А отличники сдохли первыми - 2: летние каникулы (часть 2)

Глава 6. Изгнание

Каких-то полгода назад это были чьи-то матери, отцы, бабушки и дедушки, которые возвращались на метро к себе домой или в гости на новогодний ужин. Там их и настиг удар эпидемии. Но только весной, после того, как кончились морозы, они начали выбираться из тоннелей наружу.

Никому неизвестно, что именно произошло с ними там, глубоко под землёй в полузатопленных тоннелях. Но результатом стало то, что эти существа избегали даже рассеянного дневного света. А так же со страшной силой ненавидели, когда кто-то шумел. Даже если шум заключался всего лишь в дыхании или стуке живого сердца. Хотя я ни разу не видел, чтобы ночной жора бросался на скрипучую калитку или шумящее кроной дерево. Каким-то образом они умели отличать антропогенные шумы и животные звуки от неодушевлённых предметов. Должно быть, всё-таки ещё работали какие-то остатки интеллекта.

И вот сейчас, после стрельбы и стуков по прочному стеклопакету, эти твари были просто в ярости. И перебравшись с переполненного судна на корму шикарной яхты, жоры, первым делом, выражали эту ярость громкими протяжными воплями — теми самыми, которые мы с Кирой использовали для связи при штурме шмелиного гнезда в Отраде.

— Х-И-И-И-Я-А-А-А-А-Х-Х-Р-Р!!!

Зарычав в ответ, я перехватил пожарный багор поперёк и, разбежавшись, врезался в кучку худощавых оборванцев, которые только что перебрались через бортик и уже поднялись на ноги. Вложив удар всю массу тела, я опрокинул назад в тёмную воду троих заражённых. Центральный успел лишь клацнуть зубами прямо перед моим лицом за миг до столкновения. И, потеряв равновесие, бултыхнулся вместе со своими напарниками. К визгу добавился плеск и бульканье — плавать или хотя бы просто держаться на воде эти существа, к счастью, не умели. Не умели они и задерживать дыхание. И довольно быстро захлёбывались, теряя остатки сознания от дефицита кислорода.

Пара тощих рук дотянулась до моей ноги, и неровный ряд сломанных зубов впился в толстую кожу рабочего ботинка. Это один из подстреленных жор всё ещё мог шевелиться, не смотря на то, что торопливая очередь почти отрубила ему обе ноги по колено. Насколько я понимал, эти твари вовсе не были каннибалами. Просто инстинктивно использовали зубы в качестве оружия.

Острый конец багра легко пробил его темечко и костлявые лапы медленно разжались. А пока я не освободился полностью, слева на меня успел броситься ещё один плешивый уродец, заваливаясь на простреленном бедре. Но я успел вставить ему в раззявленную пасть стальное кольцо на другой стороне багра. И, удерживая тварь на достаточном расстоянии, чтобы цепкие лапы не смогли схватиться за одежду, смог подсечь под колено свободной ногой, заставив существо опасть на палубу к остальным раненым собратьям. Под весом моего тела, кольцо вжалось в раскрытый рот, с хрустом добираясь до места крепления позвоночника к черепу. И вскоре тварь обмякла, потеряв контакт мозга со своей периферийной нервной системой.

Стряхивая его челюсти с кольца, я переступил и неожиданно поскользнулся на куче какого-то дерьма, вывалившегося из чьего-то разорванного выстрелами брюха. И упав на колено, еле успел подставить острие багра под тушу твари, спрыгнувшей с кормового борта прямо на меня.

Напоровшись на стальной кол, жора и не думал останавливаться. Ухватившись за багор, он потянул себя вперёд, непрерывно щёлкая потемневшими зубами и вдавливая острие с отходившим от него крюком внутрь своего тощего брюха. Тёмная кровь ручьём ринулась вниз, вдоль по пожарному инструменту.

Повалив багор на бок вместе с надетым на него туловищем, я развернулся на скользком от крови полу и парой ударов ног свернул твари сначала челюсть, а потом и шею. И, вскочив обратно на ноги, выдернул багор из жоры вместе с ворохом кишок, зацепившихся за крюк. В нос ударила волна тёплого гниющего смрада. И вы ещё спрашиваете, почему я всё время в маске...

