Глава 4
Когда семь лет назад на берега бухты Геленджика высадился большой десант из землемеров, строителей и тому подобной публики, их встретили лишь несколько местных рыбаков-старожилов — и пронзительно-недовольный гвалт множества водоплавающих птиц, рассчитывавших перезимовать в спокойствии и тепле. А какой может быть покой, если люди рядом? Ни отдохнуть, как следует, ни тебе гнездышко свить!.. Собственно, все опасения крылато-клювастой братии оправдались полной мерой: с каждым годом двуногих только прибавлялось в числе — а уж сколько от них было беспокойства!.. Росли, как грибы после дождя, многочисленные дома отдыха и медицинские санатории, затем часть побережья заняли просторные виллы из светлого ракушечника… На противоположной стороне бухты рукотворными холмами воздвиглись гостиницы и прочие заведения для отдыхающих, некогда пыльную землю улиц замостили камнем, превращая их в ровные и красивые проспекты, всюду понасажали деревьев и кустарников, разбили клумбы — а кое-где устроили и несколько фонтанов с пресной водой. В общем, люди потихонечку выживали крылатых «аборигенов» с привычных мест гнездования, и единственным плюсом были разве что мусорные баки, в которых ловкие и сообразительные птицы всегда могли найти для себя что-нибудь вкусненькое. Хотя… Была в Геленджике мусорка, которую игнорировали даже самые шустрые и наглые чайки — потому что, во-первых, возле нее постоянно орали, визжали и регулярно стреляли. Во-вторых, стреляли не только по раскрашенным доскам и железкам, но и в тех пернатых, кто сдуру лез на глаза стрелкам. А в-третьих, вперемешку со всяким вкусненьким в тамошние мусорные баки постоянно сваливали разную твердую и совершенно несъедобную гадость — ради которой не стоило даже и клюв утруждать. Вредные, шумные и бесполезные двуногие!
— … сегодня в «Колизеуме» дают театрализованное представление «Император Траян»… Да, вечером. Ну что ты такое говоришь, душа моя: за Маркушенькой прекрасно присмотрит кормилица. И автомотор под рукой, так что… Да?
В последних числах февраля Стрелковый сектор геленджикского «Колизеума» временно закрыли, как было написано на соответствующих табличках и объявлениях — «В связи с техническими причинами». Отправились на нежданный, но все равно оплачиваемый выходной работники сектора, в тирах и стрельбищах воцарилась благостная тишина… На всех, кроме того, где было запланировано проведение планового заседания Правления Русской оружейной компании. Первым на месте оказался Технический директор Валентин Иванович Греве, проконтролировавший доставку полудюжины ящиков откровенно-военного вида — после чего, пользуясь наличием телефонного аппарата, позвонил домой и… Вот уже четверть часа нежно ворковал с молодой супругой, недавно родившей ему первенца. Сам наследник изволил сосредоточенно вкушать материнское молоко, что ничуть не помешало довольному отцу поугукать Марку Валентиновичу в трубку телефона.
— … конечно, душа моя. Места? Там же, где и в прошлый раз. Что-что? Конечно же видел, душа моя — я как раз подъезжал к «Колизеуму, когда’Сапсан» Его императорского высочества готовился ошвартоваться к причальной мачте… Нет, пока я один.
Опровергая последние слова, на стрельбище пожаловал господин Долгин, определенно пребывавший не в самом лучшем настроении. Поздоровавшись с Техническим директором, мужчина вяло махнул рукой в ответ на попытки Греве закруглить семейный разговор — усевшись в одно из кресел возле низкого овального столика, Григорий Дмитриевич выложил на него принесенный ежедневник и начал его задумчиво перелистывать.
— Что? Милая, говори чуть громче! А, Маркушенька уже засыпает… Да-да, я обязательно приглашу отобедать у нас Александра Яковлевича и Его императорское высочество — я все помню, милая, будь покойна.
Прямо как на заказ, после этих слов на стрельбище появился и князь Агренев: пребывая в прекрасном расположении духа, он приветливо отсалютовал Валентину Ивановичу зажатой в руке газетой на своем пути к креслу по-соседству с Долгиным. Дабы не мешать их разговору (а точнее, не имея сил прервать общение с любимой Шарлоттой), господин Технический директор сдвинулся в сторонку вместе с телефонным аппаратом, понизил голос и — продолжил изливать в трубку все те милые благоглупости, которые только может сказать пожилой муж своей молодой супруге…
— Как съездилось, командир?
— Вполне. Реквизит и декорации готовы, люди на местах — так что на следующей неделе можно начинать отыгрывать второй акт драмы. А еще… Смотри.
Приняв и раскрыв чуть помятый экземпляр французской прессы четырехдневной давности, Григорий сдвинул брови, сосредотачиваясь, и начал медленно читать небольшую заметку:
— Так: наш репортер из Ривьеры передал… Конные жандармы обнаружили место трагедии… По всей видимости, шоффэр не справился с управлением, вследствие чего автомотор «Панар-Левассор» на полном ходу пробил ограждение и слетел в обрыв… Гм, тела сильно обгорели, отчего установить их личность представляется… Всех, кто имеет что-то сообщить, просим… Хм!
