Привет рогатому!

8

Итак, после приема одной таблетки анальгетика мне легче стало и даже весело. Уже не так удручала мысль, что дома меня не ждет плитка шоколада ritter-sport. Все крема и скрабы, щетки и лосьоны я прихватила с собой, и еще раз пересмотрев, думаю, что часть нужно бы вернуть. Тут не те условия для хранения, да и жалко будет, если потеряю в следующей скачке по синим кущам.

Глядя на мои богатства, барон снял с телеги свои. Узрев вид морских губок, кусков полупрозрачного мыла, маленьких темных бутылочек с жидким неизвестно чем, подумала, что зря металась меж мирами.

— Чего скисла? — заметил барон.

— Была уверена, что совершу здесь переворот. А у вас своего предостаточно.

— Так и совершишь, — пообещал он. — Где твои де… зо и репе…?

Показав, как пользоваться, протягиваю свои запасы ему.

— Запах нейтральный, для вас может быть неприятным. О вкусах не спорят, — тут же добавляю я, — используется на чистое тело.

— Тело чистое, — заявляет этот, проворачивая колесо на гелевом дезодоранте.

— Чего?! А ну стой!

— Галя, не ори. — Попросил он.

— А я не ору, я требую, чтобы вы толпой шли мыться! Потом используете, — забрала предметы спора из его рук. — Я что, не с вами в пути? Вы хоть представляете, как от вас разит? За километр!

— Теперь ясно, отчего первое правило барона: баб не брать! — заметил сытый Якеш — самый низенький из свиты барона, на голову превосходящий меня, зеленоглазый блондин, если отмыть.

— Так это ж жертвенница! — выдал любимую присказку Герман.

— Завтрак готовишь сам!

— Нет! — хором запротестовала псевдо-разбойничья бригада.

— Нет?! Тогда подъем и мыться!

— А ты? — ухмыляясь, поинтересовался барон.

— А я все спросить хотела. Ваши домашние новую одежду прислать могут? — перевела тему, и глазом не моргнув.

— Чем наша плоха? Для похода в самый раз.

— Ага, — согласилась, чтобы сделать уточнение, — для похода бродяг. Вы все лежбища особым запахом метите — убойным. А мы сейчас с наветренной стороны, как бы утром не пришлось хоронить надышавшихся вашими запахами.

— Сказки рассказываешь. — Отмахнулся этот гад рыжий длинношерстный, и вся его немытая свита осталась сидеть на месте.

Ну и что там психологи рассказывают о влиянии на мнения масс? Пятнадцать человек — это еще не масса, и даже не толпа… и все-таки что делать?

— Барон, предлагаю договориться.

— Зови меня Кешик, Галя. — Откликнулся этот, продолжая лежать.

— Кешик, отправь своих мыться. С вами очень трудно рядом дышать.

— Ну, так три недели в пути. — Согласился он, зевая.

— И я о том. — Сижу, выжидательно на него поглядываю.

Неужели в нем совесть не проснется? Но я же на этот раз просила, шантаж не использовала и знакомые мне техники давления также. Хотя куда там… то, что частично работает с нашими современниками, вряд ли сработает со здешними.

Прошло пять минут, барон явно видел третий сон, и вся его бригада так же. Одна я сидела с напряженной спиной, думая о том, что мир не справедлив.

— Да ну, к черту! Кешик! — рявкнула я. — Либо вы сегодня же идете мыться! Либо то, что съел Лютый, больше не попробует никто…

Шантаж и угрозы, вот что двигает этим миром, поняла я, когда первым из собравшихся мыться оказался сам Лютый. Глядя на его стремительную подготовку к банным процедурам, поднялись и остальные. Так шантаж двигает этим миром или великолепное описание сладости первым испробовавшим?

Барон, который подлый Кешик, продолжал лежать, закрыв глаза. И, не смотря на мой ультиматум, улыбался.

— Все пошли? — с зевком поинтересовался он.

— Все. Тебя дожидаются.

— А я не пойду.

— Значит, массаж головы я тебе делать не буду.

— Какой головы?! — встрепенулся он и даже сел на своем одеяле.

— Точно не буду, — развеселилась я, видя его интерес. — Поднимайся и иди мыться, пошляк!

На что он только хмыкнул и вернулся в горизонтальное положение.

— Ну, мне-то известно, что будь в твоем доме этой сладости больше, Лютый бы ее принес.

— Может быть тебе еще известно, как продлить мое пребывание дома?

— Ммм… есть пара приемов. Но они не проверены.

Подумав о том, что и прошлые перебросы были не проверены, махнула рукой на его слова. У меня сегодня объявилась заначка, которую я забыла, где спрятала. В самый раз потратить на сладкое все вновь обретенные. Или не все, а половину или лучше треть. А вообще шикануть бы! Глюк у меня затяжной с вариациями, о таком книгу написать в самый раз.

— Сможете перебросить на более долгий период, шоколад будет ваш.

Кешик глянул на меня и поднялся:

— А то жидкое, что с морскими травами, дашь? — спросил, явно на гель для душа намекая. Запах у геля был резче, чем у остальной продукции линейки «Мертвое море», оттого я им не пользовалась, считая исконно мужским. Вот и пригодился.

