Глюконавты

Глава 13 Дети кукурузы и свет в конце туннеля

Покинув симпатичный городок с не менее симпатичным тату салоном горе — путешественники снова оказались на асфальтированной дороге по обе стороны от которой колосились золотистые хлебные поля.

— Может снова такси вызовем? — предложил Муха.

— Ага, щаз, — огрызнулся Бонч-Бруевич. — С их ценами я лучше до конца своей жизни пешком буду ходить. Да и куда нам ехать? Я вот ума не приложу куда мне теперь податься. Но однозначно на одном месте мне долго задерживаться нельзя. Охотники не дремлют.

— Так ты же вроде как изменил свою внешность?

— В том то и дело что вроде как… стопроцентной гарантии это не даёт. Кроме того скорее всего они пеленгуют меня по смартфону…

— Нифигасе! Так выкинь его к чёртовой матери и всех дел…

— Ага! Выкинь! Он денег стоит и немалых. Кроме того без смартфона я как без рук. Где музло любимое слушать буду, ты подумал? У меня там шикарная мп-3 коллекция. Так просто я с ней не расстанусь.

— Третий Круг Ада, — вслух прочёл Муха покосившийся старый дорожный указатель. — Ну и где же здесь этот самый круг? На самом поле?

— А точно! — оживился гном. — Круги на полях! Их же делают свихнувшиеся уфологии и фанаты сериала «Икс файлы». Вот и этот самый круг наверняка где-то здесь недалеко аккуратно выстрижен. Я сам такие когда-то в молодости делал. Привязываешь к ручке косы верёвку и раскручиваешь её по кругу, срезая всё вокруг. Примерно с третьего раза я наловчился, вращаясь как адский волчок. В глазах потом мультики бегали…

— Пойдем, что ли поищем эти круги? — предложил Муха.

— Нет, — Бонч-Бруевич приложил к правому уху ладонь. — Ты поздно предложил… что-то к нам едет. Если это ваш Хэлфорд, то я лучше затеряюсь в колосьях. Не переношу его гейскую, наглую, бородатую рожу…

Муха тоже услышал приближающееся гудение:

— Это не мотоцикл, это машина, — знающе сообщил он.

На горизонте возник чёрный шестисотый «Мерс», который стремительно приближался.

— Классная тачка! — завистливо прицокнул языком гном. — Мне бы такую… сгонял бы на ней в Мордор и толкнул местным в три дорога. Они за такого мерина точно бы не поскупились…

— Кажется я знаю кто это едет… — Муха поднял вверх правую руку голосуя.

Мерседес плавно затормозил рядом с колоритной парой халявных автостопщиков.

— Привет вам, честные фраера, — сказал высунувшийся в открытое окно машины бритоголовый браток в малиновом пиджаке. — Что, снова вас подкинуть?

— Ну разумеется, — обрадовался Муха. — Прокатимся с ветерком…

— А где твой друг? Мутировал в гнома?

— Да нет, — рассмеялся Муха. — Укатил по делам, но обещал вернуться. А гном это наш давний кореш, свой пацан в доску.

— А то! — усмехнулся в напомаженные усы Бонч-Бруевич и поправляя висящий за спиной топорик.

— Окей, залезайте! — владелец «Мерса» кивнул на заднее сидение. — Только обивку мне там мне не испачкайте, а то вид у вас, как после хорошей пьянки.

Пассажиры забрались в машину и Мерседес рванул с места.

— А у меня бяда, — грустно сообщил браток, врубая в салоне «Heart of Gold» от неподражаемого U.D.O.

— А в чём дело? — удивился Муха. — В прошлый раз, вроде, всё тип-топ было.

— Так то ж в прошлый раз, — возразил браток. — Короче, заколебали меня козлы местные, ни в ад, ни в рай брать не хотят. Я ведь, дурак, и там, и там на лапу дал, а бабок в итоге не хватило, чтобы двинуться по бюрократической цепочке дальше. Из Чистилища меня выгоняют, мол, после последней воровской разборки в Питере мест у них нет. В аду чертям отстегнул и они мне быстренько направление наверх выписали, а наверху этот, как его… некий Ридван у ворот сидит, щёки надул и права качает. Так, мол, и так, хочешь на небесах жировать, отстёгивай, барыга, пять кусков зеленью, а бабок то больше нетути.

