40 000, на Геене

45. Год 205, день 48

Башня Клауда

Что-то надвигалось. Элаи знала это. Это надвигалось как предчувствие шторма, как резкий порыв холодного зимнего ветра. И этот шторм был в разумах калибанов. Солнце каждое утро освещало новые и новые узоры, воздвигаемые калибанами вокруг Клауда. Курганы то возникали, то исчезали, земля дымилась, опадала, понималась вновь. Привидениями овладела меланхолия. Все работы в Башнях были дезорганизованы, там царил беспорядок и запустение. Во всех людях нарастало раздражение. Там хранил все мысли при себе. Дин бродил вверх и вниз между крышей и подвалом. Глубокая морщина прорезала его лоб.

На крыше никто не задерживался. Элаи поднималась туда несколько раз в день, чтобы прочесть Узоры. Другие тоже. И однажды Элаи застала там Ма-Ги, которая тоже смотрела на Узоры.

Наездники – Дэйн и Бранч – прекратили свою работу по восстановлению стен и стояли тут же с грязными руками. Здесь же были двое ее сыновей, Там и Клауд.

– Что-то случилось, – сказала Ма-Ги, взмахнув рукой. – Узор Стикса. Что-то надвигается оттуда.

– Да, – отозвалась Элаи. Ветер играл ее накидкой и волосами.

– Что же это? – задумчиво спросила Ма-Ги.

Элаи пожала плечами. Несмотря на то, что день был теплый, холодный ветер не давал забывать о том, что приближается зима.

– Они идут? – снова спросила Ма-Ги.

– Да, – ответила Элаи. – О, да, Ма-Ги, они идут.

– Они придут сюда?

Элаи смотрела на нее с мягкой грустью. «О, Ма-Ги, – подумала она. Всю жизнь я ждала этого, и вот это пришло».

– Ма-Ги, друг мой. – Элаи улыбнулась, скрывая свои чувства. Чтобы успокоить Ма-Ги, Элаи положила руку ей на плечо. Затем она повернулась и пошла к лестнице, игнорируя взгляды остальных.

– Элаи! – позвала ее Ма-Ги.

Элаи остановилась, удивительно спокойная и умиротворенная.

– Мне нужно предупредить Базу.

– Нет. Никакой связи.

– Они в опасности? – спросила Ма-Ги.

Элаи только посмотрела на Ма-Ги. У нее столько своих проблем и некогда думать о проблемах звездных людей. Снизу стали подниматься люди. Сначала Дин и Двакамень. Бранч и Дэйн все еще стояли, ожидая указаний.

– Что же делать? – наконец спросил Дэйн.

На площадке было трое старших. Их седые волосы трепал ветер. Ее сын Дин тоже поднялся. Он стоял, заложив руки за спину. Его калибан приблизился к Скару, тот зашипел, ухватил молодого калибана мощными челюстями и отшвырнул в сторону.

Жди своей очереди, подумала Элаи, холодно глядя на сына, затем отвернулась, не давая себе труда вылить на него свое недовольство.

Это было жестоко. Она слышала, как сын повернулся и пошел вниз. За ним пошли няньки, сопровождающие другого сына – Клауда. Но Там остался, маленький, с босыми ногами. Он находился под наблюдением Привидений. Трудно, все-таки, быть первой, подумала Элаи. С самого детства, когда она была маленькой, Скар пришел к ней и сделал тем, чем она стала. И вот теперь ее дети...

Самое мудрое – это убивать соперников. Убивать соперников и объединять Башни, как делает это стиксайдец Джин, ее главный соперник.

Она посмотрела вокруг себя. Калибаны и ариэли зашевелились. Золотые и изумрудные глаза были устремлены на нее. Она посмотрела на Узоры, на реку, на Башни, на далекое море, куда течет река.

– Приведи их, – сказала она, глядя на Дэйна-Поэта. Дэйн в спешке бросился вниз. Но ее голос догнал его. – Веди Тама тоже.

– Привести их, – повторил Дэйн. – А если они не пойдут?

Там, подумала она. Если Там не придет...

Она не ответила Дэйну, и тот спустился по лестнице. Может, он тоже прочел то, что прочла она в этих узорах – смерть.

– Смерть, – просигналил калибан. Глупый, молодой калибан, слишком молодой для такого вызова. – Мать, я хочу жить...

Она ждала этого всю жизнь. И теперь она хотела остаться одна. Только она, Ма-Ги и Скар. И чтобы не было этих глаз, смотрящих на нее и оценивающих, сможет ли она противостоять тому ужасному, что надвигается. Она хрупкая, болеет в дождливый сезон. И ее наследнику не больше двенадцати лет.

