Колоски

Глава четвёртая Гости

Они сидели у одноногого стола над Свиллой, Ника и Зора с визгом брызгались водой у берега. Купаться Лиса не разрешила, только босиком побегать: середина Жатвы, вода уже холодная, да и вечер уже. Всё равно, конечно, мокрые будут с ног до головы, но хоть не сразу.

— Лиса, слушай, давно хотел спросить… Не хочешь — не отвечай, сразу говорю! — Лиса подозрительно покосилась на Дона. О чём это он? Такие подходы, упс, однако! — Понимаешь, это уже второй раз, когда я не могу себе представить человека входящим в «Золотой лис». И вышибалу ты не держишь. Да и незачем, получается: я ни одной драки не помню за четыре года. Это у тебя какое-то заклинание работает?

— Нет, — вздохнула Лиса. Наблюдательный, зараза! Вот и дома-то почти не бывает, а заметил! — Я тебе скажу, Дон, но! Если ты! Кому-нибудь! Когда-нибудь! — погрозила она Дону маленьким крепким кулаком, и ещё больше пообещала взглядом.

— Могила! — осенил себя серпом заинтригованный Дон.

— Это не заклинание, Дон. Это Рола.

— Рола? — Лиса покивала. — В каком смысле — Рола?

— Она Граничник, Дон. По крайней мере, насколько я понимаю, — Дон задрал брови. Ни о каких пограничниках он и понятия не имел. — Я ещё в первый раз, как с ней познакомилась, очень удивилась тому, что почувствовала в Видении. В первый момент — тяжеленная, как я не знаю что. Как гора на плечи упала. А потом — хлоп, и всё. Только тепло осталось, как от луча солнца, и то на грани восприятия. Я тогда столько литературы перелопатила — ты не представляешь! Это ж, можно сказать, профессиональная гордость задета у меня была — нигде таких описаний нету, не говорили нам про такое ничего! И ведь нашла! Правда, только в виде гипотезы. Понимаешь, у людей способности связаны с полом. Зовущие и Слышащие — только мужчины, и маги в основном мужики, магия среди женщин — очень большая редкость, разве что целительство, но, всё равно, редкость. А у женщин — только Видящие. Вот автор и пытался вычленить, какая ещё способность может быть у женщин. У мужчин-то две, а у нас получается одна. И приводил ста-арую телегу про Граничников, чуть ли не сказку. Не про тех, что до войны границы государств охраняли, а про мистических таких тётенек, рядом с которыми ничего не происходит. Их по-разному ещё называли — Талисманки, Берегини, Обережки. Да у меня копия снята, могу показать.

— Да ну! Лучше сама расскажи! А то опять скажешь, что только тушка домой дошла, а мозги, как Ухты, в бумажки закопал!

— Расскажу, — хмыкнула Лиса. Надо же, запомнил, что она ему как-то раз высказала, обидевшись на его отсутствующий вид! А что? Неправа? Пришёл домой — так и занимайся домом, а не хочешь, так зачем пришёл? — Но не вздумай кому проболтаться или планы насчёт неё строить. В общем, суть в том, что ни одно существо, несущее угрозу, к Граничнику не подойдёт даже близко. Забудет, или просто не захочет. О делах каких-нибудь вспомнит, или ещё что-нибудь — но не подойдёт. Про силу воздействия и площадь охвата никто ничего не знает. У Ролы, как я поняла, диаметр с длину нашей улицы. Вот сколько здесь живём — ни одной драки! А ведь почти окраина! Через две улицы от нас — такая же корчма, «Синий дракон», там что ни день кого-нибудь лупят! А к нам их завсегдатаи даже нос сунуть не пытаются, будто и вообще не знают о нашем существовании. А помнишь… да нет, не можешь ты этого помнить. Короче — была волна ограблений по всему городу, давно, через год, как мы приехали. Кучу народу обнесли — кроме нашей улицы и соседней. Вот, как круг кто-то прочертил, и сказал: сюда ни-ни! В общем, тот дядька в статье пишет, что гипотетически они, мол, должны существовать, но никто ни разу не смог их засечь вживе, чтобы исследовать и использовать. А какая, мол, могла бы быть польза: в нужном месте расселить Граничников — и спи спокойно! Но, чтобы найти хоть одного, нужно перелопатить жуткую массу статистических данных, а местные жители, бяки такие, сведения зажимают и сотрудничать не хотят! А я теперь даже смогла бы ему объяснить, почему их фиг отловишь! Потому, что я, например, за Ролу любому пасть порву! И тебе тоже! Потому, что она — гарант моей спокойной жизни, моего благополучия! На нашей улице за детей можно не бояться, даже если уже стемнело — а где ещё такое место есть? У нас тут даже пьяницы — мирные и благодушные, и психи сюда не забредают! Здесь получился маленький замкнутый такой мирок, и никакие нехорошие и злобные ребята сюда не ходят. Это, конечно, мои домыслы, абсолютно бездоказательные, но статистика — вещь упрямая! Не просто же так мы о всяких происшествиях только по видеошару узнаём? И так — все двенадцать лет. Круто?

— Да-а, дела-а… — впечатлился Дон. — И ты думаешь, что это именно она? А, хотя, да. Видение, да? Тяжесть, надо же!

— Да, — энергично кивнула Лиса. — Ни у кого, ни разу с таким не сталкивалась. Видимо, это так и работает. Подсознательное давление, как проверка на вшивость. Видимо, то, что в Видении определяется, как гниль, ею и является. Подтачивает личность, понимаешь? И… в общем, как-то это связано, я чувствую. Причём, сама Рола об этой своей способности — ни сном, ни духом! Даже не догадывается! Живёт себе, и всё. Это, видимо, как инстинкт. Знаешь, есть такие люди, у которых вся жизнь, как говорят — благополучно складывается. Вот, это оно, как я думаю. Вот представь: ждёт тебя за углом грабитель. И вот ты уже к углу этому подходишь, а он вдруг — ну, не знаю… вспоминает, что кран в ванной не закрыл! Или живот у него вдруг схватит. И он уходит. И ты не получаешь по голове! И даже не узнаешь никогда, что, свернув за угол, мог огрести массу новых впечатлений! Вот, как-то так.

— Да-а… Интересно, а Найджел смог бы тебя навестить? — загорелся Дон, но Лиса сразу поняла направление его мыслей.

— И не вздумай, экспериментатор хренов! — вызверилась она. — Ещё ты мне!.. Да я тебя!.. Ух! Вот попробуй только! Ещё всякую шушеру ты мне сюда таскать будешь! Ах, ты!.. Да я тебе!..

— Ай! Лиса! Я не буду! Ай! Не надо полотенцем!

Дети остались без должного пригляда, но из воды вылезли сами. Смотреть, как Никины папа с мамой по берегу друг за другом носятся — это ж веселей гораздо! Даже поболеть можно: па-па, па-па! Да-вай, да-вай! И не ругаются они, это игра такая. Вон, уже целуются. Зорины папа с мамой так не бегают — старенькие уже, наверно. Или, просто, оба — люди. Вот Нике повезло-то! Даже завидно.

Вот уж и последняя неделя Жатвы. Лягушонок с Птичкой заехали в начале месяца, погостили пару недель и уехали, и Майку забрали. И Стас уехал в Университет — последний год школы впереди, надо подготовиться. Ника опять у Рэлиа во Дворце, и будет там почти до самой школы. А Дон с Роганом вчера опять ушли в Поиск на всю неделю. Дэрри пообещал, что составит ещё одну группу Поиска, но что-то не телится. Подходящих кандидатур, говорит, не наблюдаю! И не наблюдёт… не найдёт, если с этой парочкой сравнивать будет, даже и с гордостью подумала Лиса. Роган — отличный маг, а такого ушлого пролазу, как Дон, днём с огнём не сыщешь! Недаром Гром хотел, чтобы Дон его Большим стал! Эх! Из Руки хоть по вечерам домой приходил… почти всегда. А теперь ушёл на неделю — и нет его. А пришёл — и всё равно нет его, где-то там мысли бродят, где был или где будет. Лиса никогда не спрашивала Дона, где он был и чем он занимается. Никогда. Ругалась на его постоянное отсутствие и поздние возвращения — да, и ещё как! Но не спрашивала, по какой причине это происходит. Не потому, что не интересно, очень интересно. Но. Соврать ЕЙ он не сможет, отказывать ей он ну очень не любит, опасается обидеть отказом, а рассказывать, может, и нельзя. Лиса помнила Руку и режим секретности, а в Поиске это всё ещё покруче, подчинение напрямую Большому Кулаку. Так зачем его ставить в дурацкое положение? Когда и отказывать не хочется и рассказывать нельзя? Лучше уж так.

Рола и Ольга уже ушли по домам, в зале остались последние три посетителя, уже предупреждённых, что корчма закрывается. Лиса вяло ковырялась в кухне: убрала на лёд мясо, перелила оставшийся суп в маленькую кастрюльку — и тоже на лёд его, завтра продадут. Лениво поскребла остывшую плиту — и так сойдёт, проверила, хорошо ли закрыто окно. Рола, конечно, Граничник, но вдруг? Звякнул колокольчик входной двери. Лиса выглянула — всё наконец? Закрыть можно? И с досадой обнаружила последнего посетителя за ближайшим к входной двери столиком. И ведь даже не стоит перед ним ничего, даже кружки нету! И даже шляпу не снял, так в ней и сидит! Нахал! И чего сидит? Шли бы вы, благословенный! И всё шли бы и шли, и не останавливались, и подальше… Лиса взяла в руку личку Грома — на всякий случай, мало ли что? — и вышла в зал, забрать три пустых кружки с соседнего стола.

— Благословенный, мы больше не обслуживаем, корчма закрыта, — вежливо, но твёрдо сообщила она последнему посетителю.

— Здравствуй, Тия, — спокойно поздоровался нахал. Лиса со стуком опустила кружки обратно на стол.

— Вы от родителей? — обеспокоенно нахмурилась она. — Что-то случилось? — кроме родителей никто её Тией не называл, даже братец Вака. Отучила.

— Родители? Нет, я не от них. А почему ты так решила?

— Кроме них меня никто так не называет, — пожала плечам Лиса. Беспокойство усилилось. — Уже очень давно. Но кто вы? Я должна вас помнить? — окинула она взглядом фигуру незнакомца, усиленно роясь в памяти. Из-под широких полей шляпы видна была прядь светлых волнистых волос, кончик длинного носа, тонкогубый широковатый рот и раздвоенный подбородок. Плечи широкие, но у Донни шире, одет — не то, чтобы плохо, но небогато. Раз назвал Тией — это кто-то из детских лет, до Университета. Не помню!

