Звёздные прыгуны (СИ)

Глава 7

Косые струи дождя бичами, наотмашь хлестали открытое лицо, доброжелательными завистниками преодолевали непрочный барьер капюшона, холодными змеями забирались под воротник, чтобы там, в уютном тепле, скатиться по телу ледяными каплями.

Дункану было все равно. Ему давно было все равно. Вода насквозь пропитала тонкий дождевик, хлюпала озерцами в десантных ботинках, склеила широкие штаны с синтипоновой подкладкой и даже распутала колтуны отросшей бороды.

Он брел, сквозь дождь, автоматически переставляя ноги, и лужи в ботинках вливались в водоемы улиц.

Два месяца, почти два месяца, берясь за любую работу, иногда за кусок хлеба, когда зайцем, когда на попутных, когда за мытье нужников, он добрался сюда. До Земли!

Шпиль высокого здания со светящейся, видимой за много километров эмблемой терялся в темноте и влаге.

Вылизанные, почти невидимые стеклянные двери открылись сами собой.

Портье, Дункан не помнил, как точно назывался этот служащий — вахтер, администратор, секретарь, он назвал его — портье, возможно потому, что мучительно хотелось отдохнуть — в гостинице, в последнее время ассоциирующейся у него с домашним уютом. Портье часто моргал почти идеально круглыми и небесно голубыми глазами, расположенными по бокам ребристого, аккуратно подпиленного рога.

— Доложите вашему боссу, его хочет видеть Дункан Трегарт, и пусть добавят — галера Флостеров.

Портье без приязни окинул взглядом небритую физиономию, слипшиеся волосы, грязный дождевик и штаны.

— Боюсь, мистера Левицкого сейчас нет в городе…

— Доложите вашему чертову боссу! А думать и бояться, будет он!

Портье часто захлопал большими ресницами, впрочем, наивности это ему не прибавило.

— Хорошо, — наконец выдавил служащий. — Я свяжусь с секретарем мистера Левицкого. Если он сочтет нужным доложить о вас…

Дункан уже не слышал его, устало опустившись в уютное кресло для посетителей. Ему все равно. Ему давно все равно.

Хрипел динамик, хрипел портье, после некоторой паузы хрипели в ответ.

— Мистер Трегарт.

— Да, — у Дункана не осталось сил даже на то, чтобы подняться.

— Секретарь доложил. Мистер Левицкий сказал, что не знает человека по имени Дункан Трегарт и не примет вас, — в голосе служащего проступили металлические нотки. Конечно, если минутой ранее посетитель мог оказаться не тем, кем видится — обыкновенным бродягой, то теперь, после благословения босса… — Прошу вас! — четырехпалая рука указывала на дверь. Стеклянную, почти невидимую дверь, за которой бушевали ледяные струи — границу того мира и этого, холода, нищеты, случайных заработков, ночлежек и мира тепла, уюта, крыши над головой, будущего.

Покидать этот мир не хотелось. Той же рукой служащий сделал знак. Рядом с Дунканом выросли два охранника. Не тратясь на слова, они молча подхватили его под руки и поволокли к выходу.

— Пустите! Я сам!

По-прежнему храня молчание, один из громил, несильно, без замаха, ударил его под ребра. Почти дружеское предупреждение.

— Я сам… — капли стекали по лицу — насобирались из капюшона.

— Отпустите, — спокойный, слегка насмешливый голос.

Голос подействовал на охранников подобно команде дрессировщика. Мускулистые руки разом разжались, Дункан рухнул на мраморный пол. Размазав капли мокрым рукавом, снизу вверх, он взглянул на спасителя.

Рядом с бледным портье, в дверях зеркального лифта, стоял… Антон Левицкий.

Большой босс широко улыбался.

— Маленькая месть за неделю в элизианской тюрьме.

Большой босс раскрыл дружеские объятия.

— Ну здравствуй, Дункан!

Дорогой костюм, шикарные апартаменты, в руке бокал с вином.

Дункан сделал глоток красной густой жидкости.

Кислятина!

Старое, коллекционное вино для него отдавало уксусом.

Он вернулся, дома, он обеспечен и уверен в завтрашнем дне… Сложно радоваться посту старосты деревни после того, как правил миром. Вкусившему многообразие многомирья тесно в одной, пусть не самой маленькой, пусть не самой худшей вселенной.

