Гость из будущего. Том 2

Глава 12

На следующий субботний день за полтора часа до начала съёмок второго эпизода «Тайн следствия» кулаки капитана Ларина в боксёрских перчатках азартно летали над моей головой. Александр Пороховщиков так вошёл в роль оперативного работника, которой по должности обязан поддерживать спортивную форму, что немного забылся и принялся работать на полную мощность. И хоть 25-летний Александр Шалвович силу имел изрядную и на любительском ринге провёл два десятка боёв, взрывной скорости ему явно не хватало, поэтому я каждый раз успевал увернуться от летящего в лицо хука или джеба.

— Аккуратно, в голову не работаем, — буркнул я, выскочив из угла киношного спортивного зала, в котором у нас по сценарию начинался второй эпизод детектива.

— Извините, задумался, — тяжело выдохнул Пороховщиков.

Я бросил короткий взгляд на актёров, которые в данный момент сидели на низенькой скамейке в ожидании своей очереди на товарищеский поединок с главным режиссёром, то есть со мной, и ехидно улыбались. Возможно Высоцкий, Видов, Прыгунов и Стеблов предполагали, что сейчас я наполучаю оплеух от здоровяка и бывшего боксёра Шуры Пороховщикова и до них дело не дойдёт? А возможно они полагали, что я их сильно бить не буду. Так просто попугаю и пожурю. Только зря они на это надеялись.

«Ничего, смейся Фока, пока целы бока», — ухмыльнулся я про себя. И у меня был повод к подобному непедагогичному режиссёрскому поведению. Так как вчера эта весёлая компания на фуршете напоила до поросячьего визга дядю Йосю, выудила у него из кармана деньги, которые предназначались для подобных корпоративных посиделок, и где-то раздобыла несколько бутылок коньяка. И когда я с остальной съёмочной бригадой появился в банкетном зале гостиницы «Астория», там творилось чёрт-те что. Песни, пляски, коньяк рекой. «Я разрешил», — пролепетал дядя Йося перед тем, как прилечь лицом в салат.

Я тогда сразу вычислил зачинщиков данной шалости. Актрисы, гримёры, технические работники и актёры-ветераны, которые тоже вечером приехали в «Асторию» на такое бы не пошли. Оставалась лишь одна парочка «настоящих буйных»: Владимир Высоцкий и Лев Прыгунов. А вот Олег Видов, Евгений Стеблов и Александр Пороховщиков в этой компании были скорее ведомыми, чем заводилами. Особняком стоял непьющий Савелий Крамаров. Но вина Савы была в том, что он привёз из Юрмалы на съёмочную площадку будущего кумира миллионов — Владимира Высоцкого.

Кстати, Крамаров, который со скорбным лицом тоже сидел в киношном спортивном зале, на боксёрский поединок даже не смотрел. Он сразу сообразил, что я миндальничать сегодня не намерен. И в подтверждении его умозаключений, когда Пороховщиков пошёл в очередную атаку, я пару раз на отходе качнул корпусом и сначала выбросил «двоечку левой-правой» по перчаткам своего противника. А потом резко закончил комбинацию, всадив левый апперкот в район печени. Александр ойкнул, и тут же присел на одно колено.

— Скажите, Шура, кто вчера напоил дядю Йосю до состояния полной невменяемости? — тихо шепнул я, покосившись на компанию актёров, которая тут же притихла.

— Никто, он сам перебрал, — также тихо просипел Пороховщиков, выгораживая товарищей.

— Допустим, — усмехнулся я. — Сейчас примите душ, затем возьмёте у костюмера кимоно и на грим.

— И мы будем сниматься в кимоно? — заинтересовался Евгений Стеблов.

— Майкой-алкоголичкой и черными трусами до колен в наши дни никого не удивишь, — пробурчал я. — Товарищ Высоцкий пожалуйте на боксёрский ковёр. Вы у меня по сценарию должны махать ногами как бабочка и работать кулаками не хуже мастера спорта. Вот и начнём учиться, помолясь.

— А как же дублёры, то есть эти каскадёры? — заворчал Высоцкий, приняв из рук Пороховщикова боксёрские перчатки.

— Улыбнитесь каскадёры, мы у случая прекрасного в гостях, — пропел я, — это наша судьба. Это актёрская судьба, Владимир Семёнович, иногда кое-что делать на крупных планах и без дублёров-каскадёров.

