Адвокат вольного города.12

Глава 14 Зов Вечного города

Мобилет завибрировал, на нём отобразился номер Нианзу, руководителя посольства в Кустовом.

Пришлось сбросить скорость мотоцикла чтобы рулить одной рукой.

— Алло.

— Босс!

— Да, привет, доброе утро, — я спешил на встречу в портовой зоне, поэтому не был настроен на долгий разговор.

— Тут Харитон на связь вышел.

— Эээээ. Какой Харитон?

— Ну, Харитон, которого мы в Рим отправили, в командировку.

— А, Голландец. И как он там? Магнитиков купил?

— Да. Нет. Не знаю про магнитики. Он не в связи с этим звонил. Доклад закончил по интересующей нас теме.

— Аааа…. Про ту организацию. Ну, он молодец.

— Вот он теперь спрашивают, ему отправлять доклад по почте? Или самому прилететь или как?

— Или как. Скинь мне его адрес, я к нему сам прибуду, потому что доклад это только половина дела.

— Так что мне ему передать?

— Пусть сидит на месте. Может быть, для безопасности сменит район проживания, сядет на новом месте и ждёт меня в гости. Не стоит забывать, что ин… организация то есть, они парни серьёзные и обидчивые. Всё, адрес с тебя, мне некогда.

…

— Их бин Доктор, — мне протянул руку сухой жилистый мужичок неопределённого возраста в круглых очках. Вид он имел немного пугающий и если его можно было принять за доктора, то разве что — за чумного доктора.

— Спасибо что согласились со мной встретиться.

— Не буду врать, — Доктор блеснул кругляшами очков. — Мне обещали денег за то, чтобы я с вами пообщался.

— Вы, простите, немец?

— Их бин. Это проблема?

— Ничуть. У меня несколько знакомых немцев, в первую очередь, Канцлер. Нет, не руководитель Германии, другой человек. Хотя, какие мои годы, может познакомимся и с тем.

Немец равнодушно пожал плечами. Похоже, что на него не произвело бы впечатление и знакомство с руководителем его страны.

— Так. Вы посмотрели город Николай, аэродром?

— Вы создали город из расчёта на транзит авиаторов?

— В том числе. Вообще-то у нас свой речной порт и строится железнодорожный возкал.

— Да и город ваш неожиданной большой. Я летал тут раньше и не помню такого разлива реки. Вы сделали дамбу?

— Нет, всегда так было, просто пока тут были камни и берёзки, это место не казалось никому интересным.

— А чья это земля?

— Моя. И город, здания, аэропорт и долина. Герр Доктор, практический вопрос… Почему вы к нам не летаете? Вы это авиаторы.

— Я думал, вы понимаете.

— Война?

— Война. Понимаете, в лётном деле не шутят. Если в городе карантин, то карантин. Если диспетчер говорит, что посадку не даёт, ты кружишь сколько прикажут. Если он говорит обледенение на полосе и отправляет в аэропорт в ста километрах, разворачиваешься и уходишь. Авиация это дисциплина, нравится или нет. Нет дисциплина — есть могилы. Вы много видели могил на краю посадочной полосы?

— Врать не буду, не видел.

— А я много. Есть лётные правила, война делает территорию запретной. Ну разве ты везёшь что-то прямо туда. И ты должен сто раз подумать.

— А если я заключу мир?

— Мы прилетим. Много не обещаю, но… авиаторы народ разобщённый, каждый одинок в небе, должен думать, как это говорят… своя голова.

— Как мне вашей братии сообщить? Говорят, вы слушаете радио?

— Да, чем ещё в полёте заняться? У некоторых две рации, одна на рабочей частоте, второй шаришь по эфиру, слушаешь о чём болтают другие пилоты, переговоры, иногда что-то непонятное. Музыку тоже слушают. А можно так делать и на одной рации. Потом, на земле чем заняться? Но в вашем регионе радиостанций нет.

— Нет?

— Я имею в виду, там, где радио, есть новостные блоки, есть реклама, можно было бы сообщить туда. Просто рекламу дать.

— Это мы урегулируем. Скажите, а чем я могу ещё повысить привлекательность своего аэродрома для авиаторов?

— Полоса большая и ровная. Топливо нужно, техническое обслуживание.

— Есть.

— Поставьте радиомаяк, чтобы вас удобнее искать было, диспетчера-девушку с приятным голосом. Но вообще полоса — это главное.

— Я вас понял. Будем работать.

Я сделал пометки в блокноте. Вообще-то он уже третий контрабандист с кем общаюсь и все говорят примерно одно и то же. Но главное же, что, авиаторы общаются между собой.

