Часть 3 (СИ)

Глава 8 Побег из тюрьмы «Рединг»

В Кале Бузов уговорил Гусева посетить собор Нотр-Дам, построенный в XIII веке, Володя быстро устал и друзья зашли в небольшое кафе, расположенное в двух кварталах к западу. Гусев вытянул под столом свою больную ногу, пытаясь сдержать гримасу боли, а Бузов восторженно трещал на своем ужасном английском об элементах фламандской, готической, англо-нормандской и тюдорской архитектуры. На фразе про каррарский мрамор он внезапно замолчал, а потом шепотом сообщил Володе по-русски:

— Через два столика от нас, у окна, в одиночестве сидит девушка. Я её видел в стриптиз-клубе «Мулен Руж», когда посетил его перед гонкой Париж-Руан. Стриптиз, право, доброго слова не стоит, — махнул рукой Валерка, — Я, собственно, хотел посмотреть на Тулуз-Лотрека, а канкан смотрел, в ожидании прихода художника. Что интересно, эта девушка, по словам соседа по столику, одновременно спала с двумя мужчинами: с каким-то аристократом и модным писателем.

— С Оскаром Уайльдом? — издевательски спросил Гусев, зная, в чем именно заключалось «непристойное поведение» ирландца, получившего два года тюрьмы.

— Конечно, нет. Иногда я жалею, что приложил руку к освобождению из тюрьмы этой…, - выругался Бузов.

— Так чем тебя так заинтересовала девчушка-поблядушка? — хмыкнул Гусев.

— Когда тебе было двадцать, ты, помнится мне, спал с девушкой, которая вот-вот должна была выйти замуж.

— Гормоны, мало увольнительных в город, недостаток карманных денег. Солнце, лето, каникулы! — развел руками Гусев.

— Вот-вот. Шестнадцать лет, гормоны, мало денег на наряды. За что нам её осуждать? Ей сейчас девятнадцать, а взгляд, как у двадцати пятилетней женщины.

— Да ты на неё запал три года назад?!

— Как она была молода, свежа и хороша! Я подойду. Посиди один.

Бузов ушел к столику у окна, а к Гусеву подошла молодая женщина, слишком холеная, чтобы быть проституткой.

«Немного выше среднего роста, без каблуков сантиметров 160. Точёная фигурка, возможно, корсет. Белая шелковистая кожа, через которую просматриваются бледно-голубые жилки, без малейших признаков косметики. Волнистые светлые волосы под скромной шляпкой. Легкий, нежный румянец на щеках, строгие синие глаза. Благородный прямой нос, сочные, алые губки и… скучное выражение лица, сводящее её привлекательность к нулю», — отметил Гусев. Когда она заговорила, то Володе почудилась аристократическая спесь, а скромность её одежды он отнес за счет стесненности в средствах.

— Позволите присесть за ваш столик, полковник Мартэн, — спросила она Гусева по-французски.

— С моей стороны было бы невежливо отказать очаровательной леди в такой малости. Только я не полковник Мартэн, — ответил Гусев по-английски.

— Ваша трость и характерная повязка, закрывающая пустую глазницу, бросаются в глаза. В Париже я вас видела трижды и не могу ошибаться, — перешла на английский аристократка.

— И всё же, мадам, мы незнакомы, — развел руками Гусев.

— Да, это так, месье, мы не были представлены друг другу, но мой покойный муж Жосслен Анслен воевал вместе с вами в Конго. У меня к вам деловое предложение. Оно соответствует профилю вашей бывшей службы, — настойчиво продолжила женщина, снова заговорив по-французски.

— Мадам, я не Мартэн, я не был знаком с Жоссом. Мне не нужны ни чужие секреты, ни чужие деньги, — холодно ответил Гусев по-английски.

— Полковник, Жоссом моего мужа называли только близкие друзья. Я понимаю, что вы давали подписку о неразглашении, но я в отчаянном положении. Помогите мне! — на холодном лица аристократки отразилась горькая тревога.

— Не хочу показаться грубым, но наш разговор бесполезен.

— Спасите мою сестру! — отчаянно взмолилась женщина, отбросив все свои аристократические замашки.

Шестнадцатилетняя сестра бедной и незнатной аристократки Алисы Анслен сбежала с любовником в Англию, как выразилась Алиса «на остров». Отец, потерявший ногу в битве при Седане, давно и тяжело болен, поэтому не в силах вернуть дочь обратно. Муж Алисы погиб во Французском Конго год назад. Любовник сестры — профессиональный соблазнитель, потребовал за возврат неосторожной девушки разорительно огромную сумму, иначе грозился приучить её к наркотикам, а потом продать в бордель.

«Бесполезное второе сословие. Привыкли жить на ренту, ничего не умеют, не знают, не хотят работать. Ловкий мачо обирает её семью до последней нитки, и потом для неё только два пути: либо наложить на себя руки, либо идти на панель. Чем эта Алиса и её сестра лучше той потаскушки, которую пожалел Бузов? Тем, что до двадцати лет Алиса жила в достатке, а танцовщица страдала в нищете? Наверно, моего уважения больше достойны те женщины, кто работает от зари до зари за гроши», — Гусев скептически смотрел на Алису, зная, что не сможет отказать, когда просят так настойчиво и эмоционально.

«В конце концов, этот мачо, похоже, настоящий негодяй. Сделаю доброе дело, авось зачтется мне, душегубцу, на том свете», — поддался на уговоры Гусев.

— Я вам не помешаю? — радостно спросил Бузов, незаметно приблизившись к столу. Его французский был ужасен.

«Я слишком увлекся. Даже медведя Валерку не услышал», — недовольно подумал Гусев, хотя его промашка была простительна, в кафе было довольно шумно.

— Неужели это вы, маэстро?! — скучное и непривлекательное лицо француженки расцвело от восторга, внутренне засветилось счастьем и обожанием, — Вы тот самый несравненный Бузов?!