Умрет ли она? – спрашивала Элаи этим взглядом. Некоторые считали, что это самый лучший выход. Но наездники были слишком преданы ей. Они служили ей.

– Подай песок, – просигналила она одному из Привидений. Там, уже вернувшийся, подал кожаный мешок, и присев на корточки, следил, как она рисовала Узоры струей песка. Остальные собрались тут же, заслоняя ее от ветра.

Она изобразила реку, припомнив рисунок побережья. Затем с помощью песка, струящегося из ладони, нарисовала холмы и курганы. Ариэли шмыгали среди ног людей, тыкались носами в нарисованные Узоры. Они бессмысленно старались исправить то, что изобразила Элаи, сделать ее Узоры копией тех, что были изображены на берегу. Будущее не интересовало их. Они были более заняты настоящим. Элаи отталкивала особенно настойчивых ариэлей. Но те лезли снова и снова.

И вот она построила изображение. Теперь Привидения, ариэли и серые калибаны сообщат о нем коричневым калибанам, сообщат о решении, которое приняла Элаи. А она решила принять вызов Джина. Она вложила в свои Узоры оскорбление ему.

Затем она встала, стряхнула с рук пыль. Кто-то добавил несколько камней к тому, что нарисовала она, усугубив оскорбление. При этом раздался смех.

Но это был нервный смех. «Но потом, – подумала она, они будут перешептываться в глубине Башни».

– С Элаи покончено.

– Если она пойдет сама, она не вернется.

– Если Джин придет сюда, он отомстит. Только рыбаки, возможно, останутся живыми.

– Но если бы она отступила, то мира все равно бы не было.

– Пойдите прочь, – сказала она, и все ушли. Они ушли, и ветер сразу набросился на Узоры. Песок, раздуваемый ветром, растекался по каменным щелям пола.

Ма-Ги осталась, только Ма-Ги и Скар. Даже Там с Привидениями покинули ее. Последним исчез одинокий серый калибан.

– Мне уйти? – спросила Ма-Ги.

– Я хочу тебя кое-что спросить.

– Спрашивай, – сказала Ма-Ги.

– Если мы проиграем, сделают что-нибудь звездные люди?

– Нет, – медленно ответила Ма-Ги. – Я не думаю. Они будут просто наблюдать.

– Это для них развлечение?

– Они хотят видеть. Они ждали столько лет, чтобы понять смысл Узоров. Нет, они не будут вмешиваться.

Понимание пришло к Элаи, как удар грома. Она увидела взгляд Ма-Ги – взгляд калибана – сытого и греющегося на солнце. Элаи протянута ладонь с растопыренными пальцами к Ма-Ги.

– Да. – Ма-Ги поняла, что это ругательство. – Абсолютная правда, мой друг. Именно этого они ждали все эти годы.

Элаи еще больше растопырила пальцы. Ма-Ги подняла голову, медленно, как калибаны, моргнула.

– Ты же не можешь сохранить тайны от Джина? – спросила Ма-Ги.

– Нет. – Слепые к Узорам звездные люди могли хранить свои действия в тайне друг от друга. Жители Клауда плавали в знании Узоров, как рыба в воде. И то, что она изобразила, сегодня же переправится через реку и, подобно откатывающейся волне прибоя, вернется к Джину. – «Я иду, человек, который хочет завоевать мир. Я захвачу все, что когда-то избежало рук Грина. Я захвачу твои Башни и сотру тебя с лица земли».

– Ма-Ги, – внезапно сказала она, думая об этом. – Ты не понимаешь Узоры. Плохо понимаешь. Скажи мне словами, что бы ты сделала на моем месте. Может, это напугает их.

На мгновение Ма-Ги потеряла уверенность.

– Нет.

– Значит, ты что-то знаешь.

– Что я знаю? Что я знаю, чего не знают калибаны?

– Мои соперники – Там, Джин, Пазея – хотят тебя использовать. Там и Пазея уважают тебя. Но Джин – другое дело. У них в Стиксе все по-другому. Ты хочешь этого? Дай мне совет.

Ма-Ги наклонила голову, затем посмотрела на Элаи.

– Во-первых, было бы лучше, чтобы конфликт разрешился не здесь, не вблизи Башен и полей. Но ты и сама хочешь сделать это.

– Калибаны требуют этого.

– Что еще они говорят?

– Встреча состоится в верховьях реки.

– Что это за война, – воскликнула Ма-Ги. – Вы даже знаете, где состоится встреча. Это не война, а свидание. Тебя убьют, Элаи. Ты знаешь это!?

Элаи вздрогнула.

