Легенда

— Теперь кольцо, — говорит капитан.

Крейн выходит вперед, с робким выражением в глазах протягивает кольцо Брому.

— Извини, наверное, следовало отдать его раньше. Думал, что потерял в комнате.

Я закатываю глаза. Некоторые вещи никогда не меняются.

Бром смеется и берет кольцо у Крейна, и я не могу не заметить, как их пальцы соприкасаются, — мельчайшая деталь, которая согревает душу.

Боже, как же я люблю этих людей, мое сердце готово выпрыгнуть из груди. В меня словно солнце поселили.

— А теперь повторяйте за мной, Бром, — говорит капитан. — Я дарю тебе это кольцо как символ моей любви; и всю душу отдаю тебе, во имя Отца, и Сына, и Святого Духа.

Бром дрожащей рукой протягивает мне кольцо, другой рукой держит мою левую руку.

— Я дарю тебе, Кэт, — говорит он, и его голос тоже дрожит, — это кольцо как символ моей любви; и всю душу отдаю тебе, во имя Отца, и Сына, и Святого Духа.

— Теперь объявляю вас мужем и женой, — говорит капитан с широкой улыбкой. — Можете поцеловать невесту.

Бром расплывается в улыбке, а затем обхватывает мое лицо руками и крепко прижимается ко мне губами.

— Я люблю тебя, моя жена, — шепчет он мне в губы.

— Я тоже люблю тебя, мой муж, — говорю я, улыбаясь так широко, что становится больно.

Внезапно Крейн начинает громко хлопать, и Фамке присоединяется к нему, подбадривая. Я отстраняюсь от Брома и смотрю на Крейна, теперь уже моего второго мужа, и его глаза слезятся, а губы плотно сжаты, как будто он пытается держаться.

— Иди сюда, — говорю я Крейну, протягивая ему руку, не заботясь о том, что подумает капитан. Мы просто хорошие друзья, которые вместе празднуют радостное событие.

Крейн подходит вплотную, не вставая между нами, а окружая нас, одной своей длинной рукой обнимая меня, а другой обхватывая шею Брома, удерживая нас вместе.

— Поздравляю вас, — шепчет он нам, прежде чем запечатлеть страстный поцелуй на моей макушке, затем наклоняет голову Брома и делает то же самое с ним.

Я окружена двумя мужьями, двумя любовниками, двумя родственными душами, с ребенком в своем чреве, и чувствую себя такой счастливой.

Как бы мне не хотелось оставаться в этих объятиях вечно, капитану нужно возвращаться к работе, поэтому мы идем в нашу каюту. Фамке пытается уговорить нас подняться в бар и выпить с ней шампанского, но мы пообещали, что встретимся с ней позже.

Сейчас мы все трое хотим быть настолько эгоистичными, насколько это возможно.

Мы идем в нашу каюту, Бром подхватывает меня на руки как раз в тот момент, когда Крейн пинком открывает дверь. Подводит прямо к кровати, бросает меня на нее так, что я подпрыгиваю, а затем оба мужчины нападают на меня, четыре руки срывают платье, также снимают свою одежду.

Меня уносит в потоке, я позволяю себе расслабиться, позволяю им взять инициативу в свои руки.

Крейн практически срывает корсет, ворча, что он был дураком, когда надел его, и мы трое обнажаемся.

Они по очереди накрывают меня своими телами. Один из них глубоко целует меня, в то время как другой проникает мне между ног и облизывает. Затем другой сосет и целует мою грудь, другой — ласкает пальцами. Я кончаю снова и снова, потерявшись в этих двух темноволосых мужчинах с их извращенными душами, чувствуя себя бесконечно любимой.

И они тоже шепчут мне, что я хорошая девочка, хорошая жена, что я принадлежу им и только им, что они любят меня больше всего на свете, что они теперь мои мужья и всегда будут заботиться обо мне.

Затем они начинают трахать меня, Крейн сзади, а Бром спереди, и мы втроем кончаем в унисон, наши души сливаются в огне и вожделении. Эти два крепких мужских тела используют меня, пока я выкрикиваю их имена.

Как раз в тот момент, когда я думаю, что больше не выдержу, когда чувствую себя бескостной, и ничего, кроме горячей крови и бьющегося сердца, Бром прислоняется спиной к стенке кровати, берет меня на руки, вводит член, отчего я вздрагиваю. Но потом Крейн подходит сзади, но я не чувствую никакого масла. Вместо этого он опускается на колени и прижимается к моему влагалищу, куда уже засунут член Брома.

