Разбуди Лихо! (СИ)

20

В резиденцию Нардо на Олимпе, а точнее в комнату отбора невест Люциус постарался проскользнуть незамеченным, но был пойман на месте преступления. Встревоженная Олимпия неожиданно открыла дверь перед его любопытным носом и несказанно обрадовалась почти мужу.

— Ты здесь! — втянула его в комнату и серьезно спросила. — Что там произошло, в Рогри?

— Да ничего особенного, — почти беспечно отмахнулся дьявол. Он с интересом осматривал владения супруги, подметив черный камень для переговоров и отраженных в нем участниц отбора, собранных из подвластных черту провинций.

— Не юли, — фыркнула демонесса. — Стоило нам вызвать на конкурс всех участниц и приготовить их, как вдруг Нардо срочно потребовал бабушку к себе. Я чувствую тут что-то неладное, и ты не хочешь мне об этом говорить.

Темнейший нежно обнял ее, поцеловал и вздохнул:

— Ну что тебе сказать…

— Правду.

— Хм… — он задумчиво посмотрел сверху вниз, но пробыв от силы секунды три под прицелом пронзительно синих глаз, сдался:

— Твой братец немного обгорел, Церб остался жив, а Галя то ли умерла, то ли исчезла.

— Обгорел? — она изумленно вздрогнула и попыталась вырваться из объятий. — Исчезла?!

— Нардо жив, милая, — еще чуть крепче сжал ее Темнейший, говоря, — и в скором времени поправится. Зря, что ли он Рекоцию к себе вызвал?

— Как это произошло? — потребовала демонесса.

— Видишь ли, он был уверен, что Галя умерла. Исползал лужу вдоль и поперек в поисках, хоть одного ее… кусочка. Затем чуть не выпотрошил заказчиков покушения и самого исполнителя, а в довершение подбил глаз Лихо, который кинулся на защиту Зарбу.

— Какой ужас!

— Поверь мне, это было более чем захватывающе! — дьявол восторженно покивал головой, а затем скривился. — Пока древний вампир не втолковал черту, что браслеты на руках Гали появились неспроста.

— Черные? — встрепенулась демонесса. — Браслеты на ее руках были черные?

— Не обратил внимания. Нужно в записи посмотреть.

— Если они на ней, значит, Галочка среди избранниц!

— Прости, милая, но это может значить еще и то, что мы ничего не успели, и Галю спалило в слюне Пагор-ракха.

— Ты в это веришь?

Дрожащий голос демонессы, не позволил ему съязвить относительно того, что он на это надеялся. Дьявол даже подумать себе об этом запретил.

— Трудно сказать, — пожал плечами, нахмурился. — А напомни, что там должно произойти по Галиным проклятиям?

— Первое: невесту для Нардо должна бабушка выбрать, а второе, что все его дети должны быть похожи на соседа. — И ласковые пальчики Олимпии описали круги на его груди, взялись за пуговицу с явным намерением ее оторвать.

— С первым ясно, — ухмыльнулся Темный Повелитель, перехватывая ее руки, — вот-вот выберем. А со вторым что решили?

— Ты мог бы за все заслуги избранной жертвенницы построить ей небольшой замок тут на Олимпе. Если быть точной, то в непосредственной близости от резиденции моего старшего брата.

— Замок? — недоверчиво протянул Темнейший.

— Да.

— Тут? — его недоверие переросло в возмущение.

— Да, дорогой.

— Это слишком…

— Дешево, милый, — остановила она его возмущения, прижав тонкий пальчик к дьявольским губам. — По сути, муж и острова у нее уже имеются, и подарок, преподнесенный тобой, будет как нельзя кстати.

Он затих, обдумывая между тем, куснуть ее пальчик или не стоит. А то вдруг заиграется и брачную ночь продолжит здесь. Не хотелось бы, хотя… Из видений о ложе, усыпанном розами, и обнаженной демонессе среди кроваво-красных лепестков его вырвал ее чуть смущенный голос.

-..но, если хочешь, то помимо дворца ты вполне можешь облагодетельствовать Галю дополнительно, по своему вкусу.

— Еще и по своему вкусу? — и мысленно: «А, может быть, с этой заразы и мужа хватит?!»