Резные широкие двери распахнулись от мощного толчка. Антон Левицкий, как всегда, не вошел, влетел.

— Победа! Абсолютная и безоговорочная! — Антон плюхнулся в кресло, рядом с Дунканом, по лицу блуждала счастливая улыбка. — Стервятники из антимонопольного хотели прижать меня. Меня! Антона Левицкого! Клювы обломали! Что пьешь? Вино? Да, вино, только вино, самое дорогое, самое ценное — дар лоз, напиток небожителей, ниспосланный на землю, как награда. Это дело нужно отпраздновать!

Излучая кипучие потоки энергии, Левицкий кинулся к бару.

— Как с моим допуском? — Дункан сделал очередной глоток, и кислота обожгла горло.

Левицкий замедлил движение.

— Далось тебе это возвращение. Тебя выперли, не забыл, и, как я понял из твоих рассказов, обошлись весьма гуманно. Посмотри на все это, — холеная рука обвела комнату, — на себя — прилично одет, хлещешь вино по десять тысяч за пол литра, другой бы радовался на твоем месте!

— Я не другой!

— А какой? Прошлое все, закрыто, забыто, ушло. Наслаждайся жизнью, тем, что имеешь. Радуйся! Слушай, у меня сейчас дел, вроде, особых нет, давай плюнем на все и махнем на курорт, самый дорогой — Монте Спейс! Слыхал об этой планетенке? Остановимся в шикарных апартаментах, да что там — выкупим весь отель, поиграем в казино, потратим неприлично много денег. Девочки! Какие там девочки! Бельдерийки, Санти, Веганки… у тебя когда-нибудь были веганки?

— Как с моим допуском?

Левицкий вздохнул, нацедил вина, вернулся в кресло.

— Никак! Сейчас получить допуск на посещение Порты не легче, чем… чем… чертовы антиглобалисты! Развонялись, как… что там Порта, отовсюду, буквально отовсюду убирают наши колонии, а ведь некоторые из них имеют более чем столетнюю историю. А о заповедных планетах, подобных Порте и заикаться нечего.

— Дай взятку!

— Давал! Вернее, предлагал, не берут!

— Мало давал!

— Не в этом дело — опасаются люди, кому охота подставлять собственную шею. Погоди. Вот схлынет волна, пойдет на убыль компания, тогда и…

— У меня нет времени! — Дункан со стуком поставил бокал на стол. — Дай мне корабль, я полечу сам!

— И нарвешься на охранные спутники.

— Добудь код, спасателей, универсальный!

— Тебя все равно вычислят.

— Пусть, я буду уже далеко!

— Да что ж тебе неймется-то! Все ему не так! Ну чего, чего тебе надо, чего хочешь? Давай звездолет куплю, самый дорогой, на заказ, будешь путешествовать, по всей галактике, пока не стошнит. Или… планету! Приобрету тебе какую-нибудь планетку, из отсталых. Станешь править дикарями, как бог… хотя нет — антиглобалисты…

— Что говорят в исследовательском центре?

Левицкий махнул рукой.

— А что говорят? Исследуют. Ну нет, нет таких культов, или религий на известных планетах, во всяком случае, пока не открыли.

— Пусть ищут!

— Ищут, ищут — деньги на ветер! Знаешь, после возвращения… оттуда, во мне что-то переменилось. Я жизнь ценить стал! Раньше — деньги, власть, положение — все не в радость. Какие-то проблемы: конкуренты, акции, забастовки… Стоило, стоило пресмыкаться перед Флостерами, побираться в трущобах Элизии, гнить в тюрьме, чтобы теперь — почувствовать жизнь. Жизнь! Во всей красе, каждый день — подарок!

— Зашли исследователей, шпионов на дальние планеты, может там обнаружится культ Гильдии.

Левицкий вздохнул.

— Зашлю, зашлю, на дальние планеты, к черту на кулички, куда скажешь, скучный ты человек.

Костюм, апартаменты, бокал с вином. Последнее уже не казалось кислым.

Пробуждается вкус к жизни… или к алкоголю.

После месяца пребывания на Земле, Дункан потерял счет дням.

Каждый начинался одинаково.

