Пёс во тьме

Глава 6

Пока Королева Облаков плыла вдоль побережья дни и ночи для Лисила пролетали в отвратительном однообразии. Однажды он ощутил вспышку надежды, что сможет сойти с корабля на ночь, когда узнал, что приближаются к порту, о котором ранее не слышал — Кёдинерну.

Это оказался небольшой городок, в котором нет достаточно больших причалов, чтобы пришвартовать большой грузовой корабль. Капитан Бассетт бросил якорь в открытом море и команда с помощью лодок смогла доставить легкий груз на сушу, чтобы его продать или обменять. Бассетт спустился на берег на ночь, но никто больше не ступил на пляж, кроме нескольких моряков, занимающихся доставкой.

Лисил, все еще испытывающий тошноту и слабость, пристально уставившись на поверхность земли далеко за пределами досягаемости, но все же вернулся к своей койке. Его мучала морская болезнь, даже немного еды и воды вызывало тошноту и приходилось предпринимать усилия, чтобы подавить позывы тошноты. Вид берега только заставило его почувствовать себя в ловушке в этой плавающей, качающейся тюрьме.

После ночной остановки корабль снова отплыл на юг. Большую часть времени он проводил лежащим на койке в страданиях. Магьер заботилась о нем: вытирая лицо, сидя с ним ночью, когда он не мог заснуть. В конце концов, даже от этого ему становилось хуже, потому что он не мог помогать любимой.

И вот однажды во второй половине дня появился еще один проблеск надежды.

Магьер пришла сказать ему, что они делают остановку в порту и швартуются на этот раз в месте под названием Берхтбурх — настоящем городе. Когда она закончила, корабль резко качнулся и его кишки сжались, а судно, казалось, замедлилось и успокоилось. Даже у Магьер внезапно появилась обеспокоенность и она направилась к двери каюты. Лисил заставил себя встать с койки и медленно пошел.

Он с трудом поднялся и обнаружил на палубе у края борта почти всех, включая Бротана. Леанальхам была единственной, кого не было, вероятно, пряталась в своей каюте. Солнце скоро дотронется до моря на западе, было позднее, чем Лисил думал. Магьер отвернулась от перил и махнула ему рукой.

— Иди и посмотри, — сказала она радостно, так радостно, как никогда ее голос так не звучал. Её волосы свободно ниспадали вниз по спине, она сняла доспехи и плащ, так как был теплый вечер. Она была одета только в черные брюки и белую рубашку, которая вздымалась на ветру.

Борясь с головокружением, Лисил шатался рядом с ней, чтобы увидеть растянутый маленький город с четырьмя длинными крепкими пирсами, торчащими из его набережной. Он огляделся и заметил капитана Бассетта за штурвалом вместе с молодым человеком, который расстроил Леанальхам. Никто не обращал на них внимание.

— Приготовьтесь сойти в порт! — позвал капитан.

Эти слова были музыкой для ушей Лисила.

Корабль еще больше замедлился, почти дрейфуя приближался к внешнему пирсу. Вскоре экипаж подскочил под командованием капитана. Но Лисил в основном наблюдал за приближением набережной — недостаточно быстро для него — пока корабль окончательно не пришвартовался.

— Это просто отрада для больных глаз — пробормотал он, ухватившись за перила, глядя на причал.

Одновременно Бротан и Малец посмотрели на него, хотя они не ответили, даже Малец не вызвал никаких раздражающих слов из памяти в голове Лисила. Тем не менее, Магьер положила руку на поручень.

— Один моряк заявил, что в этом месте есть несколько дешевых гостиниц, — сказала она.

— Ты хочешь сойти на берег на ночь?

— Попробуй остановить меня.

Но когда он заглянул ей в лицо, волнение наполнило его грудь. Если бы он услышал что-то еще после ее слов? Могла ли она предложить ему одну ночь — и без Мальца?

Он потратил столько времени, беспокоясь о том, чтобы сохранить ее спокойствие, о том, чтобы уберечь свою любимую от ее д'ампирской сущности. Это было так давно, что он почти забыл, каково это быть с ней… В их более ранней, лучшей жизни вместе.

Он не желал никого видеть и слышать ночью на берегу, особенно Мальца. Лисил и Магьер получили свою долгожданную комнату.

— Я останусь на борту», ​​добавил Бротан.

— Нам ничего не нужно на суше и Леанальхам требует уединения.

Лисил не согласился. То, что действительно нужно девушке, было более человеческим, уйти из под опеки Бротана. На данный момент, ему было все равно, чтобы спорить. Затем в его голове появились незваные слова.

— Я остаюсь тоже… — Я — смотреть — Бротан -

Лисил быстро взглянул на Мальца. Кроме этого он ничего не сделал, чтобы привлечь внимание к тому, что собака что-то ему сказала. Конечно, Малец хотел следить за Бротаном. Несмотря на то, что Лисил практически не доверял Бротану, он иногда беспокоился об отношении Мальца к старому мастеру теней. Это вышло за рамки недоверия.

Капитан был не в настроении, чтобы выслушивать еще один скандал (ссору) на борту. Похоже он смутно понимал что происходит между пассажирами. Хотя и Малец не был… ну, слишком бдительным, когда это касалось Бротана. Возможно небольшой комментарий сможет разрядить обстановку.

— Малец говорит, что он тоже останется — объявил Лисил.

