Атропос

Глава 16. Подношение полной Луне

Величием Мананы туземцы называли полнолуние, как несложно было догадаться. Через три дня Мишу собирались принести в жертву, следуя за очередным безумным обычаем, как это не раз случалось уже в истории. Вообще во всей ситуации была заложена какая-то забавная ирония. Когда-то люди тоже жили в пещерах, даже был такой термин «Пещерный человек», но потом они из пещер выбрались, создали примитивные орудия труда, приручили огонь, начали заниматься разведением домашнего скота и земледелием, произошла настоящая аграрная революция, потом были многолетние периоды войн и пандемии, которые могли посоперничать с войнами в смертоносности, крестовые походы, инквизиция, охота на ведьм, отмена крепостного права и рабства, промышленная революция, технологический расцвет цивилизации. И куда это все привело? Обратно в пещеру!

Были и свои плюсы в том, чтобы оказаться жертвой для подношения. Мишу теперь кормили не 1 раз в день, а целых три, при этом ему подавали наиболее жирные и мясистые рыбины. Полученную энергию он использовал для восстановления ресурсов своего тела. Но даже этого было недостаточно. Он включил обратно боль, мозг получил болевые сигналы из разных частей тела, быстро все это проанализировал и пришел к неутешительному выводу — Миша был серьезно травмирован, его внутренние органы, ткани и кости заживали слишком медленно. Он мог лишь надеяться, что у него хватит сил на одну попытку побега и продумывал свои действия.

Скорее всего, его должны были отвести на пляж к месту, где упокоился с миром Лахесис. Таким образом, он будет близко к воде. В нужный момент он освободится. Сил разорвать веревку ему должно будет хватить. При необходимости он вырубит стражников сильными точечными ударами по уязвимым местам. Если потом у него получится добраться до воды, он сможет мобилизовать все силы и заплыть как можно дальше, а при необходимости он задержит дыхание и нырнет, как можно глубже, где его не сможет достать ни один туземец. Он будет плыть, плыть и плыть, пока не окажется так далеко от пляжа, что его будет невозможно догнать. Что же он будет делать потом? На этот вопрос у него еще не было ответа.

Иаго принес ему на завтрак одну толстую рыбину. Он больше не пытался притворяться и строить из себя Мишиного друга. Мише такой подход был больше по душе. Уж, лучше настоящий враг, чем лицемерный друг. Иаго приходил к нему, разумеется, не просто так. Он все еще пытался выяснить у Миши какую-то информацию о происхождении его кожи.

— Величие Мананы приближается. Если ты не расскажешь ничего, тебя просто убьют. Будь умнее этого и расскажи мне свой секрет. Тебе что жалко?

— А как именно меня будут убивать?

— Зачем тебе это знать?

— Просто любопытно.

— Если я тебя расскажу об этом, ты расскажешь мне секрет? — Иаго с надеждой заглянул Мише в глаза.

— Возможно.

— Насчет этого не переживай. Тебя убьют как рыбу, которой ты когда-то был. Привяжут к камню и забросают копьями.

— Разве рыбу привязывают к камню, прежде чем бросить в нее копье? — Миша играл с ним.

— Эээ нет, — Иаго удручено мотал головой, — Но… но и ты ведь тоже больше не рыба, — нашелся он и принял позу победителя, — Теперь ты расскажешь мне свой секрет?

— Не думаю.

— Но ведь ты сказал, что расскажешь!

— Я такого не говорил. Я сказал «Возможно», что означает и «да» и «нет» в различных обстоятельствах.

— Нет, ты просто меня обманул, — обвинительным тоном заговорил туземец.

Миша со многим мог смириться и на многое закрыть глаза, но только не на обвинение во лжи.

— Никто тебя не обманывал. Ладно, я расскажу тебе секрет.

Иаго присел на корточки и подобрался к нему поближе, приоткрыл рот и приготовился внимательно слушать, чтобы не пропустить ни слова.

