А отличники сдохли первыми… (Часть 3)

Глава 18. Саратовский крысолов

— Перед нашим походом Альфа-один говорила о том, что улей в Энгельсе расширяется. Некоторых красноглазых амазонки видели уже возле речпорта. А ты же помнишь, как далеко от него до Мясокомбината, как долго мы ехали. — Сощурившись, я тоже смог разглядеть далёкое движение. — Красноглазых в районе Крытого рынка тоже замечают всё дальше от этого здания и тоннелей рядом с ним. Похоже, что и это кубло растёт.

— А если они с этой стороны так приблизились от НИИ к вокзалу… То те тоннели, через которые мы попадали к Славе, теперь тоже заняты жорами… Как же мы туда теперь попадём… — Алина растерянно оглядывала всех присутствующих, словно чувствуя в происходящем свою личную вину. — Да и Слава со студентами и Джоном там теперь в западне. Может они даже за водой теперь сходить не могут.

— А может пробьёмся? — Морж тоже видел лучше меня и сейчас внимательно разглядывал далёкие тени. — Там их вроде не особо много.

— Там их гораздо больше, чем было в лесу. — Я всё равно на всякий случай проверил остатки патронов. В том числе пощупал и подкладку. Кроме тех, что уже заряжены — больше нет. — Одного прыгуна сейчас хватит, чтобы нас разметать… Вас разметать. Меня они по прежнему принимают за своего.

— А если ты один туда Дестра понесёшь, то его всё равно… — Лань предположила совершенно верно и я кивнул, подтверждая её невысказанную версию.

— Ладно… Времени нет, надо действовать. — Бледный вид раненого капитана подтверждал мои слова. — Проверим, действительно ли сигналы этой коробки их массово к себе влекут. Я сейчас подманю их вон с той стороны. А вы хватайте носилки и сразу идите туда, налево. Мимо базарчика, на Аткарскую. Там есть проход через двор. И потом, когда жоры отойдут — по Кутякова бегом спуститесь до Дзержинки. Алина знает, где именно там нужно уйти под землю.

— А вдруг не сработает? — Алина заламывала себе руки от переживаний. — Или наоборот… Что если сработает? Куда ты их поведёшь? Это же ещё хуже! Ты же рядом с ними опять сдуреешь в одиночестве! Я с тобой!

— Ты-то не дури. Во-первых, Лань и Морж не знают, куда идти. И даже если сами найдут вход — Слава их может не пустить. И правильно сделает. Мало ли кто на ночь глядя ломится. — Я старался говорить спокойно и уверенно, чтобы возросшее волнение девочки не переросло в панику. — А во-вторых, прыгуны защищали меня от Лётки. А значит и тебя жалеть не станут, когда рядом увидят. Разорвут.

— А в лесу же часть жор ушла обратно к больнице. Что если ты их сейчас отведёшь, а они потом вернутся. И мы вместе с этим вашим Славой снова будем в ловушке? — Лань проявила завидную наблюдательность и предусмотрительность. — И что значит «сдуреешь»?

— То и значит… Я ещё не как Болт. Но иногда становлюсь очень к этому близок. Особенно рядом с толпой или ульем. Но это моя проблема. И как сделать так, чтобы они не вернулись — тоже. — Я достал заткнутую за пояс «ракетку» с динамиком. — Всё, хватит базарить. Носилки в руки, а руки в ноги! Идите!

— Да как же так… Так же нельзя… — Алина не находила себе места. Она прекрасно понимала, что без её помощи Дестрой будет обречён. Но и меня она не могла отпустить просто так. В её больших глазах, подведённых чёрным макияжем, заблестели слёзы.

— Слушай… — Я присел перед ней на корточки и заглянул в мокрые глаза снизу вверх. — Совсем недавно один мудрый человек мне сказал, что настоящая сила людей — в том, что они умеют договариваться. И объединяться. — Это напоминание всё-таки заставило её улыбнуться сквозь потёкший макияж. — Я верю, что ты сможешь донести эту простую мысль и до кадетов, и до амазонок и до Чёрного отряда. И когда вы все от этого станете в три раза сильнее, то совместными усилиями вы сможете меня найти и вытащить.

— Но… Откуда? Куда ты их хочешь вести?

