«Док! Где же Вы? Куда Вы пропали? Отзовитесь, прошу!» — Жюли прибиралась на своей кухоньке и мысленно звала Доктора Тондресса, от которого вот уже третьи сутки не было никаких вестей. Все были обеспокоены его исчезновением, но перед девочками никто не подавал виду — это могло плохо сказаться на их здоровье. Тут Жю услышала топот босых ног, а секунду спустя в приоткрывшуюся дверь заглянула девочка. У неё было забавное прозвище — Сова, — и, надо признаться, поспать она любила.
— Жюли! Пойдём скорее! — позвала она Помощницу.
— Что случилось? Кому-то плохо? — заволновалась та.
— Нет, всё хорошо! Мы ска-а-азку хотим! — улыбнувшись, Сова смешно наморщила курносый носик.
— Я приду через несколько минут, — Жюли улыбнулась в ответ, но девочка не спешила уходить и нерешительно топталась в дверях.
— А можно нам какао? — попросила она, смущаясь и краснея до кончиков ушей.
— Разумеется! — Жю кивнула. — Если выпить чашку моего какао перед сном, всю ночь будут сниться самые добрые сны. Беги, я приду, как только приготовлю какао, — Помощница ласково потрепала девочку по непослушным коротким волосам, порой действительно напоминающим совиное оперение.
Совушка убежала, а Жюли раскрыла свою тетрадку с рецептами, поставила на огонь медный ковшик и принялась за работу: ей хотелось порадовать маленьких подопечных и удивить чем-то новым и необычным, и вскоре по кухне разлился дивный запах. Когда шесть порций ароматного горячего какао были поставлены на поднос, Жю записала новый рецепт в тетрадку и вывела красивый заголовок: «На сон грядущий».
Приведя стол в порядок и присыпав какао лавандовыми зефирками, Жю с подносом в руках отправилась в палату, где её уже ждали. Взяв по чашке, девочки расселись вокруг Помощницы, вдыхая ароматы какао и пряностей и жмурясь от удовольствия.
— Жюли, расскажи нам про Доктора Тондресса! — попросила девочка по имени Кло, вылавливая зефирку из чашки. — Это его настоящее имя? Откуда он родом?
— Хм… — задумалась Малышка Жю. — Мне кажется, что он и сам уже не помнит своего настоящего имени. Ведь он был совсем маленьким, когда… Впрочем, начну-ка я сначала.
Эта история началась много-много лет назад. В ту пору Дедушка Добро искал по всему свету того, о ком гласило древнее пророчество, сложенное звёздами: когда печаль окрасит небо в серый цвет, когда тоски станет больше, чем улыбок, когда боль обернётся привычкой, когда ночь будет говорить не о мечтах, а лишь о страхе, в мир придёт волшебник с удивительным даром. Он поможет любому, кто будет нуждаться в помощи, его улыбка исцелит больные и раненые души, его объятия прогонят стужу из сердца и согреют своим теплом, а от его песни мысли наполнятся радостью, а цветы распустятся и начнут благоухать.
Вот только в пророчестве не говорилось, где и когда именно это случится, и Добро искал этого удивительного целителя вот уже несколько столетий: он исходил все королевства, побывал в Неведомых Далях, повстречал многих людей, среди которых были могучие колдуны и маги, но ни один из них не был тем самым волшебником из пророчества. Дедушка Добро уже было отчаялся его найти, но однажды забрёл в такую лесную глушь, куда, казалось, ещё не ступала нога человека. Долго он бродил по этому лесу, пока не вышел на поляну, окруженную вековыми соснами.
На поляне стоял невысокий домишко, и Дедушка Добро постучал в окошко в надежде на приют и отдых. Ему никто не ответил, но дверь оказалась незапертой и отворилась по первому прикосновению. Оказавшись в горнице, Дедушка Добро понял, что дом давненько не знавал хозяйской руки: скрипучие половицы, посеревшие стены, пыль и паутина в углах оставляли гнетущее впечатление одиночества и запустения. Повсюду лежали детские игрушки, в углу стояла детская кроватка, но ни ребёнка, ни его родителей в доме не было.