— И что же ты теперь станешь делать? — спросил гном, поглаживая бороду. — Походу попал ты круто так…

— Да возвращаться теперь буду, — ответил браток, — а что ещё мне прикажешь делать? То-то знакомые удивятся, увидев меня живого и невредимого.

— То есть как это возвращаться? — не понял Муха. — Куда?

— Тю, ты чудной, — удивился владелец «Мерса», — понятно куда, в мир живых, откуда сюда и попал.

— А что так можно? — привстал на сидении Муха. — Вернуться?

— Конечно, — усмехнулся браток, — а вы думаете, я куда сейчас как раз еду? Ты то сам, откуда будешь?

— Из Мурома я, Владимирская область, — ответил парень.

— Ух ты, — восхитился владелец «Мерса», — так значит мы с тобой земляки. Вот это да…

За очередным поворотом машину внезапно остановил передвижной полицейский блокпост. Одетый в бронежилет и чёрную балаклаву гаишник с болтающимся на груди автоматом не спеша подошёл к затормозившему «Мерсу».

— Далеко собрались? — спросил он ухмыляющегося братка.

— Да вот в мир живых возвращаемся, — спокойно ответил тот.

— Ваша виза в мир живых? — потребовал гаишник.

Браток полез в бардачок и показал полицейскому чёрный жетон с тисненой перевёрнутой пятиконечной звездой.

Гаишник кивнул.

— А визы ваших друзей?

Гном с Мухой тревожно переглянулись.

— А нет у них виз, — ответил браток, — они ещё не умерли.

— Пожалуйста, выйдите из машины, — приказал гаишник пассажирам, и когда те выполнили его просьбу, снова повернулся к братку. — А вас, гражданин, я больше не задерживаю. Вы свободны!

Браток пожал крутыми плечами и, вдавив педаль газа, резко рванул с места.

— Ну что, металлисты недоделанные, отбегались? — спросил из-за спины чей-то до боли знакомый насмешливый голос.

Бонч-Бруевич с Мухой обернулись.

На дороге стоял жёлтый полицейский бобик, рядом с которым во весь свой полный золотых коронок рот, улыбался участковый Антон Гопстопов.

Бежать было решительно некуда. Слева клонились на ветру заросли густой кукурузы, справа угрожали лёгким туманом зловонные болота и темнели зловещие камыши. Кивнув участковому, гаишник погрузился в бело-синюю «Теслу» и укатил себе восвояси следом за исчезнувшем вдали «Мерседесом».

— Я вот всё думал пока вас ловил, что я с вами пойманными сделаю, — не спеша разглагольствовал Гопстопов. — Скормлю голодным львам как христианских великомучеников или подвешу вниз головой на старой осине как Бенито Муссолини. И вот я вас поймал, а воображение словно отшибло, ничего путного в голову не приходит.

— А может ты нас просто отпустишь? — предложил Бонч-Бруевич. — И мозг тогда парить ненужно.

— Кстати, а где Вадик? — гневно вскричал Муха, наконец справившись с расшалившимися при виде ненавистного врага нервами. — Куда ты его дел душегуб в форме?

— Сбежал твой Вадик! — огрызнулся полицейский. — Не смог я его тогда догнать… слишком сильно я разогнался… и где он сейчас валандается, не знаю…

— Я вообще ко всей этой криминальной истории никакого отношения не имею! — склочно заявил Бонч-Бруевич. — Каким я здесь боком?

— Ты злостный наркоторговец! — гаркнул участковый. — На тебя ориентировки разосланы по всем честным землям. Кокс на концертах толкал, контрабандой промышлял. Организовал наркопритон для несовершеннолетних эльфов. Состоял в банде уличных босяков грабителей. Бобровые шапки с ПК бояр срывали. Было ведь?

— Было! — кивнул гном. — Но всё это давно в далёком прошлом…

— Сдай своё оружие! — потребовал полицейский.

— Какое такое оружие? — совершенно невинным образом поинтересовался Бонч-Бруевич.

— То, что у тебя за спиной висит. Топор представительного класса!

