Глава 1

Глава 1


На исходе января в Санкт-Петербурге установилась на диво приятная погода: обычный для этого времени года промозглый и сырой ветер улетел набираться сил на просторы хмурой Балтики, забрав с собой и свиту из свинцово-серых туч. Холодная брусчатка мостовых жадно впитывала в себя последние лучи далекого солнца, победно вздымался в чистое небо узкий клинок Адмиралтейского шпиля, а в воздухе повсеместно пахло скорой весной… Ну, там, где это не перебивали иные, более сильные ароматы. Вкусного березового дымка из печных и каминных труб; свежих конских каштанов, что торопливо убирал с проезжей части недовольный дворник; или вот — нежного флердоранжа, плывущего своеобразным шлейфом вслед за стайкой румяных курсисток… К слову, двадцатилетние красавицы, совершающие вечерний моцион по главной улице города Святого Петра, довольно скоро начали морщить свои миленькие носики, кои буквально атаковал резкий запах свежей краски, с терпкой ноткой горелого кирпича и сладковатым привкусом свежестроганного дерева.

— Спускай помалу!!!

Шарахнувшись от зычного и непонятного призыва откуда-то сверху, хрупкие нежные создания едва не стоптали молодого мужчину. Ой, то есть не мужчину, а целого поручика лейб-гвардии Конной артиллерии! Оценив умелый покрой и генеральское сукно его шинели, благородство облика и мощное телосложение, слушательницы Высших бестужевских женских курсов немедля обстреляли бравого офицера натуральными залпами своих прекрасных глазок и смущенно порозовели.

— Хорош, крепи!!!

Увы, но возможный кавалер не проявил к милым барышням ну совершенно никакого внимания — гораздо больше его привлекал вид болтающихся на веревках маляров-верхолазов, удивительно ловко освежающих краской подкопченный фасад столичной конторы «Московского купеческого банка». Кстати, не только его: чуть поодаль на тротуаре собралась небольшая толпа уличных зевак, глазеющих на бесплатное цирковое представление, устраиваемое перепачканными пятнами краски «гимнастами». Словно в насмешку, неподалеку от «сцены» присутствовал и большой брезентовый купол наподобие циркового — вот только укрывал он не посыпанную опилками арену с лавками для зрителей, а голый пустырь, где еще пару месяцев назад находилась головная контора «Русской оружейной компании». И откуда по сию пору тянуло чем-то горелым и противно-кислым… Еще немного обождав и окончательно разочаровавшись в молодом лейб-гвардии болване, троица курсисток совсем было собралась продолжить свой променад. Вот только отойдя буквально на десяток шагов, они заметили городового, который странно косился на зеваку в офицерской шинели и неуверенно мялся, периодически вытягиваясь чуть ли не по стойке смирно. Затем одна из девушек обратила внимание на зеваку, который украдкой поглядывал на бравого поручика… Переглянувшись, барышни сначала замедлили шаг, затем вообще остановились, учуяв дразнящий и одновременно манящий аромат какой-то тайны — и конечно же, немедля возжелав ее раскрыть. Девичье любопытство временами бывает таким сильным и неудержимым, что с ним ну просто невозможно совладать!..

— Девочки, мне почему-то кажется, что я его уже где-то видела!

— Где?!?

Увы, память у «бестужевок» тоже была девичьей, и упорно отказывалась быть полезной хозяйкам. Да и сам статный красавчик не торопился помогать милым дознавательницам — его внимание целиком было отдано прибывшему к брезентовому шатру грузовому автомотору. С интересом проследив за разгрузкой с него вязанки длинных ребристых железных палок, и погрузки на освободившееся место пустых бочек из-под цемента, поручик развернулся, и как-то… Задумчиво, что ли? Зашагал. Причем не куда нибудь, а к стоящему возле конторы «Московского Купеческого банка» черному лимузину. Хм-м?.. Увидев, как одетый по последней французской моде шоффэр почтительно открывает перед Его благородием заднюю дверцу пассажирского салона, курсистки испытали настолько сильный и острый приступ любопытства, что на пару мгновений даже забыли дышать — до того сильно на них пахнуло сладким ароматом тайны! Стоило «Волге-Л» с басовитым урчанием двигателя мягко стронуться с места и покатить вниз по проспекту, как тот самый зевака заскочил в свободный экипаж и принялся нетерпеливо пихать извозчика в спину тросточкой, суля «целковый, если нагонишь!!!». И только городовой перестал мучиться непонятными сомнениями, облегченно выдохнул и перекрестился.