На противоположной входу стене висел портрет в деревянной раме, украшенной резными птичками и виноградными гроздьями. С портрета на Дедушку Добро смотрели широкоплечий мужчина с ясным взором и окладистой бородой и зеленоглазая женщина с искренней и счастливой улыбкой — Добро знал, что в традициях многих народов было принято писать такие портреты на свадьбу. Люди верили, что раз на картине муж и жена вместе, то и в жизни они не разлучатся, а резная рама должна была оберегать молодую семью от дурного глаза и других напастей.
Молча поклонившись хозяевам на портрете, Добро вновь отправился в путь, но мысли его то и дело возвращались к дому на лесной поляне. Как давно он в запустении? Что случилось с этой семьёй? Живы ли они? Где их малыш? Он настолько погрузился в свои думы, что не заметил, как под ногами захлюпала чёрная жижа: Добро едва не угодил в болото, но вовремя ухватился за ветку дерева и выбрался на твёрдую землю.
Вдруг Дедушке показалось, что где-то вдалеке, по левую от него руку, слышится плач ребёнка, и он пошёл вдоль кромки болота, для верности проверяя почву под ногами найденной неподалёку крепкой палкой. Чем дольше он шёл, тем явственней слышался плач, и вскоре он увидел сидящего под деревом мальчишку лет пяти. Тот горько плакал и вытирал щёки испачканными в земле кулачками, так что всё его личико было совершенно чумазым.
— Дружок, ты заблудился? — Дедушка Добро поднял ребёнка на руки, а тот разрыдался пуще прежнего.
Большого труда Дедушке стоило успокоить мальчугана. Он достал из своей котомки бурдюк с водой, умыл чумазое личико и ладошки мальчика, дал попить, а после гребешком убрал тонкие веточки и маленькие листочки, запутавшиеся в его светлых волосах.
— Расскажи мне, как ты очутился здесь, возле самого гибельного места? — снова спросил Дедушка Добро, когда малыш перестал плакать.
— Я искал маму и папу, — губы мальчика снова задрожали, а на глазах навернулись слёзы размером с крупный горох.
— Вы живёте неподалёку? — глядя в заплаканное лицо малыша, Добро невольно вспомнил о пустом доме, попавшемся ему на пути, и о портрете молодой женщины, чьи глаза удивительно были похожи на глаза найдёныша.
— Да, в нашем доме на лесной поляне, — подтвердил догадку Дедушки мальчуган.
— А куда же пропали твои родители? — спросил Добро, уже предчувствуя большую беду.
— Я не знаю, — тяжело и совсем по-взрослому вздохнул мальчик. — Мой папа лесничий, а мама умеет лечить любого зверя. Они раньше часто уходили до самой ночи, а иногда до другой ночи, но всегда-всегда возвращались. Я не боялся быть дома один, потому что знал, что они скоро придут. Но вот… давно… — мальчик засунул палец в рот, крепко призадумавшись: он ещё не знал, что такое «неделя» или «месяц». — Они ушли в самую бурю, потому что от ветра деревья падали и ранили животных. Я ждал, что они вернутся, как всегда, но их не было и не было, я тогда решил сам их искать и… и… заблудился-а-а…
Чтобы отвлечь малыша от невесёлых воспоминаний, Дедушка Добро спросил, как его зовут, но мальчишка был таким уставшим, напуганным и расстроенным, что никак не мог вспомнить своё имя.
— Ты помнишь, в какую сторону от дома ушли твои родители? — спросил тогда Дедушка Добро.
— В сторону большого дуба, к межлесью, — в этот раз малыш ответил быстро, и Добро сразу понял: гораздо сильнее, чем собственное имя, тот боялся забыть, куда ушли его мама и папа. — Я пошёл туда же, но не нашёл их, а только сам потерялся.
