Адвокат дьявола (ЛП)

21:36

И мир, висящий на последней раскачивающейся петле, сорвался и упал.

Дана в ужасе смотрела.

Коринда зажала ладонью рот, словно пыталась сдержать крик, который разорвал бы

ее на части. Анджело на полу пытался встать, его тело содрогалось, но он рухнул и замер,

руки и ноги были широко раскинуты.

Луч стоял на краю теней и смотрел то на одну, то на другую, а потом опять на Дану.

– Теперь, девочка моя, ты понимаешь?

Дана молчала.

– Дана, ты готова помочь мне очистить этот мир от греха и слабости, от зла?

Ее губы двигались, Дана слышала, как повторяет его слова:

– Очистить? Как?

– Кровью, конечно, – сказал Луч, делая небольшие шаги вперед. – Всегда так. Кровь

– это жизнь. Нет, уточню: кровь – путь к жизни. Все мы родились в крови, так ведь? В

крови и боли, крича, когда попали в этот мир. Это так же. Красная эра близко, и мы

пожертвуем несколькими и приблизим ее. Мы будем повитухами при рождении лучшего

мира.

– Вы… вы…

– Ты ищешь слово «пророк», – сказал он. – А каждый пророк безумен по меркам

обычного мира, ведь они видят другой мир за тем, что видят овцы. Тысячи лет люди, как

мы – да, мы – подвергались нападкам, арестам, сжиганиям и распятиям, потому что

видели мир шире, чем остальное стадо людей. В каждой эпохе пророка, предвещающего

лучший мир, убивали. Его кровь лилась в жертву глупости и страху, замкнутости разумов.

Ты веришь в Христа, а его били и пригвоздили к дереву за слова о лучшем мире. Было

много и других. Но все закончится здесь, со мной, с нами, этой ночью.

– Нет, – сказала Дана, но его слова почти очаровали ее. Луч говорил мягко, тихо, без

истерики или нажима. Он говорил спокойно, словно они делили это место и эту судьбу.

Дана не могла отогнать его слова.

– Не слушай его, Дана, – предупредила Коринда, но ее голос звучал издалека.

Слабый и бессмысленный.

– Я говорил тебе о людях с качествами, Дана, – продолжил Луч, приближаясь. – У

меня есть свои апостолы. Ты видела их здесь, они приходили и уходили с моих сессий

психического обогащения. Они сильные, как ты. Как мы. У каждого особый дар. Каждый

на пути становления чем–то еще, освобождения из кокона для будущего состояния. Ты

понимаешь?

Дана ощутила, как кивает.

– Я выбрал каждого и направил, растил их, как редкие цветы, коими они и являются.

И когда они становились достаточно сильными, я раскрывал им тайны Красной эры. Но…

– Луч искренне опечалился, – не все подошли для высоких целей. Не всем хватило

смелости, глубины сострадания или желания сделать все, что нужно, для спасения мира.

– И вы их убили?

– Конечно. Я освободил их от их слабости и отправил к следующему, надеюсь,

лучшему воплощению, где их наследие нефилимов засияет ярче. Их смерти откроют для

нас дверь в Красную эру.

– О боже… – проскулила Коринда. Диджериду выпала из ее руки, стукнула об пол.

Никто не заметил.

– На них потратили Затмение, – сказал Луч. – Такое редкое, его так словно получить,

создать. Химия выводит из себя, но эффекты того стоят. Для обычных, овец, это дешевый

кайф на пару часов без побочных эффектов. Никакой зависимости, никакого вреда тканям.

Ах, но для людей с качествами реакция совсем другая. Он проникает глубоко в кровь и

живет в ней. Поет в крови. Он выключает свет, пока разум не засияет, как солнце из–за

закрывшего его луны. Этот свет не скрыть. Там красиво.

Он шагнул вперед и оказался в паре футов от Даны.

– Ты это ощутила, да, моя девочка? Твой разум был закрыт, а теперь открыт.

Чудесно открыт. И с каждой палочкой благовоний каждый день твои качества расцветут

до небывалых высот. Дана, ты можешь стать такой же сильной, как я. Ты можешь

разделить со мной силу. Ты можешь помочь мне спасти мир, изменить его, править им.

– Да, – прошептала она и теперь уже сама шагнула к нему. Крестик под ее блузкой,

казалось, вдруг нагрелся на ее коже.

Луч улыбался ей, в его глазах было столько любви. Такой должна быть любовь отца.