— Никогда бы не подумал, что я кому-то известен во Франции? — смутился довольный Валерка.

— Вы — мой любимый поэт!!! — простерла руки к Бузову женщина, и, позабыв обо всем на свете, прочитала по-французски стихи без размера и рифмы:

Гусев откинул голову назад и посмотрел на Бузова с большим сожалением.

— Я всю свою оставшуюся жизнь буду помнить сегодняшний день! — со слезами на глазах прошептала Алиса, в этот момент показавшись Гусеву молодой и красивой.

— Когда я подошел, у вас на глазах были слезы. Этот человек расстроил вас, прекрасное дитя, — Бузов изъяснялся по-французски крайне коряво, но женщина внимала ему с восторгом.

— Я просила полковника Мартэна о некоторой услуге, видимо, слишком опасной, — на вид простодушно ответила Алиса, потупив хитренькие глазки.

— О! Полковник Мартэн? — поднял брови Бузов.

— Я не полковник Мартэн, — потихоньку раздражаясь, ответил Гусев.

— Неужели «полковник Мартэн» отказал несчастной фее? — улыбнулся Бузов Гусеву.

— Да. Отказал. Великий композитор и несравненный поэт видимо забыл, что подрядил меня для решения своих проблем, — попытался максимально холодно ответить Гусев.

— Введи меня в курс. В двух словах, — попросил Бузов.

— У мадам Алисы Анслен, — Володя кивнул в сторону аристократки, как бы представляя её, — мачо увез сестру, молодую и глупую.

Француженка попыталась протестовать, услышав характеристику сестры, но Валера остановил её жестом.

— Мерзавец назначил несусветную сумму выкупа в тысячу фунтов стерлингов, иначе грозится продать подружку в бордель. Встреча назначена на завтра. Мадам Анслен не хочет отдавать последние деньги, без гарантий возврата сестры.

— На мой взгляд «полковник Мартэн» не кажется опасным. Одноглазый и хромой. Мачо подпустит полковника к себе совсем близко, Мартэн его пальчиком ткнет, и нет красавца-мачо, умер от испуга, — глядя в завораживающие глаза аристократки, излагал свой план Бузов.

Женщина внимательно слушала своего кумира, но, как оказалось, не понимала ни слова. Через несколько секунд слова дошли до её разума, она с ужасом посмотрела Гусеву в лицо и перевела взгляд на его пальчики, способные убивать одним прикосновением.

— Драгоценная мадам Анслен…

— Для вас — Алиса, — чувственно прошептала француженка.

— Алиса, вы можете представить полковника Мартэна в качестве вашего отца?

— Нет, никак не получится. Полковнику всего лишь сорок два года, а моему отцу пятьдесят.

— На мой взгляд, полковник Мартэн выглядит старше своего возраста, — усмехнулся Бузов.

— Я тоже это заметила. Жестокие испытания во славу Франции наложили свой отпечаток, — пожалела Гусева Алиса.

— Мадам Анслен! Я думаю, нам следует пройти в гостиничный номер, чтобы обсудить детали? — сдался наконец-то Гусев.

— Увы, Алиса, мне необходимо остаться. Я задумал постановку нового сногсшибательно быстрого танца: «лисья рысь». Его придумала моя жена, святой души человек, вечная ей память, — не захотел заниматься скучным планированием операции Бузов.

Француженка встала, подошла к Бузову, обняла его и захлюпала носом.

— Я знаю о вашем горе! Помните, вы не одиноки. Я знаю, как это потерять любимого человека. Целый год я не могла прожить ни минуты, чтобы не думать о любимом муже.

В номере гостиницы француженка удивила Гусева, перевернув всё с ног на голову.

— Когда маэстро Бузов отметил, что вы выглядите старше своего возраста, я отчетливо поняла: вам не сорок два года, вам — тридцать два! Вы — не полковник Мартэн!!! Кто вы? Зачем вводите меня в заблуждение? Только ваше знакомство с маэстро не позволило мне заявить на вас в полицию! — разгорячилась аристократка.

— Позвольте, — перешел на французский Гусев, — Я всегда твердил вам: «я не полковник Мартэн». Надеюсь, теперь недоразумение исчерпано, и надобность в моих услугах отпала?

Француженка уселась в глубокое кресло у окна, оценивающе осмотрела номер, и задала коварный вопрос:

— Это хорошо, что вы признали свою вину, и, надеюсь, понимаете, что обязаны компенсировать свой обман. У маэстро Бузова есть постоянная пассия?

— Вы совсем забыли о своей сестре? — ушел от вопроса Гусев.

— Значит, нет! Хорошо! — радостно улыбнулась Алиса. Она показалась бы Володе очаровательной, если бы не хищная тень, проскользнувшая по лицу, — Что касается освобождения моей сестры — это теперь ваша проблема, лжеполковник Мартэн. По-моему, маэстро поручил вам решить этот вопрос еще в кафе.

«Стерва», — подумал Гусев, признавая за француженкой право на, шокирующую его, практичность.

«Для чего маэстро завел себе такого опасного человека? Стоит посмотреть на него — прошибает холодный пот и хочется в туалет.»

— Мне нужно припудрить носик. Где я это могу сделать? — холодно и властно осведомилась француженка.

Гусев показал на дверь в ванну, совмещенную с туалетом, а сам расселся на маленьком диванчике с удобствами, подставив под ногу банкетку. Алиса вышла из ванной как-то слишком изящно, совсем по-другому, чем раньше. Она скептически посмотрела на Гусева, на секунду задумалась и уселась с ним рядом на диванчик.

«Я не боюсь этого человека! Он служит Бузову, и совершенно мне не опасен! Напротив, он решит мою проблему с сестрой. Такой бандит и убийца легко расправится с…, как он его называл…, „мачо“! Как я могла принять бандита за полковника Мартэна? Впрочем, в нем чувствуется особая властность, а одет он просто, но богато», — думала француженка.

