Агенты Разума

ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ

На сей раз к Джейсу не притронулся ни один из целителей Консорциума. Все знали, как он получил эти раны, и никто не захотел вмешиваться в наказание Теззерета. Почти два дня Джейс метался в агонии, не в силах ни уснуть, ни толком пошевелиться. Его простыни и матрас были перепачканы засохшей кровью. Порезы на спине и руках мага оказались неглубокими, но длинными. Они причиняли невыносимую боль, которая, тем не менее, не шла ни в какое сравнение с болью в его душе.

Джейс чувствовал себя выгоревшим изнутри. Сама мысль о чародействе вызывала у него тошноту, и он не мог уловить ни капли маны, как бы ни старался сосредоточиться.

К вечеру второго дня он понял, что больше так не выдержит. С трудом встав с постели, он кое-как натянул первую попавшуюся рубашку, морщась при каждом движении, каждом наклоне. Затем он покинул свою комнату и медленно побрел по коридору в направлении ближайшего выхода из комплекса.

Если в Консорциуме никто не собирается помогать ему, он найдет помощь в другом месте.

Джейс почти добрался до первого главного коридора, когда кто-то шагнул ему навстречу из тени слева.

– А я все думал, решишься ли ты на что-нибудь подобное или нет, – произнес Каллист.

– Пришлось. Выбора нет. Слишком больно.

– Джейс, – обеспокоенно заметил боец, – ты едва стоишь на ногах. Как ты собираешься выйти наружу? Я не думаю, что стражники причинят тебе вред, но они не выпустят тебя, пока не удостоверятся, что твое наказание окончено. Возвращайся в постель. Я принесу тебе чего-нибудь. Бренди, например. Хоть заснешь.

– Нет. Каллист, пожалуйста… Ты даже не представляешь, каково это… Мне нужна твоя помощь.

Каллист нахмурился, а затем глубоко вздохнул.

– Так и быть, – сказал он тихо, – но за тобой должок. Сколько времени тебе нужно, чтобы добраться до выхода?

Джейс мысленно прикинул расположение коридоров. Потом сделал поправку на свое нынешнее состояние.

– Десять минут.

– Ладно. Держись ко мне поближе и будь начеку.

Джейс так и не понял, каким образом Каллист смог заставить сработать волшебную сигнализацию, которая защищала комплекс от незваных гостей, да еще и на другом конце здания. К тому моменту, как улеглась суматоха, и стражники вернулись на свои места, Джейс уже успел выскользнуть на улицы Щербатой Пустоши через ближайшую дверь.

Путь, на который обычно требовалось пять минут, сейчас занял все пятнадцать, но в конце концов маг все же доплелся до соседнего округа. Еще двадцать минут ушло на то, чтобы в столь поздний час выловить экипаж.

– Куда едем? – спросил кентавр, бывший одновременно и извозчиком, и лошадью.

– Овиция, – простонал Джейс, буквально рухнув на сиденье.

– Хрм. Даже не знаю, господин. Это же страшно далеко отсюда, а уже ночь на дворе. Возможно…

Тяжело вздохнув, Джейс полез в карман и высыпал на полку перед собой целую пригоршню золотых монет, даже не потрудившись их пересчитать.

– Овиция, – повторил кентавр, выпрямляясь всем торсом. – Отправляемся сию же минуту, господин.

Потряхивание повозки на булыжной мостовой причиняло боль, но вместе с тем сулило скорое облегчение, и Джейс провалился в сладостную полудрему.

***

– Ты уверен, что тебе ничего не нужно, Беррим? Ты должен чем-то подкрепить свои силы.

– Мне нужна только моя рубашка, – ответил Джейс, слегка вздрагивая, – и не только от холода, – когда Эммара нежно проводила пальцем по едва зажившим шрамам на его спине.

– Оденешься только после того, как я буду уверена, что все зажило. Ни секундой раньше. И кстати, Беррим, – добавила эльфийка, – если ты позволишь себе еще хоть одно ехидное замечание по поводу того, как я к тебе прикасаюсь, то я зашью тебе не только раны, но и рот.

Джейс щелкнул зубами, проглотив колкость, которая уже вертелась у него на языке, словно недожеванная клецка.