— Дам. — Я протянула флакон, а за ним и ранее конфискованные дезодорант и репеллент. Через час от лесной шайки пахло приятно и освежающе. Барон хлопком отправил грязную одежду домой, а со вторым получил новую. К ним более не стремились комары, и отбиваться от них не пришлось, чего не скажешь о женах. Приятно было лицезреть, как на голову каждого вымытого и переодетого из воздуха падало материализовавшееся письмо с требованием немедленно объяснить, что за бабу встретил благоверный.

Выходит и тут редко вспыхивающая мужская приверженность к чистоте вызывает подозрения. Спросила у Кешика, часто ли они моются в таких походах. Оказалось за все семь лет ни разу, пока не достигнут дворца Темного Повелителя.

Вот так я узнала, что дала бедным женщинам повод сомневаться в мужьях, а так же куда меня все-таки везут.

В это время ситуация с письмами выходила комичная. Каждый отправил по одному ответному письму, с заминкой пришел ответ. В зависимости от уровня доверия отмытый псевдо-разбойник получал либо еще один конверт на голову, либо сковородку, скалку, ведро с водой… такой бедлам начался.

Еще бы! У всех шло одно и то же объяснение, придуманное Германом: «Так же ж жертвенница с нами!»

— Лучше бы написали, что в гостинице спите из-за погодных условий. — Прокомментировала я их безрезультатную переписку.

— Каких условий? — отирая воду с лица, поинтересовался Якеш. Присланное супругой ведро воды, падая, пришлось на голову, и одежду не замочило.

— Дождь, снег, град, туман. Да хоть что, через болото пришлось идти, в грязи извалялись по плечи вот и вымылись.

— Или что жертвенница-размазня в гостиницу просилась, вот вы и подались, а приодеться бы надо, чтоб как люди выглядеть. — Предложил Кешик. Он единственный, кто, направив ответ домой, новых писем или сковородок или мешков с мукой на голову еще не получил.

— Ты так и написал?

— Да. — Ответил он самодовольно.

— Вот это глупость… — протянула я. И как по заказу на него сверху высыпалась рыбья потроха. Так я и продолжила мысль свою под его бешеный рев. — У нее сразу ассоциации баба и постель, думал бы прежде, чем такое писать.

— Убью!

— Кого? Жену?! Не надо жену, она тебе еще ой как пригодится.

— Тебя, Галя!

— А что так сразу — Галя!? — тут же ретировалась за спину Лютого. — Я что знала, что вы такие олу…, кхм, что вы с женами разговаривать не умеете?

— Поговори мне еще! — буркнул Кешик, отошедший от идеи рукоприкладства. Посопел, сжимая и разжимая свои кулачищи, затем плюнул.

Взяв флакон с гелем и мочалку, гневный барон пошел к воде, где уже обиталась пара пострадавших из его свиты.

— И что делать? — тихо спросил Лютый. — Моя вообще не пишет.

— А может быть, не увидела письма? — но, глядя на него, я и сама в предположении засомневалась. Видимо она и не писала ему с требованиями объясниться. — Не горюй, ты! Выходит ты единственный, кому жена верит безоговорочно.

— Либо единственный, чьи вещи уже выбросили в хлев к свиньям… — пробасил он.

Оглянувшись на удрученную и чертыхающуюся группу мужчин, поняла, что пора брать ситуацию в свои руки. Вымытые мужики у меня всегда ассоциировались с более благородным определением — мужчины, а мимо несчастных и удрученных, таких красивых и здоровых мужчин я и ранее пройти не могла:

— Так! Слушай мою команду! На письма больше не отвечаете. Кешик, когда вымоешься, отправь всю провизию и котелки домой.

— Раскомандавалась, — брякнул отплевывающийся от пены барон.

— А как же завтрак? — грянуло в ответ не дружным строем.

— А кто на охоте по степям и весям месяцами пропадает? Если вы у себя охотились хорошо, то и здесь чего-нибудь поймаете.

— Охотимся мы знатно, — пробасил мой защитник.

— Так долго… — И свежевать потом… — А если кабан старый, так и готовится три часа, — послышалось в ответ.

— Они всегда такие нюни распускают? — спросила тихо.

— Не всегда. — Ответил Лютый. — На войне от них ни писка, при застолье тоже.

— Если вы хотите, как барон, рыбьих потрохов на голову поступайте, как знаете. А те, кому уже досталось, лучше послушайтесь.

Ночью все спали, накрывшись ветками и одеялами. Кто-то еще бурчал и ругался на посланную им богом супругу или жертвенницу, кто-то, стиснув зубы, терпел, когда на него сыпались сверху ножи и топоры, а кто-то, как я, спал сном младенца. Поутру оказалось, что таких счастливцев всего трое: я, Кешик и Лютый. И именно нашей троице было уготовано нести всю тяжесть принятого решения.

Да, поразмыслив, они все-таки согласились с моим предложением и из дома провизии не попросили. Поэтому за ночь невыспавшихся оставили досыпать, меня оставили сонное царство сторожить, а двое здоровяков отправились на охоту.