«Эта кокетка строит мне глазки?» — удивился Гусев, — «А села так близко, что переходит все рамки приличий.»

— Я хотел бы услышать историю похищения вашей сестры со всеми возможными подробностями. Важны любые детали. Затем я задам вопросы, и лишь потом мы преступим к обсуждению завтрашней встречи с вымогателями, — Гусев говорил по-французски медленно, но, практически, без ошибок.

Алиса начала свой рассказ и постепенно втянулась, перестала обращать внимание на Гусева, который что-то помечал в блокноте, изредка направляя француженку короткими репликами. В конце разговора, предварительно постучавшись, в номер заглянул Бузов. Он рассыпался в сомнительных комплиментах, и даже подмигнул Гусеву, скривив рот во фривольной улыбке.

— Это совсем не то, о чем ты думаешь, — устало произнес Гусев.

— Я думаю лишь о том, как помочь несчастной юной француженке.

— Которой из трех?

— Ты всё прекрасно понимаешь.

— Ладно, не злись. Были бы у нас два дня в запасе, я бы оплатил организацию встречи с этим «мачо» детективной компании. Никчемный аферист, любитель, но от таких дилетантов как раз можно схлопотать подлянку, они не знают правил и могут сделать нестандартный ход.

— Детективы нужны в любом случае. У них знакомства в полиции и они отмажут от неприятностей при «несчастном случае с мачо», — глубокомысленно заметил Валера.

— Плохо, что у тебя такая яркая известность во Франции. Мадам растрезвонит о встрече с тобой всем своим знакомым, — печально констатировал Володя.

— А я уверен в обратном, — парировал Бузов. Он широко улыбнулся француженке, и заговорил, не стесняясь своего ужасного акцента, — Мадам Алиса, вы показались мне не по годам мудрой. Это так редко встречается. Совсем еще юная, нежная, возвышенная женщина. Но при столь тонкой и трепетной организации души такой незаурядный характер, смелость и ум.

— Что вы такое говорите, маэстро. Это преувеличение, — изобразила смущение Алиса.

— Разве что совсем небольшое, — лучезарно улыбнулся Бузов, — Собственно, я хотел убедить «полковника», что его опасения полностью лишены всех оснований. Представим на секунду, что вы, Алиса, как говорит «полковник», растрезвонили всем о нашей встрече. Тем самым привлекли внимание знакомых к приключениям вашей несчастной сестры. Ей рано или поздно нужно будет выходить замуж, и широкая огласка совершенно не нужна. Мало того, вы, Алиса, тоже молоды, умны и красивы. Уверен, скоро вы встретите достойного офицера. Знакомство со мной — это, видимо, хороший повод для зависти молоденьких соседок, но совершенно негодная рекомендация для замужества. Увы.

— Да, маэстро. Я это прекрасно понимаю, — выдавила через силу, мгновенно поскучневшая, француженка.

— К тому же я не планирую знакомиться с вашей сестрой. «Полковник Мартэн», как вам хорошо известно, отрицает то, что он полковник Мартэн.

— Да, маэстро. Мне никто не поверит, если бы я даже решила рассказать соседям правду, — чуть не плача прошептала француженка.

— Обещаю, в следующий свой приезд во Францию я обязательно извещу вас. Считайте, что вы уже получили моё приглашение в La Fermette Marboeuf, Tour dArgent или Le Procope на Rue de l'Ancienne Comйdie, — сказал Бузов своим чувствительным, низким, хриплым басом, обворожительно улыбаясь.

Гусеву совсем не нравилась француженка, но всегдашний успех Бузова у женщин его раздражал.

«Прошло не так много времени после смерти жены, а этот ходок уже затевает интрижку», — подумал Володя, прекрасно понимая, что совершенно не прав.

— Валера, ты можешь забрать мадам с собой, всё, что необходимо для завтрашней встречи я узнал. К тому же мне нужно навестить детективное агентство, — сказал Бузову Гусев.

— Нет-нет, будет лучше, если ты возьмешь Алису с собой. В агентстве могут возникнуть вопросы, — явно занервничал Бузов. Он подмигнул Гусеву левым глазом, чтобы француженка не заметила, и быстро добавил по-русски, — Я бы хотел немного освежить в памяти фокстрот.

— «Маэстро» прав, — язвительно заметил Гусев, — Нам, мадам Анслен, нужно будет вместе посетить детективное агентство.

Бузов уже открыл дверь, собираясь уйти, когда Гусев остановил его.

— Фамилия у этого мачо интересная — Чемберлен! И даже возраст подходит.

— Нет! Чемберлен — крайне порядочный человек и, главное, далеко не красавец, большие уши, огромный нос, — покачал головой Бузов.

— Да! У него большие нос и уши, — удивленно заметила Алиса.

— Порядочный? Мюнхенский мерзавец! — горячо высказался Володя.

В агентстве долго сокрушались по стандартному поводу: «ах, если бы вы пришли на сутки раньше, не было бы никаких проблем». Состав групп захвата и внешнего периметра охраны были известны Гусеву по прошлому посещению агентства в рамках подготовки к операции в Англии, и полностью его устраивали. Зато все три кандидатуры пожилых детективов, которые должны были изображать отца мадам Анслен, были Гусевым забракованы, от них за версту разило жандармерией. Об этом Гусев заявил достаточно резко.

— Хотите сами рискнуть, месье капитан? — спросил владелец агентства. Он не знал ни фамилии, ни имени Гусева, Володя представился ему просто «капитаном».

— Я не думаю, что этот аферист будет для меня опасен. Что касается внешности, то небольшой грим поможет меня состарить, — согласился на предложение детектива Гусев.

— То, что мистер Чемберлен не видел моего отца, малосущественно. Если сестра рассказала ему о потере отцом ноги, то похитителю покажется странным отсутствие упоминания о потере глаза, — проявила свой интеллект Алиса.

— У меня есть искусная подделка под глаз, крайне трудно отличить, — улыбнулся Гусев, забыв на секунду, что это его, мягко говоря, не красит.