Аккуратно сложив газету, мужчина с постным лицом посочувствовал:
— Бедный граф Воронцов-Дашков.
И уже гораздо живее уточнил:
— Как там, Иллариона Ивановича не сильно помяли во время изъятия из оборота? А то, помнится, Блиох до-олго жаловался на глухоту после близкого взрыва.
— Нет, он даже и понять-то толком ничего не успел… Морем отправили, недельки через две в свой номер в «Белом лебеде» заедет. Кстати о Блиохе: я пока по заграницам вояжировал, для него три листа новых вопросов набросал — уж очень интересные персоны…
Увидев досаду на лице друга, Александр понимающе предположил:
— Новый приступ черной меланхолии?
— Да как бы и не хуже… Совсем что-то плох банкир, а медицина только руками разводит.
— Печально, конечно, но как-нибудь переживем. Ты из-за этого такой хмурый?
Поглядев на Греве, что своим воркованием уже пошел на рекорд по времени, Главный инспектор условий труда всей агреневской Компании тихо вздохнул:
— Да с подготовкой «Волны преступности» не очень продвигается, накладка на накладке. Только насобирал в Финляндии дюжину матерых душегубов-чухонцев — сразу трое в полицию угодили, а один вообще пропал… Главный злодей нервничает: ему семейный врач больше полугода жизни не дает, так он боится не успеть. Ну, или что мы передумаем, и его семья останется без обещаных денег. Он уже и морфий начал принимать, чтобы боль не донимала.
Нахмурившись, Александр потер гладковыбритый подбородок.
— Хм-мда.
Помолчав минуту в размышлениях, князь медленно протянул:
— Нехорошо… Знаешь, давай вечером посидим у костерка на пляже, подумаем на эту тему. Или что-то еще не ладится?
— С остальным, тфу-тьфу, все хорошо.
Долгин на всякий случай даже по деревянному подлокотнику кресла постучал, чтобы не сглазить.
— А что со здоровьем нашего дорогого обер-прокурора, все ли у него благополучно?
— Сам переживаю, командир: три дня тому назад французик посольский прокукарекал, что все исполнил в лучшем виде, а добрых вестей по сию пору нет. Подождем еще — и ежели наврал этот мужеложец набриолиненый, так я ему… О, вот и Мишель пожаловал!
При виде рослой фигуры Его императорского высочества Михаила Александровича, Технический директор Русской оружейной компании наконец-то нашел в себе силы расстаться с телефонным аппаратом.
— Рад, вас видеть, Валентин Иванович!
Как стоящий несоизмеримо выше по сословной лестнице, член Августейшей фамилии первым подал руку подданному своего старшего брата, с остальными же предпочел обойтись самым минимумом условностей, попросту проигнорировав требования этикета:
— Александэр… Григорий Дмитриевич.
Молодого Романова явно распирала какая-то интересная новость — совсем неаристократично плюхнувшись в кресло (которое протестующе скрипнуло, но все же удержало немаленький вес молодого атлета), он только ради приличия поинтересовался темой ведущегося до его появления разговора.
— Ерунда: рассказывал про свою поездку в Бургундию, на артиллерийское производство компании Шнайдера в Ле-Крезо.
— И каков результат?
— Я бы сказал, неопределенный. Меня приняли, выслушали, но ответа не дали. И вообще, сложилось такое впечатление, что после недавней истории с новой полевой трехдюймовкой, мсье Анри Шнайдер на нас несколько обижен.
Приятно улыбнувшись, двадцатилетний Великий князь, которому пришлось изрядно постараться самому, и даже задействовать свою матушку вдовствующую императрицу Марию Федоровну — всего лишь для проталкивания через военно-бюрократические «овраги и тернии» разработанной с его участием новой артсистемы, весьма куртуазно заметил:
— Словами не передать, как меня печалит его обида… Но, пожалуй, я как-нибудь ее переживу. Александэр, как там Париж?
— Цветет и пахнет понемногу… Во всем городе только и разговоров про наглость англичан, потребовавших убрать отряд майора Маршана из городка Фашоды — ну и вообще освободить верховья Нила от французского присутствия. Все кипят в благородном гневе, и требуют от правительства биться за интересы Третьей республики до последней капли крови.
— И чьей же крови?
— Зуавов[1], вестимо — парижане только языками бойко воюют…
Согласно хмыкнув, Великий князь счел, что все положенные формальности с его стороны выполнены, и почти что интимным тоном поведал:
— Вчерашним днем, когда я собирался ехать в Гатчину к «Сапсану», мне телефонировали с преинтереснейшим известием: в Санкт-Петербурге, оказывается, приключилась небольшая эпидемия… Брюшного тифа!
Переглянувшись с Григорием, князь мимолетно покосился и на скромно сидящего в своем кресле Греве. Впрочем, титулованный вестник и сам знал, что некоторые удивительные совпадения лучше будет обсудить попозже, и в более тесном кругу.
