Княжья Печать

3

Я, если честно, был с самого начала против этой поездки. Заказ был копеечный, а опасность остаться навсегда в лесу близ княжества Киж – весьма вероятной, но Дед настоял, напирая на то, что мне обязательно нужно тренироваться. Набираться необходимых умений. Если кратко, то охотиться за любой нечистью, которая только существует. Пришлось, скрепя зубами, согласиться. И вот я здесь…

Впереди меня высятся клиновидные башни столицы княжества – крепости Киж. Каждая из них похожа на раскрашенное яичко. Отливает то лазурью, то бурой кровью, то рыжей хной. Слюдяные окна, резные крыши башенок и наличников поражают нелепой праздничностью, которая совсем не к месту в этом холодном мрачном краю с одними лесами и болотами. Вокруг крепости высокий тын, сложенный из мореных дубов, заостренных кверху, будто пики. На паре из них торчат отрубленные головы с выклеванными воронами глазами, каркающими где-то неподалеку. Дед рассказывал, что в Киже законы довольно суровы, и за их нарушение можно запросто угодить на крепостную стену. Огромные ворота крепости, обитые редким в этих местах железом, распахнуты настежь, совсем уж приглашающе. Но мне надо чуть левее, где на берегу неглубокой речушки, на самом краю Большого Тракта, тянущегося через все пять княжеств – главной артерии нашего государства примостился постоялый двор «Викинг» – хозяин которого и обратился к Деду за помощью. Я скептически осмотрел покосившееся здание, кривой плетень вокруг него и соломенную крышу, сделав вывод, что постоялый двор на грани разорения. Недалеко от ворот с потускневшей вывеской паслись пара гнедых, и нигде не было видно суетящейся дворни. С вздохом я тронул поводья, направляя свою Красотку внутрь, уже примерно представляя за какие гроши мне придется работать.

Во дворе было пусто. Серая курица что-то задумчиво клевала в густой траве, косясь на меня желтым глазом. Я цыкнул на нее, прогоняя из-под копыт моей Красотки.

– Стой, где стоишь!– закричала мне из открытой настежь двери постоялого двора. В лицо ударил терпкий запах ладана и еще каких-то трав.

– А то, что будет?– поинтересовался я, поправив висящий кривую острую, как бритва саблю кочевников, висящую за спиной. К выбору оружия охотники, вроде меня, подходили с особым тщанием. У кого-то имелся тяжелый двуручный меч, способный снести волкодлаку голову одним ударом, кто-то предпочитал родной булат, кто-то лук со стрелами с серебряными насечками, а вот мне приглянулась легкая, но молниеносная сабля – любимое оружие степных кочевников.

– Стой, где стоишь, нечисть!– В оконный проем высунулось клиновидное острие стрелы. На нем я с удивлением рассмотрел насечки.

– Стоп!– поднял примирительно я руки.– Ссориться с моими будущими работодателями мне совсем не хотелось, тем более их убивать.– Я из варягов!– пояснил я, гордо вскинув голову.

В ответ раздался грубый смех, как назло долго не умолкавший.

– А я Святейший!– отсмеявшись, добавил мужской голос.

– Варяги – сильные храбрые войны. Двухметрового роста, увешенные оружием с ног до головы и выкрашенными синими висячими усами, а ты оборотень, поди…– разъяснил мне детский голос – звонкий, как золотые монеты. Ну что поделать, если роста я был среднего, мускулатурой не обременен, а усы никак не хотели расти, прорываясь на свет Божий жидким подобием, как и борода? Ну, не объяснять же это все? Уж, какой вышел.

– А хочешь, докажу?– с улыбкой спросил я, спрыгивая с кобылы.

– Стоять!– истерично прокричал мужской голос.