– Идем со мною. Идем со мною к Джину, друг мой.

– Идти сражаться?

Элаи кивнула. Ма-Ги поджала губы, задумалась.

Затем совершенно неожиданно:

– Ты должна была построить корабли, Элаи.

– О чем ты!?

– Ты должна была их построить.

– Ты думаешь, я умру?

– Что ты оставишь после себя?

Ма-Ги встала, прошла к краю Башни. Элаи смотрела на нее взглядом задремавшего калибана.

– Этого никто не знает. – Ма-Ги отошла подальше и остановилась возле хвоста Скара. – Корабли, Элаи.

Элаи посмотрела на настойчивую женщину.

– Так что же мне делать? Что ты ждешь от меня? – Она вспомнила тот день на берегу моря, звездную женщину, наблюдавшую за ней. – Конечно, – сказала Элаи, не дождавшись ответа от Ма-Ги. Конечно. Скар ее выбрал не зря. И звездные люди тоже пристально наблюдают за нею. Значит, не зря она стала Первой. Она подошла к парапету и посмотрела на море. – Но если бы я построила корабли, Джин тоже построил бы свои. Благодаря Узорам он знает все, что делаю я. А я знаю все о нем. Он ненавидит меня, Ма-Ги. Ненавидит. Он ненавидит все, что не принадлежит к Стиксу. Он хочет получить весь мир. Он уничтожит этих людей.

– Кого, Генли?

– Я не знаю их имен. Их трое, его звездные люди.

– Откуда ты это знаешь?

В голосе Ма-Ги, в ее глазах было беспокойство.

– Калибаны говорят и тебе, – ответила Элаи. – Но ты не понимаешь. Вы, звездные люди, тоже знаете не все.

– Мне нужно предупредить Базу, Элаи.

– Оставь связь в покое. Все равно они ничего делать не будут. Верно?

– Я думаю, да.

Элаи посмотрела на нее.

– Ты похудела, Ма-Ги. Кожаная одежда пойдет тебе. Ты пойдешь со мной. Ты моя, поняла?

Ма-Ги подумала.

– Хорошо, – ответила она.

В этот день позже пришла Пазея со своим калибаном. Она была угрюмая, настороженная. Она не принесла своего наследника и была вооружена только ножом. Она встала перед креслом Элаи, хотя обычно держалась чуть сзади.

– Ты прочла, что происходит, – сказала Элаи. – Я собираюсь в верховья реки. Ты тоже.

Пазея испустила вздох, глубокий, медленный. Она сложила руки на груди, не отрывая глаз от Элаи. Лицо ее как будто было высечено из камня. Было видно, что она тщательно готовилась к своему визиту. Причесалась, украсила одежду. Она не знала, зачем ее вызвали. Может, это ловушка и ее ждет смерть.

– С тобой, – сказала Пазея.

– Я не идиотка, – сказала Эллаи. – Я не хочу, чтобы мы были слабыми. Ты только должна мне сказать, что будешь со мной. Других обещаний я от тебя не требую.

Пазея подумала:

– Я буду там. – И действительно, Элаи больше ничего не требовала от нее.

– Там тоже придет, – сказала Элаи.

– Ты поступаешь глупо. Первая.

Элаи нахмурилась. Затем она улыбнулась: все же она была Первая.

– Но он придет, – сказала она. – Я просила его прийти.

Там задержался на три дня. И все это время узоры менялись, становились все более угрожающими. Наконец он появился в сопровождении наездников. Его отряд поднял клубы янтарной пыли вдоль берега.

В Клауд он вошел один, только со своим калибаном.

– Немного задержался, – сказал он, представ перед Элаи.

Он совсем не изменился. Выглядел он так же, как и раньше. А она, Элаи, очень изменилась. Она встретилась с ним взглядами и отметила, что при дневном свете он так же хорош, как и в темноте. Стройный, высокий, уверенный в себе. Разве сейчас он захочет ее, когда прошло столько лет, и она потеряла грацию и внешнюю привлекательность?

Отец Дина, он пришел тоже, хотя сейчас он был только одним из ее наездников, и ничем больше. Дин стоял, плотно прижавшись к стене. Пазея была рядом с нею, чуть позади. И Клауд, отец Клауда, один из длинного рода Клаудов, тоже пришел. Итак, все ее мужчины – родственники, включая и двух ее сыновей – все пришли на ее зов.

– Почему ты не убила меня? – спросил Там без всяких церемоний. Это было в его духе – прямой и откровенный вопрос.