— У-уу!..

Хором выразив недовольство от постигшей их неудачи, «бестужевки» возобновили свой променад, азартно строя самые разные предположения и сожалея, что их маленькое приключение так быстро закончилось. Довольно скоро интерес к предмету беседы начал угасать, и тут, как нельзя кстати, им на глаза попалась афишная тумба: освидетельствав оную на предмет интересных театральных премьер и новинок иллюзиона девушки продолжили прогулку по проспекту, прямо на ходу устроив небольшой научный диспут на тему того, каким образом иные молоденькие балерины становятся известными киноактрисами. Разумеется, «бестужевки» не верили слухам о нравах, царящих в балетных труппах Императорских театров — как можно, они приличные девушки! Но все равно, от иных «версий» у них предательски розовели щечки и краснели ушки. И вот, когда они уже почти выработали единую позицию…

— Ой, смотрите!

Знакомая антрацитово-черная «Волга-Л», стоявшая возле здания за нумером девяносто восемь по Невскому проспекту, всем своим видом буквально насмехалась над бедными курсистками. А ведь они только-только выкинули из памяти таинственного незнакомца, с таким трудом затушили сжигавший их огонь любопытства… Нет, ну это просто свинство какое-то! Внимательно и даже пристрастно оглядевшись по сторонам в поисках лейб-гвардии Конной артиллерии поручика, опытные и повидавшие жизнь двадцатилетние девушки коротко посовещались — и подступили с расспросами к швейцару, чей пост располагался неподалеку от роскошного самобеглого экипажа. Немного приветливых улыбок, чуточку нежного щебетания и дюжий бородач добровольно сознался, что дом за его широкой спиной вот уже второй месяц принадлежит Его сиятельству Агреневу, Александру Яковлевичу.

— А кто проживает в том доме?

Как оказалось, дома слева и справа от девяносто восьмого теперь тоже принадлежали несчастному погорельцу. Который от постигшего его удара судьбы был в таком душевном смятении, что не торгуясь выкупил у прежних владельцев разом три участка, со всеми возведенными на них строениями. Разговорившийся швейцар зачем-то поведал, что уже проживая на новом месте, Его сиятельство выплатил несколько десятков сторублевых вознаграждений — за сведения, оказавшиеся полезными для розыска неизвестных пока еще злоумышленников-поджигателей. Учитывая неподдельный энтузиазм добровольных помощников полиции, разгоревшийся после первых же выплат, инкогнито преступников было под серьезной угрозой. А уж с каким усердием искали ценный прибор, похищенный у Его сиятельства…

— Только, барышни, вы зря пришли сразу на адрес: вам прежде надо бы в следственную часть… Все вознаграждения только по их представлению на казенной бумаге с печатью!

— Мы не за тем…

— А, так вы место горничной себе приискиваете?

— Да нет же!

— Понятно-с. Молодые красивые барышни желают получить аудиенцию Его сиятельства приватным порядком?..

— Что?!? Болван!

— Виноват!!!

Кое-как справившись с праведным негодованием, слушательницы «Бестужевских» женских курсов все же смогли добыть у отставного унтера ответ на интересующий их вопрос.

— Ну как же не знать! Знаем-с. Его благородие.

Опасливо поглядев на закипающих девиц, ливрейный служитель на всякий случай уточнил:

— Приехали с визитом к Его сиятельству.

— А кто он таков, знаешь?

Вздохнув, хранитель входной двери добровольно выдал любознательным барышням Большую служебную тайну:

— Лейб-гвардии Конной артиллериии поручик!

— Что, и… Все?

— Нам больше знать и не положено-с.