Важно не то, что мы обсудили, а то, что они город Николай видели и разнесут о нём вести по всему континенту. То есть сам факт переговоров важнее чем содержание, как и то, что общением показываю, что руководители города, то есть я — вполне адекватные люди.

— Ну, я тогда отбываю, раз мы всё обсудили? Мне надо улетать, срочный груз в Будапешт. Кто мне оплатит обещанные пятьсот рублей?

— Я и оплачу, — добродушно ответил пилоту. — А большой у вас самолёт?

— Кнехт-триста десять, на двух членов экипажа, грузоподъёмность в три тонны.

— Ого, здоровый. Покажете?

Большой, если сравнивать с моим самолётом, с цельным алюминиевым корпусом агрегат с закрытой кабиной и двумя мощными моторами на крыльях поблескивал в конце полосы.

— Ваши люди меня заправили, но я должен за это сто двадцать рублей. Полёт получился не такой и выгодный.

— Доктор, не лукавьте, вы летели из Японии на запад, один чёрт где-то садится надо. А вы один в экипаже? Сказали, что на двоих рассчитано?

— Сказал, но почти всегда летаю один. А что?

— Давайте я вам топливо оплачу, а вы покажете свою ласточку.

— Йа. Давайте.

Давайте у него получалось «тафайте», но по-русски он шпарил довольно уверенно.

У самолёта была только кабина и одно большое багажное отделение, нечто вроде трюма.

— А заполнено только на половину?

— Такой груз, такой заказ. Я перевозчик, — неопределённо протянул Доктор.

— А сколько вы берёте за рейс, Док?

— Дорого. Я только перевозчик.

Что интересно контрабандисты не называли себя этим словом. Использовали иные, менее криминальные термины. Кроме того, они в зависимости от функционала были «перевозчиками», то есть теми, кто возит чужой груз и «торговцами», то есть те кто возил кто-то для себя.

— Ну допустим, отсюда отвезти груз и до… Куда вы сказали, летите? Будапешт?

— Да, окрестности Буды.

— Вот сколько будет такое стоить?

— Что за груз?

— Мешки с мясом.

— Шутка? Живые пассажиры? Люди.?

— К примеру. Допустим, семь человек. Или восемь?

— Учитывая, что мне по пути… По триста рублей за человека. Две тысячи четыреста рублей.

— А если их надо было бы довезти до, скажем, Рима?

— Гм. Это уже не по пути.

— И всё же. Это просто чуточку дальше.

— Шесть тысяч. Везу в один конец. Герр губернатор, вы ведь спрашиваете не теоретически?

— Да вот, внезапно один вопрос по Италии выскочил. Могу я вас попросить со взлетом буквально полчасика обождать?

Доктор посмотрел на небо, покрутил головой. Видимо он так погоду определяет. Хотя чего там смотреть, элементаль разогнал облака на пару сотен километров. Небо голубое, ветра нет.

— Йа. Да. Подождать. Думать, ждать, моя поспать сорок минут.

Он полез в салон. Интересно как он собрался спать сорок минут?

Я достал мобилет. Отошёл на несколько шагов чтобы поговорить. Первым я набрал Шаповалова, нашего снабженца.

— Толяныч.

— Да, босс.

— Надо радиомаяк купить.

— А что это за зверь такой?

— А пёс его знает.

— Ладно, узнаю, закажу. Иваныч установит его?

— Пока будем считать, что да. И тут же, там же, радиостанцию. Оборудование в комплекте, полный набор, самую мощную которую можно купить за деньги.

— Это, наверное, тоже что-то про радио. Попробую.

— Всё, отбой.

Потом набрал «четвёртый отряд».

— Старшина, как вы, где вы?

— На месте, на базе. Нас де Жерс задачами не грузит. Осваиваем новое оружие, снарягу и так далее. Сейчас отдыхаем.

— Гм. А готовы выдвинуться прямо сейчас на боевую задачу?

— Куда и что за задание?

— Далеко, но я вас отвезу, привезу. А задание как обычно, по вашему профилю. Деталей сам пока не знаю.

— Семь человек в готовности выдвинуться прямо сейчас. Оружие и снаряжение подберём и… Куда нам бежать? Порт?

— Аэропорт. Через сколько можете быть?

— Мы не пожравшие… Впрочем, ничего, потерпим. Чай, не сахарные. Через двадцать минут будем.

— Одевайтесь неброско. Чтобы по городу ходить не привлекая внимание.