— Я трахну тебя вместе с его членом внутри, — хрипло произносит Крейн. — Всегда хотел этого. Хочу излить свое семя одновременно с ним, хочу, чтобы оно смешалось.

Мои глаза расширяются, когда я смотрю на Брома, который держит меня за шею.

— Просто расслабьтесь, миссис Ван Брант, — говорит он, и от этой фамилии я чувствую себя как в бреду. — Ты выдержишь нас двоих.

— Не смогу, — говорю я, а затем чувствую, как пальцы Крейна проникают внутрь, скользя по члену Брома, растягивая меня.

— О, боже, — вскрикиваю я, боль уже становится невыносимой.

— Вот и умница, — бормочет Крейн. — Расслабься.

Бром обхватывает меня руками, крепко прижимая к себе, словно не давая сбежать, и я ошеломлена древесным запахом, мягкой текстурой волос на его груди, рельефными мышцами. Я прижимаюсь лбом к его плечу и пытаюсь дышать. Крейн продолжает добавлять пальцы, проталкивая их глубоко внутрь, пока я не начинаю извиваться.

— Я люблю тебя, моя прекрасная жена, — воркует Бром, целуя меня в макушку, хотя его тоже начинает трясти, а сердце все громче колотится в груди.

— Я люблю тебя, — шепчу я.

Затем Крейн убирает пальцы, и я чувствую, как его член прижимается ко мне.

— Будет больно, — говорит Крейн. — Но недолго. Просто расслабься.

— Дыши глубже, — шепчет Бром.

Крейн начинает продвигаться внутрь, только головкой, и я вскрикиваю, пытаясь выгнуть бедра, чтобы избежать боли.

— Ты можешь сказать остановиться, — мягко говорит Крейн, хотя его дыхание прерывистое, член наполовину во мне, задевает стояк Брома. — И мы остановимся.

Я качаю головой, зажмуривая глаза.

— Нет. Я хочу этого. Я хочу вас, хочу, чтобы оба члена моих мужей были во мне вот так.

Бром громко сглатывает.

— Я опять схожу с ума.

— Продолжай в том же духе, — говорит Крейн, а затем упирается рукой в стену позади Брома, напрягаясь, и входит в меня одним грубым толчком.

Я открываю рот, чтобы закричать, но потом вспоминаю, где я, и вместо этого кусаю Брома за плечо. Он шипит, но то ли от того, как сильно я сжимаюсь от членов внутри, то ли от боли от моего укуса, не знаю.

— Просто дыши, — говорит Бром, прижимая меня крепче, когда я пытаюсь вывернуться и отодвинуться от вторжения.

— Вот и все, сладкая ведьмочка, — хрипит Крейн, целуя меня в затылок. — Не двигайся, чтобы мы смогли трахнуть тебя вдвоем. Обещаю, скоро боль пройдет.

«Откуда, черт возьми, ты знаешь?» — хочется наорать на него. «Это не тебя разрывают надвое!»

Но когда Крейн выходит и снова входит, когда я заставляю себя просто поддаться боли, вместо того чтобы бороться с ней, я отпускаю все и просто падаю в их объятия.

И, как всегда, чувствую, что оживаю.

Бром и Крейн начинают двигаться в тандеме, и я ощущаю не только их члены внутри себя, но и то, как они скользят друг по другу, и теряюсь в их прерывистом дыхании, в биении их сердец, в нежных словах, которые они шепчут мне, и в грубостях, которые они шепчут друг другу. Я зажата между ними, как бабочка, взлетаю все выше и выше, мое тело оказывается на грани всего сущего.

Затем кончаю, снова кусая Брома за плечо, чтобы не закричать. Мое тело сотрясается в конвульсиях, а сердце, кажется, вот-вот выскочит наружу и разлетится по всему миру.

Мои мужчины. Мои мужья.

Они кончают вместе, Крейн кусает меня за шею, хрипло кряхтя. Бром яростно толкается в меня, его руки дрожат, он снова и снова говорит, что любит меня.

Их сперма вытекает из меня, а я просто висну на них как кукла.

— Господи, — стонет Крейн, выходя из меня, а затем опускает меня на кровать рядом с собой. Я отодвигаюсь от Брома, он присоединяется к нам с другой стороны, и мы втроем лежим на кровати, которая немного тесновата для трех человек.

