Кровная месть

ГЛАВА 14 ЛОГАН

Я нашел Изабо снаружи. Она сидела на каменистом выступе, под звездами и кривой маленькой сосной. Я вскарабкался к ней, скользя на камнях. Слева от Изабо пристроился некий бегемот, необъятный ком шерсти.

— Что это, черт побери? — спросил я.

— Собака,— спокойно ответила Изабо.

— Вовсе нет. Это американский лось!

Она чуть заметно улыбнулась и пояснила:

— Это английский мастиф. Его зовут Бычий Глаз.

Пес поднял голову. Я видывал лошадей поменьше его.

— Бычий Глаз, потому что он отчасти бык? — поинтересовался я, осторожно опускаясь на корточки рядом с Изабо.

— Нет, он мирный, как маргаритка.

— Ты его так назвала в честь цветочка?

— Он очень милый и вежливый. Tres sympathetique[15],— сказала Изабо, ласково почесав пса за ухом.

— Уж это точно,— с сомнением согласился я.

Изабо перебирала пальцами кусочек поблекшего шелка. Он слегка обгорел по краям.

— Это чары удачи? — осторожно спросил я.

Изабо помолчала, спрятала лоскуток в рукав и ответила:

— Пожалуй, да. Я думала, он потерялся давным-давно.

— Но что это такое?

— О чем ты?

— Изабо...

Я не знал, как понял это, но был уверен в том, что тут происходит нечто важное. Изабо прикусила нижнюю губу и наконец-то стала похожа на восемнадцатилетнюю девушку.

— Эти чары удачи, как ты говоришь, были со мной в тот день, когда я умерла. Была превращена в вампира и брошена умирать, так точнее.— В ее голосе звучали гнев, горечь и странная хрупкость, которой я совершенно от нее не ожидал.

Мне сразу захотелось найти того выродка и снести ему башку с плеч.

— С той ночи я эту вещицу не видела.

— Где же ты ее нашла? — нахмурившись, спросил я.

— В лесу, неподалеку от вашего дома,— тихо ответила она.— Когда мы преследовали одного из воинства Монмартра.

— Дерьмо!

— Oui. Тряпицу оставили специально для меня.

— Кто?

— Грейхейвн. Я так полагаю. Лоскуток ведь был при мне, когда он меня убил.

Я шлепнулся на землю задом.

— Так вот почему ты вышла из себя той ночью, когда они там, в лесу, упомянули его имя!

— Oui,—мрачно согласилась Изабо.— Он вернулся. Теперь я наконец-то смогу его убить.

— Сколько ему лет? Три сотни или четыре?

— И что?

— То, что родилась ты совсем недавно, как бы долго ни пролежала в могиле.— Мне действительно очень-очень хотелось снести его мерзкую башку.— Ты еще недостаточно сильна.

— Мы не похожи на других вампиров, Логан, — спокойно возразила она.

— Уж поверь мне, я это понял.— Я посмотрел на нее, вскинув брови.— Или ты считаешь меня идиотом?

— Я раньше просто не могла отыскать Грейхейвна. Он всегда держался в стороне от делишек Монмартра. Я не могла к нему подобраться, даже не знала, находится ли он на этом континенте.— Она снова достала из рукава лоскуток шелка цвета индиго.— Но теперь знаю и могу его выследить.

— Как? Ты очень искусна, Изабо, но он же один из старших офицеров Монмартра! Даже я слыхал о нем.

— Есть некие ритуалы...

— Не сомневаюсь в этом.— Я запустил пальцы в волосы.

— Теперь у меня есть этот лоскуток. Я чую его в нем.

— Но зачем он это сделал? Чтобы просто подразнить тебя? Нет, тут должно быть что-то еще.

— Знаю,— кивнула Изабо.— Но не смогу это понять, если буду просто сидеть здесь и ждать, когда он сделает очередной ход. Зато я сумею отнести это туда, где нашла, и прогуляться там во сне.

— Прогуляться во сне?

— Это нечто вроде транса. Похоже на то, что ты видел в пещере с рисунками.

— А где именно ты это нашла, если точно?

— На том лугу, где они устроили ловушку,— поморщилась Изабо.

Я разинул рот и уточнил:

— На том поле, где были хел-блары и море крови? Именно там ты собираешься лечь и заснуть... то есть войти в транс?

— Oui.

— Ой! Это наихудшая идея, какую я только слышал, хотя всю жизнь знаю Люси.

