Дервиш

Глава 8. Беседы у костра

— Меня зовут не Бэккет! — Искатели вновь услышали знакомый голос. — Мистера Бэккета больше нет. Зовите меня Дервиш. Это имя мне больше нравится.

… Солнце висело в зените, день стремительно пролетел свою первую половину, едва начавшись для искателей, только что проживших целую жизнь. С реки подул ветерок, освежая головы, разгорячённые тяжкими грёзами. С трудом приходя в себя после тяжёлого видения, Глеб наклонился вперёд, к заводи, опустившись на колени и распугав рыбок, зачерпнул ладонями чистую тёплую воду. Он с наслаждением умылся, прогоняя наваждение. Напряжение от только что виденного им понемногу покидало уставшее сознание. Он тряхнул головой и пригладил волосы. Немного отдышавшись, встал и повернулся. Перед ним стоял улыбающийся смуглый мужчина с русыми вьющимися волосами, и огромными карими глазами. Глеб всмотрелся в совершенные черты его лица и удивлённо сообщил:

— Я узнал тебя! Мы уже виделись! Я видел тебя во сне! Ты спрашивал, готов ли я! Это что, сон продолжается?

— Нет, Глеб, теперь это не сон. — Ответил тот, кто просил называть его Дервиш.

Бросив взгляд на поднимающегося на ноги Трутнёва, он продолжил:

— Я приходил во сне, это так, но в отличии от мистера Бэккета я существую на самом деле. Так как необходимости быть им больше нет, я предпочитаю свою внешность. Это — настоящий я!

— Что это было? — С изумлением спросил Слава.

— Я показал вам свою жизнь. Я сделал это только для вас, сам я предпочёл бы забыть о ней навсегда. Надеюсь, что я встретился с ней в последний раз.

Он внимательно посмотрел на сидящую на песке Вику, с изумлением глядящую на него усталыми и заплаканными глазами, и та упала на песок.

— Пожалуйста, отнесите её в палатку, — сказал Дервиш, — ей очень нужно отдохнуть. Для Виктории Николаевны сегодня были слишком серьёзные испытания. И вам тоже лучше всего для восстановления сил немного спокойно поспать.

Глеб со Славиком отнесли Вику в палатку. Глеб подложил ей под голову свою куртку, завёрнутую в полотенце, и сам лёг рядом, закрыв глаза…

Пробуждение принесло освобождение. Глеб почувствовал прилив сил и энергии, способной свернуть горы. Он посмотрел на спящую Вику, улыбнулся и, стараясь не шуметь, вышел из палатки. Из соседней уже показался Слава, приветливо кивнувший ему. Дервиш сидел на берегу, у воды. Он, по своему обыкновению, улыбнулся искателям, и поднял руку в приветствии:

— Вода изумительно тёплая. Я уже искупался! — Сказал он, кивнув на реку.

— Пошли, тоже искупаемся! — Слава махнул Глебу рукой.

Глеб скинул одежду на берегу и бросился вслед за Трутнёвым в тёплые речные волны. Он с наслаждением рвал руками прозрачную плотную толщу воды, бросая вперёд своё тело. Потом остановился и повис в воде, глядя на свою тень на песчаном дне. Непроницаемая тишина и покой окутали его. Спокойное течение неслышно несло неподвижное тело, медленно поворачивая его, и покачивая расслабленно висящие руки и ноги. Глеб почти задремал от удовольствия. Он с нежностью и любовью подумал о Вике, безмятежно спящей в палатке. Тотчас появилась мысль о грозящих им неведомых опасностях, необходимости защитить её, и он взмахнул руками. Нахлынула острая жажда действий. Глеб вынырнул и, вздохнув полной грудью, стремительно поплыл к берегу.

— Кто ты? — Спросил Глеб, в упор глядя на Дервиша.

Тот спокойно улыбнулся:

— Я Хранитель. Один из многих других.

— Что вы храните? — Поинтересовался Слава.

— Жизнь. Цивилизацию. Вас и других, подобных вам.

— Где мы сейчас находимся?

— Это Амритайя.

— Мы на Земле?

— Да! Это планета, которую вы называете Земля.

— Мы в другом мире?

— Да, другой мир. Это Амритайя. Земля — второй мир, её называют Свана.