— Все дело в повышенном меланине и улучшенной клеточной структуре, которая противостоит губительной солнечной радиации.

Иаго не понял ни единого слова, радостный блеск в его глазах сменился на гнев.

— Думаешь, что это смешно? Я ничего не понял из того что ты сказал.

— Ты просил поведать тебе секрет. Я его поведал. Уговора о том, что я буду объяснять его значение не было.

— Тэвзис нагшвели! — громко выругался Иаго. Так на их языке они называли рыбью желчь.

Он встал, сделал несколько шагов по кругу и вновь обратился к Мише:

— Можешь объяснить значение слов, которые ты сказал.

— Могу. Но это вам ничего не даст, потому что ты снова ничего не поймешь.

— А ты попробуй.

Миша, недолго подумав, начал с вступления в молекулярную биологию. Иаго хватило на две минуты:

— Ты просто смеешься надо мной! Теперь я понимаю, почему вас изгнал Гонедзи. Вы самовлюбленные, напыщенные нагшвели. Я предложил тебе жизнь вместо смерти, но ты сам отказался от нее! Манана все видит и все поймет, когда мы принесем тебя ей в жертву.

Иаго круто развернулся на сто восемьдесят градусов и, поднимая в воздух песчаную пыль, зашагал прочь. Он приносил Мише рыбу, как и положено, 3 раза в день, но больше не пытался заговорить. Так и наступил последний день перед полнолунием. И когда солнечный свет стал тускнеть, в пещерах начались приготовления к праздничному вечеру. Да, для туземцев это было самый что ни на есть праздник — принести в жертву своего далекого родственника, чтобы получить его кожу и больше не бояться солнца. Они верили в то, что это обязательно случится, и потому были особенно радостны в тот вечер.

Публика стягивалась в центральную часть пещер, где связанный по рукам и ногам уже месяц сидел Миша. Впереди всего племени шел вождь со своей свитой, после него мужчины, потом женщины и дети. Они обступили Мишу со всех сторон, и вождь вышел вперед, чтобы произнести торжественную речь. Миша прекрасно понимал все, что он говорил. Как ни крути общение с Иаго принесло свои плоды.

— Много, очень и очень много величий Мананы назад Гонедзи изгнал нас из глубокой воды, потому что наши женщины не знали приличий и были плохо воспитаны, — он сплюнул себе под ноги, женщины в заднем ряду траурно запричитали, — Одна только Манана не отворачивалась от нас никогда. Всем, что у нас есть, мы обязаны ей. Сегодня мы получили возможность доказать ей свою преданность, показать свою исключительность. Разве мы не лучше этого синекожего? Разве мы менее достойны права обладать кожей, что не боится гнева Гонедзи? Разве наши деды и прадеды не достаточно страдали и мучились? Разве наши дети хотят продолжать обмазываться грязью, чтобы не испытывать боль?

Нужно отдать должное вождю племени, он умел завести народ. Податливая публика топала ногами и хлопала в ладоши, на все вопросы своего вождя они хором скандировали «Нет! Нет! Нет!».

— Правильно! Нет и еще раз нет! Мы не можем допустить, чтобы все это продолжалось. Поэтому сегодня мы принесем изгнанника в жертву. Мы проявим солидарность с волей Гонедзи и попросим Манану донести ему наше раскаянье. Сегодня мы родимся заново!

Толпа поддержала вождя радостными воплями.

Мишу освободили и поставили на ноги. Он еле стоял на ногах, все его тело покачивалось из стороны в сторону и дрожало, как лист на ветру. Он слишком много времени провел в сидячем положении, его мышцы утратили свою эластичность. Он едва мог переставлять ноги и вынужден был опираться на стражей. Они взяли его под локти и потащили на улицу. Впервые за долгое время он смог посмотреть на огромное ночное небо и вдохнуть полной грудью. Ночь была прекрасной, несмотря на то, чем она должна была закончиться для Миши. Он был рад снова увидеть газовых гигантов, поблескивающих мелкими стразами на холсте ночного неба.