— Ну надо же. И кому же так не повезло, Мишель?
— О, тут весьма интересная история, для выяснения подробностей которой я даже отложил свой вылет.
Сжав своей лапищей подлокотник кресла, ответившего на этот жест паническим поскрипыванием, августейший воздухоплаватель слегка подался вперед:
— Несколько дней назад французский посол маркиз Монтебелло устроил прием, на котором приглашенные, в числе прочего, угощались и свежими устрицами. Сначала заболевшие грешили именно на них, но когда симптомы тифа стали окончательно ясны… Мне перечислили только самых заметных персон: шестой герцог[2]Лейхтенбергский, светлейший князь Георгий Александрович Юрьевский[3] и обер-прокурор Победоносцев.
Оглядев жадно слушающего Греве, ушедшего в свои мысли Долгина и ставшего характерно-задумчивым князя Агренева — Его императорское высочество позволил себе довольную улыбку. Не все же другу удивлять свежими новостями, теперь вот и он сподобился!
— Случившееся на приеме пока решено считать трагической случайностью, произошедшей из-за оплошности прислуги и поваров, и не предавать широкой огласке. Ну и конечно, производится негласное расследование, причем маркиз Монтебелло оказывает все возможное содействие. Меня обещали осведомлять о ходе расследования… Разумеется, конфиденциально.
Вновь обменявшись Григорием взглядами, князь пригладил ладонью и без того безупречную укладку волос, после чего признался:
— М-да, Мишель, новость у тебя действительно весьма… Гм, занимательная. Столько достойных людей пострадало, даже и непонятно — кому именно больше всего сочувствовать?
Младший брат царя прекрасно понял намек Александра на то, что тому абсолютно непонятна связь между ним самим и всеми перечисленными «любителями устриц». И вообще, какой смысл травить такую кучу не самых простых персон, да еще и на приеме во французском посольстве? В общем, сплошные вопросы, ответов на которые пока не предвидится.
— Григорий Дмитрич, надо обязательно выразить нашу поддержку всем заболевшим, с надеждой на их обязательное выздоровление.
— Я прослежу.
И этот простой с виду диалог имел двойное дно, так же хорошо понятное Великому князю: прощать недавнее покушение на себя Александэр не собирался, начав аккуратное выяснение всех обстоятельств поразившей его в минувшем феврале «сильной ангины». Более того, Михаил тоже принял случившееся близко к сердцу, оказывая другу всю возможную помощь — ведь и он тоже может простыть ненароком. Или его старший брат, государь-император Николай Александрович. Табакеркой в висок, или там шарфик на шею венценосца — сие нынче уже не в моде, а вотежели случайно подхватить брюшной тиф…
— Кхм, ну что же, несмотря на печальные новости, жизнь продолжается. А посему, предлагаю все же начать наше заседание. Валентин Иванович?
Дождавшийся наконец-то команды Технический директор, прямо-таки напоказ раскрыл лежащую перед ним папку и взял в руку первый лист.
— Наше представительство в Дании сообщает, что известный нам датский майор Вильгельм Мадсен вступил в переговоры с правлением фирмы «Данск Рекюльриффель Синдикат» на предмет продажи патента на ружье-пулемет свой конструкции. На фабрике этой фирмы отмечены начавшиеся приготовления для постановки валового производства оружия, будущий продукт решено обозначить как легкий ручной пулемет Мадсена.
Подав знак своему помощнику, дожидавшемуся начальственного внимания неподалеку от темно-зеленых ящиков с демонстрационными образцами, Валентин Иванович презентовал Правлению полноразмерный действующий экземпляр ручного пулемета — изготовленный на Ковровской оружейной фабрике по цельнотянутым у Мадсена спецификациям и чертежам. Выждав, вдогонку Греве раздал красиво оформленные буклетики:
— Результаты месячных испытаний.
Два из трех основных акционеров Русской оружейной компании предоставлеными им отчетами не заинтересовались (князь его уже читал, Григорий вообще лично участвовал в проверке ружья-пулемета), а вот третий с интересом пробежал по печатным строчкам.
— Замена ствола после настрела всего-то пятисот выстрелов? Пф! Невыразительная меткость?.. Боится воды и пыли, сложности с обслуживанием… У нас молодые солдаты по несколько месяцев осваивают неполную разборку-сборку и чистку простой пехотной винтовки — а тут, пардон, какая-то швейная машинка!
Аккуратно положив буклет на стол, недавний выпускник Михайловской артиллерийской академии прошелся внимательным взглядом по вороненому образчику датской военной промышленности, и демонстративно поморщился.
— Не для наших условий, и уж точно не для наших нижних чинов.
Григорий Дмитрич Долгин с вердиктом в целом был согласен, но не смог не озвучить кое-какие свои наблюдения:
— Есть у Мадсена и удачные решения: к примеру, магазин. Очень простой, надежный и технологичный — вдобавок подходит под любой рантовый патрон.
— В самом деле?