Бротан не оспаривал этого, хотя Магьер нахмурилась. Возможно, она тоже беспокоилась о Мальце, но ничего не сказала. Склонившись, Лисил почесал шею Мальца, притворившись, что попрощался, но наклонился, чтобы прошептать: «Следи за ним… Узнай, что сможешь, но не делайте ничего, чтобы нас сбросили с корабля».

Малец наморщил свои щеки и провел языком по носу. Лисил щёлкнул его по носу. Они оба сделали свои выводы и он надеялся, что Малец воспринял его слова всерьез.

— Мы идем? — Спросила Магьер.

Ничто не могло остановить Лисила сойти с этого корабля на ночь. Ни Бротан. Ни Малец. Ни даже страх быть в лучшем случае сброшенным с борта корабля, если Малец сделает что-то необдуманное.

— Попробуй остановить меня — повторил Лисил.

* * *

Вскоре после заката Магьер направилась в небольшую, потрепанную комнату в гостинице рядом с набережной. К ее удивлению, она вдруг начала нервничать, когда уронила сумку у подножья кровати. Столько времени она и Лисил казались запертыми в ловушке, где тысячи слов закипали в нем, но никогда не были произнесены. После того, что произошло в конце путешествия после отъезда из Пустошей он внимательно наблюдал за ней все время, ожидая, что Магьер снова потеряет контроль.

Всегда готов, чтобы успокоить ее, чтобы справиться с ней, как будто она стала его единственной и постоянной проблемой. В свою очередь, Магьер и обижалась, и нуждалась в нем. Она не хотела потерять контроль над собой. Он был единственным, кто мог добраться до нее, когда она была слишком близко к краю исчерпания самообладания. Но последняя четверть месяца на корабле была другой.

Он был настолько болен, что Магьер наблюдала за ним, он был менее внимателен, когда нуждался в ней, в уходе. Как бы Лисил ни был раздражителен ей было приятно позаботиться о нем… И стыдно осознавать, что она хотела, чтобы он нуждался в ней.

Лисил проследовал за ней в маленькую комнату и закрыл дверь. Бросив свой рюкзак рядом с её, он огляделся по ветхому жилищу: крошечная кровать с ее изношенным одеялом, одно окно, стекла которого потускнели от влажных прибрежных ветров. Не было ни стола, ни стульев, ни таза с водой, но это было то, что они могли себе позволить.

— Не роскошно — прокомментировал он, — но мне все равно.

Ночная прогулка принесла ему пользу и болезненная бледность наполовину исчезла от его загорелых черт. Отстегнув ножны с клинками, он бросил их поверх сумок, подошел к окну и закрыл глаза словно прислушиваясь.

— Странно, как я ненавижу быть в море — сказал он — но мне нравится слышать волны на берегу. Напоминает мне о доме.

Магьер не знала, что сказать. Он хотел вернуться в свою маленькую таверну «Морской лев», работать за столом Фару, пока она обслуживала посетителей за стойкой бара, подавая эль и вино, которое доставлялось с собственного побережья. Когда засидевшиеся до поздней ночи последние из посетителей не спеша выходили из таверны, они останутся только вдвоем в своей кровати наверху.

Он не хотел быть здесь в погоне за древними артефактами, которыми владел враг и, как считается, вел войну с миром. Но у Магьер не было выбора. Она не могла остановиться, пока все пять шаров не были обнаружены и спрятаны там, где их уже никто не найдет.

Лисил выглядел таким молодым, стоящим у окна. С закрытыми глазами и мерцающими огнями на его лице и в белокурых волосах, она не могла разглядеть его исчезнувшие шрамы. Как будто они были уничтожены навсегда.

Без предупреждения сильный страх охватил Магьер. Она опустилась на кровать и слова, кипящие в ней, разлились, прежде чем она смогла остановить их.

— Не оставляй меня…, Обещай, что не сделаешь этого, что бы ни случилось.

Лисил резко отвернулся от окна. «Оставить тебя?»

В три быстрых, тяжелых шага он оказался рядом с ней на краю кровати и схватил ее лицо. То, как он смотрел на нее, оставило ее ошеломленной. Он смотрел ей в глаза, как на человека, который тонул, а затем бросил спасательный круг.

— Это ты… — начал он. — Магьер, ты застряла со мной. Понимаешь? Без меня ты никуда не пойдешь.

Зная, что ей не следует продолжать это, она все еще не могла остановиться.

— Что, если я потеряю себя и не смогу… Не вернусь?

Наконец она это сказала. Возможность была теперь реальной.

Он не мог притворяться, только не с ней, что он не боялся того же. Это была стена дыма, которая скрывала их от ясного взгляда друг на друга. Теперь оба они, а не только она, боялись шагнуть, чтобы увидеть другое в этой уродливой правде.

Магьер не видела страха в лице Лисила. Его руки даже не дрожали на ее щеках.

— Этого не случится, — свирепо прошептал он, — Никогда. Я всегда буду возвращать тебя.

Она смотрела в его янтарные глаза, единственное место, где Магьер могла потерять свои сомнения и поделиться своей уверенностью. Внезапно его рот прижался к ее губам, когда его пальцы вплелись в ее темные волосы.

Магьер застыла, все еще боясь потерять своего охранника, потому что он был так близко. Но его губы мягко работали против нее, пока она не почувствовала, как кончик его языка коснулся ее зубов.

Ничто в ней, даже те зубы, которые изменялись, удлинялись, когда она теряла себя, восстали против неё. Он любил ее… Хотел ее… полностью.

Захватив переднюю часть рубашки, она откинулась назад и потянула его на себя.

