Адвокат вольного города.12

Глава 11 В дипломатию

Я показал ему наш оружейный завод, разумеется, только ту его часть, которую можно показывать и по его морде было не понятно, впечатлился он или нет. Может быть, по сравнению с Королевским заводом стрелкового оружия в районе Энфилд-Лок Северного Лондона, моя фабрика была мала и технически отстала.

А может и нет. В Лондоне я не был, сравнить не могу.

В любом случае Палмер всё, что показывали мы с Игорем, внимательно смотрел.

— Как дипломат, я не могу и не стану давать показания в суде, — зачем-то сказал он.

Я лишь неопределённо кивнул.

— Какие торговые преимущества Вы можете дать компаниям, которые будут у Вас работать?

— Ну, у нас нет налогов.

— Вы офшор?

— Да, в некотором роде. Если это слово применимо к предгорьям.

Дипломат позволил себе короткую улыбку.

— В любом случае, я не очень заинтересован в развитии тяжёлой промышленности, однако на лицо торговля, склады, хороший перевалочный пункт.

— Логистика рекой? Зимой она замерзает.

— Моя не замерзает до самого Бийска. Кроме того, у меня вовсю строится железная дорога туда же, плюс сухопутная на восток до Кустового и на юго-восток, в глубину Степи, — так уж получилось, что я расхваливал свой город.

— А куда конкретно в Степи?

— Середина озера Балхаш, там крупное стойбище и региональная торговля.

Палмер что-то прикинул в уме.

— Там же горы по пути, реки?

— Туннели, мосты, всё настроено и всё работает. Трактом уже пользуются местные.

Я умолчал про тот момент, что ко мне пока что не прибыло ни одного каравана, не считая полутора дюжин одиночных торговцев из степняков и то это были всё больше авантюристы-исследователи от больших степных кланов. Прощупывают почву.

— Всё равно я не ощущаю пользы от существования Вашего города и Вашего каганата. Золота у Вас больше нет. Так ведь?

— Я продал добытое золото императору Кречету. Положа руку на сердце, не могу предложить англичанам ни в какой форме добычу золота. У меня его нет.

— А другие полезные ископаемые?

— Вам бы лишь бы чего-то добыть и вывезти, — нахмурился я. — Страна у нас такая, какую видите. В раскурочивании нашей природы для хищнических методов добычи руд мы не заинтересованы.

— Вы говорите, как местный, как алтаец.

— А чем плохи алтайцы? Вы можете считать меня местным степняком или чалдоном.

— Я Вас услышал. Разумеется, решение принимать не мне.

— Разумеется, — согласился я. — Но роль докладчика колоссальна. Как Вы представите нашу ситуацию и предложите варианты выхода из неё, так, с высокой вероятностью и будет. В крайнем случае, мы с Вами наладили контакт, а там уж министрам решать, что и как. Разумеется, никаких жестов доброй воли. Ваши пленные англичане будут у меня, хотя и в комфорте, а покушения на министров продолжаться.

— Как Вы хотите, чтобы мы вели дела с Вами, если Вы позволили себе нанимать убийц в отношении нас? — приподнял бровь Палмер.

— Так же, как я с вами. Забыли, что наняли поляков прибить меня?

— Подлые морды, — чопорный доселе англичанин впервые позволил себе эмоции. — Взяли деньги, а потом отказались от выполнения, ссылаясь на гибель своих агентов. И предоплату не вернули.

— А не расскажете, во сколько вы оценили мою жизнь?

Дипломат задумался, затем высокомерно бросил:

— Официально заявляю, что наша страна никогда не пользовалась и не пользуется ни грязными методами, ни убийствами, ни контактами с сомнительными группировками.

— Это не ответ. А я могу поделиться, сколько заплатил за вашего парнягу. Того, который выжил.

— Ну допустим. Заказ на Вас… Который, подчеркиваю, мы не давали, стоил десять тысяч фунтов.

