Ахтимаг

Глава 4 «Второе правило сыщика: проверяй деньги, не отходя от кассы!»

Искать долго местный драконодром Ройду не пришлось – тот находился как раз на окраине городка, неподалёку от полицейского холма, и был виден издалека: высокое здание вокзала с ярко освещёнными окнами, а перед ним – подсвеченная прожектором вышка с колышущимся на ветру полосатым колпаком-ветроуказателем, и, разумеется, рейсовый дракон, только что севший на огороженную железной решёткой посадочную площадку.

Дракон тоже был виден издалека: громадный, сплошь увешанный разноцветными сигнальными лампочками, он недовольно топтался на месте, рычал и плевался огнём, требуя своё законное вознаграждение. Не заметить драконодром было невозможно – Ройд его и заметил.

Свернув с асфальтированной дороги, ведущей к городку, на бетонную полосу подъезда к драконодрому, Ройд перешёл на шаг, по пути старательно приводя в порядок костюм и подпорченную вином шляпу: негоже являться в общественное место запыханным и грязным! Хотя бы для того, чтобы не вызвать ненужных подозрений… Впрочем, чёрт с ними, с подозрениями, лишь бы билет до Зумадора продали да и пошли они все к лешему – другое сейчас беспокоило Ройда! А именно то, что его могли запомнить в «обезьяннике»: оборотни, например. Или патрульные. Или сержант-гоблин – если, конечно, ему жандармские служаки память напрочь не отшибли… Тогда, разумеется, полевая жандармерия очень скоро получит верное описание приметной внешности некого типа в шляпе, куртке, брюках-галифе и сапогах. После чего, само собой, займётся поисками беглого задержанного. Или не займётся – ну, сбежал под шумок какой-то пьяница, да мало ли их в «обезьяннике» сидело-то! Но Ройд предпочитал не рисковать: деньги, судя по всему, были украдены немалые, жандармы землю носом изроют в поисках любой зацепки – конечно же, и драконодромную обслугу всю опросят, и кассиршу… Надо было замаскироваться.

Возле здания вокзала, напротив его центрального входа, у пропускных ворот посадочной площадки кучковался народ: то ли прибывшие с драконом пассажиры, то ли наоборот, улетающие с ним. Последнее было скорее всего, потому что никто из них от ворот не уходил, да и вообще на здание вокзала не оглядывался – все с вялым интересом наблюдали, как «заправляется» дракон, ожидая начала посадки.

За воротами, где-то неподалёку, дурным голосом взмемекнула коза – Ройд невольно глянул в ту сторону, поморщился и отвернулся – тотчас же из толпы раздался чей-то уверенный голос:

– Вишь ты, вторую повели! Значит, скоро полетим, им больше трёх на перегоне не дают… во жрёт-то как, зараза! – со стороны площадки донёсся утробный рык и явственный хруст разгрызаемых костей. Надо поторапливаться, озаботился Ройд, иначе он рискует остаться здесь до следующего рейса, а когда он ещё будет, тот рейс? В маленькие городки драконы залетают не часто, не выгодно оно коммерчески… Ройд торопливо прошёл вдоль длинных чугунных скамей, установленных по-над зданием вокзала, то и дело заглядывая под них: не может такого быть, чтоб после столь бурного городского празднества не нашлось на вокзале хотя бы одного упившегося в хлам гражданина! Жизненный опыт Ройда не допускал подобного.

Упившийся в хлам гражданин обнаружился на дальней, стоящей на отшибе скамье. Видимо, его сюда специально отволокли: все карманы у безмятежно спящего пьяницы были старательно вывернуты, обувь на ногах отсутствовала, зато имелся дешёвенький карнавальный плащ, скомканный и подсунутый под голову вместо подушки, а под скамьёй валялась островерхая, основательно измятая шляпа.

– Извини, приятель, но мне край как нужно твоё барахло, – сказал Ройд, осторожно вынув плащ из-под головы спящего и подняв с земли шляпу. – Обещаю, что верну… как-нибудь, при случае. – Ройд, отойдя в сторонку, выправил и отряхнул найденную шляпу, развернул плащ, осмотрел его в сомнении – тот оказался густо оклеен серебряными звёздами из фольги – но решил, что сойдёт. Всё одно ничего другого нет и не предвидится.