— Магьер, — прошептал Лисил, все еще держа руки в её волосах.

Это было последнее слово, которое прозвучало.

* * *

Поздно ночью Магьер лежала на боку, наблюдая за Лисилом и надеялась, что он крепко спит. Она боялась даже двигаться и разбудить его после стольких беспокойных ночей на корабле. Но сон не пришел к ней.

Ее голова была слишком наполнена заботами, тянущимися сквозь хрупкие надежды. И это открыло шлюзы памяти. Она не могла перестать думать об этом, вспоминая, так много вещей, погребенных внутри неё. Как они разделили долгожданную встречу и прием пищи с благородным Молотом-Оленем в деревне Шентэнгиз.

Лисил полагал, что ее проблемы начались позже, на обратном пути из Пустошей.

Магьер знала, что это не так. Все началось в крошечной задней комнате общего дома или «приветственном доме», как его называл гном. Она проснулась тогда, как и сейчас, наблюдала за сном Лисила….

* * *

Магьер лежала между Лисилом и сундуком, содержащим шар. Хотя ее взгляд был на Лисиле и смотрел на него при свете фонаря, ее рука все еще лежала на сундуке, как будто она боялась убрать ее, но не знала почему.

Грудная клетка Лисила поднялась и упала почти синхронно с храпом Мальца, где собака свернулась на коврике ближе к двери. Она не могла рассказать о том, что она чувствовала, касаясь сундука.

Пока она оставалась близко к шару, Магьер продолжала переживать моменты прошедшие в замке с шестью башнями в Пока-Пикс. Она использовала свой торк, подаренный Хейнасами, Пылающими, чтобы зацепить и вытащить шип шара, освободив его силу.

Магьер не знала, почему мысль об этом мгновении принесла ей больше удовлетворения, чем еда или сон, а иногда даже касание Лисила. Она старалась не думать о том, для чего это устройство было сделано, с какой целью оно служило в конце войны Забытой истории. Но каждую ночь она стремилась к тишине и покою, чтобы снова пережить эти моменты. И все же каждый раз, когда она это делала, желание узнать, что находится внутри этого шара, что держало такую ​​власть, все больше и больше ели ее.

Магьер спокойно посмотрела с Лисила на Мальца.

Оба крепко спали. Медленно и тихо, она сняла с себя шерстяное одеяло и повернулась на бок, чтобы сесть. Когда соломенный тюфяк потрескивал под ее весом, она застыла и посмотрела через плечо.

Малец издал легкое ворчание, но тут же вернулся к своим коротким, собачьим храпам. Лисил даже не перевел дыхание.

Придвинувшись ближе к сундуку, Магьер осторожно потянула его защелку и подняла крышку. Забравшись внутрь, она отложила сложенное полотно, обернутое вокруг содержимого сундука.

Он лежал там… Шар.

Чуть больше, чем большой шлем, его центральный шар был сделан из темного материала. Не черный, но темный, как уголь, а не металл или какой-либо камень, который она когда-либо видела, его поверхность была слегка шероховата на ощупь, как гладко высеченный базальт. Наверху виднелась большая коническая головка шипа, которая пробивалась сквозь центр шара, а голова шипа была больше ширины ее кулака. Его грубовато заостренный кончик выступал через нижнюю часть шара, оба шипа и шар выглядели так, как если бы они были высечены из одного куска. Не было признака разделения, чтобы указывало на то, что шип может быть удален.

Магьер знала, что это возможно, потому что она это сделала.

Ручки на открытых концах ее торка идеально вписываются в две канавки в выступающей головке шипа. Она внезапно обнаружила, что тянется к своей сумке, где хранится торк, вытащила его даже не глядя.

Этот обруч, разбитый по конструкции был сделан из металла. Толстый и тяжелый на вид, его окружность была больше, чем у шлема, она была покрыта странными отметинами, которые даже Винн не могла расшифровать. Примерно четверть его окружности отсутствовала, эти выступающие ручки на концах указывали внутрь поперек разрыва, прямо друг на друга.

Порыв захватил Магьер, когда она посмотрела вниз в сундук.

Она не могла полностью открыть шар — нет, конечно, нет, или нет, как она случайно оказалась в замке с шестью башнями. Просто немного взглянуть на то, что может в нем лежать, если бы она могла. Не помешает вытащить шип достаточно далеко, чтобы увидеть его отдельно от сферы. Это все, что она могла сделать.

С одним последним взглядом, на Лисила и Мальца чтобы проверить, она опустила открытые концы торка вокруг головки шипа. Опасаясь какого-либо скрежета, Магьер сделала то, что казалось навсегда наденет ручки торка вдоль борозд… Пока они полностью не войдут в широкую голову шипа.

Торк идеально подходил, как ручка, сделанная для этого. Почти сонное удовлетворение скользнуло над ней мягким жужжанием в голове, но она не отступила. Ее глаза расширились, когда она задалась вопросом…

Были ли слова в этом звуке?

Болезненное желание затопило Магьер. Это был голод, непохожий на то, что она чувствовала в ярости всякий раз, когда ее вторая половина переполняла ее. Это было гораздо печальнее, чем это.

В ее голове не было слов. Только желание, необходимость делать… идти…

Север… И дальше на север… И дальше…

Магьер уверенно дернула за шип.

