Адвокат вольного города.12

Глава 10 Власть

Я не выспался.

После того звонка проверку отряда Сергея «механики трёх стихий» я свернул.

Вообще-то я хотел Ивана Ивановича подтянуть, посмотреть сработаются ли они, но… Когда тебя прессует МИД Британии, становится не до того.

И даже зная, что стоит лечь спать пораньше и выспаться перед важными переговорами, до поздней ночи ворочался, словно перед экзаменом.

Да это, в сущности, и есть экзамен, только билетов нет, подсказки нет, шпаргалок не изготовишь, в случае отчисления поставят к стенке. Красота.

Встречать самолёт британских авиалиний, а это был серебристый, похожий на сигару длинный самолёт, пришлось на мотоцикле.

Неугомонный Дмитрий Чуй ещё вчера укатил на машине проверять дальние посты на периферии долины и не вернулся, так что выцыганить машину в этот раз не удалось.

Пока самолёт заходил на посадку, мы с Карасём, который заместитель у Чуя, стояли и в меру сил изображали дружелюбие и гостеприимство. Ну, со стороны выглядело, как будто мы встречаем проверку налоговой инспекции из Москвы.

То есть очень рады, эта радость, невыразимая словами, крупными деталями проступала на лицах.

Самолёт приземлился, Карась потихоньку проверил, легко ли извлекается револьвер.

— Слышь, полуротмистр, какого хера ты делаешь?

— Да я, того… Думаю, может его попугать или даже того?

— Чего того? Попугать. Попугай нашёлся. Ты мне давай без самодеятельности. Мы его встретим, ты постоишь с умной рожей и понемногу топай по своим делам. Мы сам на сам побакланим. Лады?

— Ну, как хотите, босс. Я может, как лучше хотел?

— Первую мировую ты устроить хотел. Человечек хоть и англичанин, но прилетел договариваться.

— Ага, знаю я их. Хамить он прилетел и показать,что всех нас не важнее следа от какахи на сапоге считает.

— Это блин, высокая политика. Короче, Карась, не мороси. Ты мне нужен как группа поддержки и потому, что де Жерс и Тайлер вчера бухали всю ночь, их в строй не поставить.

— То есть, я для красоты?

— Да, мля, ты почти как белозубая блондинка, отвлекаешь внимание гостя своей красотой и эстетикой.

Карась задумался над моими словами. Он не мог понять, стебу я его или нет.

— Короче, мой пресноводный друг. Ты тут лучезарно улыбаешься, словно он тебе мешок денег привёз, а я тебе… Что тебя бы мотивировало радоваться его появлению?

— Ну, дык… Я может тоже машину хочу, как у атамана!

— Давай так? Если мы за мир договоримся с англичанами, я тебе подарю свою машину.

— Лимузин?

— Хренузин. Нет, у меня в Кустовом есть небольшая двухместная машинка. Моя личная, с адвокатских времён. Маленькая, но гордая. В отличие от Чуя, у которого авто стало на баланс казачества, эта машинка идёт тебе в собственность. Такое предложение способно сгенерировать тебе радость?

— Это самое… Да, способно такое вызвать радость. Вплоть до истерики и бегания по портовой зоне без порток. Вы сейчас серьёзно, босс?

— Да. Если я его уговорю, то скажешь всем, что в карты у меня выиграл.

— А Вы в карты играете?

— Играю, редко и всегда не удачно. Повезёт в любви. Короче, они уже на посадку заходят. Я не шучу. Ты давай, лыбу шириной в горизонт, пальчики свои шаловливые от пестика убери… от греха, понял?

Взвизгнули покрышки самолёта, чуточку приседая от работы тормозов, небольшой, но шикарного вида самолёт сбросил скорость и к нам, к делегации встречающих, катился мерно и самоуверенно, как губернаторский Ленд Крузер по сельской администрации.

У строгого и по-своему стильного самолёта был собственный трап, который опустился и по нему спустился немолодой, в очках полноватый сноб в классическом костюме-тройке, который осмотрел нас критически и неодобрительно засопел.

— Рады приветствовать Вас на алтайской земле. Вы, стесняюсь спросить, мистер Палмер?

— Ваши приветствия, знаки уважения, почётный караул и ковровая дорожка принимаются.

Я посмотрел под ноги. Там был кристаллизованный грунт, отлично выполняющий роль взлетно-посадочной полосы и никакого ковра.

Не было и караула, если не считать Карася, который, как я и заказывал, смотрел на англичанина как дембель на витрину ликёро-водочного отдела.

— Аааа… Сарказм. Уважаю.

Незнакомец фыркнул и достал сложенный в четыре раза документ.

