Счастливый час в «Каса Дракула»

Глава девятая Простите, что жива

Не то чтобы я не могла найти слов, просто не знала, какие именно выбрать. Возможные реплики могли варьироваться от: «Мне очень жаль, я не знала, что он помолвлен» — до: «Вам стоило бы держать своего парня на коротком поводке — этот мерзавец заразил меня!» На самом же деле я просто чувствовала себя несуразной по сравнению с этой угрюмой, гибкой полиглоткой, которая посвятила свою жизнь спасению других.

Мрачно шаркая, я вернулась в приемную. Эдна была в нетерпении — она так постукивала по полу ногой, что это вполне могло сойти за сидячую джигу. Она поднялась, резко развернулась на каблуках и, печатая шаг, направилась к выходу.

Когда мы уже сидели в машине, Эдна, тяжело вздохнув, спросила:

— Ну, и по какому же поводу вы хмуритесь, юная леди?

— Вы имеете в виду, если забыть о том, что меня преследует псих и что я, возможно, заразилась чем-то неизлечимым? Чем-то таким, что в народе поносят веками?

— Да, если забыть об этом.

— Ну, вы могли бы хотя бы упомянуть, что доктор Хардинг и Освальд помолвлены, — произнесла я, уже сожалея об излишней резкости своего тона.

— Это здесь совсем ни при чем. Конечно, если у вас нет на него видов. Ведь это означало бы, что вы еще… еще… — Странно, но факт: на сей раз Эдна решила держаться в рамках приличий.

— Еще глупее? Еще безрассудней? Достойна еще большей жалости? Еще большая шлюшка, чем вы ожидали? — предложила я ей на выбор. — У меня нет никаких видов на вашего драгоценного Освальда. Этот мужчина даже не удосужился купить себе приличный костюм. К тому же он изменщик. И, к вашему сведению, это у него были на меня виды. Он пронырливый, лукавый, безответственный вампир, заманивший меня в свой номер.

Мой жуткий наряд чуть было не воспламенился от уничтожающего взгляда Эдны.

— Вы словно заголосили плохую песню в стиле кантри, — заметила госпожа Грант. — Вампиры — это миф.

Конечно, Эдна была законченной стервой, но мне все равно ужасно хотелось усовершенствовать репертуар ее жестов и выражений.

Если у меня еще и оставались иллюзии насчет шопинга, с ними пришлось расстаться в тот момент, когда Эдна подрулила к огромному сетевому магазину скидок. Там даже я смотрелась как неплохо одетая посетительница.

— Покупайте только то, что необходимо, — велела она, направляя меня в отдел женской одежды. — Вот, смотрите, это вам подойдет. — Она выдернула полиэфирную футболку персикового цвета, усеянную стразами, с блескучей надписью «Классная леди».

— Спасибо, Эдна, но, по-моему, это подходит как раз вам.

Я выбрала простые синие джинсы и черные брюки.

— Не слишком ли велики? — засомневалась Эдна.

— Я собираюсь снова обрасти своим кокетливым жирком, — выпалила я, тут же пожалев об этом. У Эдны могло сложиться впечатление, что я любительница плотских утех. Возможно, она уже начала рассчитывать, сколько еды из ее запасов уйдет на достижение моей легкомысленной цели.

Эдна неохотно указала на вешалку с очень симпатичными трикотажными двойками, предназначенными для тотальной распродажи. Я взяла черную, бордовую и кремовую — эти цвета подходят к моей обычно оливковой коже. Потом я с радостью обнаружила блузки и подходящие к ним юбки.

Затем мы отправились в отдел женского белья. Эдна осталась ждать меня возле носков, а я принялась выбирать дешевые лифчики отвратительного бежевого цвета. На мой обычный размер другие расцветки не предусматривались. Я пыталась убедить себя, что, скажем, в годы Второй мировой войны их утилитарность и была самой экстравагантной сексуальностью. Именно такие лифчики снились бравым парням, когда они ночами дрожали от холода на фронте. Я взяла две упаковки хлопковых трусиков с симпатичным цветочным рисунком и несколько пар носков. В отделе обуви я выбрала кроссовки, розовые резиновые шлепки и хорошенькие черные туфельки на ремешках.

Проверив цены на отобранных товарах, я рассчитала, что вся моя одежда стоит меньше, чем аксессуары, которые Эдна собиралась купить для себя. Поэтому я все-таки прихватила еще ремень и соломенную сумочку. Затем мы направились в секцию личной гигиены, и я напихала в тележку все необходимое для ежедневного ухода за собой.

— Вы же гостите в нашем доме, а не дефилируете перед матросами, — сказала Эдна, когда я покатила тележку в сторону отдела декоративной косметики.

— Очень смешно, Эдна. Я сейчас расхохочусь.