— Понял. Так что, нам собираться, выдвигаться?

— Да, жду тебя тут. Вас жду. Отбой.

…

Мои парни прибежали быстрее чем двадцать минут, но попросили покурить.

Я отправил их дымить в сотне метров от самолёта, фактически уже за пределами аэропорта.

Через некоторое время из распахнутых дверей самолёта показался Доктор.

— Док. Да, мы летим.

— В Рим? Вечный город?

— Туда. Восемь человек включая меня. Кстати, если что, у меня есть удостоверение пилота.

— Я летаю один. Максимум могу посадить вас в кабину чтобы как это… лучший вид. Но руками ничего не трогать. И оплата вперёд, только наличные. И вы мне всё ещё должны за наш визит.

У меня «на кармане» было сорок тысяч, так что я легко оплатил ему сразу за всё, включая билеты в Рим.

Полёт был долгим.

Доктор настоящая машина. Он не ел, не спал, не ходил в туалет и не просил, вернее даже несколько раз запретил — трогать штурвал и брать управление на себя. Весь полёт он летел и только ближе к концу напевал какие-то свои немецкие мотивы себе под нос. При этом он жутко фальшивил, но меня это не смущало. Я был восхищен тем, что Доктор сам как механизм, причем безотказный.

Самолёт имел рабочую дальность в три тысячи километров, что по местным меркам не так и много. Помнится кеппер имперской канцелярии таскал меня из Кустового до Москвы, даже нигде не заправляясь и не вспотев.

Мы сели где-то западнее Самары, на полосе, расчищенной прямо посреди леса. Причём чтобы найти это место Доктор какое-то время летел вдоль небольшой реки.

Доктор ничего не пояснял и вообще весь полет молчал.

Но я понял, что это малый аэропорт, никакой инфраструктуры, ни магазина, ни столовой.

Мои бандиты терпеливо и покорно грызли сухарики сидя на мешках с контрабандой. Кресел тут не было, но они у меня, к счастью, народ дисциплинированный.

Связь тут, как ни странно, была, так что я набрал учётную службу Чёрного рынка.

— Николай Викторович?

— Иван Иванов, — привычно поправил меня начальник учётной службы. — Это вы, Аркадий Ефимович? Номер не определился.

— Я. Особенности местной связи. Я где-то между Самарой и Воронежем. Вопрос у меня возник, в международном масштабе.

— Слушаю. Хотя быть может, вам воспользоваться официальными каналами. Это же что-то по линии МИД?

— Ну… Не совсем. Мне нужны контакты с Коза Ностра.

— Хм. Погодите. Ещё раз?

— Коза Ностра. Группировки в Риме.

— Это американский термин, то есть так называют итальянские сообщества в США и Канаде. Но я вас правильно понял, не называя терминов… Вы говорите про семейный бизнес?

— Да.

— Гм. Теперь давайте уточним. Вы ищете подрядчика в регионе Италия?

— Конкретно в Риме.

— Ну город знаменитый, данных много. Какого рода работы? Перекраска стен?

— Чего? Специалисты по перевозке имущества и денежных средств.

— Перевозчики?

— Грузчики, такие которые грузят из квартир и офисов, независимо от мнения хозяев квартиры.

— А хозяева будут? А то есть грузчики, которые предпочитают работать в тишине. Или универсалы?

— Вообще, если есть, то универсалы. Но о насилии речь не идёт. Уклон на тихушников.

— Хорошо. Такие данные есть. Подождёте? Мне надо залезть в записи и могу продиктовать прямо сейчас. Или вам нужна услуга «предупреждение», чтобы подрядчики ожидали заказа? Знали что вы «свой».

— Да, такая услуга нужна. И подожду чтобы записать, конечно.

Следующим пунктом назначения были окрестности Буды, западнее Будапешта, города, состоящего из двух частей — собственно Буда и Пешт, по обе стороны Дуная.

Мы сели в окрестностях деревушки, жители которой приветливо махали самолёту. Был вечер.

Тут инфраструктура, в отличие от русских лесов, была.

— Надо ждать, герр губернатор, — Доктор встал и щёлкнул суставами. — Разгрузка, осмотр моторов и гидравлики, механики. Время на сон пилота.

— Нет проблем. Сколько ждать?

— Семь часов. Там, — он ткнул в сторону комплекса низеньких здания рукой, — Можно покушать. Но далеко не уходите, из аэродрома не уезжайте.

— А есть тут обмен валют?

— Спросите у хозяина столовой, его зовут Венкэль, только он по-русски не говорит.

