10 мегагерц

Глава 10

Вся электроника и электрика работает на сизом дыме. Это я вам как очевидец говорю: пока дым есть внутри, то фурычит. Но стоит дыму кончиться или выйти наружу — приходит амба. Всего-то три сотни лампочек, столько же патронов к ним, и по одному выключателю на лампочку. Включаем все и наблюдаем, как подходящий к аккумулятору провод начинает медленно отекать изоляцией, немилосердно воняя и коптя при этом. Ну не могут жалкие шесть ампер наделать столько разрушений. А значит, мы где-то при сборке допустили ошибку.

— Ничего не понимаю. Вроде все на месте, — в очередной раз Андрей почесал затылок, — нигде ничего не замыкает…

— Вы это… возьмите провод потолще. И меняйте постепенно выгоревшие участки, — улыбаясь, встрял Михалыч. — Только ведро с водой поближе поставьте, а то вдруг тушить понадобится.

— Андрей, а почему ты решил, что лампочка потребляет тридцать миллиампер?

Я в отраженном свете пытался разобрать надпись на цоколе лампочки. Вроде «1,5В-0,26А». Но ведь тогда получается…

— На, смотри. На лампочке написано про тридцать сотых, а не тысячных, — я передал лампочку начальству. — А это значит, что у нас не 6 ампер, а 60. Неудивительно, что провода воняют изоляцией, сигнализируя нам о легкой перегрузке.

— Так аккумулятор же должен был разрядиться! — обиженный сам на себя Андрей пытался найти другие причины для сжигаемых проводов.

— А что ему будет? Он же тяговый от погрузчика, ему без разницы, что 60, что 100 ампер…

Для проверки правильности гипотезы мы быстренько нарезали еще проводов и подключили равномерно, где-то по проводу на каждую букву. Включили все и напряженно зашарили глазами в поисках выходящего магического дыма. Через некоторое время я даже аккуратно рискнул потрогать сооруженное. Чуть теплые и то около мест скруток.

Но просто так смотреть на равномерно светящееся поле быстро наскучило, поэтому мы в четыре руки начали щелкать выключателями. Сначала бессистемно, просто пробуя новые возможности, а потом уже пытаясь получить что-то осмысленное. Андрей пробовал рисовать буквы, я же задумчиво составлял рожицы и стрелки.

— Но вообще с таким панно мы точно выделимся на общем фоне, — я пытался поймать какую-то постоянно ускользающую мысль. — На такую маленькую площадь и столько много выключателей. Ведь пока соберешь слово, вся демонстрация и окончится…

— Да это вообще не проблема, сделаем трафарет, и все, — внезапно встрял наблюдающий за нашими телодвижениями Михалыч. — И одним движением выставляйте что угодно.

В ответ на наши непонимающие взгляды, он, хмыкнув, подошел к столу и быстренько набросал идею. Берем достаточно большую пластину и нарезаем в ней щелей, прямо напротив рычажков выключателей. Где надо включить — короткую, а где оставить выключенной — длинную. Выключаем все выключатели, тумблерами вниз. Потом накладываем шаблон и аккуратно двигаем его вверх. Там, где щель короткая, шаблон зацепит рычажок и переключит, а где длинная — оставит в покое… Думать не надо, просто бери шаблон по номеру и только следи, чтобы при движении выключатели не поломать.

— Так ведь можно еще проще сделать, — внезапно озарило Андрея. — Вместо выключателей вывести пару контактов, а на другой стороне разместить в нужных местах металлические пятаки.

— Можно, — немного поразмыслив, согласился я. — Только требования к поверхностям тут гораздо выше. И руками, если что, не поправишь.

— Да… Хотя можно перфокарты попробовать… только там вроде считывание строкой.

— Перфокарты? — я сделал стойку. Ведь перфокарты — это не только перфораторы и считыватели, но и то, для чего пишутся программы. Для всяких швейных и вязальных машин сейчас не время, значит тут что-то другое.

— Ну да. Бумажные такие карточки, в них отверстия пробиваются. И получаются исходные данные или программа, в зависимости от назначения.

— Чего? — моя челюсть медленно поползла вниз.

Поначалу я решил, что ослышался. Ведь первые компьютеры только-только начинают делать свои первые робкие шаги, это я точно знаю, мне Лев в больнице рассказывал. А тут такое заявление.