— На Крытый.

— Крытый!? — Алина испуганно подняла руки ко рту. Воспоминания о том, как по тоннелям за нами гналась орда красноглазых монстров ещё были свежи.

— Не беспокойся. Это я их там всех сожру. Ты же меня знаешь.

Девочка часто и прерывисто дышала. И никак не могла успокоиться, хотя явно понимала, что сейчас это от неё требуется сильнее всего. Потому что не спорила и не противилась моему решению.

Отняв руки ото рта, она опустилась передо мной на колени и обняла под руки. Прижавшись головой к груди, она прошептала:

— Мы тебя найдём. Обязательно. — И, отклонившись, заглянула в глаза. — А ты… Ты порви их там всех. Хорошо?

— Сделаю всё как ты любишь. — Я подмигнул ей и поднялся вместе с девочкой на ноги.

Через несколько секунд чёрно-белая троица с носилками удалялась от меня в противоположную сторону, налево от привокзальной площади. В сторону улицы, ведущей к входу в подземный бункер. И я в одиночестве торопливо шагал направо, к стадиону «Локомотив», располагающемуся справа от вокзального комплекса. А Железный Феликс на своём пьедестале указывал пальцем куда-то мне за спину.

Остановившись на углу возле стадиона, я включил прибор и направил его на тёмные силуэты, слоняющиеся по тротуарам и дорогам в противоположном углу площади. Гудение и чуть заметная вибрация рукоятки подтвердили факт включения "Импульса".

Силуэты остановились как по команде. Поводив головами из стороны в сторону, они безошибочно определили источник сигнала. И медленно зашагали ко мне.

Не дожидаясь, пока жоры подойдут ближе, я быстро зашагал вниз по Большой Казачьей — улице, ведущей от вокзала в центральный район города — к цирку и Крытому рынку. Всего минут десять-пятнадцать по прямой — и я буду на перекрёстке с улицей Чапаева. А справа от меня будет цирк, в котором центровые устраивали свои весёлые старты на выживание. И теперь располагается улей красноглазых людоедов.

Весь этот путь я старался направлять динамик прибора влево, старясь подвергать облучению здания военного института. Сейчас они находились от меня примерно на таком же расстоянии, как и восьмая горбольница от места проведения испытания прибора в лесу. Даже ближе.

И результат не заставил себя ждать. Вой и хрипые вопли сотен жор наполнил пустые улицы мёртвого города ещё тогда, когда я пробежал от привокзальной площади всего квартал. Гудёж нарастал и очевидно приближался, вбирая в себя всё новые голоса и постоянно усиливаясь.

И когда я приблизился к двойной, разделённой сквером, улице Астраханской впереди из-за угла выскочили первые «солдаты».

— Мы вместе…

— Вместе, вместе… — Четвёрка сутулых чудовищ подскочила ко мне и замерла, уставившись на прибор в моей правой руке. И не обращала никакого внимания на нацеленный в них укороченный ствол «Винчестера» в левой. — Пошли, сходим в гости к вашим кузенам…

Притормозив шаг, я начал осторожно их обходить. Но никто не делал попытку меня остановить или ударить. Они всё также продолжали пялиться на ракетку, неотрывно следя за её перемещением и поворачиваясь вслед за моим движением. Невдалеке от этого угла со стороны Дзержинки подступала основная масса заражённых. Завидев меня, толпа, занявшая почти всю ширину двойной улицы, постепенно смолкла. И теперь моё путешествие сопровождали лишь нечастые стоны, бормотание и сиплое дыхание.

Перейдя пересечение улиц, я двинулся по Большой Казачьей дальше. А две толпы жор — та, что шла за мной от вокзала и та, что двигалась по Астраханской — слились в одно мрачное шествие. Возглавляемое медленно переступающими с руки на руку обезьяноподобными прыгунами. Распихивая своих менее массивных собратьев, прыгуны собрались уже в количестве десяти особей. И через толпу то и дело пробивались новые.

