Королевство Бараглаф

Глава одиннадцатая ПЕРВАЯ КРОВЬ

Хорек разыскал Норку в «Побитой шавке». Когда она закончила свои дела с Хижаном, он отвел ее в сторонку и рассказал о том, что произошло днем.

Выслушав, она нахмурилась:

— Я ничего не понимаю, — пожаловалась она. — Что они хотели от Мышки?

— Я не знаю, — ответил Хорек. — И не понимаю, зачем им нужен Мышкин дворянин. Может, они видят заговор там, где его нет.

Норка кивнула, потом прищурила глаза.

— А может быть и так, что мы — часть заговора, о котором не знаем. Нам надо бы собраться вместе с Акульей Наживкой, если получится. Нужно предупредить Мышку, что Гитивы разыскивают ее, да и дворянина ее надо бы предупредить. — Норка задумалась. — Я видела, что Киса попрошайничает на пристани. Приведи ее и Мышку. А я попробую разыскать Акулью Наживку.

Они разбежались. Воровка прошлась по десятку портовых таверн, прежде чем заметила, что за ней следят. Она сделала вид, что ничего не подозревает, и направилась к трактиру «Звезда и секстант». Но вместо того чтобы зайти в общий зал, она скользнула на боковую дорожку, чтобы посмотреть, кто за ней следит. Несколько минут никто не появлялся. Она было уже испугалась, что ее преследователь догадался об уловке. Но глубоко укоренившаяся осторожность заставила ее затаиться, и вскоре ее терпение было вознаграждено. Тот, кто следил за ней, вышел из своего укрытия и направился к двери таверны. Норка хорошо его разглядела: это оказалась стройная женщина с темными глазами и резкими чертами лица. Гладкие каштановые волосы были зачесаны назад. На ней была хорошая одежда, брюки и куртка. В левом ухе висела серебряная серьга. Ее движения были плавными и осторожными, что говорило о ее мастерстве и недобрых намерениях. Как только ее изящная рука коснулась дверной ручки, из темноты раздался голос.

— Цифа. — Это был Акулья Наживка. Он вышел на свет, пройдя около Норки и махнув девочке рукой: «Жди».

В глазах женщины мелькнуло удивление.

— Антрин. Так. А я-то думала, что с тобой стало? Не ожидала, что ты будешь замешан в заговоре Домов Советников.

— А я не замешан, — хрипло ответил он. — И меня теперь зовут Акулья Наживка.

Она подняла брови:

— Так это ты руководишь портовыми грузчиками? Мне следовало догадаться. У тебя много дел. Кстати, мне не нравится шрам, он тебя старит.

— Что ты здесь делаешь, Цифа?

Она рассмеялась, и смех ее был неприятный.

— А ты как думаешь? Не смотри на меня, как филин. Я раскапываю норки с твоими секретами.

— Не очень умно, — прошептал он. В его тоне было столько угрозы, что Норка содрогнулась. — На твоем месте, Цифа, я бы позвал стражу. Для тебя это единственный шанс выбраться отсюда целой и невредимой.

Она улыбнулась, почти прорычав:

— Я не люблю стражу. — Потом с кошачьей грацией она вынула нож и прыгнула вперед.

Норка затаила дыхание. Они яростно боролись в полной тишине. В тусклом свете поблескивали ножи, будто рыбки в темной воде. Шаг вперед, топтание, выпад, удар, прыжок в сторону. Норка услышала, как Акулья Наживка зашипел от боли и сдавленно выругался. Цифа, преследуя его, оказалась рядом, совсем рядом с Норкой. Норка слышала тяжелое судорожное дыхание Акульей Наживки и ровное дыхание женщины. Понимая весь риск, но не желая стоять в стороне, пока Акулья Наживка дерется насмерть, она начала действовать. Норка подставила ничего не подозревавшей женщине подножку, а руками толкнула в спину. Цифа потеряла равновесие. Акулья Наживка воспользовался моментом. Его отчаянный выпад сбил с ног и его соперницу, и союзницу. Поднимаясь, Норка уловила звук лезвия, вошедшего в тело, и слабый булькающий вздох. Акулья Наживка схватил Норку за руку и, пошатываясь, потащил за собой.

Они уже давно выбрались из портового района и углубились в Трущобы, когда он перешел на шаг.

— Тебе сильно досталось? — спросила воровка.

— Она достала меня дважды, — выдохнул он. — в плечо и в бедро. Я выживу, если раны не загноятся. Думаю, в той крысиной норе, что ты называешь домом, у тебя нет чистых бинтов.