— Да нет, помнить меня ты как раз и не должна, — растянулся рот в улыбку. — Но поговорить нам с тобой надо. Я для этого очень издалека… прибыл и сижу уже давно — ждал, когда все уйдут.

Шантажист? Чушь какая! Нечем её шантажировать! Ну, станет известно посетителям, что она Видящая — и кого это интересует? Она и в зал-то практически не выходит! Да все и так давно всё поняли, она же в перчатках всё время и в платке. Кто хоть раз сериал «Судьба» посмотрел — сразу всё поймёт! И ничего, на количестве посетителей не сказалось. Вот же чушь какая! Что же ему от неё надо? Лиса пошла в атаку:

— Благословенный, я не понимаю. Хоть намекните, что ли? Это шантаж? Так на какую тему? — гневно раздула ноздри Лиса, сжимая в кармане личку Грома. Вот только вякни что-нибудь, только вякни! Тебя Гром в кашку сквозь ситечко!

— С ума сошла? — обиженно дёрнулся незнакомец. От резкого движения шляпа слетела, и Лиса панически взвизгнула: глаза незнакомца были ровного голубого цвета. Ни радужки, ни белка — только голубой туман клубился в глазницах, прорезанный яркой чёрной щелью вертикального зрачка. У Тихого такие же зрачки, но сами глаза нормальные, не туман какой-то, да и не могут Звери обращаться, не бывает таких Зверей! Не бывает! Лиса и понять не успела — как это произошло, но, вместо того, чтобы сломать и бросить печать Грома, она уже стояла наизготовку, сжимая в руках спинку стула, ножками к незнакомцу.

— Высь и Крылья! — досадливо посетовал незнакомец, ныряя под стол за шляпой. — Тия, прости, не хотел! Вот ведь, взял же очки, чтобы тебя не пугать, а надеть забыл, представляешь? Сейчас… Или не стоит? А, на кой фиг теперь-то? Ну, извини, пожалуйста! Честное слово, не хотел! — взмолился он, прижимая к груди злополучную шляпу. — Ну, вот ведь, блин, — тяжко вздохнул он из глубины души, — вечно у меня всё через жо… э-э-э… — совсем смешался и увял он.

— Так, — грохнула Лиса стулом об пол. — Живо говори всё, как есть, а то Грома позову! Вот печать, видишь? — показала она опять зажатую в кулаке личку. — Кто ты такой? Что тебе от меня нужно? Быстро говори, а то… — погрозила она кулаком. — Он тебя живо на ноль помножит!

— Говорю-говорю! — поднял руки незнакомец. — Уже говорю! Я дракон, и я принёс тебе один день твоей жизни!

— Че… Чего? — заморгала Лиса. И опять обозлилась, даже бояться перестала. — Хватит чушь нести! Какого хрена?!

— Ты Видящая или кто? — вдруг тоже обозлился этот странный тип. — Так вот: Я ДРАКОН! Я ПРИНЁС ТЕБЕ ТВОЙ ДЕНЬ! Потому, что обещал, — добавил он уже спокойно. А Лиса только судорожно хватала ртом воздух и нервно сглатывала. Ей никогда не говорили, что можно вот так… что это вообще возможно… Эта тварь… Он просто заставил её включить Видение! Проломился и включил! Но при этом… он не врал!

— Дракон? — тихо переспросила она. — А как это?

— Дракон, — кивнул он. — Я б тебе показал, чтобы не сомневалась, но здесь места не хватит. А день… Вот здесь твоя память об одном дне твоей жизни, — показал он на ладони камушек с дыркой, сквозь которую был продет шнурок. — Да сядь ты уже, что ли? Я же должен рассказать, прежде чем отдавать! Может, ты вообще решишь, что тебе не надо, так я и пойду себе! Я тут уже три дня тусуюсь, но так и не решил, а надо ли оно вообще. Понимаешь, я обещал тебе его отдать, но посидел тут и засомневался. Денёк-то тот ещё! Я у тебя его потому и забрал, что ты с такой памятью нормально жить бы не смогла. Я вообще хотел стереть, но ты меня заставила дать слово, что я приду через двадцать лет и отдам тебе его… Блин, — он злился на себя из-за того, что не получилось повести разговор так, как надо. Он столько раз прокручивал в голове эту встречу, но всё пошло не так из-за этих дурацких очков! Как он мог забыть! А в результате весь продуманный до мелочей диалог — к гоблину под хвост! Вечно он что-нибудь напутает!

— Через двадцать… — у Лисы в голове завертелись цифры и воспоминания. Двадцать лет назад. Ей было двенадцать? Нет, ещё одиннадцать. Тот странный переполох, дурацкие расспросы родных о том, где она пропадала почти целые сутки, внезапно открывшееся Видение и отъезд в Университет навсегда. И вдруг всё встало на место: — Так это ты, зараза, меня тогда украл? Это из-за тебя я Видящей стала? Это из-за тебя у меня с двенадцати лет семьи не было? — разъярилась Лиса и потянула с плеча полотенце.

— Ой, ну подожди ты злиться! Дай я тебе всё по порядку расскажу, хорошо? — заслонился незнакомец тощей книжечкой меню. — Хорошо? А потом решишь, нужно тебе оно, или ну его нафиг! Ну, пожалуйста! Я ведь не просто пришёл, я почти двадцать лет работал, чтобы то, что тебе обещал, выполнить!

Лиса видела, что он не врёт, но ничего не понимала.

— Интересно! Это я в одиннадцать лет такая крутая была, что дракона обязала? Это как?

— Так я ж и предлагаю: по порядку! Только сядь, ладно? Это длинная история. — Лиса, подозрительно косясь, опустилась на стул там, где стояла, подальше от дракона, и личку Грома из кулака не выпустила, держала наготове. Если что — кувырнуться в портал она по-любому успеет! Кто его знает? Вдруг с драконами Видение не работает, и он всё-таки врёт? — Вот, слушай. Понимаешь, поклялся я в своё время над могилой матери, что в этом Мире будут жить драконы. Это было очень, очень давно. С тех пор всё и началось.

Ри говорил сбивчиво, не всегда понятно, и сам был собою недоволен, но — что делать? — отвык он разговаривать! Просто отвык. Когда двадцать лет говоришь только с самим собой и с безмозглыми ящерицами, как-то утрачивается способность учитывать, насколько понятны твои речи! Лиса слушала сначала недоверчиво, но потом прониклась, даже начала было сочувствовать, но перестала сразу, как только Ри рассказал ей, что он сделал с ней, а до неё ещё со многими девочками.

— Ну, ты и уро-од! Ну, ты и скоти-ина! — даже удивилась она.

— Во-во, ты тогда меня так же обзывала. Но, понимаешь, никто же из них ничего не помнил в результате, я им память стирал — и всё. А тебе в последний раз забыл. Вот так и вышло. Но я извинился, сама посмотришь! И пообещал! И слово, как видишь, сдержал! Я всё сделал, правда! Всё готово! Вот, и пришёл…

— А очки надеть?.. — развеселилась Лиса.

— Забыл, — удручённо кивнул Ри. — Волновался я сильно, вот и… — вздохнув, объяснил он. — Я же на тебя третий день смотрю, ты почти не изменилась. В детстве такая же бешеная была, — он вдруг понял, что сказал и неловко замялся. Лиса заржала. Вот этого нелепого косноязычного недотёпу бояться? Я вас умоляю! Зрачки вертикальные? Да хоть крестиком! Она с двенадцати лет в Универе с кем только ни общалась, а с двадцати — с Громом, и что ей какие-то там зрачки?

— Ладно. Я всё поняла. Коньяк будешь? — отсмеялась Лиса.

— А? — растерялся Ри.

— Коньяку налить, говорю? — как на глупого уставилась на него Лиса. — Или вина? Или ещё чего? Э-эй! Дома есть кто?

— Э-э-э… Да, — облегченно перевёл дух Ри.

— Что — да? — опять хихикнула Лиса. — А то счаз такого налью — зигзагами летать будешь! Дракон, блин!

Сидели они долго. Ри расспрашивал Лису обо всём, что с ней было, она рассказывала с удовольствием и в лицах. Ри только ахал. Это надо же, какая интересная у этой девочки вышла жизнь! Кто бы мог подумать! И всего за каких-то двадцать лет!

Как и когда Ри ушёл, Лиса, проснувшись, так и не вспомнила. И не мудрено! Не фигово так посидели! Голова, блин, просто вдребезги раскалывается — это что-то! И ведь не протрезвела ни фига, до сих пор пьяная! Ну, да, эта зараза хвостатая ей что-то про «коктейли» рассказывала, ага! Они, конечно, эти «коктейли» изобретать принялись, типа новые! И, естессно, пробовать! Ага. Уй, блин, трещит-то как! Роган, где ты? Ну, хоть до своей комнаты как-то добралась, хоть и вырубилась, не раздевшись. Так, а это что? В кулаке, которым Лиса держалась за лоб, был крепко зажат камушек. Простой камушек с побережья, с дырочкой, просверленной самим морем. А-а, это её первый… хи-хи, сексуальный опыт, ага. О котором она забыла на двадцать лет. А когда это он ей его отдал? А-а, это она помнит, ни фига он не хотел его отдавать, всё уговаривал, что она, мол, состоялась, как жена и мать, и ни к чему ей такие воспоминания, и так далее. А она его полотенцем, полотенцем! И отобрала. А на фига? Уй, а вот задумываться не надо, вредно это! Прямо чувствуется, как мысли под черепом лапками царапучими по извилинам перебирают — ой, мама, вот одна направо поползла! У-у, зараза, пошла вон! Ой, нет, нет, лучше не двигайся! Так, а тут что? Зачем ей меню? А, тут записка, прямо поперёк. «Зайду через неделю. Ри.» Значит, не сама до койки дошла — донёс. Ага, надо запомнить, что пьяная в хлам Видящая к прикосновениям всяческих там драконов относится глубоко индифферентно! О как! В упор не Видит! Но вот вопрос, думала Лиса, плетясь по стеночке в туалет, а что, собственно, ей с этим днём делать? Отобрать — отобрала, эт хорошо, эт правильно, эт моё, и нефиг всяким там драконам… а теперь? Посмотреть? Как кино? Или ну его на фиг? Не-не! Не на пьяную голову такое решать! Сейчас ночь глубокая. Три? Да, три часа утра! Ещё спать, да спать! Вот мы счаз разде-енемся, в кроватку ля-ажем, проспи-имся, а за-автра… С этими благими мыслям Лиса добрела до своей комнаты, зашла внутрь и шагнула к кровати. В этот момент старый шнурок зацепился за дверную ручку, лопнул и выскользнул из дырочки амулета. Тело Лисы рухнуло на ковёр, а дух провалился в прошлое.