Любая любовь. Принимающая все, открытая. Позволяющая быть тем, кем она есть.

Поддерживающая стать такой, какой она хочет.

– Ты – мой ангел, – сказал он, убирая прядь рыжих волос с ее щеки. – И вместе мы

поможем родиться эре ангелов и великанов. Вместе мы искупаем этот мир в крови.

– Да, – сказала Дана. – В крови.

А потом она ударила его изо всех сил куском кварца размером с кулак.

Кусок кристалла врезался в его щеку, разрывая кожу, треща о кость, отсылая Луча в

сторону. Улыбка пропала с его кричащего рта.

Дана гналась за ним, взмахивая камнем с хищной силой, крик поднимался из глубин

ее груди. Луч пошатнулся, упал на колено, вскинул руку для защиты. Она ударила его по

руке, оттолкнула ее, и била снова и снова, по плечу, голове, подбородку, груди. Он

извернулся и ударил ее ножом, и Дана ощутила, как лава пробивается между ее ребер. Она

закричала еще громче и попыталась ударить руку с ножом.

Луч был ранен, но был быстрым.

Очень быстрым.

Он пригнулся под ее следующим ударом и ткнул Дану в живот левой рукой,

попытался ударить коленом в ее грудь. Но Дана отклонялась, пытаясь отскочить и

откатиться, как ее учили в джуджутсу. Она отлетела и врезалась в стол с амулетами и

украшениями, и они посыпались на нее. Луч шатался на ногах и пошел к ней, но тут

застыл. Он удивленно посмотрел вниз и увидел Анджело, что был при смерти,

сжимающего его лодыжку окровавленной рукой.

Луч оскалился, глядя на него.

– Ты тоже мог быть одним из нас. Такая сила. Такой потенциал. Такая трата, – он

поднял ногу и наступил на раненой плечо. Анджело взвыл и резко обмяк. Потерял

сознание или умер, Дана не знала точно.

И она бросила кусок кварца в Луча, попала ему между плеч. Мужчина отлетел

вперед, врезался в пару столов–витрин, где на него рухнули книги, больше кристаллов

стучало по нему.

Но он снова встал, стряхнул обломки яростным взмахом руки.

– Довольно! – проревел он. Его лицо было в крови, один глаз опухал. Он встал, еще

сгибая ноги в коленях, нож в руке, кончик лезвия пылал серебряным огнем. – Я дал тебе

великий дар, я рисковал для этого. Я должен был отдать тебя людям, которые ведут этот

научный проект в городе. Думаешь, я монстр? Они намного хуже, – он улыбнулся

кровавыми зубами. – Ты не знаешь, что для тебя припасено. Или… что было бы

припасено. Ты не узнаешь. Я отправлю тебя кричать во тьме.

Он ударил ее ножом, и Дана ощутила, как кончик проводит пылающую линию –

жаркую, как пламя – по ее животу. Она отшатнулась на пару шагов. Боль была очень

сильной, мгновение она смотрела на разорванную ткань и кровь, что проступала на

длинном порезе.

– Боже… – выдохнула она отчасти от потрясения, отчасти в мольбе.

Луч рассмеялся, поднял нож и пошел на нее, целясь в ее горло.

– Нет! – закричала Коринда, схватила столик и швырнула в Луча, разлетались

самодельные украшения. Стол задел голову Луча и сбил его. Она схватила Дану за

запястье.

– Идем, – прокричала она и потащила ее к двери. Дана сначала сопротивлялась,

желая покончить с этим, но Луч уже поднимался. Его ничто не могло остановить? Кем он

был?

Он оскалился, как волк, и пошел к ним.

Дана и Коринда побежали, перепрыгивая упавшие столы, пытаясь добраться до

двери. Дана не знала, как серьезно она ранена, но двигаться еще могла. Она еще была

жива.

Несмотря ни на что, Коринда вытолкнула Дану первой и повернулась, чтобы

заблокировать путь Лучу. Нож вспыхнул, и она упала с криком, резким и высоким, как у

чайки. Но, даже упав, она обхватила пояс Луча руками, чтобы замедлить его.

– Беги… – просипела она. – Дана… беги.

Дана побежала.

Ее сердце было разбито, но она бежала.

Она хотела встать и биться, сокрушить этого мужчину. Убить его. Но она

сомневалась, что его можно убить.

И она бежала. Она ощущала, как под одеждой течет кровь.

Она слышала, как он бежит за ней.