— У Земли много миров?

— Несколько. Рядом с нами есть ещё один мир, его называют Балокха.

— Что мы здесь делаем? — Спросил Слава.

— Это очень важный вопрос. Я хотел бы, чтобы Вика тоже присутствовала при обсуждении.

— Хорошо, дождёмся её. — Кивнул Глеб.

— И давайте разведём костёр, — предложил Дервиш, — огонь очищает.

Через полчаса на песчаной косе рядом с палатками затрещал небольшой костерок из собранных в ближайшей роще веток. Вокруг него сидели трое беседующих мужчин.

— А где сейчас твой учитель? — Спросил Глеб.

— Я не знаю, где он сейчас, — покачал головой Дервиш, — мы с ним обязательно встретимся, но только после того, как вместе выполним важное дело, которое он поручил сделать, и о котором я скоро скажу.

— А что мы все видели?

— Я показал вам, как я встретил Учителя.

— Я не знал, что атланты были такие воинственные! — Сказал Трутнёв.

— Очень воинственные. К ремеслу военного готовили с юности.

— У вас были летающие тарелки?

— Виманы? Да! Виманами управляли мужчины из знатных богатых семейств, и многие из них воевали на своих собственных виманах. Машинами, которые двигались по земле, управляли офицеры из менее знатных и богатых фамилий, а простые воины, как я, воевали обычным оружием и бегали ногами.

— А где теперь все эти машины, это оружие? — С любопытством продолжал Слава, — его же было просто неимоверное количество!

— Что-то теперь на дне океана, что-то глубоко под землёй. — Улыбнулся Дервиш, — а что-то до сих пор находится в руках людей.

Глеб и Слава с любопытством и удивлением вперились в него взглядами, готовясь услышать из уст Хранителя невероятное откровение.

— Бумеранг — оружие атлантов! — Продолжал, улыбаясь, Дервиш.

Парни переглянулись и расхохотались, Дервиш тоже посмеивался вместе с ними.

— Что вы хохочете? — Из палатки выглядывала улыбающаяся Вика.

Глеб вскочил и подбежал к палатке:

— Ну как ты, лапа? Как себя чувствуешь?

— Да нормально всё! — Вика вышла наружу и собрала волосы в пучок. — Голова только как ватная.

— Вика! Тебе лучше поплавать! — Сказал Дервиш. — А я пока заварю чай.

— Иди, моё солнышко! — Глеб поцеловал Вику и прижал к себе. — Мне пойти с тобой?

— Нет, я сама! — Вика быстро пошла к воде.

Как бы там ни было, зелёное небо — непривычное зрелище для жителя другого мира, и взгляды искателей сами собой поднимались к изумрудной чаше сияющих над ними небес! Глаза искателей привычно отмечали всё необычное и новое: огромных чёрно-красных птиц, изредка парящих среди зеленоватых облаков, стада длинноногих радужных антилоп и похожих на буйволов животных в радужной чешуе, приходящих к воде. Стайки красно-жёлтых, белоснежных, коричнево-золотых и прочих цветов птиц, плавали, ныряли, бегали и размеренно бродили по берегам косы. Радужные стрекозы реяли над водой, бабочки всех размеров с умопомрачительными узорами на крыльях, прилетающие из рощи, садились на палатки, на головы, на натянутую между деревьями верёвку, по песку возле ног ползали большие и маленькие жуки с радужными закрылками. В остальном это был обычный мир, в котором есть жара, река с плавающими в прозрачной воде рыбами, прохладный ветерок, солнце, и запах свежезаваренного чая.

— О чём вы говорили? — Спросила Вика, накинув куртку и осторожно прикладываясь к горячей кружке.

— О том, что мы все смотрели. — Ответил Глеб.

— А кто был этот жестокий царь? — Спросила Вика.

— Царь равнинного государства Ассальпурадзи по имени Джамалушта, — ответил Дервиш, — солнцеликий владыка мира, опора и дыхание всего сущего!

— Там ещё было другое! Помните, что говорил этот, с посохом? — Живо произнесла Вика. — Лучезарный, повелитель вод, земель и небес трёх миров! Что за миры?