Они расположились не за обеденным столом на первом этаже, как в прошлый раз, а у небольшой конторки в библиотеке – под «библиотекой» в данном случае подразумевалась куча колонн с книжными полками между ними. За те два дня, которые Джейс провел в доме Эммары, он побывал лишь здесь и в комнате для гостей. Он помногу спал, пока его тело восстанавливалось благодаря волшебству эльфийки, а в остальное время исследовал содержимое библиотечных шкафов. К сожалению, те книги, которые были написаны на известных ему языках, представляли собой либо нудные любовные романы, либо истории о захватывающих приключениях. В свете недавних событий, их Джейсу читать не хотелось особенно.

– Ну хорошо, – наконец сказала Эммара, вставая и протягивая магу аккуратно сложенную рубашку. – Думаю, моя работа здесь завершена. Телесные раны почти зажили. Как насчет…?

Само собой, Джейс не стал вдаваться в детали, но ему пришлось объяснить природу мана-клинка, чтобы Эммара смогла лечить его правильно. На мгновение он наморщил лоб, заглядывая внутрь себя и словно разминая неосязаемые мускулы.

– Мне станет легче, если я доберусь до воды, – наконец ответил он. – Но не думаю, чтобы после этого у меня были какие-то проблемы. Похоже, что все снова работает.

– Рада это слышать.

– Ты уверена, что не хочешь никакой платы? – уточнил Джейс. – Я чувствую себя обя…

– Нет, Беррим, – сказала Эммара, а затем добавила с легкой улыбкой: – Впрочем, если ты вдруг раздобудешь еще тех фруктов…

Некоторое время они сидели молча.

– Мне кажется, он зашел слишком далеко, – наконец произнес Джейс.

– Теззерет?

Маг кивнул.

– Он всегда был жестким, но сейчас становится жестоким. Хотя… Возможно, раньше я просто не замечал его жестокости, потому что она была направлена не на меня, – Джейс грустно покачал головой. – Я с первого дня понял, что Теззерет жаждет власти. Отчасти это и привлекло меня в нем; я подумал, что он поделится ею со мной. Но сейчас мне кажется, что он попросту одержим этой жаждой. Он был готов развязать войну из-за мелочных притязаний, потому что переоценил собственные силы. Мои, впрочем, тоже, но мне, в отличие от себя, он не прощает ошибок.

– Неужели твоя ошибка была настолько ужасной?

Джейс пожал плечами.

– Мне с самого начала следовало понять, что у меня не хватит сил на то, чего он просит. Но ведь он должен был знать это даже лучше меня, Эммара! Он как будто забыл, что есть вещи, которые ему неподвластны. Поэтому всякий раз, когда что-то идет не так, он винит в этом других.

– И это еще не самое худшее, – Джейс понимал, что ему стоит замолчать: даже не вдаваясь в подробности, он уже успел разболтать о Консорциуме столько, что Теззерет и Палдор вряд ли бы это одобрили. Но он чувствовал, что не может остановиться. – Меня скорее пугает то, как Теззерет распоряжается своей нынешней властью, чем то, как он пытается ее приумножить. Я сам далеко не святой, и ты это знаешь, но то, что я видел, особенно в последнее время… То, что он делал со мной… Я до смерти боюсь его, Эммара. Боюсь того, на что еще он может быть способен.

– Так почему же ты не уйдешь от него? – тихо спросила Эммара.

Вот он, тот вопрос, который Джейс надеялся не услышать, хотя и задавал его себе тысячу раз с тех пор, как мана-клинок впервые прикоснулся к его коже.

– Потому что Теззерет все же поделился со мной своей властью, – наконец признался Джейс. – Моя магия сейчас сильнее, чем я мог и мечтать. Потому что я теперь богат, и не хочу снова становиться тем, кем я был раньше.

Эммара положила свою мягкую ладонь на руку Джейса, притворившись, что не замечает, как она дрожит.

– А может быть, – прошептала она, – потому что ты боишься того, что он сделает с тобой, если ты уйдешь?

Джейс сидел, уставившись в стол, и молчал.

***

– Ну и что мне прикажешь с тобой делать, Белерен?