46. Год 205, день 51

Записи из журнала Ма-Ги

Элаи позвала на помощь людей из приморских Башен, своих прежних мужей. Отец Тама, Там-старший из Новой Башни. Он опасен, сказала мне однажды Элаи. И я теперь вижу, что она была права. Там действительно опасен.

– Почему ты не убила меня? – прямо спросил он, и казалось, каждый задает себе этот вопрос. Я думаю, что его оскорбило то, что Элаи даже не сделала попытки убить его. Через реку он переправился вместе со своими наездниками, но к Башне, к ней он пришел один.

Элаи смотрела на него, не поднимаясь с кресла. Она сделала какой-то знак, смысл которого я не поняла. Однако мне кажется, что она просто дала ему понять, что не считает его угрозой для себя. И это ему очень не понравилось.

– Здесь не Стикс, – сказала она. – У меня не такие манеры, как у Джина. – Это было прямое оскорбление, и это почувствовали даже калибаны, Скар и калибан Тама. Звери зашипели друг на друга, заклацали зубами.

– Как мальчик? – спросил наконец Там.

– Ушел к Привидениям.

Такая информация передается практически мгновенно по всему миру.

– Я видела его утром.

Он был очень красивый мужчина, этот Там. Я видела, что он все еще привлекает к себе Элаи, несмотря на все их разногласия. Он вовсе не был так стар, этот Там-старший, симпатичный, стройный, прическа у него была в виде короны. Одежда его изобиловала украшениями – он был богатый человек. Я никогда еще не видела такого красивого мужчину.

– Когда мы выступаем? – спросил он словами, а не на языке жестов. Он говорил с Элаи, как человек с человеком, и при этом как будто давно прошедшее время вернулось сюда.

О Элаи! Твои секреты! Ты все еще любишь этого человека?

Юный Дин стоял возле стены, и возле него лежал его калибан Двакамень. Лицо Джина было жестким и испуганным. Рожденный первым. Если кто-либо из присутствующих здесь мог ударить ножом Тама, так это был Дин.

Так как сын Тама ушел к Привидениям, его имя исчезло из списков живущих в Первой Башне, как будто у него никогда не было сына. Я думаю, что именно по этой причине Там пришел сюда.

И Пазея, эта старая женщина, всегда с оружием, правившая Второй Башней, она стояла возле двери, когда вошел Там. В данный момент она была без мужа, и можно было себе представить, какие чувства она испытывала, глядя на Тама.

Глядя на происходящее, я понимала, что Там думает об этих женщинах, но мне не хочется писать этого.

Элаи в настоящее время, пожалуй, единственный человек в Клауде, который мог бы держать это сообщество в руках. И если с нею что-то случится, то это приведет к полному хаосу. Там – он тоже понимал все это, но он понимал и другое. Он как бы говорил Элаи, бросал ей вызов: – «Попробуй, удержи без меня Приморские Башни». Но он понимал, что без Элаи он тоже ничего не сможет сделать.

Я посмотрела в окно и ужаснулась при виде огромного количества калибанов. Серые уже начали работу, видоизменяя Узоры и передавая всем, кто может читать язык Узоров, последние новости.

46

Послание Станции директору Базы

Наблюдается повышенная активность Клауда, выражающаяся в строительстве курганов в ответ на продвижение стиксайдцев. Совершенно очевидно, что Клауд знает о надвигающейся угрозе. Курганы непрерывно возводятся, затем уничтожаются, возводятся снова. Их линия постоянно меняется. Стиксайдцы не строят курганов. Они просто двигаются вперед со средней скоростью 30 километров в день.

Как со стороны Клауда, так и со стороны Стикса заметны большие массы калибанов. В Клауд прибыли подкрепления из приморских поселений.

Послание директора Базы к Ма-Ги

Генли и его сотрудники пропали в Стиксе. Известно ли вам что-нибудь?

Служба безопасности – директору

Агентам сейчас приходится работать с чрезвычайной осторожностью. Война кажется неизбежной. Агенты сообщают о возросшей агрессивности калибанов.

Директор – Службе безопасности

Генли, Маннин и Ким не выходят на связь с нами, и я не знаю, имеют ли они отношение к нападению на Клауд. Ма-Ги тоже не выходит на связь. Прошу не подвергать ненужному риску людей. Начинайте их понемногу отводить.

47. Год 205, день 60

Клаудсайд

Коридоры были неестественно пустые, пыльные, в них не было ни калибанов, ни Привидений. Ма-Ги понимала, что все это потому, что они собрались на берегу реки. Рыбачьи сети были все спутаны, рыбная ловля заброшена. Вокруг царили смятение и страх. На поверхности воды показалось что-то огромное, серое и скрылось снова.