— Тот мир, что вокруг нас, есть первый мир — Амритайя, — ответил Дервиш, — второй мир — Свана, из которого мы пришли, и третий мир — Балокха. Джамалушта правил всеми этими мирами, пока их населяли полудикие и малочисленные племена. Он собирал с них дань, его мастера добывали в их землях необходимые вещества и материалы.

— Как он мог править сразу тремя мирами? — Удивилась Вика.

— Виманы государя летали между мирами, как сейчас летают из страны в страну ваши самолёты. Ассальпурадзи было очень богатым государством. Джамалушта имел огромную армию, и много очень мощного оружия, которое невозможно построить вашим учёным, потому что их уровень знаний невозможно сравнить с тем, чем владели служители Храма Мудрости.

— Откуда у них были такие знания? — Спросил Слава.

— Создатели позволили им иметь такие знания!

— Какие Создатели? — Спросил Слава.

— Создатели миров!

— О ком ты говоришь? — Удивилась Вика.

— О тех, кто конструирует миры и строит их, а потом населяет живыми существами, чтобы души имели место для того, чтобы учиться, постигать и накапливать знания.

— Тогда как же они позволили Атлантиде погибнуть? — Удивлённо спросил Глеб. — Они учили-учили, а потом всё разрушили? Это из-за упадка нравственности?

— Так решили ваши учёные мужи. Никто из Знающих не говорил, что Атлантида погибла в катастрофе. Зачем было уничтожать целую цивилизацию за ошибки живущих? Мы все учимся, и я тоже учусь, и у моего Учителя есть свои Учителя, потому что Жизнь Бесконечна! Однозначных действий не бывает — начиналась очередная эра Кали, технику и знания атлантов нужно было спрятать от орды ракшасов, что уже ринулись в этот мир. В эру Кали нравственность действительно сменяется упадком, но это обычное состояние для таких времён. Ракшасы могли воспользоваться этим, и руками людей совершить много опасных действий. Создатели поступили просто — они опустили континент на дно океана. Жители рассеялись по другим материкам. Одни из них обдумывали свои пагубные заблуждения, или же продолжали пребывать в них, другие давали свои знания народам, среди которых жили, находили веру и путь спасения. Сам же материк Создатели спрятали на дне океана до той поры, когда свет Знаний и Истины вновь придёт в этот мир. Тогда древний континент вновь восстанет из глубин, и его тайны раскроют достойные.

— Так что, древние могли управлять корой Земли?! — Изумился Глеб.

— Основную работу сделали Создатели. Но у них были помощники среди людей. Такие знания просто так не появляются, тем более в обычном сознании. Это были особенные люди! Это были те, кому было оказано доверие, и кого сочли достойными такой мощи и таких знаний.

Глеб встал и, шатаясь, пошёл к реке. Широко открытые глаза не видели ничего, голова шла кругом. Ласковые лучи солнца не обжигали, грея грудь и лицо, бросали на воду косые тени от деревьев, усыпанных розовыми цветами. В реке плескалась рыба, целые стайки радужных рыбёшек взлетали в воздух, и, треща длинными плавниками, летели над водой несколько метров, потом снова плюхались в волны. Глеб не видел ничего этого. Сознание поисковика, технаря, привыкшего измерять мир вокруг рулеткой, кубометрами и килограммами, привыкшего к тому, что у всего в мире есть своё название, своё назначение, место и принадлежность — это сознание не могло представить себе силу, мощь, уровень сознания тех, кто обладает способностью перекладывать с места на место материки, словно это детские кубики. Как это возможно?! Как?! Только теперь он действительно начал понимать слова Дервиша о могуществе тех, кто создал мир вокруг. Свежий ветер обдувал лицо, освежал сознание. Глеб понемногу приходил в себя. Он вернулся к костру. Садясь на своё место, он услышал продолжение разговора, что вели с Дервишем Слава и Вика.

— Об этом говорили наши мудрецы! — Говорил Трутнёв.

— Так зачем мы живём? — Обратился к нему Дервиш.

— Чтобы познать истину. — Пожал плечами Слава.

— А я спрошу, как Христос: что есть истина?

— Знание о чём-то!.. — Немного удивлённо ответил Слава.

— Мы живём, чтобы узнать правду, и сделать её своим оружием! — Улыбнулся Дервиш.

— А разве истина и правда не одно и то же? — Спросила его Вика.