В конце концов, когда сердцебиение приходит в норму, но это безмерно радостное чувство все еще остается, я переворачиваюсь на живот и смотрю на них. Они оба смотрят друг на друга, расплываясь в довольных улыбках.

И я больше всего на свете хочу, чтобы они были едины так же, как я едина с ними.

— Я хочу поженить вас, — шепчу я.

Они оба удивленно моргают, глядя на меня.

— Ты же знаешь, что это невозможно, — говорит Крейн, хотя в его голосе безошибочно слышится надежда.

— Может, и не по закону, — говорю я. — Может, и не в Божьей воле. Но в наших сердцах, в наших душах это более чем возможно. И это важнее всего.

Оптимистичный взгляд серых глаз Крейна останавливается на Броме.

— Ну? Что скажешь, красавчик? Женишься на мне?

— Мне нужно подумать, — говорит Бром с серьезным выражением лица. Затем на его щеках появляется ямочка, и он смеется. — Да, конечно. Даже если я скажу «нет», ты все равно заставишь.

Крейн по-мальчишески улыбается ему.

— Ты хорошо меня знаешь.

Я приподнимаюсь на локтях, беря их обоих за руки.

— Значит, вы оба обещаете любить, лелеять, уважать и повиноваться друг другу до конца своих дней?

Улыбка Крейна становится шире при упоминании слова «повиноваться».

— Крейн, — упрекаю я его.

— Да, — говорит он, сжимая мою руку. — Да, я обещаю любить, лелеять, уважать и слушаться своего Брома.

— И ты, Бром, будешь делать то же самое?

— Да, — кивает он.

Я прочищаю горло.

— Тогда властью, данной мне Вселенной, я объявляю вас мужьями. Теперь можете поцеловаться.

Улыбка Крейна превращается в нечто благоговейное, когда он протягивает руку вперед и хватает Брома за лицо, притягивая его к себе для поцелуя, а пальцы Брома пробегают по волосам Крейна. Я наблюдаю, как их поцелуй становится глубже, как их языки встречаются, как рты раскрываются в страстном желании, как их брови хмурятся от безмерного желания и любви друг к другу.

И хотя это одна из самых романтичных вещей, которые я когда-либо видела, я все еще ведьма с ненормальным аппетитом, и чувствую, как между ног начинает пульсировать тепло, несмотря на то, что все тело уже болит.

Я отодвигаюсь назад по кровати, наблюдая, как их поцелуй становится страстнее, и знаю, что произойдет дальше. Крейн прерывает поцелуй, его глаза наполняются вожделением, он хватает член Брома, начинает целовать его по всей длине.

Я наблюдаю, как Крейн берет член Брома в рот, как Бром начинает сжимать в кулаках волосы Крейна, а потом, когда боюсь, что они могут забыть о моем присутствии, ползу вперед и показываю себя. Они притягивают меня в свои объятия сильными, жадными руками, и мы трое снова объединяемся в единое целое.

Эпилог 2

Крейн

Пять лет спустя

— Почему вы уходите? — ноет Балтус, опускаясь на колени и обхватывая мою ногу руками, когда мы с Кэт собираемся спуститься по лестнице к входной двери.

— Боже мой, Балтус, — говорю я, кладя руку ему на макушку. — Это всего на несколько часов.

— Но почему без нас? — тихо спрашивает Джонатан у него за спиной. Кажется, он на мгновение засомневался, но потом последовал примеру брата и обвился вокруг ноги Кэт.

— Мальчики, — упрекает их Фамке, бросаясь оттаскивать Балтуса от меня, а Бром, перепрыгивая через две ступеньки, взбегает по лестнице, чтобы схватить Джонатана и оттаскивает его от ноги Кэт.

— Мы ненадолго, — говорит Бром Джонатану, держа его высоко, изображая полет. Он бежит трусцой по коридору в спальню мальчиков, издавая при этом свистящие звуки. Тем временем Фамке оттаскивает Балтуса и уводит его вслед за ними по коридору.

— Мы привезем вам подарок, — кричу я им вслед, чувствуя себя неловко из-за того, что не могу пригласить наших детей на этот званый ужин, хотя в приглашении специально говорилось, что несовершеннолетние не допускаются.

Моя жена бросает на меня взгляд и толкает локтем в бок.

— Нет. Крейн, ты же сам сказал, что нужно перестать их баловать.