Задумчиво оглядев чуть изогнутый патронный короб, торчащий сверху ручного пулемета наподобие акульего плавника, двадцатилетний офицер-артиллерист покосился в сторону мишенного поля — не заметив появившегося у входа на стрельбище мужчину в униформе служителей «Колизеума», быстрыми жестами «отсемафорившего» несколько условных знаков.
— Мишель, не сделать ли нам перерыв на сотню-другую патронов? А потом ты поделишься с нами своими впечатлениями о «швейной машинке».
По-военному четко кивнув и совершенно по-штатски озорно усмехнувшись, Великий князь легко сдернул со стола увесистый агрегат, и в компании Технического директора отбыл к огневому рубежу — составлять личное мнение о поделке майора Мадсена. Покинул место заседания и господин Долгин, у которого образовалось небольшое дело за пределами стрельбища… Однако скучать оставшемуся в одиночестве Александру не пришлось: его неплохо развлекло наблюдение за ходом испытаний. Вщелкнув набитый патронами «плавник» на его штатное место, августейший стрелок сходу «сыпанул» щедрой очередью на десяток патронов — разумеется, закономерно промазав. Нахмурившись, лейб-гвардии поручик Конной артиллерии начал действовать строго по военной науке: парой скупых очередей нащупал верную дистанцию, чуть сдвинул приклад для большего удобства прицеливания, на пару секунд замер, и… Трескучее оружейное стакатто дополнил частый жалобный звон котельного железа, из которого и была вырезана мишень на стометровом рубеже. С краткими перерывами на смену магазина, упорный «музыкант» долбил и долбил трехпатронными очередями подвешенный на цепи черный металлический блин, изрядно расцветив его серыми точками попаданий… Правда, пулеулавливающий вал тоже хорошенько взрыхлило свежим свинцом, а землю рядом с мишенью неплохо удобрило плющеными пулями.
Примерно между шестым и седьмым магазином вернулся обратно довольный Долгин: усевшись на свое место, качнул головой в сторону Михаила, все никак не могущего составить свое мнение об иноземном ружье-пулемете.
— Еще долго?
Григорий Дмитриевич определенно имел дурной глаз: стоило ему задать вопрос, как «швейная машинка» моментально передумала работать. Наблюдая за суетой Технического директора и его попытками оживить чудо датской оружейной мысли, друзья-соратники одновременно хмыкнули… Но от комментариев воздержались. Да и не о том у них сейчас голова болела.
— Ну что, как оно там?
— Французик наш пропал. Вчера в его меблированных апартаментах произвели обыск чины из Особого отдела полиции, а сегодня, в утренней газете, условленное с ним объявление появилось — просит срочной встречи… В общем, все, как и ожидалось.
— Раскололи, значит, нашего героя?
— Какой из него герой в газетах выйдет, еще неизвестно, зато рукосуй он точно преизрядный!.. Как только исхитрился с одной ампулы столько народа потравить?
На огневом рубеже, тем временем, прекратили попытки реанимации «Мадсена» и принялись его разбирать, интересуясь причиной поломки.
— М-да, нехорошо получилось…
— Я что подумал — раз так все вышло, наверное и слухи надо подправить? Не французские масоны отравили обер-прокурора, а там… Террористы какие-нибудь? Или вообще наши доморощеные сектанты отомстили за гонения?..
Ответить Александр не успел: окончательно наигравшись с ружьем-пулеметом, Великий князь покинул место испытаний — прямо на ходу вытирая грязные руки носовым платком со своей монограммой. Ну что поделать, если он под руку первым попался?
— Ну что, Мишель, как тебе машинка?
Вновь испытав своим немаленьким телом сомнительную прочность плетеного кресла, двадцатилетний лейб-гвардии поручик неопределенно помахал в воздухе испачканным батистом:
— Отдача приятная, кучность вполне хорошая, надежность… В руках опытного унтер-офицера будет приемлимой. Не веди мы работы по русскому ручному пулемету, еще можно было бы подумать на предмет доработки и повышения надежности, а так… Мадсен нам не конкурент.
Оставив на помощника сбор бренных останков разобраного ружья-пулемета, к членам Правления присоединился и слегка чумазый Технический директор.
— Однако же, Мишель, учитывая известную приязнь твоей матушки к Дании, поделие господина Мадсена имеет очень хорошие шансы попасть на вооружение Русской императорской армии.
Младший, и чего греха таить, самый любимый сын императрицы Марии Федоровны, в девичестве принцессы Датской и Исландской Марии-Софии-Фредерики-Дагмар, не сдержал недовольной гримассы — ибо любовь родительницы к Дании уже давно была повсеместной притчей во языцех. Мало ему придворных анекдотов о том, как матушка лоббирует интересы датских масло и сыроторговцев, так еще и среди армейцев шепотки пойдут!
— М-да. Как же все это не вовремя!
Раздраженно скомкав и уложив платок в карман, член августейшей Фамилии с надеждой в голосе поинтересовался у, так сказать, профильного специалиста:
— Григорий Дмитрич, а как там с условиями труда на фабрике компании… Как бишь ее? Ах да, «Данск Синдикат»?.. Все ли у них хорошо с противопожарными мерами, не надо ли их поддержать? Или как-то иначе посодействовать?