Растерянно переглянувшись, очаровательные амазонки отступились от измученного допросом швейцара. Однако в этот вечер удача определенно была на их стороне: возле «Волги-Л» они заметили уже знакомого им франтоватого шоффэра, который, слегка неприлично отклячив свой… Свои тылы, энергично протирал маленькие прожектора, установленные на передке элегантного и безумно дорогого самоходного экипажа.

— Bonjour, monsieur…

Как собеседник, мсье Анри оказался на голову выше неотесанного болвана-швейцара: моментально забросал девиц изысканными комплиментами, наговорил кучу приятностей, пригласил при случае прокатиться на ввереном его заботам лимузине. И конечно же, обещал рассказать все, что только пожелают узнать милые мадемуазель — правда увязав свою «исповедь» с посещением приличного ресторана, куда он всю троицу и пригласил, мимолетно добавив, что знает очень приличные меблированные комнаты…

— Сударь, вы… Вы хам и наглец!!!

Пожав плечами, галантный шоффэр не прощаясь покинул общество странных девиц, отгородившись от их гневных взоров сначала дверцей лимузина, а потом и плотной темной занавесочкой, задвинутой на окно изнутри. В общем… В общем, да пошел он к черту, этот поручик! И вечерний променад тоже!.. «Бестужевок» ждала их уютная комната в общежитии Высших женских курсов, интересные книги, вкусные кремовые пирожные в качестве проверенного лекарства от душевных переживаний, и возможность излить свое возмущение в понимающие уши. Все курсистки рано или поздно сталкивались с предвзятым отношением современного общества, но чтобы так, как сегодня… Если взрослая самостоятельная девушка чуточку улыбнулась в разговоре с мужчиной, это еще не повод делать пошлые намеки! Один болван их в содержанки сходу определил, второй оказался еще хуже первого… Л-лягушкоед!

Меж тем, причина их злоключений внимательно рассматривала своих невольных преследовательниц из окна второго этажа — вот только мысли «таинственного незнакомца» занимала не возможная любовная интрижка с кем-либо из двадцатилетних, и весьма недурных на внешность девиц. Приехав навестить друга, слегка приболевшего инфлюэнцей[1] и порадовать его хорошими новостями, Его императорское высочество Михаил Александрович был огорошен столь черной вестью, что будь даже курсистки полностью нагими и танцуй перед окнами канкан — он все равно остался бы равнодушным к их прелестям. Само упоминание о брюшном тифе отдает стылой могилой и настраивает на крайне серьезный лад, а уж если тебе говорят, что твой лучший друг уже второй день не встает с постели, и есть серьезное подозрение именно на эту болезнь… Услышав тихий скрип открывающейся двери, Великий князь резко развернулся на каблуках, а затем с недостойной его титулов торопливостью подскочил к молодой сестре милосердия:

— Как он?

— Спит.

Бесцеремонно всунув в руки члена августейшей Фамилии накрытую салфеткой кювету из нержавеющей стали, девушка начала снимать с себя белый медицинский халат.

— Михаил, вы чай будете?

— Буду. Но лучше коньяку…

Бывшее семейное гнездо купцов Лопатиных еще не успели переделать под нового хозяина, однако это не помешало парочке горничных-кореянок оформить правильный стол для русской чайной церемонии. Небольшой самовар с фаянсовым блюдечком под краником, две корзинки со свежей выпечкой, небольшая пирамидка баранок, горка соленых и сладких сушек, плошки с медом и сгущеными сливками, розетки с вареньем — и, конечно же, графинчик хорошего французского коняка.

— Ульяна, судя по вашему спокойствию — подозрение на тиф себя не оправдало?

— Мне телефонировали результаты расширенных исследований… Это не тиф.

— Слава Богу!

Приняв граммов этак сто янтарного «чая» десятилетней выдержки, Его императорское высочество оттаял душой и немного расслабился.

