Последнее дело инквизитора. Полюбить Тьму

Глава 7. 5

— Позже об этом поговорим.

Тристан надежно заступило ее, закрыл собой от торжествующего демона.

Мысли в его голове хаотично метались, путались.

Что?! Софи?! Его Софи, которая не обидит и мухи? Черная Герцогиня?! Пришла сюда, в этот жуткий притон, чтобы найти того, кто поможет ей покончить с собой?..

От тоски и горя.

Она страдала и маялась от своего видения, что разрывал ей сердце.

«Глупая женщина! Да я надеру тебе задницу так, что она будет гореть и станет похожа на красное, перезрелое яблоко!»

…Вот потому и была затеяна эта возня с Дианой, с Демоном, скачущим через портал и выгадывающим выгодное время. Его, Тристана, хотели убрать не просто так. Его хотели устранить, потому что он в любом случае вступился бы за Софи, которую угораздило взять символ власти темных магов из рук обезумевшего пьяницы, Трехногого Жака.

Тристан обязательно вступился бы за свою любовницу, за мать своих детей, за эту чертову истеричку, разрушившую их спокойную и счастливую, в общем-то, жизнь своими нелепыми видениями и своей чудовищной ревностью.

Иначе и быть не могло.

— Ты можешь уйти, — спокойно сказал Тристан. — Сейчас. Ты ничего не сделал дурного… пока. Так что у тебя есть шанс не вляпаться. Надо просто уйти.

Микаэль на это предложение лишь разразился хохотом. Его трясло от возбуждения и нетерпения, и, пожалуй, от страха тоже. Ведь он, наконец, достиг той точки во времени и пространстве, когда все решится.

— Уйти, — переспросил Микаэль отвратительным, дрожащим от вожделения голосом, — и отказаться от ее места, которое она много лет занимает по нелепой случайности?!

— Софи?!

Софи за спиной Тристана чуть слышно вздохнула. Было слышно, что говорит ей очень трудно, волнение душит ее, перехватывает спазмом горло.

— Семь лет, Тристан, — ответила она на незаданный вопрос. — Сразу, как меня начало мучить это видение. О ногах женщины в этих отвратительных, вульгарных чулках…

Она вдруг захлебнулась этими словами, и Тристан, скосив глаза, бросил быстрый взгляд на ее ноги.

Чертовы чулки, чулки с сетчатыми черными розами на кремовом фоне, чулки, которые Софи никогда не купила бы, полагая их чересчур пошлыми и вызывающими, обтягивали ее икры.

Чулки, которые он сам стащил у Дианы.

У Дианы, которую Микаэль намеревался подложить под него, под Тристана.

Теперь все — видения, события, предсказания, — связалось воедино, выстроившись в логическую цепочку. Интрига была раскрыта и понятна; но мерзкая радость Микаэля отчего-то не внушала оптимизма.

Вероятно, в своих бесконечных поисках в темноте, прыгая по порталу из одного дня в другой, он нашел все же выход, благоприятный для себя, а это означает, что все может кончиться очень плачевно.

И Софи вон больше не видит своего вечного кошмара… значит ли это, что ее видению не суждено сбыться? Это ведь свои ноги она видела, так? Нет, это было бы слишком! Выдрать, как следует, ее задницу — это то, чего Тристан хотел бы больше всего.

— Я убью тебя, Софи, — спокойно сказал Тристан, хотя внутри у него все клокотало и кипело, как в жерле вулкана. — Я тебя просто убью. Потом.

— Вашего «потом» не будет, — спокойно ответил Микаэль, поднимая когтистую руку. В его пальцах кружилась черная растрепанная сфера, набирая силу и впитывая непроглядную черноту. — Через полчаса не будет ни тебя, ни ее. Годы поисков… годы! Старый Жак раскрыл портал для себя, чтобы ты, Тристан, туда провалился, ушел в свое поломанное прошлое и изломал наше настоящее. Мое настоящее, в котором я мог бы достигнуть величия, власти! Но я не позволю тебе этого сделать. Я хочу занять место Софи, и я его займу. Я осмелился пойти в портал, осмелился броситься в водоворот, в котором замешивается будущее, я чуть не растерял разум, но все же сумел сохранить себя — ты думаешь, я остановлюсь и просто уйду сейчас, в шаге от цели, напугавшись драки?!

Он с ревом метнул черную сферу в инквизитора. Но ее абсолютную темную мощь встретило острие черного меча Тристана, пронзившее ее в полете и развеявшее в пыль.

Софи позади Тристана вскрикнула, но он шагнул вперед, отвоевав шаг, закрыв ее собой еще надежнее и вслушиваясь в ее дыхание, в ее голос, в каждый звук, что она издавала, как никогда внимательно. Ну же, Софи! Теперь он был бы даже рад услышать надоевшее ему описание чулок. Посмотри вперед, Софи, посмотри и узнай, есть ли у нас с тобой будущее?