В выборе продукции я руководствовалась исключительно названиями оттенков. Например, «Розовые каникулы», «Золотое изобилие» и «Грязный дым».

В кассу мы стояли за женщиной, покупавшей туалетную бумагу и дешевый бурбон в больших количествах.

— Не хотела бы я, чтобы меня пригласили на такую вечеринку, — пробормотала Эдна, когда дамочка, катя перед собой тележку, удалилась.

Я засомневалась, что Эдну вообще когда-нибудь куда-нибудь приглашали; мне, например, хотелось смыться от нее как можно скорее.

— Эдна, Сэм сказал, что развязка конфликта с КАКА близка. Насколько быстро это может произойти? Когда мне можно будет уехать? — спросила я.

— Когда позволит осторожность.

Ее ответ прозвучал очень неуверенно — словно моя жизнь в городе больше никогда не будет безопасной. Кондиционер в магазине столь интенсивно охлаждал воздух, что я даже поежилась.

На обратном пути, потягивая неохотно купленный Эдной вишневый напиток через толстую соломинку, я обдумывала свой статус серьезной и правильной женщины в современном, кишащем вампирами обществе. Аргументы pro: я жива; погода чудесная; у меня есть возможность писать; мои друзья остаются моими друзьями. Аргументы contra: я заразилась очень странным вирусом; просрочила плату за квартиру; у Себастьяна есть таинственные и жутковатые планы на мой счет; для Освальда я ничего не значу: он просто поиграл со мной — и все; очень может быть, что вампиры не говорят мне всей правды о них самих и сложившейся ситуации.

Когда на небе появилась первая звезда и над холмами показался бледный серп луны, я тут же забыла о своих раздумьях.

— Эдна, — сказала я, — здесь очень красиво.

— Да, да, вы это уже говорили. Теперь, когда вам стало лучше, мы предполагаем, что вы будете, как и все остальные, делать что-нибудь по дому.

Я не стала ждать, пока она обяжет меня драить полы, и предложила:

— Я могу заниматься садом. И немного готовить. — Мой главный кулинарный навык заключался в том, что я умела заворачивать продукты в тортилью.

— Полагаю, этого достаточно.

На этот раз, когда мы подъехали к дому, собаки нас не встречали — они исходили слюнями возле большого гриля на заднем дворике, где Сэм и Гэбриел готовили нечто, испускающее аппетитный аромат.

Сэм, державший в руках раскаленную вилку для барбекю и большой мясной нож, заявил:

— Нам звонила Уинни и сообщила хорошие новости — ваше состояние обнадеживает.

А что сказала им доктор на самом деле? Может, под моим состоянием он имел в виду то, что, поскольку у меня идет кровь, я способна утолить их чудовищные аппетиты, которых, как они уверяют не существует?

— Мне нужно положить вещи, — сказала я и пошла в дом, чтобы они не увидели моей крови.

Заперев дверь своей комнаты, я переоделась в джинсы, свитер и кроссовки. Я чувствовала себя героиней фильма Хичкока, правда, Хичкок предпочитал не живеньких девушек с волосами цвета воронова крыла, а надменных снежных королев типа доктора Хардинг. Через открытое окно долетали голоса членов семьи — отсюда они казались тихим бормотанием заговорщиков. Я незаметно подобралась к окну и прислушалась.

Мне удалось уловить слова Сэма о том, что «все идет по плану», а потом смех Гэбриела и его фразу: «Мне нравится, когда они такие доверчивые». А вдруг они говорят не о плане победы над КАКА? Что если это я доверчивая?

На дне одной из сумок я обнаружила пищевые добавки с железом и мультивитаминами, которые, как уверила меня Эдна, ей передала доктор Хардинг. Фольга под крышками выглядела нетронутой. Но можно ли в это верить? Я спустила таблетки в туалет.

Потом я снова подкралась к окну и прислушалась. Слова, которые своим низким голосом произносил Сэм, различить было трудно, а вот сказанная фальцетом фраза Гэбриела была вполне членораздельна: «Ее нужно откормить немножко — и она станет очень даже аппетитненькой». Раньше я сочла бы эту реплику за комплимент, но теперь она показалась мне пугающей.

Вдруг в мою дверь постучали, послышался властный голос Эдны:

— Юная леди, вы собираетесь заставить нас ждать весь вечер?

Стоя возле двери, но не открывая ее, я ответила:

— Я не голодна. Ужинайте без меня.

Я ждала удаляющегося звука ее шагов.

— Лично мне все равно, умрете вы от голода или нет, а вот доктор Хардинг сказала, что вам нужно есть, — произнесла госпожа Грант через несколько секунд.

И вот таким дешевым трюком она хочет выманить меня из безопасной комнаты?