Выбрасывать свою, подпорченную вином шляпу Ройд не собирался: мало того, что он привык к ней за долгие годы и считал её личным талисманом удачи, так ещё к тому же шляпа была некогда зачарована – причём за немалые деньги! – опытным магом и оставалась новенькой, в целости и сохранности, в любую погоду. Это тут, где привычная магия не действовала, шляпа стала обыкновенной… наверное, обыкновенной – откуда знать, как здесь работают те шляпные чары?… а вот когда Ройд и принц вернутся в своё время, шляпа вновь восстановится и будут ей нипочём ни дождь с неба, ни снег с крыши, ни вино из окна.

Первым делом Ройд достал из нательного кошелька пару золотых монет и паспорт – мало ли что, вдруг в кассе билеты только по предъявлению документов продают? Потом засунул свой удачливый шляпный талисман под куртку на спину, облачился в долгополый плащ и с силой нахлобучил на голову чужую шляпу, натянул её чуть ли не до ушей. Крепко ссутулясь, Ройд вышел на свет – ни дать, ни взять горбун-чародей, безвкусно одетый колдун из глухой провинции, – и вошёл в здание вокзала.

Кассовый зал, он же зал ожидания, был пуст: прибывшие нынешним рейсом пассажиры уже ушли-разъехались, а те, кто собирался улететь, толпились на улице, наблюдая за кормёжкой дракона.

Вдоль противоположной входу стены тянулся ряд железных шкафов с ячейками механических камер хранения; облезлые, грязные скамьи для ожидающих отлёта были щедро застланы газетами – Ройду нестерпимо захотелось тут же собрать все газеты до единой и прочитать, узнать поскорее, что творится в нынешнем мире, но делать это было нельзя… да и вообще, не за газетами же он сюда пришёл!

У дальнего шкафа-хранилища маялся от безделья дюжий охранник в чёрном: покуривая сигаретку, он со скуки крутил ручки набора шифра на запертой дверце – сухие щелчки неприятно резали слух. Мельком глянув на Ройда, охранник насмешливо гыгыкнул и, потеряв интерес к горбуну-недомерку, вернулся к своему увлекательному занятию.

Стеклянная будка кассы походила на солидных размеров киоск, где торгуют всякой всячиной: там, похоже, имелось всё, что только может понадобиться в пути – за стенами-витринами были разложены на полочках разнообразные сигареты-зажигалки, глянцевые журналы, бутылки с минеральной водой и пивом, хлеб в целлофановой обёртке, банки с консервами… У Ройда разбежались глаза: ему вдруг страшно захотелось пить, есть и курить одновременно… нет, курить всё же хотелось гораздо больше.

Прежде чем подойти к кассе, Ройд остановился у висевшего на стене небольшого плаката с расписанием полётов и должным образом изучил его. Рейсовые драконы прилетали в город Нуфрямск («экое название для упоительного – в буквальном смысле упоительного! – городишка. Соответствует, мда-а…» – покачал головой Ройд) два раза в сутки, под утро и ближе к вечеру. В расписании на полном серьёзе так и говорилось: «…транспортное средство подаётся где-то под утро и ближе к вечеру, ежели не случится забастовки, войны или конца света, за что администрация драконодрома ответственности не несёт», а более ничего – ни тебе конкретного времени прибытия, ни точного времени убытия, очень информативное расписание! Ройд едва не расхохотался, читая его.

Всего рейсов было два и оба кольцевые: транзитные драконы летали по здоровенному кругу, навстречу друг дружке; полёт до Зумадора вечерним рейсом занимал около трёх часов, утренним же – чуть более семи. Это Ройда вполне устраивало: ему надо было выспаться, хотя бы и в кабине, на спине у дракона, пусть и в неудобном пассажирском кресле.

Если лететь утренним маршрутом, то после Зумадора дракон останавливался ещё в пяти городах, прежде чем возвращался к месту своего старта, на драконодром города со звучным названием Вольхо-Лёнск. Ройд колебался недолго и решил взять билет до конечного пункта: вовсе незачем знать кассирше, где он выйдет на самом деле.