— Я, — Микаэля трясло; в его пальцах снова появилась сфера, разрастаясь очень быстро, — прошел тысячи путей, я столько раз видел, как ты убиваешь уродуешь и калечишь меня, Тристан, что почти привык к этому. Привык к мысли о смерти, боли и поражении. Но все равно искал шанс! Один из миллиона! И я нашел его!

Голос Микаэля загремел, торжествуя.

— Я собрал все признаки того, что все идет, словно по ступенькам, по моему плану! Ты мог сколько угодно сопротивляться судьбе и магии, Тристан, но я обошел тебя в этой схватке, обошел!..

Он почти шептал, задушенный своим волнением и страхом.

— Что же это за признаки? — терпеливо произнес Тристан, наступая на Микаэля. Острие его меча подрагивало, словно огромное ядовитое жало, готовое уязвить и отравить в любой момент.

— Сегодня и сейчас ты не раскроешь крылья. Не посмеешь! Не сможешь! Не ослепишь меня! А еще… Ты был с Дианой! — отчаянно выкрикнул Микаэль, швыряя очередную сферу в инквизитора вместе со своими изобличительными словами. — Он драл ее, Софи, драл, как последнюю шлюху! Он изменял тебе. Этого ты всегда боялась, и это произошло. Он соблазнился. Он взял ее. Убей же его! Он не достоин твоих слез и страданий! Убей его!

Он надеялся, что его слова выведут из равновесия Софи, и та накинется на инквизитора со спины, отравленная и ослепленная давно гложущей ее ревностью. Изрежет его своим клинком, исполосует его тело множеством ран еще до того, как он рассыплется прахом от прикосновения магического лезвия. Но Софи оставалась неподвижна, и Микаэль едва не взвыл от терзающих его нетерпения и страха.

— Сегодняшней ночью ты был с ней! Я видел это! Я видел! В портале ваша возня была как на ладони!

— Триста-а-ан, — голос Софи прозвучал строго, глухо, но спокойно. Она не спрашивала — она просила подтвердить ее догадку.

Губы Тристана тронула поистине адская усмешка.

— С ней был не я, — издеваясь над незадачливым демоном, произнес он. — Это были Рэй и Алекс, Софи. Сама понимаешь, времена, нравы! Мальчишки совершенно испорчены новомодными веяниями. Я же говорил тебе — сыновья давно выросли. А ты снова ошибся, Микаэль. В миллионный раз!

— Лжешь! Ты лжец! Софи, он обманывает тебя! Неужто ты поверишь в это жалкое оправдание?! Он лжет и изворачивается, хочет прикрыть свою вину другим человеком! Но я-то точно знаю, что это он был! Я не такой дурак, чтоб не отличить его от мальчишки! Белая инквизиторская сутана! Я и ее видел! Твои сыновья донашивают за тобой инквизиторское шмотье?!

— На полу, — кивнул Тристан. — Вместе с алым поясом. Да, Алекс носит ее.

— Я приношу свои искренние извинения, Тристан, — вдруг смиренно подала голос Софи. — Я была не права. Я ревновала тебя необоснованно и совершенно напрасно. Прости. Мне очень стыдно… и очень жаль.

Ага! Значит ли это, что видение снова посетило ее?!

Тристан прислушался; дыхание Софи было сбивчивым, хриплым, возбужденным.

Да или нет?! Снова видела?..

— Нашли время выяснять отношения! — проревел Микаэль.

— Самое время, — возразил Тристан и, вдруг поднырнув под руку Демона, выращивающую новую сферу, врезался в него всем телом, сшибая с ног.

Два сцепившихся тела врезались в дверь, с грохотом вынося ее. Дерущие ввалились в какую-то комнату, рухнув на пол, и Тристан, безжалостно ухватив соперника за волосы, несколко раз ударил его затылком об пол, выбивая сознание.

Микаэль, хоть и выглядел солидно, к драке был совершенно не приспособлен. Он оказался рыхлым и вялым, как кусок ваты против крепкого лома, Тристан без труда оседлал его и с превеликим наслаждением врезал по физиономии, расквасив губы и нос.

— Куда ж ты полез, куча паленого говна…

Микаэль рванул вперед всем телом, но это был жест отчаяния и почти детской дерзости, протест, за которым неизбежно следует наказание. И Тристан наказал более, чем жестоко, ударив кулаком в ненавистное лицо. Он даже не пытался применить магию, да и зачем, если соперник поплыл и раскис после первой же оплеухи?..

А Микаэль не терял надежды отбиться от наседающего на него Тристана.

В когтях его потрескивала и искрилась черными непроглядными точками магия.