Я медленно пошел вперед, внутренне настроившись. Саблю доставать смысла не было, мне не хотелось убивать мирных селян, а вот доказать кто есть кто…

– Стоять!– в какой-то миг мои обостренные чувства почуяли, как палец соскользнул с тетивы. Стрела, с легким шипением разрезая воздух, отправилась мне прямо в грудь, намериваясь продырявить меня на первом же задании. Черта с два! Я успел отклониться как раз вовремя, когда до незащищенной кольчугой груди оставались считанные сантиметры. Вильнул вправо, одновременно выбрасывая руку вперед, перехватывая стрелу, оставшуюся после неудачного выстрела у меня в руках. Нарочно коснулся серебряной насечки, чтобы пресечь дальнейшие слухи про нежить.

– Ух, ты!– обрадовано протянул детский голосок из постоялого двора.

– И, правда, варяг!– подтвердил мужской голос.

Ну наконец-то…Додумались! Поверили! Я отбросил в сторону стрелу и стал ждать. Из полутьмы сеней вышел крепкий дородный мужчина в красиво расшитой белой холщовой рубахе, подпоясанный узким туеском. В его мощных руках огромный дружинный лук смотрелся детской игрушкой. На поясе висел длинный кинжал в позолоченных ножнах, а сам мужик зарос густой косматой бородой по самые глаза, от чего вид имел довольно устрашающий и диковатый. У его ног, прячась, топтался парнишка лет десяти, держащий впереди себя острый и тонкий стилет, а еще чуть сзади, выставив вперед рогатину, шептала молитвы Святейшему рано постаревшая бледная женщина, лет тридцати отроду. Вся семья по-прежнему была настроена довольно воинственно, отчего мне было несколько неуютно. Я оглянулся на Красотку, которая уже о чем-то мирно переговаривалась на своем лошадином языке со своими товарками, замершими у коновязи, а значит, даже если селяне решат меня посадить на вилы, сбежать быстро не получится. Слишком уж далеко…

– Вы присылали письмо в Ватажку? – спросил я, стараясь немного их успокоить мирным разговором.

– Присылали,– уныло кивнул мужик. Только сейчас я заметил у него подергивающийся от постоянного стресса глаз и красные не выспавшиеся глаза. Досталось же им в последнее время, раз на первого попавшегося путника бросаются с рогатиной…

– Вот Общество и решило послать меня! – радостно объявил я.– Я – варяг!

– А я – Великий Князь!– буркнул недовольно мужик.

– Да правда!– почти крикнул я, поняв, что звучит это все глупо.

Эх…С глухим уханьем кинжал, мгновение назад висевший на поясе у мужика, оказался у него в руках, и попытался пропороть мне живот, секундой сократив расстояние между нами. Только великолепная реакция спасла меня от гибели и еще самое настоящее чудо. Тело среагировало на опасность само. Не зря меня столько лет в обители учили. Правая рука взметнулась за спину, а левая уже перехватила толстую кисть хозяина постоялого двора, попытавшегося меня уколоть. Я дернул ее, что было сил вниз, а потом в сторону, меняя резко направление. От чего мужик взвыл, теряя равновесие. Плавно выскочившая из ножен сабля ледяным острием коснулась поросшего волосами кадыка.

– Варяг!– признали меня.

– Варяг!– женщина расплакалась, и я был вынужден отпустить неудачливого рубаку, упавшего на землю, потирая вывернутую кисть.

– И, правда, варяг…– буркнул он, отряхиваясь.

– Я ж серебра коснулся?– удивился я, пряча обратно свою саблю.– Какая же нежить металл этот любит?

– Ох, паря, какой только нежити мы последнее время не навидались…– со вздохом произнес хозяин постоялого двора, приглашая меня внутрь избы.