— Знаете, Михаил…

Присев за стол, воспитанница князя Агренева сложила перед собой руки ладонями вверх, и внимательно разглядывала линии своей судьбы. Когда молчание стало совсем уж неприличным, девушка с волосами цвета меди глубоко вздохнула и словно очнулась:

— Так получилось, что еще до поступления в Женский медицинский институт я довольно много знала про холеру и брюшной тиф. Происхождение, признаки, диагностика, лечение, профилактика. Именно по моей просьбе начали исследования по… Впрочем, неважно.

Опять вздохнув, студентка второго курса мединститута убрала ладони со стола:

— У дяди Саши был не только брюшной тиф. В его крови обнаружен некий токсин, дающий схожую клиническую картину.

— В смысле? Вы хотите сказать…

Благожелательная улыбка на лице молодого мужчины как-то сама по себе превратилась в череду сложных эмоций, главной из которых было настороженное внимание:

— Пять дней назад проявились первые признаки серьезного недомогания. Как только анализы выявили присутствие возбудителя брюшного тифа, незамедлительно применили антибиотик…

Не глядя на собеседника, медноволосая последовательница Гиппократа подтянула к себе пустую чашку и принялась священнодействовать, наводя чай с липовым медом.

— Это новое лекарство, которое дает гарантированно-положительный результат в лечении брюшного тифа, холеры и… Хм, ну, к примеру, тех болезней, что насылает богиня любви Венера.

— Анти-био… Занятное название.

— Пф! Дядя Саша вообще предлагал назвать его «Бактой». Работа над препаратом еще далеко не окончена, но его уже можно применять — с известной осторожностью, конечно. М-да… Когда выявилась интоксикация, это посчитали последствием лечения, назначив соответствующую терапию. Однако, сегодня наконец-то закончили расширенный токсикологический анализ…

Скосив взгляд на внимательно слушающего ее Михаила, девушка перессказала результаты исследования простым языком:

— Дяде Саше подлили что-то вроде своеобразного коктейля из двух компонентов. Первая часть из возбудителей брюшного тифа, вторая — некий слабый токсин растительного происхождения.

Образование молодого Великого князя было сугубо с военным уклоном, зато он вырос при дворе, и этого вполне хватило для верного вывода:

— Получается, все признаки указывают на обычную хворь, но излечение невозможно?

Молчание, воцарившееся после этого за чайным столом, было каким угодно, но только не уютным — пока наконец, хозяйка со вздохом не предложила:

— Давайте сменим тему, Миша. Вы, насколько я помню, упоминали какие-то хорошие новости? Они были бы весьма кстати.

С некоторым усилием переключившись на новую тему в разговоре (все равно поведанное ему Ульяной требовалось «переварить» и основательно пообмыслить), поручик лейб-гвардии Конной артиллерии согласно кивнул.

— Да, пожалуй. Новости мои состоят в том, что не далее как вчера я имел весьма примечательную беседу с главой Департамента государственной экономии графом Сольским. Если отжать всю воду придворных речей, то меня заверили в полной поддержке идеи всемерного развития российской химической промышленности, и, пользуясь случаем, попросили передать князю Агреневу, что граф будет рад увидеть его у себя в кабинете утром восьмого февраля. Как сказал Дмитрий Мартынович, «дабы уточнить несколько спорных формулировок в кредитном договоре».

— Значит, у вас все-таки получилось⁈

— Не сглазить бы… Впрочем, меня больше волнует состояние Александэра.

— Ну, худшее уже позади, динамика выздоровления сугубо положительна… Впрочем, зная дядю Сашу — он посетит Госсовет вне зависимости от своего самочувствия. Вы, мужчины, безобразно относитесь к сохранению своего здоровья: дело прежде всего, да?

Неопределенно хмыкнув, представитель сильной половины человечества предпочел многозначительно промолчать… Да и вообще, девушкам положено уступать.

— А я вижу, вас можно поздравить?

— С чем именно?

Слабо улыбнувшись, восемнадцатилетняя студентка выразительно поглядела на новенький знак ордена Святой Анны третьей степени, украшающий левую сторону великокняжеской груди.

— Конечно же с первым знаком отличия, который заслужил именно Михаил Романов. Предназначайся награда Его императорскому высочеству Михаилу Александровичу, я бы наверняка сейчас смотрела на нечто размером с суповую тарелку, обильно изукрашенное бриллиантами и разными геральдическими финтифлюшками.