Дедушка Добро отвёл найдёныша к его дому и, настрого наказав ждать его возвращения и никуда не уходить, отправился к большому дубу на поиски родителей мальчика или вестей о их судьбе.
Никто не ведает, кого или что Добро нашёл на границе двух лесов, но когда он вернулся, лицо его было мрачнее тучи. Мальчонка тем временем нашёл в доме мамино зеркальце и от скуки пускал с крылечка солнечных зайчиков, дразня ими птиц и белок. Зайчики то прыгали по веткам, точно живые, то прятались в траве, хитро шевеля своими солнечными пушистыми ушками, и никак не давали себя поймать.
Заметив идущего через поляну Дедушку, мальчик оставил свою забаву и бросился к нему, в надежде получить добрые вести. Но Дедушка Добро только крепко обнял его и погладил по светлым волосам, похожим на пух одуванчиков. Бывает, что и волшебники оказываются совершенно бессильными.
Малыш беззвучно заплакал, роняя на цветы прозрачные, словно утренняя роса, слёзы. Дедушка Добро всем сердцем хотел помочь этому мальчику, который остался один-одинёшенек на всём белом свете. К тому же, не могло быть и речи, чтобы Добро бросил ребёнка одного посреди леса ожидать собственной участи.
— Ты можешь пойти со мной, если хочешь, — предложил Дедушка Добро, — и я буду считать тебя своим родным внуком. Мы отправимся в путь, и ты увидишь, какие чудеса бывают на свете. Этот мир огромен, малыш, он гораздо больше, чем твой лес…
Они сели рядышком на крыльцо, и Дедушка Добро долго рассказывал мальчику истории о своих путешествиях, о чудесных странах, в которых он побывал, о людских горестях и радостях и о том, что скоро в этот мир придёт великий волшебник, который одолеет тоску, исцелит болезни и развеет все печали, стоит лишь позвать его.
— Я хочу познакомиться с этим волшебником! — сказал вдруг мальчик.
— Что ж, может быть, однажды мы с тобой его найдём, если ты, конечно, готов отправиться со мной.
— Я готов! — кивнул мальчик и даже вскочил на ноги, показывая свою решимость.
Они забрали из домика на лесной поляне только старое мамино зеркальце да деревянную игрушку лошадки с крыльями и отправились в долгий путь. Дедушка Добро предложил взять с собой портрет родителей, но мальчик ответил, что они и так всегда будут жить в его сердце и памяти, и портрет в резной раме с птичками и виноградными гроздьями так и остался висеть на стене домика на лесной поляне.
Годы шли своим чередом. Дедушка Добро на время оставил поиски великого волшебника из древних легенд: куда важнее было позаботиться о своём маленьком внуке. К сожалению, малыш так и не смог вспомнить своего настоящего имени, и за отзывчивое сердце и чистую душу Дедушка Добро прозвал его Женеро́[3]. Мальчик рос озорным и смышлёным и с большим удовольствием помогал ухаживать за больными существами, приходящими к Добру за помощью.
Как-то раз Дедушка Добро вернулся из леса, где пробыл весь день, собирая целебные травы. Женеро уже ждал его на крылечке и, чтобы не скучать без дела, в ступке перетирал сухие травы в порошок и напевал песенку, которую сам сочинил. Песенка была такой замечательной и отрадной сердцу, что Дедушка Добро едва не пустился в пляс. А когда он увидел, как на поляне перед домом от песни распускаются диковинные цветы, а над цветами порхают крошечные эльфы, сказочные бабочки и говорящие птахи и на все голоса славят великого волшебника, то не поверил своим ушам и глазам.
— Ну-ка, дружок, — Дедушка Добро поднял с земли сухую вишнёвую веточку, и в руках Женеро она вдруг наполнилась соком, зазеленела и расцвела. — Делал ли ты что-то особенное, малыш? — с большим волнением спросил Добро.