— Что ж, миссис Крейн, я имел в виду, что тебе нужно перестать их баловать. Как мужчина в доме, я считаю своим долгом отказаться от двойных стандартов.

Бром усмехается, подходя к нам и в сотый раз поправляя галстук-бабочку.

— Вот он, настоящий хозяин дома.

— Извини, Бром, но я отец, а ты веселый дядюшка.

Он бросает на меня многозначительный взгляд, приказывая мне действовать осторожно.

Когда Кэт родила пять лет назад, меньше всего мы ожидали увидеть близнецов. Двух красивых здоровых мальчиков, которых назвали Балтусом в честь ее отца и Джонатаном в честь старого духовного индийца, который впервые показал мне, на что я способен, когда был мал. Мы были вне себя от радости и к тому моменту уже обосновались здесь, в Лондоне, купив этот дом на Бейкер-стрит. Для внешнего мира я был женат на Кэт, Фамке была нашей экономкой, а Бром — моим братом.

Но когда мальчики подросли, мы поняли, что они разнояйцевые близнецы и не так похожи, как нам казалось вначале. Джонатан выше и стройнее, у него мои серые глаза, капризный характер, густые черные волосы и высокие скулы. Но Балтус… Балтус — это точная копия Брома. У него темно-карие глаза, которые кажутся черными, низкие густые брови, сильная широкая челюсть, а также он ниже и коренастее Джонатана.

Казалось, что произошло невозможное, хотя и не такое уж, если вспомнить о разведении коров, о котором Бром нам рассказал. В мире крупного рогатого скота корова может родить близнецов, причем каждый из них — от разных быков.

Хотя у нас нет доказательств, что это произошло, и мы часто шутим о том, что Балтус — злой близнец и, возможно, антихрист (шутка, над которой Бром и Кэт редко смеются, но я нахожу ее довольно забавной), я пришел к выводу, что Бром — биологический отец Балтуса. И подозреваю, что Бром тоже так думает. Конечно, для внешнего мира он все равно должен оставаться их дядей, и дети, пока не подрастут, не узнают, что Бром им вовсе не дядя, но до тех пор мы должны соблюдать приличия. Мальчики все равно до смерти любят его.

Я протягиваю руку и, обхватив Брома за шею, притягиваю его к себе для поцелуя.

— Прости, красавчик, — говорю я, прижимаясь к его губам. — Давай насладимся вечером.

Мы втроем выходим из дома и садимся в ожидающий нас экипаж. Свежий вечерний воздух развеивает запахи дыма с фабрик по ту сторону Темзы. Водитель везет нас мимо чопорных белых домов вдоль Бейкер-стрит, пока мы не подъезжаем к огромному особняку на краю Гросвенор-сквер.

— Еще раз, чья это вечеринка? — спрашивает Кэт, когда я беру ее за руку и помогаю выйти из экипажа.

— Дориана Грея⁴, — говорю я. — Он основал общество мистиков.

— Значит, он колдун? — спрашивает Бром.

— Не совсем, — отвечаю я ему, когда мы подходим к двери особняка. — Я, честно говоря, не знаю, кто он такой.

Я звоню в дверь, изнутри доносятся смех и музыка, и дверь распахивается, ее придерживает симпатичная горничная.

— Вас пригласили? — ласково спрашивает она, и по ее ауре я понимаю, что она ведьма.

— Да, — киваю я, снимая шляпу. — Икабод Крейн, Катрина Крейн и Бром Бонс.

Она приподнимает бровь, услышав фамилию Брома. По закону он все еще Ван Брант, но он давно решил избегать своего фамильного имени, поскольку оно напоминает ему о прошлом, и о связях с Эрусианским ковеном.

— Вот и вы, — говорит Дориан из другого конца большого зала, направляясь к нам.

— Он похож на Брома, — шепчет мне Кэт. — Если бы Бром побрился.

Дориан действительно похож на него, хотя у него веселый нрав и снобизм, которыми Бром никогда не обладал.

— Я так рад, что вы смогли прийти, — говорит Дориан. Он пожимает руку Брому, а затем берет руку Кэт и целует ее тыльную сторону. — Бром Бонс и Катрина Крейн, приятно познакомиться. Я Дориан Грей.

— Она предпочитает, чтобы ее звали Кэт, — говорю я ему, кладя руку на поясницу жены, чтобы этот мужчина не очаровал ее. Нас уже трое, хватит пока что.