Гул поднялся вокруг нее, казалось, заполнив тусклую маленькую комнату, пока это было все, что она могла услышать. Она почувствовала на лице влажность — откуда ни возьмись. Внезапный туман сформировался вокруг шара перед ее глазами, как висящий туман перед рассветом после холодной ночи. Капельки сгущались на тыльной стороне ее руки и державшей торк. Магьер увидела, что влага начинает появляться и прилипать к темной поверхности шара.

Жестокий голод нарастал внутри нее… И все же она не останавливалась.

От ее напора появилась трещина между шаром и шипом.

На мгновение свете нахлынул на Магьер, ослепив ее. Радужные переливы, пробегавшие по поверхности шара, вдруг смешались, слились воедино и шар полыхнул, обжигая ее глаза ослепительным голубовато-зелёным светом.

Все следы голода исчезли внутри Магьер. Ее плоть чувствовала себя полностью насыщенной, без необходимости есть, и пить, как будто ей больше никогда не придется столкнуться с миром как с тем монстром, который был в ней.

Но печаль продолжала расти с гулом.

Капля упала с ее лица на шар, не зная, как она попала туда. Она дугообразно перемещалась по поверхности шара к трещине между ним шипом и её втянуло.

— Магьер!

За этим криком последовал грозный рык на краю ее сознания. Она сжалась внутри и вместо этого исчезнувшего голода в ее плоти, более печальный голод в ее духе хотел уйти…

Среди блеска шара, призрачные очертания двух рук упали на нее сверху.

Торк вырвался из ее хватки, когда его ручки выскользнули из углублений шипа. Она услышала, как шип скользнул в шар обратно, чтобы стукнуться о дно сундука.

Весь его свет погас.

— Нет! — воскликнула Магьер во внезапном полумраке.

Она бросилась, ища торк. Сильные руки оттолкнули ее от сундука. Когда она рухнула, рычание перешло в скрежет и щелканье челюстей. Голод помчался назад и все, о чем она могла думать было о ее потерянном торке. Гнев вырос из этой неизвестной печали и он подпитывал голод, поднимающийся, жгущий ее горло.

Магьер вырвалась на свободу, а затем крышка сундука захлопнулась.

Малец стоял на сундуке, его челюсти щелкали, а уши прижались к голове, когда он зарычал на нее.

Магьер застыла, чувствуя, как руки Лисила обхватили ее сзади. Кто-то начал стучать в дверь.

— Что там происходит? — раздался голос из внешнего коридора.

— Ничего, — ответил Лисил на ломаном нуманском, — Сожалею.

Шаги удалились вниз по внешнему проходу на фоне неразборчивого ворчания, но Магьер не отводила глаз от Мальца.

Щеки дрожали над оскаленными зубами, пес смотрел на нее с открытым гневом и ее голод стал утихать. Наконец Магьер перестала сопротивляться и замолчала.

— Лисил? — спросила она в замешательстве, поскольку это должно быть был он за ней.

Малец молчал, но остался неподвижен и Магьер сжалась внутри при мысли о том, что она почти закончила. Лисил отпустил ее, поспешив к двери и выглянув наружу. Он тихо закрыл дверь, а затем поднял фонарь, чтобы открыть его затвор, когда он вернулся.

Глаза кристально-голубых глаз казалось становились все ярче, чем ближе Лисил подносил фонарь.

Магьер вспомнила ночь в глубокой пещере ниже замка с шестью башнями, когда она нечаянно открыла шар полностью. Стены пещеры, мокрые от влаги от мерзлых земель и глубоких огненных глубин внизу, начали сочиться. Вокруг пещеры посыпались капли и они ударяли со всех сторон по пути, когда их всасывал и поглощал полный светом шар.

Это воспоминание было не одно, среди тех, которые она называла своими.

Магьер съежилась под вразумлением Мальца, вызванного из ее собственных воспоминаний.

— Как ты думаешь, что ты делаешь? — Прошептал Лисил, — И почему ты плачешь?

На второй вопрос, Магьер быстро положила руку на своё лицо. Она была настолько влажной от тумана, образовавшегося вокруг шара, что не была уверена, почему Лисил спросил об этом. Она посмотрела на сундук под лапами Мальца. Ужас заменил необъяснимую печаль и ярость, которые пришли, когда она потеряла из виду шар.

— Я не знаю, — прошептала она.

* * *

В маленькой комнате в порту Берхтбурх Магьер отбросила воспоминания об этом первом страшном моменте — первом из многих, которые последовали за ним. Когда Лисил пробормотал что-то рядом с ней и повернулся набок, она замерла, не желая, чтобы он проснулся, не сейчас. Теперь, когда она позволила себе вспомнить, позволила себе увидеть прошлое таким, каким оно было, она не хотела останавливаться. Тихо встав с постели, Магьер схватила рубашку и натянула ее, когда подошла к окну.

Слабый прилив волн и проблеск лунного света в океане за портом заставили ее вернуться …

* * *

Прощаясь с Молотом-Оленем и его товарищами, Кэрроу и Сказкой-Полюса (Tale-Pole), Магьер покинула Шентэнгиз с Мальцом и Лисилом. Они следовали указаниям гнома, а через два дня нашли дорогу к побережью. Еще пять дней и они достигли города где им посчастливилось поймать торговое судно нуманцев, направляющееся на север вдоль побережья.

К облегчению Магьер, Лисил, видимо, решил, что случай в задней комнате в деревне был случайным любопытством. Он больше не упоминал об этом, хотя вскоре у него началась морская болезнь, и он почти ничего не говорил.

Малец не был так забывчив… Или снисходителен.