— Это верительная грамота. Я есть Фредерик Олсой Палмер, второй заместитель министра, политическое управление «А», куратор Среднего Востока. Сэр, прошу Вас представится и подтвердить свои полномочия.

— Аркадий Ефимович Бугуйхан. Какие полномочия Вам требуются? Верительной грамоты у меня нет.

— Вы глава МИД своего каганата, мы это знаем. Для подписания официальных документов нам понадобится указ на такие договорённости от Вашего премьер-министра или кагана.

— О, не волнуйтесь. Я ещё и председатель Правительства каганата. В Вашей классификации премьер-министр.

— А как же, глава МИД?

— Тоже я. В одном флаконе.

Палмер подумал какое-то время, потом вручил мне верительную грамоту, которая была на английском, так что фиг его знает, что они там пишут.

— Этот документ на ведение переговоров и установление отношений с Вашим каганатом. То есть,по нашей с Вами щекотливой ситуации. Я не посол, а ситуационный представитель. Так понятно?

— Вполне. Так что, отскочим-побормочем?

— Я есть под действием артефакта, позволяющего понимать русский язык, но это где-то за пределами. Выражайтесь литературно.

— В нашей ситуации это не всегда возможно. Вы с группой поддержки?

— Нет, а она нужна?

Повернувшись к заместителю атамана, я кивнул ему. Намекающе.

— Господин ротмистр, спасибо, что приняли участие во встрече высокого гостя.

— Даа…. У меня тут есть кое-какие дела по казачеству. Вы, если что того… свистите. И удачи Вам, Аркадий Ефимович. Вы с трудом найдёте человека, который бы так за Вас болел!

Тем временем англичанин осмотрелся и увидел только мотоцикл.

— Пешком прогуляемся? — спросил он, явно не горя желанием погружать своё холёное тело в недра далеко не шикарной люльки.

— Да. У нас тут всё рядом.

Я повёл его неспешным шагом в южном направлении.

— Итак, мы получили Ваше послание. Более сотни пленных, угроза публикации в лондонских газетах, — неспешно вещал он на довольно сносном русском языке.

— Всё так.

— Так чего же Вы хотите от старой доброй Англии, молодой человек?

— Ну, мне много не надо. Хочу, чтобы вы от меня отстали.

— И всё?

— Нет. Чтобы мы это дело формализовали. Я даже проект соглашения накидал. Сможете прочесть?

— Не торопитесь. В дипломатии не так, как в юриспруденции. Вам кажется, что Вы понимаете собеседника, а на деле Вы просто разговариваете. Говорите и не слышите.

— Я уж постараюсь.

— Аркадий, объясните, зачем Вам формальный мир с нами?

— Ну, у меня ваши солдаты.

— Неправильный ответ, Аркадий. Я спрашивал про Вашу мотивацию и Ваш интерес. Не всё ли Вам равно?

— Нет, представьте себе нет. Не всё равно. Я тут создаю крупный торговый пост, ориентированный на Китай, Российскую империю и Степь. И так же понимаю, что в Степи и Китае торчат ваши компании, они добывают уголь, железо, молибден, кобальт. Ваши торгуют, закупают шерсть, продают оборудование, оружие и много чего. Мне бы хотелось, чтобы они могли спокойно вести дела через меня, мой город. Я бы хотел, чтобы завтра вы не наняли ещё каких джунгаров на войну со мной.

— Здорово, что Вы верно понимаете ситуацию, хотя бы её часть. И верно понимаете некоторые из наших интересов и методик в регионе.

— Понимаю.

— Но не до конца. Что мы получим от сделки с Вами?

— Постойте, мистер Палмер. У меня ваши солдаты.

— А что солдаты? — он небрежно взмахнул рукой в неопределённом жесте.

Утренний ветер трепал полы его костюма. Несмотря на то, что Палмер был немолодым, коротконогим, пузатым и нескладным, костюм смотрелся на нём великолепно. По сравнению с ним я выглядел как колхозник, снятый с трактора.

Но и у колхозника есть своя гордость и здравый смысл.

— Солдаты, — продолжил он, — принимают свой шиллинг, выпивают во славу его Величества пинту пива и поступают на военную службу. Они идут на войну, они рискуют погибнуть на этой войне. И всё. Какие тут сантименты?

— А я говорю не про сантименты, а про живых людей.

— Ай, бросьте. Вы много знаете лордов, — он ткнул куда-то в сторону горизонта, — которые пекутся о своих подданных? Ну, погибли и погибли. Мы споём пару песенок и будем крепче держать свой политический курс, громя врагов Англии.

— Они не погибли, они живы и играют в футбол. Вам не всё равно?