— Ты не понимаешь.

— Очень даже понимаю,— фыркнул я.— Ты чокнутая.

— Я помощница нашей шаманки.— Она небрежно повела плечом.— Именно это я и умею делать.

— Ты когда-нибудь замечала, что говоришь так только тогда, когда собираешься совершить нечто безрассудное? — Тут мягкий свет заходящей луны блеснул на ее многочисленных шрамах.— Это он сделал?

Я и сам удивился тому, что мой голос прозвучал почти как рычание. Бычий Глаз поднял голову и с любопытством посмотрел на меня.

— Нет, собаки.

Я вытаращился на нее.

— Твои собственные собаки на тебя напали?

— Нет.— Изабо в первый раз по-настоящему улыбнулась, и жесткие линии ее лица сразу смягчились.— Собаки Калы спасли меня, вытащили из-под земли. Я сама никогда не смогла бы это сделать. Грейхейвн влил мне лишь столько кропи, чтобы превратить, но не оживить. Я сотни лет пролежала в гробу без сознания.

— Во Франции?

— Нет. Меня похоронили в Лондоне, на фамильном кладбище моего дяди.

— Кала туда явилась, чтобы тебя вытащить?

— Нет, она никогда не покидает горы и эти леса. Здесь центр ее силы, а собаки — тотем этой женщины. Да, можно так сказать. Да и для всех нас они тотем.

Я только потому и мог уследить за ходом ее мысли, что знал Люси и ее родителей, следующих «учению нового века». Девчонка вечно болтала о тотемах и аурах, о ритуалах в полнолуние, как другие люди говорят об уроках танцев или летнем барбекю.

— Так кто же тебя нашел?

— Кала послала за океан Финна с тремя самыми надежными собаками. Они умеют подчинять себе других псов. Финн рассказывал мне, что, когда они нашли меня на Хайгетском кладбище, поиском занимались уже около двадцати городских собак.

Я легко представил себе туман, полночь на роскошном старинном кладбище в древнем Лондоне, свет факелов, топот лошадиных копыт и стук колес экипажей по другую сторону стены... Наверное, на ней было какое-нибудь платье с корсетом, жемчуга на шее и перчатки до локтей.

Она была просто создана для меня.

— Ну вот, собаки нашли меня и выкопали. Я помню скрежет когтей по остаткам гроба и то, как их зубы вцепились в мои руки. Воздух, наконец-то настоящий, которым я могла дышать. Потом я поняла, что на самом деле не дышу и вовсе не проснулась после ночного кошмара, приключившегося в дядином доме в тысяча семьсот девяносто пятом году. Да, с того момента прошло уже больше двухсот лет, и все это полная бессмыслица.

Она содрогнулась всем телом, ее глаза устремились куда-то вдаль.

Я-то думал, что наш обмен кровью — тяжелая штука, но мы знали, чего ждать. Наша семья имела сотни лет для того, чтобы ко всему этому приспособиться и подготовиться. Да, конечно, мы болели и ослабевали, кое-кто из нас действительно стоял на пороге настоящей смерти. Но обычно хватало глотка крови, чтобы мы почувствовали себя как новенькими. Да, Дрейки становились вампирами, но в остальном все было в порядке. Вообще-то Коннора в тот момент больше всего беспокоило, не начнет ли он одеваться так же, как я. На тот день рождения я подарил ему черный бархатный фрак, повесил его на дверь. Так что этот наряд был первым, что он увидел, когда проснулся.

— Финн дал мне выпить крови,— продолжила Изабо.— Я подумала, что он сумасшедший. Ему пришлось применить силу, а меня тут же вырвало ему на башмаки. Но через час мне уже так хотелось пить, что я готова была выхлебать бочку крови. Он привез меня сюда, как только я достаточно окрепла для путешествия, на корабле, в каюте без окон, с капитаном, который не задавал вопросов?: Но я увидела Калу и сразу поняла, что наконец-то очутилась дома.

Я присвистнул и спросил:

— Так значит, это не просто сказки, которые нам рассказывают, чтобы напугать?

Изабо покачала головой. Я протянул руку и осторожно, кончиком пальца коснулся похожего на полумесяц шрама над ее локтем. Я почти ждал, что она отшвырнет мою руку или хотя бы отпрянет, но она просто замерла.

— Твоя тетя думает, что шрамы делают ее уродливой.