Несколько раз в их маленькой каюте на судне она тянулась за шаром в сундуке, чтобы убедиться, что он все еще там. Когда она садилась всегда находила Мальца наблюдающим за ней… Пока она не отдергивала руку и сворачивалась, игнорируя его. Хуже были времена во время этого путешествия на север, когда она оказалась наедине с ним.

Непрошенные воспоминания поднялись у нее в голове о той ночи под замком с шестью башнями. Тогда она полностью раскрыла шар, воспоминание об этом не принесло ей никакого удовлетворения.

Малец не собирался позволить ей забыть.

Среди хаоса воды, стекающей по стенам пещеры и льющейся внутрь, чтобы проглотить свет шара, каждый из них испытал что-то своё. Когда они позже поделились этим ни один из них не совпал.

Малец рассказал через Винн, что чувствовал присутствие Фэй. Он не мог определить, как или почему один из его родственников, от которого он отрекся, проявил себя при открытии шара.

Лисил сказал, что видел голову огромного чешуйчатого змея или рептилии, открывающего челюсти, опускающиеся на Магьер, чтобы проглотить ее целиком. Из того, что он описал в этой фигуре, состоящей из черной тени, Винн дала ей имя: Вурм или какую-то разновидность дракона из фольклора своего народа.

И Магьер… Она чувствовала явное, почти подавляющее присутствие нежити.

Что это значит — Фэй, дракон и нежить? Она не хотела думать об этом и избегала остаться наедине с Мальцом.

Их небольшой торговый корабль плыл дальше на север уже больше месяца и когда он прорезал ледяную воду под холодными ветрами, Магьер наблюдала за медленно меняющимся пейзажем. Всё меньше и меньше деревьев усеивало береговую линию, уступая место бесплодной каменистой земле. Снег скоро покрыл приземистый берег, хотя это был только конец лета. Дни становились длиннее, а ночи сокращались слишком быстро.

Вскоре вся земля в поле зрения оказалась замороженной.

В яркий день, такой холодный, что мороз щипал, Магьер стояла одна на палубе у кормы, когда увидела, то что должно было быть прибрежным поселением вдоль замерзшего берега.

— Последний берег, прежде чем мы снова повернем на юг.

Она оглянулась, и увидела капитана смотрящего на неё. Он был крупным мужчиной и хотя он был нуманцем, он носил одежду из медвежьей шкуры, распахивающуюся и развивающуюся на ветру, как будто он не чувствовал холода.

— Мы не пойдем дальше этого поселения на север, — добавил он.

— Не дальше? — повторила она, потому что она надеялась немного отложить поход по суше, — Почему?

— Сезон скоро изменится. Здесь вода может замерзнуть в лигах от берега. Только баркасы Нортландер путешествуют, где лед смещается и течет как вода… И может раздавить корпус более крупного судна. Даже некоторые из их судов застревают. Дальше некуда — мы возвращаемся после торговли в Белой хижине.

Он указал вперед.

Несмотря на разочарование, Магьер поняла и смотрела за быстро приближающимся поселением. Оно казалось маленьким и примитивным. Она попросила капитана отвезти их как можно дальше, чтобы он знал, что их путешествие еще не закончено.

— Это всего лишь торговая станция, — продолжил он, — Но вы можете найти гида с командой саней и собак на прокат. Поговорите с местными нортландера, большинство из них сносно говорят на нуманском. Они знают, как общаться с обитателями Пустоши.

— Обитателями Пустоши?

— Онглэк’кулк, туземцы, живущие на краю белых пустошей.

Магьер моргнула, осмысливая его слова. Курс дня быстро менялся.

Она поспешила вниз, чтобы предупредить Лисила и Мальца, и к тому времени, когда они собрались и поднялись на палубу, несколько баркасов отошли от берега. Когда экипаж подготовился к разгрузке груза, капитан посадил Магьер, Лисила и Мальца на первый баркас, направлявшийся назад.

Возможно, это был не корабль, но назвать его лодкой нельзя. С двумя квадратными парусами, загнутыми к одиночным поперечным столбам на толстых мачтах, баркас был узким по сравнению с кораблем нуманцев, но легко превышал половину длины судна, которое они оставили.

Когда баркас выскочил на берег и они вылезли из-за его высокого и извивающегося бушприта, Лисил вздохнул с облегчением. Магьер взяла их сумки, переданные большими гребцами нортладерцами. Лисил, наконец, обратил внимание и помог выгрузить сундук. Магьер была в растерянности, когда они плюхнули сундук к ее ногам, а жители Нортландии разгрузили запасы, приобретенные с корабля.

Они с Лисилом были одеты в тяжелые дубленки с мехом внутри, капюшоны и перчатки, но она почувствовала сильный холод на ее лице. Если станет еще холоднее, это может стать проблемой для Мальца, особенно ночью.

Магьер посмотрела на скопище измороженных потрепанных ветром зданий. Несколько человек в поле зрения были одеты в одежду из толстокожих шкурок животных.

— Что теперь? — спросил Лисил, все еще чувствуя тошноту, — Скажи мне, что это конец пути по морю.

Магьер покачала головой.

— Я не знаю. Я думала, что мы можем нанять судно Нортлендер везде, где бы мы ни оказались. Но капитан сказал, что прибрежные воды скоро замерзнут и даже у этих баркасов есть проблемы с этим.

— Больше нет лодок, кораблей и даже плота! — настаивал Лисил, — И, конечно, здесь нет лошадей, слава мертвым богам.