Как он и думал, они двигались в сторону пляжа, еще издали он услышал шипучий шум прибоя. На берегу, как выброшенный на сушу кит, лежал плоский Лахесис. Туземцам даже и не снилось, в каких далеких местах он побывал и через какие приключения прошел. Их ограниченное воображение сопоставило металлический диск по форме и цвету с Луной и посчитало, что это подарок их богини. По их железной логике Манана подарила им изгнанное существо, чтобы они принесли ей его обратно в подарок, но уже в мертвом виде. Что-то здесь явно не сходилось, но Миша даже не пытался их переубедить. У него не было для этого ни сил, ни времени, ни желания. Последней возможность выпутаться из этой передряги для него был побег, и он берег свои силы для него. В нужный момент он направит всю запасенную энергию в мышцы и, если повезет, ему получится покинуть уйти с праздника живым.

Его подвели прямо к космическому кораблю, племя остановилось на месте. Вместе с вождем все люди повернулись лицом к Луне и сделали низкий поклон. Два крепких мужчины вынесли бетонный столб и вогнали его в илистую землю. Миша уже знал, что будет дальше. Его привязали к этому столбу, он оказался окружен глазевшей во все глаза толпы. При таком раскладе у него не будет и шанс сбежать. Вождь вышел в центр и повернулся к нему спиной.

«Очередная воодушевляющая речь?» — подумал про себя Миша.

Вождь расстегнул серебристый костюм, служивший ему одеждой последние несколько недель, и сбросил его на землю. Перед Мишей стоял полностью обнаженный, перепачканный засохшей грязью человек.

«Интересно, что бы это значило»

Все племя увидела вождя в чем мать родила, но это не вызвало у них никакого удивления.

«Наверное, это часть ритуала»

— Раздевайтесь! — вождь обратился с приказом к племени, — Прежде чем получить новую кожу, нам нужно освободить старую от всего лишнего, — Раздевайтесь и идите в глубокую воду, чтобы смыть грязь и подготовить свои тела к перерождению.

Мужчины, женщины и дети стали раздеваться и сбрасывать с себя космические костюмы и куда более универсальные рыбьи шкуры. Когда все было готово, вождь первый побежал в океан и скрылся в волнах. Вскоре его голова показалась над водой:

— Вперед! — кричал он громким протяжным голосом, приглашая остальных присоединиться к нему.

Все племя побежало в воду, шлепая босыми ногами по рыхлой влажной почве.

Миша был не против такого развития событий. Он ускорил собственный метаболизм и направил все силы в мышцы предплечий. Вращательными движениями он пытался ослабить веревки. В волнах беззаботно плескались пещерные люди, никто даже и не смотрел в его сторону. Видимо, они доверили Манане приглядывать за ним. Пока она наблюдала, с ним ничего не могло статься. Вскоре веревки начали сдаваться и ослабевать, ему удалось вызволить сначала одну кисть, а потом и другую, очередь была за ногами. Он аккуратно присел на корточки, не сводя глаз с воды, и окрепшими руками растягивал веревки, сжимавшие его стопы. Когда все было окончено, он нагнулся к земле, зачерпнул обеими руками грязи и выплеснул ее себе в лицо. Нос инстинктивно сжался и спрятался в череп, глаза захлопнули тяжелые веки, тягучий ил вцепился в лицо и не хотел с ним расставаться. Миша размазал его по голове, шее, груди и плечам и, что-то прикинув в уме, добавил хорошую порцию ила на голову, а затем спокойным уверенным шагом направился к купавшимся туземцам.

— Эй ты, — окрикнул его кто-то из воды, — Что ты там делаешь?

Миша застыл на месте, еще не поздно было убежать по земле.

— Идем к нам купаться, вода сегодня просто великолепная!