Алиса отшатнулась, а детектив поморщился.

— Грим не обязателен. На мой взгляд, будет достаточно седого парика, — сказал детектив.

— Я побреюсь наголо. Ничто так не старит, как лысина на всю голову, — сказал Гусев.

Детектив кивнул головой в знак согласия.

Алиса с удивлением поглядывала на капитана, изображавшего её отца. Лысина, блестящая от тонального крема, притягивала внимание, отвлекая от чудовищных шрамов на лице. Искусственный глаз на самом деле выглядел совсем, как живой. Алисе даже показалось, что это и есть обычный глаз, и под повязкой лжеполковник Мартэн скрывал свои жуткие шрамы, а не пустую глазницу. Капитан чем-то неуловимо напоминал Алисе и мужа, и отца и полковника Мартэна.

«Все военные так похожи друг на друга», — подумала Алиса и поверила, наконец, в то, что капитан настоящий.

Гусев оглядел зал и выделил двух скользких типов, с масляными, бегающими глазами, настолько неприметной наружности, что сразу наводило на подозрение о шпиках или жуликах. Так как шпиков Гусев знал в лицо, то оставалась только одна возможность — жулики.

Чемберлен появился в сопровождении охраны — пары тупых на вид бандитов. Гусев вычислил его мгновенно, еще до того, как Алиса бросила свой первый яростный взгляд в его сторону.

Казалось, в нем не было ничего особенного. Чуть моложе тридцати. Темноволосый, ранние, лишь намечающиеся залысины, аккуратная, свежая стрижка. Очень хороший, дорогой костюм.

«Позер», — подумал Гусев, — «Видно, что одеваться мачо умеет, и любит. Внимание дам к себе привлекает.»

На пальцах тонкое кольцо и два перстня, заколка для галстука массивная, золотая, с россыпью камней. По глазам видно — хитер и жесток.

«Уши и нос крупноваты», — довольно констатировал Гусев.

Володя встал, изобразив полную беспомощность из-за хромоты, и призывно махнул рукой. Это было бы совершенно излишним, но Гусев стремился создать у врага ощущение безопасности.

— Деньги принес, старик? — небрежно спросил Чемберлен по-английски. Володе показалось, что классический английский язык для него родной, или он изучал его в живой среде. В его речи не было иностранной чистоты и правильности произношения, которая была так характерна для жены Бузова. Англичанин не поздоровался и сел без приглашения. Охрана уселась за соседний столик.

— Где моя дочь? — также по-английски ответил вопросом на вопрос Гусев, он устало и растерянно достал толстую пачку мелких банкнот и положил на стол, прижав деньги ладонью.

— Не ссы, папаша, — протянул руку к банкнотам мачо, — Дай мне уйти с деньгами и через полчаса твою потаскушку приведут.

Володя изобразил возмущение, растерянность, а затем решительно спрятал деньги во внутренний карман.

— Оставь своих мордоворотов здесь, а мы с тобой пройдем к моей дочери. Надеюсь, ты меня не боишься? — позволил себе мелкую издевку Володя.

— На «слабо» я не покупался даже в детстве, — презрительно ответил аферист, — Но тебе повезло, старик, я сегодня добрый, пойдем, заберешь свою дочурку.

Мачо встал и презрительно посмотрел на Гусева, который неловко ерзал ногой по полу. Володя, наконец, выпрямился и зашагал к выходу из кафе.

«Слишком он легко согласился. Подозрительно как-то. И охрана мне его совсем не нравится. У альфонса не должно быть таких громил», — насторожился Гусев.

Именно это спасло Володю пару минут спустя, когда он забрался в фиакр. Чемберлен замахнулся даже не свинцовой дубинкой, а обычным слэппером, в тот момент, когда Гусев забрался внутрь. Володя ударил противника прямым ударом в открытую из-за поднятой руки печень, Бузов любил называть такой удар — джеб. Чемберлен удивленно выпучил глаза и так жалобно застонал, будто его били впервые в жизни.

Справа, с тротуара к кучеру на козлы забрался, нанятый Гусевым, шпик. Сделал он это быстро и незаметно, воспользовавшись тем, что внимание кучера заняла короткая схватка Гусева и Чемберлена.

Гусев окатил Чемберлена холодной водой из ведра и тот очнулся. Голый, привязанный к стулу, мокрый, замерзший англичанин потерял свою уверенность и показался Володе жалким и растерянным.

— Фамилия, имя, звание, должность? — спросил Гусев, звонко закатывая англичанину пощечины после каждого слова.

— Название банды? Кто главарь? Дислокация банды? Местонахождение главаря? Численность банды и её вооружение? Чем занимается банда?

Гусев на минуту прервался, чтобы поправить перчатку.

— Условия сбора и рассредоточения, их места, сигналы? Отношение и связи с другими бандами?

Гусев перешел к ударам по печени.

— Ну, что ты мычишь? — перешел на английский Володя, — Ах?! Кляп мешает?

Гусев вытащил кляп и нехотя ударил Чемберлена в самый низ живота.

— Поторопись! Через час твою дочку отправят в Амстердам, в бордель для матросов! — заверещал англичанин.

— Адрес? Где её держат?

Чемберлен, захлебываясь, объяснил: куда нужно ехать и что надо сказать, чтобы проникнуть в дом без стрельбы.

Гусев вышел из комнаты в коридор и спросил у детективов:

— Вам всё понятно?

Трое детективов трусцой побежали к выходу, демонстрируя заказчику свою оперативность.

Час спустя в комнату ворвался Бузов, его подгоняла нервная Алиса.

— Ты опять взялся за старое?! — недовольно заметил Валера.

— Эта кислятина не считается. Вино слабенькое, да и пью я его маленькими глоточками, в горле что-то пересохло.

— Как вы можете, полковник Мартэн? Это совершенно невозможно! — истерически заверещала француженка.