– Они то же наблюдают, – боязливо сказал кто-то. Ма-Ги не могла придумать, кто такие «они». Может, морские жители?

Из лесов прибыли большие калибаны, не принадлежащие никому. Среди них были настоящие гиганты, но Привидения как-то управлялись с ними, и они не пытались драться с местными калибанами.

Дикие калибаны, подумала Ма-Ги. Беспокойство в Клауде все возрастало, наездники и калибаны нервничали, а Элаи все задерживала выступление. Солнце проникало в окна пустых Башен, и солнечные лучи высвечивали облака пыли в пустых холлах.

В одном из закоулков Башни Ма-Ги увидела Дина. Она не ожидала встретить его.

– Дин, – сказала она, приветствуя его. – Давно не видела тебя. Почему ты не приходил ко мне послушать рассказы?

Мальчик продолжал сидеть возле стены рядом с калибаном. В полутьме Ма-Ги могла видеть только нос калибана и глаза, зорко следящий за нею.

Дин ничего не сказал, только опустил голову и ждал, чтобы она прошла.

– Дин, ты здоров? – спросила она.

Записи из дневника Ма-Ги

Я сегодня говорила с Дином. Не думаю, что он понял. Ему семь лет. Маленький, тощий, одни коленки. Глядя на него, так и хочется вымыть его, причесать волосы. Но стоит посмотреть в его глаза, как это желание пропадает. Это мальчик, который сейчас думает об одном: как остаться живым. Он уже повзрослел, но когда я попыталась с ним заговорить, он поднял камень и швырнул в меня, как ребенок. После этого он заплакал, стараясь, чтобы я не заметила этого.

Я не хочу умирать – вот что означало его поведение. Камень, который он бросил, отскочил от стены и ударил в меня. Я посмотрела на него взглядом, каким смотрят на ребенка, сделавшего что-то нехорошее, и он разразился слезами, отвернувшись от меня.

– Ты боишься Джина? – спросила я.

– Нет, – ответил Дин, шмыгнул носом и вытер глаза. Он принял вид строгий и надменный, стараясь не показать, что он плакал. – Нет, я не боюсь.

– Посмотри на море, – сказала я. Это заинтересовало его. – Посмотри на море, когда ты выйдешь из Башни.

– Зачем? – это был ребенок, который подозревает всех в том, что над ним хотят подшутить.

– Ты просто посмотри, – и стала ему рассказывать о лодках, кораблях. Он сделал вид, что бросает камень.

– Я не хочу разговаривать.

– Будь умницей, – сказала я. – Ты хочешь жить, чтобы стать мужчиной?

Это привлекло его внимание. Значит, именно об этом он думал все время.

– Будь умницей, – сказала я, не зная, что ему посоветовать. Это ведь не мой мир.

– Твоя мать хочет, чтобы ты жил, ты знаешь это? Вот почему она позвала Тама и остальных. Ты же знаешь, что надвигается?

Он задумался, и я вспомнила ту сцену на крыше Башни, когда он оскорбил мать. Боится. Просто боится, но готов сражаться, этот мальчик. Сын Элаи. Я потрепала его волосы. Редко кто притрагивался к нему с лаской. В Клауде это не принято. Но он был явно доволен. Бедный мальчик.

– Твоя мать любит тебя. Я тоже.

– Я люблю тебя, – снова повторила я.

– Элаи говорила это? – спросил он.

Я солгала ему, но думаю, что если бы Элаи не была занята, она сама сказала бы ему то же самое. А кроме того, она поручила мне заботиться о своих сыновьях. Поэтому полагаю, что сказала правду.

Я поговорила и с Клаудом, но это мало что значило. Клауд был слишком мал и ничего не понимал. А Там находится среди Привидений. Он знает и понимает все. Он ведь общается с калибанами, с ариэлями, так что вряд ли он понял бы, что я хотела ему сказать. Он совсем другой.

Время шло. Приближался срок выступления. Я не возьму с собой этот журнал. Я спрячу его. На всякий случай.

Мне дали копье. Дайн научил меня, как держать его. Я предполагала ехать верхом на одном из калибанов, который не хотел стать ничей собственностью. Мы посмотрели друг другу в глаза. Я нарисовала для него Узор, но он носом разбросал камушки. Он явно не желал стать мне другом. Надеюсь, не потому, что это я, а просто не желает никакой ноши.

Здесь я мыслю как человек. Но я помню, что нахожусь в их собственном доме, собственной стране. Я нахожусь в государстве Клауд, которое они создали. Это разумные существа, которые пишут прямо на планете, и знаками их служит горы и пропасти. Поэтому зачем ему возить меня? Разве я смогу защитить его своим жалким копьем?