Агентство Околунных Дел 2

Глава 52

Голова болела, трещала и отказывалась выходить из омута сна. Веки не слушались, решив навек остаться захлопнутыми, но его взгляд я ощущала и без раскрытых глаз…

Он не смотрел на меня, он прожигал меня и, будь его воля, прошелся бы по мне вполне себе настоящим огнем.

А ведь если бы я не помнила того, что произошло вчера, было бы намного легче. Почему только Сэльму могут посещать пьяные провалы после трех кружок пива, а я должна мучиться и покрываться краской стыда.

Прэми Лэ…

Подняв руку, прошептала, как осипшая навечно ворона:

— Утречко, Феючечек!

Ответом служило молчание. Демонстративное, таившее в себе всю бездну того, как я должно быть низко пала в его глазах…Не желая дальше сгорать под гнетущим взглядом — и без того тяжко — я вроде как незаметно натянула подушку себе на голову. Тайным по шпионски-медленным движением, но противник был слишком хорош, чтобы не заметить моей уловки, потому как в следующую секунду, вместе с недовольным рокотом, врезавшимся в уши громким звуком, мою мягкую защитную крепость убрали с моего лица и назидательно заявили:

— На столике рядом с кроватью зелье от похмелья. Я его приготовил час назад. Пей.

Беру все свои слова про противника назад, у меня лучший дракон на свете.

Еле-еле отодрав друг от друга окаменевшие веки и раненым в боях с троллями агентом перекинув себя на край кровати, неподатливой рукой дотянулась до стакана с зеленоватой жидкостью и стала вливать в себя то, что по вкусу напоминало разведенную в воде тину. Но зато через пару минут я вновь стану человеком способным соображать предметно, а не пространно.

Допив эту гадость, поставила стакан на место и вновь упала на кровать, лицом на ту самую подушку, которую с меня стащили.

— Ты все видел… — зажмурившись прошептала я и зачем-то закрыла уши руками.

— И слышал тоже. — громыхнул в сознании голос без единой капли жалости.

«Слишком сильно хочу, Эйрин, — ответил мне вчера эльфийский наследник и снова быстро поцеловал. Быстро и нежно, — Но не твою сегодняшнюю жалость и завтрашнее сожаление. Еще раз прости. — и спешно удалился»

— Играть чувствами других созданий — плохо! — вновь громыхнуло в голове, да так сильно, что у меня перед закрытыми глазами закружились звезды.

— А обязательно так громко меня отчитывать? — язык вернулся в мое подчинение. — И какими чувствами? Ты, о чем? За поцелуй очень стыдно, да, но это все он!

— Об этом мне известно! Но кто зовет мужчину к себе в квартиру после того, как он ее целует?

— Так я его печеньками угостить хотела…

— И только?

— Это что за намеки?!

«Но не твою сегодняшнюю жалость и завтрашнее сожаление. — снова прозвучал голос принца из воспоминания»

— Ты намекаешь, будто он подумал, что я предлагала…Прэми Лэ… — краска стыда залила мое лицо, и я спешно накрыла голову одеялом.

— Мне неизвестно о мыслях сокровища, Эйрин. Но не стоит звать к себе ночью того, кто открыто проявил к тебе интерес, как женщине, если каждую ночь ты ложишься вместе со спрятанными под подушкой открытками и фотографиями от другого? И даже в пьяном состоянии, устраиваясь на кровати, проверяешь их целостность и лишь потом позволяешь себе уснуть.

— Я сгорю сегодня от стыда, когда встречусь с Лесолди. — буркнула я.

— Не переживай, — примирительно произнес спутник, — Лесолди с утра отправили в другой город на задание. Он отплыл несколько часов назад. Уверен, наследник все понимает правильно и никаких недомолвок между вами не возникнет. — сначала сказал, что не знает, что там в голове у принца, а теперь успокаивает. Коварный дракон. — И начинай одеваться. Ты, конечно, в пятерке лучших, но Лиам никому не прощает опозданий.

*

Под четким руководством и тираноподобным командованием дракона в офис я не только не опоздала, но и пришла одной из первых.

Ди сидела на своем месте с серьезным лицом короля узурпатора и вчитывалась в какое-то письмо, явно принимая решения касающиеся казни ослушавшихся. Второй рукой она бойко, не глядя, отбивалась от беспрерывно появляющихся в воздухе писем-телли. Проследив за тем, как девушка метко вбивает послания в сформированную на столе стопку, словно уничтожает назойливых мух, я искренне шепнула ей:

— Ты лучшая… — и прошла к следующей двери, ведущей в широкую комнату околунных. Из нее как раз выходили Дэрек с Хавьером. Первый немного помятый, второй, как и всегда, молчаливый, только сегодня вернувшийся с очередного задания. Мы перекинулись приветствием, немного пошутили, вспоминая вчерашние шутки — Хавьер активно участвовал в беседе кивками головы и улыбками. А когда ребята ушли, я зашла внутрь и направилась к своему месту.