Людей по дороге я не встречал. Эти улицы когда-то были довольно густо населены. И в тот период, когда их контролировали центровые, здесь, наверняка, можно было легко нарваться на грабёж в их исполнении. Но сейчас этот участок города, расположившийся аккурат между двумя ульями, видимо, пустовал. Хулиганьё, выжившее в мясорубке первых дней катастрофы, либо мигрировало в ленинский район, либо сдалось на милость кадетов, либо пало жертвой «солдат», неосторожно приблизившись к границам скоплений жор.

— Мы твоя защита. Твоё счастье. Твоя свобода…

Голоса в голове набирали силу. К хору мужчин, женщин и детей, звучавшему у меня изнутри, постоянно добавлялись новые участники. Мужчины говорили спокойно и уверенно. Женские тембры ласкали слух обворожительным мурлыканьем. А жалобные детские дисканты вызывали желание встать на их защиту.

— Хороша свобода… — Окинув взглядом бредущих вслед за мной существ, я отметил тот факт, что все они устремили взгляды на динамик. — Это вы от большой свободы сейчас вот так все тут собрались, ага.

Не знаю, с кем я спорил. Но это немного помогало. По крайней мере, я пока не чувствовал того, что собственное тело перестаёт мне подчиняться.

Оглянувшись, я заметил, что приближаюсь к пересечению с улицей Рахова — такой же, широкой и разделённой пешеходным сквером, как и Астраханская. До Чапаева осталось пройти всего один квартал.

— Ты — это мы. А мы — это ты.

Я снова хотел ответить этим голосам что-нибудь язвительное. Но не смог открыть рот. И, споткнувшись о выбоину, растянулся на асфальте во весь рост.

Толпа остановилась, словно наблюдая мои неуклюжие попытки подняться, и в то же время продолжать облучать их из «Импульса».

После недолгих, но довольно сложных усилий, мне удалось принять сидячее положение. Но ноги уже совсем не слушались. Чувство было такое, словно я только что раз двадцать присел с тяжеленной штангой. И мышцы просто отказывались напрягаться в двадцать первый раз, растратив все запасы энергии. Вдобавок начала разжиматься ладонь, удерживающая «ракетку».

— Суки… Нет… Ещё рано… Ещё чуть-чуть… — Не в силах больше ничего предпринять, я развернул запястье правой руки, направив излучатель себе в лицо.

— Мы вме-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е!..

Стройный хор голосов в голове сменился диким криков сотен разъярённых глоток. Если бы все эти крики были направлены мне в уши, а не шли изнутри черепной коробки, я бы, наверное, ненадолго оглох.

Оглушительный внутренний вопль, тем не менее, смог меня достаточно отрезвить. Достаточно для того, чтобы я поднялся на ноги и снова неуверенно зашагал в сторону цирка. Наверное, когда дети делают свои первые шаги — они испытывают что-то подобное…

Снова перенацелив «ракетку» на остановившуюся толпу, я опять повёл её за собой. Переставляя ноги так, словно к каждой был привязан бетонный блок, я вскоре снова услышал дикий вой сотен разъярённых голосов. Но тут же заметил, что на сей раз они шли вовсе не изнутри моей головы. А со стороны улицы имени Чапаева.

Процессия «солдат» за моей спиной тут же ответила на этот вопль своими протяжными хриплыми визгами. Мир вокруг меня словно наполнился ревущими и визжащими голосами, за которыми сладкий манящий шёпот внутри головы был уже совсем не слышен.

Ноги снова перестали слушаться. И чтобы снова не упасть, я прислонился к ближайшему зданию — присев на низкий подоконник старого двухэтажного особнячка, я перекинул руками одну ногу внутрь разбитого окна, заодно устранившись с дороги разъярившихся монстров.

На проезжей части перекрёстка Чапаева и Большой Казачьей стало заметно движение. Большие и быстрые тени выпрыгивали на дорогу из расколотых витрин торгового центра «Арена», располагавшегося по соседству с цирком. Немного. Всего пять-шесть. И эти сутулые силуэты ответили на вызов моих спутников почти таким же дружным визгом.

— Хр! Хр! Хр-р-р-!!! — Резко поприседав пару раз на месте, хрюкающие солдаты устремились вперёд, отталкиваясь всеми конечностями навстречу приближающимся противникам. А один из прыгунов, прежде чем отправиться следом за собратьями, сделал жест, похожий на то, что я видел в лесу — махнул двумя лапами вперёд. И толпа, занимающая всю улицу от здания до здания, ломанулась мимо меня вперёд.