— Принял. Ваш заказ стоил сто…

— Чего сто?

— Сто тысяч.

— Ну, Ваши исполнители, как Вы знаете, не преуспели. Я не подзуживаю Вас на повторение, просто выражаю сожаление их действиям и Вашим.

— Ишь ты! А по легенде, однажды немцы прислали к французам одноногого посла. В ответ Франция направила в Германию посла, который был одноруким.

— Иронично. Вы намекаете, что платили не за убийство?

— Да. Задача стояла на неудачную попытку убийства. Так что всё, что я просил, они сделали. Ваши тоже не преуспели. Как говорится, один-один. Но если ваши славные джентльмены продолжат войну… Я не пришлю к вашим воротам отряды наёмников, руки коротки. А вот нанимать каждый раз новые группировки киллеров я могу. И деньги у меня есть.

— Угроза?

— Особенности кнута и пряника в России. Никаких гарантий, что вас не изобьют пряником. Никаких гарантий, что вас не заставят сожрать кнут.

— Не обещаю, что вернусь. Не обещаю положительный результат.

— А я, как и говорил ранее, обещаю, что дам Вам двести тысяч рублей наличными, если ваша сторона решит заключить со мной соглашение, пакт о мире.

Я вручил ему проект в картонной папочке.

— При этом я не спрашиваю, как Вы этого добились.

— Я никогда не стану использовать служебное положение в личных интересах! — высокомерно задрал нос дипломат. — Я умею отделять личное, работу и бизнес.

— А я нет, сэр Палмер. У меня всё связано напрямую. Мой бизнес — это личное. И я не настаиваю, чтобы Вы «использовали» положение. Если это получится само, по естественному ходу вещей…

Англичанин улетел, но не в режиме Карлсона, не обещал вернуться. То есть, он вообще лишних слов не говорил.

Провожая его, одиноко стоя на конце взлётно-посадочной полосы, коротко перебрал в голове ход переговоров и отметил, что он не сказал буквально «я не возьму Ваших денег, жалкий Вы диктатор».

Нет, он что-то там задвигал про долг и абстрактную честь. Хороша честь, сначала напали на меня, я кучу бабок потратил, потом ещё и взятки давать приходится, чтобы вопрос уладить. А они ещё и брать не хотят. Шельмецы.

…

Когда самолёт помахал мне серебристым крылом, я набрал полковника Шпренгера.

— Буэнас диас, сеньор полковник.

— И тебе не хворать, Аркадий. Чем решил порадовать старика?

— Докладываю голосом. Гм. С чего начать?

— Начни с того, что к тебе намылил лыжи третий зам главы МИД Британии, подпольная кличка «Марокко», любитель современной музыки, коктейлей с голубым ликером «кюрасао», танцев и вооружённых свержений неугодных Британии князьков и прочих каганов. Был такой?

— Был только Палмер. Это он?

— Онее некуда.

— Только что улетел.

— Рад, что ты докладываешь об этом и ничего не делаешь за моей спиной.

— Я — сама лояльность. Яков Лаврович, тогда начиная с него… Набрал он меня вчера, прилетел сегодня. Надо думать, что звонил уже где-то на полпути. Как считаете?

— Разумное предположение. Значит был уверен, что ты его примешь или у него в регионе есть другие дела.

— Он мне показал странную такую верительную грамоту.

— Он посол в каганате?

— Ни разу. Это документ на ведение со мной, то есть… с каганатом, переговоров.

— Значит, документ у него к моменту звонка уже был. Но договорился о встрече не сразу. Ладно, это надо обдумать. Как пообщались?

— Давайте отступим на шаг, а то я, получается, рассказываю с середины. До этого ко мне прилетали Сташер и Симменс.

— Сташера знаю, хотя для меня новость, что он появлялся в нашем регионе, он обычно в Москве торчит. То, что мы не уследили такой вояж — это наш прокол. А что за Симменс?

— Это один из глав Ост-Степной компании, он тут столбит бизнес.