Малец фыркнул, когда Магьер нахмурилась, наблюдая за тем как Лисила поражает осознание жестокой реальности, а затем снова огляделся.

— Мы не пройдем пешком со всем этим снаряжением, — тихо сказал он, — и нам понадобится еще больше, если мы отправимся вглубь страны.

Не зная, что делать, Магьер вздохнула в этот раз. У самого большого строения Белой Хижины была расписная доска над дверью, но она не могла ее прочесть. Черный дым поднимался из дымохода. Здание представляло собой купол дерна, словно врытый в большой холм.

— Это самый большой, — сказала она, — Мы направляемся туда.

Перетаскивая свои вещи, они вошли в торговый посёлок. Когда они прошли под нечитаемой дощечкой этого самого большого строения, то вошли в дымную комнату, заполненную грубыми столами и табуретами, разбросанными по всему земляному полу. Может быть, дюжина человек, в основном мужчин, все одетые в меха или толстые шкуры, сидели или стояли. Более половины курили трубки или потягивали что-то дымящееся в глине и деревянных чашах. Многие носили длинные волосы, в основном выглядевшие засаленными и у всех была темно загорелая кожа.

После небольшого прогорклого запаха под туманом из дыма, Магьер заметила большой железный горшок. Он висел на крюке над огнем в импровизированном очаге в задней части комнаты. Она чувствовала, что все смотрят на нее.

Это были не жители деревни, которые смотрели открыто. Они производили короткие или косые взгляды, не выражая то, что они видели. Это походило на то, что её изучал хищник, притворяющийся незаинтересованным, пытаясь понять, видел ли он другого хищника… Или добычу.

Лисил был слишком тихим. Магьер почти почувствовала, как он мгновенно насторожился, оглянувшись вокруг, столь же отстраненный, как и все темной комнате.

Длинный, выцветший прилавок, сделанный из потрепанных досок на ящиках и бочках, тянулся поперек левой части комнаты. За грудой полок лежали холщовые сумки, жестяные банки, сложенные меха и шерстяная ткань, веревка и другие принадлежности и снаряжение, некоторые из которых Магьер не узнала. Под этими нагруженными полками ряд бочек тянулся вниз по полу за стойку.

Никто не ухаживал за прилавком, поэтому кто бы ни управлял этим местом, должно быть он был среди тех, кто находился в комнате. Это должно было быть сердцем так называемого торгового поста и у Магьер были первые предпосылки на неприятности.

Магьер никогда не бывала в таком месте, как это, но она чувствовала, что все дело в земле Нортлендер. Только сильные выжили, если не процветали, здесь. Это была земля, где слабые умерли легко, внезапно, по невежеству или высокомерию, или и то и другое вместе. Это было видно на каждом лице в тусклом помещении.

Магьер не сказала Лисилу или Мальцу о том, что капитан упоминал о санях и собаках. Теперь это был их единственный вариант. Не имело значения, сколько они пережили за эти годы вместе. Они были на земле, о которой ничего не знали.

Они были чужими в этих Пустошах.

— Мы ищем проводника, — сказала она на нуманском и надеялась, что кто-то поймет, — Сопровождать нас на север и вглубь страны.

Все молчали до тех пор, пока крупный мужчина одетый в подобие накидки из волчьей шкуры и с глиняной трубкой во рту не спросил

— Почему ты хочешь пойти в Белый? — спросил он на чистом нуманском.

Магьер помолчала, чтобы понять смысл вопроса. Вероятно он имел в виду более глубокий регион Пустошей. Именно туда она, Малец и Лисил решили пойти. Где-то там далеко от цивилизованного мира, никто никогда не узнает, что они там прячут.

Мужчина нахмурился от ее молчания и отвернулся, продолжая курить трубку. На нем не было перчаток. Его руки, а также пятно ниже его правой скулы, были покрыты небольшими черными пятнами. Магьер подошла к столу, но не села на пустом стуле.

— Это мое дело — наконец ответила она — Если это ваше место, нам нужны сани, собаки, проводники и припасы. Где мы их найдем?

Лисил переместился по правую руку, а Малец слева. У нее не было времени на аргументы и не смотрела ни на одного из них. У них остались монеты, оставшиеся после того, как Лисил продал ценное ожерелье, принадлежащее вампиру, которого они убили на своей родине. Эти деньги прошли долгий путь, но они должны были продлить его дольше. А будут ли иностранные монеты хороши здесь?

— Зависит — сказал человек — от того, как далеко вы направляетесь.

Некоторые повернулись и посмотрели на него, поскольку большинство в комнате вернулось к их собственным мыслям, чашкам и трубкам. Магьер села и Лисил присоединился к ней, хотя Малец продолжал ёрзать и нервничать поблизости.

— Мы не знаем, как далеко — сказала она — Месяц, может, больше.

Мужчина даже не моргнул, он просто кивнул. Его нос был почти плоским, и его зрачки казались черными в тусклой комнате. По предположению он не был нуманцем и, конечно, не нортландером, потому что она видела этих людей. Возможно, у него было какое-то смешанное наследие.

— Я — Ти'квэг — сказал он — Это не мое место, но у меня есть собаки и сани. Я знаю белый… Который вы ищете.

И после того, как Магьер сделала свои собственные заключения, начали обговаривать условия сделки.