— Похоже, ты и не сможешь туда забраться, — ответила она. — Нам лучше пойти в «Троллоп».

— Но Аркид…

Она грубовато ухмыльнулась, повертев в руках серебряную монету:

— Аркид очень практичен. Акулья Наживка, а кто эта женщина?

— Гитив, — коротко ответил он. — Отведи меня в «Троллоп», и я расскажу тебе все по порядку.

Грозовые тучи, собиравшиеся весь день, решили разразиться дождем именно в тот момент. Воровка и грузчик, тяжело опиравшийся на ее плечо, с трудом преодолевали шквальный ветер и ливень. Когда они появились на пороге кухни, вспышка молнии высветила их силуэты. Все остальные были в сборе, Аркид был занят в общем зале. Осел сразу оценил состояние Акульей Наживки — кровь, бледное лицо — и снова разжег огонь, поставил таз с водой и начал разрывать на полоски чистые льняные полотенца.

— Что случилось? — вздохнула Киса.

— Драка с ножами, — ответила Норка, отдирая клочки одежды от ран Акульей Наживки. Раны были рваные, но не глубокие. Когда вода нагрелась, девушка и Осел промыли порезы и перевязали их. Акулья Наживка терпел все это, сжав челюсти, и в его янтарных глазах горел огонек одобрения.

— Я обещал Норке все объяснить, — сказал он, когда они закончили. — Но, может быть, вы мне тоже кое-что поведаете?

Норка кивнула.

— Осел, расскажи, что произошло сегодня днем.

Неспешно, со всеми подробностями, Осел пересказал подслушанный днем разговор, рассказал, как Хорек нарвался на Элхара, и о том, какие выводы сделали оба мальчика.

Когда он закончил, заговорила Киса.

— Похоже, я сделала глупость, — призналась она и рассказала о своей встрече с человеком Гитивов. Акулья Наживка застонал.

— Но ведь он знает Филина, — попыталась защитить себя девочка.

— Конечно, он знает Филина, — подтвердил Акулья Наживка, — раз уж Гитивы купили его. И он разыскивал Мышку, а о тебе никогда не слышал, Киса. Мне это не нравится. Если бы Филин доверял Элхару настолько, чтобы упомянуть о Мышке, он бы рассказал ему обо всех остальных. — Он прищурился.

— Акулья Наживка, ты зря тревожишься, — сказала Киса. — Он искал Мышку и не нашел ее.

— Да нет же, — в отчаянии воскликнул Акулья Наживка. — Не нашел Мышку, зато нашел Кису, которая так хорошо осведомлена о деле, что даже спросила, какой из Домов Советников купил Филина. Этого достаточно, чтобы Элхар стал подозрительным, а подозрительный — значит, опасный. — Он оглядел их потрясенные лица. — Домам Советников, чтобы начать действовать, хватит и подозрений.

Они помолчали какое-то время, а потом Осел спросил:

— Ну, а что случилось с тобой?

— Цифа следила за Норкой, — начал Акулья Наживка.

— Ты знал? — перебила его Норка.

Акулья Наживка кивнул:

— Я следил за вами обеими.

— Постой, постой, — вмешался Хорек. — Давай с самого начала. Кто такая Цифа? Осел, ты говорил, что Элхар упоминал какую-то Цифу.

— «Завтра я пришлю Цифу к тебе», — повторил слово в слово Осел. — Он хотел, чтобы Цифа узнала о том, куда ходит Мышкин дворянин.

— Цифа была одной из телохранительниц Исивы Гитив, — пояснил Акулья Наживка. — Телохранители Гитивов — почти легенда. Они — нечто среднее между личным войском Дома и шпионами.

— Была? — спросил Хорек. — Цифа была телохранителем?

Акулья Наживка дернул здоровым плечом.

— Она проиграла в нашей схватке, Хорек. — Он оглядел их застывшие лица. — Разве я не говорил вам, что это не игра, и все это очень опасно?

Мышка ответила за всех:

— Говорил, и мы верим тебе. Но, Акулья Наживка, этот Элхар уже ищет меня и затевает какую-то гадость для Венихара Гобез-Ихава. Ты же не думаешь, что они выведут нас из своей игры только потому, что мы попросим их об этом.

— Нет, к сожалению, — мрачно откликнулся он. — Но вернемся к истории: Цифа пришла в порт охотиться. Когда я заметил ее, она выслеживала Норку. И вот я пошел за ней, чтобы убедиться, что Норка не попала в неприятности. Когда Норка отправилась в «Звезду и секстант», я понял, что она обнаружила слежку. Там есть такой удобный тупичок. Я пробрался туда раньше их и вышел к Цифе. Мы начали драться, и вот что вышло.