— Ульяна я знаю вас с юных лет, и как ваш друг позволю себе заметить — порой вы бываете…

— Несносна?

— Отвратительно правдивы.

Переглянувшись, парочка тихонько засмеялась, расслабляясь и вспоминая про остывающий чай.

— Это вам за новую… Как там ее — трехдюймовую пушку для армии?

Осторожно попробовав сушку-челночок с маком, недавний выпускник Михайловской артиллерийской академии педантично уточнил:

— Я бы сказал, по совокупности заслуг: за организацию разработки, испытаний и постановку в производство полевой скорострельной пушки калибра семьдесят пять миллиметров.

В отличие от гостя, студентка мединститута была верна свежей выпечке, и не цеплялась к мелочам:

— Да-да, я так и сказала. А моих дядюшек как-нибудь отметят?

— Гм… Насколько я осведомлен, военный министр Куропаткин уже подал на Высочайшее имя соответствующие представления на внеочередные награды всем, принявшим участие в разработке и постановке на производство новейшей артиллерийской системы. Как только Пермские пушечные заводы отгрузят первую трехдюймовку Военному ведомству, Александэра неминуемо настигнет орден Святой Анны второй степени… Без мечей, конечно. Что касается Григория Дмитрича, то мне шепнули про Анну третьей степени.

Невольно скосив глаза на собственный знак отличия, поручик тут же заметил мимолетную улыбку на губах медноволосой красавицы. Не смущаясь, коротко отсалютовал ей фарфоровой чашкой, на донышке которой маслянисто поблескивал жидкий янтарь десятилетней выдержки — коий он и употребил, освобождая место для екатеринославского чая. Конечно это не французский «Martell VS» с тонким ароматом цитрусов, но тоже весьма ароматный и вкусный напиток… Особенно если добавить немного липового меда. И сушек с маком — одна из которых жалобно хрупнула в широкой лапище молодого Великого князя. Папенька которого под настроение ломал в ладони подковы с той же легкостью, с какой его сын нынче — продолговатое «колечко» из твердого пшеничного теста.

— Так-так. Это получается…

Понаблюдав некоторое время за подругой, которая довольно смешно считала что-то на пальцах, Михаил добил маковую сушку и тактично кашлянул:

— Ульяна?

— Да, я просто задумалась…

— О чем же, если это не секрет?

— Вот смотрите: через полгода вы представляете на испытания горную пушку-трехдюймовку.

— Да, а что?..

— Еще через год — четырехдюймовую гаубицу.

Вытянув из корзиночки сушку на смену сьеденной, Великий князь согласился:

— Есть и такие планы.

— Потом будет еще одна гаубица, чуточку побольше…

— Шестидюймовая, а точнее — сто пятьдесят два миллиметра. Правда, с ее затвором и лафетом есть определенные сложности, но я уверен… Эм, прошу вас, продолжайте.

— Затем в ваших коварных замыслах представление на суд военной общественности большой пушки в восемь дюймов, и такой же осадной мортиры. Я ничего не путаю?

Взирая с нарастающим удивлением на подругу, Михаил согласился:

— Работы над ними еще далеки от завершения, но в целом все верно.

— Еще я слышала что-то насчет орудий большого калибра на железнодорожных платформах, и о переделке мелкокалиберных морских пушек?

— Да, я тоже слышал что-то похожее. Признаться, не ожидал, что вы так хорошо осведомлены о… Гм, перспективных планах развития русской артиллерии.

С сомнением заглянув в опустевшую чашку, восемнадцатилетняя девица несколько рассеянно ответила:

— Оба моих дядюшки большие любители разнообразных стрелялок — тут и не хочешь, все равно наслушаешься… Однако, меня интересует иное: если за каждую новую пушку следуют новые чины и ордена, то как скоро я увижу вас в генеральском мундире?

Молодой поручик августейших кровей едва заметно порозовел скулами:

— Не все так просто, Ульяна… Так! Вы опять смеетесь надо мной?