— Перфокарта, на ней отверстиями записываются данные, — Андрей повторил мне, словно маленькому ребенку. — И машина считает нужное согласно вложенной программе.

— Машина? — наверняка я сейчас с хлопающими от изумления глазами выглядел очень глупо.

— Ну. Табулятор или счетно-фактурная. Может, аналитическая. Что нужно, то и используют. Да вон, в райкоме бухгалтерия считает какие-то нормы. Наши насмотрелись и теперь ноют, что им тоже надо. Кстати, они просили тебя зайти, ты где-то там провинился по их части.

— Да вот сейчас и зайду. Только потом схожу в библиотеку, хорошо? Почитаю про эти табуляторы, узнаю, с чем их едят.

— Никаких библиотек. Держите, читайте и расписывайтесь, — незаметно появившийся в дверях Игорь Степанович протягивал нам папку.

Взяв у секретчика папку, я уселся за стол и потянул за тесемки. Первый лист нас порадовал: наконец-то МГБ проверило некую Алевтину Ришар и не нашло никаких препятствий для ее выхода в эфир, о чем и сообщалось в очень казенных выражениях.

— Валентина, поздравляю! — крикнул я в соседнюю комнату. — И готовься!

— Спасибо конечно, но с чем? — тут же выглянула она.

— Тебя разрешили в эфир. Так что морально и физически будь готова к завтрашнему — половину эфира на тебя скину.

— А когда новые рубрики будем обсуждать? — она тут же взяла быка за рога.

— Как только, так сразу… — задумчиво протянул я, рассматривая следующий лист.

«Нижеподписавшиеся свидетельствуют о том, что им доведена следующая информация: Звуковой сигнал ГМД состоит из шума генератора I (135 Гц), колеблющегося на частоте генератора II (3 Гц), сложенного с шумом генератора III (320 Гц), колеблющегося на частоте генератора IV (5 Гц)».

— Это про что? — я показал лист секретчику.

— Сейчас, — достав очки, он вгляделся в лист. — А, перепутали порядок. Бери следующий, а этот потом.

Следующий так следующий. «Об организации радиосредств глушения». Уже почти привычно пропускаю все титулы, шапки и прочие вводные, пытаясь перейти сразу к сути. Ага, в Калинин скоро приедут еще пять глушилок импортных радиостанций. Требуется обеспечить в мере их касающейся и прочее, прочее, прочее. Я перевернул лист: предполагаемая схема размещения, график работы и частоты. Все облеплено грифами и печатями. А тот листик с частотами генераторов, который попал ко мне первым — это краткое описание того, что глушилка выдает в эфир. В следующих листах нам передавалась под опись ну совершенно секретная принципиальная схема и куча сопроводительных материалов.

— Гляди, — я отчеркнул ногтем заинтересовавшую меня строчку сметы, — целый литр ежемесячно. Это для чего он нужен в таких объемах?

— Чего литр? — не разобрался сразу Андрей.

— Спирта. По литру в месяц на каждую станцию, — я вгляделся, — причем не менее, чем 95 %. И между прочим, этиловый, а не изопропиловый.

— Так протирать же чем-то надо, — опять он не понял меня.

— Ага. Медицинский. И наверняка в инструкции написано «тонким слоем», да?

— Ну да, не купать же.

Ладно, потом покажу я вам, как правильно протирать тонким слоем, не расходуя напрасно столь полезную жидкость. Нет, пить особо я не собирался, но более универсальной валюты фиг найдешь.

— Вячеслав, поздравляю с повышением! — присоединившийся к чтению документов Михалыч протягивал мне очередное подношение из папки.

Вот ведь добрые какие. Был «электромонтером по ремонту и обслуживанию электрооборудования», а стал целым «старшим электромонтером».

— А за что? — поинтересовался я у Андрея.

— Положено, — он в ответ протянул очередной лист.

Вчитавшись, я хмыкнул. Этого следовало ожидать. Теперь я вместе с старшим электромонтером А. М. Игнатовым несу ответственность за всю аппаратуру. Интересно, а раньше что, не нес? Или не за всю? А как это провели с моим совмещением должности «диктор» или «радиоведущий»?

— А. М. Игнатов — это кто? — поинтересовался я.

— Позвольте представиться. Михалыч. Анатолий Михайлович, — дурашливо раскланялся наш начальник аппаратной.

— Ух ты, не знал, — я в ответ раскланялся. — Слава, просто Слава.