— Защити! Помоги! Отбей! Забери! — Как только боевые визги утихли, я снова смог различить слова, которые голоса шептали мне изнутри.

И их тут же снова заглушили другие звуки. Отчаянный рёв встретившихся «солдат» из разных ульев.

С подоконника я мог разглядеть лишь то, что поднималось над головами бредущей мимо меня толпы. Но хватило и этого.

Первые встретившиеся разномастные прыгуны схватили друг дружку за руки и впились зубами в плечи. В этом поединке победила «моя» сторона — вскочив на плечи вошедшему в клинч приятелю, один из тех «солдат», что брели за мной, обхватил лапами шею красноглазого монстра. И задрав руки вверх с торжествующим криком, вырвал его голову из туловища вместе с позвоночником. Низколобая голова, взлетев вверх, всё ещё продолжала сжимать в челюстях кусок оторванного плеча.

Пока ликующий победитель, осыпаемый брызгами крови, опускал руки обратно — на него тут же с двух сторон напрыгнули красноглазые сородичи погибшей твари. Не останавливая свой полёт, они вкогтились ему в руки, развернули лицом ко мне и приземлились, сжимая в лапах по оторванной конечности. Поскользнувшись, визжащий безрукий жора рухнул с плеч товарища вниз, пропав из вида за подступающей толпой, выпуская из плечей фонтаны артериальной крови.

Вооружившись оторванными руками, удачливая пара красноглазых прыгунов тут же отвесила ими пару оплеух по подступающим противникам, но оба вскоре утонули под десятками подскочивших могучих тел. Мои последователи буквально разорвали их на части засчитанные секунды, расшвыривая куски тел вокруг себя.

— Убей! Защити! Забери! Сохрани!

А на перекрёсток из «Арены», тем временем высыпала толпа обычных, более медлительных людоедов. Не знаю, привлекала ли их плоть обычных заражённых, которые пришли сюда следом за мной из Дзержинки, или их немногочисленные «солдаты» точно также приказали им пойти в атаку. Но эти ребята явно пришли сюда не только для того, чтобы посмотреть, кто же здесь так истошно визжал.

Обрушившись на солдат, увлечённо рвущих на части свои красноглазые копии, волна плотоядных жор быстро скрыла их под собой. Время от времени в воздух подлетало какое-нибудь худощавое тело. Или часть тела. Отброшенные мощными лапами пытавшихся освободиться «солдат», красноглазые жоры всё равно были слишком многочисленны, чтобы прыгуны могли предпринять против них что-то результативное. На каждом повисли десятки кровожадных тварей, впившись остатками зубов в руки, ноги, шеи и животы. И вскоре в воздух полетели уже не каннибалы, а внутренности разорванных и разгрызенных «солдат».

— Помоги! Спаси! Убей!!!

Но их численное преимущество сохранялось недолго — подступившая толпа моих последователей нахлынула как прибой. Взгромождаясь на и без того высокие кучи копошащихся каннибалов, худощавые заражённые молотили по ним руками, кусали за всё, что можно было ухватить челюстями, и топтали ногами тех, кто оказался под ними. Смешавшись с новыми рядами подступающих со стороны перекрёстка красноглазых тварей, жоры превратились в сплошное месиво из рук, ног и клацающих челюстей, пытавшихся ударить, растоптать или укусить врага побольнее. Никто не сохранял никакого подобия строя или порядка. Гомон сотен глоток сопровождался треском разорванной одежды, плеском крови из разорванных артерий и стуком разбивающихся об асфальт черепов.

— Мы вместе…

Всё новые и новые тела проходили мимо меня. Задевая ногу, свесившуюся с подоконника наружу, они стремились принять участие в кошмарном фестивале смерти. Я уже не мог убрать эту ногу внутрь помещения, и мне оставалось только наблюдать, как она дёргается от толчков тех, кто точно так же, как и их собратья, спешили начать превращать противников в фарш. Не двигались ни руки, ни ноги. «Ракетка» выпала из ослабевшей ладони и повисла на проводе, идущем от чёрной коробки:

— Мы вместе. Я это вы. А вы — это я…