…

Венкель великолепно умел находить общий язык. Он был только на половину венгром, а на вторую итальянцем, по матери. Он рассказал об этом и примерно о ещё полусотне фактов о себе и аэродроме за первые же пару минут общения.

Венкель не говорил по-русски, но он активно говорил на английским, немецком, жестикулировал и знать дюжину слов из русского мата.

К тому же он общался сразу со всеми и привлёк к общению парочку болгар из технического обслуживания.

Общение получилось живым и результативным.

Венгра подстёгивало природное желание общаться и тот факт, что, общаясь со мной он зарабатывал.

Мои бандиты заросли как черти, так что я попросил у Венкеля услуги бани и брадобрея. Так что через пару часов Четвёртый отряд был вымыт, постиран, подстрижен и выбрит по последней венгерской моде.

Их надушили местными духами, отчего мне хотелось чихать и усадили кушать что-то острое с мясом и болгарским перцем.

Я же за всё это платил в рублях.

Стемнело, но суета в аэродроме не прекращалась.

На полосе зажглось освещение. Кто-то прилетал, улетал, Венкель со всеми здоровался, знакомил меня и общался как со старыми приятелями.

Мне, с учетом того, что деньги у меня были только в рублях, Венкель вызвонил из деревни «менялу», который приехал на мопеде, учтиво поклонился и поменял мне по грабительскому курсу пять тысяч рублей на итальянские лиры и немецкие марки.

Поспать в этой кутерьме мне так и не довелось.

Потом я тоже поел и Венкель увлёк меня игрой в шахматы, причём неизменно проигрывал и каждый раз жутко расстраивался.

Он рассказал мне про всех своих родственников в Италии, в городе Верона и уговаривал съездить к ним и передать гостинец. Я настойчиво отказывался. Честно говоря, вообще не помнил момент, когда бы говорил ему что мы летим в Рим. Наверное, Доктор сказал техникам, а те разболтали.

Что радует, никакой таможни и погранслужбы для этого и подобных ему аэропортов не существовало. Народ тут сплошь контрабандисты, а местные это отлично понимали и за звонкую монету не задавали глупых вопросов.

Веркель в местной библиотеке, которая по его звонку открылась ночью — выпросил русско-итальянский разговорник, который мне сдали в аренду за сто двадцать рублей (по-моему, эта книга сама по себе стоила всего рублей пятнадцать от силы). Предполагалось что я потасканную книгу верну обратно когда буду лететь назад.

Мою банду положили спать, а пара венгерок из официанток оказывали им знаки внимания, хотя до ухода к ним в номера дело не дошло. Ну и хорошо.

Во всяком случае они живо обменивались адресами и телефонами.

Под утро Венкель и кто-то из поваров играл на гитаре и пел что-то венгерское народное.

Я так и не поспал.

Когда стало светать появился Доктор, который, казалось, проспал десять часов на пуховой перине, такой он был цветущий, покушал какой-то кашки, выпил кофе и погнал нас в самолёт.

К моменту, когда он взлетел в венгерское небо, рассвет ещё не наступил.

…

Рим, когда мы сели выглядел не так как я себе его представлял. Собственно, потому что это был не совсем Рим.

— Чентро-Гранде, — Доктор делал какие-то упражнения, разминку, стоя на травке у дверей самолёта. Я вышел следом за ним, а мои бандиты дремали. Это странно, но жёсткая посадка их не взбодрила.

Самолёт приземлился в конце укатанного поля. На другом конце поля была вилла, имевшая весьма дряхлый вид.

— Это администрация аэропорта?

— Это местный как это будет по-русски… забулдыга, дворянин, который позволяет авиаторам садится на своей земле, при этом это такое место что полиция сюда не ездит. Ленятся.

— А топливо? Как доехать до Рима?

— Пошли в конюшню, там есть телефон.

Моя банда неторопливо выгрузилась и стала подслеповато озираться под ярким итальянским солнышком.

Конюшня с большой натяжкой была чем-то вроде офиса аэропорта. У входа в конюшню стоял стол, а внутри были не кони, а трактор и много бочек.

Тут был один крепко спящий итальянец, который обнимал этот самый стол. Судя по остаткам пиршества на столе тут уничтожали сыр и вино, борясь с ними до победного.

На столе стоял стационарный чёрный массивный телефон, который Доктор освободил от рук спящего и передал мне.

— Понятия не имею, куда звонить, — я не стал брать трубку.

— Ах да.

Он взял сам позвонил.

— Пронто! — ожила трубка.