Поглядывая на консервы и глотая слюну, Ройд подошёл к торговой будке, через силу улыбнулся сидящей в ней кассовой фее – одетой в лёгкий форменный хитон с погончиками на плечах, немолодой и строгого вида, но с кокетливо присыпанными жемчужной пудрой крылышками – и вежливо поинтересовался в окошко:

– Уважаемая! Подскажите, будьте любезны, когда ожидается ближайший дракон до Вольхо-Лёнска?

– Скоро, – равнодушно ответила фея. – Транзитный дракон на восточное направление как раз сейчас кормится и отдыхает, вылет примерно через полчаса. Вам один билет?

– Один, – Ройд положил в кассовое блюдце золотую монету.

– Вы зачем, а? – нахмурилась фея. – В смысле, золото – зачем? Платите сорок пять обычных танов плюс два тана страхового взноса… Мы золотые деньги не принимаем, незаконные валютные операции запрещены повсеместно, – и выжидательно уставилась на Ройда.

– Милая фея, – печально вздохнул Ройд. – Я, видите ли, проездом в вашем городе… Вот, попал вчера случайно на местный народный праздник, а меня там побили и все… ээ… все таны отобрали. Осталось только то, что я в башмаках запрятал, – Ройд украдкой показал ещё одну монету. – Мне, поверьте, очень-очень надо в Вольхо-Лёнск!

– Бедненький, – без особого сочувствия произнесла кассирша, оценивающе разглядывая горбуна. – Убогого, конечно, всякий обидеть норовит… – она махнула рукой Ройду, мол, посторонись, отойди от витрины. – Эй, Дипси, хватит камеру хранения ломать! – подавшись вперёд, крикнула в окошко фея. – Сходи на улицу, проверь, всё ли в порядке! А то, кажись, там драка затеялась, – охранник, недовольно хмыкая и пиная по пути ни в чём не повинные скамьи, отправился на улицу.

– Давай вторую монету, – торопливо приказала фея, с опаской поглядывая на входную дверь, – пока охранник не вернулся! Мне свидетели не нужны. – Ройд охотно сунул золотой кругляш в окошко кассы. Фея, для проверки попробовав каждую монету на зуб, ссыпала их в бархатный кошелёчек, который немедленно исчез в складках её хитона.

– В общем так, – деловито сообщила кассовая фея, протягивая Ройду стеклянный жетончик малинового цвета, – вот тебе, болезный, билет до Вольхо-Лёнска… а сдачу не жди, я тебе не обменный пункт! Скажи спасибо, что вообще билет дала.

– Спасибо, – послушно сказал Ройд. – А можно чего попить-покушать у вас взять? В дорогу.

– А деньги ещё есть? – хитро прищурившись, поинтересовалась кассирша.

– Нету, – огорчённо развёл руками Ройд: во-первых, он не хотел лезть при кассирше в кошелёк, зачем ей знать, что он при деньгах! А во-вторых Ройд заподозрил, что и двух полновесных монет, скорее всего, более чем достаточно, чтобы несколько раз прокатиться на том рейсовом драконе по полному кругу. Недаром кассовая фея так охотно их взяла… Одно слово – убогого всякий обидеть норовит!

– Ладно, – снисходительно молвила кассирша, – чего уж там, помни мою доброту. – Достав откуда-то из-под прилавка картонную сумку с верёвочными ручками, фея кинула в неё пару банок консервов, бутылку минералки и запакованную в целлофан булку.

– А сигарет можно? – заискивающе, как и положено безденежному страдальцу, заканючил Ройд, – и спичек, а?

– Куда ж тебе курить-то, – развеселилась фея, – вон ты какой скрюченный, того и гляди помрёшь! – но добавила в сумку пачку сигарет и коробок спичек.

– Спасибо, – Ройд попытался отвесить учтивый поклон, но чуть не рухнул: однако, трудно кланяться и без того полусогнутому. – Благодетельница!

– Иди уж, – усмехнулась фея, просовывая сумку в окошко, – поторапливайся, а то дракон без тебя улетит. Благодетельница, скажет ведь…

– Бегу-бегу, – Ройд взял сумку и, нарочито шаркая подошвами, засеменил к выходу из зала: действительно, надо было торопиться…

Ворота на посадочную площадку были открыты: в меру сытый дракон уже не ревел, не плевался огнём, а лежал тихий и мирный, дожидаясь конца посадки; пассажиры толпились возле трапа, поочерёдно предъявляли билеты водителю-контролёру и один за другим поднимались в кабину. Ройд на ходу сорвал чужую шляпу, швырнул её в сторону, вынул из-под куртки свою, привычную, и, надев её, трусцой направился к трапу: спать в кресле со шляпным горбом он не собирался.