— Откуда ты знаешь Цифу? — спросила Норка.

Акулья Наживка загадочно посмотрел на Норку.

— Я раньше много времени проводил во Дворце. И у меня были друзья, вроде Венихара, в Доме Ихавов. Гитивы приставили Цифу следить за мной.

— Ты был настолько важным, чтобы за тобой следили? — мягко сказала Норка. — Почему? И тебя, кажется, не сильно удивляет то, что Гитивы охотятся за Мышкой и следят за мной. Это что, обычное дело для Домов Советников так беспокоиться о кучке трущобных крыс — или ты используешь нас?

— Использую вас? О, боги! Да я стараюсь защитить вас. А что до того, что я не очень-то удивлен… Что ж, я знаю Гитивов. Все ваши встречи складываются в странную, но цельную картину, если знать, что Исива Гитив купила Филина. Эта женщина всегда плетет интриги. А Элхар, главный ее телохранитель, очень подозрительный мерзавец.

Норка ничего не сказала. Немного погодя Киса нарушила молчание.

— Но я ничего не понимаю, — протянула она жало но. — Ну как Дом Гитивов может использовать Филина? Если эти дворяне строят заговор против Короля, зачем им попрошайка из Трущоб в качестве пажа? Это же бессмысленно.

~ Наверное, мы еще не все, знаем, Киса, — ответила Норка. Она буквально пронзила Акулью Наживку своим взглядом. — Ты как думаешь?

— Не хватает еще слишком многих деталей.

— Что эти Гитивы будут делать, когда узнают, что Цифа убита? — спросил Хорек.

— Не знаю, — ответил грузчик. — Но ручаюсь, нам придется несладко. Исива не любит, когда ее огорчают. А Цифа служила у нее очень долго и была фанатично предана.

— А она бы и правда тебя убила? — спросила Киса.

— Если бы она собиралась меня убить, я бы уже был мертв, — резко сказал Акулья Наживка. — Она пыталась обезвредить меня, чтобы взять в плен.

— Зачем? — спросила Норка.

— Ты меня спрашиваешь? Наверное, они считают, что я замешан в каком-то заговоре против них.

— А это так? — продолжала настаивать Норка.

— Нет! О, Господи, Норка! — На его лице отразились муки. — Я сбежал от Двора, потому что не мог больше выносить бесконечное притворство. Я — не фигура в игре хассе и не игрок. Так что единственный выход для меня был — покинуть доску. Что бы там ни думали Гитивы, единственный «заговор», в котором я участвую, — это попытка организовать Гильдию портовых грузчиков и помочь вам узнать о судьбе несчастного Филина. Да еще, хоть это и глупо, на мой взгляд, ради вас пытаюсь разнюхать про Щенка Миледи. Но дворяне видят угрозу в каждой тени. Гитивы складывают факты и делают неверные выводы. — Он с усилием взял себя в руки и успокоился. — Вот почему я не люблю иметь дело с Домами Советников. Если ты достаточно подозрителен, то видишь угрозу в каждом. Я беспокоюсь о Венихаре. Он действительно безвредный и бесхитростный. Он даже представить не может, что кто-то сочтет его опасным. Я был бы очень признателен, если бы кто-нибудь из вас отнес ему мое письмо. Я предупрежу, что им заинтересовался Дом Гитивов. Я бы сам пошел, но боюсь немного не в форме.

— Во Дворец? — спросила Киса. — Как мы туда попадем?

— Храм Ветровеи, — предложил Осел. — Этот Дедемар сказал, он бывает там каждый день. Он музицирует со жрецами. Может, они передадут письмо.

— Это было бы хорошо, — одобрил Акулья Наживка. — Мышка, ты не дашь мне листок бумаги?

Через несколько минут Акулья Наживка свернул записку и вручил ее Хорьку.

— Отдай ее кому-нибудь из жрецов и не забудь сказать, для кого она.

Хорек кивнул и пошел к двери. Осел взял фонарь.

— Посветить тебе до Храмовых Ворот?

— Если твой фонарь будет гореть в такой ливень, мой дорогой Осел, — сказал Акулья Наживка, растягивая слова, — значит, в нем так много масла, что я могу съесть его.

— Ты так голоден? — ласково спросил Осел. — А дождь уже кончился. Я давно заметил.

Их глаза встретились. Взгляд Осла был спокойным и непроницаемым. Постепенно глаза Акульей Наживки потеплели, и в них появилось одобрение.