Похлопав милыми глазками, восемнадцатилетняя барышня сложила губки бантиком и превратилась в само олицетворение невинности.

— Ну что вы!

Намечающуюся дружескую пикировку прервало появление большой собаки. В смысле, сначала послышался тихий цокот когтей по паркету, а уже после этого в комнату пожаловала лохматая зверюга, в пасти которой было зажато бумажное «поленце» — при ближайшем рассмотрении оказавшееся несколькими свернутыми в трубочку газетами. Аккуратно положив на колени хозяйки свежую вечернюю прессу, пес приветливо махнул хвостом знакомому мужчине и заинтересованно засопел влажным носом в сторону корзинки с выпечкой…

— Шарик, даже и не думай. Сладкое тебе вредно!

Поникнув ушами и носом, четырехлапый разносчик газет преисполнился печали и медленно покинул комнату. Не успели затихнуть характерные «клац-клац-клац» его когтей, как в гостиную бесшумно и плавно скользнула служанка, умудрившаяся совместить почтительный поклон драгоценному гостю и короткий доклад прямо на ушко своей госпоже.

— Пригласи в соседнюю комнату.

Вновь поклонившись, горничная-кореянка исчезла, а вслед за ней засобиралась и хозяйка, переложившая свежую прессу с колен на стол.

— Я ненадолго отлучусь…

— Вы кого-то ожидаете?

— Прибыл курьер.

— О!

Стоило Ульяне уйти, как приоткрытую дверь тут же просочился лохмытый разносчик газет: присев напротив гостя, пес уставился на него столь голодными глазами, что поручик немедленно пожертвовал несчастному животному небольшой пирожок с мясом. Осторожно приняв зубастой пастью вкусный дар, «голодающий» несколько раз чавкнул и быстро сглотнул, благодарно вильнув хвостом. Подсел чуть поближе, умильно взирая на корзинку с оставшейся выпечкой…

— Шарик! Я тебя на диету посажу!..

Вернувшаяся хозяйка была как никогда сурова, разбив все надежды на близкое знакомство с еще одним пирожком. Положив принесенный с собой бумажный пакет на стол, Ульяна с подозрением в голосе осведомилась:

— Михаил, вы его, надеюсь, не баловали?

— Как можно…

Облегченно вздохнув, собакен распластался на полу и затих, не без успеха притворяясь элементом интерьера.

— К слову: а где же ваш кот? До этого дня он никогда не упускал возможности насажать на меня свою шерсть, и вдруг такое игнорирование моей персоны?..

— Васенька теперь обитает в моей студенческой квартире.

— Хм?

— М-ну… Я нечаянно его запустила в кабинет дяди Саши, и он там немножко набезобразничал.

Под любопытным взглядом друга детства, владелица кота-экстремала нехотя призналась:

— Испортил финансовый отчет и какие-то важные чертежи.

— И что же Александэр?

— Обозвал Васеньку «полосатым камикадзе», и пообещал пристрелить сразу же, как только увидит.

Сочувственно кивнув, офицер тактично заметил:

— Н-да, неудобно вышло. С другой стороны, ваш котик определенно вырос званием…

Учитывая тот факт, что изначально князь Агренев именовал питомца своей воспитанницы «хвостатым еретиком», а последнюю пару лет не иначе как «с-сущим недоразумением!», новое (пусть и не вполне понятное) прозвище действительно было своеобразным повышением.

— Хм?!?

Уловив возмущение на хорошеньком личике хозяйки, злоязыкий гость немедленно повинился:

— Все-все, молчу!

Глубоко вздохнув и окинув поручика многообещающим взглядом, девушка сообщила:

— Так просто вы от меня не отделаетесь. Только дайте повод: я буду втыкать в вас острые иголки, сцеживать кровь на анализы и назначать самые противные лекарства…

С треском разорвав бумажный пакет, будущая мучительница извлекла из него парочку предметов, своим видом напоминающих самые обычные (пусть и несколько массивные) портсигары. Хотя, пожалуй, все же не совсем обычные: прямоугольные коробочки были туго обтянуты чем-то мутно-прозрачным, вроде обработанного рыбьего пузыря.