…Полёт до Зумадора длился семь часов сорок минут – Ройд засёк время по тату-инфо. Полчаса Ройд потратил на завтрак: консервы, к счастью, оказались самооткрывающиеся, с колечком на крышке, а ложку сыщик занял у соседки, летевшей вместе со своим непоседливым сыном; десять минут ушли на посещение маленького туалета в хвосте кабины, где Ройд заодно и покурил; а всё остальное время он проспал, совершенно не интересуясь происходящим за окнами. И спал настолько крепко, что его даже не разбудил шкодливый соседский мальчишка, втихаря пообрывавший с плаща Ройда все серебряные звёзды, куда только смог дотянуться.

– Зумадор! – зычно объявил водитель. – Стоянка полчаса. Попрошу всех покинуть кабину на время кормёжки дракона. – Ройд мгновенно очнулся, услышав название города.

– Граждане! – со значением продолжил водитель, – желающие прогуляться и размять ноги должны помнить, что у дракона нету стоп-крана! Я из-за опоздавших растяп отменять вылет не стану, – и, посмеявшись собственной шутке, первым вышел из кабины, бодро стуча каблуками по трапу. Ройд, позёвывая, встал в очередь на выход, спросонок размышляя над тем, а почему, в самом деле, у дракона нет стоп-крана? И какого цвета должен быть тот стоп-кран – зелёного, под цвет чешуи, или же красного, как в железно-рельсовых самоходках? В спину Ройда ощутимо ткнули чем-то твёрдым и он окончательно проснулся.

В Зумадоре был полдень: жгучее солнце висело в нестерпимо голубом, будто нарисованном небе – нигде ни облачка, лишь далеко-далеко, в вышине, стремительно носились птицы, то ли ласточки, то ли стрижи, поди разберись… Воздух пах степными травами и раздражающе вкусным шашлычным дымком; за воротами посадочной площадки высился покрытый разноцветной мозаикой дворец с синим куполом-крышей, арочным входом и ясно различимой над ним белокаменной надписью: «Зумадор. Добро пожаловать!». Рядом с дворцом-вокзалом пристроились всяческие лотки под матерчатыми навесами и торговые павильончики на колёсах – оттуда-то и доносились аппетитные запахи. Больше никаких строений поблизости не наблюдалось, степь да степь кругом, горячая, знойная. Лишь вдалеке, у горизонта, светлой полоской тянулись едва различимые отсюда многоэтажные дома, окраина Зумадора.

Ройд вместе со всеми пассажирами вышел с территории посадочной площадки, но, в отличии от остальных, не кинулся покупать сочные шашлыки и разливное сухое вино, а потихоньку, не спеша, оторвался от своих попутчиков и затерялся между павильончиками. После чего, сняв с себя приметный карнавальный плащ, скрутил его в жгут и засунул в первый попавшийся мусорный жбан. Подумал немного и, сняв с себя тонкий свитер, бросил его следом – жара, однако! В рубашке и настежь распахнутой куртке тоже было жарковато, но выбрасывать куртку Ройд не решился, мало ли что, вдруг тут вечера холодные… Выждав назначенные полчаса стоянки-кормёжки на помойных задворках рыночка и проводив взглядом улетевшего рейсового дракона, Ройд вернулся ко входу на вокзал. Первым делом надо было обменять золото на здешние бумажные деньги и как-то добраться до города – идти пешком под палящим солнцем в эдакую даль Ройду совсем не хотелось.

С обменом золота проблем не возникло: обменный пункт находился в здании вокзала на первом этаже, никакой очереди, подходи и меняй. Проблема возникла с паспортом, необходимым «для полной отчётности по валютным операциям, согласно королевскому распоряжению» – как пояснил Ройду толстый меняла, сидевший в просторной стенной нише за железной решёткой. Меняла долго рассматривал личный документ Ройда и так, и эдак, не торопясь выдавать деньги: словно увлекательный роман читал, а не паспорт листал.

– Что-то не в порядке? – не выдержал наконец Ройд. – В чём дело?