– Все началось неделю назад…– начал свой рассказ Кирилл, когда мы уселись в просторной и уютной светлице, где в углу горел мягким теплым огнем огромный камин с потрескивающими дровами, а по углам комнаты висели медленно тлеющие факелы. Хозяйка Анна на скорую руку приготовила нам обед, состоящий из запеченной рыбы и груды овощей, многие из которых я не то что не видел, но и не пробовал. Здесь были и розовые малосольные огурцы и черная кижанская капуста в маринаде, и даже редкий гриб пуховик, имеющий нежный, почти неотличимый вкус свинины. Хлеб домашнего изготовления радовал поджаренной корочкой и сумасшедшим ароматом, а легкое вино из красных сортов винограда заставляло меня жадно глотать слюнки. Все это было щедро выставлено на стол, что заставило меня переменить мнение о платежеспособности новых клиентов. Паренек сидел неподалеку, делая вид, что играет какими-то выструганными из дуба богатырями, напряженно прислушиваясь к разговору взрослых, а жена вообще скрылась где-то в кладовой, но я своим чутким слухом слышал ее напряженное дыхание, доносящиеся из темноты соседней комнаты. Она, несомненно, стояла под дверью, подслушивая. Ну и пусть! В конце концов, не я сам сюда напросился. Они позвали! Так что пусть рассказывают.

– Встаю я, значит, утром, на двор по ветру сходить, смотрю, трава у Тракта, как седая за ночь стала. Сначала думал иней, а потом, глядь, а камни вокруг потрескались, будто изломал их великан какой своей могучей рукой в крошево мелкое…Испугался значит…В дом забегаю, меч хватать. Жена испуганная сидит, трясет ее, будто в лихоманке какой, ребенок плачет…

Паренек с неудовольствием посмотрел на своего отца. Ему-то уж точно казалось, что рассказывать об этом совсем необязательно, тем более воину, варягу, пришедшему из Обители им на помощь.

– Бросился я к окну, а там чудо по огороду ползет удивительное. Хвост змеиный, голова куриное, а тело жабы!

– Василиск!– кивнул понятливо я.

– Ползет он, значит, по огороду, а вокруг него трава жухнет и словно инеем покрывается…Ну я и струхнул немного! Не стал махать мечом. Отпустил чудище!– потупив глаза, пояснил хозяин постоялого двора.

– Правильно сделали!– похвалил я его.– Иначе превратились бы в камень и никто бы вам помочь не смог! Эта тварь может обратить любого…

– С тех пор зачах наш трактир. Все меньше и меньше людей стало появляться в наших местах. Дурная слава пошла про них. В Киж,– он кивнул на окно, где через слюдяные окна смутно угадывались силуэты башенок столицы княжества,– теперь стараются ездить другой дорогой, через Кельские Болота, а мне остается только лишь пытаться выжить, да семью кормить! Вот я к вам в обитель голубя-то и послал…Вдруг чем старец поможет!

Ну Дед…Первая охота и сразу на василиска. Их в нашей Обители считали одними из самых опасных нелюдей, брали за их убийство двойную плату, да и то, не всегда соглашались на контракт. Мы, конечно, наемники, но и нам иногда хочется жить. А я, по варяжьим меркам, еще стажер…

– И больше около тракта василиск не появлялся?– уточнил я, налегая на вкусную закуску, выставленную на стол.

– Как уполз, так и с концами…– кивнул Кирилл.

– А проезжих людей нет?

– За неделю один или два было!– хозяйка вышла из комнаты, в которой внимательно слушала весь наш разговор.– А так…

– Понятно…– задумчиво пробормотал я.– Значит логово его где-то чуть ниже по дороге!

От мысли, что я совсем недавно проехал по Большому тракту мимо самого настоящего василиска, побежали мурашки.

– Беретесь?– с надеждой в голосе спросил Кирилл.

Как же мне хотелось сказать нет! Светлейший, мне безумно хотелось отказать, но перед глазами возник сразу же образ Деда, который сурово хмурил свои косматые брови и твердил мне первую заповедь варяга:

– Мы призваны в этот мир, чтобы помогать людям! Отказав им, ты можешь толкнуть этих несчастных людей на путь ненависти…Тебе не жаль этого маленького паренька, играющего у твоих ног?