— Во-первых, я не полковник Мартэн, и вы это знаете, — еле слышно, безнадежно прошептал Гусев.

Бузов налил себе фужер, понюхал вино, чуть-чуть пригубил и удивленно заметил:

— Во-вторых, Алиса! Это вполне хорошее вино.

— Я по поводу мистера Чемберлена! — указала в сторону англичанина француженка, на всякий случай, для тупых мужчин.

— Как же ты права, Алиса!!! — покачал головой Бузов, — Послушай меня, «неполковник Мартэн»! Почему этот мерзавец до сих пор живой и здоровый???

Бузов поставил фужер на стол и ударил Чемберлена в ухо. Стул с грохотом повалился на пол.

— Алиса!!! Он к твоим услугам. Ножками его! Рекомендую. Зубы ему выбей! — Бузов снова поднял фужер, — Неплохое вино!

— Нет! Нет! И еще раз «нет»! Нельзя бить беспомощного человека! Нельзя держать его голым! Это недостойно вас, маэстро, и вас полковник Мартэн!!!

— А еще мадам я сижу, а вы стоите. Не комильфо! — грустно засмеялся Гусев, а затем зло добавил, — Маэстро Бузов, вас не затруднит увести свою даму?

— Алиса! Увы! Этот жуткий солдафон совсем забыл о манерах. Я предлагаю выйти на улицу и дождаться там вашу сестру.

— Нет! Пусть полковник Мартэн развяжет мистера Чемберлена и отдаст ему одежду, — топнула ножкой француженка, но потом, вяло сопротивляясь, всё-таки позволила увести себя из комнаты.

— Обязательно. Полковник Мартэн развяжет, полковник Мартэн отдаст одежду. Обещаю!

На улицу они не попали, в коридоре им навстречу бросилась сестра Алисы.

— Где? Где мой любимый? Что с ним сделали ужасные ажаны? Детективы несли какой-то вздор о моем похищении! Ничего подобно! Я люблю его. Я поеду с ним на край света.

Чемберлен услышал её голос и издал невероятно трагический стон. Девочка, с недавних пор молодая женщина, завопила и бросилась по коридору, легко оттолкнув огромного Бузова в сторону. Она влетела в комнату, к лежащему на полу Чемберлену, и стала покрывать поцелуями его лицо и тело. Затем она попыталась развязать веревки, ломая свои ногти, и даже пыталась распустить узлы зубами. При этом девочка что-то нежно лепетала.

Гусев вышел в коридор, приволакивая ногу. Он повернулся к Алисе так, чтобы его ужасные шрамы были отчетливо видны, и улыбнулся своей фирменной жутковатой улыбкой.

— Мадам, я вынужден забрать маэстро Бузова и покинуть вас. Думаю, уже через минуту ваша сестра развяжет мистера Чемберлена, и… вы вернетесь к тому самому положению, в котором были до нашего знакомства.

Француженка растерянно посмотрела на Бузова и жалобно спросила:

— Как же так?! Нужно что-то делать? Конечно, не так вызывающе грубо, как полковник Мартэн. Вы не можете бросить меня здесь одну! Моя сестра сейчас… слегка…, вернее слишком… По-мо-ги-те!

Алиса растерянно металась по коридору, затем отвернулась и зарыдала.

Гусев вернулся в комнату. Чемберлен торопливо натягивал брюки. Он затравленно посмотрел на Володю. Сестра Алисы с ужасом, как загипнотизированная, уставилась на изуродованное шрамами лицо Гусева.

— У тебя проблема, — Володя слегка ударил кулаком в разбитый нос англичанина. У того снова хлынула кровь, — Твоя проблема — вот эта молодая шлюшка. Еще раз окажешься рядом с ней и прощайся с ушами, носом и…, конечно, причиндалами.

Гусев достал нож, отобранный им у англичанина, и ухватился левой рукой за ухо Чемберлена, оттянув его, чтобы было удобно резать. Англичанин задрожал крупной дрожью и нассал в штаны.

— Фу-фу-фу, — делано сморщил нос Гусев.

Сестра Алисы завизжала высоким звонким голосом и в комнату мгновенно вбежали мадам Анслен и Бузов.

— Пошел вон! — Володя за ухо выбросил англичанина из комнаты, а его подружку притормозил, — Ты что? Не поняла? Догонишь англичашку — он тут же превратится в кастрата.

— Как это мерзко! Как жестоко! Из-за ваших зверств я чувствую себя ничтожеством, я жалею, что обратилась к вам за помощью! Добрые дела не делаются грязными руками! — гордо заявила Гусеву мадам Анслен, и подвела черту, — Ни один офицер никогда бы не унизился до пыток! Как я могла спутать вас с полковником Мартэном?!

— Да. Алиса права. Не стоит делать это так…, открыто, публично, вызывающе, — смущенно поддержал француженку Бузов.

— Да пошли они…, - выматерился Гусев и добавил, — Валера, нам пора.

Гусев скучал в кэбе с закрытыми шторками. Внутри царил полумрак, так как из-за дождя спереди был опущен кожаный занавес. Бузов сидел с другой стороны и поминутно таращился в оставленную для наблюдения щель. Место кучера было поднято на высоту двух метров над землей. Это оригинальное решение дало кэбмену прекрасный обзор, к тому же позволило сбалансировать экипаж, лошадь меньше уставала и могла развивать скорость до 15 миль в час. С другой стороны кэбмену были плохо слышны разговоры пассажиров. С точки зрения Гусева, для наблюдения, такой экипаж был идеален. Кэб имел боковые окна, расположенные прямо над колесами. В такое окно и посматривал Бузов, ожидая появления Клячкина из ворот тюрьмы.

— Не делай людям добра — не получишь зла! — в десятый раз раздраженным тоном помянул недобрым Гусев француженку.