Тут уж я застыл как изваяние, а потом кое-как выдохнул:

— Ты разговаривала с тетей Гиацинт? Нет, я хочу спросить, неужели она действительно с кем-то беседовала?

— Да. Эта женщина показалась мне... потерявшей рассудок.

— Можно и так сказать. Она почти не выходит из своих комнат с тех пор, как эти уроды «Гелиос-Ра» облили ее святой водой и бросили умирать. Тетушка не хочет говорить ни с кем из нас и категорически отказывается поднимать вуаль даже перед дядей Джеффри, а ведь он почти доктор. Тебе бы увидеть ее до того нападения! Она всегда была просто неудержимой, никого не боялась и постоянно твердила об учтивости и поведении истинного джентльмена.

— Так вот откуда это у тебя!

— Что именно?

— Твоя манера одеваться и то, что ты кланяешься, как в восемнадцатом веке.

— Наверное.— Я пожал плечами и строго-настрого запретил себе спрашивать Изабо, нравится ей это или же вызывает неприязнь.

Я не собирался становиться таким, как все.

— Если бы меня выкопал не Финн, а ты, я, наверное, и не поняла бы сразу, что уже совсем не восемнадцатый век.

В любом другом случае я принял бы такие слова как большой комплимент, но теперь вовсе не был уверен в этом.

— Если учесть средневековые уроки нашего матриарха мадам Вероники и тетю Гиацинт, то все это неизбежно должно было отразиться хотя бы на одном из нас.

— Но ты отличаешься от своих братьев,— продолжала настаивать Изабо.— Они живут совсем не так, как ты. Я бы даже сказала, у них все совсем наоборот.

— Ты все это заметила за те несколько часов, что провела с нами?!

Нет, я совершенно не собирался даже гадать, кого из нас она сочла самым умным. Куинн умел обращаться с девушками так, что они совершенно глупели. Мне вдруг захотелось дать ему за это хорошего тычка.

— Да, это похоже...— пробормотала Изабо, и внезапно лицо Куинна как бы ускользнуло от моего кулака.— Как те юноши, которых я знала во Франции.

Я почти не вздрогнул при слове «юноши».

— Я и не понимала, что скучаю по тем временам,— продолжила Изабо, как будто удивляясь самой себе.

Мне в жизни ничего так не хотелось, как сейчас поцеловать ее. Я желал этого даже сильнее, чем после того, как увидел Кристину Риччи в фильме «Сонная лощина». Я вообще с ума схожу по девушкам в корсетах. Волосы у Изабо были длинными, густыми и черными, прямо как водопад в пещерах под нами. Еще у нее были зеленые глаза, руки, покрытые шрамами, и она великолепно владела мечом... Ух! Эта девушка оказалась просто потрясающей.

Я решил полностью взять дело в свои руки и медленно-медленно наклонился к ней. Я не спешил, давал ей уйму времени на то, чтобы отодвинуться от меня, и все же неумолимо сокращал расстояние между нами. От нее пахло дождем, землей, вином... Если бы она была кубком, то я осушил бы ее до последней капли. Я был уже совсем рядом с ней, а она все еще не двигалась.

Мне хотелось зарыться руками в ее волосы и притянуть к себе, но я подумал, что она, возможно, не готова к этому. Изабо немножко походила на дикого зверька, неприрученного, непокоренного, как ястреб без пут в открытом небе. Но я и не хотел, чтобы она была другой.

Я коснулся губами ее губ и почувствовал, что это правильно, необходимо. Я целовал ее нежно, медленно, как будто нам принадлежала целая вечность. Мне пришлось стиснуть кулаки, потому что мои руки сами собой тянулись к ее телу. Потом поцелуй стал глубже, яростнее. Кто-то из нас негромко застонал, но я честно могу сказать: не знаю, кто это был.

По моему затылку побежали мурашки, потом все тело охватило обжигающим жаром. Я неохотно отстранился. Губы Изабо изогнулись в редкой для нее улыбке.

— Рассвет,— прошептала она.

Я погладил ее губы подушечкой большого пальца и согласился:

— Рассвет.

Лес пока что выглядел лишь чуть светлее, чем был, он стал скорее серым, нежели черным.

— Нам нужно уйти внутрь,— сказала Изабо, и обе пары ее клыков слегка высунулись наружу. Они были чертовски острыми.

— Найдется для меня безопасное местечко, чтобы поспать? — спросил я.

Она взяла меня за руку, переплела свои пальцы с моими и ответила:

— Найдется.