Будущий кумир миллионов о чём-то заворчал себе под нос, пока Шура Пороховщиков помогал ему зашнуровать перчатки. Затем парни немного пошептались и наконец, актёр, поэт и музыкант вышел на центр площадки, которую мы сделали из десятка плотных матов, уложенных поверх деревянного настила. Техники, которые в павильоне перетаскивали осветительные приборы и раскладывали рельсы для тележки долли, мгновенно побросали свою работу. И так как часть четвёртой стены киношного спортзала бала разобрана, они в этом образовавшемся проёме уселись кто куда, словно зрители в кинозале. Высоцкий, одетый в майку и черные спортивные трусы, немного поёжился и протянул мне перчатки для приветственного удара.

— Кто подмешал водку в шампанское дяди Йоси? — тихо спросил я, стукнув по его перчаткам и встав в боксерскую стойку, левая рука впереди, правая прикрывает подбородок.

— Понятия не имею о чём речь, гражданин режиссёр, — усмехнулся Владимир Семёнович, приподняв обе руки к подбородку.

И я тут же осыпал его хлипкую защиту серией стремительных и хлёстких ударов, стараясь, не вкладывая силу, бить по перчаткам и рукам. Не ожидая такого напора, ведь против Пороховщикова я боксировал более осторожно, Высоцкий вместо того чтобы уйти с линии атаки, попятился назад и налетев спиной на своих коллег по актёрскому ремеслу, присел точно на Льва Прыгунова. Техники, как сторонние зрители, дружно загоготали.

— Долго не разлёживаемся, после смерти будем загорать, в могиле освежимся, — прорычал я, отскочив на центр киношного спортзала. — К барьеру, товарищ Высоцкий.

— Это нечестно, у вас — разряд, а у нас — нет, — пискнул Евгений Стеблов.

— А мы и не работаем здесь в фул-контакт, — хохотнул я. — Так, одно баловство.

— Если вам не угодно моё участие в фильме, то так и скажите, — обиженно произнёс будущий кумир миллионов, когда снова вышел на центр помоста.

— Что значит не угодно участие? — рыкнул я и со всей силы пробил в бицепс левой руки Высоцкого. — Твоя кандидатура утверждена в Смольном! Хватит размазывать сопли, бей! Или кишка тонка⁈

И Владимир Семёнович, у которого с кишкой всё было в порядке, с большущего замаха выбросил правый боковой удар. Я легко нырнул в левую сторону и отскочил на метр, а поэт и музыкант, так как всю силу вложил в этот хук, потерял равновесие и рухнул на маты, чем ещё раз повеселил технических работников.

— Кто вчера на фуршете подмешал водку в шампанское дяди Йоси? — громко спросил я.

— Я подмешал, — вдруг сознался Лев Прыгунов.

— А идея была общая, так? — буркнул я, исподлобья посмотрев на Высоцкого.

— Общая, — признался Владимир Семёнович.

— Вот что я вам скажу, товарищи дорогие, — произнёс я, стащив с рук боксёрские перчатки, — если вы хотите всю карьеры отработать на уровне высших голливудских стандартов, то запомните: у вас должна быть хорошая физическая форма — это раз, минимуму алкоголя в крови — это два. И вот такие шуточки, как вчера на фуршете, нигде в мире не приветствуются — это три.

— А я допустим, вообще не пью и спортом занимаюсь. Так я что, автоматически дорасту до Голливуда? — захихикал Савелий Крамаров, обрадовавшись тому, что не придётся боксировать.

— Кстати, удачный пример, — улыбнулся я, вспомнив фильм «Москва на Гудзоне» 1984 года, где Савелий сыграет сотрудника КГБ, — запомните сегодняшний разговор, Сава у нас 100% поработает в «Коламбии Пикчерз». А сейчас, товарищи Видов и Стеблов, пожалуйте на грим.

— А мы? — спросил Лев Прыгунов.

— Пока отдыхайте. Завтра вечером собираемся здесь же, в этом же спортзальчике, — совершенно серьёзно сказал я. — Продолжим тренировки, и процесс выбивания дури из головы.

— Ну уж нет, — психанул Высоцкий, — лично я завтра же уезжаю в Юрмалу.

— Владимир Семёнович, — пробурчал я, — а как вам такая песенная тема про друзей-альпинистов? Что парня в горы нужно тянуть рискнуть, не бросать одного его, чтоб он в связке в одно с тобой, чтоб понЯл — кто такой? Как же так, товарищ Высоцкий, появились первые шишки и сразу ховайся кто куда может?

— А я кулаками махать не нанимался, — прорычал будущий кумир миллионов и, вскочив с матов, решительно пошагал на выход из съёмочного павильона.