На следующее утро Лиса свершила истинный подвиг: корчма открылась! Правда, Рола, как увидела свою райю Мелиссу, так за щёчки и схватилась! Ничего не сказала, только смотрела. Так смотрела! А что ж тут скажешь-то — красота же несказанная, отворотясь не насмотришься, полная палитра на личике: вокруг глазок заплывших синячищи чёрные, сама зелёненькая, губки синенькие, и яркий жизнеутверждающий штрих — весёленькая багровая шишища на лбу, да ещё и не по центру! Какая у вас симпатичная зелёная блузочка в цвет лица! Ага. Лиса только рыкнула злобно — и день завертелся. По-хорошему надо бы, конечно, день Осознания объявить и отлежаться. Явно же сотрясение мозга заработала, все симптомы налицо. И на лице. Вокруг глаз синяки, один зрачок увеличен, мутит, голова трещит. Но вот на это Лиса как раз была не способна. Всё что угодно, только не оставаться в одиночестве! Всё, что угодно, лишь бы мысли были о деле, а не о том, что открылось ей сегодня ночью! Работать, работать, только не думать! Не думать, не думать! И сидр не забывать прихлёбывать с печатью обезболивания, когда голова опять болеть начинает. Полстакана — и нормально. Компот Рола ещё успела спасти, вовремя заметив и выдернув у Лисы из рук солонку, но рагу Лиса всё же умудрилась наперчить так, что все её зауважали. Сразу благословенные райнэ силою её чувств прониклись, и глубоко, блин, аж до самого желудка. Рола попробовала — еле рот потом прополоскала! Но разошлось переперченное рагу на диво быстро, с утра-то, с похмелья оно — самое то! Во-во, спасибо, что не сахар в руки попался! Объясняй потом благословенным, у какого зверя мясо сладкое…

И ведь оправдался расчёт Лисы. К середине дня уже немножко отошла, перестала застывать с отсутствующим видом. Даже отвечать что-то начала, правда, невпопад, но уже словами, а не злобным рыком. Но даже перед закрытием не рискнула Рола спросить свою райю, что с ней произошло. Ясно же, что ничего хорошего. А матюги слушать — вот спасибо-то, а то не слышала никогда, как райя материться-то умеет! Сказала ей, конечно, что всё, домой пошла, а райя только рукой махнула — иди, мол, не отсвечивай. Ну и пошла. Ночевать там, что ли?

Только к ночи Лиса окончательно осознала — что она и где она. А вот тут она у окна стоит и тряпкой по витражу возит, и давно уже возит, видимо. Спасибо, хоть тряпка не половая, более-менее чистая. Обернулась. Корчма просто сияла чистотой. Это ж надо так нажраться! И чем, Жнец Великий! Сидром! Ну и ладно, а вот мы ещё кувшинчик нальём! Чтобы голова не болела. Налила и уселась посреди ярко освещённого абсолютно чистого зала. Вот, теперь можно и подумать. Значит, что же это получается? Получается, что вовсе не свой приход к ней имел он в виду, когда говорил, что всё сделал? И отговаривал не просто от восстановления памяти? Потому что обещал он ей не только вернуться и отдать память о том дне, а найти способ сделать её драконом, таким же, как он сам! А память он ей стёр халтурно. Недаром же осталось в теле это ощущение полёта, отсюда и её мечты! И привычка драться полотенцем не оттуда ли взялась? А главное — эта сволочь её изнасиловала! Когда он об этом рассказывал, она, конечно, возмутилась, но до конца не осознала. А теперь она именно вспомнила, что тогда пережила — и готова была его убить, просто убить! Выслушать рассказ о случившемся с тобой когда-то или вспомнить, прочувствовав всё полностью — это ну о-очень разные впечатления! Как она тогда с ума-то не сошла — непонятно! Да и вчера спасло её рассудок, видимо, только то, что пьяна была в зюзю. Хотя… Дети воспринимают мир несколько иначе, чем взрослые. И на шею ему она сама в результате повесилась, никто не заставлял — ой, стыд-то какой! С другой стороны — не сотвори он с ней такое, у неё, двенадцатилетней, и мыслей бы таких не возникло, и стыдиться было бы сейчас нечего. Но ведь повесилась, сопля такая, нахалка малолетняя! Покажи ей! Дура любопытная! И ведь показал! Лиса покраснела и хмыкнула. Хорошо показал, но Дон лучше умеет. И полёт. Он действительно извинился. Настолько, насколько вообще было в его силах, это он ей вчера объяснил. Ещё до того, как они стали выяснять оптимальную пропорцию сидра и коньяка, она тогда ещё что-то понимала. ТАКОЙ памятью действительно не мог похвастаться никто в Мире! А о том, что её Дар пробудится сразу после этого, он предвидеть не мог. И теперь он пришёл, чтобы сделать её драконом, как обещал. А как же Ника? А Дон? А корчма? Нет, от Дона она скрывать ничего, конечно, не будет, но как он на всё это отреагирует? Что же делать? Стать драконом потихоньку, летать тайком, как ребята с падолётом со своим, скрываться, то есть… врать. Ну, да, она уже не будет… Мать ваша Перелеска! Да она же перестанет быть Видящей!!! Она вскочила и забегала по корчме в страшном ажиотаже. Избавиться от ненавистного Дара! Новая жизнь, совсем другая! Свобода! Она сможет… Она сможет всё! Всё!!! Она раскинула руки, будто обнимая весь Мир! Кувшин слетел со стола и разбился, по полу растеклась лужа сидра. Лиса плюхнулась на опасно треснувший при этом стул и торжествующе захохотала. А потом заплакала.

Поиск удался, да ещё как! Мага — десятилетнего мальчишку — забрали вместе с матерью, молодой вдовой. Не сильно и убеждать пришлось. Устали они оба таиться от односельчан, а идти в другие края тоже боялись. Далеко, страшно, да и не на что. «За так» кто накормит-то? Молодец Роган, это он почуял неестественное отсутствие фона у мальчишки, Дон бы мимо прошёл. Искал-то повышенный — а тут… Вот, что значит — необученный маг: хотел, как он сказал, «быть, как все», а вместо самоблокировки нечаянно навесил на себя защиту, да ещё отражающую внутрь, а не наружу, как полагается. Ну, да, снаружи никаких проявлений не осталось, даже фон исчез. А потенциал-то внутри копился! За пару лет там уже такое накрутилось! Ходячая магическая бомба. Сами снимать защиту не рискнули, потащили мальца в Универ, там в него сразу вся магическая братия вцепилась. А Дон с Роганом занялись мамой, успокоили, более-менее одели за казённый счёт, и к вечеру её даже удалось пристроить неподалёку от Универа, чтобы с сыном видеться могла. Без образования, конечно, особо рассчитывать ей было не на что, но при ресторане посудомойка голодной никогда не останется, а мальца теперь Корона кормить будет! Ничего, всё образуется. Накопит женщина пару когтей — пойдёт на курсы, молодая ещё, всё у неё будет! Всё было сделано правильно, никто не обижен, можно было идти домой. Дон кивнул Рогану и шагнул в портал Найсвилла, на двор корчмы. И чуть не выпрыгнул обратно.

— Что? — по замершей и напрягшейся спине друга Роган сразу понял: что-то неладно. Дон тихо зарычал, уши оттопырились. — Пусти, — пропихнул его вперёд Роган, и тоже замер в портале. Вокруг гуляла мощь. Не обладающее магией существо ничего бы и не заметило. Обыкновенный вечер, тихий сад, яблоки на ветках дозревают, дверь бокового крыльца чуть приоткрыта — опять пружина ослабла, надо бы подтянуть. Но эти двое с магией были знакомы очень близко, и они почувствовали. Не следы творившихся когда-то заклинаний, а магическое поле настолько большой плотности, что беспечность владельца, даже не попытавшегося как-то замаскироваться, была вполне понятна. И совсем не похоже это было на браваду молодого мага, выставляющего свои способности напоказ. Тот, в чьём распоряжении имеется такая мощь, может позволить себе быть просто беззаботным! Чувствовалось, что этот кто-то — один, это не объединённая мощь нескольких магов. Но Дон, в отличие от Рогана, мог бы ещё с уверенностью сказать, что эта магия — не Перворождённых, с травянистым привкусом, не вампиров, с запахом крови, и не человеческих магов, энергия которых, по ощущениям Дона, всегда отдавала дымом, даже у целителей. Это кто-то совершенно незнакомый. Морская вода? Похоже. Соль и запах йода. И он в корчме, которой полагалось закрыться уже час назад! Дон опять зашипел, на руках появились когти. Лиса! Ника! Моё!!! Убить захватчика! Не получится, он явно сильнее и Дона, и Рогана вместе взятых. Испепелит, не чихнув. А пепел Дона Лисе уже ничем не поможет… Всё равно убить! Немедленно! Не получится! Убить…

— Дон! Дон!!! — тряс Роган друга за плечи. — Дон, прекрати! Мы ничего не знаем, а противопоставить нам нечего! Своих зови, кто у тебя там есть?! Я знаю, что есть, не дурак же! Мастера зови, Дэрри, ещё кого-нибудь, ну? Ну? Да Мать Перелеска, чтоб те девкой каждый раз! Серпом те бриться, со Жнецом ложиться! Очнись, придурок! И сами ляжем, и Лисе не поможем! — Рогану на Дона даже смотреть было страшно: вампир в боевом амоке не задумываясь убивает всех, кто имел глупость помешать ему на пути к цели. Но маг тряс Дона, и трясся сам от страха перед Доном, и матерился от страха отчаянно, и единственной его надеждой было то, что глаза вампира ещё не свернулись в белые бельма с вертикальным зрачком, и, значит, был ещё шанс достучаться до разума стремительно звереющего друга и не превратиться при этом в труп самому.