— Вилла Чентро-Гранде. Уно гранде такси пор фавор! — с жутким немецким акцентом пролаял пилот в трубку.

— Бонджорно! Тедесщи? Аспеттате! — трубка говорила очень эмоционально.

— А что, хороший язык. Я больше половины понял и так, — прокомментировал суперкороткий разговор, когда он положил трубку.

— Да, такой язык. Ну что, будем прощаться? Я буду отдыхать сутки, заправлюсь и полечу в Дрезден. Ваше такси едет к перекрёстку, там большой камень и лавочка. Вечером там старики играют в домино. Сейчас там никого нет.

Мы попрощались и пошли по намеченному направлению.

Пока что Рим выглядел как выжженые солнцем поля, на которых никто не пасся, но кое-где росли деревья, аллею с нестриженными кипарисами, разбитую грунтовку и редкие кирпичные домишки на горизонте.

Такси пришлось ждать почти час, за это время у меня появилось большой желание пойти и взять штурмом местную администрацию и захватить их машину.

Если, конечно, она у них есть.

Я вообще боялся, что за нами пришлют повозку, хотя был бы согласен уже и на неё.

Но ничего. Приехал беспрерывно чихающий небольшой пузатый автобус со следами ржавчины на бортах, из которого вышел низенький пузатый мужичок, который напомнил мне Марио из игры в денди, такой же усатый, разве что кепка у него была коричневая.

Я показал ему адрес, куда нам надо, а он поэтому поводу очень много говорил.

Вроде бы, он понял про место назначения. Возможно, говори он не так быстро, я бы что-то и понял, но «Марио», то есть в данном случае его звали Джованни, говорил так быстро и много, активно жестикулируя, что не оставлял мне никакого шанса.

Мы загрузились, я как главный, принял на себя удар местного гостеприимства и сел рядом с Джованни.

С третьей попытки автобус завёлся и под нескончаемый аккомпанемент из быстрой итальянской речи мы поехали.

В своём мире я так и не слетал в Рим. Всё хотел, хотел.

В этом мире Рим тоже сыграл ключевое значение в развитии европейской цивилизации. Не знаю, насколько они похожи, но тут Рим скорее представлял собой бесконечно большой приморский крымский город.

Тысячи и тысячи налепленных друг к другу домиков, одноэтажных и повыше. Вся застройка индивидуальная и почти что любой дом старый, старше всего Кустового. Вместе с тем город не то чтобы не современный, он скорее застыл в прошлом и отчасти умер, став скелетом самого себя.

Признаков дойкой цивилизации или того, что называлось «развитие» я здесь не заметил. Надеюсь, что в Риме в моем мире дела обстоят лучше.

Ехали мы медленно, скорее всего быстро эта таратайка и не была способна.

Через бесконечно долгие три с половиной часа мы прибыли в район Вилла дель Аниен, на улицу Бубани, к одному из дряхлых старых домиков.

Я без особой уверенности в точности адреса расплатился с водителем который ещё пару минут помучал нас своей речью и уехал.

Интересно, а почему его не смущало что мы его не понимаем?

Голова гудела, подошёл к старой как сам дом двери и постучал.

Мы топтались на улице, место было далеко не туристическим, несколько прохожих смотрели на нас с явным удивлением.

Наконец нам открыл какой-то лохматый старик, в котором я с радостью узнал Хильдебран.

— Бонджорно! — поздоровался он.

От очередного итальянского слова я вздрогнул. Мне кажется, что за время поездки я услышал примерно годовую нормы итальянских слов.

Вместо ответа я крепко обнял голландца.

— Мы зайдём?

— Да, конечно, заходите, вся эта хибара в вашем распоряжении. Только еды у меня нет. Я не ожидал гостей. Нианзу не говорил, что вы так быстро и не один. Хоть бы предупредил.

— А он не знал. То, что еды нет это ничего. Вы на итальянском говорите?

— Церто! Конечно. Я и до этого немного знал, а живя тут неизбежно осваиваешь. К тому же нет такого понятия как итальянский, в каждой провинции говорят на своей диалекте, единого просто не существует. Каждый говорит на своём и запросто не понимает другого. А разницу нивелируют жестами. Поэтому говорят немного, но эмоционально.

— Не соглашусь насчет «немного». Я тут столкнулся с человеком, который говорит довольно много. Поэтому с вашего позволения отправлю с вами кого-то из парней, денег дам. Рынок или там, магазины. Вы прикупите местной одежды и, главное, еды. А я пока побуду в тишине.

— В тишине?

— Да. Тишине. Есть у вас тут комната, в которой просто тихо и всё?