Быстро. Несмотря ни на что, так быстро.

Он догонял ее, она была на середине улицы. В окнах потемневшего магазина на

другой стороне она видела отражение своего тела, бегущего вперед, и мужчины за ней,

так близко, одна рука тянулась к ней, в другой был зажат окровавленный нож.

Вдруг ее ослепили фары, появилась машина. Здесь. Она загудела. Двигатель ревел,

но тормоза не скрипели. Машина мчалась к ней.

Она услышала ужасный хруст.

Но не ее тело поднялось и полетело по воздуху. Дана отшатнулась и упала. Она

растянулась у тротуара, обернулась. Тело ужасно болело. Она увидела, как Луч падает на

машины, припаркованные с другой стороны. Машина, ударившая его, затормозила и

врезалась в одну из припаркованных машин.

Она знала эту машину.

Это было странно, но она знала ее.

Она услышала, как открылись двери, и свет фар озарил фигуры. Тонкая фигура

вышла из–за руля, крупная фигура – со стороны пассажира. Маленькая фигура выбралась

с заднего сидения.

Они побежали к ней.

– Дана! – закричала Мелисса.

– О боже, – кричала мама.

– Нет, нет, нет, – стонал папа, они окружили ее, подняли ее, прижали к себе.

В дверях напротив стояла Коринда, рука зажимала кровоточащий бок. На земле,

раскинувшись, как пугало, был Луч. Его пальцы сжимались и разжимались. Еще живой.

Но не вставал.

Раздался новый звук. Вой. Огни. Красные и синие. Люди. Больше лиц. Она подняла

голову и увидела дядю Фрэнка и детектива Симпсон. Она увидела других офицеров.

Людей. Вдали над улицей в небе вспыхнула молния, окрашивая тучи белым огнем.

Мама прижала ее к себе, папа поцеловал ее голову, а Мелисса держала ее за руку.

ГЛАВА 83

Дом Скалли

10 апреля, 17:11

Она лежала в коконе из одеял на диване день за днем.

Ее колено и живот зашили, три стежка было на голове. Она не знала, откуда там

рана. Ей было все равно.

Дана не ходила в школу. Школа ходила к ней. Мистер Штернхольц и медсестра

заходили. Они принесли цветы. Они извинились. Она мало говорила с ними, и они ушли.

Дядя Фрэнк Хейл приходил с напарницей. Детективы сказали ей, что нашли

Затмение в благовониях. У них были показания Анджело Луца и Коринды Хоуэлл. Никто

не верил, что Дана по своей воле принимала наркотики. Она промолчала, и они ушли.

Школа прислала психолога. Больница – тоже. Они говорили ей, что ее видения были

всего лишь результатом Затмения. Сначала Дана возражала и спорила, но с каждым днем

в это верилось все проще. Ее накачали, и всему, что она видела наяву или во сне, что она

помнила, нельзя было доверять. Столько лжи и предательств смешалось из–за Луча,

Коринды и Затмения, что Дана хотела бы вырезать все это из головы.

Психологи были рады ее новой цели. Они улыбались ей. А со временем перестали

приходить.

Коринда была в больнице, но и в новостях. На каждом канале и в газетах. Как то она

стала той, кто одолел безумца по имени Луч.

Анджело тоже был в новостях. Маленькая заметка, что обвинения сняты. Никто его

не допрашивал. Он был в больнице, где ему светило пробыть недели, и врачи не были

уверены, что он выкарабкается. Потеря крови, шок, серьезная травма толкнули его к краю.

Это ранило Дану. Она молилась за него каждую ночь, сжимая золотой крестик.

Этан приходил и сидел с ней каждый день после уроков. Он приносил ей цветы,

шоколад и книги. Они держались за руки и почти не говорили. На это будет время.

– Какой твой вердикт? – спросил он одним днем.

– Насчет чего?

– Сил медиума. Становления чем–то новым. Все в клубе науки просят меня узнать,

что ты думаешь. Сейчас. После всего этого. Стало понятнее?

– Это дело доверия, – сказала она после долгой серьезной паузы.

– Доверия? – спросил Этан. – О чем ты?

– Все врали мне об этом. Все это было… – она замолчала и покачала головой. – Я

даже не могу думать об этом без содрогания. Я доверяла им. Я открыла им сердце, а они

поиграли со мной.

– Да, но когда тебя это оставило? Разве у тебя не остались силы?