— Щ-щас-с-с, — Дон с рычанием потряс головой, пытаясь придти в себя. Роган был прав, прав на все сто! Хотя, Лью звать бесполезно: она хороший друг, но слабый маг. Йэльф! А дед сам сообразит, кого ещё стоит позвать. Только вот когти никак не желали убираться, а с ними в карман не залезешь — от кармана ничего не останется, да и от содержимого тоже. — Дос-стань пещ-щать, — подставил Дон Рогану грудь, показав когтем на потайной карман. — Красс-сный с-сургущ-щь.

— Достаю-достаю, только клыки убери, ага, смотреть же страшно, срам какой! — с облегчением засуетился Роган.

— Иж-жвини, никак. Там жахвачщик. Хощечша убить, — пожал плечами вампир. Роган вытащил печать красного сургуча.

— Что такое, детка? — обернулась к порталу хрупкая девушка со светлыми волосами ниже талии. Роган даже ахнул. Таких он никогда не видел! Ах, какая! За её спиной виден был стеллаж с книгами, рядом стоял диван. О том, что девушка — не эльф, можно было догадаться только по вишнёвому цвету её глаз. — Ой, мама ле Скайн! Да что это с тобой? — всплеснула она изящными руками.

— Р-р-х-хр-р-р! — всё, что смог сказать Дон.

— Да что ты? — восхитилась девушка. — Здорово-то как! Только не понятно ни фига! Ты уж соберись, сделай милость!

— Уйди, дурак! Дай, я скажу! — Роган сумел совладать со своими чувствами и отпихнул Дона. Девушка, конечно, замечательная, но мёртвая, а Лиса ещё живая. Ага. Ещё пока. — Простите нас, благословенная райя, что нарушили ваш покой, — скороговоркой зачастил он, — но Дон, видимо, считает, что только вы можете нам помочь. Извините, не знаю, как вас зовут, а я Роган, маг. Маг я, Роган, — уточнил он в ответ на озадаченный взгляд девушки. — Засел у нас тут кто-то, мощь ужасающая, ага. То ли сумасшедший, то ли хам, контроля ноль, щиты сняты, вся сила напоказ. Вы не знаете какого-нибудь мага посильней? А лучше нескольких? Людей бессмысленно, я наших самых-самых знаю — тут это тьфу! Даже всех скопом собрать — и то тьфу! Благословенная, очень срочно! Там, внутри, наш друг, она не маг совершенно, и непонятно вообще, что происходит!

— Ой, да что ты? Она-а? — жизнерадостно заинтересовалась девушка совсем не тем, чем хотелось Рогану.

— Р-р-р!!! — утробно объяснил Донни, шагнул в портал, взял девушку за шиворот и встряхнул от души. Роган только ахнул. Это Донни-то, кавалер галантный! Не ожидал!

— Ой, да понял, понял уже, пусти, противный! Уж и похихикать нельзя! — досадливо фыркнула девушка, проходя на двор «Золотого лиса». И всю её весёлость тут же, как рукой сняло, и девичий облик заодно. — Ой, да что ты? Мама ле Скайн! — и перед Роганом уже стоял невысокий, ниже Рогана, и очень озабоченный вампир. — Да, детка, умеешь ты приключения находить на всеобщую жопу, — вздохнул он. — Сейчас, погоди, — он шагнул обратно, взял что-то с книжной полки и вернулся во двор корчмы, закрыв за собой портал. — И свой закройте, а то до интерференции доиграемся, — распорядился он с интонацией существа, привыкшего к повиновению. Роган закрыл без возражений. Он уже понял, к кому обратился его друг. Один из мифических Старейшин ле Скайн, ни больше, ни меньше! Не просто ле Скайн, а именно бывший Перворождённый! Ни фига себе, знакомства у Дона! Но какая была девушка! Ну, вампир, ну и что? Да на него и в этом, мужском облике смотреть приятно! Очень, да, и что? Просто смотреть, а что ещё нужно? Рогану — ничего. Вот, просто смотреть…

В новом портале, открытом Йэльфом, видна была только тяжёлая узорчатая штора из серебристой парчи. За ней, судя по пыхтению, кто-то тяжко трудился.

— Вэйт? — требовательно окликнул Старейшина.

— Я занят, зайдите попозже, ладно? — откликнулся томный голос.

— Да что ты? — ехидно восхитился вампир. — Вот прямо занят, вот прямо по уши! А я даже знаю, чем! Вернее — в чём!

— Ой, Йэльф! — занавеска с краю отдёрнулась, показалась голова с всклокоченными прямыми волосами. — А иди к нам, нам как раз одного не хватает! Девочки, вы как? — жеманное хихиканье из-за занавески дало понять, что девочки очень даже «за».

— Именем Матери Святой ле Скайн и Клятвы Великой, данной её Дому, — начал вдруг Йэльф что-то похожее на речитатив. Роган почувствовал, как зашевелились вокруг потоки силы. Любитель девочек, видимо, тоже почувствовал, потому что взвизгнул:

— Йэльф, сволочь! Рехнулся?

— Неужто дошло? Да как быстро! Ай, молодец! — умильно закачал головой Йэльф. И тихо рыкнул: — Шевелись! Живо! И тихо, тут аврал намечается.

— Да шевелюсь я, шевелюсь, — занавеска отдёрнулась, из портала шагнул такой же невысокий, как Йэльф, вампир, на ходу завязывая верёвочку на поясе штанов. Сказал: — Ой! — и замер, прислушиваясь к своим ощущениям.

— Ой? Да что ты? А я-то и не знал! — фыркнул Йэльф. — Закрой за собой. Надо ещё Эдиля…

— Не-е, не надо, — расплылся в улыбке Вэйт. — Вот этого, который здесь, я его знаю! Кажется! Это знаешь кто? Райнэ, вы смеяться будете! Истерически! Вы не поверите… — он вдруг оборвал фразу, метнулся на крыльцо и замер в позе лягушки над дверью под козырьком, непонятным образом вцепившись в камень. Йэльф мгновенно спрятался за столбик крыльца и затаился, почти слившись с ним и совершенно пропав из виду. Дон одним прыжком взлетел на козырёк над крыльцом. А Роган не успел ничего, так и стоял один, и растерянно оглядывался. Дверь открылась, на пороге показалась Лиса.

— Привет, Роган! А где Дон, чего не заходите? Опять нахулиганили? — грозно нахмурилась она.

За неделю Лиса немного пришла в себя, и, когда Ри опять нарисовался за столиком опустевшей к закрытию корчмы, даже не убила. Даже и полотенцем не так уж сильно погоняла — подумаешь, три стола перевернули! А что, не за что? Споил — и слинял! А уж про то, что она из амулета узнала, и говорить нечего! Ничего, ему полезно!

Потом-то сели, конечно, но уже без коньяка, чтобы мозги не застить. У Лисы, собственно, всего два вопроса и было — когда и где? Остальные хоть и важные, но второстепенные. А уж как он это собирается провернуть — Лисе всё равно не понять, хоть Ри и попытался рассказать про свои искания и метания.

— Слушай, не грузи меня, ладно? Анатомию я знаю, первую помощь — да, окажу, а эти твои рибосомы — тёмный лес, у меня трояк был по молекулярной биологии! Так что не старайся! — быстренько обломала его Лиса. — Ты мне лучше такую вещь скажи: человеческий облик насколько сложно поддерживать?

Они довольно долго уже проговорили, когда Ри заёрзал:

— Ты говорила, муж твой придти должен?

— Ну? — не поняла Лиса. Вроде, на эту тему уже всё обговорили?

— Не знаю, кто там пришёл, но магичат со страшной силой! Вот там, — показал Ри в сторону двора.

— Да? — удивилась Лиса. — Ну, схожу, посмотрю. А ты не вздумай слинять! Сам сказал — добровольцы нужны, вот и пообщаешься! — и вышла на крыльцо. И увидела одинокого Рогана, какого-то пришибленного, напуганного, что ли? В груди нехорошо ёкнуло. Опять Дон в ящик загремел? Ох, доиграются! — Привет, — кивнула она магу. — А чего не заходишь? А Дон где? Опять нахулиганили? — а Дон вдруг спрыгнул сверху, с козырька крыльца, и сразу оказался рядом, и притиснул к себе так, что Лиса только пискнула задушено. И тут же рядом очутились ещё два незнакомых вампира, странных каких-то, низеньких и очень уж красивых, таких Лиса и не видела никогда. Подростки, что ли? Так это ж статья уголовная! Несчастные, кто же их так? Дети же совсем! Вот тебе и Поиск, блин! Нашли, небось, где-нибудь на свою голову! Во что эти два неугомонных на этот раз ввязались? На крыльце сразу стало тесно, и все они, и Роган тоже, насели на Лису с вопросами, и все одновременно, и всё тихо так, настороженным шёпотом, да с оглядкой! У Лисы голова пошла кругом, она некоторое время водила глазами от одного к другому, пытаясь хоть что-нибудь понять в нервном шёпоте и в происходящем вообще, потом озлилась и рявкнула:

— Да вы сдурели, что ли? Что вы мне тут устраиваете? Орден чокнутых! А ну, быстро руки мыть, там накрыто уже! Вот сядете за стол, потом и спросите! Шебуршать они тут мне будут! Марш! У меня гость важный сидит, а вы мне тут фокусы показываете! Дон, покажи им, где вымыться! На кухне раковина у входа, и полотенца чистые на полке. Давайте, давайте! Роган, супу налить? Нет? Ну и дурак, желудок испортишь, будешь потом по знакомым магам бегать, тебе оно надо? Не молоденький же, и так неделями кусочничаете! Так, а ну, мойся, как следует, вон, весь вывозился! — шуганула она Старейшину Вэйтэльфа. Тот растерянно посмотрел на Лису и в совершенном ошалении послушно стал по второму разу намыливать руки. Йэльф нервно захихикал. — И лицо не забудь! Да что ж ты делал-то такое, деточка? Даже уши не пойми в чём вымазаны! Дон, полотенца им сразу пометь, где чьё. Они ведь у нас жить будут? Нет? Тогда не помечай, но в стопку не клади, рядом повесь, там крючки. Всё отмыл? А ну, покажи, я проверю? Ну вот, молодец, иди за стол, сейчас кружку принесу… Да что ж вы ржёте-то?

— Я… Хи-и… Я тебя понял, — вытирая выступившие от смеха слёзы, сумел выговорить Йэльф, похлопав Дона по плечу.

— А то! — довольно ухмыльнулся Дон. — Лиса! Позволь тебе представить: Старейшины Великого Дома ле Скайн, Йэльф и Вэйтэльф! Райнэ, моя жена, Мелиссентия дэ Мирион.