— Мне всё равно, Аркадий. Я не чувствительный ребёнок который плачет по гибели раздавленного им жука, — на секунду он помрачнел. Аллегория была странной. Видимо Палмер вспомнил что-то о своём детстве. — Мы очень озабочены каждым своим подданным и его безопасностью. Таков мой официальный ответ. Учитесь дипломатии. В этой мысли нет ни слова про мои личные чувства.

— Ладно. Я понял. Вам плевать на парней. Так чего же Вы хотите?

— Вы вызвали меня на разговор. Мы хотим… У Англии нет постоянных друзей, есть только постоянные интересы. Наши интересы — это то, что питает силы страны и её народа.

— Короля и банды нахлебников на народной шее.

— Но-но, Вы говорите как социалист!

Я задумался. Разговор пошёл не по тому пути, что я рассчитывал. Дипломат явно давал мне понять, что тот аргумент, что я положил на весы, ему безразличен. Ничего не весит. С судьями так бывает. Ты ему пленум, он тебе пролетарскую дулю. Но всё же англичанин сейчас тут и игра не закончена. Говорить: «Чего бы вы хотели?», то есть открывать ворота для его фантазии, я не хотел.

— Давайте пойдём от обратного, — предложил я.

— То есть? — не понял англичанин.

— Я показал, что у меня есть мотивация для сделки.

— Да, иначе бы Вы меня не вызывали сюда, — Палмер снова толсто намекал на то, что эти переговоры нужны в первую очередь мне.

— Вы же показываете, что Ваша мотивация, Вашей страны, не так и велика.

— У нас нет уязвимых мест, куда бы Вы могли ударить.

— Я так не думаю, но давайте говорить о ситуации в целом. Ваша мотивация, то есть предложенный мной торговый путь плюс логистика, Вас не впечатляет. Пленных Вы тоже снесли с доски как пыль.

— Это Ваши слова, сэр, — Палмер сделал надменное лицо, а я пожалел что у меня не было диктофона.

— Вот я и говорю, давайте отмотаем к обратному. Предположим, что мы останемся в состоянии негласной войны.

— Мы на Вас не нападали, — Палмер сделал скучающее лицо. Ясен перец, он будет стоять за свою двуличную политике. Делать одно, говорить другое.

— Пусть так. А теперь мы от этого отойдём и поговорим про власть.

— Что?

— Вы меня понимаете?

— Вы говорите про власть, — Палмер повторил мои слова, не более того.

— Концепция власти, нас такому учили в… институте. Так вот. Власть — это способность человека влиять на поведение, слова и мысли другого человека. Или допустим министров Англии влиять на сотни колоний.

— У нас есть власть, мы с таким не спорим, — Палмер пока что не понял, к чему я завёл этот разговор.

— Я показал нашу заинтересованность в сделке. Это зависимость даёт Вам надо мной, над моим каганатом — власть.

— Не будем драматизировать, — свободно размахивая руками, Палмер так же уверенно и жёстко говорил. — Вы всего лишь трезво оценили ситуацию. Вашему городу нужен бизнес. Война мешает бизнесу. Даже негласная война с нами способна его убить или сильно ослабить.

— Да, но Вы не очень трезво оценили свою ситуацию. На чём строится власть Англии?

— У нас есть флот. Есть армия. Есть линейная пехота.

— Чушь. Палмер, если Вы считаете, что власть строится на линейной пехоте, то Вы должны быть от министерства обороны.

— МИД, — дёрнув шеей, не согласился он.

— Может, Ми-Шесть?

— Я не мальчик, чтобы делать вид, что разведки у Британии нет, — спокойно пояснил Палмер. — Но не они курируют эту историю.

— Да ну? А кто работает через корпорации? Кстати, имейте в виду, мне нужен козёл отпущения, я таковым сделаю Мерчант Адвенчуре. Вашу корпорацию.

— Что значит «козёл отпущения»?

— Тот, кого я объявлю плохим и буду делать вид, что остальные не такие уж и плохие. Козлу отпущения нести наказание за всех.

Палмер равнодушно пожал плечами.

Понятно, что его сфера куда шире, чем просто какая-то корпорация.

— И всё же, сэр Аркадий, я не из Ми-Шесть. Ситуация у нас с вами запутанная. Теперь, когда ногайцы не только не преуспели, но даже и предали нас, кое-кто делает вид что не имеет отношения к войне.

— Ещё бы, — усмехнулся я, — у победы много отцов. А вот неудача — сирота.

— Словом, я занимаю высокий пост в МИД. И личные полномочия у меня есть. А вот Ваши угрозы меня расстраивают.

— Я лишь говорю о том, что власть Британии строится на уважении к вашему штыку. Флоту, авиации, линейной пехоте и так далее. Бла-бла-бла.

— Что ещё за «бла»?

— А представьте, что Вас ни в хрен не будут ставить. Мы объявим на весь мир, что находимся в войне с вами.

