Агентство "Последний путь" 2

Глава 3

— Верша, — сглотнув ком в горле, произнесла Мара. — Что они делают?

— Хули не понятно? Едят, — вздохнул берсерк.

Команда сидела в большой пещере, где на огромном плоском камне лежал мёртвый тролль. Три взрослых гиганта стояли рядом и методично нарезали небольшие куски мертвой плоти. Отрезав его, они клали его себе в рот и медленно пережевывали, а в это время отрезали ещё один и отдавали своим соплеменникам.

— Верша... они... каннибалы? Они своих едят? — шепотом спросила Шара.

— А по ним не видно? — буркнул Верша и заметил, как самый большой чёрный тролль отрезал кусок мяса и направился к нему.

Подойдя к берсеркеру, он протянул кусок мяса и пробасил:

— Грор был хорошим воином. Грора нельзя закапывать, — произнес он. — Грор должен остаться в нас.

Верша взял кусок руки и взглянул на громилу, внимательно смотрящего на него. Что-то решив у себя в голове, он кивнул и вцепился в мясо зубами.

— Твой баба умеет убивать, — заметил исполин. — Я принесу ещё.

— Они мясо не едят, — прожевав кусок, произнёс Верша. — Только кашу жрут.

— Только каша — плохо. Дохлый будешь, — нахмурился чёрный тролль.

Верша взглянул на побледневших девушек и хмурого сына, а затем на ходу придумал:

— Мясо им нельзя. Сильные будут — меня бить начнут.

Тролль грустно улыбнулся и кивнул. Он уже направился к своим соплеменникам, но берсерк его окликнул:

— Эй, как тебя зовут?

— Том.

— Том, часто к вам светлые приходят?

— Бывает, — ушёл от ответа здоровяк.

— Том, что ты знаешь о тёмных? — спросил Верша, заметив, как соплеменники внимательно следят за своим лидером.

— Тьма... тьма — это плохо, — отозвался тролль. — Паладины приходят, когда тут тьма. Они приходят и убивают.

Верша покивал и спросил:

— А кто послал этих уродов, воровать ваших детей, знаешь?

Том оглянулся на соплеменников, а затем взглянул на воина.

— Светлые. Церковь платит за наших детей.

Верша покивал и спросил прямо:

— Я хочу убивать светлых. Хочу убивать паладинов. Пойдёшь со мной?

— Ты убить одного паладина, а сюда прийти десять. Они убивать мой род. Моя женщина и моя дети, — пробасил гигант. — Тьма приходить сама, звать бить светлых. Ты приходить и звать бить светлых. Мой род жив, потому что я быть строг. Мы не убивать светлых. Мы не убивать людей. Нас оставить в покое.

— А сегодня что? — хмыкнул Верша. — Так, поговорить молодчики зашли?

— Такое бывает. Мы такое не прощать.

— Ты сегодня должен был умереть, — сделал шаг вперёд Верша и взглянул в глаза гиганта. — Сегодня твоих детей должны были увезти в шахту и превратить в скот, добывающий руду. Сегодня убили твоего соплеменника...

Берсерк сделал ещё один шаг и подошел к гиганту вплотную.

— Сколько раз они сюда приходят за год? Два? Семь? Двадцать? Как скоро в твоём племени не останется детей? Как скоро ты состаришься в одиночестве, потому что всех твоих родичей перебьют?

Повисла пауза. Тролли за спиной вождя замерли, даже жевать перестали.

— Нас перебьют, как косулей на охоте, — пробасил Том.

— Так, может, лучше сдохнуть в бою, чем прятаться по лесам и предгорьям? Нет? Один хер же перебьют. Или в бою, или как зверей по лесам, по одиночке. Так в чём разница?

Верша выпрямился и громко объявил:

— Я, берсерк Верша, предлагаю вам отправиться в поход. Мы вместе будем бить светлых, забирать у них оружие и еду. Будем убивать их до тех пор, пока не соберём достаточно товара, чтобы идти в тёмную цитадель — место для таких, как вы. Темных, кого церковь резала и будет резать всегда.