Вопрос явно был риторическим, поэтому Джейс решил не отвечать.

Он стоял, вытянувшись по струнке, посреди кабинета Палдора, куда ему недвусмысленно приказали явиться, едва он переступил порог комплекса Консорциума. Палдор шагал взад-вперед вдоль стола, сотрясая комнату своей поступью и изредка поглядывая на мага.

– С одной стороны, тебе должно было быть ясно, что Теззерет хотел продлить твое наказание. Именно поэтому он не подпускал к тебе целителей.

Джейс нахмурился, но промолчал.

– Но с другой, – Палдор внезапно остановился и повернулся к магу, пристально глядя ему в глаза, – никто ведь не приказывал тебе торчать здесь, не так ли? Подразумевалось, что это и так понятно, но некоторым, видимо, закон не писан, да? Только не говори, что ты умчался на задание. Никто не рассчитывал, что в ближайшую пару недель ты сможешь вернуться к своим обязанностям.

Пальцами одной руки лейтенант барабанил по столу. Другая была скрыта под мантией, где, как подозревал Джейс, находился мана-клинок. Маг облизнул пересохшие губы и постарался выглядеть хотя бы вполовину увереннее, чем был на самом деле.

Наконец Палдор махнул рукой.

– Иди к себе. Замнем это и будем считать, что ничего не случилось. Но когда босс накажет тебя в следующий раз, Белерен, не вздумай выкручиваться и юлить. Считай это бессрочным приказом. И я рекомендую тебе поменьше возникать, пока ты не получишь очередное задание.

У Джейса невольно вырвался вздох облегчения, и он развернулся, чтобы уйти. Но когда он уже достиг двери, слова Палдора заставили его застыть на месте.

– К слову, Белерен. Каллист знал, на что шел. И за свою маленькую партию в твоем спектакле он получил сполна.

Пальцы Джейса сжали дверную ручку.

– Что с ним? Он… ранен?

– Всего пара ударов кнутом. Ничего страшного, оклемается, и глазом моргнуть не успеешь. А также штраф и кое-какие исправительные работы. Просто чтобы до него дошло.

– Что дошло? – не удержался Джейс.

– Что мне известно обо всем, – хриплый голос Палдора неожиданно зазвучал угрожающе, – что происходит в моем здании. А что до тебя, запомни хорошенько – когда ты с разбегу плюхаешься в дерьмо, брызги летят во всех, кто рядом. Уяснил?

– Уяснил, – прошептал Джейс.

– Прекрасно. А теперь пошел вон.

***

Несколькими неделями позже, в просторной, но скромной часовне, выстроенной под сенью Эфемерного Храма, пожилой человек откинулся на спинку кресла и вздохнул, размышляя над вечерней проповедью. Его звали Талкез, и он был Святейшим Квестором Церкви Воплощенной Души. Его кожа имела глубокий каштановый оттенок, а борода походила на серый мох. Из-за них, и вдобавок из-за темно-зеленой ризы, ученики и прихожане повадились называть его Дедушкой Дубом. Он никогда не ругался на них за это; напротив, ему нравилось такое выражение привязанности.

Всю свою жизнь Талкез посвятил служению вере, сначала как простой послушник, затем как маг и Квестор, пока, наконец, не принял высший церковный сан. И теперь, откровенно говоря, ему с каждым разом все труднее было придумать свежую тему для проповеди.

Святейший Квестор провел рукой над манускриптом, и некоторое время смотрел, как выцветает и исчезает последний параграф. Затем он отвернулся, глотнул из полупустой кружки меда (уже успевшего нагреться) и взял с полупустого блюда на краю стола ломтик оленины (уже успевшей остыть). Еще раз вздохнув, он вернулся к манускрипту и снова принялся за работу. У него не было ни пера, ни чернил – Талкез просто водил пальцем по странице и наблюдал, как слова появляются на ней сами собой. Этим простым волшебством он отдавал дань центральному догмату своего вероучения – служитель Воплощенной Души не должен заниматься даже самым необременительным ручным трудом, если может выполнить работу при помощи волшебства.

Он был так занят подготовкой проповеди, что едва заметил, как за его спиной отворилась дверь.