В конце концов она почувствовала облегчение от того, что Ти'квэг хотел получить деньги в монетах, хотя и оставил ее в недоумении. Она не видела, как деньги, особенно иностранные, здесь могут быть полезны, кроме как в этом месте, называемом Белая хижина. Может быть, они чего-то не знали. Возможно, это был способ для него иметь дело непосредственно с кораблями Нортландеров и Нуманцев, привозящими товары, а не покупать товары через торговый пост. В любом случае, ей было все равно. Драгоценный металл не очень бы использовался там, куда они шли.

Ти'квэг, наконец, кивнул и сказал ей запастись маленькими и легкими предметами, такими как табак, чай, травы, и особенно сахар. Он сказал, что они могут использоваться, чтобы торговать с людьми его материка за свежее мясо и масло, произведенное из животного жира. Только этот совет уверил ее, что стоило прислушаться к нему и подтвердил, что он был полукровкой. Его мать, должно быть, была одной из… Как бы их ни называл капитан, кроме Пустошей.

Прежде, чем она устно согласилась нанять Ти'квэга, она заметила, что Малец пристально смотрит на этого человека. Нашел ли Малец что-то в наплывающих воспоминаниях гида? Она ждала, когда он вызовет какие-то свои воспоминания и укажет либо на беспокойство, либо на согласие, что она должна продолжить.

Наконец Малец взглянул на нее и раздраженно ответил: «Да». Либо он доверял тому, что он видел в Ти'квэге, либо, по крайней мере, считал человека знающим.

Магьер, Лисил и Малец провели вечер, готовясь к долгому путешествию. Им удалось заплатить за жилье, хотя здесь это означало палатку на окраине. Они почти не спали свою первую ночь на этой холодной земле без деревянных стен корабля. Магьер провела ночь, полную неопределенности в отношении того, что должно было произойти.

Могли ли они найти безопасное место, чтобы спрятать шар? А если нет… что тогда?

На рассвете Ти'квэг встретил их перед тем же обшарпанным главным зданием с длинными салазками, запряженными командой восьми мускулистых, лохматых собак. Он уложил их вещи и нахмурился, когда Магьер настоял на том, чтобы он также закрепил тяжелый сундук на салазках. Ти'квэг сделал это и следующий этап их путешествия начался когда они направились на северо-восток и вглубь страны.

Длинные дни и короткие ночи сливались от одного к другому.

Магьер оказалось легче, чем ожидалось, идти в ногу с собачьей упряжкой, поскольку они путешествовали в основном на мерзлой земле, что замедляло сани. Она ожидала, достигнуть снег и лед раньше и когда она спросила об этом, Ти'квэг только усмехнулся. Скоро они увидят весь снег и лед, которые они когда-либо желали, но его это не беспокоило.

Она предположила, что большую часть своей жизни он провел за пределами вечной мерзлоты, а сейчас только снег и лед под ногами и полозьями его саней. Время от времени она задавалась вопросом о его прошлом, но никогда не спрашивала. Он знал, что делает и это все, что имело значение.

Лисил, как обычно, быстро выздоровел от морской болезни. У него тоже не было проблем с санями. Время от времени один из них отдыхал, катясь на санях. Большую часть времени Ти'квэг бежал рядом со своими собаками, чтобы помочь перетянуть сани над пятнами более грубой почвы и крича на свою команду, на каком-то странном гортанном языке. Похоже, что собаки точно знали, чего он хочет от них.

Постепенно ночи становились все длиннее. Несмотря на это, они часто останавливались, когда еще был дневной свет, хотя температура опускалась быстрее, чем солнце. Ти'квэг принес толстую палатку, сделанную из какой-то обработанной шкуры животного. Он набрал много масла, которое воняло, когда горело, но крошечное пламя из фонаря из китового уса поддерживало температуру внутри палатки выше нуля… едва.

Они жили на воде из талого снега, копченой рыбе, печенье и ничтожном количестве сушеных фруктов, которые стоили больше всего на свете. Единственным пороком Ти'квэга была его трубка.

Он не задавал вопросов об их цели и казался довольным своими обязанностями и тем, что ему заплатили до сих пор. В общем, результат соглашения оказался лучше, чем предполагала Магьер, когда она представляла себе их команду, путешествующих по этой бесплодной земле.

Только две вещи беспокоили ее.

Во-первых, она чувствовала себя все более и более подавленной безжалостной бдительностью Мальца. Он никогда не прекращал следить за каждым ее движением. И во-вторых, ее стремление прикоснуться торком к шару снова продолжало изводить её.

Магьер не могла перестать думать о том, как ей показалось, вытащив шип немного, как весь ее голод исчез, как будто его никогда и не было. Она хотела знать, откуда эта странная тяга пойти на север, которую она чувствовала. Это было так не похоже на гнетущее присутствие, которое вошло в ее сны — ее кошмары — приведшее ее к Пока-Пикс и давно потерянному месту покоя шара.

Единственное, что Магьер больше не хотел чувствовать — это горе.

Оно было настолько тяжелым в ней, когда она открыла шар в последний раз. Это чувство не поразило ее, когда она полностью открыла его в пещере под замком с шестью башнями. И поэтому она не говорила ни с Лисилом, ни с Мальцом об этом новом ощущении.

Она понимала это меньше, чем что-либо другое. Это будет еще одной причиной, по которой Малец будет мешать ей.