— Забудь! Забей на неё! Это гнилое дворянское воспитание! Благородство, правила поведения, традиции и обычаи войны. Наши отцы и матери «от сохи», весь Союз — вчерашняя голытьба. Наши понятия принципиально иные. Они презирают нас, но наша мораль эффективнее! Поэтому мы всегда побеждаем, поэтому они нас ненавидят. Нутром чуют свою погибель. Когда наш план сработает, и мы построим СССР без большой крови и разрушений, мы разожжем мировой пожар. Всех банкиров во всем мире развесим на столбах…

— Про банкиров я в курсе, — остановил Бузова Гусев, и подумал: «кому что, а курке — просо».

— Серега задерживается. Сегодня должны выпустить троих. Двоих освободили, а Клячкина нет. Может, аферу с подменой раскололи в последний момент?

— Не трясись! Самое сложное было поменяться местами. И Сереге, и его двойнику пришлось обменяться куртками. Двойник измазал грязью лицо, этого было достаточно, всё-таки Клячкину выделили одиночку. А Сереге пришлось подраться, чтобы ему разбили рожу. Его двойник уже ночевал в общей камере, и соседи могли бы узнать его, несмотря на внешнее сходство, — скорее успокаивая себя, а не Бузова сказал Гусев.

— Ничего, если Серегу схватили, у нас есть в запасе еще два варианта.

— И оба рискованные. Особенно с аэростатом. Каким сумасбродом нужно быть, чтобы решиться на бегство из тюрьмы с помощью воздушного шара? По-моему, двойник Клячкина безбашенный тупица.

— Деньги, Володя! За риск мы ему хорошо заплатили, — скептически улыбнулся Бузов, — Смотри, кто-то выходит! Это Серега?!

— Он это, он, Серега это! Похудел, осунулся. Вот тебе и король преступного мира! Ты что-то там говорил про шикарные условия? Не тюрьма, а курорт? Нет, Валерка! Тюрьма, она и в Англии — тюрьма!

Клячкин неторопливо шел под дождем, будто паршивая английская погода была ему в удовольствие. Дождинки катились по лицу, как слезы. Бузов постучал кэбмену, чтобы тот открыл дверцу, самостоятельно он это сделать не мог из-за конструкции кэба. Дверь распахнулась, и Клячкин остановился, как будто не ожидал встречи, или глубоко задумался о чем-то своем.

— Залазь! — как-то излишне радостно позвал Сергея Бузов.

Клячкин молча залез вовнутрь и они поехали по дороге в Лондон. Бузов полез обниматься, но Сергей реагировал вяло.

— Извини, перенервничал. Долго не выпускали, тянули резину, я подумал, что меня раскусили.

— На этот случай у нас есть резервный план, — успокоил Клячкина Гусев, — Теперь на воздушном шаре мы устроим побег твоему двойнику.

— Да! Пригласим репортеров. Сделаем шикарное шоу, — засмеялся Бузов.

— Зачем? — удивился Клячкин.

— Поднимем твой имидж. Ты у нас — король преступного мира. День твоего побега на воздушном шаре банды Лондона отпразднуют грабежами банков, — пояснил Бузов, — поначалу, я предлагал Володе отомстить мерзавцам по полной программе. Сжечь к хренам пару-тройку городов, уничтожить парламент и верхушку бизнеса, но он чем дальше, тем мягче.

— А я бы пошел до конца!!! — после долгой паузы заявил Клячкин, — устроил бы в Англии репетицию нашей революции. Не оставил бы в живых ни одного дворянина или банкира. Все, у кого на ладонях нет мозолей, должны умереть!

Бузов отшатнулся от яростного взгляда Клячкина. Володя заметил это.

— Флаг тебе, Серый, в руки! Валерка дает сто миллионов долларов для того, чтобы выжечь это гадючье гнездо. Кстати, лагеря подготовки ирландских боевиков он еще не распустил, руки не дошли. И, заметь, я не стал мягче. Я всегда не любил воевать с безоружными, особенно с женщинами и детьми!

Клячкин отвернулся, не желая спорить в сотый раз с Гусевым. Бузов успокаивающе похлопал Гусева по плечу.

— Ничего не меняем, Володя. Делаем, как решили. Времени осталось совсем мало. Сережа, а тебе нужно срочно перебираться на континент. Через неделю, когда твой двойник сбежит, тебя должны запомнить в отеле, а публика на курорте считать своим.

Клячкин согласно кивнул головой.

— Да. Для подготовки нужно время. Валера, про деньги Володя говорил серьезно? Пойми, я хочу, чтобы они пережили такую же боль, как ты или я.

— Я готов отдать все сто миллионов. Тем более, что месть частично окупится. От грабежа банков Володя планирует получить даже прибыль. А революция в Англии даст замечательный повод сыграть на понижение.

— За сто миллионов я такую революцию здесь устрою!!! Живые позавидуют мертвым! — довольно заулыбался Клячкин.

— А потом жена Ершова вас обоих уроет, — процедил сквозь зубы Гусев, — у неё здесь родственников и друзей несколько тысяч. И все они пойдут под нож.

— Эта может…, - задумчиво согласился Клячкин, — хорошо помню ту историю, когда она порешила Судзиловского, а дружка своего отпустила на все четыре стороны. Как Ершов с такой гадюкой спать не боится?

— Я сам с ней всё согласую, — объявил Бузов, — «суперпатриотизма» у неё нет, очень прагматичная дама. Предложу самой составить список «неприкасаемых».

— Революция — это такой бардак! Никто. Никто не сможет гарантировать безопасность даже десятка людей, — покачал головой Гусев.

Побег двойника Клячкина из тюрьмы вызвал в газетах небывалый ажиотаж. Детективное агентство, нанятое Гусевым через своего юриста, оповестило ведущих журналистов о предстоящем шоу, не раскрывая сути события. Кто-то приехал к воротам тюрьмы заранее, чтобы подготовить фотоаппаратуру к съемке, кто-то опоздал, рассчитывая, что без него не начнут.