– Войди и присядь, брат мой, – рассеянно поприветствовал он, не оборачиваясь. – Я присоединюсь к тебе через минуту.

Талкез не заподозрил ничего до тех пор, пока дверь не захлопнулась, и он не услышал двойной щелчок запираемого изнутри замка.

***

Когда Джейс впервые услышал описание Церкви Воплощенной Души, он долго смеялся. Эта религия показалась ему самой нелепой из всех, с которыми ему когда-либо доводилось сталкиваться. Члены Церкви искренне верили в то, что мана была ничем иным, как проявлением божественной воли. Обучение магии позволяло прикоснуться к силе богов, и если простой смертный сумеет овладеть всеми секретами маны, – действительно всеми, превзойдя искусством самых могущественных архимагов, – то он сам станет небожителем. Неудивительно, что мироходцев они считали едва ли не полубогами и истово молились им, хотя почти никому в Церкви ни разу в жизни не доводилось встретить живого мироходца.

Джейс понятия не имел, как вообще могла возникнуть столь странная система верований (хотя подозревал, что сами мироходцы приложили к этому руку много поколений назад). Не знал он и того, откуда и когда о ней стало известно Теззерету. Эта Церковь вполне могла бы повторить судьбу многих сект, – возникнуть, набрать силу, прийти в упадок и исчезнуть, не оставив следа в памяти даже самых дотошных историков, – если бы про нее не ходили прелюбопытнейшие слухи. Именно они и привели Джейса в этот мир.

Благодаря изучению маны в распоряжении адептов Церкви имелись, – конечно, если верить слухам, – заклинания и техники манипуляции магией, выходящие далеко за пределы возможностей обычных чародеев. Поговаривали, что они владеют предметами, способными вмещать немыслимое количество энергии и превращать один тип маны в другой; что им под силу извлекать ману из земель, которые считались полностью истощенными, из миров, никогда не знавших волшебства. Рассказывали даже, что они могут управлять маной других магов, подпитывая своих союзников и делая врагов беспомощными, как жалкие смертные.

Никто не смог бы с уверенностью сказать, что из этого было правдой, а что – полнейшей чепухой. Но Церковь не стеснялась публично демонстрировать свою мощь, к примеру, создавая предметы вроде мана-клинка Палдора. Поэтому даже те, кто насмехался над верованиями Церкви Воплощенной Души, предпочитали делать это тихо и всеми силами старались не навлечь на себя ее гнев.

Некоторое время Теззерет различными способами пытался заставить Церковь заключить с ним союз или покориться его власти. Он настаивал на том, что обязан завладеть этим инструментом, этим бесценным ресурсом, способным помочь Безграничному Консорциуму противостоять любому врагу, будь то Болас или кто угодно другой.

А теперь он настаивал, чтобы Джейс Белерен преподнес ему Церковь на блюдечке. Изобретатель и не думал скрывать, что это самое важное и ответственное из всех заданий, которые он когда-либо поручал магу разума. И пускай Теззерет не сказал об этом прямо, Джейс прекрасно понимал, что ему доверили эту миссию лишь за неимением лучших исполнителей – и что это был его единственный шанс искупить свою вину за «провал» с Николом Боласом.

Так что Джейсу оставалось лишь отправиться в очередной мир, напялить на себя зеленую хламиду аколита Воплощенной Души и мысленно готовиться к тому, что ему придется превратить разум пожилого священника в нечто вроде детской игрушки, которой Теззерет сможет распоряжаться, как ему вздумается.

Келья представляла собой небольшое помещение, расположенное выше и чуть сбоку над главным святилищем храма, где уже собралось полдюжины прихожан, разодетых для вечерней службы в свои лучшие шерстяные штаны и короткие кожаные куртки. В ней находился только небольшой стол, пара шатких стульев (один из которых уже был занят самим Святейшим Квестором), книжный шкаф, ломившийся от томов и свитков, и странный многоцветный круг на стене. Джейс решил, что это был главный символ Церкви.

Стены оказались тонкими, а голоса внизу пока еще звучали негромко. Джейс надеялся, что сможет обойтись без лишнего шума.