Верша сделал шаг назад и добавил:

— Мы придём туда как воины, как настоящие бойцы, а не как твари, которых выгнали с их собственных земель. Если вы со мной, согласны слушать меня — я поведу вас! Если нет...

Тут берсерк взял лапу гиганта и вложил в него оставшийся кусок мяса.

— То таковая ваша участь!

Том опустил взгляд на лапу, а затем поднял его на Вершу.

За спиной послышался утробный рык соплеменников и недовольное сопение самок.

— Точно тут? — хмуро спросил Верша, глядя на довольно большой, но очень старый замок. — Это больше на старый форт похоже.

— Это и есть старый форт, — подала голос Мара. — Отец частенько выпивал с кардиналом Слифусом. Перед тем, как я сбежала, у них была пьянка, и он жаловался, что из-за какого-то там инквизитора Игнеса его спихнули на дерьмовую должность.

— Чё за должность?

— Его назначили хранителем арсенала «Тревоги», — начала пояснять лучница. — Там куча старого оружия. И он ворчал, что заработать там нереально. В его ведомстве этот форт, в подвалах которого всё свалено и всё. Нормальное оружие уже всё продал предыдущий кардинал, а ему остались объедки, за которые в любой момент могут спросить.

— Старое ржавое дерьмо, — вздохнул берсерк. — Но это лучше, чем ничего. Даже если мы их оденем, то уже будет дело. Что там вообще, кроме клада с ржавым дерьмом, есть?

— Про кузницы, он, вроде бы, ещё рассказывал, но я не уверена, — призналась девушка.

— Так, — вздохнул Верша и оглянулся.

Перед ним стояло больше десятка крупных троллей с деревянными дубинами в руках, остальные девушки и довольный Бэк, жевавший какой-то корешок.

— Вокруг мобы, максимум пятнадцатого. Логично думать, что и охрана тут не старше семнадцатого... хрен с ним, двадцатого. Одного-двух двадцаток я потяну. А вот, что с вами делать? — спросил Верша, глядя на девушек.

— Мы тоже кое-что можем, — подала голос Шара и поправила корону на голове. — У меня ледяные иглы появились и эффект промерзания.

Верша вздохнул и ещё раз взглянул на форт. Задумчиво почесав голову, он произнёс:

— Нас слишком мало для штурма. Надо что-то придумать или собирать отряд побольше. Хрен его знает, сколько там стражи. Да и непонятно, есть ли там паладины.

— Тогда что будем делать?

— Думать, — недовольно буркнул Верша и вздохнул. — Думать.

В этот момент из кустов позади появилась одна из самок троллей и что-то прорычала главному.

— Что? — спросил берсерк.

— Телега. Одна. Большая. Человек на телеге. К форту едут.

Верша оглядел собравшийся отряд и кивнул.

— Действуем!

— Херня, Крал, — хмыкнул полный стражник, вид у которого был мягко говоря неопрятный.

Замусоленные в жирных пятнах штаны, кираса, одетая кое-как. Из-за живота передняя пластина и задняя не сходились и прижимались обычными веревками. На голове был помятый шлем, а в руках копьё, наконечник которого имел следы ржавчины.

— Свалит этот кардинал, да и будет всё по-старому. Надо просто перетерпеть, — проговорил он и вздохнул. — Будем спокойно в сторожке сидеть, а не как болваны у ворот торчать.

— Да, он совсем озверел! Ты слышал, что начальник сказал?

— Что?

— Кардинал приказал провести опись всего склада! Всего, Ган!

— Бля-я-я-я... — выдохнул толстяк. — Ты серьёзно?

— Йонаха и Гека уже отправили туда. Они выгребают проход, чтобы можно было зайти.

— Срань господня, да эти завалы уже двести лет как никто не трогал!

— Вот и я про то же, — вздохнул напарник и с обреченным взглядом взглянул в сторону дороги, на которой показалась огромная телега с тремя запряженными телегами.

— А это ещё что за?

— Торгаш к нам должен только через неделю приехать, — задумчиво произнёс Карл. — Да и телега у него не такая.

— Старшего позвать нужно.

— Зови, — кивнул напарник.