– Кто знает? Меня подпитывали все время. Я хочу закрыться от этого. Ничего

хорошего это мне не принесло. Все, кого я знаю, пострадали от этого, – она тряхнула

головой.

– Хочешь сказать, что это не было правдой? – спросил Этан. – Видения были

точными.

Она ответила не сразу.

– Я… не знаю. Некоторые части я не могу объяснить. Видения были и до того, как

мы переехали. И как я увидела Мейси так четко, в подробностях. Если Затмение

пробудило во мне видения, то почему я видела ее? Как я могла знать столько о ней? Что

это было? А если это смешались догадки, детали из Библии и новостей?

– Тиса настаивает, что силы медиумов реальны, – сказал Этан, – а она редко верит во

что–то странное. Но она считает, что это – часть науки, и мы просто пока не узнали, как

это измерять.

– Возможно. Если так, то я дождусь, пока мы сможем это измерять. А пока я этому

не доверяю.

– Тогда во что ты веришь, Дана? – спросил он.

– В науку, – сказала она. – Все сводится к этому. Химия, психология,

судмедэксперты. Это точно существует, и тогда я могу с этим справляться. Да… наука.

Мне нравится наука. Я могу доверять науке.

– Так ты тоже хочешь стать судмедэкспертом?

Она подумала об Анджело на грани смерти в больнице. Она коснулась крестика.

– Анджело все еще может умереть, – сказала она. – Хотелось бы как–то помочь ему.

Когда он истекал кровью, я застыла. А нужно было приложить компресс. Я могла что–то

сделать, но не сделала.

Она тихо сидела мгновение.

– Как–то у меня на руках умер садовый уж, – Этан вскинул брови, но не спрашивал.

– Я не позволю этому повториться, – поклялась она. – Если я могу кому–то так помочь, я

хочу это сделать, – она подумала и покачала головой. – Нет, ты можешь быть

судмедэкмпертом, Этан. Это круто, но это слишком далеко от людей.

– И что будешь делать ты?

– Не знаю, – она пожала плечами. – Может, займусь медициной.

* * *

Он ушел, и Мелисса села на краю дивана подальше от Даны. Они смотрели друг на

друга, долго не говорили. Мелисса была с новыми кристаллами на шее, Дана такие еще не

видела. Недавнее приобретение или подарок? Дана знала, по крайней мере, откуда.

– Ты ошибаешься насчет нее, – сказала Мелисса.

– Насчет Коринды? – Дана фыркнула и покачала головой. – О, ладно тебе. Мисси, ты

не можешь сидеть тут и говорить, что все еще ей веришь.

– Конечно, верю. Она спасла тебе жизнь, Дана.

– Она врала обо всем.

Мелисса покачала головой.

– Она все время говорила правду.

– Она соврала насчет Анджело.

– Она – человек, – рявкнула Мелисса. – Все могут ошибаться. И это Луч мешал ей

увидеть всю правду.

– Вот как? – осведомилась Дана. – Она ошиблась или это был Луч?

– Оба. Коринда делала все, чтобы помочь тебе, помочь всем в городе. Если бы не

она, ты умерла бы, и убийства не прекратились бы. Ты об этом думала?

Дана уставилась на нее.

– Я… даже не знаю, как ответить на это.

– Потому что ты знаешь, что я права.

Дана отвернулась и смотрела на стену.

– Нет, я знаю не это.

Мелисса молчала. Дана оглянулась через пару минут и увидела, что сестра ушла.

Она этого и не услышала.

Она это ощутила.

* * *

Семья приходила в себя от кризиса, как после урагана или торнадо. Они вернулись к

повседневным делам. Папа много времени проводил на работе. Мама и Чарли тихо жили в

себе. Бабушка была бабушкой.

Мелисса была там, но что–то в ней изменилось. Или, может, изменились их

отношения. Мелисса все еще верила в Коринду, ее силы и мнение. Дана – нет

Она верила, что Луч был безумцем. А Коринда врала.

И Дана ощущала перемену в сердце. Оно не разбилось, но замерзло. Она ощущала

это. Мир стал холоднее. Отпрянул от большого мира в тот, который был понятнее, хоть и

страшнее.

Она много думала о боге и дьяволе. О добре и зле. Всю жизнь Дана принимала «зло»

частью мира, не задумываясь, чем оно было. Что оно означало. А теперь ей пришлось

рассмотреть его шире, чем в воскресной школе. Как что–то живое в мире. В ее мире.

Она видела зло. Она смотрела ему в глаза.