«Ничего, ничего, — думал я, топая в монтажно-тонировочный цех, который находился в противоположной стороне от главного корпуса. — Если Высоцкий уедет, то сниму детектив без его непосредственного участия. Но я ещё не сошёл с ума, чтобы сажать актёров на свою шею. Жаль, что нет у меня солидной фильмографии, нет „Оскаров“ и „Золотых пальмовых ветвей“, и я не могу надавить на разбаловавшихся артистов всемирно признанным авторитетом. Только и остаётся, что пускать в ход метод силовых переговоров».

Я остановился напротив входа в пятиэтажное здание, где из отснятых плёнок получалось то кино, которое зритель видел на экранах кинотеатров, клубов и белых простынях, которые все ещё использовали уездные кинопередвижки. Директор киностудии пообещал мне опытного, матёрого монтажёра и вот час этого знакомства настал. Если честно, то я бы свой детектив и с Костиком смонтировал, но у паренька начиналась самая жаркая пора: монтажный период кинокомедии «Зайчик», и ему было элементарно не до странного гостя из будущего.

— Доброго дня, — поздоровался я, войдя в кабинет на третьем этаже, на дверь которого была повешена временная табличка «Тайны следствия».

— Здравствуй, — прозвучал немного скрипучий голос 47-летней Раисы Кондратовны Изаксон, одетой в белый медицинский халат.

Обстановка монтажной комнаты по-большому счёту ничем не отличалась от того кабинета, где я сотворил свою первую короткометражку. Основное место здесь занимал звукомонтажный стол, ближе к окну стоял стол для перемотки плёнки, в дополнение к основному оборудованию здесь имелись шкафы, стулья, пару кресел, банкетка и ещё один старенький и обшарпанный стол для разной бумажной отчётности, на котором неизменно пили чай, кофе и резали бутерброды. А на входе в помещение висело асбестовое одеяло, служившее защитой от бдительной пожарной охраны. Ведь по инструкции в монтажном кабинете курить было нельзя, пить нельзя, электрочайник включать также крайне не рекомендовалось.

— Так это ты — Феллини? — усмехнулась Раиса Кондратовна, которая внешне чем-то напоминала двоюродную сестру старухи Шапокляк.

— Нет, Феллини сейчас работает в солнечной Италии, где много красивых и обнажённых женщин, — пробурчал я. — А я его незаконнорожденный сын. График работы у нас с вами, Раиса Кондратовна, будет такой: днём деньги, вечером стулья, то есть днём вы вырезаете из рабочего материала самые вкусные куски, а вечером мы их вместе склеиваем.

— А деньги? — хохотнула женщина.

— Деньгами не обижу, премию за переработку оплачу из своего кармана, — я прошёлся по кабинету и присел на банкетку, где в принципе можно было и подремать, если под ноги подставить табурет. — И вот ещё что, с оригинальной плёнки печатаем одну неприкасаемую копию и остальные копии делаем только с неё. Не хочу, чтобы оригинал ухайдакали во время нескольких копировальных операций.

— А не слишком ли ты деловой для своего нежного возраста? — Раиса Кондратовна вынула из кармана белого халата пачку дешёвых сигарет «Прима» и, пренебрегая правилами пожарной безопасности, с вызовом закурила. — Я между прочим уже смонтировала шесть полнометражных картин: «Улица полна неожиданностей», «Пиковая дама», «Повесть о молодожёнах». Ты вообще в монтаже хоть что-то понимаешь?

«Эх, если бы не эта убогая плёночная халабуда, то я бы показал, что такое настоящие монтажные склейки, — грустно подумалось мне. — Компьютер бы сюда с соответствующими программами, то я бы и без посторонней помощи сделал всё от и до в лучшем виде. Но времена не выбирают, в них живут и поживают».

— Кое-какие понятия имеются, — улыбнулся я, затем встал с банкетки и вытащил из кармана пиджака небольшой презент в виде шоколада «Алёнка». — Вот — шоколадка, какая ни есть, а всё-таки закуска. Поработайте пока со вчерашними плёночками, попозже принесут ещё несколько сегодняшних коробок, а завтра вечером сядем за монтажный стол. Лады?

— Ну, деловой, — хмыкнула женщина, выпустив клуб сигаретного дыма изо рта. — Жалко тех девок, которым ты мозги запудришь. Я же тебя насквозь вижу.

— Жалко, Раиса Кондратовна, у пчёлки в попке, а насквозь видит только рентген, — ещё раз улыбнулся я перед тем, как попрощаться.