— Да, еще, — продолжила настаивать она. Загадочно улыбнулась и, глядя на хмурое лицо правителя Аида, томно произнесла. — Ведь я ни за что не поверю, что вышла замуж за скрягу и скупердяя.

Он поперхнулся собственным возмущением, ловя каждое слово:

— Ты же Люциус сын Люцифера, Светлейший из Темнейших. Самый честный, благородный и великодушный правитель Аида.

— За всю историю? — поинтересовался дьявол, склоняясь к ней.

— За всю, — водная демонесса легко уклонилась от его губ и вывернулась из рук и указала на девиц отображенных черным камнем. — Люциус, вернемся к насущному вопросу. Одна из них наша Галя.

— И она уж точно не то пугало, что стоит у дальней стены, — прошептал он, таки добравшись губами до алеющего ушка Олимпии.

— Не знаю, может и она… Но меня другое смущает, если Нардо сильно ранен, бабушка от него ни за что не отойдет. И я боюсь ошибиться с выбором. Вдруг проклятье требует полного контроля с ее стороны.

— Скажи, моя сладость, а до этого все прошло спокойно? Ранее ты не волновалась и ничего не боялась, так?

— Да.

— Вот и сейчас не стоит тратить на это целый час нашей супружеской жизни! — сердито прорычал он, прижав к себе почти супругу. Протестов не последовало, после долгого поцелуя Люциус сердито предложил. — Дай я с выбором поиграю. Если мы ее до сих пор в серых мирах не потеряли и каким-то непостижимым образом из Рогри выловили, опасаться бессмысленно. И даже выбор можно сделать, закрыв глаза.

— Но…

— Ты мне доверяешь? — глаза сияющие сущей тьмой, выжидательно воззрились на нее.

— Да, — прошептала демонесса.

— Вот и правильно, — в следующее мгновение Люциус уже сидел перед пультом и, удерживая любовь всей своей жизни на руках, потребовал: — А теперь поцелуй меня, чтобы нам улыбнулась удача!

Ненавижу конкурсы!

А конкурсы красоты в особенности, потому что мне хорошо известна их гнилая подноготная. Как попой ни крути, ты не понравишься судейству, если у них свой особый вкус и если этот вкус им проплатили. Да и участвовать, как выставочный экспонат в музее или точнее, как лот на аукционе, глупо. Потому что нервишки пошаливать начинают, а самооценка вниз летит не хуже температуры в зимнюю стужу. А почему? А потому, что обидно. Ту, такую-сякую с кривыми зубами худыми ногами и искусственной грудью выбрали, а меня нет! И сразу возмущение: Как же так! Куда смотрели судьи, где справедливость?! Я лучше!

Так вот мне чужая оценка не нужна. Я красавица, умница, сама прелесть, и знаю это. Пусть только кто-нибудь попробует заявить обратное, в ответ могу и в нос дать из чисто мстительной вредности. Кстати, вредность не порок, а та самая изюминка, что есть в каждой представительнице прекрасного пола. Просто этой размноженной изюминки во мне свыше крыши и периодически меня от нее распирает. Вот как сейчас.

Стоим на красных постаментах, зависших над черной пропастью, каждая под странным светящимся символом, все такие красавицы, одна я черте что. Эх, не стоило злить распорядительниц конкурса, а после этого заикаться о краске. Макнули, так макнули, с головой. И теперь стою, как смерть белая, и, как мочалка лохматая. А там где краска коснулась вампирского окраса на коже, я теперь нежно розовая. Этакий общипанный белый цыпленок в стеснении. Жуть! Зато кулон на мне оставили. И это хорошо, даже если меня какой-нибудь слепец и выберет, супружеский долг никто исполнить не сможет.

Итак, стоим мы, красивые. Ждем, типа чуда. А оно все не происходит. Вначале огоньки над нами, как-то совсем уже нерешительно загорались, но так никого и не выбрали, а потом и вовсе погасли.

— Уснули они там что ли?

— Лучше бы сизохли! — судя по рыку, это выразилась какая-то из вампирок. Их раздраженное рычание значительно отличалось, от звериного, которым обладают оборотницы.

— Не переживай, издохнут, — нашлась я с ответом.

— Когда? — радостно спросили все присутствующие.

— Когда-нибудь.

