Операция Титан

глава 15

Закрывшись в мужской раздевалке, капитан взобрался на шкаф, поднял решетку вентиляционного люка и достал из него черный пластиковый пакет, в котором лежали серый пуловер, брюки и куртка.

Он неторопливо переоделся в штатскую одежду, положил черную капитанскую форму в пластиковый пакет, вынул диск из портативной игры, которую взял в сумке Марка, спрятал его в потайной карман и, убедившись, что рядом с раздевалкой не слышно ничьих шагов, открыл дверь. Выйдя из раздевалки, он бросил пакет в утилизатор отходов и покинул здание порта.

«Благодарю Тебя, Отец, — молился он про себя. — Благодарю».

Лейтенант Снайдер зевнул. Он устал от монотонной работы. Кроме того, в кабинете было слишком душно. А между тем, прежде чем пойти на обед, ему еще надо прочитать три отчета за прошедшие сутки. Неожиданно лейтенант наткнулся на запись, которая вывела его из состояния сонливости:

«…Продолжал наблюдение с момента прибытия и оставался с мальчиком, пока в 14.10 меня не сменил капитан ноль пятый. Отчет зарегистрирован в 14.27».

— О нет!

Наклонившись вперед, лейтенант нажал кнопку внутренней связи.

— Говорит лейтенант Снайдер. Капрал двадцать седьмой, немедленно зайдите ко мне, немедленно.

Лейтенант ждал недолго. Вскоре в дверь постучали, и вошел мужчина в гражданской одежде. Он отдал честь.

— Вы хотели меня видеть, сэр?

— Хотел. — Лейтенант склонился над столом и раздраженно повертел авторучкой. — Как давно вы работаете в космическом порту, двадцать седьмой?

— Два месяца, сэр.

— Два месяца. И за это время вы не могли сосчитать, сколько офицеров в звании капитана здесь служат?

— Почему… то есть… так точно, сэр!

— Ну? Сколько?

— Пятеро, сэр!

— Странно, я работаю здесь четырнадцать лет и могу насчитать только четверых.

Капрал задумался.

— Так точно, сэр! Я хотел сказать четверо, сэр.

— Идиот!

Лейтенант раздраженно бросил ручку.

— И о ком же из них говорится в твоем отчете? О Фехтоне или Гринберге? А может, о Во-лиси или Хорне?

Капрал побледнел и судорожно проглотил слюну. Его охватило смутное предчувствие, что произошло нечто непоправимое.

— Ни о ком, сэр. То есть ни о ком из них, сэр.

— Хорошо, ну и кто же тогда был ваш сменщик?

Лейтенант выждал, пока на побледневшем лице подчиненного не увидел, что тот все понял.

Вопрос повис в воздухе, потому что в дверь постучали. Вошел Джонсон, таможенный чиновник.

— Лейтенант, мы только что декодировали диск. На нем именно то, о чем говорил Трентам, — геологические таблицы. Что теперь делать с мальчиком?

Он посмотрел на одного, потом на другого.

— Лейтенант, что-нибудь не так?

Снайдер тяжело опустился в кресло, закрыл глаза и покачал головой.

— Комиссару это не понравится.

Сколько Марк себя помнил, ему всегда снились кошмары. Он часто кричал во сне, и отцу приходилось будить его среди ночи; после этого мальчик плакал в отцовских объятьях, напуганный и потерянный.

Марку снилось, что он бежит по горящему городу. Вокруг из окон домов со звоном вылетают стекла, из дверных проемов вырываются клубы дыма — кромешный ад. Языки пламени обжигают руки и ноги. На нем порванная одежда, в воздухе пахнет паленой шерстью. Марк слышит голос, который зовет его, пытается бежать ему навстречу, но путь преграждают огонь и груды щебня. Вот на противоположной стороне улицы покачнулся и рухнул охваченный огнем дом. Хлынула лавина из стекла, металла и бетона.

В другой раз Марку снилось, что он сидит в комнате и боится повернуть голову в сторону невысокого худощавого человека, который наклоняется над ним и сверлит его взглядом. Какой-то страшный шум стоит в ушах, чей-то голос задает вопросы. Он должен отвечать, иначе его тело снова пронзит нестерпимая боль. Где-то, всхлипывая, рыдает девушка. Затем вспышка света, нечеловеческие звуки, странные монстры, надвигающиеся на него.

— Нет, пожалуйста… нет… пожалуйста, я ничего не знаю, пожалуйста, не надо… О Боже, помоги нам, помоги! — кричал Марк.

Иногда ему снилось, что он плачет, а кто-то крепко обнимает его и плачет вместе с ним. Потом отец куда-то несет его, взяв на руки, и никак не хочет понять, что уходить нельзя. Из-за отцовского плеча мальчик видит женщину, которая тянет к нему руки, потом опускает голову и закрывает лицо ладонями.

— Нет, папа, нет!

Он плакал, бил изо всех сил отца кулачками.

— Пожалуйста, папа, не уноси меня!

Женщина скоро исчезала из вида, а отец все бежал и бежал, было темно, очень темно… Теперь эти сны как будто ожили. Он вспомнил их до мельчайших подробностей, и вместе с воспоминаниями к нему пришла уверенность, что молодая женщина, сидящая рядом с ним, — из его снов. Именно ее голос звал его, когда отец бежал по улицам. Из ее глаз текли слезы, когда отец уносил его на руках, именно она крепко обнимала его на прощание. Марку хотелось потянуть женщину за рукав и спросить: «Ведь это были вы, правда?» Он хотел, чтобы эта незнакомка посмотрела на него, как смотрела в его снах, прижала к себе и… полюбила.

Марк не помнил своей матери. Она погибла в автокатастрофе, когда он был совсем маленьким. Со слов отца он знал, что она была очень красивой, доброй и посвятила жизнь Господу.

Марк не мог понять, почему он не помнит эту женщину, и чувствовал, что за этим тоже стоит какая-то тайна. Такими же непонятными были все сны, в которых он ее видел. Отец ничего не мог ему объяснить. И тем не менее Марк чувствовал, что один сон является продолжением другого и что стоит расшифровать один, как станут понятны другие.

Размышляя, Марк даже не заметил, как они проехали центр города. Автобус мчал их в отель. Он опять посмотрел на девушку, сидящую рядом с ним. «Почему она меня не узнала? Она на самом деле ведет себя так, будто ни разу в жизни меня не видела. Но она должна вспомнить!» Неожиданно ему пришли в голову слова, которые он прочитал в Книге несколько дней тому назад: «Если же у кого из вас недостает мудрости, да просит у Бога, дающего всем просто и без упреков, — и дастся ему». Тут же мысленно он обратился к Богу: «Господи, прошу Тебя, помоги мне понять, кто эта женщина. Я так хочу узнать что-нибудь о своей маме».