— Нет! К примеру, мы с тобой знаем одного человека, и знаем хорошо, что этот человек — лжец. Это будет правда?

— Ну, да! — Вика ответила неуверенно.

— Истина же состоит не в том, что этот человек постоянно лжёт, а в том, что это временное состояние его сущности, которая является таковой лишь в этой жизни, на данном этапе её существования. Это судьба, таков сценарий её развития.

— А дальше что? — Воскликнула Вика. — Ну, что с ней будет дальше?

— Когда-нибудь захватившие её тёмные силы накопят в ней столько отрицательной энергии, что она, по законам вселенной, превратится в свою противоположность, и тогда человек, связанный с этой сущностью, пережив все обстоятельства своих перемен, которые обязательно его потрясут и изменят точку его мировоззрений, скажет сам себе: «Хватит лжи!» — и в какой-то из своих последующих жизней примет изменения! И тогда этот этап закончится, и начнётся следующий.

Дервиш посмотрел на задумчивые лица искателей и улыбнулся:

— У каждого обычного человека есть внутренний конфликт, большой или маленький, и он постоянно живёт с этим. Осознание неправильности заставляет его искать решение, искать того, кто поможет обрести гармонию, научит, как прекратить эти внутренние противоречия. Благодаря этому обстоятельству существуют все религии, и постоянно находят своих последователей. И в то же время человеческая натура стремится к свободе, сражается за неё, отвергая любую иерархию и авторитеты, или же вынужденно мирится с ними, пока считает их терпимыми! Это тоже вечный конфликт, следствие первого.

Он подбросил в костёр несколько толстых веток и продолжил:

— Рассуждения о законах вселенной требуют осторожности. Кто может разобраться в парах противоположностей, из которых состоит всё видимое и невидимое вокруг нас? Мир настолько сложен, что в нём одновременно могут существовать абсолютно несовместимые элементы. Они, как и все прочие, необходимы для существования вселенной, но их искусственное объединение способно вызвать катастрофу! Знания очень нужны.

Искатели молча обдумывали его слова, глядя на огонь тихо потрескивающего костра. Глеб смотрел на пламя, и думал о том, что оно горит так же, как в том мире, откуда они пришли. Он поднял голову и взглянул на Дервиша:

— Что мы здесь делаем? Зачем ты привёл нас сюда?

— Хотите ли вы идти путём света? Я дам вам такую возможность. Я помогу. Вы коснётесь настоящих тайн и настоящих знаний. Вы узнаете, каков мир на самом деле. Я спрашиваю вас — вы готовы? Любой ваш выбор будет принят. Мы можем или продолжить свой путь, или вернуться обратно. Вам решать.

— Почему мы? — Спросила Вика.

— В вас огромное желание знать, тогда как люди вашего мира испытывают огромное желание иметь. — Он усмехнулся. — В мире всё взаимосвязано. Прежние жизни, мировоззрение, сформированное семейным воспитанием, наследственность, нравственность, порядочность, любовь, сострадание, череда причин и событий — очень много факторов, по которым вы здесь и все вместе!

Повисло молчание. Искатели раздумывали, глядя на огонь, друг на друга. Дервиш спокойно улыбнулся:

— Когда вы согласились на переход, вы уже сделали выбор. Я прошу вас — не останавливайтесь. Единственный способ развиваться — изменять себя. Это можно сделать только самому. Изменяя себя, вы изменяете мир вокруг. А если все начнут себя изменять, то и мир изменится.

Глеб понимал своих спутников, на такой шаг решиться непросто. Дервиш спокойно смотрел на огонь, ничем не выказывая своих эмоций. Чтобы скрасить неловкое молчание, Глеб спросил:

— А что было после боя?

— Я очнулся на поле боя поздно ночью. — Неторопливо начал говорить Дервиш. — Учитель сидел возле меня, держа мою руку в своей. На моём теле не было ран, я не чувствовал никакой боли. Я поднялся, снял с себя изодранную, сгоревшую броню, вернее, то, что от неё осталось. Учитель дал мне простую одежду, и я ушёл вместе с ним. Под утро, когда мы были уже далеко, он разжёг костёр, и мы беседовали с ним много дней, так же глядя на огонь, как мы сейчас. Потом я пошёл с ним, и наш путь продолжался много-много лет.