Миша медленно вошел в воду и поплыл брасом. Купавшиеся весело плескались в воде и не обращали на него никакого внимания. Он все плыл и плыл, пока не оторвался от толпы. Внезапно его остановил голос вождя, донесшийся откуда-то с близкого расстояния. Миша обернулся и увидел его голову в двух метрах от себя.

— У тебя все лицо и голова грязные, давай мойся тщательнее, мы должны быть полностью чистыми, прежде чем окажемся на суше.

— Хорошо, — добродушно ответил Миша, — слава Манане! — он нырнул под воду и больше не показывался.

— Постой, мы никогда так не говорим… — вождь нырнул вслед за ним, но не смог его отыскать в темной морской воде. Его узкие отсталые в биологическом смысле глаза были не способны на это.

Миша без проблем ориентировался в воде даже ночью. Его большие глаза способные улавливать малейшие лучи света и отражать их обратно, прекрасно видели в условиях недостаточно освещения. Эти глаза люди получили от семейства кошачьих, последние представители которых умерли много сотен лет. Из-за войны человек потерял всех четвероногих друзей, прирученных в ходе тысячелетней истории. Некоторых эта потеря расстраивала куда сильнее, чем исчезновение двенадцатимиллиардного населения людей.

Механизм вторых век также достался людям от кошек с небольшими доработками. Веки были полностью прозрачными и работали по принципу линз, делая изображение более четким даже под водой. Но прежде всего они защищали уязвимые глазные яблоки от воздействия воды и воздуха.

Находясь на глубине пятнадцати метров, укрывшись в темноте, Миша наблюдал за развязавшейся наверху паникой. Туземцы барахтались в воде, плыли в разные стороны, ныряли под воду и пытались что-то высмотреть на глубине, но у них ничего не получалось. Спустя десять минут беспорядочных попыток отыскать Мишу под водой, они начали выбираться на берег. И когда последний пещерный человек покинул воду, Миша вынырнул, чтобы сделать вдох и разведать обстановку.

Мокрые, голые и волосатые люди бегали по суше, осматриваясь по сторонам. Одеваться они не торопились, зато похватали в руки копья, в них они нуждались куда сильнее. Вождь что-то громко кричал и ругался на всех, кто попадался ему под горячую руку. Как и многие руководители, он скорее готов был обвинить в неудаче всех вокруг, кроме себя самого. Племя распределилось по пустынному пляжу, они прочесывали холмистое побережье, но безрезультатно. Их добыча наблюдала за ними с безопасного расстояния.

Тем временем, силы медленно покидали Мишу. Он все еще не восстановился до конца и не мог позволить себе марафонские заплывы. Нужно было добраться до суши поскорее. Выйти на берег он не мог, пока там находились туземцы. Он огляделся по сторонам и обнаружил небольшой островок в трехстах метрах к северу, туда он и поплыл, краем уха продолжая слышать сокрушавшегося вождя. Он что-то кричал про проклятье Гонедзи и извинялся перед Мананой.

Анализируя ситуацию, Миша считал, что все это лишь часть умело разыгранной трагедии. Расстраиваются ли туземцы на самом деле, что у них ничего не получилось? Очень маловероятно. У вождя, его свиты и мужского населения племени была прекрасная жизнь. Они получили в свои руки власть, женщин с детства пристыжали, рассказывая им истории о том, как они снискали гнев Гонедзи и подвергли всех изгнанию. Из-за чего права женщин ни во что не ставились, их мнение не учитывалось, они исполняли все мужские прихоти и капризы, выполняли большую часть всей тяжелой работы. Мужчины же большую часть времени только рыбачили, что приносило им удовольствие, и хвастались друг перед другом своим уловом. Вся самая противная работа по потрошению рыбы и очистке их шкур для изготовления одежды доставалась женщинам. Они также занимались воспитанием детей и поддерживали пещеры в чистоте. Мужчинам только и оставалось, что создавать видимость деятельности и строить из себя спасителей племени. Но а если ничего не получалось, то они могли обвинить во всем происки высших сил и благополучно бездельничать дальше. Так что ни Мишино появление, ни его исчезновение ничего не меняли в их жизни.