— Конечно, Кэт, — говорит он ей, кланяясь. Затем выпрямляется и машет нам рукой. — Пойдемте, покажу вас остальным мистикам.

Мы следуем за ним в большую гостиную, где собралось около дюжины человек, все примерно нашего возраста, если не моложе, одетые в смокинги и платья, официанты ходят вокруг с подносами шампанского и канапе.

Мои чувства обостряются, и я знаю, что Кэт тоже это чувствует. Здесь есть ведьмы и, если я не ошибаюсь, пара вампиров, от чего у меня волосы встают дыбом. Я вспоминаю свидание, которое у меня было с вампиром, и напоминаю себе, что не все они плохие.

Дориан знакомит нас, мы встречаем доктора Генри Джекила⁵, приветливого, если не сказать сдержанного ученого. Затем его друга-ученого, гораздо более жизнерадостного и, возможно, пьяницу, доктора Виктора Франкенштейна⁶ и его сестру Элизабет. Здесь также есть несколько светских людей, например, красивая молодая оперная певица из Швеции по имени Кристина Даэ⁷, а в углу беседуют два вампира, которых я почувствовал, когда вошел.

Они оба смотрят на меня, один — смуглый красавец с хмурым выражением лица, которое могло бы соперничать с выражением лица Брома, другой — элегантный рыжеволосый мужчина в очках, потягивающий красное вино. Я узнаю его. Он был тогда с моим вампиром.

— Да, я так и думал, что это ты, — говорит рыжеволосый, поднимаясь на ноги. — Икабод Крейн, да? Мы уже встречались раньше. Я доктор Эбрахам Ван Хельсинг.

— Приятно видеть тебя снова, — говорю я, глядя на его руку. Обычно я не пожимаю руку вампиру, но знаю, что он не желает мне зла. Мы здороваемся, и я думаю, что он заставит меня чарами, но Ван Хельсинг не делает ничего подобного.

— Это мой друг, Хитклифф⁸, — говорит Ван Хельсинг, указывая на угрюмого вампира.

— Хитклифф…? — переспрашиваю я.

— Просто Хитклифф, — ворчит вампир. К счастью, он не предлагает мне пожать руку. Ван Хельсингу я доверяю, но, похоже, этот вампир держит при себе всех своих демонов.

— Хитклифф без имени и фамилии, как я понимаю, — говорю я, одаривая его улыбкой, которая только злит его, а потом представляются Кэт и Бром.

Мы не задерживаемся в «уголке вампиров» надолго, поскольку большинство людей на этой вечеринке — ведьмы, кровососов обходят стороной, и вскоре мы все занимаем свои места за обеденным столом, официанты приносят столько еды и напитков, что хватило бы на целую деревню.

— Я хотел бы сказать тост, — говорит Дориан, вставая во главе стола и поднимая бокал. — За новых членов мистического общества, Икабода Крейна, Катрину Крейн и Брома Бонса. Надеюсь, вы всегда будете чувствовать себя желанными гостями в этом доме, пусть это будет вашим убежищем от мира, который вас не понимает. Но здесь, в мистическом обществе, мы все понимаем.

— Конечно, конечно, — подбадривают люди, постукивая ножами по бокалам.

Я чувствую, как теплые пузырьки напитка стекают вниз по горлу, и бросаю взгляд на своих возлюбленных, сидящих по обе стороны от меня, кладу одну руку на ногу Кэт, а другую — на ногу Брома, соединяя нас.

Дориан Грей думает, что его общество — это убежище от всего мира, но у меня есть свое собственное убежище прямо здесь. У меня есть мой красавчик и моя сладкая ведьма, и, любя их обоих, я по-настоящему чувствую себя как дома.

И я наконец-то в безопасности.

Конец

Большое вам спасибо за то, что прочитали «Легенду»! Если вам понравилась эта книга, пожалуйста, оставьте отзыв.

Хотя на этом история Кэт, Крейна и Брома заканчивается, из нее вырастут другие истории. «Лощина» и «Легенда» дуэт в серии «Готическая романтика», остальные книги этой серии будут (наверное) одиночками, и станут пересказами других классических романов. Я уверена, что из эпилога вы догадались, какие истории я напишу, и хотя я еще не решила, что буду делать дальше, вы можете быть в курсе моих успехов, подписавшись на меня в Instagram @authorhalle.