Ну, а что? Все когда-нибудь кончается, и этого гениального события можно дождаться, если терпения хватит и жизненных сил.

— А-а-а-а-а… — протяжное разочарование наполнило зал тоской.

Дальше стоим, проходит несколько минут в молчании прерываемом только вздохами, скрипом зубов и, стыдно признаться урчанием моего живота. При особо громком звуке на меня покосилась соседка справа.

— Сутки ничего не ела, нормальная реакция здорового организма, — незамедлительно проинформировала я.

— А сдерживать свои… реакции не пыталась?

— Пыталась, бесполезно. Проще любознательным хуком правой дать в нос.

— Что дать, куда? — возмутилась девица, и я подумала, что надо бы как-нибудь ее отвлечь, да и себя. Конечно, мой хук правой хорош, старший братец собственноручно тренировал, но костяшки после него болят адски. Так что лучше я тему сменю.

— Извините за абсурдность вопроса, я все понять не могу смысл конкурса.

— Ты совсем не в себе, да? — прищурилась эта, кажись, демонесса.

— Это провокационный вопрос, отвечать на него не буду.

И продолжила, обращаясь к остальным:

— А действительно, почему во славу той войны, в которой погибло огромное количество представителей ваших… — тьфу ты! Опять забыла, — …наших народов, вдруг устраивается смотр невест. Что за чушь? Это же откуп за восстание миров!

— И что ты хочешь этим сказать? — проявила интерес демонесса по левую сторону от меня.

Припомнила сущую печаль Госпожи Родавы по кровавым боям и заявила на полном серьезе:

— Что Темнейший должен был придумать поистине варварские конкурсы, где представители трех рас резали друг друга!

В зале послышались аплодисменты.

— Вот теперь в ней чувствуется кровь Амиртош Има-Ро! — А это вырисовалась кровопийца, она же глядя на меня, как профессор истории на девчонку лет пяти, сообщила, что отбор невест возник из-за шестого демона.

— После амнистии он отказался возвращаться на родину.

— В смысле?

— Из-за бабы-уродины! — она с фырком, заправила выбившийся из прически локон.

— Ты бы ее видела! — это оборотница с красной гривой удивительно прямых волос. — Вся в морщинах, потрепанная жизнью и заботами…

— И наш Правитель притащился с ней на процесс, — разъяренно сообщила какая-то синеволосая красотка. — Он отказался от права возврата, указав на эту…

Она некоторое время подбирала слова, а потом как брякнет: «человеческую дрянь!», что даже я дернулась. Но чтоб себя не выдать задала правомерный вопрос:

— Кого?

— Жену! — разъяренно взвыла демонесса.

Что ж она так убивается по какому-то там демону, или он обещал жениться на ее прабабке? И что им не нравится? Если женился он там, так это вам уже не демон с топором войны в одном месте, а реально думающий мужик.

— И что? — возмутилась я тихо. — Подумаешь, хорошо с ней демону. Зря, что ли женился?

Вопрос риторический, но на него решили ответить хором: «Плохо!», а потом в разнобой с самыми противными интонациями в голосах:

— Он старый.

— Весь в морщинах!

— И наполовину седой.

— А она человек и страшная!

— И он ее поцеловал…

Это сообщение вызвало новый шквал эмоций среди красавиц. Подразделить его, можно было натри категории, в соответствии с расами: «Бе-бе-б-е-е-е-е-е!», «Ф-у-у-у-у-у…» и «Какая гадость!» Уникальная реакция, а ведь этот демон всего лишь поцеловал взрослую женщину с морщинками, которые его очаровали. А вдруг он был старше?

Этот вопрос я и задала.

— Ему пошел пять тысяч четырехсотый. Она младше. Но землянка, а это… Фу! — оборотница не пожалела выражений, окрашивая междометие в дополнительные оттенки. С учетом их летоисчисления получается, что в свои пятьдесят четыре демон уже старый. Зашибись.

— Девчат вы чего, с дуба свалились?

Ответили резво и хором:

— Мы оттуда не падали.

— Да, я не о том. После пятидесяти многие только жить начинают. К тому же за двадцать лет отсидки отступник мог не только жениться, но и детьми обзавестись и даже внуками. А теперь для сравнения, скажите, как поживают господа амнистированные?