С появлением Лесолди у нас теперь всегда был идеальный порядок на рабочем столе, который значительно увеличился в размере. Поговаривают — а околунные между собой те еще сплетники — что Лиам настолько потерял голову от нашего эльфийского принца, как за и в глаза называли наследника, что даже собирался выделить тому отдельный кабинет.

Но принц отказался от столь щедрого предложения и предпочел делить стол со мной и с Джорджи, который уверял, что нельзя вообразить, чтобы нас с ним променяли на одинокие сухие стены. И мне отчетливо тогда показалось, что большей частью он намекает на свою исключительную персону.

Так вот, не то чтобы мы с Джорджи отличались небрежностью, как тот же Дилан, но наш простой порядок перешел в разряд совершенства. И как ни странно, постепенно столы и остальных околунных приобретали заметную ухоженность. Особенно шокировал тетрадочный. Ему очевидно не легко давалось привести все разом в порядок, но он действительно старался. И у него либо кисти лежали ровно в ряд, либо листы, которые чаще валялись не только на столе, но и вокруг него, белыми лебедями, чей хозяин мог не вспоминать о них неделями.

Увидев Элис, я на миг застыла, ощутив внутренне укол совести.

Да, не я полезла целовать принца, но все равно мне стыдно, что не оттолкнула.

Больше ни капли алкоголя не попадет мне в рот.

— Привет. — криво улыбнувшись, я обошла свой стол и села рядом с Элис.

Девушка, чьи волосы не мог испортить даже совершенно белый цвет, оторвалась от отчета и окинула меня быстрым взглядом.

— Выглядишь ужасно, — беззлобно улыбнулась околунная.

— Ты слишком честна, — потрогала пальцами щеки, проверяя не опухла ли я. Мой вид в зеркале с утра мало напоминал объект вожделения, но и на ужасного кракена в прилив тоже не смахивал, — И выглядишь так, словно вчера весь день отдыхала, а не пила вместе с нами.

— Какие-то плюсы у недорусалок должны быть, — пожала плечами Элис и проследив, как трое околунных покинули комнату, оставив нас с ней вдвоем, пристально посмотрела на меня и задала вопрос от которого я вполне могла бы чем-нибудь поперхнуться, — Ты уже спишь с ним?

— Что? — я возмущенно встала. Но по забушевавшему внутри негодованию с новой силой ударило вновь напомнившее о себе чувство вины, ехидно намекающее «имею ли я право, после вчерашних своих пьяных вопросов, вообще так реагировать?». Но я была уверена, что имею. Мое вчерашнее предложение не содержало ничего, кроме предложения печенья и, возможно, чая, если бы я смогла что-то заварить в том состоянии. Я всего лишь не хочу, чтобы кто-то страдал так же, как и я.

— Да сядь ты, — саркастично произнесла подруга и ее пальцы, больно сжав мое запястье, с силой потянули руку вниз, заставив мою пятую точку опуститься обратно на стул.

— Вполне ожидаемый вопрос. Вы работаете в одной группе, он давно и упорно тебя хочет. Вряд ли будет действовать нахрапом, но скорее всего однажды ты напьешься в полный драбадан, захочешь полностью заглушить ту боль, которая все еще колышется в тебе, а на утро проснешься полностью обнаженной. Затем удивленно зевнешь и обнаружишь напротив щенячьи преданные глаза эльфийского наследника, который наконец реализует свои давние и, будем надеяться, оригинальные фантазии. — она произносила все это будничным тоном, даже с легкой улыбкой.

Будто говорила о чем-то естественном и очевидном. О правде, которую однажды открыл ей оракул, а мое чувство вины между тем меркло. Оно более не вибрировало во мне острым укором, а стихало, уменьшалось и рассыпалось, уступая место другой эмоции.

Вначале гневу, пламенному и, на мой взгляд, слишком праведному.

Как она может говорить все эти вещи, зная о моем чувстве к ее брату? Зная и понимая, как сильно мое сердце мучается без него.

Да, я поступила вчера безрассудно, но впредь ничего подобного точно не случится.

Но затем вдруг стихло и разгоревшееся во мне негодование. Из грозной волны оно превратилось в слабое колыхание на поверхности воды, и я уловила в ее голосе то, чего в нем не было. То, что она так умело скрывала. Не знаю, как именно описать свою уверенность. Но я накрыла ее руку своей второй ладонью, придвинулась ближе, желая крепко обнять, и тихо произнесла:

— То, о чем ты говоришь, не произойдет. Никогда. Мое сердце навсегда отдано Нилу. А теперь ответь мне ты. Ты влюбилась в принца вчера сразу, как только увидела в таверне, ведь я права?