— Надо думать это и есть те англичане, с которыми ты в дёсны целуешься?

— Яков Лаврович, Вы сегодня не в духе?

— Гм… Прости старика. И правда, чего это я?

— Так что случилось у Вас?

— Да так, по здоровью проблемы. Знаешь, когда много лет по службе ешь, что попало, а ещё и пьешь горькую, то немудрено словить жировую болезнь печени.

— Никогда о такой не слышал, но у меня знакомые китайцы, спрошу, может их медицина чем-то может.

— Отставить. Не положено нетрадиционной медициной баловаться.

— А ко мне в гости Вы не собираетесь?

— А ты не звал.

— Вот, зову. Прилетайте, у нас водичка целебная.

— Посмотрим. Не заговаривай мне зубы. Так, Симменс прилетал и Сташер…

— Да. Заскакивали. Прощупывали почву для английского бизнеса.

— И создании агентурной сети, — проворчал Шпрегнер. — И что?

— Я им показал более сотни пленных англичан, которых готов обменять на мирный договор с Британией.

— И попросил передать это в правительство, так?

— В двух словах, да.

— Ага. А после этого к тебе прислали специалиста по свержениям правителей и военным переворотам. Как прошли переговоры с Палмером?

— Сложно. Он сказал, что ему плевать на пленных. Не ожидал, честно говоря.

— Добро пожаловать в мир высокой политики. На этом всё?

— Нет, — не стал врать я. — Я ему предложил всё равно заключить пакт о мире, что я отдам ему пленных, плюс разрешу торговлю, плюс они могут раструбить на весь свет, как они нас поставили на место.

— И всё?

— Нет, я пообещал, что если мы не замиримся, я буду поставлять оружие повстанцам по всем их колониям, вооружать, тем более оружие у меня есть, обучать на базе франтирёров и они получат в перспективе десятки военных мятежей и падение своего авторитета.

— Угроза? Это хорошо, это я хвалю.

— Плюс лёгкую коррупционную составляющую лично ему.

— Это прямо интересно будет, если получится. Спец по подкупу не побрезгует взять и сам. Посмотрим, получится ли.

— А ещё он сказал, что на меня подали в суд.

— Кто? Впрочем, с судами ты сам разбирайся, ты всё-таки адвокат, а не собачий хвост. Это всё по новостям?

— Нет. Вам Михаил не докладывал?

— Ещё нет. О чём?

— Ну, у нас тут вроде как война закончилась. Де факто, не де юре.

— А если степняки ещё пригонят орду? Давай не радоваться раньше времени.

— Ну, я работаю над тем, чтобы не пригнали. А пока горизонт очистился, я подписал указ о назначении меня Первым министром в каганате.

— Давно пора. А то всё Ваньку валял. Ясно же, что ты ключевая фигура в регионе. Оттого тебя англичане и пытаются съесть.

— И Инквизиция.

— Кто? А… эти фанатики.

— Кстати про них. Господин полковник, есть какие-то решения по ним?

— Ну, вообще-то это секрет.

— Бляха… Ну, а у меня вроде как допуск. Это касается лично моей задницы!

— Не истери, шкет. Ладно, скажу. В двух словах, император сказал, что раз они берегов не видят и пытаются горячо любимого графа, который как волшебная курочка из сказки несёт золотые яйца… Знаешь такую сказку?

— Нет, не слышал. Наверное, пробел в моём образовании. Один из. Но аллегория понятна. И что?

— В общем, они негласно объявлены персонами нон-грата и сотрудничество с ними свёрнуто. А всё их блеянье про то, что ты можешь быть опаснейшим демоном и проводником армий вторжения в наш мир, коллегия магов опровергла. Да и мы тебя, признаться честно, проверяли пару раз.

— Служба такая у вас. Я без обид. Дык меня наверняка и личная охрана императора проверяла. Когда меня привезли к нему, так сказать, на ковёр, не думаю, что они меня под микроскопом не изучили. Мало ли, что я за парень такой?