— Ста… Вы — Ста… Ох… — Лиса с упавшим сердцем смотрела на давившихся хохотом свежеумытых «подростков», и не знала, что и сказать. Вот Дон, вот зараза! Старейшины, надо же! У них и родовых имён или фамилий нет, потому что до них никого не было, они были Первыми. Бывшие Перворождённые, ставшие Старейшинами ле Скайн, почти миф, потому что мало кто их видел, о которых известно только то, что они есть. А она их, как нашкодивших детей… Упс, однако.

— Вэйт? Это ты, что ли? О-о, и ты теперь такой же? — раздался сзади голос. — Как же тебя угораздило? Привет, Вэйточка!

— Ри! — восторженно взвизгнул Вэйт и, подскочив с разворотом, повис на шее у дракона, обхватив ногами за талию. — Ри! А я сразу понял, сразу! Я же искал! Где ты был? Зачем ты ушёл? Мне тебя так не хватало! Йэльф, это Ри, ты узнал?

— Да уж узнал, привет, ящерица! — хмыкнул Йэльф.

— А на фига ты формулу растрепал? — возмутился Ри, не делая, впрочем, попыток снять вампира со своей шеи, даже рукой подхватил под спинку. — Я лично тебе личное одолжение сделал, пожалел, а ты что натворил? Ты что думаешь, Перворождённые не поняли, кто автор? Да они после той вашей полудохлой сразу поняли, что это новая раса будет, и гоняться за мной стали! И не затем, чтобы халвой накормить! Вот он же и гонялся! — кивнул дракон на Йэльфа.

— Ой, да что ты! — фыркнул Йэльф. — И всего-то двести лет и погонялся! А потом на личном опыте осознал и оценил! И дальше уже не гонялся, а просто искал, лично поблагодарить хотел. А ты уже и зарылся. Сам дурак, бе-бе-бе! Струсил?

— Я струсил? — взревел Ри. И тут же погас. — Ну, и струсил. А ты бы не струсил? За тобой бы так гонялись? Как-то забыли мне сообщить, что ловят, чтобы по головке погладить и сладкий пряник дать! А мне некогда было, мне… это…

— Да что ты? — въедливо заинтересовался Йэльф. — И что это там тебе надо было такое важное? Ну-ка, ну-ка? Колись, рептилия!

Ри замялся, и этим воспользовалась Лиса.

— Райнэ, позвольте вам представить, Пэр Ри ле Скайн, дракон, — сообщила Лиса Дону и Рогану. Вот вам! Всё это время она с большим удовольствием наблюдала за эволюцией выражений на их лицах, и чувствовала себя сейчас вполне отомщённой за конфуз со Старейшинами. — Рот закрой, — ткнула она Дона локтем в бок, вампир звучно клацнул челюстью. — Ри, это мой муж, Донни дэ Мирион, я про него тебе говорила, и Мастер Роган дэ Дрет, маг и целитель. — Ри и Дон кивнули друг другу, а при взгляде на Рогана дракон только насмешливо дрогнул длинным носом. Эмоций у Рогана на лице было через край, только относились они не к ожившей истории, а к Йэльфу. — Райнэ, — тем временем светски продолжила Лиса, — Может, пройдёте в зал? Там стол накрыт, прошу! Мы вас ждали!

— А? Да-да… — компания старых знакомых послушно побрела рассаживаться, а Лиса заметалась. И послушать хочется — мочи нет, и того, что она для Дона приготовила, на троих вампиров не хватит! Похватала на кухне молоко, яйца, мёд, взбивалку — и в зал галопом! А там дракона потрошат вовсю, только пух летит!

— Значит, поклялся, да? Да что ты? А просто придти и сказать — никак? А то, что Перворождённые над живой материй властны, в твою умную голову не пришло? — пушил его Йэльф.

— А за лошадей-то что ж сами не взялись, живая материя? — отбивался Ри. — Что ж вы…

— Ты не увиливай! Лошади — дело другое, они на магический фон реагировали, а без фона мы тогда не умели! Теперь бы смогли, и никаких Зверей, уж будь уверен, не наляпали бы! А ты, судя по всему, не фонить давно разучился!

— Как это?.. Ой, бли-ин! — только сейчас Ри понял, что не поставил никаких щитов, и его магический потенциал легко прочтёт любой, даже самый слабый маг. А что подумать можно про такое поведение… спасибо, что сразу не убили. Хам, одно слово. Совсем разучился вести себя в приличном обществе…

— Та-ак. Ты опять что-то забыл? — не предвещающим ничего хорошего голосом поинтересовалась Лиса и грозно уставилась на обескураженного дракона. Она, вообще-то, хотела узнать, как этот самый «фон» отразится на саде, и чего ей в результате от Птички ждать, когда на её любимой груше клюква заколосится, но не успела. Заржали все, даже сам Ри.

— Ты глупый, самоуверенный, а главное — безобразно и вопиюще рассеянный мальчишка, — слегка успокоившись, отчитал дракона Йэльф. — Думаешь — почему мы с Вэйтом здесь? Правильно, Дон решил, что у какого-то мага крышу сорвало, и вызвал. Мы тебя убивать шли, вообще-то. Твоё счастье, что Вэйт тебя по рисунку силы опознал! И тем более удивляет в тебе такое соединение рассеянности с недоверчивостью. Рассказал бы нам всё сразу, не пришлось бы столько времени понапрасну тратить жизнь и силы. Тебе и всего-то надо было — придти к нам…

— Ага, так бы вы мне прямо и помогли бы сотворить новую расу! — вызверился Ри. — Мне, вон, за одних Зверей сколько досталось! А за вампиров вообще чуть не убили, еле спрятаться успел!

— Ой, да что ты? Да уж лучше в драконов преобразовывать, чем в таких, как мы! — всплеснул руками Йэльф. — Ты что же думаешь, это такое уж замечательное состояние? Да, я безумно тебе благодарен за то, что в результате моя Тали до сих пор жива, и даже светится, но я мёртв! Мёртв, понимаешь? Не здесь, — постучал он пальцем по голове, — а вот тут, — прижал он руку к груди. — Я неполноценен! Я это знаю, я это чувствую каждый день, каждую минуту! Спроси любого ле Скайн — и он тебе скажет, что он — нежить! Да, ни дискомфорта, ни сожалений по этому поводу мы не испытываем, как и ординары — но, в отличие от них, мы это осознаём! Очень хорошо осознаём, уверяю тебя! Я не прав? — повернулся он к Дону. Тот серьёзно кивнул. — Вот! — поднял палец Йэльф. — Да, кровь кормлецов не навязывает нам эмоций, у кормлецов их попросту нет и, спасибо святой Афедоре, за счёт этого нет опасности, что гормональная атака чужой крови заставит нас охотиться, а потом думать, что делать с «плодами» этой охоты. Да, есть масса придурков среди людей, которые к этому состоянию стремятся — вечная жизнь, способности, романтика, и так далее. Но они и есть придурки, понимаешь, детка? А те, кто хоть чуть поумней, от поднятия отказываются, даже если предложить! Потому что это — не жизнь! Это не-жизнь, а мы нежить! А, да что теперь… — махнул он рукой. Роган вздохнул, остро сочувствуя. Нежить, да. Но до чего же здорово, что она… он… да наплевать! Здорово, что эта нежить есть, и Роган её видит. Просто видит и слышит — и этого вполне достаточно, чтобы быть абсолютно счастливым!

— А теперь всех в драконы! — бодро заявила Лиса, ставя перед ними новые вампирки с молочной смесью. — Что-о? — оглядела она онемевших вампиров. — Он затем и пришёл. Получилось у него! А вы не поняли? Только, чур, я первая! — воинственно подбоченилась она, задрав нос, и энергично погрозила пальцем: — А вы потом! Это мой заказ был, между прочим, я целых двадцать лет мечтала… Да что-о? Что я такого сказала-то? Я вам клоун, что ли? А ещё Старейшины! Что вы ржёте-то?

— Мы… мы очень рады, что с тобой познакомились! — еле выговорил древний Старейшина Вэйтэльф, которого заявка насчёт целых(!) двадцати лет ожидания повергла в весёлость, граничащую с истерикой. Йэльф усиленно закивал, и Лиса ещё больше удивилась. Они не врали! Сумасшедшие, чесслово!

Роган сбежал от словесной баталии на крыльцо. Тихая гладь озера чувств, вдруг образовавшегося у него в душе, наполняла его неведомым доселе светом и заставляла складываться мышцы лица незнакомым для них образом, в удивлённую и кроткую улыбку. Безграничный покой наполнял его до краёв, а перед глазами стоял Йэльф. Вот так он смеётся, а вот так хмурится. Вот так смотрит, поворачивает голову, садится, встаёт, ходит. Невероятно! А ведь мог бы так и не увидеть никогда! Роган неверяще покачал головой. Надо же! Вот это как, оказывается? Он улыбнулся своим мыслям. Нет, он, конечно, никому ничего не скажет, просто у него теперь это есть! И никто не отнимет, это только его, и хорошо, что только его, по крайней мере, никто не испортит, даже сам Йэльф. Ему же не надо от него ничего, даже видеть не надо, он и так стоит перед глазами — достаточно просто знать, что где-то там живёт вот такое невероятное существо. И ехидно говорит кому-нибудь, как поёт: «Ой, да что ты?», и головой при этом поводит, вот так. Роган представил и тихо засмеялся от удовольствия. Как здорово! И ещё… ещё ему абсолютно всё равно, что с ним самим будет дальше. Главное с ним уже произошло, он это откуда-то твёрдо знал. А остальное не важно. В драконы? Можно. Легко! Нет, рассчитывать на что-то просто наивно: от Дона он довольно много узнал о том, кого ле Скайн приближают к себе, и Роган на эти критерии не тянет. Ни по возрасту, ни по внешности. Да и не надо! Главное, что…

— Роган! Ты чего тут сидишь? Мы тебя потеряли. Ри всех на смотрины зовёт, прямо сейчас, а то нам завтра Нику вернут, и уже не до того будет. Пошли. Или ты пас? — на крыльцо вышла Лиса и в своей обычной манере высыпала скороговоркой целую кучу информации. Роган поднял к ней тихое лицо, полное умиротворения, и Лиса ахнула: — Ты чего это? Да что с тобой? Ты… ой, да ты влюбился! — обрадовалась она. — Да? А в кого? Я никому не скажу! В кого, Роган? — сияла Лиса.