Миша выбрался на сушу и запрокинулся на спину, его серая лысая голова отражала лунный свет. Он уставился в лунное ночное небо и обнаружил нечто странное. Луна покинула свой пост и словно падала на Землю, увеличиваясь в размерах. Таким было первое ассоциативное впечатление. Однако стоило отклониться в сторону и становилось ясно, что Луна никуда не делась, а с неба на Мишу опускался, поблескивая серебристым металлом неопознанный летательный аппарат. Миша поднялся на ноги, в нем не было ни страха, ни волнения, а одна только радость. Он прекрасно знал, что все существующие на планете летательные аппараты являются компонентами Ц.И. и подчиняются непосредственно ему. Значит, Ц.И. нашел его и поможет добраться до дома.

Сферический дрон опустился пониже и остановился на расстоянии вытянутой руки. Он был идеально круглым без единого отверстия в гладком блестящем туловище, и только по его движениям можно было понять, что он обращался к Мише своей лицевой стороной, где находились все приборы наблюдения, укрытые под металлической броней. Внутри дрона щелкали какие-то механизмы, он как будто перетасовывал доступные ему инструменты и выбирал наиболее подходящий моменту. Наконец, после всех манипуляций в нижней части дрона открылось небольшое отверстие и оттуда донесся спокойный мужской голос:

— Я — исследовательский дрон. Мое предназначение — поиск полезных ресурсов под водой и на земле. А ты?

— А я Миша, свое предназначение я еще не отыскал.

— Сочувствую, — донесся нарочито жалобный голос из-под днища дрона. Он плохо отыгрывал человеческие эмоции.

— Спасибо, — вежливо ответил Миша, — так ты прилетел сюда, чтобы спасти меня?

— Да, я следил за тобой последние 30 дней, 12 часов и 10 минут по поручению Ц.И.

Мишу было не так просто чем-то удивить, но тогда он по-настоящему удивился.

— Если ты все это время знал, где я нахожусь, то почему не предпринял ничего, чтобы мне помочь?

— Ц.И. сказал не вмешиваться в дела людей из пещер. У них такой уговор.

— Уговор между цифровым интеллектом и людьми, которые живут первобытным строем в пещерах на расстоянии в 2000 километров от нашего дома? — переспросил Миша, чтобы исключить неточности понимания.

— Да, именно так. Впрочем, меня не уполномочили рассказывать тебе какие-либо подробности. Я прибыл сюда, чтобы доставить тебя в академию. Давай этим и ограничимся.

— Ничего не имею против. Так, как ты говоришь, будешь меня отсюда транспортировать?

— Я ничего не говорил об этом, — ответил дрон самым серьезным тоном.

— Не думай об этом. Просто ответь на мой вопрос.

Дрон ответил цитатой из своей рекламной презентации:

— Исследовательский дрон модели SS990 при помощи сверхпрочных сетей из композитного волокна способен переносить до 200 килограммов на расстояние до трех тысяч километров на одном заряде ядерной батареи, — выговорил он и начал вновь перебирать свои внутренности.

Миша хотел было спросить, как он собирается перевозить его в сетях, однако дрон был спроектирован таким образом, что говорить и выполнять другое дело одновременно он не мог. Возможно, это было к лучшему.

Откуда-то из недр своего округлого тела дрон выбросил плетеные сети, Миша забрался в них, устроился поудобнее, насколько это было возможно, и оповестил SS990 о готовности лететь. Дрон в несколько мгновений развил ускорение в пару махов и направился к горизонту. Миша болтался в сетях точно хороший улов, его влажную кожу быстро высушил холодный морской ветер, а перегрузка от ускорения отдавала тянущей болью в поврежденные органы, однако все это было неважно в сравнении с возможностью вернуться обратно домой. Он посмотрел на металлическую сферу, уверенно рассекавшую воздух, и отключился.