Поглядев на князя Агренева и не увидев в его желтых глазах неприятия поступившего предложения, Главный инспектор условий труда пообещал помочь датским коммерсантам наладить производство «швейных машинок» Мадсена.
— Вот и прекрасно! Нам бы выгадать года полтора-два, пока наш «Браунинг-Агренев ручной» не подоспеет… Валентин Иванович, что следующее в повестке?
С готовностью откашлявшись, Греве звучно щелкнул пальцами, подавая сигнал помощнику — чтобы тот нес на рассмотрение очередные демонстрационные модели:
— Пулемет для североамериканской компании Кольта, с принудительным охлаждением воздухом и питанием от дискового магазина на пятьдесят патронов… Прошу. И его же модификация, с питанием от магазина емкостью тридцать либо сорок патронов.
Правление Русской оружейной компании отреагировало на появление новых конкурентов умеренным интересом. И видели уже, и стреляли-испытавали не раз, да и вообще… Иван Михайлович Браунинг недаром получал свой высокий оклад и процент от прибылей, успевая и основные разработки вести, и вот такую «халтурку» выдавать. Попутно гоняя своих учеников-практикантов и участвуя в негласном соревании с начальником Императорского Сестрорецкого оружейного завода генерал-майором Мосиным. Который тоже имел и свой процент с разработок, и немаленькие амбиции конструктора-оружейника, и личную головную боль в виде пяти талантливых недорослей-учеников.
— Что-то магазин у нашего «Кольта» выглядит иначе? Я помню, в прошлый раз…
Сняв тридцатипатронный «плавник», Долгин покрутил его в руке и задумчиво поинтересовался:
— А разве майор Мадсен не взял патент на свою разработку в Североамериканских Штатах?
Пожав плечами, Греве честно признался:
— Не успел.
— Тц! Как же это он так… Неосторожно!
Подождав, но так и не дождавшись новых реплик, Технический директор продолжил:
— В основном, все модификации уже готовы — однако Иван Михайлович просит еще полгода на доработку питательного диска с патронами… И остается нерешенным вопрос с дешевым и надежным соединением алюминиевого охладительного радиатора и пулеметного ствола.
— Вы же докладывали, что у Браунинга есть несколько удачных решений?
— Решения удачные, но слишком уж… Дорогие и нетехнологичные для валового производства. Иван Михайлович и сам признал необходимость привлечения сторонних специалистов, вот только порекомендовать никого не смог.
Троица акционеров переглянулась, затем все дружно уставились на очередного профильного специалиста в своих рядах. Князь Агренев, со вздохом раскрыв свой ежедневник, черкнул короткую заметку:
— Раз надо, значит поищем. Что-то еще?
— Точно так. Ивану Михайловичу пришло несколько писем от его сводного брата Мэтью-Джонатана, с предложением продать все права на его первый пулемет «Браунинг М1895»…
Стрельнув глазами в разложенные перед ним бумаги, Технический директор без малейшей запинки выговорил:
— Североамериканской оружейной компании «Marlin Firearms Co». Я обратился за сведениями к Аристарху Петровичу Горенину, при его помощи удалось узнать, что относительно недавно крупный пакет акций этой компании приобрел…
Вновь скосив взгляд, Греве прямо с листа озвучил:
— «Sauron Trast Fund». Так же, с высокой достоверностью — в распоряжении этого учреждения имеется блокирующий пакет акций «Savage Arms Company», от пяти до десяти процентов акций компании «Smith Wesson», и неустановленное количество акций «Remington Arms».
Оперативно раздав справки со сведениями о «Трастовом фонде Саурон», Валентин Иванович самоустранился от дальнейшего обсуждения. После недолгого молчания первым высказался самый титулованный акционер, с неопределенной интонацией заметив:
— Все как один, наши прямые конкуренты на североамериканском оружейном рынке.
С большим интересом прочитав справку, Григорий Долгин как бы для себя озвучил самые интересные моменты:
— Учрежден пять лет назад… Удачные инвестиции перед Испано-Американской войной, приобретение месторождений никеля на Кубе… Гм, биржевая игра во время Техасской нефтяной лихорадки… Аккуратные вложения в недвижимость и осторожная скупка мелких банков. Помимо акций оружейных компаний, фонд осторожно собирает блокирующий пакет автомобильной компании «Бьюик», и понемногу вкладывается в «Дженерал Электрик»… Хм, по мне — обычная финансовая контора, старающаяся повыгоднее пристроить деньги вкладчиков.
Александр Агренев свой экземпляр справки попросту сложил и пристроил в специальных кармашек ежедневника, явно планируя ознакомится с ней попозже.
— Согласен: пусть продает, его «картофелекопалка» нашей продукции не соперник. Более того: было бы неплохо подкинуть дельцам из «Марлина» еще и ручной пулемет по мотивам творчества майора Мадсена — побольше фрезерованных и кованых деталей, минимальные припуски и обязательная ручная сборка-подгонка… Идеальный конкурент для легкого пулемета «Кольт».