— Я рад, что ты на моей стороне, Осел, — признался он. — Будь осторожен, Хорек. И — спасибо. Венихара гораздо больше занимают флейты, чем вся эта бесконечная дворцовая политика. Он очень мне дорог.

Хорек обнаружил, что для того чтобы пройти мимо стражника Храмовых Ворот, нужно побольше уверенности и один гильд. Стражник осмотрел его, спросил, куда он идет, взял деньги и махнул, чтобы он шел дальше. Хорек не заметил второго стражника, хотя тот видел его и что-то заподозрил.

Храм Ветровеи был квадратным мраморным зданием, украшенным множеством колонн. На крыше стояла статуя Ветровеи: женщина в развеваемом ветром плаще с арфой в руках. Хорек с трудом мог различить статую, которая выделялась голубым пятном на фоне темного неба. Мальчик поднялся по ступенькам к большим двойным дверям, ведущим в главное святилище.

Его без проблем пустили внутрь. Храм освещался свечами в канделябрах и несколькими масляными лампами, свисавшими с потолка. В дрожащем свете Хорек увидел фигуру мужчины и подошел к нему.

— Извините меня, Ваше Святейшество, — начал он.

Мужчина обернулся. Он был молод, не очень высок, и у него была шевелюра потрясающего рыжего цвета.

— Чем могу помочь? — спросил он. Хорек достал записку.

— Не могли бы вы передать это письмо Венихару Гобез-Ихаву? Насколько я знаю, он приходит сюда каждый день, чтобы играть на флейте, и очень важно, чтобы он получил это.

Священник взял записку. Кланяясь и бормоча благодарности, Хорек развернулся. Идя через темный зал, он заметил какое-то движение у дверей, но свет был слишком тусклый. Он поспешил к Храмовым Воротам, где его ждал Осел.

Храмовый Стражник проследил за Хорьком до ворот и убедился, что тот присоединился к приятелю. Он прищурил свои бледные глаза и погладил усы. Он полагал, что знает, о чем было сказано в письме. И хотя где-то в душе был доволен тем, что старого флейтиста предупредили об опасности, но эти двое заставили его призадуматься, не было ли и вправду у Элхара оснований для подозрений?

После того как Хорек и Осел ушли, в кухне «Троллопа» повисла тишина. Через пару минут Киса поднялась:

— Ну, я пошла. Мышка, ты идешь со мной?

Мышка покачала головой:

— За мной придет отец.

— А ты, Норка?

Но воровка тоже покачала головой. Пожав плечами, Киса сказала:

— Тогда всем спокойной ночи, — и выскользнула на омытую дождем улицу.

— Если хочешь спать, — сказала Норка Акульей Наживке, — давай ложись. Я все улажу с Аркидом, когда он зайдет.

— Норка, — сказал он. — Ты мне веришь, что я не использую вас?

Это был странный вопрос, и задал он его просто, без его привычной защитной иронии, как будто ответ имел для него большое значение.

— А я должна?

— Ты веришь?

Она посмотрела ему в глаза, ожидая увидеть вызов или насмешку, но вместо этого уловила что-то ранимое и просящее. Ее это потрясло, и она подошла к нему:

— С тобой все в порядке? Раны тебя очень тревожат?

Но на лице его уже снова была маска: слабая дразнящая улыбка.

— Не больше, чем я ожидал. Какой ты стала заботливой.

— Сколько тебе лет, Акулья Наживка? — Вопрос удивил их обоих. Норке никогда раньше в голову не приходило поинтересоваться, и по его настороженному ответу она поняла, что он был моложе — гораздо моложе, чем она предполагала.

— Достаточно стар, чтобы уклониться от ответа, детка, — произнес он в своей обычной манере, — хотя еще не впал в старческое слабоумие.

К ним подошла Мышка. Она следила очень внимательно за всем разговором.

— Дворцовая политика лишает детства, так же как и нищета, — сказала она мягко. — Я этого раньше не знала.

— Мышка. — Это была мольба, и Норка даже вздрогнула. Но Мышка лишь загадочно улыбнулась и провела рукой по щеке со шрамом.

— Если для тебя это что-нибудь значит, — сказала она ему, — я тебе верю.

Напряженный взгляд его янтарных глаз скользнул по лицу Норки, и в нем был немой вопрос. Тогда она кивнула.

— Тебе нужно отдохнуть, — сказала она ему.

— Да, — согласился он, и на мгновение на его лице отразилась смертельная усталость. Потом он осторожно перевернулся на здоровый бок и закрыл глаза. Мышка вернулась на свое место в углу, а Норка устроилась у двери, поджидая Осла и Хорька.