Через борт быстро перебирались уже новые жоры, но теперь путь к входу в каюты был свободен. Нужно было лишь перепрыгнуть через других слабеющих от ранений неудачников. И, отбросив в сторону привалившийся к двери свежий труп, я смог распахнуть её и захлопнуть обратно прямо перед носом свежих уродов.

Существа немедленно забарабанили в переборку руками и головами. Дверь была не так прочна, как окна и ощутимо подрагивала на петлях. Нужно было действовать быстро.

— Выходи! — Распахнув каюту с заложником, я вручил ему багор, на котором ещё болтались фрагменты жорского пищеварительного тракта. — Держи оборону, если дверь снесут!

— Мы в ловушке? — Из каюты напротив выглянула напуганная Вера. — Стекло никак не разбивается...

Я заглянул ей за спину и увидел, как Джой и Роб, всё ещё пытавшиеся разбить окно, сейчас уже повернули оружие в сторону. И хотя треснувший стеклопакет уже начинал понемногу поддаваться, прогнувшись внутрь, у моих союзников теперь были новые проблемы — похоже, что к ним уже приближались противники, взобравшиеся на борт следом за мной. Да что же вы так и не отступили, герои...

— Денчик тут? — Спросил я у Веры, так как в ответе на её вопрос пока был не уверен.

— Тут вот лежит... Но он сейчас под снотворным... — На соседней кушетке я разглядел побитого крюка, мирно посапывающего под одеялом, не смотря на истошный визг, то и дело раздававшийся снаружи.

— Ладно, пусть пока дрыхнет... — Его приятели за окном пару раз взмахнули своими орудиями и, отступив назад вдоль борта, пропали из поля зрения. А вместо них сквозь треснувшее стекло внутрь тут же заглянула злобная морда ночного жоры. Пока за его спиной другие сородичи продолжали наседать на Джоя и Роба, тварь вгляделась в полутьму каюты, освещённую одной небольшой свечкой. Но уже через секунду истошно завопила, откинулась назад и с размаху впечаталась лбом в окно. На треснувшем стеклопакете осталась тёмная клякса. Через мгновение уродец повторил удар. И к нему почти сразу присоединились ещё двое существ, тоже принявшихся со всего размаха колотиться лбом в дрожащее стекло по сторонам от приятеля. Кровавые пятна и брызги быстро растеклись почти по всей треснувшей поверхности.

Взвизгнув, Вера выскочила в коридор. Где снова завизжала уже с новой силой, испуганно отшатнувшись от тёмного силуэта Фиделя, который стоял там с окровавленным багром в руках. Чумазый пацан как раз пытался стряхнуть с оружия внутренности и, должно быть, выглядел при этом слишком угрожающе.

Схватив девчонку в охапку, пока она окончательно не запаниковала, я протиснулся вместе с ней в бар:

— Спокойно, спокойно... Это свои! Вот, подержи пока... — Я вручил ей свечку с барной стойки и взобрался наверх.

Вроде бы немного успокоившись, девушка огляделась и заметила ночник, с которым недавно возился Роб:

— А тут вот светильник есть. Включить?

— Нет, выкрути из него лампу. И подай мне свечу.

— Зачем же...

— Делай что говорят! — У меня не было времени на обходительность. — Выхватив у неё подсвечник из протянутой руки, я осветил оборудование, прикрученное к потолку. Да. То, что надо.

— Всё, выкрутила... — Пока я возился с креплениями под потолком, Вера достаточно оперативно справилась со своим заданием.

— Шутник! У нас тут маловато времени... — Из коридора послышался неуверенный голос Фиделя на фоне продолжающихся глухих ударов в окно и дверь. — Вход вроде держится... Но вот стекло...

После его предупреждений стук лбов стал сопровождаться заметным потрескиванием.

— Уже скоро! Не подпускай их к пациенту! — Справившись с крепежом, я перерезал провода и спрыгнул вниз.

— Вот... — Вера протянула мне ночник без плафона и лампы. — Что теперь?

Я тут же грохнул ночник о стойку, сломав пластиковый корпус под очередной короткий визг юной докторши.

— Посвети здесь!

Разбросав мешавшие осколки, я вытянул и оторвал проводки, отходящие от блока с батарейками к контактам патрона для лампы через выключатель.

— Шутник, они уже руки просовывают! — Фидель продолжал тревожно держать нас в курсе событий.