— И что?

— Вот именно. И что? Пройдёт год, два, три. Вы, безусловно, найдёте ещё парочку ханов, готовых за звонкую монету воевать с нами. Но мы готовимся к войне уже сейчас.

— Войне с нами?

— Это время покажет. Но мы обучили тысячи местных и вооружили.

— Что могут сотни крестьян с луками против ружей?

— Они будут вовсе не с бамбуковыми копьями. Моё оружие лучше вашего. Больше скажу, я готовлюсь не к войне прошлого, как обычные генералы. А к вашему будущему удару. У меня тут, — я показал на башню, высокое здание, самое высокое в городе, — монтируется система ПВО. Мало того, в шести точках в горах будут свои РЛС, свои радары. И сводится вся информация будет в два независимых центра, на случай, что вы хлопните один.

— Рассчитываете, что мы пришлём авиацию?

— Считаю риски. Если пришлёте, у меня будут зенитки, чтобы их сбить. Я трезво оцениваю уровень своих пилотов и не пошлю их в воздушные дуэли. Ваших тупо сожгут в воздухе. Собьют.

— Это мы ещё посмотрим.

— Посмотрим. И о ужас. Что подумают ваши колонии? Что ваши солдаты получают по щам. Ваша авиация разгромлена. Флот вы не притащите, танки тоже. Кстати, если приведёте танки, мы их тоже встретим. И как итог, ваш авторитет будет унижен.

— Нам многие угрожали.

— А я не угрожаю. Я описываю, как будет рушится баланс. Как вы лишитесь власти и авторитета. Колосс на глиняных ногах. Англия контролирует колоний в сто раз большей площади, чем имеет сама. Что, если из-за никчёмного каганата она начнёт колонии терять? Что, если я начну обучать на своей базе борцов за свободу? Платить убийцам, чтобы убивали ваших министров?

— Угрозами от нас ничего не добиться.

— Вы слышали про якобы награды за головы англичан, убитых в Степи?

— Да, — кивнул Палмер, — были публикации в столичных газетах. Потом были десятки нападений в Степи на наших подданных. К счастью, никто не пострадал.

— Это были всего лишь слухи. Но ведь вы в своё время платили по пять долларов за скальп убитого индейца, будто то ребёнок, женщина или старик. И тысячи головорезов и убийц убивали индейцев и почти полностью их истребили.

— Это просто история.

— А я её оживлю. И заплачу по пару сотен за каждого англичанина в Степи. Как Вам такое?

— Это дикость и мы обрушим на Вас…

— Было бы что обрушивать, уже бы шарахнули. Но я вас вынесу из Степи. Не будет никаких предприятий англичан в Степи. И обрушившийся авторитет. И убийцы, которые покушаются на ваших министров.

— Вы нам угрожаете?

— Я показываю, что власть, способность влиять на ваши действия у меня есть, причём последствия моих действий, пусть и не принесут мне пользы, они крайне вредны вам. У Вас есть причина заключить со мной соглашение.

— Вот Вы говорите, Аркадий… Заплатим, обучим, вооружим. Откуда у Вас…

— Что? Деньги? А вот откуда. Сегодня, завтра и всегда.

Пока мы шли, то дошли до казино.

— Представляю Вам самое большое и защищённое с воздуха при помощи ПВО казино в Степи. Ну что, может оно мне заработать денежку, чтобы нести расходы на вредительство в отношении вас?

Палмер, поджав губы, смотрел на громадный фасад.

— Кроме того, я Вам покажу, что мы делаем и оружие. Три главных составляющих города — оружие, контрабанда, игорный бизнес.

— Что за оружие? Подделываете тульские изделия?

— О нет, мы замахнулись на ваше оружие. Император российский бы обиделся, если бы мы подделывали российское. А так как у нас с вами нет мирного соглашения, мы изготавливаем ваш патрон и ружья.

— Вы там совсем, что ли? — Палмер впервые выглядел сердито.

— Ну что, есть мотивация для мира? А мы там пропишем, что бойцов отпустим. И вы протрубите в своих газетах, как Англия в очередной раз всем показала их место в пыльном углу. А мы не будем спорить.

Палмер задумался.

— Показывайте оружие. Это аргумент в споре. Но нам придётся это урегулировать. Нарушение патентного законодательства. А я-то думал, что за информация что наша компания уже подала на вас в суд?

— Как-то устаканим. Теперь о личном. Если мы, то есть каганат и Британия заключат пакт о мире, то я лично Вам даю двести тысяч рублей наличными.

— Вы предлагаете благородному сэру взятку?

— Я, как благородный сэр и премьер-министр страны предлагаю другому сэру некоторую комиссию за лоббирование.