Второй эпизод детектива «Тайны следствия» по сценарию начинался у меня со сцены, где оперативники Ларин, Казанцев и Волков с другими сотрудниками милиции занимались рукопашным боем. Для съёмки эпизода подъехал и бригадир каскадёров Александр Масальский с тремя своими дзюдоистами. Александр Самойлович где-то достал чёрное кимоно и перед репетицией расхаживал по площадке с видом обладателя чёрного пояса по всевозможным единоборствам в Мире. «Для инструктора по рукопашке годится, самое то», — улыбнулся я и скомандовал:

— Стройся!

— В каком смысле? — опешил Масальский.

— В том смысле, что по росту, сейчас будем делать комплекс моих упражнений, — сказал я, снимая с себя рубашку и закатывая до колена брюки.

— Зачем? Я уже всё для этой сцены придумал, — махнул рукой Александр Самойлович.

— Похвально, но сначала сделаем мои задумки, а затем ваши, — кивнул я и обратился к главному оператору, — Давыдыч, сейчас мы будем бегать и прыгать, поищи ракурсы поинтересней, чем съёмка с тележки.

— Ты, Феллини, за меня не волнуйся, — буркнул Дмитрий Месхиев, давая последние указания бригаде осветителей.

Я окинул взглядом построившийся как на уроке физкультуры передо мной отряд из актёров и каскадёров и про себя в очередной раз рассмеялся. Потому что по росту сначала шли высокие актёры: Стеблов, Пороховщиков и Видов, а дальше исключительно дублёры-дзюдоисты, которые все как на подбор были крепкие и коренастые. «Ничего, мелочи жизни, на общих планах, когда камера снимает снизу, рост плохо считывается», — подумал я и крикнул:

— Построились в два ряда, три метра дистанция между собой. Александр Самойлович, а вы встаньте рядом. Ваш герой в кадре — это инструктор рукопашного боя.

Я дождался пока актёры и каскадёры разберутся, а Александр Масальский, который впервые в жизни видел, чтобы режиссёр указывал, как ему тренироваться и тренировать, пристроился с правого бока.

— Встали в стойку: левая нога чуть впереди, правая чуть сзади, правый кулак прикрывает челюсть, левая рука выставлена вперёд. Стойка стандартная боксёрская. А теперь пошла первая комбинация: правый прямой, левый прямой, снова правый прямой, а затем акцентированный удар правой ногой в область солнечного сплетения. И снова встали в стойку.

Я несколько раз показал комбинацию медленно и потребовал, чтобы её повторили без моей помощи. Всё это было элементарно, но актёры в училищах изучали только сценическое фехтование, а дзюдоисты привыкли работать совсем в другой манере и с другой кинематикой движений. Ведь задача дзюдоиста провести бросок и вывести противника на болевой приём. А рукопашный бой, хоть и подразумевает болевые приёмы, но в реальной боевой обстановке, когда под ногами нет ровного защитного покрытия, бороться, как правило, просто негде. Совершая бросок своего противника, ты рискуешь упасть сам и удариться головой о кирпич, камень или бетонную стенку. А когда таких противников несколько, то ввязываться в борьбу вообще противопоказано, ведь пока ты ломаешь одного, остальные тебя элементарно забьют насмерть.

— Да что это за клоунада⁈ — вдруг возмутился один из подопечных Александра Масальского. — Это цирк какой-то! Да над нами все пацаны ржать будут.

— Значит, товарищ каскадёр, это цирк? — тяжело вздохнул я, так как мне снова приходилось доказывать свою правоту кулаками. — Допустим. Тогда предлагаю небольшой дружеский поединок на звание клоуна Карандаша. Товарищи, освободите татами.

— Коля, ты смотри не очень-то, — пробурчал Масальский, прикрыв рот рукой, чтобы я не видел довольную улыбку бригадира наших каскадёров.

— Да я аккуратно, Александр Самойлович, — хмыкнул паренёк, который был примерно моих габаритов: рост — 175, вес около 70 кг.

«Я тоже постараюсь аккуратно, — подумал я, встав в привычную боксёрскую стойку напротив парня. — Наверняка сейчас попытается пройти в ноги и провести болевой, чтобы вышло не только аккуратно, но и больно».

— Бокс! — скомандовал я и начал медленно кружить по воображаемому рингу, вынуждая своего противника тоже постоянно перемещаться, а не стоять столбом и ловить момент для своего рывка в ноги.