— Так, хватит шуточек. Все всё прочитали? — остановил наше веселье Игорь Степанович. Обведя нас строгим взглядом, он продолжил. — Тогда вот вам еще два документа, на этот раз последние.

Прочитав оба, я немного удивился такому выделению, потому что большой разницы в серьезности от ранее прочитанных и подписанных я не увидел. Первый касался назначения давно ожидаемого куратора от партии. Наконец-то мы можем попробовать выходить в эфир «без бумажки», живьем. Некому Афанасию Никодимовичу Петрушкину предписывалось прибыть, обеспечить соответствие и следование курсу. А второй требовал представить предложения по улучшению работы нашего дружного коллектива. Причем предоставить надо до 5 декабря, дня Сталинской конституции.

— Есть предложения? — грустно поинтересовался Андрей.

Задумались все. Даже Михайлюк попытался изобразить умственную деятельность. Хотя ему-то как раз нечего улучшать: весь процесс держится на инструкциях и регламентах.

— Увеличить норму сахара! А то все как ни соберешься чаю попить, одно печенье есть!

Андрей посмотрел на Алевтину тоскливым взглядом и глубоко вздохнул. Ага, с таким предложением только и идти наверх…

— Вячеслав, давно вас жду. Почему вы не были в ОРС? — сразу с порога меня огорошила вопросом Ирина Олеговна.

— А, собственно, что такое этот ОРС, где я должен быть? — по-еврейски вернул я вопрос.

— Отдел рабочего снабжения, мы к нему прикреплены. Из райкома жалуются, что вы категорически нарушаете порядок и очередность выдачи. А у нас из-за этого базы не сходятся!

— Как я могу нарушать очередность, если я там ни разу не был?

— Ничего не знаю. Вот прямо сейчас идите, я вот вам на бумажке нарисовала дорогу, и больше не нарушайте! — она пододвинула ко мне корявую схему.

Судя по этому произведению живописи, мой путь лежал куда-то в район электрощитовой, в которой не так давно я резвился вместе с эмгэбэшниками. Покрутив на всякий случай листочек, пытаясь найти возможные недочеты, попрощался и вышел в коридор.

Поглядел в разные стороны и решил, что фиг с ним, с этим ОРС, подождет. Первым делом все-таки в библиотеку, повышать уровень, благо она в том же здании.

Немного поговорив с библиотекаршей, я получил в карточку запись о том, что временно стал обладателем учебника для студентов экономических вузов «Организация и техника механизации учета». Если судить по оглавлению, то там были описаны и перфораторы, и табуляторы, и всякие счетно-аналитические машины. Для старта пойдет, а там поглядим. Вот теперь, с учебником под мышкой, можно и навестить пресловутый ОРЗ, то есть ОРС.

Данный отдел встретил меня обитой железом дверью, которая своей монументальностью выделялась на фоне остальных дверей, как слон посреди мосек. Даже выбитая нами дверь в щитовую меркла на ее фоне. В общем, ну очень кондовая.

Вот эту здоровенную дверь я и попытался сходу открыть одной рукой. Чуть приоткрывшись, она как-то презрительно скрипнула и вернулась на место. Дернул посильнее, но добился лишь чуть большей щели между дверью и косяком. Настроение что-то и так было не радужное, поэтому схватился обеими руками, уперся ногой в стенку рядом и дернул со всей силы. Неожиданно дверь легко распахнулась, чуть не утащив меня за собой. Возвращая книгу назад под мышку, я удивленно рассматривал возникший в дверном проеме силуэт.

— Тю, я думала сквозняк, а тут вы дверь открываете. Но вы так ее не откроете, потому что на крючке она — поведала мне копия нашего управдома.

— Антонина Петровна? — с некоторым сомнением произнес я.

— Та не, ее сестра. А вы знакомы с ней?

— Так как же не быть знакомыми. Она у меня управдом, а вы очень похожи, вот я и…

— Да все путают, — она перебила меня, — а вы Брянцев, верно?

— Совершенно верное. Но как вы узнали?

Оказалось, что я единственный такой забулдыжка, который пропустил аж целых два прихода, а ведь комиссия нагрянет вот-вот, и потом хлопот не оберешься. Уже имея опыт общения с управдомом, я даже не пытался что-то возражать или выяснять. Выговорившись, Антонина попросила у меня документ с фотографией, пристально сравнила мою физиономию с пропуском, погремела чем-то в соседней комнате и наконец вручила тяжеленный ком чего-то тщательно упакованного в серую бумагу и перевязанного сложенным в несколько раз шпагатом.