– Пачпорт у вас шибко странный, – признался меняла, возвращая сыщику тонкую книжицу с вложенными в неё купюрами. – Типа и документ, и печати всяко разные, и на понятном языке слова написаны, а всё одно необычно как-то, неправильно… и место вашей прописки для меня неизвестное, а я-то, поди, много пачпортов видал!

– Так это ж заграничный, – успокоил менялу Ройд, пересчитывая деньги: за две золотых монеты тот выдал ему на руки сто шестьдесят танов, удержав подоходный налог и, конечно же, не обидев и себя, любимого… да уж, погрела на бедном калеке фея-кассирша руки, ох погрела! Ну и ладно, главное, что билет дала.

– Видать, далёкая-то заграница? – поинтересовался меняла, с уважением глядя на залётного иностранца. – То-то я смотрю, монеты дивные, не нашенской чеканки…

– Очень далёкая, – с серьёзным видом согласился Ройд; не став пускаться в дальнейшие объяснения, он отправился на рынок – теперь, с деньгами в кармане, можно было и шашлык с сухим винцом отведать, самое обеденное время! А заодно выяснить, как можно добраться до города. Причём желательно, чтобы быстро и с удобством.

Взяв палку шашлыка, ломоть хлеба и кружку лёгкого вина, Ройд обстоятельно расспросил словоохотливого продавца о том, как уехать в город. Оказалось, что от драконодрома к Зумадору ходили маршрутные самоходки, не часто, но ходили. Однако ехать ими продавец не посоветовал: медлительные, тряские, часто ломаются… Куда как лучше прокатиться весело да с ветерком на частном извозчике! У него, кстати, и брат тут неподалёку, на стоянке, с быстроходной коляской и свежим рысаком, так что не желает ли уважаемый?… Уважаемый желал.

Коляска действительно оказалась быстроходной: ехал Ройд, как ему и было обещано, весело, с ветерком; копыта дробно стучали по бетонке, громко звякали под дугой бубенчики, а пожилой брат-извозчик с воодушевлением то и дело покрикивал: «Эхе-хей!», виртуозно щёлкая бичом в воздухе. Ройд, положив шляпу на колени и ковыряя спичкой в зубах, благодушно поглядывал по сторонам. Смотреть особо было не на что, степь как степь, но Ройду, городскому жителю, было в диковинку видеть столько незастроенного, не по-хозяйски свободного места.

– А что, гражданин водитель, город-то у вас большой? – перекрикивая бряцанье многочисленных бубенцов и шум встречного ветра, поинтересовался Ройд у виртуоза-извозчика, – есть где разгуляться?

– Очень большой, – повернувшись к пассажиру, охотно крикнул в ответ гражданин водитель, – во какой! – и, бросив поводья, показал руками – точь-в-точь рыбак, хвастающийся уловом; судя по размаху, Зумадор был размером со взрослого осетра.

– И гулять есть где! – не менее охотно продолжил извозчик, – десять ресторанов, четыре гостиницы, два полицейских участка и один морг! Хорошо у нас! Вас куда доставить-то?

– В морг не надо, – категорически приказал Ройд. – И в полицейский участок тоже не нужно… Ты, братец, отвези-ка меня на постоялый двор, «Колдун и трилистник» называется.

– А нешто ваша милость по профессии чёрным колдуном будет? – не на шутку встревожившийся «братец» с испугом глянул на Ройда и попытался отодвинуться от него куда подальше, отчего едва не рухнул с коляски.

– Почему – колдуном? – удивился Ройд, вовремя ухватив нервного извозчика за брючный ремень и вернув его на место. – Причём здесь колдовство? Я разве похож на мага? – извозчик окинул пассажира настороженным взглядом и неопределённо пожал плечами, мол, кто вашу милость знает? Может, и маг. Чёрный-пречёрный.

– Там чего, одни лишь колдуны живут? – требовательно спросил Ройд, – ну-ка, поясни! А то у меня на постоялом дворе встреча с знакомым назначена… Не бойся, не с чародеем.