Она не понимала его. Было ли зло вложено дьяволом в сердца и разумы людей? Этот

ответ был простым.

Но это был не ответ. Для нее он не подходил.

Дана не знала, изобрели ли зло люди. Это было ужасно, но это казалось логичнее для

нее. Это означало, что люди, хорошие и плохие, были в ответе за то, какие они и что

делали.

Луч был злом. В этом она была уверена.

Но почему? Он был болен? Какие–то обиды повредили его? Так говорили в газетах.

Репортеры все повторяли это, говоря о «природе» и «воспитании». О том, как его

биология была в ответе за влияние на это, и как влияния в жизни сделали его таким. Если

это было так, то он был злым или больным?

Но… было ли это правдой? Многие люди страдали от издевок, обижались. И лишь

некоторые из них ранили других. Это для Даны не было оправданием. Это было не

логично.

Природа? Воспитание?

Это не было определением зла. И, пока она думала об этом одинокой ночью, она

поняла то, что подходило к этому, подходило для Луча. Был третий пункт.

Природа.

Воспитание.

И выбор.

Это, по ее мнению, было злом.

Это имело смысл. Подходило под логику и науку. Но это пугало ее так, что она всю

ночь не спала. Дана знала, как всю правду, что не могла теперь забыть это.

Для некоторых людей зло было выбором.

ЭПИЛОГ

−1−

Шоссе 63

У городской черты Крейгера

10 апреля, 23:11

Офицер ехал на рабочей машине, он заглушил сирену, как только въехал в город, но

оставил мигать красно–синие огни. Они с напарником сидели в напряженной тишине.

Ночь была мрачной, горы туч озаряли вспышки молнии от грядущей бури. Ветер

терзал и менял облака, так что стена бури казалась скалами, поднимающимися на тысячи

футов над Крейгером. Молния в тучах показывала вены и трещины, словно небо

разделилось на куски и падает на город.

Машин не было. Водитель включил фары и обыскивал дорогу без тротуара, которая

вела к карьеру, заброшенному в шестидесятых.

Впереди мигали фары.

Офицер остановился в тридцати футах, скрипнув шинами по старому гравию и

мертвым лозам. Машины стояли там полминуты, лишь вспыхивали фары. А потом

открылись двери черного седана. Сияющая отполированная машина была такой же

черной, как костюмы двух мужчин, вышедших из нее. Они медленно прошли к машине

офицеров. Один из мужчин попросил пальцем опустить окно. Водитель послушался.

– Приступим, – сказал низкий мужчина. Его рыжие волосы казались почти черными

в сине–красных огнях.

Офицеры переглянулись, но не двигались. Агент Герлак полез во внутренний карман

и вытащил конверт. Он притворился, что отдает его водителю, отдернул руку, рассмеялся

и отдал конверт.

– Не стоит издеваться, – сказал офицер за рулем. – Мы это заслужили.

– Конечно, – сказал Герлак.

Копы заглянули в конверт, второй офицер большим пальцем проверил стопку

пятидесятидолларовых купюр. Их было много. Они кивнули друг другу, офицер спрятал

конверт в бардачок. Они вышли из машины. Второй офицер вытащил револьвер, пока его

напарник открыл заднюю дверь. Он вытащил оттуда пленника. Луч рухнул на землю,

застонал от боли. Его лицо было в крови, глаза опухли, одно ухо было почти оторвано. Он

встал на колени и сплюнул кровь на землю. Кровь и кусочки зубов. Его руки были

скованы за его спиной.

– Он выглядит ужасно, – сказал Дэнни, он был за рулем черного седана.

– Похоже, нарвался не на ту девочку, – рассмеялся офицер.

– Похоже на то, – согласился Герлак. Они смеялись, а Малкольм Герлак вытащил

пистолет и пристрелил обоих офицеров. Два в тело, один в голову. Шесть точных

выстрелов.

Его водитель на миг отвел взгляд, вдохнул, кивнул и поднял Луча на ноги. Убийца

встал, пошатываясь, отчасти в сознании.

Герлак прошел к пассажирскому месту патрульной машины, склонился, открыл

бардачок и забрал конверт денег. Он вытащил одну купюру в пятьдесят, сунул под ногу

одного из копов. Еще две он бросил в кусты, а потом подошел и запихал надежнее в

ветки.

– Зачем вы это делаете? – спросил его напарник.

– Это запутает, – сказал Герлак. – Купюры с ограбления банка в Рено четыре года

назад. Тогда никого не арестовали. Они с ума сойдут, пытаясь понять, к чему это.