— Ты больше никогда не видел мать и сестру? — Спросила Вика.

— Видел. Но это было потом. Моя мать умирала, и я пришёл проводить её в последний путь. Моя сестра уже была замужем, у неё было трое детей. Я пришёл под видом священника, чтобы помолиться за уходящую верящую.

— Тебя не узнали? — Вика сжала кулаки от волнения.

— Я изменил свой образ.

— Как?

— Учитель дал мне много знаний и сил для этого, а я был прилежным и старательным учеником.

— Тебе было тяжело их видеть? — Продолжала Вика.

Дервиш помолчал и вздохнул:

— Я видел много смертей… Столько, что вы не сможете себе даже представить… Я видел их намного больше, чем живых людей.

— Сколько же тебе лет? — Спросил Глеб.

— Очень много.

Искатели переглянулись.

— Каково это — жить вечно? — Глеб внимательно смотрел на Хранителя.

Дервиш вздохнул, потом улыбнулся:

— Это очень трудно — жить, не замечая времени.

Глеб покачал головой:

— Честно говоря, я себе не представляю!

— Да, это трудно представить! — Согласился Дервиш. — И ещё трудно жить рядом со временем, не подчиняясь ему! Неожиданно начинаешь чувствовать, как вечная молодость вдруг стала проклятием.

Дервиш усмехнулся и задумчиво посмотрел на огонь.

— И в полном бессилии видишь, как один за другим бесконечно и неизменно уходят все те, кто стал близким и любимым! Представьте, каково, разговаривая с человеком, видеть готовящиеся упасть на его голову беды, или уже близкую смерть, и не иметь возможности помочь ему!

Глеб, потрясённый неожиданно открывшейся реальностью, в молчании смотрел на Дервиша. Тот продолжал:

— После бесчисленных потерь легко дать волю слабости и отчаянию, легко забыть цель своей жизни и смысл своего существования, а жизнь должна иметь смысл, иначе она становится тяжким испытанием! И это тоже учёба.

— Но что ты почувствовал с самого начала? — Спросил Трутнёв.

— Я понял твой вопрос! — Спокойно кивнул Дервиш. — Прежде всего исчезает разница между днём и ночью. Для обычного человека день — для работы, занятий, очень ответственное время, а ночь — это право отдыха, сон! Так вот — это исчезает, становится неважным. Сон нужен мне очень редко.

— А ты любил? Так чтоб серьёзно, по-настоящему? — Вика испытующе смотрела на Дервиша.

— Как бы тебе ответить? Отношения полов — они в инстинктах, в подсознании. Эти симпатии, влечения… Земная любовь, которая существует в вашем мире — лишь слепок с человеческого эгоизма, она подразумевает собственность и владение. А когда отношения собственности и владетеля по каким-то причинам разрушаются, это принято считать концом любви. Ощущается душевная боль, страдания, появляется ненависть к тому, кто причинил эти страдания. Сплошные рефлексы и инстинкты! Настоящие отношения, от сердца к сердцу — совсем другие, но за короткую человеческую жизнь это поймут очень немногие, ведь большинство людей живут как трава, по привычке! Все эти интриги, записки, свидания — лишь проявления инстинкта продолжения рода! Когда я это осознал для себя, мне стало обидно, что мной управляет инстинкт — программа, рассчитанная на животное сознание, ведь я выше. И я не встретил ту, что могла бы стать моим другом, соратником. Может быть, потому что не искал, а может потому, что мой мир не здесь! — Он посмотрел на Вику и Глеба, и улыбнулся. — У вас всё будет по-другому!

— А как же любовь? — Вика всплеснула руками.

— Может быть это — тайна, которую не стоит разгадывать?

— Почему?

— Вы раскроете её, и она исчезнет. Не станет того, что вдохновляло лучших представителей вашей цивилизации на протяжении всего её существования. Сколько с этим связано знаменитых имён, сколько великих людей искусства воспевали и прославляли отношения мужчины и женщины! Неужели вы сами откажетесь от той таинственной романтики, что украшает ваш мир? Если разобраться, это, может быть, единственное, что его украшает.