В девять часов утра заключенных вывели на прогулку во двор тюрьмы. День был на удивление солнечный. Ни корреспонденты газет, занятые разговорами, ни охрана тюрьмы, глазевшая на журналистов, не заметили появление воздушного шара. Лишь когда он пролетел над стеной тюрьмы, и веревочная лестница упала во двор, раздался удивленный крик, подхваченный десятками голосов. От корзины шара оторвались четыре мешка и упали вниз, глухой удар сотряс землю, а шар как бы подпрыгнул вверх, показав всем одинокого узника на болтающейся веревочной лестнице. Охрана слишком уж быстро пришла в себя, выстрелы загремели со всех сторон. Воздушный шар набирал высоту, спасая и беглеца, и пилота в корзине. Двойник Клячкина мертвой хваткой вцепился руками в бамбуковую деревяшку лестницы, да так, что кулаки стали белые. Лестница была слишком узкая и сапоги с трудом помещались, тонкий шелковый шнур сжимал их с обеих сторон. Беглец уже дважды был ранен, но в горячке не осознавал угрозы, истекая потихоньку кровью. Пилот воздушного шара подтянул лестницу до самой корзины и зафиксировал её крюком.

— Залезай, я помогу, — он взял беглеца за шкирку.

Стоило тому разжать правую руку, как левая разжалась сама, беглец на мгновение повис, удерживаемый пилотом, и, потеряв сознание, упал спиной вниз.

Журналисты бросились бежать к месту падения.

— Это Клячкин! — догадался один из них, еще даже не увидев лицо, лежащего на земле, тела.

Скоро подоспели фотографы. Магниевые вспышки засверкали одна за другой так часто, что всё вокруг заволокло дымом.

Голова двойника Клячкина была разбита о камень, и сломанная челюсть придавала трупу иллюзию кривой, глумливой усмешки.

— Не позавидуешь охране тюрьмы! Преступный мир отомстит за своего короля. Страшно отомстит!!! — цинично заявил один из журналистов, и быстрым шагом удалился к своему кэбу.

Гусев прочитал отчет детектива и передал его Бузову.

— Они знали о побеге и спланировали убийство Клячкина.

— Да. Охрана. Или скорее группа снайперов… была наготове. Слишком быстро был открыт огонь. Стреляли очень точно, — согласился Бузов.

— Я задействую лондонские террор группы ирландцев для уничтожения полицейских участков.

— Одновременно с нападением бандитских шаек на банки?

— На час раньше.

— В воскресенье большой театральный день премьер. У нас есть проработки по трем театрам… Блокируем входы-выходы и устраиваем пожар?

— Я сторонник атаки на Уайтхолл. Но там слишком много зданий, слишком много офицеров, слишком много охраны. Нам нужно иметь либо три тысячи ирландцев, либо сотен шесть казаков — целый полк.

— Казачий полк — это прямое указание на нас. Тогда проще сжечь Уайтхолл. Две — три баржи с ракетами, и дело сделано.

— Не время себя раскрывать, Валера.

— Тогда театр…

— Нет, Валера, там больше половины — женщины. Давай ограничимся маленькой частью Уайтхолла — Вестминстерским дворцом. Сегодня вечером банки и полицейские участки, завтра днем — палата общин.

— Вова, мы потеряем половину ирландцев, — не принял такое решение Бузов.

— «Дерево свободы время от времени должно орошаться кровью патриотов и тиранов», — цинично процитировал Гусев так нелюбимого им основоположника.

— Уговорил! Ограничимся банками.

В Нью-Йорке Гусев избегал потерь среди клиентов и служащих. Банки грабили чисто, практически без жертв. В Лондоне Гусев стал старше на шесть лет. Хромой, битый врагами, сытый по горло подлостью банкиров, убивших жену друга и желающих смерти ему и его друзьям, он подходил к работе прагматично.

Начали операцию одновременно во всех крупных отделения банков. Гусев от имени Клячкина задействовал всю молодежь из отрядов революционеров-боевиков. Получилось около полусотни групп для экспроприации денег из банков. Кроме того были наняты бандиты из Франции и Германии. Гусев предпринял чрезвычайные меры безопасности, он знал, что в рядах профессиональных революционеров каждый второй был агентом полиции. Все боевики были расселены в пригородах Лондона заранее, они не имели выхода в город и не знали ни даты налета, ни цели. Гусева не интересовал размер куша, исполнителям его хватит с лихвой, главное — документация, которую нужно было уничтожить. Выбор банков определяло наличие на рабочем месте владельца. Убийство управляющего для Бузова было неинтересно. Исключением из правила были крупные банки, акции которых котировались на бирже, по ним Бузов заранее, анонимно сыграл на понижение. В одном из банков, имеющем отделения только в Лондоне, Валера разместил крупный заем. Если документы сгорят, то у банка возникнут проблемы в истребовании возврата денег, поэтому боевики должны были уничтожить все его отделения.

Билли по кличке Стрелок, попал в революционеры за компанию. Их малолетняя банда промышляла воровством в доках Глазго. Однажды Косой попал в переделку, из которой его выручил анархист, подбивавший грузчиков на забастовку. Кличку Стрелок Билли заработал после «проверки на вшивость» — убийства полицейского. Каждый из девяти членов банды должен был пырнуть жертву ножом, но Билли не мог проколоть даже куртку. Косой вложил ему в руку револьвер, — «Стреляй, или умрешь сам.» От нового дела несло смертью, но Билли понимал: назад хода нет.

На «конспиративной квартире» в пригороде, фактически старой конюшне, «боевая группа» жила больше недели. Было холодно, кормили еле теплой овсянкой, шмат сала, выданный на всех вначале, закончился на третий день. На восьмой день пришел координатор, рыжий мужчина за тридцать, похожий на ирландца. Он о чем-то пошептался с Косым, и они запрягли всех строить из корзин, циновок, матрасов и одеял макет в натуральную величину первого этажа банка. Все должны были усвоить: куда бежать, что делать, кого вязать, а кого убивать.