– Конечно, жаль…– кажется, я произнес это в слух, отгоняя видение учителя.

– Что вы сказали?– испуганно захлопала глазами хозяйка постоялого двора.

– Конечно, я согласен! Варяги призван в этот мир, чтобы помогать людям!– объявил я. Владельцы трактира облегченно выдохнули.– Куда уползла тварь?

– Сейчас покажу!

Мы вышли на задний двор, где все сразу стало понятно. По широкому огороду, упиравшемуся своим краем в перелесок, проходила узкая полоса серой потрескавшейся земли с засохшими садов-огородными растениями. Следы василиска вели куда-то вперед, оставляя за собой выжженную землю и потрескавшиеся камни.

– Вот так вот…– пробормотал Кирилл, указывая на испорченный огород.

Ну ладно…Хватит! Сердце бешено заколотилось от предчувствия чего-то недоброго. Я вздохнул и шагнул на тропу, оставленную нечестью. Ступня, обутая в мягкий сапожок, тут же провалилась по самую щиколотку. Недавно прошли сильные ливни, и все вокруг теперь напоминало болота. Из-за большого количества лесов в Киже всегда так, мало солнца, снежная ранняя зима и частая слякоть.

– А дядя варяг нам поможет?– раздался у меня за спиной детский голосок.

– Конечно, поможет!– уверенно заявила хозяйка постоялого двора.

Еще бы…Либо погибну! А так хотелось не опозориться на своем первом задании. Следы привели меня к краю перелеска, где стало совсем уж жутковато. Поваленные деревья с опавшей корой наводили ужас, играя с моим и без того хорошо развитым воображением. Любой кряжистый дуб казался если не лешим, то уж точно каким-то страшным чудовищем из «Сказаний о пяти княжествах». Со вздохом я прошел чуть дальше. Решив, что не лишним было бы достать зеркало. Василиски страшны своим взглядом. Именно им они обращают все живое в камень, например, как вот эту белку с длинным когда-то рыжим пушистым хвостом, памятником застывшую на ветке. Я подошел поближе, зачем-то проведя ладонью по маленькой фигурке. Холодная… Черный любопытный глаз открыт, полный непередаваемого ужаса. Как я тебя понимаю…

Еще несколько шагов вперед! Следы свернули к Большому Тракту, выведя меня на широкую полянку, где василиск скорее всего отдыхал после очередных трудов – это был огромный квадрат сплошного камня и серой земли, на котором не росло ничего живого. Черные остовы загубленных деревьев образовали непроходимую чащу из завалов вокруг этого квадрата. На наваленной груде камней лежала добыча василиска. Повеселился он в окрестностях знатно! Тут валялись и богатырские шлемы, и дорогие мечи, лошадиные сбруи, золотые цепи, серебряные браслеты, луки и копья и среди всего этого многообразия почерневшие трупы хозяев этих сокровищ. От них исходил терпкий трупный запах, от которого сразу же затошнило. У части из них уже почти слезла вся кожа, а во внутренностях копались своими длинными носами вороны, которые тут же взлетели в небо, едва я сделал несколько шагов к драгоценностям. Вороны – посланцы тьмы, голуби – вестники света. Вспомнились мне слова учителя.

– Да уж…– пробормотал я, отворачиваясь в сторону, чтобы не вдыхать трупные яды.

Один из трофеев лежал отдельно – черная простоватая ряса, клубок на голове и сжатые в кулаки руки. Это был, несомненно, жрец Светлейшего – недавнее приобретение нелюди. Он не успел еще толком разложиться. Глаза его были выклеваны воронами. Кончик носа был слегка обгрызан, а так жрец выглядел еще очень нечего. Смутило меня то, что на поясе служителя храма висел самый настоящий меч из тех, что делают в столице в Стиборе, богато инкрустированный драгоценными камнями. В набалдашнике рукояти крепился самый настоящий изумруд. Для серьезной сечи не сгодился бы, а вот для того чтобы пугнуть лесных разбойников вполне себе достойная вещь…Учитывая, что жрецы отрицают всякое насилие, предпочитая пользоваться заговорами и молитвами, это было более чем странно! Все равно, что увидеть Великого Князя за сохой в крестьянской рубахе.