— Как мрачно то, что ты сейчас сказал! Но ведь придёт время, когда этот шаг станет неизбежен, и его нужно будет принять как данность.

— А может быть, то, что сейчас выглядит как катастрофа, тогда покажется детскими страхами? — Улыбнулся Дервиш.

— Ведь и Иисус говорил, что есть любовь земная, а есть небесная! — Вновь возразила Вика. — с земной можно разобраться, а кто постигнет небесную любовь?

— А я слышал такое мнение, что его не было! — Подал голос Трутнёв. — Есть шумерские легенды, с которых вроде как библию списали. Так был он или нет?

— Что бы в мире ни появилось, плохое или хорошее, люди всё равно будут это понимать каждый по-своему, — отвечал Дервиш, — и каждый станет переделывать под себя. Разве это важно, был он или не был? Если бы его не было, следовало бы его придумать?

— Ну, конечно, следовало бы! — Кивнул Трутнёв.

— А Иисус был женат? Правда, что Магдалина была его женой? — Вика испытующе смотрела на Дервиша.

Тот закрыл глаза и окаменел. Искатели ощутили, как их окутала мягкая и сильная энергия, заставляющая дышать полной грудью и наполняющая сердца радостью! Дервиш исчез. На его месте возле костра, по-восточному скрестив ноги, сидел молодой, широкоплечий, бородатый мужчина с карими глазами и крупными чертами лица. Он, улыбаясь, смотрел в небо, и в головах искателей зазвучал его мягкий и проникновенный голос:

— Как велика её любовь! Как велика её любовь! Отец, я в изумлении! Видел ли этот мир, видело ли это небо прежде такую любовь? Простая душа, дочь своего народа и своего времени, но как она умеет любить! Мне ли, сыну твоему, милостью твоею познавшему иные миры, бесконечность жизни и Царствие Твоё, не знать, не ведать, не сравнить? Не ведает она о силе своей, не ищет воспользоваться ею, но и узнав, посчитает постыдным для себя обладать ей! Довольно ей любить меня и купаться в Свете Твоём! Молю Тебя, Отче, облегчи долю её, покрой дланью Своей, отметь её перстом Своим, ибо она Твоя, как и я! Тяжела ноша её, нет сил ей нести любовь не от мира сего, сильна она и слаба в одно время! И зришь ты, какова моя любовь к ней, и к Тебе, даровавшему мне величайшее из богатств Твоих!

Потрясённые искатели молча смотрели на Дервиша, возвращающегося к ним из того невероятного, чудесного мира, частицу которого они только что увидели перед собой. Дервиш улыбнулся Вике, тайком смахнувшей слезу в уголке глаза, и бросил несколько веток в огонь.

— Значит, был? — Задумался Слава. — А он был бог или сын бога?

— Неважно, кем был Иисус в действительности — богом или человеком. Важно то, что учение, которое пришло в мир с его именем, объединяет людей, понимающих любовь, имеющих человеческий разум, и принимающих существование высших разумных сил. Таких людей много, поэтому его учение не имеет границ и национальности, ведь разум не может иметь национальности. Он приходил, чтобы учить людей, вы пришли сюда, чтобы учиться. Ответьте мне, а зачем вы ищете эти знания? Что вы хотите с ними делать, как вы с ними поступите?

— Мы хотим измениться, чтобы тоже помогать другим. — Глядя прямо в глаза Дервиша, ответил Глеб.

Искатели молча смотрели на своего проводника. Дервиш улыбнулся, глядя на них, и кивнул:

— Да! Я вижу.

— А как твой учитель учил тебя? Ты принимал какие-то снадобья? И как он наделял тебя своей энергией? — Слава с интересом смотрел на Дервиша.

— Ты желаешь держать в руках учебник, в котором уже есть ответы на все вопросы? — Дервиш рассмеялся и хлопнул себя ладонью по колену. — И даже не в конце книги, а сразу под каждой задачей? А как же будет расти твой дух? В таких условиях он даже не шевельнётся!

— А что нужно делать? — Трутнёв перестал улыбаться.