— А вот чтобы не давать мне такого повода, у вас будет вот это.

Подцепив ноготком почти незаметный выступ-язычок, девушка потянула за него, вскрывая неожиданно толстую пленку. Отложив ее в сторону, надавила на выступ в одном из торцов «портсигара», раскрыла его — и положила перед любопытствующим гостем.

— Вы умеете делать внутримышечные инъекции?

Опасливо разглядывая затянутый в пленку небольшой шприц с десятком иголок, и полдюжины стеклянных колбочек с серебристыми крышечками, двадцатилетний Великий князь признался:

— Теорию знаю, а от практики Бог миловал… Что это?

Аккуратно взяв пальчиками одну из стекляшек с пересыпающимся внутри рыхлым порошком пастельно-бежевого цвета, Ульяна встряхнула ее и внимательно поглядела на просвет.

— Бакта. Дядя Саша распорядился доставить все имеющиеся запасы, когда…

Вздохнув, медноволосая красавица предельно серьезным тоном начала небольшой инструктаж:

— Михаил, если у вас проявятся верные признаки брюшного тифа или холеры, то… Бросайте все, и немедленно ко мне, либо к дяде Саше. Лечение Бактой требует расчета разовой инъекции и всего курса в целом, поддерживающей терапии, особой диеты и постоянного наблюдения. Это ОЧЕНЬ серьезное средство, и в случае неправильного применения может быть хуже самой болезни. Анти-био, то есть «против жизни» — помните?

Довольно ловко крутнув колбочку в тонких пальчиках, Ульяна заострила на ней внимание своего возможного пациента.

— В вашем распоряжении будет три разовых дозы, рассчитанных именно под ваш вес и конституцию — их с гарантией хватит, чтобы дождаться квалифицированного лечения. Применять следующим образом…

Слушая подробную инструкцию, мужественный лейб-гвардии поручик никак не мог оторвать взгляда от шприца — и в особенности иголок, предвкушающе поблескивающих своими остриями. Определенно, они только и ждали возможности впиться в его плоть!

— Михаил?

— Эм… Да?

— Вы запомнили?

— Признаться, не вполне.

— И что именно вам непонятно?

Растерянное лицо слушателя показало, что вопрос был риторическим — ибо не поняли вообще все!

— М-да. А мне дядя Саша как-то упоминал, что вы знакомы с основами первой помощи?..

— Ну, скорее с основами военно-полевой скорой помощи: наложить жгут, пережать вену или артерию, прочие вещи, полезные при покушениях…

Сообразив, что говорит что-то не то, Его императорское высочество соизволил резко заткнуть фонтан своего красноречия.

— Понятно. Тогда специально для артиллеристов: набираете в шприц состав из этой ампулы. Вводите его в емкость с Бактой сквозь пробку и осторожно встряхиваете до полного растворения порошка. Обратно набираете получившийся раствор в шприц, меняете иглу — это важно! После чего производите инъекцию в верхнюю треть своей ягодичной мышцы, не забыв предварительно обработать оную спиртовым раствором… Не всю, только место укола. Михаил?

— Будет сделано! Эм… В смысле, я все запомнил.

Подхватив второй «портсигар», девушка вручила его заинструктированному другу.

— Футляр с Бактой в специальной одноразовой упаковке — любые попытки вскрыть сразу будут видны. Препарат пока нестабилен, так что через три месяца потребуется замена: принимать только из рук дядюшек, либо моих. И знаете… Наверное, нам стоит устроить практическое занятие. Скажем, в ближайшее воскресение?

— Непременно буду.

Осторожно взвесив на ладони коробочку, оказавшуюся неожиданно легкой в сравнении с обычным золотым портсигаром, Михаил убрал ее во внутренний карман. Хозяйка же, закрыв и отодвинув в сторонку свой футляр, мимоходом прикоснулась к пузатому боку самовара и огорченно констатировала:

— Совсем остыл.