— Молодец, соображаешь. Словом, инквизиторам дали пинка под зад. Но это не исключает того, что они могут попасть к тебе нелегально или не через империю.

— Не исключает, — усмехнулся я. — Более того, они прислали убийц, чтобы меня грохнуть и похитить своего мага.

— И? Ну, раз ты звонишь, фокус не удался.

— К сожалению, я был вынужден застрелить нападавшего.

— Ты сильно-то не печалься. Они считай, преступники. Сможешь написать об этом доклад? Я ему дам ход. Понятно, что раз Инквизиции у нас больше не водится, то и наказывать некого, но зато компромат на них накопим.

— Сделаю.

— А что тот маг? Погиб? Дальше сидит взаперти?

— Я его поместил под арест в уединённую пещеру.

— Суров ты, батенька.

— Да там комфортные условия. Озеро тёплое, свежий воздух, рыба водится, температура двадцать два по Цельсию. И естественное магическое подавление от местных природных аномалий.

— Посадил, чтобы он подумал о своём поведении?

— Да. У меня война, мне не до фанатиков. А могу я по поводу Инквизиции просить службу?

— О чём? Я же сказал, тут наказывать некого.

— Информацию. Кто, где сидит, чем живёт. В Риме.

— А откуда ты знаешь, что они в Риме базируются? Я тебе такого не говорил.

— Заплатил денег в Кустовом, мне на них нарыли информацию. Само собой, там общие сведения.

— Дашь на дашь. Я тебе копию нашего досье, ты копию своего. И контакты того человека, который способен выкопать инфу про секретную международную организацию. Мне такие знакомства нужны.

— Спрошу у человека, познакомлю, если он не против.

— Что-то ещё?

— Да, кое-что ещё. На Алтае есть ещё золото.

— Врать не буду, Аркадий, я весьма слабо интересуюсь геологией и горным делом.

— Думаю, что Вам придётся поглубже изучить этот предмет. Так уж получилось, что месторождение, которые хотели захапать англичане, наш каган от щедрот придарил своему соратнику Сорокину Михаил Владимировичу.

— Мда… А чего это каган так расщедрился?

— Ну, его величество не знает про добычу полезных ископаемых.

— То есть, он подарил просто кусок земли?

— Горные склоны, пару речушек, подъездную дорогу. Ну да, просто участок в несколько тысяч гектар. Но может такое случится, что геологи сами поищут и найдут там золото.

— Это я организую. Скажи, а он обидится, что золото станут добывать наши компании, имперские?

— Каган любит подарки.

— Учту. И почему ты не придарил месторождение Мышкину? Ему нужнее.

— А потому, что предоставленный сам себе Мышкин натравил бийских чиновников на моих людей, подверг аресту. Было такое? Зачем он так?

— Ну, у него манера ухаживания такая. Знаки внимания. Намёк тебе, чтобы ты метнулся на поклон к нему.

— Я не оценил. Не люблю «на поклон». Вот у меня есть другой пример достаточно серьёзной организации.

— Что за пример?

— Одна служба императорская, когда за мной гонялись наркоторговцы, их пиу-пиу и постреляла, — я напомнил ему про историю, как секретная служба гоняла оптовых торговцев английским порошком.

— А, ну да, был момент.

— Спасли мне жизнь, Яков Лаврович?

— Скажу дежурное, что это наша работа.

— А потом, когда мой горячо любимый дядюшка оказался как его… демонологом…

— Одержим демонами.

— То ваши бравые парни его пристрелили.

— Вообще-то, Ждан этого не планировал. Мы до сих пор подозреваем что кто-то вмешался. Не исключено, что это ты как-то срежиссировал. Ну, говоря начистоту.

— Я? Я не настолько крут, тем более, что там получилось, что он в меня стрелял, а я даже был безоружен, всё что я мог, это стоять как болван и надеется, что умру, не наложив в штаны.