— Я сам предложу испытание для вас. — Глядя на него, отвечал Дервиш. — Великие царства существовали миллионы лет. Мудрецы, жившие в разные времена, записывали историю мира. Это великая Книга о великих свершениях, о том, как жили и правили великие люди. Читая её, посвящённые начинают многое понимать, узнают правду, постигают мудрость и духовность Создателей. Но теперь записи попали в руки низких и жадных людей, которые ищут в строках лишь то, что поможет им управлять миром и удерживать его в своей власти. Об этом мне сообщил мой Учитель. Эти люди на стороне тьмы. Теперь они владеют тайной. Они её присвоили. Я должен помешать им. И есть ещё что-то, что хочет сказать и сделать мой Учитель, но я пока не знаю, что именно. Он скажет мне это потом, может быть, когда мы встретимся с ним!

Трутнёв стряхнул с руки забравшегося на неё жука, и, подняв его с песка, отбросил подальше.

— Что ты собираешься делать? — Спросил Глеб.

— Я найду место, где она хранилась, и тогда узнаю, кто её взял и где нужно искать.

Воцарилось молчание, в котором слышался лишь треск костра и шелест листьев прибрежной рощи. Искатели обдумывали услышанное.

— Как-то всё немного банально, по-мультяшному — злодеи украли книгу, мы должны спасти мир. — Задумчиво произнёс Глеб. — Прежде всего — почему те, кто был хранителем книги и отвечал за неё, позволили кому-то её взять?

— Я не сказал, что Книгу украли. Никто не сможет украсть эту Книгу. Они завладели записями, которыми не имеют права владеть. Их нужно забрать. А Книга принадлежит всем!

— Кому — всем? — Вика с тревогой и любопытством смотрела на него.

— Создателям, Хранителям, и другим, кто знает о ней и может ею пользоваться! Книга — общее благо для всех, и никто не может и не имеет права её присваивать, если это произошло без воли Создателей. Теперь есть опасность, что равновесие нарушится, а этого допускать нельзя.

— Я так понимаю, есть Создатели на стороне света, и есть — на тёмной стороне? — Спросил Глеб.

— Ты прав! Это равновесие!

— Как это? — Трутнёв удивлённо смотрел то на Глеба, то на Дервиша.

— Да! Вот так! — Утвердительно кивнул Дервиш. — Если не считать жизнь материальную как единственную и окончательную, тот, кто вроде бы ломает нашу жизнь, на самом деле нам помогает! И этот мир, и добро, и зло в нём существуют независимо от нашего понимания. Вы знаете пока немного, но скоро начнёте понимать. Не спешите.

— А как жили в Золотой Век? — Спросил Глеб.

Дервиш поправил веткой угли в костре и неторопливо заговорил:

— Мир для всех был велик и един. Между всеми тремя мирами были прочные связи. Каждый был свободен. Правители заботились о своих народах. Наука, торговля и экономика процветали, а искусство и вера были истинными правителями государств. Тогда люди охотно путешествовали между мирами, свободно пересекая их границы. Они встречались, знакомились, влюблялись, создавали семьи, рождались дети.

Глеб вдруг почувствовал тяжесть, навалившуюся на него. Слушая слова Дервиша, он словно видел вокруг тех, кто когда-то дышал, смеялся, шутил, работал, был живым! Откуда-то пришла мысль, что хорошо было бы не знать всего этого, не видеть, не слышать, и не понимать, каким может быть человек.

— Так всегда длились Золотые времена. — Продолжал Дервиш. — Но потом приходит маленький отрезок таких времён, когда всё рушится, разъединяется и рвётся. Тогда для каждого человека мир сжимается до размеров его дома, и он живёт в своей маленькой крепости, дрожжа от холода и страха, потому что в такие времена его жизнь ничего не стоит.

Ветер с реки принёс вечернюю свежесть, Дервиш подбросил в угасающий костёр несколько больших веток, и он затрещал с новой силой. Выше по течению реку переплывало стадо буйволов, и из воды торчало множество их голов. Выбравшиеся из воды на том берегу радужные быки отряхивались и радостно мычали. Самые молодые, видимо, от возбуждения, время от времени вставали на задние ноги, и издавали короткий громкий рёв, слышимый далеко над речной долиной.

— Твой учитель знает, где теперь записи? — Слава не сводил глаз с Дервиша.

— Знает.

— Тогда почему он не скажет, где они? Почему он не защитил Книгу? И почему нам самим нужно что-то искать?

— Это ваше испытание!