Именно поэтому я и подошел к нему поближе, наплевав на брезгливость. Наклонился, рассматривая то, что он крепко зажал в руке, даже после смерти не выпуская. Это была какая-то драгоценность, что именно рассмотреть было тяжело, мешали пожелтевшие распухшие пальцы. Отбросив все сомнения, я начал отжимать их один за другим. Пока перед моим взором не открылся крупный золотой перстень с искусно вырезанным на нем трехглавым драконом.

– Ничего себе!– пробормотал я, тут же холодея от ужаса, так как за моей спиной послышался треск ломаемых веток и шелест ползущего тела. Думать о том, чем был так дорог этот перстень жрецу Светлейшего, времени не оставалось. Всеми своими клеточками молодого организма я ощущал ледяное дыхание василиска у себя за спиной. Раздался надрывный петушиный крик, полный истового негодования. Я мгновенно сунул перстень в карман, настраиваясь на битву.

– Вот и встретились, лесной разбойник!– попытался подбодрить я себя, уворачиваясь от хлесткого удара шипастым хвостом, рассекшим воздух прямо над моей головой. Все мысли и чувства куда-то исчезли. Навыки, приобретенные в Обители, проявились сами собой. Тело стало действовать, как автомат, не давая мне времени на раздумья. Я перекатился в сторону, угнув голову, чтобы не схлопотать в очередной раз от разъяренного василиска, но тот и не думал останавливаться. Продолжал с упрямой методичностью пытаться меня достать хвостом, развернув к себе лицом. Зажмурившись, я продолжал вилять, уходить в сторону от острых шипов, покрытых ядовитой слизью, ничего не видя.

Все происходило на уровне инстинктов. По упругому движению воздуха я определял, где находится чудовище, даже не пытаясь как-то ему противодействовать. Зеркало! Я пошарил по своим карманам в тот момент, когда василиск издал очередной жуткий петушиный крик, нащупал металлический ободок, выставив впереди себя, опоздав на какие-то доли секунды. Могучий удар снес меня с ног, опрокинув на спину, грудная клетка под тонкой кольчугой отозвалась острой болью.

– Ку-ка-ре-ку! – победный клич монстра был омерзителен, больно ударив по ушам.

– Ку-ка-ре-ку!– что-то целой скалой рухнуло на меня сверху, придавив всей своей тяжестью и зловонной вонью. Я дернулся нелепо выставив руки с зеркалом впереди себя, ни на что уже не надеясь, попрощавшись мысленно и с жизнью, и с Обителью, и даже с вредным Дедом, пославшим меня сюда на верную смерть.– Ку-ка…

Победный клич василиска оборвался на полуслове. И все резко затихло. Прижатые к земле ноги затекли от упавшей на них тяжести. Я пошевелился, поерзал, но никакого встречного сопротивления не встретил, лишь только тогда открыв глаза.

Надо мной застыла громадина лесного монстра, наводившего ужас на всю здешнюю округу долгие месяцы. Василиск оказался такой же, каким рисуют его сказочники Пяти Княжеств. Длинный змеиный хвост толщиной в две мои ноги, покрытый острыми, как бритва шипами, изгибался по земле метра на три-четыре. Короткие куриные лапы, покрытые серым пушком, несли на себе скользкое тело зеленой жабы, на котором громоздилась петушиная голова, украшенная диадемой из костяных наростов. Чудовище так и застыло надо мной, уперевшись красными бусинками глаз в выставленное вовремя мною зеркало.