Телега неспешно, поскрипывая колёсами, поплелась к воротам. Там её уже ожидал старший караула с заспанным лицом и приличным амбре от перегара.

На телеге сидел мужчина средних лет с лысиной и короткой бородкой.

— Кто такой? По какому делу? — громко спросил Ганс.

Стоявший рядом старший караула, от громкого крика стражника сморщился, но вмешиваться не стал.

— Поставка, для его преосвященства Слифуса, — ответил незнакомец, оглядев стражу, большую напоминающую ряженых разбойников.

Карл подошёл к телеге с тентом, отбросил полог и заглянул внутрь. Оценив десяток огромных бочек и сваленные мешки, среди которых виднелись сырные головки, он кивнул напарнику.

— Проезжай, — махнул рукой Ганс, но тут вмешался старший караула:

— Стой! А вдруг вино отравлено? — сказал он. — А ну-ка! Открывай полог! Надо попробовать...

— Бочки запечатаны, — возразил незнакомец. — Я сначала роспись его преосвященства получу, а потом уж хоть запробуйтесь.

— Нет, сейчас пробовать будем! — возразил стражник.

Ганс с Карлом переглянулись и, глазами обозначив действия, тут же подхватили под руки начальника караула.

— Езжай, давай. Склад, вон там, где куча железа валяется, — махнул рукой Карл и стражники потащили своего начальника в караулку.

— Вы чё?.. да вы охренели! Да я вас...

Сидевший на телеге мужчина хмыкнул и подстегнул лошадей, направившись к складу. За его спиной заскрипели крышки бочек, из которых начали осторожно вылезать тролли.

— Без моей команды не вылазить, — обернувшись назад, буркнул извозчик.

Телега подъехала к небольшим, но крепким воротам, ведущим в подвалы. У этих ворот уже была свалена куча кирас и отдельной горой лежали наконечники копий.

Верша, изображавший извозчика, спрыгнул к телеге и обратился к двум мужчинам, что вытаскивали кирасы.

— Эй, мне сказали бочки с вином сюда выгрузить!

Один из них оглянулся и хмуро взглянул на незнакомца.

— Склад не тут. Тебе с другой стороны надо.

Верша кивнул.

— Понял... А народ-то у вас есть? Бочки большие.

— Какой народ? Нас тут семнадцать душ. Пять баб, двое детей, — вздохнул другой, скинувший кирасы в кучу и снова направившийся на склад. — Еще этот кардинал, чтоб ему...

— Десяток охраны, — кивнул Верша и, обернувшись к телеге, скомандовал: — Вылезайте!

Из телеги выпрыгнули три девушки, один мальчишка и начали выбираться тролли.

— Эт, че? Тролли-то откуда? — недоумевающе спросил один из мужчин, а через секунду получил стрелу в шею.

— Это как? Это почему? — возмутился второй и ринулся в сторону, но в спину стражнику тут же улетел увесистый ледяной шип, сваливший его с ног.

— Без криков и шума, — обернулся к отряду Верша. — Гара — дуй в донжон. Найди тут главного. Не трогай, просто смотри за ним. Мара и Шара, со мной. Том, бери своих и по-тихому во двор. Сильно не светитесь, потихоньку к воротам идите. Получится вплотную подобраться — молодцы. Нет — похер. Стражу на воротах перебить, сторожку тоже не забудьте. Из форта никого не выпускать! Это самое главное!

Чёрный тролль кивнул и развернулся, чтобы отправиться выполнять поручение, но Верша его остановил:

— Стой. С кулаками пойдёшь?

Исполин взглянул на свои руки и кивнул.

— На склад, — кивнул Верша. — В броню вас не закуем, но хоть оружие нормальное дадим.

Гара сделала шаг и подошла к двери.

За ней слышался неспешный разговор двоих мужчин и звон вилки о тарелку.

— Зря вы так, ваше преосвященство. Это дело богоугодное. Тут давно пора навести порядок.