Он с удивлением понял, что кивает головой в ответ на предложение присесть – проклятье, у этого старика такой успокаивающий голос! – и вошел внутрь, заперев за собой дверь.

Джейсу пришлось признать, что Святейший Квестор был вовсе не глуп; священник моментально обернулся, услышав, как лязгнул засов.

– Кажется, ты не из моей паствы, – мягко произнес Талкез.

– А, нет…, – Джейс обнаружил, что не знает, с чего начать.

– Но кто же…, – глаза старого священника внезапно округлились, и Талкез рухнул на пол, припав к ногам гостя. Джейс оторопел.

– Странник по мирам! – воскликнул он, и Джейсу стало нехорошо от благоговения в его голосе. – Ты оказываешь мне великую честь!

– Встаньте, – оборвал его Джейс. Он давно не чувствовал себя таким злым, и не мог понять, в чем причина. – Встаньте, кому говорят!

Священник встал, но лишь на колени. В глазах его стояли слезы.

– Я и не надеялся, что хоть раз в жизни встречу кого-нибудь из вас, – выдохнул он, протягивая руку и дотрагиваясь до Джейса, словно желая удостовериться, что тот существует на самом деле. – Я и мечтать не смел…

– Как вы вообще узнали? – спросил Джейс с неподдельным любопытством. – Мы и сами не всегда опознаем себе подобных.

– Хорошим же я был бы священником, если бы не мог отличить тех, на кого снизошла божественная благодать! Мы знаем вас, возможно, лучше, чем вы сами знаете себя.

– Да встаньте же вы! – сердито потребовал Джейс. – Старый дурак! Никакой я вам не бог, слышите? Даже близко не бог!

– Неважно, веришь ли ты в это или нет, – произнес Талкез, улыбаясь в бороду. – Все равно это правда.

Джейс почувствовал, как сами собой сжались его кулаки.

– Я – не бог, – повторил он. – И вы не стали бы меня так называть, если бы знали, зачем я здесь.

– О, я знаю, – спокойно ответил Святейший Квестор. – Мы все приветствовали бы тебя, приди ты к нам открыто. Но раз ты посчитал нужным войти тайком, переодевшись, значит, ты явился за мной.

– Тогда предлагаю поскорее покончить с этим, – Джейс присел на корточки и схватил руками пустоту, словно собирался разорвать воздух и добыть заключенную в нем ману. Вдруг по комнате пронесся порыв влажного ветра, разметав по полу листы пергамента. Из сгустившегося тумана понемногу начали проступать силуэты чудовищ. Глаза Джейса и даже ногти на его руках вспыхнули ослепительным синим сиянием.

Превратив свой разум в остро отточенное лезвие, он был готов рассечь сознание Квестора, прервать любое его заклинание прежде, чем он успеет довести его до конца. Джейс воистину был готов ко всему…

Кроме того, что старик просто широко разведет руки и зажмурится.

Джейс знал, что ему не стоит задавать лишних вопросов, а нужно пользоваться предоставленной возможностью, какой бы странной она ни была. Он мог бы поклясться, что за одним плечом он слышит окрик Теззерета, а за другим – ободряющие слова Каллиста.

Шли секунды, а Джейс продолжал стоять в нерешительности. Его крошечные солдаты жужжали и шипели в воздухе вокруг него.

Наконец, проклиная все на свете, он поднял руку. Ветер утих так же быстро, как и поднялся, когда Джейс позволил части собранной им маны уйти обратно в мировые воды. Все еще хмурясь, он присел, поджав ноги.

– Святейший Квестор?

Старик открыл глаза и довольно улыбнулся.

– Ты – мироходец, – просто сказал он. – Я не знаю, зачем тебе моя жизнь, но, раз ты пришел за ней, забирай.

У Джейса затряслись руки, и он вновь почувствовал подступающую тошноту. Но его голос прозвучал необычайно ласково и даже сочувствующе:

– Вы не поняли меня, Квестор. Мертвым вы нам будете бесполезны.

Лишь тогда Талкез начал что-то понимать. Лишь тогда он побледнел, лишь тогда в ужасе затаил дыхание и, похоже, решил сопротивляться, а не покоряться.

Но к тому моменту Джейс уже проник в его разум.