– Ух, ты…– наконец-то выдохнул я, выползая из-под ставшей теперь скульптурой нечисти.– Здоровая, зараза!

Уже совсем бесстрашно потрогал выпуклый клюв, отозвавшийся на мое прикосновение утробным звоном. Открыл курдюк с отваром и с наслаждением выпил, чтобы унять боль в покалеченной грудине. Рывками она стала стихать, приводя организм в норму. Кроме боевых умений, которые варягам в Обители прививают с детства, Дед обучал нас и искусство зелеварения. Каждый из наемников умел вылечить себя с помощью трав и отваров, но высшим пилотажем считалось приготовить «напиток берсерка», когда сознание покидало тебя, оставляя внутри лишь всепоглощающую ярость и могучую силу. Только после того, когда ты хоть раз обратился, ты мог претендовать стать Варягом. У меня когда-то получилось! Я сокрушил горного медведя голыми руками, упиваясь своей беспощадностью, но зато потом почти месяц провалялся в кровати, тяжело перенеся такую потерю сил.

Когда боль поутихла, я медленно побрел обратно к постоялому двору, чтобы порадовать хозяев и стребовать с них достойную плату. Наверное, я даже расскажу им про драгоценности, хранящиеся в логове василиска. Все-таки они показались мне хорошими людьми. Особенно парнишка, смотрящий на меня восхищенными глазами.

К трактиру я добрался ближе к вечеру, когда над Кижем зашло солнце, и на сером, еще не черном небе, появились первые полупрозрачные звездочки. Моя Красотка была накормлена и стояла в стойле вместе с хозяйскими лошадьми, наслаждаясь свежим овсом. Проверив ее, я зашел внутрь, за неплотно прикрытой дверью расслышав громкие голоса. Говорила в основном хозяйка, а муж лишь вяло пытался ей что-то возразить.

– А я говорю тебе, что он шарлатан!– кричала она.– Где это видано, чтобы варяг был таким хлюпиком?! Варяги – они сильные, здоровые…

– Да где ты варягов-то видела?– попытался возмутиться Кирилл, но был моментально перебит своей женой.

– А ты? Ты видел? Перехватили твоего голубя разбойники, какие, да прислали парнишку на Разведку.

– Но он же пошел за василиском?

– А ты за ним ходил? Может, он в лес свернул, да и был таков, а ночью на нас нападут, да последнее отберут его дружки?

– Кхе-кхе!– покашлял тактично я, распахивая дверь. Хозяева тут же замолчали, а женщина еще и здорово смутилась, сразу же удалившись в дальнюю комнату.

– Все, хозяин, убил я вашего василиска!– обрадовал я Кирилла.– Теперь тракт свободен. Пойдут к вам люди, торговля наладится…

Нахмурившись, мужик почесал густую черную бороду, и, видимо, после споров с женой, задал резонный вопрос.

– А чем докажешь?

От такого я даже растерялся. Уж никак я не думал, что мне придется доказывать что-то. Рассчитывал на достойную оплату и вкусный ужин для героя-спасителя, а оказалось вон как…

– Да я ж…– пробормотал я, потупив взгляд.– Как-то не подумал…

– Эх, варяг…– покачал головой мужик.– Как же я тебе платить-то буду, если не знаю, убил ты чудовище, али нет? Вдруг оно завтра опять начнет бедокурить?

– Я варяг!– гордо вскинул я подбородок, угрожающе положив руку на саблю, прикрепленную за спиной.

– А я торговец! Мне факты нужны! Факты! Доказательства! Называй их, как хочешь…

– Пойдемте со мной в лес!– растерялся я, понимая, что так глупо в своей жизни еще не выглядел.– Там он застыл, логово его…

– А если ты разбойник лесной, и в лесу со своими дружками меня кончишь? Дороги мне туда нет…– Кирилл уселся обратно за стол и начал хлебать наваристые щи, при виде которых у меня непроизвольно потекла слюна.