— Ну так поздоровайся с ними! — Зачистив проводки, я начал торопливо скручивать их с теми, что отходили от прибора, снятого с потолка. — Вера, держи батарейки, чтобы не высыпались! Вот так, да.

Сжав ладошками блок питания, девушка снова чуть не вскрикнула, когда из каюты послышался громкий хруст и стук выпавшего стеклопакета. И судя по следующим звукам, пленный партизан воткнул там в кого-то багор с молодецким хаканьем.

— Продолжай так держать и иди за мной. Не отставай! — Убрав нож, я взял в одну руку переключатель, а в другую потолочную лампу. — Аккуратно!

Протиснувшись обратно в коридор, мы шагнули в каюту. Внутри, уперев багор в грудь лезущей через окно твари, худощавый Фидель пятился под её яростным напором. Ухватившись лапами за раму, существо рывками толкало себя внутрь, не смотря на хруст прогибающихся рёбер. А следом уже протискивался другой жора, протянув худощавые руки к похрапывающему Денчику.

Щелчок выключателя.

— Х-Х-Х-И-И-И-А-А-А-А-Х-Х-Ш-Ш-Ш!!!

Каюту заполнило мягкое свечение дискотечной ультрафиолетовой лампы. И ночные жоры отреагировали на эту часть светового спектра именно так, как я и предполагал.

Издав истеричный визг, твари зажмурились и судорожно подались обратно к окну, подняв руки к головам. Тот жора, что тянулся к спящему пациенту, выпал наружу. А тот, которого партизан удерживал багром, слетел с подоконника, споткнулся и вжался в угол, постоянно дёргаясь и закрывая голову руками, словно защищаясь от побоев. При этом он непрерывно мерзко верещал.

— Да заткнись ты уже!!! — Размахнувшись, Фидель всадил оружие твари в лицо, пробив остриём костлявые ладони. И уродец, наконец-то, перестал верещать и дёргаться.

В освободившемся оконном проёме, от которого быстро отшатнулись столпившиеся вдоль борта заражённые, немедленно появились удивлённые лица Джоя и Роба:

— Шутник, да ты просто грёбанный Гендальф, сука бля! Вы там как, все живы? Верунь, ты в порядке?

— Все в порядке. Посторонитесь, мы тут вылезем. А то дверь сейчас не открыть. — Я подал им лампу с выключателем и начал выбираться наружу. — Держите аккуратно, не дёргайте. Смотрите, чтобы провода не разомкнулись.

Приняв у Веры из рук блок с батарейками, я остановил её попытку выбраться следом:

— Подождите пока тут. Сейчас мы всех ссадим. Че, оставайся на чеку. — Я вовремя вспомнил, как следует называть паренька при крюках, согласно нашей легенде. — А то вдруг за нами со спины полезут...

— Окей... — Пацан взялся за окровавленный багор поудобней. А юная докторша, словно желая реабилитироваться после своих трусливых визгов, оглянулась и схватила со столика длинный подсвечник. Решительно поправив очки, она перехватила его как дубинку.

— Ну ты ваще, пугало... Даже жор отпугиваешь! — Джой хоть и был тоже порядком взволнован, но при виде девчонки тут же принялся отчаянно острить. — Вовремя же ты... А то вон пузан уже почти что тоже занырнуть хотел! Говорит, август уже вот-вот, а ещё ни разу не плавал!

Роб стоически возвёл глаза ко лбу, вздохнул и покачал головой.

— Пошли вперёд. Аккуратно, не дёргайтесь. — Мы двинулись вдоль борта, выставив светящуюся голубую лампу перед нами. Шипящие жоры толкались и пятились, как только мы приближались к ним ближе, чем на пару метров

— Э, ихтиандры хуевы! Как там водичка? — Перекрикивая шипение, патлатый крюк обернулся к пацанам, плескавшимся внизу вокруг спасательных кругов. — Смотрите за буйки не заплывайте, юниоры! Реще гребок! Шире амплитуда, ёпта!

Бегунки ответили ему стыдливым молчанием, наблюдая, как мы тесним истерящих жор обратно к корме — пятившиеся от нас заражённые продолжали биться в судорожных конвульсиях. Обычно даже огонь не может заставить их выказать признаки болевых ощущений. Кислоту я тоже на них пару раз плескал — как будто ключевой водой умывались. Никакой реакции, не смотря на облезающую кожу. А сейчас они явно почти что агонизируют.