Перехватив демона за запястья, Тристан долбанул его руками об пол, разбивая кисти, выбивая их рук магическую растущую сферу. Микаэль, хрюкая переломанным носом, отплевывался от крови, наполняющей его рот, сопротивление его было почти полностью подавлено.

— Я же говорил — уходи, пока не поздно, — прохрипел Тристан, выпуская ослабевшие руки демона.

В следующий миг его, словно взрывом, откинуло прочь от Микаэля, у которого заплывшие, подбитые глаза вдруг ненормально расширились и загорелись призрачным синим светом.

— Да ты же безмозглый кусок чертовой задницы, — ругнулся Тристан, приподнимаясь на локтях и наблюдая, как Микаэль решился на отчаянный и опасный шаг.

Микаэль исторг из себя магию в чистом виде.

Он был ленив и слаб телом, но его магический потенциал был силен и страшен. Фиолетово-черная фигура, связанная с телом только двумя тонкими магическими лентами, вьющимися и истекающими из сияющих глаз демона, поднялась над Тристаном — и почти сразу же кинулась на него, ударила, метя в Тристана, кулаками.

Тристан, ловкий и юркий, увернулся, выкатился из-под удара, а пол, на который обрушилась вся мощь демона, не вынес, треснул.

— Хорошая попытка. Еще?

Магическая сущность взревела, воздела кулачища к потолку и снова изо всех сих обрушилась на Тристана. Брызнул в разные стороны разбитый в щепки паркет; Тристан снова выкатился из-под удара, туша на себе лепестки фиолетового-черного пламени.

— Неплохо, но мимо. Еще?

Казалось, он готов дразнить чудовище бесконечно. Он подскочил на ноги, в руке его блеснул верный меч. Может, это было безумие — бросаться в бой с оружием, пробовать поразить магическую сущность Микаэля мечом, который против него был словно зубочистка, но это был единственный шанс.

Впрочем…

Нет, не единственный.

Из-за мельтешащей перед ним огромной, неповоротливой, страшной черной туши, заполняющей почти всю комнату, Тристан не заметил, как раскрылось окно и белая тень тихо и незаметно скользнула по подоконнику.

Не увидел и не почувствовал и Микаэль, натравливающий магию на Тристана, как к нему приближается, чуть шелестя белым инквизиторскими одеждами, смертельная опасность.

Он все еще сидел на полу, точнее, его беспомощное, уставшее тело, когда неумолимый и тихий, как последний вздох, Алекс подошел к нему вплотную и занес над его головой руку, блеснувшую серебряными когтями. Взмах — и когти с хрустом вонзились в череп Микаэля, пронзив обе глазницы и лоб.

Темная кровь плеснулась на белоснежную сутану, отчего на лице юного инквизитора выписалось еще более брезгливое выражение. Алекс, злобно сжав губы, рванул, терзая плоть завопившего противника, и ленты магии, удерживающие темную сущность, погасли, иссякли.

Ослепленный, с изодранным в клочья лицом, Микаэль катался по разбитому полу, прижимая ладони к кровоточащим ранам, и орал, орал так, что рвались голосовые связки.

— Ни слова в утешение и в напутствие, — сурово сказал Алекс, брезгливо отряхивая окровавленную руку. — Прощай, мерзавец.

Тонкий и коварный стилет, выскользнув из белого рукава сутаны Алекса, с сочным хрустом вонзился в висок демона, и тот затих, разом смолкнув и уронив руки. На его изодранном лице запечатлелось удивленное выражение, и Тристан, переведя дух и утерев пот со лба, опустил меч, а молодой инквизитор брезгливо оттолкнул ногой мёртвое холодеющее тело.

— Ослеплен, — констатировал он. — Как и было предсказано. То, что начертано, сбудется. Его не обманешь…

— Из всех путей он выбрал самый наихудший, — смиренным голосом произнес Алекс, рывком вынимая свой стилет из раны на голове демона. — не просто ослеплен, но и мертв. Совсем, бесповоротно.

— Алекс, какого черта ты тут делаешь? — тут же строго поинтересовался Тристан. — Как ты догнал нас, я же…

— Да, да, да, — рассеянно ответил Алекс, — вы зачаровали дверь. Но ведь есть же еще окно, — молодой инквизитор указал на распахнутые ставни.

— Так ты меня видел? Ночью, когда вы втроем?..

— Ну, разумеется, ваша милость, я вас заметил.

— Заметил и не подал вида?

— А что я должен был сделать? Встать и поприветствовать вас? Но я был занят; и сама ситуация не подразумевала возможности обмена великосветскими любезностями. Я просто отметил для себя, что вы ходите у нас за дверью, вот и все.

И это первый признак — не выходить в дверь, если вы за ней стояли и что-то чертили на ней своим ногтем, господин отец. Я слышал, как вы пишете символы на ней.