— И запомните на потом: вы в первом списке, поэтому ваш заказ забираете с пятого по восьмое число каждого месяца.

— А что тут? — я пытался не изогнуться от тяжести в руке. Килограмм 10, если не 15.

— Как что? Продпаек. Но, так как вы пропустили, пришлось заменить часть номенклатуры на малопортящиеся товары согласно базе начисления.

— Э-э-э, хорошо. Мне где-нибудь расписаться надо? — из всей фразы я понял только то, что мне положены какие-то продукты и они в этом пайке.

— Вот туточки, и всего вам до свиданья!

После получения заветной подписи меня тут же выперли в коридор и захлопнули следом дверь. Переложив пакет из руки в руку, я поболтал в воздухе уже успевшей затечь рукой и развернулся до дому.

— Саратов! — встретила меня на пороге Евдокия.

— Хороший город — согласился я — Но что нам с него?

— Да нет, Вячеслав Владимирович, вы все опять не так поняли! Саратов — это так холодильник зовут. 480 рублей стоит! Только их уже раскупили, но я в очередь встала, обещают скоро подвезти, — бахнули скороговоркой в ответ.

— А, да. Забыл совсем про деньги посмотреть. Вот, только аккуратнее, оно тяжелое, — я качнул продпайком в ее сторону.

— Какой список? — перехватывая упакованное, мгновенно поинтересовалась моя домохозяйка.

— Кажется первый, а что?

— Ага, значит теперь в магазине можно не покупать… — она зарылась в содержимое.

Надо же, все знают про списки и их содержимое. Один я снова выделяюсь из коллектива. Ну и ладно, у меня есть дела поинтереснее.

Завалившись на диван, я принялся с помощью учебника наверстывать упущенные в будущем знания.

В моем понимании, вычислительная техника началась где-то в районе ЭНИАКов, МЭСМов и прочих БЭСМов. Шифры там считали еще в войну вроде. Но в реальности все оказалось немного не так. Вот что встает перед глазами, когда слышишь про «бухгалтера-учетчика»? Стол с лампой, за которым сидит немного полноватый мужик. Обязательным антуражем является ранняя лысина, очки и нарукавники. И обязательно счеты по левую руку. Костяшки щелкают, в толстенной книге строго в отведенных графах появляются цифры, которые в конце-концов обязательно должны сойтись.

Однако если верить учебнику, на передовых предприятиях все давно было не так. Причем началось все это еще до войны.

Согласно написанному все начинается с суммирующих машин. Этакий здоровенный предок калькулятора, умеющий только складывать и вычитать числа, зато делающий это быстро. Я дважды прочитал про принцип действия, но он так и остался для меня магией. Что-то куда-то сдвигается, храповики цепляются… А вот потом пошли уже суммирующие и запоминающие машины. Эти уже умели еще и умножать. И более того, печатали входные данные вместе с результатом на бумажной ленте.

Предназначаются эти машины для так сказать первичного звена экономистов. Быстро подсчитать столбец цифр и выплюнуть результат. Топовые обещали аж до 1200 операций в час. Но это так сказать, была разминкой. Следующий уровень обзывался «счетно-табличные машины». Внезапно оказалось, что это настоящая реализация привычного нам экселя в железе. Представляете, стоит перед вами печатная машина-переросток и умеет считать суммы по горизонталям и вертикалям, подбивать итоги и даже делать какие-то сальдирующие операции. Ну и что, что на каждый тип таблицы ее надо отдельно настраивать?

А некоторые реально были печатными машинками с задатками калькулятора. Сидит бухгалтер, заполняет счет-фактуру или там акт, машина сама суммирует или вычитает нужные числа, используя аж три счетчика и потом сама рассчитывает итоговую сумму, проценты и вообще, что попросят.

И наконец, поерзав, устраиваясь поудобнее и отмахнувшись от очередного призыва Евдокии поужинать, я перешел к тем самым счетно-аналитическим машинам. Сначала быстро пробежался по тексту по диагонали. Потом еще раз, уже вчитываясь внимательно. В учебнике описывались настоящие компьютеры, причем совершенно без дураков.