— А это вовсе не оружие, — нагло заявил гном, словно сытый кот щурясь на солнце. — Это массажер для спины! Хочешь я тебе им хребет сейчас как следует помассажирую?

Гопстопов потянулся к кобуре.

Ситуация резко накалилась.

Бонч-Бруевич нагло смотрел на представителя закона и даже в ус не дул. Страха перед грозным участковым у него не было.

— Ну давай, брат, как в итальянском вестерне, — добродушно произнёс гном. — Кто из нас быстрее? Соревнуемся?

Полицейский побагровел и, расстегнув кобуру, выхватил оттуда большой малосольный огурец.

— А вот и закуска подоспела! — хохотнул Бонч-Бруевич и, ловко снимая из-за спины топор, ударил тупым концом лезвия полицейского прямо в лоб.

Участковый грузно осел на шоссе.

— Мой топор получил своё первое боевое крещение! — торжественно прокричал гном, потрясая над головою оружием. — Какой славный удачный день…

И Бонч-Бруевич хорошо поставленным басом эпично пропел:

— Из-за леса из-за гор показал мужик топор и не просто показал, к длинной палке привязал…

— Сектор Газа, — тут же определил Муха. — Частушки. Отцензуренная версия. Короче сматываться нам отсюда надо да поскорее… благо транспорт у нас уже есть, хотя и полицейский.

— Ты что сдурел? — спросил гном перестав петь. — Ты что, машину водить умеешь?

— Умею, — дерзко ответил Муха, забираясь на водительское сидение жёлтого бобика. — Восемь раз на права сдавал, но так и не сдал.

Очумело глядя на Муху, Бонч-Бруевич всё-таки тоже забрался в машину.

— Ну смотри мне Спиди-гонщик! — мрачно предупредил он. — Если что пойдёт не так, то мой верный топор сразу же попробует на вкус твою тощую задницу. Предупреждаю заранее — он уже вошёл в раж.

Нащупав ключ в зажигании, Муха резко повернул его. Бобик вздрогнул, недовольно заурчал и вдруг самовольно поехал прямо на лежащего в отключке на дороге Гопстопова.

— Поворачивай!!! — закричал гном, ударив кулаком по приборной доске. — Идиот, ты его сейчас задавишь.

Муха повернул. Переднее колесо бобика прошло в сантиметре от головы участкового.

— Ура! — Муха радостно крутил баранку. — Поехали…

Бонч-Бруевич скептически покачал головой, но от дальнейших комментариев воздержался.

Когда беглецы увидели стоящий поперёк дороги чёрный шестисотый «мерин», то сильно удивились, а затем даже слегка обеспокоились. «Мерс» стоял не на своих родных колёсах, а на подложенных под голые оси красных кирпичах. Короче, сразу было ясно, что машину недавно вероломно «раздели».

Остановив полицейский бобик, Муха выскочил на шоссе и, обойдя «Мерс» кругом увидел лежащего «в позе Анны Карениной на рельсах», абсолютно голого братка. Мужик был явно без сознания, хотя больше всего своим видом напоминал мирно спящего херувима.

Муха заглянул в салон «Мерседеса».

— Так и есть, — крикнул он гному, — магнитолу тоже спёрли вместе со всеми аудиокассетами U.D.O. и Accept.

— Ух ты юхты, — простонал браток.

— Что? — не понял Муха, подойдя к распростёртому на асфальте телу. — Ты что-то сказал?

— У-у-ур, — повторил президент банка «Титаник». — Урою гадов.

— Кого? — Муха затряс братка за широкие плечи. — Очнись, кореш.

Браток открыл правый налитый кровью глаз и недоумённо уставился на Муху.

— А так это ты, — хрипло сказал он. — Заказали меня, урки позорные. Даже здесь, суки, достали. Ржавой трубой по башке врезали. Как до сих пор жив сам не знаю.

— Кто заказал? — спросил Муха. — Зачем?

— Да Тамбовские, понятное дело, — ответил браток, — скучно, видно, им в Чистилище сидеть суда дожидаться. Завидно им, волкам позорным стало, что меня в мир живых отпустили. Эх, ног совсем не чувствую… боюсь хребет на фиг перебили…

— Ничего, — сказал Муха, беря братка за волосатые ноги, — мы тебе поможем, чем сможем. Эй, Бруевич, айда-ка сюда!