В Лондон шли пешком, гуськом, по узкой тропинке. Дважды перебирались через канаву с водой, и пять раз пролезали сквозь дыры в ограде. Огороды закончились, пройдя крошечный дворик заброшенного дома, боевики проскользнули на улицу сквозь узкую щель между створками ворот. Замыкающий начал присыпать след перцем и табаком, запаса должно было хватить метров на сорок. Группа растянулась по обочине дороги, потянулись унылые, одноэтажные, однотипные дома без палисадников, потянуло привычным дымом горелого низкосортного угля. Через полумилю, на перекрестке повернули налево, и остановились у единственного в округе двухэтажного здания. На фасаде здания из красного кирпича висела вывеска 'Банк'. Революционеры натянули на лицо по самые глаза высокие вязаные воротники свитеров, и вошли внутрь здания, сразу направляясь в «свою» комнату. Ирландец сходу застрелил охранника у входа, в упор, вжав дуло револьвера ему в живот, снизу вверх. Билли отвернулся, проходя мимо трупа. Косой рыбкой нырнул через стойку, и обратился к невзрачному, худому мужчине:

— На пол.

И, не дожидаясь реакции, ударил стволом револьвера по щеке. Второй операционист растерянно смотрел то на Косого, то на труп охранника, ошалев от неожиданности.

— Все деньги — в мешок!!! — Косой бросил ему на колени рюкзак, и добавил с издевкой, — тебе еще рано умирать.

Билли, вместо того, чтобы бежать на второй этаж в неизвестность, стоял столбом у стойки.

— Стрелок, твою мать, — выругался Косой, — ходу.

Билли бросился по лестнице вверх, размахивая револьвером из стороны в сторону, с ужасом ожидая, что тот сейчас выстрелит сам по себе. Стрелок миновал первый пролет и выскочил на площадку, от которой шли две лестницы направо и налево. Сзади загрохотали выстрелы. Билли упал, выронив револьвер, закрыл голову руками и приготовился к смерти. Снизу, от стойки, где был Косой, раздался вой, потом весь зал взорвался грохотом полудюжины револьверов. Билли обернулся. Второй охранник стоял к нему боком, лицом к стойке, где выл Косой. Охранник резко развернулся лицом в зал, после каждого его выстрела, раздавались стоны. Билли очнулся, схватил двумя руками револьвер и прицелился в середину спины. Сразу после казни полицейского, он уговорил себя, что на нем греха нет. Его заставил Косой, грех на нем. Сейчас ему предстояло убить человека без всяких отговорок. Билли медлил. Слева от охранника показался Копченый Питер. Он, закрыв глаза, выпалил пару раз в потолок, затем споткнулся, получив пулю в грудь, и упал. Копченый дергался, хрипел и выкашливал капельки крови. Он и раньше много кашлял, заядлый курильщик, но сейчас его кашель был последний в жизни.

Билли нервно сглотнул, и непроизвольно нажал на спусковой крючок, руки дернуло, пуля размозжила охраннику голову. Стрелок застыл, в ужасе от содеянного.

Внизу, в зале ирландец раздавал указания. Минут через пять дошла очередь до Билли.

— Молодец. С первого выстрела. Не зря у тебя такая кличка. Пошли на второй этаж. Ты справа, я слева. Револьвер держи наготове. Там только архив и кабинет хозяина. Если банкир на месте — не зевай, он старый, опытный охотник на лис и промаха не даст.

Дверь в кабинет была распахнута.

— Постой, — ирландец ухватил Билли за шиворот и отодвинул в сторону. Он выхватил гранату, дернул терку, и бросил в комнату. Затем захлопнул дверь, — Сейчас будет маленький «бум».

Хлопок на самом деле был не слишком громкий, но дверь распахнулась, снеся ограничитель.

Билли отстал от ирландца всего на несколько шагов. За ширмой, рядом со столиком для кофе лежал банкир. Единственная ранка от обрезка проволоки посредине высокого лба не выглядела ужасной, крови почти не было. Справа от тела лежала дорогая двустволка с прикладом из красного дерева и инкрустацией золотом.

— Я обыщу труп, а ты пошуруй в столе. Нам дозарезу нужны ключи от двери архива и сейфа, их фомкой не вскроешь, — сказал ирландец, вытряхивая на пол содержание карманов банкира.

— Может, привяжем к замку в двери пару гранат? На вид дверь деревянная и снаружи обита железом, — предложил Билли, высыпая на пол содержимое ящиков стола.

— Ищи связку ключей! Сейф так просто не откроешь, посмотри какой он огромный, тут сталь в палец толщиной.

— Как он сквозь пол не провалился? — нервно захихикал Билли.

Ирландец не нашел ключей у банкира и пришел помогать Стрелку.

— Смотри, вот тут потайной ящичек, — он указал на затертый уголок стола.

Билли попытался поддеть планку ножом, но безуспешно. Ирландец взял кочергу от камина и изо всей силы ударил по столу, но, видимо, промазал мимо ящика. Он ударил снова еще сильнее, планка оторвалась, оголив связку ключей и небольшую плоскую шкатулку.

Пока ирландец подбирал ключи, пока потрошил сейф и поджигал архив с помощью Билли, прошло около получаса. Спускались вниз торопясь, почти бегом. На первом этаже ирландец пнул ногой Копченого, а когда тот застонал, хладнокровно пристрелил его. Все посмотрели на это с ужасом. Билли, тащивший две громадные сумки через плечо, до этого шел, как во сне, но смерть приятеля прочистила ему мозги.

Дверь банка распахнулась. Стоявший на шухере плюгавый Пенс заглянул на секунду:

— Пауки! Бобби! Трое с дубинками!

— Стрелок, отдай сумки Пенсу, пойдешь со мной, — мгновенно решил ирландец.

Билли не понравился тон ирландца, от его слов повеяло смертью, близкой смертью полицейских.