Помедлив и оценив все прозвучавшие аргументы, Михаил кивнул, выказывая тем самым свое полное согласие — и даже внес несколько ценных предложений:
— Тогда уж и боепитание двадцатипатронной кассетой. Или металлической лентой, с пятипатронными звеньями — помнится, Иван Михайлович вполне успешно экспериментировал по этой части?
Пока Технический директор скрупулезно записывал техническое задание для Конструкторского бюро Русской оружейной компании, троица акционеров негромко переговаривалась:
— Как тебе новая воздушная яхта, Мишель?
Улыбнувшись, августейший воздухоплаватель довольно кивнул:
— Просто прелесть! Ее стоило построить только ради того, чтобы поглядеть на кислые физиономии некоторых родственных мне особ…
После того, как молодой Романов отказался поделиться с дядюшкой Владимиром даже малой толикой поднятых со дна Балтийского моря находок, между родственниками воцарилась стойкая неприязнь, временами доходящая до откровенной пикировки. В рамках приличий, конечно… Впрочем, этикет ничуть не мешал лейб-гвардии поручику Михаилу Романову вежливо издеваться во время личного общения над главнокомандующим столичной гвардией и Санкт-Петербургским военным округом, генералом от инфантерии Владимиром Александровичем Романовым. Сугубо по родственному, так сказать.
— Или на другие лица, более прекрасные: ходят слухи, Мишель, что некая милая особа была замечена на борту «Сапсана»… И вообще, в твоем обществе. Ты внезапно полюбил балет?
Страдальчески поморщившись, счастливый владелец воздушной яхты констатировал:
— Петербург в некоторых отношениях подобен большой деревне! Впрочем, я и сам намеревался познакомить вас при случае. Если не возражаете, конечно?
Почти синхронно усмехнувшись, его собеседники согласно кивнули — что странным образом совпало с окончанием писательских трудов Технического директора.
— Кхм-кхм… Последнее на сегодня: вопрос поставок продукции в Южную Африку.
Порывшись среди бумаг в своей папке, Валентин Иванович вытянул нужный ему отчет.
— Крайняя партия товаров и оборудования из утвержденного перечня благополучно прибыла в Трансвааль, и заскладирована в надежных и вполне тайных местах хранения. Налажено скрытное наблюдение и охрана.
Перелистнув несколько страниц, Греве продолжил:
— Наши торговые представители докладывают, что среди местных жителей растет спрос на продукцию компании, и запрашивают дополнительные поставки…
Выслушав отчет Технического директора о подготовке к возможной Второй англо-бурской войне, члены Правления некоторое время молчали. Затем князь Агренев как бы невзначай заметил:
— Крупп уже третий пароход военных отставников-переселенцев в Южную Африку отправляет. Жаловался мне на президента Крюгера: утверждает, что тот твердолобый религиозный фанатик, отмахивающийся от предостережений и советов разумных людей. Вместе с тем выразил надежду, что у него еще есть несколько спокойных лет, дабы поосновательней закрепиться в Южной Африке…
Осторожно погладив щегольские усики (с перспективой на полноценные усы), старательно отращиваемые с семнадцатилетнего возраста, Михаил начал размышлять вслух:
— Англичане не начнут новую компанию в Южной Африке, не завершив своих дел в Судане. В прошлом году они потерпели неудачу под столицей суданского халифата… Черт, никак не запомню ее название. Омбабане?
— Омдурмане.
Благодарно кивнув Долгину, молодой офицер из семьи потомственных политиков продолжил:
— В этот раз они ее точно возьмут. После недавнего фиаско генерала Китченера, англо-египетскую армию под его командованием нарастили до шестидесяти тысяч, дополнительно усилив пулеметами, бригадой легкой кавалерии и двумя дивизионами гаубиц, переброшеными из Англии…
Накрыв своей лапищей витой подлокотник кресла, Михаил слегка его сдавил — проигнорировав испуганный скрип ивовых прутьев.
— Прошлый поход Китченер предпринял в марте: в этом году он пройдет уже знакомым путем, следовательно, окажется под Омдурманом заметно раньше. Столице махдистов генерал публично обещал устроить копенгагирование[4]— а имея в своем рапоряжении восемьдесят четыре скорострельных полевых пушки и тридцать тяжелых гаубиц, он этот город просто снесет с лица земли, вместе со всеми обороняющими его силами. Затем разобьет в одном-двух полевых сражениях оставшиеся у халифа войска — и самое позднее к августу завоевание Судана будет завершено. Правда, английскому Кабинету надо еще урегулировать с французами вопрос принадлежности Фашод… Предположу, что в Трансваале все начнется на исходе этого года.