— Хель, порой твоя набожность и правильность просто бесит, — фыркнул другой голос, который убийца сразу узнала. — Все это назначение не для того, чтобы тут порядок навести. Несмотря на то, что я сделал для церкви, несмотря на мои безупречные заслуги, меня отправили сюда уж точно не для порядка.

— Вы накручиваете, — вздохнул собеседник. — Слухи о бардаке тут ходят даже в столице.

— Слушай, — вздохнул голос Слифус. — Сколько назначенцев от верховного совета сюда назначалось за десять лет?

— Не припомню. Вроде, пять или шесть.

— Десять. Каждый год назначенец тут менялся и все с позорной формулировкой «За безответственную службу». Знаешь, что это значит? Нет?...

— Ну-у-у-у... Примерно начинаю понимать. Никто не справился?

— В этом-то и дело. Сюда ссылают тех, кого решили подвинуть из Синода. Раз и навсегда. Путь сюда — это путь в один конец, до первой инспекции. Теперь понимаешь, отчего я так нервничаю?

— То есть, никто не смог решить проблемы тут?

— Да. По факту — это невозможно.

— А если у нас... если у нас получится?

— Хель, у нас должно быть оружие и обмундирования на десять тысяч солдат. Десять! Откуда по-твоему оно возьмётся? Ты видел, что творится в арсенале? Там же половина — ржавое дерьмо, а вторая половина — труха.

— Ну... может, что-то ещё можно сделать?

— Да, черта лысого ты там сделаешь, прости господи, — вздохнул Слифус. — Форма и знамена — сгнили еще со времён отца Никоса, а на самом складе лет сто никто не то что не обмазывал оружие маслом. Там даже учёт последний проводился при Патрике Лучезарном. Никто не знает, что там творится и даже не представляет, как это разгребать.

— Боже милостивый, — вздохнул паладин.

— Можешь сколько угодно молиться, но нам придётся разгрести весь бардак, что тут устроили, — вздохнул кардинал. — Я так просто этим уродам не сдамся. Хотели меня утопить? Хрен вам! Слифус Егерский не тонет!

В этот момент с улицы послышался вскрик, а после разъяренный рык и звуки глухих ударов.

— Чёрт побери! Не хватало, чтобы эти идиоты тут передрались и устроили разборки, — недовольно проворчал кардинал. — Хель, выйди и утихомирь этих кретинов. Ей богу, как только получу момент, пригоню сюда хотя бы десяток нормальных бойцов. От этих проку не больше, чем от голубиного помёта на соборе.

— Слушаюсь, — вздохнул паладин и направился к двери.

Гара тут же нырнула в тень и активировала навык, пропуская воина света мимо себя. Тот прошёл и направился к лестнице, а убийца осторожно приоткрыла дверь и медленно вошла в комнату.

Кардинал сидел за столом с кубком легкого вина в руке и смотрел в окно, за которым виднелась полоса серых облаков, что надвигалась на форт из-за горизонта. С улицы слышались звуки драки, но его это не беспокоило.

— Сраные старики... — вздохнул и пригубил вина, не отводя взгляда от надвигающегося серого фронта облаков.

Гара тем временем медленно начала подходить к столу. Двигаясь, как учил Верша, с пятки на носок, она не издавала ни звука. В руках у неё был кинжал, в груди колотилось сердце от предвкушения встречи, а в глазах жажда мести.

На подходе к столу умение закончилось, и лёгкий отвод глаз спал. Однако Слифус всё так же смотрел на небо, задумавшись о своём. Девушка села на место паладина, взяла бокал в руки и откинулась на спинку, положив кинжал на стол. Второй она продолжала держать в руке, рассматривая мужчину напротив.

— И как это разгребать, — пробормотал кардинал и поставил на стол бокал.

Повернув голову, он обнаружил перед собой Гару и замер с широко раскрытыми глазами.

— Мерис?.. Мерис, это ты?

— Я, — кивнула девушка. — Рада, что узнал.

— Мерис, где ты была? Куда исчезла и... что вообще произошло?

Девушка вздохнула.

— Так непривычно слышать своё имя, — произнесла она с грустной улыбкой. — Вроде, и приятно, но... не из твоих уст.

Кардинал нахмурился, а девушка пригубила вина.