– Эта… зря вы туда едете, – нехотя ответил извозчик. – Поганое место! Ни один приличный человек, кроме гнусных ворожеев, в «Колдуне и трилистнике» не бывает. Говорят, если кто из обычных людей там хоть на одну ночку останется, то непременно исчезнет! Причём насовсем. И никто его больше никогда не увидит, – зловещим голосом добавил извозчик, отвернулся от пассажира и, пронзительно заорав: «Эй, дохлая!», щёлкнул бичом, давая понять, что разговор окончен.

– Любопытно, – усмехнулся Ройд. – Едят их колдуны, что ли? Ну-ну…

Не доезжая до города коляска свернула на объездную дорогу, не столь гладкую и ухоженную, как центральная магистраль – под колёса всё чаще и чаще стали попадаться всякие колдобины-выщерблины, ямки да ухабы. Рессоры у коляски оказались слабые, трясло знатно, и Ройду вскоре стало не до разглядывания пейзажа: он мужественно боролся со взбунтовавшимся в желудке шашлыком, коварно вступившим в сговор с сухим вином. И потому не заметил, как дорогу постепенно обступили деревца, а чуть погодя они въехали в самый настоящий лес – скрытый до поры, до времени городскими зданиями, он возник словно ниоткуда. Или, возможно, то был не лес, а пригородная, чрезмерно разросшаяся роща, из числа тех, куда на выходные приезжают из города всем семейством, жарят шашлыки, пьют вино и мусорят где ни попадя… При мысли о шашлыках Ройда опять скрутило.

– Приехали! – объявил извозчик, – с вас, господин хороший, двадцать пять танов.

– Сейчас, – просипел Ройд, часто обмахиваясь шляпой, – погоди минутку. Отдышусь маленько и расплачусь.

– Эк вас, – с участием сказал извозчик, – с лица, ровно покойник, сбледнули… То ли ещё будет, да-да! Поганое тут место, сплошь колдовское, обычному человеку вовсе не полезное. Помрёте и не заметите, как.

Ройд, донельзя ободрённый словами извозчика, потихоньку – икая и постанывая – вылез из коляски, отдал сердобольному гражданину водителю двадцать пять танов и огляделся.

Постоялый двор «Колдун и трилистник» удивительно соответствовал распускаемым о нём мрачным слухам: это был старый трёхэтажный дом с замшелыми каменными стенами и подслеповатыми окнами-бойницами, близко обнесённый чугунной решёткой-забором с настежь открытыми по дневной поре воротами. Окружавшие постоялый двор высокие деревья смыкались над зданием густыми кронами, не пропуская солнечный свет, что по нынешней жаре оказалось весьма уместным.

Длинная веранда у входа была уставлена серыми пластиковыми столами и такими же серыми креслами, сейчас пустующими; кое-где на столах виднелись грязные тарелки, стаканы с чем-то красным, недопитым, и пустые рюмки – видимо, на веранде недавно отобедали.

– Кровушку стаканами пьют! – ужаснулся за спиной Ройда извозчик. – Ходу, ходу из этого проклятого места! А вам, господин хороший, лёгкой смерти, – Ройд, не оборачиваясь, лишь икнул в ответ, в душе послав извозчика к чёрту. Позади раздался крик: «Но-о!», щёлкнул бич, застучали копыта и очередная ужасная сплетня о логове гнусных колдунов опрометью помчалась назад, к драконодрому.

Ройд поднялся на веранду, отыскал на одном из столов нетронутый стакан, заполненный до краёв подозрительным красным, и осторожно понюхал содержимое – это оказался самый обычный томатный сок. Покряхтывая от удовольствия, Ройд не торопясь выцедил «кровушку»: к последнему глотку бунт в желудке и надоедливая икота постепенно стихли. В пустых рюмках, судя по запаху, недавно была водка… тоже, небось, колдовская. Опохмелительная.

– Нормальные здесь колдуны живут, – одобрил Ройд, поставив рюмку на стол. – Продвинутые, – и направился к входу.

За массивной стальной дверью находился уютный холл для приезжих: небольшой, с натёртым мастикой паркетным полом, в котором тускло отражались десятки скрытых потолочных светильников, с расставленными вдоль правой стены мягкими креслами и с батальными картинами над ними – там лихие колдуны, грозно хмуря брови, то швыряли во врагов жёлтые файерболлы, то наводили на супостатов зримую порчу (поверх вылетающих из колдовских рук чёрных молний так и было написано: «Порча», для несведущих), то горели на кострах с задумчивым выражением на лице… видимо, прикидывали, кому и как будут мстить посмертно.