Мужик был тяжёлым, словно борец сумо перед началом соревнований басё в Токио. Кое-как дотащив его до полицейского бобика, кряхтящие от натуги гном с Мухой стали запихивать братка в кенгурятник.

— Эй, вы что? — заорал владелец ограбленного «Мерса». — Вы куда это меня, дебилы, пихаете? Так вы менты что ли?

— Да нет же, — крикнул Муха, — просто мы тачку эту недавно угнали, а в кабине ты не поместишься.

Успокоившись, браток принял вертикальное положение и сам без посторонней помощи, забрался в бобик. По всей видимости, травма спины у него была совсем незначительная.

— Ой, ё… — заорал он, выскакивая обратно, — там бомж какой-то вонючий сидит.

— Кто? — отстранив владельца «Мерса», Муха заглянул в клетку.

На обрезиненном полу у скамейки в совершенно непотребном виде, лежал абсолютно пьяный Аббат и время от времени тихонько порыкивал что-то на норвежском языке.

— Ни фига ж себе! — Муха провёл рукой по взмокшему лицу. — Значит Гопстопов и его задержал.

— А кто это? — спросил более-менее пришедший в себя браток, натягивая на себя найденную под водительским сидением полицейскую форму.

— Да знакомый наш один, — ответил Муха. — Ты его не бойся, он добрый, котиков любит и вообще сам няшка. Это он только на концертах и в буклетах своих дисков очень грозный. А так довольно прикольный мужик…

— Ну тогда ладно, — сказал браток надевая на бритую голову ментовскую фуражку. — Только я с ним в кенгурятнике всё равно не поеду, вот как хотите.

Подойдя к «Мерсу» и отперев багажник, браток извлёк из него помповый дробовик, и с сожалением посмотрев на бесполезную запаску, вернулся к бобику.

— Ментовскую тачку поведу я, — объявил он, — а вы, обдолбыши, вполне поместитесь на сидении рядом.

Опасливо посмотрев на помповик, путешественники согласно закивали…

Когда бобик тронулся, Муха не удержался и спросил:

— А кто всё-таки тебя на дороге-то обул?

Браток помрачнел, но всё же ответил:

— Да пацанва какая-то мелкая выбралась из кукурузы и шипы на шоссе поставила. Я, естественно, затормозил, а когда вылез с ними разобраться, огрели меня по голове ржавой трубой. Со спины. У меня звёзды в глазах тогда как взорвались. Настоящая сверхновая. Даже любимый мой спортивный костюм, блин, от Гуччи, сволочи, спёрли. Он в багажнике лежал… обидно.

— Да… — протянул Муха. — Хорошо хоть серпом по известному месту не съездили.

— А что могли? — удивился браток.

— Да ещё как! — подтвердил Бонч-Бруевич. — Тебе, приятель, считай ещё крупно повезло.

— Жаль, что сотового покрытия здесь нет, — посетовал браток, — труба не фурычит, а то хотя бы ремонтников вызвал машину забрать. Пропадёт ведь зазря даже без колёс… на запчасти, босота, растащат. Ну да ладно, из города им позвоню…

Астматически похрипывая, полицейский бобик летел вдоль серой ленты бесконечного шоссе. Ландшафт по обеим сторонам дороги в очередной раз медленно менялся. Болота и кукуруза куда-то исчезли, вместо них потянулись роскошные виноградные поля. Пару раз на дороге голосовали какие-то подозрительные личности: странный человек в космическом скафандре с тянувшимся за спиной раскрытым парашютом и некто в надвинутом на лицо жёлтом капюшоне с бензопилой в руках.

— Вот же лохи, — весело ржал браток. — Кто ж их подвозить то будет? Это ж надо, в мир живых на халяву собрались. Даже здесь от этих гнилых фраеров никакого спасу нету.

Муха с интересом рассматривал полицейскую форму, в которую был облачён владелец чёрного Мерседеса. Форма почему-то оказалась полковничьей и это притом, что Гопстопов был всего лишь разжалованным в постовые участковым, значит, ему она принадлежать никак не могла. Ещё одна неразрешимая загадка этого бредового мира.