Луч смотрел на это, приоткрыв опухшие глаза, его тело напряглось в ожидании

грядущего.

– И что вы запланировали для меня? – спросил он, голос был полон боли,

слышалось, что он потерял часть зубов. – Они найдут меня на дороге убитым при попытке

побега?

Герлак и Дэнни переглянулись и рассмеялись. Коротко. Жестоко. А потом Герлак

выудил ключ и расстегнул наручники Луча.

– На тебя потратили много денег, – сказал Герлак. – То, что ты испортил здесь все,

не означает, что ты закончил работу. Проект продолжается.

– Я хочу…

– Нет, – сказал Герлак. – Это не разговор. Залезай в машину. Самолет ждет.

Луч долго смотрел на Герлака. А потом кивнул, развернулся и пошел к ожидающему

седану. Дэнни стоял с Герлаком между двух мертвых офицеров. Дорога была на

возвышенности, и внизу было видно огоньки Крейгера и тучи над ними. Влажный воздух

искажал изображение, и казалось, что весь город дрожит в предвкушении бури.

– Что дальше? – спросил Дэнни. – Попытаемся дальше искать подход к девчонке

Скалли.

– Нет. Дана Скалли – это тупик, – сказал Герлак.

– Ее папа обрадуется.

Рыжеволосый агент пожевал жвачку, а потом ответил:

– Мы не работаем для счастья Билла Скалли, малец. Он делает, что ему сказано,

потому что знает, что будет, если он ослушается.

Дэнни кивнул.

– А что делать с рисунком Луча в церкви? Сжечь или…?

– Нет. Водители, которым все время плохо, пусть займутся этим. Отмоют стены,

уберут все улики. Все там вычистят.

– Кровь и все остальное? Им это не понравится.

– В том и дело.

Дэнни улыбнулся и кивнул. Они посмотрели на огни городка.

– Хорошо, – сказал он. – Что теперь?

– Теперь, – сказал Герлак, – нас ждет план Б.

−2−

Дом Скалли

16 апреля, 2:26

Прошло десять дней с боя в «Вне пределов». Врач в больнице сказал, что Анджело

Луц пошел на поправку.

Дана уснула после двух часов ночи. Мама с папой сказали, что она могла оставаться

дома, сколько пожелает. Это было хорошо, потому что ей нужен был сон.

И она спала.

Крепко, впервые с переезда Скалли в Крейгер, и без снов.

Никаких снов, видений и кошмаров.

Она улыбалась во сне.

−3−

Штаб–квартира ФБР

Вашингтон

16 апреля, 23:48

Спецагент Делберт Албриттон поднял голову, когда открылась дверь кабинета.

Люди редко приходили в этот отдаленный уголок здания, обычно только из–за того, что

заблудились. Он не помнил, когда кто–то приходил к нему в последний раз. И так поздно.

Потому Албриттон предпочитал оставаться допоздна.

Мужчина, вошедший в кабинет, был высоким, в простом сером костюме и галстуке.

Он был без именного бейджика, но Албриттон знал его. Он слышал об этом человеке, и

некоторые истории пугали его больше, чем дела, которые Албриттон расследовал в своем

отряде.

– Чем могу помочь, сэр? – спросил Албриттон.

Высокий мужчина посмотрел на папку, что оказалась на столе Албриттона меньше

часа назад. Папка была открыта, там были фотокопии из отделения шерифа Крейгера, а

еще фотографии нескольких десятков людей, включая милую девушку с рыжими

волосами. Мужчина посмотрел на содержимое, а потом провел пальцем по краю папки и

закрыл ее.

– Что вы делаете? – спросил Албриттон.

Мужчина холодно улыбнулся ему.

– Это дело закрыто. Не нужно дальнейших действий.

– Но я только получил его.

Высокий мужчина выудил из кармана пиджака паку сигарет «Морли», вытряхнул

одну, зажег ее серебряной зажигалкой, а потом затянулся.

– Простите, – сказал Албриттон, – здесь не разрешают курить. Плохая вентиляция.

Мужчина выдохнул голубой дым.

– Мы можем это починить, агент.

Он посмотрел на закрытую папку.

– Увидимся.

Он ушел, выдыхая дым ноздрями, как дракон.

**КОНЕЦ ИСТОРИИ

А 1-ю книгу сможете прочитать в группе https://vk.com/beautiful_translation