— Знаешь, — произнесла она, поставив бокал на стол. — Я тут тебя вспоминаю... частенько.

— Хочешь сказать, что скучала?

— Вспоминаю, когда вижу шрамы на ногах, на спине моюсь и чувствую рубцы на ней. Рёбра... знаешь, они уже не болят. Очень долго болели, когда я ушла. Наверное, месяц. Не меньше.

Слифус поджал губы.

— Ты сама в этом виновата, — произнёс кардинал. — Или скажешь — нет?

— Нет, муж мой. Нет. Ни одной измены, что ты тыкал мне в лицо, когда избивал, не было.

— Сэр Грегори, по-твоему...

— Знаешь, если я сейчас возьму нож и медленно, с зельями и травами, начну тебя резать... Неглубоко, так, на сантиметр, чтобы мясо надорвать. И буду делать это часами... — Гара облизнула губы. — Я заставлю тебя написать собственноручное признание о том, что ты... Допустим, что ты мастурбировал на алтарь в Великом соборе.

— Что-о-о? Это ложь!

— Какое это будет иметь значение, когда ты сойдешь с ума от боли? — вздохнула Гара.

Повисла небольшая пауза. Кардинал смотрел на супругу со злостью, а та в ответ с жалостью.

— Зачем пришла? — сквозь зубы спросил Слифус. — Я с трудом замял твой побег. И ты не представляешь, на что мне пришлось пойти, чтобы выставить смерть моего лучшего паладина за несчастный случай.

— Сэр Галиндор, — кивнула убийца. — Хороший был паладин. Исполнительный... Тебя совесть за тот приказ не мучает?

— Не понимаю, о чем ты, — тут же отрезал кардинал.

— То есть твой покорнейший слуга, твой ручной пес, обезумел и просто так решил изнасиловать супругу своего хозяина? — усмехнулась Гара. — Просто так?

— Я не давал такого приказа.

— И за дверью не ждал, чтобы зайти в самый пикантный момент?

— Это было случайностью. Бог привёл меня туда. Он знал, что ты нечестивая блудница и...

— Убийца, — закончила за него девушка.

Она вздохнула, снова взяла бокал, отпила и взглянула на своего супруга.

— Знаешь, а Эльза мне всё рассказала, — произнесла она, уставившись на мужчину. — Всё...

— Эта потоскуха из торгового рода? И что она тебе наплела?

Гара горько усмехнулась.

— Всё. И про твои попойки, и про служанок, и про неё...

Кардинал открыл было рот, но убийца его оборвала.

— Знаешь, я... это я убила Галиндора. А ещё я теперь системный. Я убийца.

Слифус, до этого смотревший на девушку с ненавистью, начал меняться в лице.

— И Эльза тоже. Не поверишь — она лучница, — тихо рассмеялась девушка.

Девушка поставила на стол кубок и взяла кинжал.

— А ещё я встретила человека. Грубый мужлан. Лысый, с бородой, пьёт и сквернословит. Жутко и не по делу... Такой себе... кавалер. Не поверишь — влюбилась. Как девчонка, — улыбнулась Гара. — По-настоящему.

— У меня благословения пришла просить? — не спуская взгляда с кинжала, спросил кардинал.

— Какое уж тут благословение, — вздохнула Гара. — Я теперь тёмная. Настоящая «рядовая тёмная». И сюда я пришла, чтобы закончить... закончить всё.

Лицо Слифуса перекосилось. Он вскочил со стула и опрокинул стол на Гару, тут же рванув в сторону двери. Он сделал шаг, второй и оказался у неё, но тут спину пронзила боль. Убийца была уже у него за спиной.

Нож прошёл между углами лопаток, как раз между ребер. Вошёл на всю рукоять, пронзив легкие, средостение и войдя в сердце.

Кардинал замер с широко раскрытыми глазами и попытался оглянуться, но снова вздрогнул от того, что Гара, как учил Верша, с трудом провернула рукоятку кинжала в ране и вытащила его.