Поля бурно растущих виноградников вскоре закончились. Их место занял высокий бетонный забор с колючей проволокой наверху.

— О, — хохотнул браток, — значит выход уже близко, почти доехали, держитесь, братва.

Бобик резко занесло. Ловко крутанув руль вправо, лихой водитель аккуратно объехал открытый канализационный люк, в котором маячила голова ремонтного рабочего в оранжевой каске. Машина поехала значительно быстрее, причем, судя по выражению лица братка, поехала сама по себе.

— Что за фигня? — владелец банка «Титаник» резко нажал на тормоза, но полицейский тарантас ему уже не подчинялся. — Попали, блин.

Бобик взревел и понёсся пуще прежнего.

— Вот это совсем жёсткий прикол, — браток постучал пальцем по спидометру, который уже давно зашкаливало.

В кузове машины что-то с грохотом перекатывалось.

— Бедный Аббат, — прошептал Муха, безумно таращась на дорогу, — по-моему, мы сейчас взлетим.

Но они не взлетели. Внезапно машина сбросила скорость и сама затормозила у высоких выкрашенных серебряной краской ворот, которыми заканчивалось, казавшееся поначалу бесконечным, шоссе.

Пассажиры проворно выскочили наружу.

— Ну и куда теперь? — спросил Муха, борясь с подступившей к горлу тошнотой. — У кого-то есть умные идеи?

— Есть, — подтвердил браток и, подойдя к железным воротам, настойчиво постучал в них кулаком.

Через минуту с обратной стороны послышался аналогичный стук.

— Во! — торжественно возвестил глава банка «Титаник». — Слыхали? Он там.

— Кто он? — не понял гном, опасливо глядя на странные ворота.

— Хранитель врат, — ответил, усмехаясь, браток и, достав из-за пазухи сто долларовую купюру, осторожно подсунул её под ворота.

Банкнота слегка дернулась и тут же исчезла, будто её всосал бесшумно работающий пылесос.

— Ты же, вроде, говорил, что у тебя совсем нет денег? — удивился Муха.

Владелец чёрного мерина лукаво ему подмигнул.

— Про запас на всякий пожарный у меня всегда мелочишка какая-нибудь да остаётся. Не кипешуйте, братва. Дома у меня столько бабок, что хватит моим потомкам по самый Судный день. Просто я, дурак, когда сюда попал, мало с собой налички взял, думал ненадолго в эту командировку отправился. Но не хватило, блин. Просчитался со сроками… и карманными вложениями.

Ворота тихо щёлкнули и с лёгким скрипом разошлись в стороны. За ними была яркая солнечная поляна, покрытая цветущими одуванчиками. Вдалеке виднелась опрятная белокаменная церквушка, а у столетнего дуба ржавел остов старого как дохлый тираннозавр, допотопного школьного автобуса.

Не веря своим глазам, Муха узнал в открывшемся за воротами пейзаже окраину родного Мурома.

Первым за ворота ступил браток и, утопая по колено в жёлтых одуванчиках, припустил прямо к дороге, где краснела на солнце облупленная телефонная будка.

Муха испуганно оглянулся, посмотрев на полицейский бобик.

— А как же Аббат? — хрипло спросил он. — Что ж мы его здесь одного бросим?

Бонч-Бруевич кивнул и, подбежав к машине, заглянул в кенгурятник. Аббата там не было. Вместо него на полу валялась пустая бутылка из под виски «Вольфбурн Морвен» с дурацким волком на этикетке.

— Ну, где Аббат? — нервно спросил Муха.

— Нету Аббата, — ответил задумчиво почесывающий макушку Бонч-Бруевич.

— Как это нету? — не врубился парень.

— Был и вышел весь…

— По-моему, этот новый мир какая-то очередная хитрая ловушка…

— Что?

— Говорю тебе, здесь что-то не так. У нас школьники отродясь на таких вот школьных автобусах не ездили. Он же явно американский…

Ворота, по-прежнему, были открыты.

А браток в форме полковника полиции, приветливо помахав рукой, уже звонил куда-то по телефону.

— Ладно, я пошёл, — сказал Муха, делая шаг за ворота. — Всё равно надо рискнуть… вдруг и в самом деле домой попаду…

— Стой… — закричал Бонч-Бруевич, но было поздно.