— Шутник, ты ж умный, да? Как думаешь, почему их так корёжит? — Похоже, что Джой озвучил общий вопрос, так как его молчаливый приятель тоже с любопытством покосился на меня, на секунду отвлекаясь от процесса изгнания жор с нашего судна. — Ганджубас вот наоборот, без похожих ламп вообще не растёт. Или дичка беспонтовая получается...

— Ультрафиолет, даже такой слабый как этот, может медленно разрушать полимеры. Пластик, всякую органику. В том числе и белковые молекулы. Бактерии от этого просто погибают. А многоклеточные организмы, такие как мы и они, могут получить ожог. Или мутировать. Например, приобрести онкологическое заболевание. — Пожалуй, в такой ситуации я ещё ни разу не зачитывал лекций. Шипящие жоры сгибались под волнами света, словно соглашаясь с моими доводами. — Правда, не знаю, бывает ли у жор рак вообще...

Немедленно вспомнился недавний разговор с Кирой про коров. И я добавил:

— Но, может, просто сильно переживают за свою микрофлору...

— Ну да, про ожоги знаю... А мы от этой пидерсии щас тут не мутируем? — Крюки продолжали шагать по сторонам, вровень со мной.

— От такого слабого излучения — нет, не мутируем. И даже не обожжёмся. Не так быстро, во всяком случае.

— Ну ништяк! Запомни, пузо! Надо таких ламп ещё надыбать сюда со складов! А то вдруг опять какие-нибудь мудилы притарахтят на своих пахталках... Откуда у них только горючка взялась в таком количестве...

— Может, научились суррогат делать... Это не особо сложно. Дров только нужно много. И покрышек. — Теперь была моя очередь задавать вопросы. — А что вообще байкеры могли с вами не поделить? Вы ж на разных концах географии обитаете. Если это они, конечно...

— Да хер их знает! Они и траву-то не берут почти... На спидах же торчат всю дорогу... Вот ща у Куска и спросим, как тут разберёмся... — Когда мы дошли до кормы, Джой покосился на ящик из-под якорной цепи. — Слышишь, крысёныш? Тебя там не сожрали? Скоро побазарим, уёбок!

По-прежнему прикрывая глаза и голову руками, словно от ударов, заражённые вскоре упёрлись спинами в кормовой бортик. И их ужас перед ультрафиолетовым излучением в итоге оказался даже сильнее водобоязни — тощие тела немедленно полетели за борт. Откуда вместе с шипением тут же донеслось отчаянное барахтанье и гортанное бульканье.

Поводив лампой из стороны в сторону, мы довольно быстро очистили всю корму от тех тварей, которые ещё могли шевелиться. А тех существ, которые всё ещё верещали и ползали по палубе, Джой и роб быстро добили ударами лопаты и топора.

— Вот так, сука бля! Будут знать, как на нас батон крошить! — Перерубив глотку последней ползущей твари, патлатый крюк глянул за борт. — Там на этой яхте вон ещё жмутся... Чё, лезем туда?

— Не стоит. Роб, притащи из бара что-нибудь покрепче. И пару салфеток. А мы давай-ка пока их отпихнём...

Закрепив лампу на бортике, мы с Джоем взялись за лопату вдвоём и оттолкнули парусник от нашего судна.

И через несколько минут наша небольшая компания, включая Веру и Фиделя, наблюдала за тем, как медленно отплывающую от нас яхту объяло синеватое пламя. Лопнувшая от удара бутылка залила палубу горящим спиртом, который быстренько добрался до ног оставшихся на борту заражённых. Скользнув вверх по истлевшей одежде, огонь вскоре охватил всю немногочисленную толпу, которая яростно шипела и судорожно дёргалась, глядя на нас обратно снизу вверх, пока их белесые глаза не вытекли от пламени, бодро пожирающего синтетические куртки, пуховики и остатки волос.

И только Денчик так всё и пропустил, продолжая мирно предаваться крепкому исцеляющему сну внутри медицинской каюты. Под свежим ветерком, задувавшим в выдавленное окно, забрызганное кровью из разбитых лбов.