Слева, за высокой стойкой, с установленной на ней табличкой «Дежурный администратор» и лежащей рядом толстенной книгой багрового цвета, никого не было. Ройд нетерпеливо стукнул по столешнице ладонью, подождал и стукнул ещё – только после этого внизу, за стойкой, началось какое-то шевеление: звук двигаемой табуретки, кряхтение и сопение, невнятное бормотание… Наконец из-за стойки вынырнул лысый, но внушительно бородатый карлик – сонный, зевающий, – вынырнул и уставился на Ройда с явным недоумением. Впрочем, Ройд смотрел на него с ещё большим изумлением.

– Ежели вы на конвент магов, то все номера со вчерашнего дня заняты и подселению не подлежат, – прокашлявшись, доложил карлик. – Мест нет! И не будет. До свидания, – и, пыхтя, собрался было скрыться под стойкой, где у него наверняка было налажено уютное лежбище.

– Погодите! Совсем нет? – огорчился Ройд, – как же так! Я ведь забронировал себе место, да. На днях… ээ… кажется, в прошлую пятницу бронировал! Должны же остаться какие-то записи, подтверждения… Что за бюрократизм! Я буду жаловаться.

– Кому? – поразился карлик, даже зевать перестал. – Кому жаловаться?

– Кому надо, – уклончиво ответил Ройд. – Дождусь и пожалуюсь.

Карлик в затруднении уставился на Ройда, в рассеянности прочёсывая пальцами растрёпанную бороду. О чём он думал, Ройд не знал, но надо было не терять инициативу, давить, пока бородатый малыш не послал его куда подальше.

– Собственно, у меня тут знакомый живёт, – понизив голос, доверительно сказал Ройд. – Я могу и у него остановиться, он возражать не станет.

– Кто таков ваш знакомец? – пододвигая к себе багровую книгу, равнодушно спросил карлик. – Чин? Звание? Магическое имя? – Только сейчас Ройд обратил внимание на мелкую, вытесненную серебром надпись на обложке книги: «Постояльцы: живые, мёртвые, прочие».

– Имя его непроизносимо, – задрав подбородок, важно ответил Ройд. – Чин и звания тайные, потому о них умолчу. В общем, это молодой парень лет двадцати, высокий, темноволосый… вчера к вам приехал.

– А-а, понятно, – карлик оставил книгу и со странным интересом посмотрел на Ройда. – Принц Кларентий! Обычник, х-ха… Тогда да, тогда идите, – карлик, покряхтывая, скрылся под стойкой.

– Эй, а этаж? А номер комнаты? – перегнувшись через стойку, вопросил Ройд у пустоты: за стойкой уже никого не было, только ободранная табуретка да свернувшийся рядом с ней на коврике плешивый от старости чёрный кот.

– Второй этаж, номер двести сорок три, – ответил, позёвывая, кот. – Обы-ы-ычники голимые, хе-хе… было бы из-за чего меня беспокоить, – и умолк, только кончиком хвоста недовольно шевельнул. Ройду очень-очень не понравилось выражение «голимые обычники», но что оно обозначало, он не ведал и потому возмущаться не стал. Может, какой термин колдовской, не более.

В дальней стене холла – не заставленной креслами, гладкой и до этого ничем особо не примечательной, – неожиданно возник дверной проём, завешенный бамбуковой шторой; снизу к каждой бамбучине был прицеплен колокольчик, уж неведомо с какой целью. Вполне вероятно, для того, чтобы никто не вошёл в дом незамеченным. Или наоборот, не вышел… Раздвинув бамбуковую занавесь, отозвавшуюся радостным перезвоном, Ройд вошёл в следующее помещение и остановился, разинув рот и озираясь по сторонам, словно провинциал в центре стольного града. Потому как ничего подобного Ройд не ожидал, предполагая увидеть в лучшем случае тёмный коридор с рядами дверей и ведущей наверх старой лестницей, не более.