— Так заметно? — если честно, Рогану было пофиг — заметно, или нет, но как-то реагировать на вопрос Лисы было надо, всё равно ведь не отстанет, а пытаться врать Видящей — бесполезно.

— Ага, — кивнула она. И вдруг улыбка сбежала с её лица: — Роган! Ты… Ты в этого, да? Ро-ога-ан, ты с ума сошёл!

— Не светит, да? Я знаю, — со спокойной улыбкой пожал плечами маг. — Да и не надо, и так хорошо. Никогда не думал, что это так… — поискал он слово, и не нашёл, только опять молча пожал плечами.

— Не свети-ит? Ещё как светит-то! — закричала шёпотом и замахала руками Лиса. — Если он просечёт, ты через пять секунд у него в койке окажешься! И не чирикнешь! Так что, если тебе «и так хорошо», ты благость-то сними с физиономии! А то ещё лучше станет! В момент!

— Да я же… — растерялся Роган, — я ж… — повёл он рукой у лица, имея в виду свою отнюдь не блестящую внешность.

— Да я тебя умоляю! На меня-то посмотри! Меня, что ли, Дон за красоту выбрал? Меня в Вале-н-Доре мальчишки рыжей крысой дразнили! Ты всерьёз думаешь, что они нас по внешности выбирают? — обернулась и крикнула в ответ на оклик из дома: — Да-да, сейчас идём! — и опять Рогану шёпотом: — Иди в кухню, умойся быстро, и лимона ломоть в рот сунь, там под мисочкой лежит нарезанный, и с собой возьми, там жевать будешь! А то вся твоя большая и светлая станет маленькой и грязной! Давай! — подтолкнула его Лиса. — Или, лучше не пойдёшь?

— Но… А как же… ты с Доном?.. — озадачился маг.

— Это другое, Роган, — покачала Лиса головой. — Совсем другое. Я тебе расскажу, если хочешь, только давай потом, ладно? А сейчас — или лимон, или сиди уж лучше тут. Я тебе серьёзно говорю, — мелко покивала она для пущей убедительности.

Из корчмы Ри открыл портал на площадку в скалах, настолько небольшую, что они все еле на ней поместились. Кроме, как порталом, попасть на неё было невозможно, вверх и вниз шли вертикальные стены, на которых даже хорошему скалолазу не за что было зацепиться. Да и что здесь этому скалолазу могло бы понадобиться? А в неглубокой скальной нише в конце площадки обнаружился ещё один портал, да такой, какого никто из них никогда не видел — в полу. Догадаться о том, что это портал, можно было только по светящемуся круглому голубому контуру. Всю середину контура затянул слой пыли, сквозь который невнятно пробивался бледный свет. Даже несколько мелких камешков плавали в пылевом слое, как овощи в странном супе. На краю торчала вплавленная в камень короткая стремянка из металла, перекладины её были небрежно обмотаны тряпками.

— А это почему? — присев рядом на корточки, Вэйт опасливо пошевелил пыль пальцем, как суп помешал. Пыль при этом и повела себя почти, как жидкость: закрутилась водоворотом, но без волн, не поднимаясь и не опускаясь, в одной плоскости.

— Это плоскость гравитационного равновесия… Э-э-э, блин… — Ри начал объяснять и растерянно замолчал: на него уставилось несколько пар глаз без тени понимания.

— Подожди, ты хочешь сказать… Ты что, через ядро портал провёл? — вдруг понял Вэйт, немало поэкспериментировавший в своё время с порталами. Именно он когда-то и сделал первую в Мире печать портала. Вторым был Ри.

— Ну да, через самый центр! — обрадовался Ри пониманию.

— Ты сумасшедший! — покачал головой Вэйт. — Так же планету развалить можно, ты не подумал? Ядро нестабильным станет — и привет, все взлетим… Или коллапс — в себя сложится…

— Да ничего подобного, — обиделся Ри. — Я же точно вывел по диаметру, там вектора друг на друга гасятся, я тыщщу раз всё просчитал! Что ж я — самоубийца, гравитационный бублик заворачивать? Просто прокол, и очень точный. И стационарный, я там приспособу соорудил… Да пошли, там всё и покажу! Только пролезать надо аккуратно. Вот отсюда нащупываете поручни там, на той стороне, и туда вниз головой. И держитесь крепко, а то голова закружится. А там уже понятно будет! Вот, давайте покажу! — он встал на колени рядом со стремянкой, сунул руку сквозь слой пыли, что-то ухватил и нырнул в портал вниз головой. Потом ногой нашарил стремянку на этой стороне, два шага — и он исчез. Слой пыли при этом стал заметно тоньше, видимо, основное количество её собрал на себя дракон, и стало ясно, что видно сквозь эту дыру в пространстве. Рассветное небо. А потом его заслонило чем-то тёмным, и оттуда, как из проруби, опять показалась голова Ри, вся в пыли.

— Ну, что, идёте? — обвёл он глазами компанию и отчаянно чихнул. Пыль взметнулась облаком, мелкий камешек вылетел из общего слоя и упал рядом с порталом.

— Ай, молодец! — поморщился Йэльф, но в портал полез. — Что ж ты от пыли-то не заэкранировал? Просто же, как я не знаю что!

— А вот и не просто! — обиделся на той стороне дракон. — Не работает ни фига! Я сколько раз пробовал! При той мощности, какая на этот портал летит, все эти блоки и экраны на «раз» сгорают. Он их высасывает начисто! Думаешь, я его сдуру здесь открыл? Чтобы никто не пролез? Да ни фига, пусть бы лезли, там пустыня, мне-то что? Только рядом с ним вообще никакие заклинания дольше часа не выдерживают! Так что, побыстрей шевелитесь! А то он и вас развоплотит!

— Ай, молодец, Перелеска твоя мать! А раньше-то об этом не мог сказать? — охнул Йэльф. — Вэйт, Дон, давайте быстро!

— Вот уж чем-чем, а уж своей матерью я быть точно не могу! — окрысился Ри. — И не смей мною ругаться! Хотя бы в моём присутствии! А то я тобой начну! Нежить дохлая!

— Ну, Ри, ну, ладно, ну, чего ты, — поспешно стал уговаривать его уже проскочивший на другую сторону Вэйт. — Не обижайся ты, ну, подумаешь! Это ж просто говорится так…

— Ага! Кто бы ещё объяснил мне, глупому, а почему это так говорится? Вот ты мне скажи, каким местом я мать, а? Каким? Откуда такая фигня вообще взялась? Кому спасибо-то сказать? — негодовал дракон, помогая Рогану преодолеть последний шаг.

— А в легенде так сказано! Дон, помнишь, ты мне как-то раз рассказывал, давно уже? Я тебя о том же спрашивала, кто, мол, такая — мать Перелеска? Ты мне легенду и рассказал. Только пошли уже отсюда, а? А то как-то здесь… неуютно… — Лиса оглядывалась и ёжилась. И действительно, пейзаж уютом не блистал. Вокруг в рассветных лучах лежала каменистая пустыня. Длинные тени от торчащих там и сям выгрызенных ветром невысоких скальных остовов расчерчивали россыпи камней. В нише одной из таких скал на высоте третьего этажа и находился портал на их материк. Песка здесь не было, его сдувало ветром. Зато ветер здесь был, да ещё какой! И сразу стало понятно, о какой «приспособе» говорил Ри. На каждой скале в округе было закреплено хотя бы по одному огромному ветряку с деревянными лопастями, и каждый вращался безостановочно, сообщая пейзажу отчётливо промышленный характер. Стоял непрерывный гул, а в какой-то подшипник неподалёку всё же попал песок, и металл визжал так, что хотелось зажать уши.

— Легенда? Вот же, блин, драный гоблин, — продолжал ворчать Ри. — Я же, вроде, всё повытащил! И сжёг.

— И в Донн Дроу? — задрал бровь Донни. Он прошёл портал последним, и на нём, как всегда, не было ни пылинки.

— А? Ой, блин…

— А я и забыл, — хором подхватили Лиса и Йэльф в один голос, и все засмеялись, так забавно вытянулось у Ри лицо.

— Да ну вас, — обиженно отмахнулся тот и открыл новый портал, обыкновенный, вертикальный, в котором уже была видна жизнь. По крайней мере, что-то зелёное колыхалось там, и слышался лепет ручья.

— А эта, как ты там сказал… приспособа? — запротестовал Йэльф.

— Так вот же, — повёл рукой Ри на ветряки. — А как действует, я тебе лучше нарисую. Там, — кивнул он на новый портал.

— Да-а, — Вэйт огляделся на новом месте. — С эстетикой у тебя всегда плохо было…

Небольшая пальмовая роща и стайка чахлых кустов росли в ложбине меж двух пологих лысых холмов. Посредине сверкало синью крохотное озерцо, из которого вытекал узкий ручеёк, в некотором отдалении бессильно иссякая в сухом песке. На краю рощи, прилепившись стеной к склону, стоял сарай — невозможно было как-то иначе назвать это непритязательное строение из жёрдочек, крытое пальмовыми листьями.

— Пф-ф! Эстетика! Меня и так устраивает! А защищаться мне тут не от чего: сильных ветров здесь нет, не то, что там, — Ри кивнул на портал, из которого они только что вышли. — Дождь раз пять-шесть за год бывает, тепло постоянно, экватор же! Из зверей — одни ящерицы, так я их разогнал, и все дела!

— Ну-у, хоть цветочки бы посадил, хоть бы травку вырастил. Пыль же летит, — укоризненно посмотрел на него Вэйт.

— Вэйт, ты о чём? — взвыл дракон. — Я тут для чего сидел-то? Местность облагораживать? Я работал! Вот пошли лучше, я вам всё сразу покажу, а потом спустимся, там и поговорим, — и он повёл гостей по хорошо натоптанной тропинке к макушке левого холма. Путь был недолгим. Вершина оказалась широкой и плоской, а на ней в неглубоких ямках, расположенные в четыре ряда по пять штук в каждом, просвеченные косыми лучами восходящего солнца, недвижно лежали голубоватые полупрозрачные капли метров двух в поперечнике. Вся площадка была накрыта сохраняющим заклятием, создающим под прозрачным куполом постоянную температуру, давление и влажность. Все озадаченно уставились на непонятные капли, а Роган завистливо причмокнул: он такого купола не смог бы поставить даже с амулетом-накопителем. — Во, видали? — с гордостью показал Ри на ряды непонятных образований.