Не знаю, как называлась дзюдоистская стойка этого Николая, но внешне она напоминала фигуру медведя. «Медведей бить, конечно, не хорошо, но куда было деваться?» — подумал я и выброси один за другим несколько легких и быстрых джебов левой рукой. И одним даже достал паренька по кончику носа. И только тогда он ринулся, подобно медведю в ноги. От первого прохода я благополучно ускакал в сторону. Второй резкий рывок каскадёра Николая в район моего колена также остался без результата. И вдруг мой противник решил меня ухватить за переднюю левую руку. Ну правильно, дай дзюдоисту тебя только зацепиться и всё — пиши пропало. И тут мне на ум пришёл шикарный приём, которым меня как-то раз отправили в нокаут в той жизни, во время молодой и безбашенной юности: удар в голову с разворота по часовой стрелке вокруг левой ноги. Опасность его в том, что правая пятка весело и незаметно прилетает грустному противнику за правое ухо. И как только «друг мой Колька» дёрнулся, чтобы ухватить меня за левую руку, я, резко гаркнув: «кия!», изобразил шикарную вертушку. И Николай, который смотрел перед собой, так перед собой носом вперёд и рухнул. Хорошо хоть поединок проходил не на асфальте и парень не получил серьёзных повреждений лица.

— Б…ть, — буркнул Александр Масальский и в этот же момент техники, осветители и актёры, которые были на площадке разразились громкими аплодисментами.

— Браво! — громче всех выкрикнул Леонид Быков.

И только сейчас я заметил, что народу в нашем павильоне как-то слишком много. И приглядевшись, рассмотрел, что кроме моей съёмочной группы и моих актёров в зрители затесались: главный режиссёр «Рабочего посёлка» Владимир Венгеров и его многочисленные подопечные. Знакомые мне ассистенты Евгений Татарский и Алексей Герман, актёры: Олег Борисов, Людмила Гурченко, Татьяна Доронина, Станислав Чекан, Елена Добронравова, Виктор Авдюшко и много кто ещё, с кем я не был знаком даже шапочно.

«Ночь, улица, фонарь, гаражи, и куда вокруг не глянь ни души», — пробурчал я про себя и громко произнёс вслух:

— Товарищи дорогие, чем обязан? Попрошу покинуть павильон всех, кто не является членом моей съёмочной группы.

— Это сейчас что такое было? — пролепетал Владимир Венгеров, сняв с носа большие квадратные очки.

— Репетиция балета «Лебединое озеро» в новом прочтении, — улыбнулся я. — Владимир Яковлевич, разрешите я продолжу работу. У меня в сентябре сдача детектива.

— Этого года? — ещё сильнее удивился режиссёр, который стал известен всей стране, когда снял в 50-е годы фильмы: «Кортик» и «Два капитана». К сожалению обе эти картины очень талантливо переснимут в 70-е, и имя Владимира Венгерова со временем отойдёт на второй план.

— Я бы сдал в следующем, но в Смольном хотят в этом, — развёл я руки в стороны. — Сам первый секретарь обкома товарищ Толстиков сказал, что в кино смотреть нечего.

— Авантюра, — коротко бросил Венгеров, прежде чем направиться на выход из павильона.

— Слушай, Феллини, а я тоже так буду махать ногами? — спросил Леонид Быков, одетый в тёмно-синий китель подполковника милиции, так как сегодня после спортзала снималась сцена в кабинете начальника уголовного розыска. — Как бабочка?

— Обязательно, Леонид Фёдорович, — кивнул я. — Подберём только подходящего дублёра. Кстати, а форма-то вам к лицу. Готовьтесь к роли.

Я похлопал киношного подполковника по плечу и подошёл к задумчивому главному оператору. Дмитрий Давыдович Месхиев забылся до такой степени, что даже затянулся сигареткой, хотя курить в павильоне категорически запрещалось.

— Есть идеи? — спросил я, отмахиваясь от неприятного сигаретного дыма.

— Есть, — выдавил из себя оператор. — Сейчас снимаем твою разминку, где они, стоя в ряд, машут руками и ногами, а затем запечатлеем отдельные поединки с твоей вот этой крутилкой. — Месхиев покрутил указательным пальцем перед лицом. — Лихо, не ожидал такого.

— Стой-стой-стой, а кто будет крутить вертушки? — пробормотал я, покосившись на дзюдоистов, которые на такие кульбиты были пока не способны.

— На крупных планах — они, а на общих, спиной к кинокамере — ты, — Дмитрий Давыдович затушил сигаретку и сказал, — давай работать, хватит отдыхать.

— Ну, ладно, — пробурчал я и окликнул паренька, с которым несколько минут назад поспарринговался, он уже пришёл в себя и растерянно тёр рукой мощный затылок, — Коля, снимай кимоно, у тебя сегодня выходной по медицинским показаниям! Товарищи, приготовились к съёмкам!