Супруг девушки покачнулся и медленно развернулся. Глядя обезумевшими от страха глазами на неё, он открыл было рот, чтобы что-то сказать, но тут силы покинули его, и он повалился на пол лицом вверх.

Гара тут же запрыгнула на него и принялась со всей силы хлестать по щекам.

— Мразь! Ублюдок! Ненавижу! Ненавижу тебя!

Бросив оружие, молотя по щекам уже мертвое тело, она выплескивала всю злость, что была внутри.

— Больной кретин! Тварь! Тварь! Ненавижу!

Волосы, собранные на затылке, распустились и растрепались. Они начали заслонять ей обзор, прилипать к лицу, покрытому слезами, а Гара всё продолжала бить мёртвого кардинала.

— Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу!

Когда кисти от боли начали отниматься, девушка схватила кинжал и начала наносить удар за ударом в грудь Слифуса.

— Сдохни! Умри! Умри! Ненавижу тварь!

Кровь на руках по самые локти, волосы слиплись от брызг крови и слез. Двери рядом со следами крови от брызг. А девушка всё никак не могла остановиться.

Когда силы её окончательно покинули, и она едва могла поднять руки, то бросила кинжал.

Гара уже не могла проклинать и кричать. Она тихо выла.

Девушка с трудом поднялась, осмотрела дело рук своих и замерла. Несколько секунд она разглядывала кровавое месиво, в которое она превратила бывшего супруга, после чего прекратила подвывать и вытерла лицо, размазав на нём кровь.

Глубоко вздохнув, она подошла к телу и собрала кинжалы. Убрав их за пояс, она отправилась вниз.

На подгибающихся ногах она спустилась по лестнице, вышла во двор и взглянула на открывшуюся картину.

Верша стоял с топорами и окровавленной ногой. Паладин лежал на земле, превращенный в кровавое месиво. Над ним с большим двуручным мечом стоял чёрный тролль. Остальные члены тролльего отряда тащили в центр небольшого донжона трупы. Среди них были и взрослые мужчины, и женщины, и даже дети. Всех их складывали в одну кучу.

— Верша... — тихо произнесла Гара и направилась к нему.

— Блять, ты какого хера там устроила? Где кардинал?!! — рыкнул на неё берсерк.

Гара медленно подошла к нему, провела ладонью, по его щеке и медленно нежно обняла.

— Кардинал — всё, — прошептала она ему на ухо.

— В смысле, всё? — буркнул Верша, шкурой ощущая неладное.

— Совсем всё, — прошептала она, поглаживая его по затылку.

Слезы снова покатились из глаз, и она начала им хлюпать, всеми силами гася желание зарыдать.

Верша недоумевающе покосила на Мару, которая пыталась выдернуть стрелу из трупа.

Девушка выдернула стрелу и взглянула на берсеркера. Она выдержала его взгляд, а затем едва заметно кивнула.

Верша, не зная, что делать, вздохнул. Несколько секунд он молча стоял, затем бросил свои топорики и обнял девушку в ответ. Говорить он ничего не стал. Вместо этого берсерк принялся её поглаживать по спине, а та в ответ перестала сдерживаться и заплакала. Сначала тихо, без звука, только всхлипывая, а затем в голос, с завыванием.

— Хули сразу не сказала, дура? — произнес Верша, когда девушка немного успокоилась и перестала плакать в голос. — Давно бы его нашли бы и прирезали...

Девушка немного отстранилась, вытерла слезы и взглянула на него. Обхватив ладонями его лицо, она поцеловала его в губы, затем в лоб и, сглотнув, произнесла:

— Я тебя люблю, Верша.

Развернувшись, она отправилась к Маре, под пристальным взглядом берсеркера.

— Пап? — раздался голос Бэка совсем рядом. — Я с Шарой закончил. С троллихой тоже.

— Хорошо, Бэк... хорошо... — пробормотал воин, задумчиво глядя на девушку.

— Пап, а что такое любовь? Это когда сиськи показывают?

— Любовь — это когда... — тут Верша умолк, оторвал взгляд от убийцы, которая стояла в объятиях лучницы, и перевёл его на сына. — Я не знаю, Бэк... Я никогда не любил по-настоящему.