— Доживают, — демонесса с зелеными волосами махнула рукой, поясняя: — Трое погибли в ратном бою в первую сотню лет, еще двое изранены так, что их теперь ничего не излечит. — Прокрыла глаза и вдохновенно прошептала: — Но как они бились!

— Да шикарная жизня! — произнесла тихо, ни к кому не обращаясь, услышали, решили переубедить.

— А в тормозном четвертом Ауро Серро явно скучает.

— Магии нет никакой.

— То, что есть — это жалкие крохи!

— Даже не повоевать…

На этом все изумленно замолчали, потому что отбор вновь начался, но какай! Знаки загораясь скользили по рядам, основательно нервируя и без того издергавшихся кандидаток. В строю красавиц послышалось: «Выберет меня, отравлю среди ночи!», «Остановится на меня, отравлюсь сама».

— Подам на развод, — отмахнулась я с улыбкой и села на свою платформу.

К пульту выбора явно допустили коварного и бессовестного умника, чтоб побаловался или поиздевался от балды. Вначале засветились значки над девушками первого ряда по горизонтали, а затем над всеми из последнего по вертикали. И в «списки счастливиц» я угодила, как так и надо. Повезло, черт побери! Платформы стали двигаться, отсеивая, а точнее опуская выбывших участниц вниз. Это действо сопровождалось счастливыми вздохами, слезами радости и даже издевательским хохотом. Чтоб им хорошо было!

Далее нас построили в три ряда, а знаки над кандидатками в невесты засветились в шахматном порядке. И меня зацепило.

Что за дьявольщина?!

Выбывшие опускаются, мы остаемся. Теперь уже из двух рядов лучом высвечивается каждая пятая. Быстро сработано — класс.

И смущенного цыпленка тоже заграбастали — черт! Нет, это уже не удача, а проклятие какое-то.

Очередной отсев, стоим в один ряд и всего лишь десять участниц. Загоревшиеся значки выхватывают первую, пятую, седьмую и девятую кандидаток. Я стою по счету четвертой, и победно улыбаюсь, приглаживая свой костюмчик в иголочку.

Не выбрали, ха!

Зря радовалась, увидев мою улыбку, пятая — та самая блондинистая вампирка с заживающими шрамами на наглой мордашке, решила схитрить и шмякнулась в обморок. А свет, недолго думая, переместился на меня.

— Зашибись!

Разыграть приступ эпилепсии или чего похуже не успела, со всех сторон раздался голос вредной дамочки:

— Дорогие участницы, сейчас вы поднимитесь в зал, где произойдет вручение подарков и лорд примет окончательное решение. Поздравляю!

И платформы начали подниматься выше. Среди выигравших оказались: рыжеволосая оборотница с мужеподобной фигурой, лысая демонесса с черными татуировками по всему телу, далее светловолосая кровопийца с длинной косой и внушительным бюстом, и смущенный цыпленок, то бишь я. Вот это подборка красавиц! Мысленно присвистнула. Даже не представляю чей бесподобный вкус к диковинкам, наверняка, извращенец какой-нибудь или слепондя.

Нас платформы переместили в маленький цветник, где на зеленой бархатной площадке среди растений стоит столик со сластями и напитками, пара диванчиков и подушки с пуфами. А еще тут журчит фонтанчик в центре которого восседает скульптура. Она явно называется «Амур после запоя», потому что выглядит он жутко, хоть и делает вид, что куда-то целится.

— Уродец! — фыркнули остальные девицы, а я же села подле него и с грустью вспомнила карапуза амура Донато. Примечательной была наша первая встреча, еще более примечательной встреча с дьяволом и рычащим Нардо. Мой синеглазый… тогда он был весь из себя важный и серьезный, а еще безумно красивый и отстраненный. И как вспомнила, так чуть не разревелась. Я его тогда все время стукнуть чем-нибудь хотела, а сейчас знаю, что уже тогда влюбилась. И это его холодность бесила больше, чем лояльность. Дождись меня мой черт! Ну, пожалуйста!

Только решила пустить слезу и не одну, а целое море, как из пола поднялись знакомые ворота, а из них величественно выплыла мадам-пышечка в балахоне, имя которой я не запомнила. Коротко, стерва. В общем, та самая, что в белую краску меня с головой макнула и осталась довольна результатом.