— Я только пел свою песенку, Дедушка. Она как будто сама ко мне пришла, я будто услышал музыку и слова сами в строчки сложились. Вот, послушай, — Женеро снова запел, и вся поляна закружилась в танце, даже цветы покачивались на тонких стебельках в такт песне.
«Неужели это он?!» — восторженно подумал Добро, вдыхая запах вишнёвого цвета: он, действительно, никак не мог поверить, что мальчик, который стал ему родным внуком, и есть тот самый волшебник из древних легенд, которого он, Добро, безуспешно искал много веков.
— Помнишь, сынок, когда-то я обещал, что ты познакомишься с удивительным волшебником? — спросил Дедушка Добро, принеся из дома зеркальце. — Смотри, Женеро, вот он! — Добро повернул зеркальце к внуку, и тот, увидев своё отражение, с большим удивлением взглянул на Дедушку. — Да-да, мой мальчик, звёзды в своём пророчестве говорили про тебя! И я научу тебя всему, что должен знать каждый добрый волшебник.
Однако, приступить к учёбе получилось не сразу. Весть о том, что пророчество звёзд сбылось, в мгновение ока разнеслась по всему волшебному миру: там одна бабочка рассказала чудесную новость подружке, тут птичка пропела песенку в своей стае, песенку тут же подхватил на свои крылья ветер и вмиг доставил во все края. Что тут началось! К дому Дедушки Добра и Женеро со всех сторон приходили самые необычные гости: маги и колдуньи, кентавры и звездочёты, эльфы и сатиры, наяды и дриады, феи и гномы, — все они хотели познакомиться с Женеро и своими глазами убедиться, что он и есть тот самый волшебник.
И порой это приобретало совсем уж скверный характер. Стоило Женеро прийти порыбачить на озеро — и через пару минут берег облеплялся русалками, наядами, водяными и сиренами. Они поднимали такой страшный гвалт, что мальчик тут же забывал о рыбалке и, зажав уши, мчался со всех ног домой. Стоило Женеро сесть к окошку с книгой в руках — и под окном собиралась новая толпа, больше прежней: волшебные создания теснили друг друга, наступали на лапы, толкались локтями и рогами и бранились на чём свет стоит. Мальчик ужасно смущался такого внимания, робко просил перестать ходить за ним по пятам, однако никто не обращал внимания на его просьбы: любопытство брало верх.
Увидев раз это столпотворение, Дедушка Добро страшно рассердился и хотел было строго отчитать всех любопытных, но передумал: за каждым бегать и ругать — времени не напасёшься. Тогда Добро научил Женеро становиться невидимым. Волшебные создания прибегали к их домику и, не найдя там никого, разочарованные убирались восвояси, а Дедушка Добро и Женеро — оба невидимые и довольные своей проделкой — сидели под старыми липами и от души смеялись над незадачливыми и незваными гостями.
— Ох, что-то мы с вами припозднились сегодня! — бросив взгляд на часы, Жюли покачала головой. — Вам уже пора спать!
— Жюли!.. Но, подожди! Как же так? — девочки тоже не заметили, как пронеслось время, и переполошились, когда Помощница так неожиданно закончила сказку. — А чему ещё Добро учил Женеро? А почему его стали называть Доктор Тондресс? А как?.. А что?.. — посыпались со всех сторон вопросы.
— Девочки, — Жю улыбнулась, составляя опустевшие чашки из-под какао на поднос, — но ведь Дедушка Добро учил его много-много лет, разве всё расскажешь?
— Хоть что-нибудь! — подопечные окружили Помощницу, глядя на неё самыми жалостливыми глазками, на какие только были способны. — Пожа-а-алуйста! Нам ведь интересно!
— Давайте поступим вот как: сейчас вы ложитесь спать, а в следующий раз я расскажу, чему ещё Дедушка Добро научил своего внука, договорились?
— Договори-и-ились, — вздохнули девочки. — Только не забудь! — добавила Сова.
Жюли кивнула и, забрав поднос, вышла из комнаты, а девочки, забравшись под одеяла, уже через минуту крепко спали и видели чудесные лавандовые сны.