Просторный зал с длинным, замкнутым по периметру настенным светильником тянулся вдаль и вширь, во много раз превосходя истинные размеры дома. Многочисленные винтовые лестницы – с бронзовыми ступеньками и поручнями, – установленные по всему залу в поразительном беспорядке, соединяли под разными углами гладкий малахитовый пол с высоким, золотой окраски потолком, ныряя и вверху, и внизу в здоровенные отверстия межэтажных переходов. А сами переходы светились приглушённым разноцветным светом: где красным, где зелёным, где голубым – короче, тлели всеми цветами радуги; некоторые из лестниц, изогнувшись немыслимым образом, упирались в стены зала, однако ж никаких дверей или дверных проёмов там не наблюдалось. Хотя, скорее всего, двери существовали, но их попросту невозможно было увидеть обычным, не колдовским взглядом.

Ещё в зале была мебель: всяческие диваны, кресла, низкие столики, пуфики и кушетки, все дорогой отделки, но выполненные совершенно в разных стилях и расставленные как попало, без какого-либо маломальского соображения. Или же тут была своя система, которую Ройд не понимал, или же владельцам постоялого двора было наплевать на порядок и уют в их заведении. Хотя какой, к чёрту, уют при таких-то лестницах…

Посреди зала располагался бассейн с неработающим фонтаном – Ройд на цыпочках, то и дело озираясь, подошёл и заглянул через бортик. Внизу, на сухом мозаичном дне, полусидел-полулежал, привалившись спиной к фонтану, человек в строгом деловом костюме и со сползшей на лицо кепочке с пластиковым козырьком – то ли спящий, то ли вовсе мёртвый.

– Эй, мужик! – позвал его Ройд, не слишком надеясь на отклик. – Ты живой или не очень? Помощь-то нужна? – Человек в ответ лишь промычал что-то неразборчивое, вяло махнул рукой: отстань, мол. Иди куда шёл.

– Вот что колдовская водка с людьми делает, – с сожалением покачал головой Ройд. – Или не водка? Или вредные заклинания? Мужик, а мужик, – Ройд снова нагнулся над бассейном, – ты часом не пострадавший? И чего у вас тут стряслось?

– Кон-вент… – с трудом, по слогам ответил «мужик» и замолк. Судя по всему, надолго.

– Любопытно, – задумчиво пробормотал Ройд, прикидывая, куда ему теперь идти… вернее, по какой именно лестнице подниматься на второй этаж? И где, собственно, находится тот этаж, вверху или внизу? Ройд ничуть не сомневался, что в этом безумном доме запросто можно попасть вовсе не туда, куда собираешься. Или даже совсем пропасть, если уж на то пошло… Недаром извозчик его о том предупреждал!

Ройд с минуту постоял на месте, соображая, что делать, и не сразу заметил, что тишина в зале исподволь сменилась нарастающим гулом – казалось, что откуда-то издалека сюда мчалось нечто громкое, ревущее… Дракон, например.

Испугаться Ройд не успел, всё произошло слишком быстро.

По лестницам, с гиканьем и посвистом, вдруг понеслись-помчались вверх и вниз невесть откуда взявшиеся колдуны: бородатые и бритые, молодые и старые – они словно вываливались из ниоткуда и мчались в никуда; вдоль столбов лестниц-винтов, оседлав мётлы, с пронзительным визгом промчались ведьмы, все как одна с распущенными волосами; миг, и в зале снова стало тихо, жутковато. Только неподалёку от лестниц, как будто образовавшись сами по себе, возникли пустые бутылки, пивные да водочные, разные – тихо позвякивая, они неспешно раскатывались по полу.

Ройд от неожиданности сел на бортик, спросил ошеломлённо:

– Это что ж такое было-то?

– Кон-вент, – с задержкой вновь донеслось из бассейна. – С-с… собрание. У нас.

– Знаю, – сердито отмахнулся Ройд. – Право же, дурдом какой-то, а не собрание… Ладно, буду искать методом тыка. – Идти назад и консультироваться с котом-оборотнем сыщик не захотел: тот ему спросонья такого присоветует, отчего уж точно сгинешь! Раз и навсегда, бесследно.

Выбрав наиболее вертикальную лестницу, Ройд прошёл к ней по соединительному мостику, осторожно ступил на бронзовую ступеньку. Подождал немного, глядя то вверх, в алый проём, то вниз, в синий, – пока что всё было спокойно, никаких тебе встречных бешеных колдунов – собрался с духом и зашагал по ступенькам к алому потолочному зареву.