— Ничего страшного, я перехвачу чего-нибудь позже.

Когда Эдна наконец-то ушла, я пристроила стул к двери — так, чтобы его спинка подпирала ручку. Но это не принесло мне желанного чувства безопасности. Уж лучше бы я не принюхивалась к запаху еды на гриле. Желудок заходился в спазмах от голода.

Усталость все-таки взяла верх, и я уснула. Пробудилась уже ночью, в самом начале первого, страшно голодная и окончательно запутавшаяся. Мне вдруг безумно захотелось покинуть этот дом, но я понятия не имела, удастся ли сбежать. Надев несколько свитеров, чтобы не замерзнуть ночью, которая была довольно прохладной, я старалась вспомнить, далеко ли находится город.

К счастью, во время учебы в ПУ, на занятиях по литературе, я почерпнула достаточно много информации о выживании в сложных ситуациях. Например, из жутковатой повести Германа Мелвилла «Бенито Серено», в которой наивный морской капитан слишком поздно узнает, что Бабо, которого он считал покорным, на самом деле сущий дьявол, предводитель команды каннибалов. Это рассказ о том, как важно быть осторожным: всегда помни, что твои новые друзья вполне могут оказаться каннибалами.

К сожалению, на занятиях по литературе мне не поведали о том, что потрясающие мужчины очень даже могут оказаться женихами арктических блондинок.

Я положила смену одежды в одну из пластиковых сумок, которые нам дали в магазине, и проверила наличие денег, выданных мне Мерседес. Когда я выдвигала стул из-под дверной ручки, в доме царила тишина. Прежде чем скользнуть на кухню, я выждала еще несколько минут.

Тихо открыв холодильник, я изучила остатки неистового вечернего пира. Похоже, наши друзья прикончили барбекю, потому что мне удалось обнаружить только шампиньоны, жаренные на гриле, тофу и красный перец на шпажках. Все это вместе с пластиковыми контейнерами отправилось в мою в сумку.

Я провела несколько мучительно долгих секунд возле задней двери, пытаясь разглядеть что-нибудь в ночной тьме и надеясь, что мои похитители уверены: ложные мультивитамины свалили меня наповал. Я разрывалась между желанием немедленно открыть дверь и беспокойством — любое неверное движение может привести к тому, что они налетят на меня как… ну, как черти немертвые!

Дверь оказалась незапертой. Очутившись снаружи, я двигалась тихо и осторожно, стараясь идти по краю дороги и держаться в тени. Я думала только о том, что нужно брести бесшумно и ни в коем случае не наступать на хрустящие веточки, поэтому мысль о камерах, которые могут быть установлены на воротах, пришла мне в голову только тогда, когда я добралась до этих самых ворот. Метнувшись влево и продвигаясь вдоль ограды, я уповала только на то, что смогу найти способ протиснуться сквозь забор или перемахнуть через него.

Когда я оказалась на достаточном расстоянии от дома, где уже было не так рискованно произвести шум, откупоривая контейнер, я вскрыла пластиковую коробочку и принялась поедать грибы. Они были приправлены имбирем и оказались очень вкусными. Если забыть о побеге, эта ночная прогулка была просто восхитительной. Как же все-таки здорово иметь дом за городом, есть на природе, оставлять двери незапертыми, видеть мириады звезд на чистом ночном небе, просыпаться от крика петуха и… и слышать за спиной топот преследующих тебя тварей!

Прежде чем пуститься наутек, я успела обернуться всего лишь раз, и этого было достаточно: ко мне мчались волки! Сумка больно била меня по ногам. Я решила резко свернуть, чтобы обхитрить животных, наделенных мозгом величиной с орех и примитивным стадным инстинктом.

Я бросила свой пластиковый пакет в надежде, что запах приготовленной на гриле еды отвлечет этих тварей. Продираясь сквозь кусты, я увидела свет, лившийся из окна белого соседского коттеджа. Он манил к себе, словно маяк. Протискивая ступни ног между горизонтальными перекладинами, я перелезла через забор и упала в колючий кустарник, росший по другую сторону ограды. Мы с волками завизжали: они — от разочарования, я — от боли, пытаясь высвободиться из зарослей ежевики.

Задыхаясь, я изо всех сил старалась успокоиться. Мне удалось убежать от зверей и выбраться к скромному белому коттеджику, этакому casita' [35], который, судя по всему, принадлежит небогатым, но честным провинциалам.

Волки силились прорваться сквозь ограду, и тут, на мою удачу, дверь коттеджа открылась. Чуть было не разрыдавшись от счастья, я побежала к дому и сразу же наткнулась на темный силуэт какого-то мужчины.

— Милагро, что ты тут, черт возьми, делаешь? — воскликнул он.

На меня смотрел не на шутку озадаченный Освальд.