— Но в итоге ты стал его наследником.

— Кстати, Вы тоже замолвили за меня словечко. И суммируя сказанное… Схерали я должен отогнать месторождение Мышкину, а не вашей службе? Тем более, что ваши его не прикарманят.

— Наши и золото добывать не умеют. Не обучены.

— Ну, привлечёте кого-то.

— А ты заработаешь на снабжении рудника, на логистике и так далее?

— Не без этого, — не стал спорить я.

— В общем, за золото спасибо. Это такое спасибо, с большой примесью сарказма, потому что для меня это просто лишний геморрой. Если я вообще не выйду в тираж в ближайшее время.

— А Вы прилетайте ко мне. Хотите, я за Вами самолёт пришлю?

— Гм. Редко бывает, чтобы меня был кто-то рад видеть.

— Да ну, быть не может! Вы же мне как самый дорогой и любимый дедушка. Дедуля.

— Аркадий! — возмутился Шпренгер, который был как тот же инквизитор, старым крокодилом, который отправил на смерть или каторгу кучу народа. — Отставить панибратство и фамильярность!

— В общем, я Вас жду. Разгребите дела, лично проинспектируете объект, то есть город.

— Ладно, я тебя услышал. А ты подготовь мне досье на Инквизицию. Меня больше не само досье интересует, а то, что кто-то способен такую информацию добывать.

— С его согласия. Это называется вежливость.

— Это надо думать, криминальные элементы?

— Это проблема?

— Да нет, почему же? Мы не полиция. С китайцами вон, кустовскими, наладили работу. Константин понемногу дела ведёт.

— Как он там? Не обижается, что Дмитрия ко мне перевели?

— У тебя ему нужнее. Кстати, как там дела у Дмитрия?

— Машину купил, — я был уверен, что Чуй и сам докладывает.

И тот факт, что Шпренгер видит ситуацию в городе под разными углами, даёт ему ощущение контроля надо мной и меня это устраивает.

Хуже было бы, если бы он прикидывал как накинуть на меня аркан.

Распрощавшись с полковником, я набрал начальнику бийской полиции:

— Андрей Савельевич, приветствую.

— О, Аркадий Ефимович. Всегда рад…

Начальник полиции не продолжил мысль. Скорее всего, полностью она звучала как «всегда рад, когда Вы просто звоните, а не приезжаете на пулемётном 'козлике».

— Андрей Савельевич, я вот тут подумал… Мебель Вам в управление новая нужна. Стулья там, столы. Шкафы. А то старая поизносилась уже.

— Есть такая проблема. Мебель нам сразу досталась «поношенная». А с чего такая щедрость?

— Да просьба есть. Такая, достаточно невинная.

— Кто-то препятствует движению грузов?

— Нет, что Вы, кто бы стал? Тут одни черти на мой город в суд подали.

— Ну, я же не суд. Не слышал о таком.

— А Вы можете по своим каналам спросить, есть такой иск к кому-то в городе Николай? Ко мне лично или ещё к кому. А то повестки нет, боюсь пропустить.

— Узнать и попросить о чём-то?

— Нет. Процесс прошу не трогать. Мне бы просто есть ли дело, кто судья и всё. Я сам.

— Аркадий Ефимович, давайте без Ваших… громких методов. У нас город тихий. Все всех знают.

— Компромисс. Вы узнаете, кто судья и когда он готов нас принять. И мы придём вместе поговорим. А Вы проконтролируете, чтобы я не переходил рамки.

— Хороший вариант. В течение пары часов узнаю. А кто истец, что за иск должен быть?

— Да чёрт его знает. В общем, у меня в гостях был один мутный англичанин и сказал, что его люди на меня в суд подали. Англичане какие-нибудь. А что, почему, я не знаю.

— Достаточно и этого. Если про мебель это не шутка, то нам бы ореховую. В Новосибирске такую продают, я видел.

— Сделаем.