— Поздравляю, дорогие претендентки! — просияла она, переводя взгляд сияющих глаз с одной финалистки на другую. — Желаю с честью и достоинством выдержать посвящение. А той, к которой судьба совсем не благоволит, желаю крепкого здоровья, долгой жизни и терпе…

Завидев меня на пуфе, она неожиданно схватилась за сердце и даже икнула. Я мило помахала ей и потянулась за вином. После всего пережитого имею полное право напиться, главное, чтобы потом откачали. Хотя, а вдруг эта доза меня домой вернет? Проснусь в четвертом, в нормальном и до боли знакомом мне мире и буду ценить в нем каждую минут. Клянусь.

Сделала первый глоток и закашлялась:

— Что за гадость?

— Любимый напиток всех Темнейших, — отрапортовала мадам, стараясь унять икоту.

Вспомнила, что Люциус пил в секретном кабинете, скривилась и отставила бокал.

— Спасибо, но гемоглобин у меня и без бычьей крови повышенный.

— Прекрасно понимаю, — улыбнулась она ехидно и мягким голосом спросила у остальных: — Кто-нибудь из вас что-нибудь еще хочет? — прозвучало это, как выражение: «Перед смертью не надышишься, но можно постараться».

Оборотница с рыжей копной непослушных волос почти мужским басом спросила:

— Яд есть?

Ее вопрос тут же поддержала демонесса:

— И мне стопку!

— Нет, что вы! — залепетала главная распорядительница, отступая к воротам. — Так нельзя…

— Как нельзя? Можно! — возмутилась лысая, сверкнув зелеными глазами. — Для него ничего не жалко! — и как натренированная машина для убийства, она начала под белое платье расфасовывать столовые приборы. Однозначно к бою с женихом готовится.

— Покойницам все можно, — кивнула я в поддержку группы несчастных. — Несите.

Мадам икнула, но противиться не решилась. Она ушла, и мы остались одни.

Ну, что сказать, задор и желание дать в тыкву неизвестному лорду сохранялось еще минут пять, а потом все расселись и взгрустнули. На них тоска накатила, на меня голод. Я придвинула к себе поднос с фруктами и, потирая ладоши, принялась за их уничтожение. Через некоторое время ко мне присоединились остальные. Мы отчаянно хрустели сладкими плодами, заедая стресс. И наверное, поэтому не сразу заметили визитеров.

Их было трое: вначале вошли лысые верзилы в синих халатах, сзади же приковылял какой-то темненький. С моего места жениха видно не было, зато его скрипучий голос слышался хорошо.

— Завершение тура проходит следующим образом, — произнес он медленно, — вас называют, подходите, получаете подарок, отходите.

К слову, подарки тут же вспыхнули рядом — четыре золотых сундука. Не хило за выход в финал. Интересно, а что получает победительница, ну, кроме этого голосом скрипучего.

— А дальше? — робко спросила я.

— По домам.

Ничего лучше этой идеи в жизни не слышала! Но вслух и слова не произнесла, вдруг спугну.

— Приступим, — кашлянул неизвестный и назвал первую из финалисток, — Гедефай Нурид.

Вперед выступила мужеподобная оборотница, к слову очень напряженная и какая-то решительная или скорее решившаяся. И вместо того, чтобы спокойно взять сундук и отойти, она попыталась вцепиться в горло и без того искалеченного индивида. Раздался визг и застряла в блестящем барьере с синими мерцающими искрами, так и не став огромной рыжей волчицей. А за глупость получила по шее от громилы слева. В прямом смысле, получила и пошатнулась.

— Первое нападение неудачно, — произнес бугай, с усмешкой встряхнув скулящую девицу, — посмотрим, кто справится лучше.

— Не подначивай, — оборвал его скрипучий голос. Жених откашлялся и с еще более жутким скрипом произнес, — предлагаю наградить и… отпустить.

— И все?

На возмущение лысого лорд ответил:

— Сундука и твоей оплеухи с нее более чем достаточно. Отпусти.

Тот со вздохом повиновался, а процесс вознаграждения продолжился.

— Иллея Луноликая.