Окружающая реальность с хлопком свернулась.

Исчезли краски, тени, звуки и в следующую секунду гном и человек оказались на всё том же шоссе, но только холодной туманной ночью. Вдали тёмным пятном чернел странный город. Моросил противный дождик. Одежда мгновенно промокла. От неожиданного скачка реальности сковал шок, не позволяющий связно соображать.

— Где мы? — придя в себя первым, разлепил губы Муха. — Что это за город?

Бонч-Бруевич не ответил, воинственно сплюнув в сторону он молча побрёл вдоль шоссе…

Город был странным, каким-то заброшенным что ли. Совершенно нежилые дома, намертво заколоченные гнилыми досками тёмные тусклые окна, будто вплавленные в камень обугленные двери. Дрожа от холода, Муха дёргал многочисленные ручки, стучал в глухие ставни, но всё тщетно, их никто не слышал. Да и некому было слышать.

— Это долбанный Сайлент-Хилл! — наконец заявил он. — Я только что это понял. Теперь нам стопроцентно каюк. С гарантией.

Протяжно завыла сирена воздушной тревоги. Земля под ногами содрогнулась и из внезапно возникших трещин, повалил белый пар. По стенам домов побежала ржавая порча, вспыхивая огненными шипящими прожилками.

— Гляди-ка! — гном быстро снял из-за спины свой верный топорик. — Это ещё что за хтонь там из тумана лезет?

Муха посмотрел и весь обмер от страха. Спина под красной косухой мгновенно покрылась холодным потом. Сквозь клубящийся дым и туман медленно двигался чудовищный великан в кожаной юбке и с треугольной клеткой на голове. В правой руке великан с большим трудом волок исполинский тесак, оставляющий за собой на асфальте ворох белых искр.

— Пирамидоголовый!!! — хрипло закричал Муха.

— Да? Ну и что с того? — удивился Бонч-Бруевич. — Думаешь у него кровь не красного цвета?

— Не уверен что она у него вообще есть, — дрожащим голосом проговорил парень, дёргая наугад дверь ближайшего подъезда.

Дверь неожиданно поддалась, приоткрывшись с подвывающим скрипом. Из помещения повеяло затхлой сыростью.

— Скорее? — Муха рванул воинственно настроенного гнома за рукав кожаной куртки. — Надо бежать… Пирамидоголового нельзя убить, можно лишь от него спрятаться.

Пожав плечами Бонч-Бруевич вошёл в непонятный дом следом за Мухой. Внутри тянулся заставленный всевозможным хламом коридор, освещаемый подслеповатыми тусклыми лампочками. Чего здесь только не было… старые детские трёхколёсные велосипеды, ржавые тазы, пара инвалидных кресел, капельницы, поваленный набок стол для хирургических операций и сгоревший в незапамятные времена усилитель «Фендер».

Наконец с трудом пробравшись через весь этот мусор, гном и Муха остановились у очередной загадочной двери. На двери висела поясняющая металлическая табличка.

«Глюконавты», — было красиво выбито на ней, — «Продолжение крайне дурацкой истории».

— Что это значит? — спросил Муха, опасливо осматривая дверную ручку, выполненную в виде раскрывшей зубастую пасть летучей мыши.

Бонч-Бруевич пожал плечами, и решительно взявшись за ручку, потянул дверь на себя.

Яркий белый свет ударил по глазам, а затем раздался жуткий разрывающий барабанные перепонки рёв.

— Не стой на контактных рельсах, идиот! — рявкнул гном с силой потянув оглушённого происходящим парня куда-то в сторону.

Пышущая жаром, ярко освещенная непонятная махина промчалась буквально в сантиметре от всё ещё пребывающего в шоке Мухи.

— Что это было? — Муха сильно тёр кулаками слезящиеся глаза.

— Поезд метро! — раздражённо буркнул Бонч-Бруевич, выталкивая напарника на рельсы из стенной ниши, в которой им удалось спрятаться. — Это очень хороший для нас с тобой знак. Свет в конце туннеля. Хотя машинист поезда как всегда увидел двух застывших на рельсах с открытыми ртами тупых идиотов…