Замолчав в ожидании уточняющих вопросов, Великий князь увидел в глазах собеседников лишь согласие своим словам — и едва различимую тень одобрения. Затем Главный инспектор условий труда подал негромкую реплику:
— Раз время еще есть — возможно, стоит провести дополнительную инженерную подготовку? Завезти еще одну партию расходных материалов…
Вообще, лет этак семь назад, отставной старший унтер-офицер Гриша Долгин просто промолчал бы все заседание Правления Русской оружейной компании. Четыре года назад, только-только одолев «без отрыва от производства» полный курс военного пехотного училища, губернский секретарь Григорий Долгин озвучил бы свою идею насчет устройства дополнительных закладок с фугасами на железных дорогах Трансвааля предельно четко и прямо — да и «расходники» вполне открыто назвал бы взрывчаткой и патронами. Ныне же, имея за плечами пусть и неполный, но все ж таки университетский курс наук, титулярный советник Григорий Дмитриевич Долгин временами начинал изъясняться излишне гладко и расплывчато. Видимо, так проявлялась психологическая травма от переизбытка профессоров-репетиторов в его жизни…
— Гм. Дополнительную подготовку?
Поразмыслив, Агренев подтянул поближе ежедневник и потянулся за чернильной ручкой.
— И в каких объемах?
— Раз у нас есть время, то можно попробовать удовлетворить все предложения наших торговых представителей.
— Все⁈ Хм-м.
Задумчиво полистав страницы, князь Александр смог найти несколько строчек, состоящих из сплошных сокращений и условных значков. Вгляделся в них, без труда разбирая свои записи касательно расширеного перечня объектов для скрытного минирования, и вздохнул:
— Одного только динамита почти двести тонн… М-да. Мишель?
Третий член Правления не возражал против небольших дополнительных инвестиций в африканский проект. Внезапно деловую атмосферу заседания нарушила пронзительно-звонкая трель телефонного звонка — на который тут же отреагировал помощник Греве, коршуном накинувшийся на беззащитный аппарат.
— Ну что же, решение принято. Григорий Дмитриевич, с вас перечень расходных материалов — он должен быть в архиве, а мы с Мишелем обеспечим…
Прервавшись, председатель Правления Русской оружейной компании с легким удивлением уставился на ассистента Технического директора, который с телефонным аппаратом в руках изображал из себя дальневосточного краба. В том смысле, что этак бочком-бочком, потихонечку подкрадывался к ним — а конкретнее, к господину Главному инспектору условий труда, взиравшему на это с нарастающим недовольством.
— Кто⁈
— Ваша супруга.
Выхватив эбонитовую трубку, он с ощутимыми нотками недовольства рыкнул в угольный микрофон:
— Да!
Трубка заворковала голосом далекой Гликерии Долгиной — и чем дальше она это делала, тем больше вытягивалось в удивлении лицо ее мужа.
— Кто-кто приехал?
Выслушав еще раз, Григорий потер лоб, явно не зная как реагировать на услышаное:
— А она кто такая? Твоя тетя Еннафа Александровна?.. Кхм. Правильно не пускает, у нас же закрытая для посторонних… Хорошо, я дам распоряжение охране.
Придавив пальцами рычаг на коробке телефона, Григорий для верности придавил его сверху трубкой, и только этого поделился с окружающими неоднозначными семейными новостями:
— Тесть в гости приехал.
Без труда припомнив семейные обстоятельства приятеля, Михаил Романов с интересом осведомился:
— Это который крупный зерноторговец, не менее крупный благотворитель, и светский предводитель всех старообрядцев Нижнего Новгорода?
— Он самый.
— Любопытно было бы на него поглядеть…
— Нет ничего проще: приглашаю на семейный ужин сегодняшним вечером!
— Благодарю и всенепременно буду.
Участие Александра на званом ужине друга подразумевалось по умолчанию: не мог же тот бросить боевого товарища на растерзание внезапно появившейся родне?
— Ну что же, сегодняшнее заседание предлагаю считать оконченым. Следующее будет проходить начале-середине осени в Сестрорецке — Мосину есть что нам показать, и чем приятно удивить.
— До вечера!
В отличие от Долгина, остальные акционеры стрельбище покидать не торопились: подойдя к огневому рубежу, они выложили на дощатый столик-стойку пару вороненых «Рокотов», по десятку пустых магазинов к каждому пистолету и полдюжины бумажных упаковок с «русским сороковым». Понятливый Греве поспешил исчезнуть, прихватив с собой и ассистента, так что двум князьям, простому и Великому, ничего не мешало немножко пострелять в свое удовольствие.
Р-доум! Р-доум-рдоум!
Гулкие хлопки выстрелов, и дребежжащий звон нескольких фигурных кусков котельного железа ничуть не мешали тихому разговору двух друзей — которые привыкли так общаться еще с тех самых времен, когда был жив император Александр Миротворец, и приставленная им свита с большой неохотой оставляла младшего из царевичей одного.
— … Ульяна говорила, что некоторым больным чахоткой бакта помогла!
Одним движением рук разодрав плотную двуслойную упаковочную бумагу, Михаил вытряхнул на свою ладонь горсть латунных «толстячков» и принялся набивать опустевшие магазины — пододвинув к Александру оставшиеся в пачке патроны.
— Некоторым? Меньше одного процента от общего числа испытателей, получивших полный курс препарата. И у них туберкулез был в легкой форме. У твоего брата все гораздо серьезней…
— Тем более, надо попробовать!