— А что это, Ри? А зачем это? — сунулся потыкать пальцем в каплю Вэйт и разочаровался: барьер был непроницаем.

— Куд-да? Пальцы-то не суй, Вэйточка без листьев! Заготовки это! Хоть сейчас могу двадцать драконов инициировать, правда, только из людей. Про вампиров я как-то не подумал. Но уж это-то просчитать — фигня делов!

— Ага, если опять чего-нибудь не забудешь! — вредно поддела его Лиса. — А то опять будет: ой, бли-ин! — передразнила она Ри.

— Ничего, мы поможем, — обнадёжил Йэльф, успокаивающе положив руку на локоть готового опять обидеться дракона. — Но ты объяснишь механизм? Хотелось бы хоть в общих чертах представлять, что именно ты придумал.

— Да не вопрос. Пошли, сядем. У меня всё там, внизу.

Лиса сильно сомневалась, что в этом сарайчике они все поместятся, но оказалась неправа. В сарайчике Ри ночевал на широком самодельном топчане с кучей выделанных, видимо — магией, ящеричьих шкур, и готовил еду — в углу на подставке стояла вполне современная, новомодная плита на печатях, на ней здоровенная, чуть ли не во всю плиту, чугунная сковородка и пара перевёрнутых кастрюль, а рядом маленький столик и табуретка. В левой стене обнаружилась дверь. В маленьком сарайчике брал начало короткий подземный ход, который привёл их в весьма обширную круглую пещеру под холмом. Оплавленные пол, стены и потолок — понятно было, что возникла эта каверна не естественным путём. Но интереснее было другое. Здесь была лаборатория, это было ясно сразу: колбы, банки с реактивами на полках, множество эльфийских светляков, расположенных так, что теней почти не оставалось, электрическая центрифуга, ещё какие-то приборы, а слева от входа — опять куча шкур, на этот раз просто на полу. Видимо, здесь Ри отдыхал, когда опыт требовал постоянного его присутствия и контроля. Смесь высокотехнологических деталей и откровенного варварства производила забавное впечатление. Вэйт увидел столько блестящих рукояточек и винтиков, которые можно покрутить, и штучек, которые можно расковырять и посмотреть, что внутри, столько разных колбочек с чем-то разноцветным, которое можно смешать и посмотреть, что получится! Он восторженно пискнул, просветлел лицом и попытался рвануть вглубь лаборатории. Вот оно, счастье!

— Стой! — мгновенно изловил его Ри. — Вот туда тебе точно не надо, — Вэйт демонстративно надулся, но жестокосердный Ри не купился на его старательную обиду, подвёл к скамье и усадил. — Тебе вот сюда надо. — Вэйт скрестил руки на груди, показал ему язык и гордо отвернулся. Стол, за который Ри усадил Вэйта, с толстенным куском стекла в качестве столешницы, стоял совсем рядом с входом, торцом к стене, на краю его лежала толстая пачка исписанных листов.

— Во, смотрите, — хлопнул по ним Ри. — Разберётесь? А, блин, ни фига вы не разберётесь, это же на дракхе… Ну, я же не знал, что это кто-то, кроме меня, читать будет! — возмутился он, хотя ему ещё никто ничего не сказал. Вэйт сразу заинтересовался, подтянул к себе пачку листов, действительно ничего не понял в записях и стал рассматривать схемы, как картинки в детской книжке. На лице явственно читалось желание раскрасить всё это, и поярче, а то всё такое чёрно-белое, скучно как-то…

— На дракхе? Ой, да что ты? А проволока у тебя есть? Медная, желательно? — кисло поинтересовался Йэльф.

— Ну-у… Была где-то… — Ри зашарил по углам и выкатил на середину здоровенную бухту толстого медного провода.

— Ай, молодец! А потоньше-то нету? — страдальчески скривился вампир. Ри помотал головой:

— Потолще есть.

Йэльф вздохнул и принялся, досадливо шипя, мастерить амулеты-переводчики. Получалось нечто увесистое, размером с небольшое блюдечко. Йэльф критически оглядел свою работу, цокнул, скорбя о недостатке изящества.

— Да ладно. Райнэ, каплю вашей крови, вот сюда. А от тебя… пять, по одной на каждый.

— А можно, я на солнышко пойду? — амулет Лиса послушно нацепила, хоть и не поняла — зачем, разбираться во всякой научной ахинее она не собиралась. Она уже успела всю пещеру обойти, всё осмотреть, всё потрогать, замёрзнуть при этом до пупырышек, а теперь ей было откровенно скучно. Роган тоже мёрз, но молчал. Он даже по пещере не бродил — как вошёл, так и встал, прислонившись к стене, и вообще всё это время был тих до изумления. Только к Йэльфу подошёл, чтобы отдать каплю крови на амулет, и опять застыл в углу, как памятник самому себе. И всё время что-то жевал с отсутствующим видом. — Роган, пошли! — дёрнула его Лиса за рукав. — Потом прочитаешь! Но только при условии, что сейчас в сосульку не превратишься! Пошли, пошли! Дон, не дёргайся, мы никуда не уйдём, просто холодюка здесь! Мы уже заледенели просто!

— Да? — нерешительно нахмурился Дон. Не хотелось бы отпускать неугомонную Лису в незнакомом месте. Дон-то знает, на какие «подвиги» способна его «рассудительная» жена. То, что человек думает о себе сам, и то, что видят в нём окружающие — это, чаще всего, два совсем разных человека…

— Да. А если нам объяснить, что тут и как, мы и пожрать чего-нибудь сообразим. Ри, как у тебя с этим? Пошли, а? Ты им всё равно сейчас не нужен. Во, как вцепились, видал? Пошли-пошли, пока ты нам показываешь, они как раз дозреют до вопросов, а сейчас не то, что вопросов — их самих-то нет!

Ри хмыкнул. Действительно, Йэльф и Вэйт уже выпали из Мира, только Дон ещё колебался между Лисой и пачкой тайн на столе.

— Нет, — наконец решил Дон. — Я с вами.

Ри вздохнул. Вот и приблизился неприятный разговор. Сейчас они с её мужем пойдут на охоту, там, наверно, и надо с ним поговорить. Лиса, конечно, сказала, что проблем не будет, но… А если она ошибается? Вот же блин, драный гоблин! Вечно Ри во всякие истории попадает! Но кто же знал, что Видящая умудрится выйти замуж? Это же неслыханно! Как она вообще этого Донни найти смогла?

Снаружи было уже совсем тепло, хоть холм и давал ещё немного тени. Ри сказал, что продуктов нет, только хлеб и сыр, и вино вот, запить, а для вампиров готовить пока не из чего, и они с Доном ушли порталом добывать мясо, или ящеричью кладку, если найдут свежую, только что отложенную. Лиса хлеба с сыром не захотела, зато с удовольствием вылезла под косые ещё лучи солнца, прихватив единственную табуретку. Роган сел рядом прямо на песок с отсутствующим видом.

— Ну как ты? — опасливо, как тяжелобольного при смерти, спросила его Лиса.

— Да так… — безразлично пожал плечами Роган. — Лимон вот кончается… А так ничего. Тьфу, — с отвращением выплюнул он лимонную кашу, достал из кармана баночку, из неё — новую дольку. Понюхал. Скривился. Подумал, засунул дольку обратно и убрал баночку в карман. Сейчас-то Йэльфа поблизости нет, так зачем над собой издеваться?

Лиса сочувственно вздохнула. Потом хихикнула. Потом заржала в голос. Роган удивлённо посмотрел на неё.

— Хи-хи… История любви: «Ох-ох! Ах-ах! Тьфу!» — заламывая руки и хватаясь за сердце, изобразила Лиса бурные чувства и опять захохотала. Маг смущённо улыбнулся. Потом тоже засмеялся, осознав нелепость ситуации.

— Слушай, а может — ну его, лимон этот? Ну, поймёт. И что? Ты же с Доном живёшь? — Роган не видел ничего особо опасного в таком развитии событий.

— Нет, — покачала головой Лиса, сразу перестав смеяться. — Ты не понимаешь. Дон меня не любит, Роган. Он всё для меня сделает, и ещё немножко, и любому голову открутит, но это не любовь. Это, скорее, хорошее, бережное отношение к собственности. И я его не люблю. Привязана, да, и ценю его очень, и уважаю, и благодарна — но того, что сейчас творится с тобой, у нас с ним никогда не было и, думаю, никогда не будет. А может, и будет — если он станет драконом, и я стану драконом — вот тогда и посмотрим. А пока у нас взаимовыгодная сделка, и только она, как бы это со стороны ни выглядело, — вздохнула Лиса со спокойствием человека, смирившегося с обстоятельствами. — Я понимаю, это цинично, но мне с ним удобно, понимаешь? Плюс отсутствие альтернатив лично у меня. Я за него тогда замуж потому и вышла, что рассчитывать-то мне с моим Видением было не на что, ты же помнишь, сами же меня дразнили? Да, если честно, нормальный мужик от меня и без Видения через неделю сбежал бы, с моим-то характером. И четыре года назад на продолжение совместной жизни я тоже с открытыми глазами пошла, потому что уже была Ника. Она полукровка, развитие замедленное. Ну, проживу я ещё лет пятьдесят — до её шестидесяти, а дальше она бы одна осталась. А так рядом будет Дон, я так рассуждала. А тебе оно зачем? Это сделка, Роган. Мы, скажем так, используем друг друга по назначению. Очень вежливо и аккуратно, но именно так. Ты на такое согласен? — мотнула она головой в сторону холма с пещерой. — А ни на что другое ни один из них не способен, и не выдумывай никакой блажи на тему пробуждения в нём ответного чувства. Это почти чистый интеллект — у кого сколько есть. Ну и чуть-чуть эмоций, так, слегка. Изобразить-то они могут что угодно, но именно изобразить. Ты не Видящая, ты поверишь. Знаешь, как Дон говорит — всем хочется верить в то, что хочется. А когда до тебя дойдёт, что это… — неопределённо взмахнула она рукой, — иллюзия, фикция… Вот ни разу не завидую! Вот и думай — оно тебе надо?

— Да нет, наверно, — задумался Роган. — Знаешь, я это на самом деле подозревал, потому и с лимоном тебя послушался. Просто мне в голову не приходил такой… элегантный способ скрывать свои эмоции, — хмыкнул он. — Я же с Доном не один год общаюсь, кое-что успел понять. Но ты всерьёз уверена, что он прямо так на меня набросится?