Слава развёл руками:

— Я не понимаю, что происходит. Глеб, может ты объяснишь?

Дервиш вздохнул и спокойно улыбнулся, глядя на искателей:

— Мне следует извиниться перед вами! Там, в Сване, я вмешивался в ваше сознание. Я делал это потому, что следовало оберегать вас от потрясений и страха. Я оберегал вас и во время атак, что на нас совершались. Да, часть из них вы видели сами.

— Как оберегал? — Удивился Трутнёв.

— Вы все эти дни на всё реагировали спокойно. Я должен был оберегать вас от чувства страха. Страх — ключ к душе и сознанию. Если бы я этого не делал, этим ключом воспользовались бы наши враги. Теперь защита больше не нужна. И теперь вы должны сами контролировать ваши эмоции. Пришло время испытаний, это время потрясений и проверки на прочность всех ваших сил, убеждений и чувств. Я буду с вами, но ничего не буду делать за вас. И ещё я скажу — даже если просьба учителя кажется вам абсурдной и нелепой, она лишь кажется такой, потому что учитель видит гораздо дальше вас, и гораздо больше того, что доступно вашему сознанию. Иногда нужны годы, чтобы понять замыслы того, кто вас учит.

Искатели молча думали над его словами. Дервиш рассмеялся:

— Не расстраивайтесь, что ещё не можете как следует владеть собой, ведь вы учитесь. Мы все ученики, я тоже, только у меня свои уроки! Вот теперь ваше обучение — мой урок. Хотел бы я видеть такого ученика, который никогда не делает ошибок, и у которого сразу всё получается! Вот это было бы зрелище по-настоящему удивительное!

Он вновь весело рассмеялся и хлопнул себя по коленям:

— Ладно! По мере того, как мы будем узнавать друг друга, мы будем вновь возвращаться к этому разговору. Вы согласны со мной?

Искатели согласно закивали головами, нестройно отвечая «да, конечно».

— А теперь ответьте мне, куда мы уйдём завтра из этого лагеря? Будет ли это путь туда, откуда мы пришли, или завтра мы начнём своё путешествие в поисках знаний и истины?

— Но сколько займёт времени наше путешествие? — Спросила Вика, тревожно оглядываясь на Глеба. — Ведь есть люди там, дома — наши родные и близкие. Они будут переживать и беспокоиться! Мы не хотим напрасно тревожить их!

— Да! Я хотел спросить то же самое! — Поддержал её Трутнёв.

— Я не знаю, сколько может потребоваться времени, может, дней десять, а может и полгода, год! Не знаю! — Ответил Дервиш.

— Мы, конечно, в отпуске, но полгода — это слишком много! — Ответила Вика.

— Это не то, о чём стоит беспокоиться. Всё произойдёт совсем не так, как вы думаете! — Спокойно отвечал Дервиш.

— Как это возможно? — Спросила Вика, но тут же смутилась и поспешно добавила, — ну да, мне понятно! Ладно, хорошо!

— Ну что, идём? — Глеб взглянул на Трутнёва, потом на Вику, — все согласны? Тогда завтра мы продолжим наше путешествие.

— Ну что же! — Дервиш одобрительно кивнул головой и улыбнулся, — я очень рад, что нахожусь среди своих друзей и единомышленников. Вы не представляете себе, насколько важен ваш выбор, какое значение он имеет для вашего будущего. Ну, пусть все испытания подождут, давайте сегодня вечером устроим праздничный ужин, наловим рыбы и запечём на углях, я сам приготовлю её по одному старому, очень старому рецепту!

Ранним утром, уложив свои рюкзаки и палатки, экспедиция двинулась в путь, известный лишь её таинственному проводнику. Огибая поворот реки, искатели вышли на возвышающиеся над песчаным берегом замшелые каменистые холмы, покрытые жёсткой желтовато-коричневой травой, и густым кустарником. Ветви кустов и редких деревьев густо заплели жёлто-зелёные вьюны с коричневыми листьями и ярко-красными цветами. Вика полюбовалась необычной формой и окраской цветов, и повернулась к реке. Засмеявшись, она тронула Глеба за плечо — опустив к воде длинные, замысловато изогнутые рога, стоя по колено в реке, дремал красно-коричневый олень.