Однажды ночью, после особенно долгого дня, Малец закончил свой ужин с сушеной рыбой. Холод добирался до него больше, чем до остальных, потому что он не был приспособлен к нему, как собаки Ти'квэга. Он свернулся калачиком на меху около входа в палатку и закрыл глаза, вскоре его дыхание стало ровным. Когда Лисил оттащил мех от входа в палатку, который был часовым постом Мальца, собака едва шевельнулась. Вскоре после этого и Лисил, Ти'квэг улеглись, Магьер вытянулась рядом с Лисилом.

Она не спала и смотрела на Мальца. Он был мертвецки усталым и крепко заснул, но она ждала дольше, пока Лисил и Ти'квэг не задышали так же глубоко и ровно. Затем она выскользнула из-под одеяла и сползла с шерсти, которую она делила с Лисилом и тихо направилась к двери палатки.

Хотя шкура палатки была толстой, в ней не хватало места, чтобы все четверо из них могли растянуться. Ночью они оставляли сундук на санях. Ти'квэг заверил ее, что собаки поднимут тревогу, если кто-нибудь приблизится.

Сначала она не заботилась об этом, но теперь это послужило ее потребностям… Через несколько дней после отъезда из Белой Хижины она снова принялась носить свой торк вокруг шеи поверх воротника своего свитера под доспехами и толстым мехом. Когда она вышла из палатки, солнце едва было за горизонтом. В угасающих сумерках несколько собак подняли головы, но никто не издал ни звука. Они уже знали ее и ее взгляд на сани был обычным явлением… Хотя и не ночью.

Магьер вытащила торк из-под меха и доспехов. Потребовалось больше времени, чтобы расстегнуть достаточное количество веревок, чтобы открыть крышку сундука. Она отдернула верхнюю складку ткани, застывшую от холода и выдохнула пар в воздух.

Наблюдение за шаром и просто близость к нему вызвали у нее странное удовлетворение. На этот раз она поставила ручки торка полностью в пазы шика и ждала. Даже не потянув за шип, почти мгновенно, она почувствовала… что-то.

Это было более выражено на этот раз.

Под оттенком этой странной печали она почувствовала тягу к северу и к востоку.

Среди тех тревожных снов, которые заставили ее двигаться вперед, чтобы сначала найти шар, она была в ужасе настолько же одержима. Это было другое — не было ни отчаяния, ни страха. Только ясное, но нежное притяжение и…

И скорбь.

Медленно она потянула за шип, но меньше, чем в ту ночь в задней части общего дома, только достаточно…

Воздух начал гудеть. Крошечные хлопья льда и снега на ее перчатке начали расти, когда воздух дул ветерком в лицо. В ней горело облегчение, и из ее губ вырвалось рычание.

Она проигнорировала и то и другое. Это не имело значения, поскольку она не почувствовала ничего от монстра внутри нее, как будто он умер.

— Магьер!

Она едва повернула голову, чтобы увидеть, как Малец атакует ее, а Лисил идет прямо позади.

Магьер отпустила торк и гудение шара мгновенно затихло. Она едва вытащила ручки торка из углублений шипов, когда Лисил схватил ее, обхватив руками и бросил в снег. Она упала, крепко держась у него на коленях.

— Что ты делаешь? — закричал он.

Он рассердился, но не ответила. Малец проскользнул между ней и сундуком на санях и практически щелкнул челюстями перед ее лицом.

Магьер даже не вздрогнула.

Ее разум был в тумане. Эта новая тяга не имела ничего общего с тем, что привело ее в Пока-Пикс. Это было не требование, не постоянное подталкивание, но больше похожее… На мольбу о чем-то потерянном, захваченном и просьбу быть найденным. И тогда она вспомнила напряженное выражение Лисила в Пока-Пикс всякий раз, когда знала, что нужно немного изменить направление, чтобы привести их прямо к замку… И шару. Он ненавидел, что она превратилась в некую невольную, гончую собаку, вынюхивающую след, который она даже не могла ни видеть, ни понять.

Но он следовал за ней. Он всегда следовал за ней.

— Отпусти меня, — тихо сказала она.

Потребовалось немного времени, прежде чем он это сделал, хотя Малец не отступил. Она встала, глядя на все еще открытый сундук, хотя не могла видеть шар, не обойдя Мальца. И в тот момент ему не стоило сражаться за это.

Когда Магьер медленно повернулась к Лисилу, Ти'квэг стоял у входа в палатку и с подозрением смотрел на это. Магьер повернула глаза к Лисилу.

— На этот раз нам нужно отправиться на северо-восток, — прошептала она. — Нам нужно идти дальше на восток.

Было совсем темно, но Магьер была уверена, что Лисил побледнел.

* * *

Магьер отвернулась от окна маленькой гостиницы в Берхтбурхе, когда Лисил пробормотал что-то во сне. Ей вдруг захотелось отбросить все эти воспоминания, по крайней мере, на некоторое время.

Она вернулась к узкой кровати, чтобы посмотреть на его загорелое лицо. Теперь она увидела выцветшие шрамы, как следы от когтей на одной стороне его челюсти, и еще один толстый шрам на его щеке с другой стороны. И там, на его обнаженном запястье, были самые старые… От ее зубов. На его другом предплечье появились новые шрамы.

Он получил их все в своем намерении остаться с ней.

Магьер скользнула рядом с Лисилом, натягивая одеяло на них обоих и чувствуя, как он прижимается к ней во сне.

Она не могла остановиться, пока все это не закончится и все пять шаров не будут спрятаны и снова забыты. Но теперь, когда она позволила себе снова вспомнить, она все еще сомневалась.

Сегодня она умоляла его не оставлять ее.

Было ли это честно?