— Абсолютно, — кивнула Лиса. — Ты вкусный, понимаешь? Очень. Гораздо вкуснее, чем их энки, энергетические кормлецы. Дон мне это в своё время объяснял. В добровольные энки идут либо экзальтированные психопаты, либо очень расчетливые ребята, так он тогда сказал. И энергия от них — как манка на воде. А ты влюблён! Если уж даже я, без всякой влюблённости, для Дона оказалась предпочтительней какого-нибудь добровольца — как ты думаешь, какая реакция последует на тебя? Да он тебя с ног до головы мёдом вымажет, вылижет, а потом опять намажет и по-новой лизать начнёт! Да ещё так повернёт, что ты при этом будешь на голубом глазу считать, что сам так и хотел. Вот прямо мечтал и рвался! Пока не дойдёт окончательно, зачем ему это нужно. Хочешь так пожить? Вперёд!

— Н-нет, — с долей неуверенности сказал Роган. Подумал, и сказал уже уверенно: — Нет, не хочу. Эх, ладно. Пойдём, пройдёмся, что ли? Хоть на окрестности посмотрим. Всё таки, другой материк!

Дон с трудом сдерживал хохот. Ой, какой телёнок! И, кажется, собирается «всерьёз поговорить». По крайней мере, сопит очень многообещающе. И собирается, и собирается. И ещё долго, наверно, собираться будет. Соблазнить его, что ли? Трахнуть и побеседовать в более интимной обстановке. Ой, нет, он же серьёзный, он ещё и смущаться будет! И вот это недоразумение претендует на Лису? Да она его с потрохами съест! У неё же менталитет, почти как у вампира: гибкие принципы и железная хватка! Он ей на один зуб. Мощь! Что толку в мощи, если ты недотёпа? Да, гениальный, но ведь рассеянный, как сам склероз! А лет-то ему — батюшки! Восемь тысяч! Это называется — хорошо сохранился! В смысле мозгов. Как младенец, чесслово! Дон не выдержал и фыркнул. Ри подозрительно покосился на спутника.

— Ри, ну хватит, а? — весело взмолился Дон. — Или ты у меня всерьёз жену отбивать собрался?

Дракон нахмурился, побагровел и засопел ещё громче.

— Ри, трепетный мой, не надо! Я весь такой чувствительный! Одна взятка на три заготовки — и я отвяжусь!

— Что-о? — опешил Ри.

— Три, — показал Дон три пальца для наглядности. — Заготовки. Для тех, кого выберу лично я. И я ни на что не претендую!

— Высь и крылья! Да как же… Как же она с тобой жила-то? — ахнул Ри. — И ты её вот так просто предаёшь? Что же ты за человек?

— Не предаю, а продаю, — улыбнулся Дон. — И не человек, а вампир. Но… не хочешь — не надо, — пожал он плечами. Ну, согласись, с внутренним хохотом думал он. Я смогу спокойно преобразовать Лью и Дэрри, иначе мне могут просто не дать это сделать, а Лиса, узнав о наших торгах, такого пня тебе под хвост выдаст — сам удивишься, как высоко летать умеешь! Да, меня после этого она тоже по голове не погладит, но, хотя бы, не свяжет свою и Никину жизнь с таким нелепым существом, как ты! Ну соглашайся, мой трепетный! Лиса ж не дура, прекрасно понимает, что в сделке участвуют двое. Двое, обрати внимание! Главное, чтобы ты ей не сболтнул о том, что её купил, до того, как она станет драконом, а то ведь и отказаться может от обиды. А так нельзя, это неправильно. Лиса всегда мечтала о крыльях. И Видящей она при этом перестанет быть. И станет Лиса крылатой, свободной и счастливой. И на кой фиг ей будем и я, и ты, мой трепетный? Свободной она станет, понимаешь? Но без этой сделки она, чего доброго, решит, что так неправильно, что чем-то тебе обязана, а вот этого я и не могу допустить! А трепетный стоит и на Дона странно смотрит.

— А теперь объясни мне, клыкастик, что за многоходовку ты затеял, и на фига тебе понадобилось передо мной себя подонком выставлять? А? И говори, как маме родной, а то выпорю. Ну? Я рассеянный, да, но не идиот. С такой дрянью ни одна Видящая жить не стала бы, давно маршировал бы вдаль, колонной по три. Я тебя слушаю внимательно.

Выпорет, понял Дон, глядя в голубые, без белка, спокойные очи с вертикальным зрачком. Не прокатило. Но почему?!!

— Не-не, ты когти-то не отращивай, не поможет. И слинять не вздумай. Показываю, — рука Ри вдруг мгновенно удлинилась и захлестнула шею Дона, как щупальцем, хоть и не в удушающем, но очень плотном захвате. И Дон не успел увернуться, он вообще ничего не успел, он с большим трудом даже заметить сумел, как это произошло. — Дошло? — так же спокойно, почти скучающе, объяснил Ри. — Говори, клыкастик. И не дёргайся, а то нервный я в последнее время какой-то.

Дон тяжело вздохнул. Ну, да, это же не человек, и не эльф, а дракон, блин, тварь совершенно незнакомая. А Дон, купившись на недотёпистую внешность, пытался просчитать его, как человека, вот и ошибся. Почти первый раз в жизни! Эх, подосадовал на себя Дон. И сказал всё, что думает о Лисе, о себе, о всяких там драконах вообще, и о несправедливости Мира в частности. Ри долго смеялся.

— Ну, ты тупо-ой, — объяснил он Дону уже потом, когда они уже сидели на пригорке, перед ними горел костерок, а на прутике шкворчали ломтики хвоста ящерицы. — В вас, в каждом — моя кровь. И я не просеку, что моя кровь каверзу затевает? Не смеши, убогий! И с Лисой ты в отношении меня не прав. Я бы с удовольствием, но решать ей. Я ей должен, клыкастик, хоть она этого и не знает. Зато знаю я, а долги я отдаю всегда. Любые. Могу рассказать, если хочешь. Но в обмен на легенду. А то фигня получается: я не знаю легенду про себя самого! Пойдёт? И за этих трёх своих, как их? Не парься, в общем. Сделаем. Лиса, между прочим, мне о них уже говорила. Недооцениваешь ты свою жену. И сам себя чуть не перехитрил. Вот поверил бы я, что ты подонок — и что бы от тебя осталось? С оторванной головой даже Поднятие не работает. Ну, что? Будем сказки сказывать? Ну, слушай.

Дон потягивал ящеричью кровь из кубка, свёрнутого из шкуры ящерицы, слушал, и понимал — каким бы рассеянным ни был новый знакомый, у Дона изначально не было никаких шансов закрутить свою интригу. Просто потому, что этому рассеянному склерозу восемь тысяч лет, и всё, что только возможно, у него в жизни уже было. Он успел побыть и учителем, и правителем, и Создателем, и кем он только ни был за свою жизнь. А Дону чуть больше шестисот, и весь его опыт в построении интриг — не больше, чем детский лепет, по сравнению с тем, что пережил Ри.

А потом рассказывал Дон, и комментарий дракона к древней таинственной легенде привёл его в щенячий восторг.

— Во накрутили, а? Да не было ничего подобного! Я же один был, да ещё и маленький. Мне же года два или три было от силы, дурак дураком! Энергию только-только ещё научился собирать, как — надеюсь, объяснять не надо? Летел я над лесом, смотрю — самочка симпатичная в ручейке у бережка плещется… — Дон радостно взвизгнул и заржал. Словосочетание «самочка Перворождённых» наполнило его кристально чистым восторгом, прямо счастье какое-то! Ри не понял, но Дон, хохоча, замахал руками: дальше, дальше! — Ну, да, плещется, значит. Ага, думаю, чистенькая — ещё лучше! Ну, я, как всегда, стал самцом того же вида — и оппа. А что она разумная — и в голове не мелькнуло! Сам-то подумай: ни городов, ни дорог — ни фига никакой цивилизации! Сплошной лес вокруг! А у меня ж память крови! А по этой памяти — если разум — значит, что-то этакое построено должно быть. Хоть домик, хоть мостик какой-нибудь. Я ж не знал, что они себе внутри деревьев хоромы выращивают, снаружи-то не видно! И огня они не знали, а в памяти у меня это непременный атрибут разума. Вот так я там около года и пасся. Я их почти и не различал, если честно. Колер один, фигурки одинаковые. Только иногда казалось, что позавчера волосы подлинней были. Но фиг знает — может, обрезала? Во-от. О совместимости и потомстве мысли ни одной не было. Совсем. Я ведь до них уже год с разными местными тварями таким образом энергию собирал — и ничего. А потом вдруг — бац, и я почувствовал, что я отец. У нас это очень чётко ощущается. Своя кровь, понимаешь? А потом оказалось, что я их за это время всех оприходовал! Я ж беременных не трогал, других искал. А что это у них от меня, мне и в голову не приходило! Самцы-то у них были — при чём тут я? И как стали они все рожать — Высь и Крылья! Я думал — с ума сойду! Так что никакой матерью я никогда не был. Это ж надо такое выдумать? Я, конечно, могу выглядеть женщиной — как и ты, но только выглядеть. А рожать — извините! Нечем, знаешь ли!

— Так. Ага. Йэльфу это рассказывать нельзя, — жизнерадостно констатировал Дон. — И с Талиэльфи тебе лучше не встречаться. Да и с остальными жёнами Старейшин, — довольно паскудно захихикал он. — И Квалинести навещать — ой, не советую!

— Да я как-то и не рвусь, — в тон ему фыркнул Ри. — Хотя, не могу отрицать, что это был самый запоминающийся и плодотворный опыт межвидового секса в моей жизни, — скривился он.

— Красиво излагаешь! — откровенно заржал Дон. — Да уж, ты отколол! Отец Перелеска! Герой-любовник! Ой, не, я тут такое слышал: «святой отец воинства» — вот это точно про тебя!

— Сам дурак, — добродушно огрызнулся Ри. Права была Лиса. Нормальный, умный мужик с чувством юмора и способностью вовремя признать свою ошибку. Напрасно Ри боялся, что он попытается не пустить Лису в драконы. Очень не хотелось убеждать, а тем более драться, а тем более убивать. Да и Лиса бы обиделась. Обошлось. И пустил, и сам попросился, и ещё кого-то там приведёт. Вот и отлично. Только пусть Лиса про этого кого-то что-нибудь скажет, как Видящая. Всякую шваль в драконье племя принимать — ну совсем не хочется.