— Мишель, мне не жалко бакты. Но этот препарат разрабатывался прежде всего от тифа и холеры, и против туберкулеза практически бесполезен — палочки Коха вообще довольно быстро к нему приспосабливаются. Удивительно стойкая к лекарствам дрянь…
Проследив за эффектным вскрытием новой упаковки с патронами, Агренев взял в руки пустой магазин, зачерпнул десятка полтора тупоносых цилиндриков и неохотно продолжил:
— Есть один экспериментальный препарат, работа над которым еще далека от завершения… Но результаты уже лучше, нежели у бакты. Называется изоникотиновая кислота.
— И насколько лучше?
— Стойкая ремиссия у восьмидесяти процентов больных средней тяжести. Но вот надолго ли? И пока неизвестны противопоказания. Клинические испытания идут всего четвертый месяц, и… Надо подождать хотя бы год, Мишель.
Отвернувшись от друга, Великий князь вогнал в рукоятку магазин — и тут же его опустошил, расстреляв поясную мишень в десятке метров от себя. Вновь повернулся, аккуратно положил «Рокот» и с едва слышимой горечью обронил:
— Я недавно навещал Георгия в Аббас-Тумани. Он… Медленно угасает, хотя и бодрится изо всех сил. Если его лечить экспериментальным препаратом, он может умереть. Если не лечить, он умрет точно.
Выругавшись сквозь зубы, Агренев вскинул пистолет и выдал настоящую пулеметную очередь — только пустые магазины валились под ноги, да звенели на разный лад от попаданий далекие мишени. Опустив воняющий сгоревшим порохом «Рокот», белобрысый стрелок подвел итог:
— Раз так, то выбор понятен.
Вновь продемонстрировав эффектное вскрытие очередной пачки с патронами, молодой атлет царских кровей… Начал набивать магазины, пока его друг задумчиво глядел на мишенное поле.
— Сделаем так: скоро твой брат на одной из своих прогулок познакомится с молодой вдовой. Красивой, разумеется. У них случится небольшой романтик — стихи, цветы, прогулки на свежем воздухе, и тому подобное. Во время любовных прогулок вдовушка будет ставить инъекции препарата, и брать кровь на анализы. Ну а там — как пойдет, главное чтобы жандармы и дворцовая полиция ничего не заподозрили. Мишель, тебе надо будет посетить брата, и все ему объяснить и в особенности насчет сохранения все в тайне от…
Позабытый телефон вновь напомнил о себе в самый неподходящий момент, коротко звякнув несколько раз, а потом залившись натуральной истерической трелью.
— Хм, междугородний?
Подняв трубку, сиятельный аристократ почти сразу же закатил глаза:
— Ну конечно, Геннадий Арчибальдович, как я мог вас не узнать! Внимательно слушаю?
Делая это, работодатель директора-распорядителя Русской аграрной компании через некоторое время начал раздраженно постукивать рукояткой «Рокота» по дощечкам стойки.
— Нет. Я все понимаю, но нет. Геннадий, я ведь асигнации не печатаю, и клад не находил… Да, мне докладывали: малоснежная зима, возможный голод в четырнадцати губерниях. В каком смысле — кормить овсом⁈
Поглядев на россыпь вмятинок на дереве, блондин отложил подальше оружие.
— Так, еще раз: у вас в элеваторах есть несколько миллионов пудов второсортного овса, и вы предлагаете его срочно выкупить, чтобы? Гм. А работу для такого количества людей вы точно сможете обеспечить?.. Послушав еще немного, князь постарался, чтобы его тяжелый вздох был услышан через многие сотни верст, разделяющих собеседников:
— Приезжайте, привозите, посмотрю. Да. Что?
Совершенно некультурно фыркнув в трубку, Агренев попрощался с Геннадием Луневым и бросил трубку на рожки аппарата. Развернулся к набившему патронами все доступные обоймы Великому князю Михаилу Александровичу и смеющимся голосом поведал:
— Представляешь, Гене очень жалко, что я не печатаю для него ассигнации. А насчет клада он посоветовал поинтересоваться у тебя, Мишель. Ей богу, я от этого ненасытного агрария скоро прятаться начну!!!
[1] Зуав — изначально название военнослужащего частей лёгкой пехоты (зуавов) французских колониальных войск, сформированных их жителей Северной Африки и французских добровольцев…
[2]Светлейший князь Гео́ргий Максимилиа́нович Рома́новский, 6-й герцог Лейхтенбе́ргский — член Российского императорского дома (с титулом «Императорское высочество»).
[3]Светлейший князь Георгий Александрович Юрьевский — сын императора Александра II и княжны Е. М. Долгорукой
[4] Довольно специфический военно-морской термин девятнадцатого века, появившийся из-за англичан, в 1807 году без объявления войны устроивших нейтральной на тот момент Дании трехдневную бомбардировку ее столицы Копенгагена. Основательно разрушив и спалив город, и поубивав его мирных жителей, англичане вынудили короля Дании капитулировать и отдать им датский военный флот, ради приобретения которого и было произведено «копенгагирование».