Услышав свое имя, татуированная демонесса робко шагнула вперед. Под испепеляющими взглядами охраны она приняла сундук и с поклоном отступила. Так и не предприняв никаких попыток убить жениха.

— Спасибо, — почему-то произнес темноволосый и назвал третью. — Адашшия Изыр Торжа.

Серокожая поднялась со своего места грациозно и величественно, шагнула от бедра да так, что у громил глаза стали вдвое больше, а зрачки заполонили всю радужку. Вампирка поклонилась, принимая сундук, и не разгибаясь из весьма эротичной позы, залепетала:

— Благодарю Вас, лорд подземных чертогов, за приглашение, подарок и внимание…

Девицы вздохнули неодобрительно, громилы фыркнули завистливо, а я поняла, что эта пикантная сцена может продолжаться часами, но не успела произнести и слова, как ее оборвали.

— Достаточно! Я тоже очень рад. — А по голосу и не скажешь. — Мне так же приятно. — А врать он не умеет. — И на этом все. — Ну а вот с этим сообщением спорить никто бы не решился. Там судя по тону, действительно было все. Баста!

Адашшия резко выпрямилась и отошла:

— Спасибо, милорд.

— Пожалуйста, — ответил со вздохом облегчения. Кажлянул и проскрипел: — И последняя…

— Я тут! И я не встану, — чуть не прохныкала в ответ и попросила: — передайте, сундучок, пожалуйста.

Удивительно, но бедный мужик со скрипящим голосом, жених еле стоящий на ногах, лорд которому до фени был весь этот конкурс, вдруг решил сам вручить подарок. Взял сундук и решительно шагнул в мою сторону. Бугаи расступились перед ним и… Бабах! Бах! Бах! Из моих рук выпал поднос, и фрукты рассыпались по полу.

Слезы на глаза навернулись моментально, подбородок задрожал, и руки потянулись к дарителю, но не за подарком. Черт… Я судорожно сглотнула и все-таки всхлипнула.

— Что такое? Вы не ушиблись?

Нардо, мой нежный милый брюня с коротко остриженными волосами и с множеством шрамов на лице и руках, смотрел на меня через какую-то голубоватую пластинку и не узнавал.

— Бедненький… — я поднялась со своего места. А он, паразит побитый, удивленно замер.

— Хм, девушка, я богат.

— Несчастненький, — подошла ближе, заглянула в глаза.

После этого двое громил нервно переступили, но мое синеглазое чудо рукой дало им знак, оставаться на месте.

— Очень даже… счастлив, — и с горьким вздохом, — не жалейте зря.

— Израненный, — вот теперь всхлипнула громче.

— Это поправимо.

Увидев его вымученную улыбку, я не обращая внимания на грозные морды охранников, прильнула к Нардо и крепко обняла его за шею.

— Счастье ты мое горемычное…

— Девушка я женат, — и вот этот женатик решился меня от себя отцепить.

— Знаю, — прижалась сильнее, — на мне.

— Нет! — чуть ли не взвыл, безуспешно, стараясь отодрать мои руки от себя. — Извините, вы не поняли. Я женат…

— Угу.

— Она скончалась. И… Я не намерен жениться в ближайшее время!

А голос такой, словно и меня в этом списке нет, и не будет. И то ли забыли внести, то ли поспешно вычеркнули. Так что же это получается, я качеством не подошла? Сроком годности не угодила? Или…?

Отмотала назад все, сказанное им только что, и обомлела:

— Не поняла! То есть я мертва, а ты счастлив? — понимаю, что выводы скоропалительные, но если сложить все воедино, то получается…

Руки совершенно непроизвольно сжались не вокруг, а на его израненной шее.

— Души его! — неожиданно проскандировали финалистки конкурса невест, и недалекие охранники прицыкнув на них, схватились за меня.

— Что? — Нардо мотнул головой. — Да. То есть нет… — и уже громилам, сорвавшимся с места: — Подождите-ка…!

— Куда ждать?! — рявкнула я, усиливая хватку. — Ах, ты сволочь, мерзавец, чертов поганец! Да я тебя, чертяка полосатый, в порошок сотру и развею над Антарктикой! Жениться толком не успел, а уже, мать-перемать, хоронишь! Негодяй! Ирод! Черт…

Он поморщился, как от головной боли, замер и неожиданно проскрипел с надеждой в голосе:

— Галя?!