Вот взять, к примеру, табуляторы. Они имеют возможность программирования. Первые программировались с помощью проводков со штырьками. Точь-в-точь, как на старых телефонных станциях. Последующие уже воспринимали программы специальными клепками, втыкаемые в нечто, похожее на здоровенное сито. Да, программы простые, на уровне «Взять число, сложить его с другим, результат в одну ячейку, вычесть его из другой ячейки, полученное вывести наружу», но зато их можно менять буквально за пару минут.

А перфокарты? Оказывается, они уже полностью такие же, какие были и в мое время. Полистав учебник, я узнал, что это введенный в 1928 м году «стандарт IBM».

И в итоге расчет той же заработной платы на здоровенном предприятии превращался в унылую рутину: учетчики забивали на перфокарты данные о сотруднике, типа сколько часов он отработал, а сколько проболел. Затем всю эту стопку скармливали в табулятор и тот в реальном времени выдавал, сколько кому надо перечислить. Ну, и в конце бухгалтерия получала всякие цифры типа «итого».

А вишенкой на торте были всякие сопутствующие машины типа раскладочной, которая умела обратно разделять поток перфокарт по каким-то признакам, пробитым в перфокартах. Или вообще, выполняющие аппаратное умножение или деление! И все это со скоростями до 10000 перфокарт в час!

Уступив ультиматуму Евдокии, я переместился за стол и задумчиво хлебая ложкой суп, пытался уложить в голове прочитанное. Теперь мне понятно, почему первые компьютеры так трудно рождались. В самом деле, с точки зрения продвинутого обывателя, а нафига они в нынешних условиях? Да, программирование быстрее. Но ведь требуют особых условий, потребляют гораздо больше электричества и постоянно ломаются. А ведь данные подготовить и пробить те же перфокарты требуется время, причем иногда совершенно не дни. Ну, и много можно получить выгоды от возросшей на порядок производительности? Какая разница подсчитает он за час или за день?

Да и лично мне сейчас пользы от табуляторов не видно никакой. Хотя надо будет почитать про их устройство, как они считывают данные с перфокарты. Вернее, как считывают, я знаю: наверняка перфокарту протягивают под подпружиненными иголочками или щеточками. Где пробито отверстие — есть контакт. А вот габариты… Если они достаточно невелики, то можно попробовать урвать себе несколько и организовать настоящую бегущую строку. Хотя как запихнуть 30 лампочек из минимальной матрицы «5 на 6» в 12 строк? Я еще раз полистал учебник в надежде узнать больше технических подробностей, но не преуспел. Ладно, завтра в библиотеке еще пороюсь. Или напрошусь в бухгалтерию райкома…

— Доброе утро! Сейчас ровно семь утра, и в ваших радиоприемниках звучит радио Калинина! — я аккуратно отклонился от микрофона, уступая место Валентине.

— Для начала о погоде. Сегодня погодные службы обещают небольшой северо-восточный ветер, с небольшими порывами до пары метров в секунду. Воздух прогреется до 10 градусов тепла. Осадков не ожидается.

Отлично пошло! Даже строго смотрящий на нас куратор не смог помешать нашей общей радости от смены формата эфира. Нет, никаких шуток пока себе мы не позволили. Но вместо этого сегодня впервые мы дали прогноз погоды и каждые четверть часа повторяли его вместе с текущим временем. Как там говорят китайцы? Дорога в тысячу ли начинается с одного шага? Так вот, мы его сделали. Где там наши джинглы?

— Товарищи, на мой взгляд, прошло все очень хорошо. Но есть небольшое замечание. Постарайтесь в будущем более четко следовать написанному, — сидящий на стуле Афанасий Никодимович вытянулся, став похожим на богомола.

— Это как? — я не понял. Вроде никакой отсебятины.

— Ну вот, я записал. В материалах указано четко: «с 1950 года». А вы произнесли «с 50-го года», — его глубоко посаженные глаза прищурились, словно отслеживали мои движения через прицел.

— Хм. А есть какие-то шансы, что слушатель воспримет это как 1850 или 2050 год? — поначалу я даже не понял сути претензии.

— Сейчас нет. Но в будущем возможны казусы, — его худощавая фигура едва заметно передернулась от открывающихся его внутреннему взору перспектив.

— Хорошо, я согласен. Еще замечания? — я решил не начинать конфронтацию в первый же день. Мужик тоже же не в своей тарелке оказался, наверняка волнуется.

— Нет, мне очень понравилось наблюдать за вашей слаженной работой, — он впервые за все время улыбнулся. — И я уверен, мы с вами сработаемся…