Выполнив поручение любимого дядюшки, мадемуазель Вожина расслабилась: и как-то сразу стало заметно, что произошедшее сказалось и на ней. Чуточку покрасневшие веки — предательский след пролившихся слез. Припухшие губы, которые невольно прикусили, нервничая. Замаскированные легкой косметикой тени под глазами, свидетельствовавшие о переживаниях… Подхватив узкую девичью ладошку, Великий князь очень аккуратно ее сжал, выражая тем самым дружескую поддержку:

— Все будет хорошо!

Слабо улыбнувшись, девушка ответно погладила великокняжескую лапищу и совсем собралась что-то сказать — но этому помещала трель установленного в соседней комнате телефонного аппарата. Звук был настолько раздражающе-громким, что даже отличающийся спокойным нравом Шарик не выдержал, резко вскочив на лапы и басовито высказав свое негодование:

— Х-гау!!!

Проводив хозяйку до дверного порога, умный пес быстренько вернулся обратно и умильно поглядел на лучшего друга всех голодающих, и кормильца вкусными пирожками.

— Хм? На вот тебе, братец…

Одним слитным движением чавкнув и сглотнув, собака очень достоверно притворилась, что никакой выпечки она в глаза не видела, и даже носом не нюхала. Тем временем из соседнего помещения донесся строгий и одновременно мелодичный голос Ульяны:

— Вожина у аппарата!

Ткнув друга-человека носом в бедро, лохматый проглот намекающе поглядел на корзинку с пирожками.

— Да, дядя Гриша… Спит. И еще поставлю, если не будет спокойно лежать и лечиться…

Голос девушки чудесным образом помягчел, что сподвигло молодого офицера пожертвовать в пользу Шарика еще один пирожок. После чего сердобольный военный передвинул корзинку с выпечкой на другой край стола, ну и для создания алиби сам взял пирожок с… Ага, луком и яйцом. Вкусный, кстати!

— Конечно, передам. И я тебя. Лике привет!

Завершив разговор и вернувшись к гостю, Ульяна увидела картину «Великий князь Михаил Александрович изволит вкушать пирожки», фоном для которой выступал явно обидившийся на такое предательство собакен.

— Не стоит наедаться, скоро будем ужинать.

— Нет-нет, я не голоден. К тому же, меня ждут в Офицерском собрании!..

Опустевшая корзинка не давала повода усомниться в хорошем аппетите поручика лейб-гвардии Конной артиллерии.

— Ну, раз так…

Пройдясь с гостем по комнатам и лестницам обманчиво-пустого дома, девушка остановилась на последней ступеньке вестибюля, наблюдая за тем, как друг облачается в шинель.

— Кто еще знает?

Мило улыбнувшись Его императорскому высочеству, медноволосая красавица едва слышно перечислила:

— Дядя Гриша, я, вы. Для остальных у дяди Саши сильная ангина.

Катнув желваки по скулам, офицер четко кивнул и по-военному коротко известил о своих планах:

— Буду ждать звонка, вашего и Александэра.

Выйдя на Невский проспект, Великий князь поплотнее запахнул полы своей шинели, но застегиваться не стал — зная, что в салоне лимузина его встретит приятное тепло. Доставшийся ему вместе с автомобилем шоффэр Пьер обладал массой достоинств, был тщательно проверен сначала жандармами, а потом и Дворцовой стражей (так что Михаил даже затруднялся сказать, кому именно первым докладывают о всех его поездках), являлся страшным модником и Казановой… Все портил один ма-аленький недостаток — урожденный парижанин мерз даже в легкий питерский морозец, так что встроенный в «Волгу-Л» обогреватель салона эксплуатировался буквально на износ.

— Экселенсе?

— В Офицерское собрание.

Поначалу шоффэр хотел привычно развлечь пассажира пикантной историей про трех «курочек»-курсисток, явно желавших свести приятное знакомство c, так сказать, «рулевым» черного лимузина — но одного взгляда в зеркальце заднего обзора хватило понятливому французу, чтобы сконцентрироваться на дороге. Его императорское высочество Михаил Александрович изволил о чем-то размышлять, и похоже, на кого-то сильно гневаться…

[1] Старое название гриппа.

Загрузка...