Сразу не ответила, ибо занята, душу гада синеглазого.

— Галочка… Галчонок, это ты? — его теплые руки, которые только что пытались меня от него отодрать, вдруг с такой силой сжали, что признаваться стало страшно.

— Н-н-нет, не я.

— Галя… — шепотом произнес мой синеглазый брюня. — Живая!

— А ты мертвую хотел?! — возопила сердито. — Обойде..!

Надо же, а я уже и подзабыла, как он мастерски умеет рот поцелуем закрывать. Нас заволокло непроглядным туманом с синими вспышками. Сквозь него послушалось возмущение кандидаток в невесты: «Так это та самая! Из четвертого?», и последующее комментирование происходящего: «Бе-бе-бе-е-е-е-е!», «Фу-у-у-у-у…» и «Какая гадость!»

Какая-какая? Потрясающая гадость! И мне плевать, что все вы об этом думаете. Я лишь теснее прижалась и зарылась в его коротко остриженные волосы. Надеюсь, отрастут быстро.

Нардо щелкнул пальцами, и мир за дымкой померк, оглох и вздрогнул.

— Теперь мы одни, — прошептал он, на мгновение, оторвавшись от моих губ.

Я мельком посмотрела вокруг. Знакомая спальня с обожженными стенами и рисунками волн. Мы в Аиде, предположительно на месте нашего новобрачного ложа, того самого, с которого я в первую же ночь исчезла. Улыбнулась.

— Здесь мое последнее несчастье началось, здесь же оно и закончится.

— Мебели нет, — сверкнул глазами брюня и взглядом уперся в мои губы.

Потерлась носом о его щеку:

— Меня это не смуща…

Видимо его это так же ничуть не смутило, потому что он продолжил лишать меня дыхания до потери пульса. Не забыл, не бросил, целует ненасытно, обнимает крепко, словно боится отпустить, вдруг опять исчезну в чужих мирах. И я уже не знаю, чего больше хочется: поплакать навзрыд из-за накатившего чувства облегчения или рассеяться в голос, потому что интуиция бьет в колокола. Сейчас нас обязательно потревожат. Вот сейчас.

И мое предчувствие стопроцентно оправдалось. Не прошло и минуты, рядом с нами кто-то тактично покашлял, но занятые всецело друг другом, мы не сразу отреагировали.

— Хм, хм, хозяин? — а в ответ молчание.

Ну, то есть как молчание, тяжелые вздохи и тихие стоны. Одежду с себя еще не срываем, но вскоре точно начнем.

— Простите, но вы должны кое-что узнать.

А мы ноль эмоций.

— Галочка…

О! Хоть кто-то меня узнал в этом жутком наряде. Посчитала нужным, выслушать верного слугу Нардо и аккуратно отстранилась от голодных губ лорда подземных чертогов.

Он что-то требовательно прорычал, я же со смешком сказала:

— А давай все-таки послушаем.

— Спасибо, — отозвался бес и прочистив горло, сообщил: — Хозяин, как Вы и просили, я нашел родителей Галочки через ее домового Топ Томыча…

— И ты передал им, что она погибла? — со смешком поинтересовался синеглазый, медленно проведя рукой вдоль моей спины.

— Нет-нет, меня вовремя оповестили об обратном!

— В таком случае, не вижу причин для паники. Бес, выйди… — Нардо взмахом руки выдворил слугу прочь из комнаты, и опять приник ко мне.

А из коридора послышалось отчаянное:

— Прежде чем Вы продолжите, Вам стоит познакомиться с родителями нареченной!

— Жены, — поправил черт, расцеловывая мои щеки.

Но верный слуга не отступил:

— Я вынужден настаивать, чтобы Вы заблаговременно встретились с ее родителями.

— Хорошо, — ответил синеглазый и, щелкнув пальцами повторно, заставил беса замолчать. Наверное, переместил подальше от нас. — И чем твои родители так напугали Степаненко?

— Не знаю, — ответила тихо. — На самом деле они у меня замечательные. Я же в них пошла.

Скептическая ухмылка была мне ответом.

— Не веришь, — прищурилась я, — а давай покажу.

— Давай.