– Так что ж платить не будете?– изумился я.

– Нет, на то и весь сказ!– отрезал мужик, не понимая, что я уже закипаю от гнева. Еще утром они молили меня о помощи, а теперь, когда все успокоилось, он заявляет мне, что я мошенник. Я – Варяг!

Рука метнулась за спину снова, выдергивая с легким шелестом саблю, разрубившую столешницу пополам. Сталь была знатная, заговоренная, при должном умении и камень способная разрубить, не то, что обычный мореный дуб. С грохотом посыпались глиняные тарелки и кувшины. Кирилл вскочил, мгновенно отпрянув. Его лицо изменилось, сменив вольготное и спокойное выражение, на испуганное.

– Ты чего?– острый клинок коснулся чистой рубахи у самого сердца. Не сильно кольнул, оставив после себя красную ниточку потекшей крови. Мужик ойкнул. Из-за прилавка завизжала неожиданно появившаяся жена, та самая, которая уговаривала его мне не платить ни гроша.

– Отпусти, Светлейшим тебя прошу…– пробормотал мужик, пятясь назад, пока не уперся в стену.– Отпусти, сын ведь…

Я обернулся, увидев на ступеньках, ведущих на второй этаж, мальчонку с босыми ногами и заплаканным лицом. Он смотрел на меня с открытыми полными ужаса глазами, переводя взгляд с сабли на отца и обратно. Сердце дрогнуло. Бог с этими деньгами! Я гневно ругнулся, убирая оружие обратно в ножны.

– Эх вы!– укоризненно покачал головой я, обращаясь с этим упреком в основном к женщине.– Верить надо людям! Верить!

– Спасибо тебе, сердешный! Спасибо, мил человек!– Кирилл рухнул на колени, видимо, здоров струсив.– Заплати ему, быстро!– повелел он жене таким голосом, что она немедля достала из-под прилавка тугой кошелек с деньгами.

– Прости, анчибал попутал! Прости, дурака…– Кирилл мгновенно рванулся к стойке, схватил оттуда кошелек и попытался всучить мне.

– Возьми! Возьми! Тут цена вдвое прежнего! Ужином сейчас накормим, княжьим ужином…

От еды я отказался, а вот деньги взял. Чего ж их не взять, если работу я честно выполнил, а значит, их заработал.

– Куда ж ты на ночь, глядя?– догнал меня Кирилл, когда я уже выводил из конюшни Красотку. – Тьма на дворе! Переночуй у нас…

– В Киже переночую!– отрезал я, легко вбрасывая тело в седло. Красотка подсела, перебирая копытами, громко заржала, недовольная тем, что ее куда-то гонят в ночь.

– Ворота крепости до рассвета закрыты! – сообщил мне мужик. Но для себя я уже все решил. Потрепал лошадь по холке, пуская ее легким аллюром.

– Прости-и-ии!– донеслось мне в след эхо, но я уже был далеко, покачиваясь в седле, раздумывал над тем, что делать дальше. Ночевать под открытым небом в этом северном княжестве – удовольствие ниже среднего, но в крепость меня не пустят, а значит надо искать место для ночлега. Оглядевшись по сторонам, я замер. Впереди меня высился могучий тын Кижа. Ворота крепости плотно заперты. На сторожевых башенках видны огоньки костровых. Гулко в тишине переговариваются дружинники в дозоре. Приглядев чуть левее неприметную удобную полянку под раскидистой елью, я направил красотку именно туда. Наломал себе немного колючих лап, вдыхая с наслаждением смолистый запах, из них соорудив вполне себе удобную постель. Прилег, только сейчас поняв, как устал за сегодняшний суматошный день. Ушибленная грудь тоскливо ныла, ноги гудели, но я прикрыл глаза, почти мгновенно провалившись в тяжелый сон, поспешивший забрать меня в свои липкие объятия.