— Доброе утро, мистер Трегарт. Вам что-нибудь нужно?

— Новостей для меня нет?

— Нет.

И дальше — сидеть, в обнимку с бокалом, или без, бессмысленно переключать каналы визора, или, забросив пульт, лежать, уставившись в потолок. Вздрагивая от каждого шороха, стука в дверь.

Наконец-то!

Пришли!

Отыскали!

И засыпать вечером в надежде, что завтрашний день окажется отличным от череды предшественников.

Шаги, стук в дверь.

На пороге — Левицкий.

— А-а, это ты, — разочарованно протянул Дункан.

— Пляши, скучный человек!

— Неужели! Добыл код спасателей? Штурмуем Порту!

— Никого штурмовать не надо. Ты слышал когда-нибудь о планете Валга?

— Нет.

— И я нет, а между тем, она совсем рядом — два дня лету.

— Чем же интересна эта Валга? — скука между тем покидала голос Трегарта.

— Ее открыли какие-то инопланетники, почти сразу колонизировали, довольно давно, еще до эпохи смуты. Колония разрослась, появились свои государства, войны, как водится. Потом к власти пришел какой-то диктатор, и Валга объявила изоляцию, короче, ни сами никуда не летали, ни к ним.

— А покороче никак?

— Длилось это не так долго — лет пятьсот. Потом — переворот, и последние два века Валга — вновь открытый мир. Справедливости ради, прозрачными кордонами мало кто рвется воспользоваться — типично отсталая планетенка, со средним климатом, минимумом полезных ископаемых и избытком самомнения многочисленных вождей, царьков и президентов.

— Надеюсь, это конец?

Левицкий торжественно поднял руку с оттопыренным пальцем. На всякий случай, Дункан проследил за указующим перстом — взгляд уперся в потолок.

— На одном из материков правит… бог! Живой бог, раз в году показывается…

— Летим! — Дункан вскочил с дивана. — Сегодня, сейчас же!.. Где мои носки?

— Эй, эй, погоди, не распаляйся прежде времени. Мало ли кто может назвать себя богом. Может, пустышка, ложный след…

— Это он, он, я чувствую!

— Что ж, — пожал плечами Левицкий, — тогда, я с тобой.

— Анза — эфир, Унда — орудие. Соединяя Унду с Анзой, ты получаешь полное единение над Самоаной. Возвышаясь от Пруши к Самоане, ты приближаешься к Великому Нагоа, — Антон Левицкий отшвырнул брошюру святого писания валгской религии. — Бред какой-то!

— Не бред. Я давно заметил, в запутанных текстах, обильно сдобренных малопонятными терминами, удивительно большое число знатоков отыскивает невероятное количество мыслей. Мудрых мыслей.

— Комментарии, порою, занимают больше места, нежели сами святые свитки. Под непонятные слова каждый подкладывает свои определения, иногда получая нечто путное. И ты, и я легко сможем накропать нечто подобное, не уступающее, а может, превосходящее все изданное ранее по глубокомыслию и поучительности. Мы даже можем стать открывателями тайны бытия. Главное, найти достаточно чокнутого толкователя.

— И он сам не заметит, как выдаст свои мысли за наши.

— Точно.

Впервые с момента прибытия в родную вселенную, Дункан почувствовал в себе силы вести философские, отвлеченные разговоры. Надо сказать, ощущение почти гармонии, почти физического чувства исполняемого желания, когда можно расслабиться и пофилософствовать, ему нравилось.

И в раю был змей — демон нетерпения давал о себе знать.

— Что там дальше, дальше, читай!

Вздохнув, Левицкий поднял книгу, лениво полистал.

— Гляди, а здесь почти нормально.

В Дхате и Пруши спустился Великий Нагоа, и Ранга… — язык сломаешь, — Рантгатантга достигла единения с Нарго… — тьфу, черт, — Нарнтготантнги, — со второй попытки Антон укротил заковыристое слово.

— Она, она, Гильдия! — от нетерпения, Дункан вскочил и забегал по каюте.

— Хочешь сказать, ты в этом что-то понимаешь?

— Они так действуют. Бог спускается с неба в пламени и сиянии!

— В Ранготанге и Нарготанге.

— Он, он, я знаю! Читай дальше!

— Может, не стоит?

— Читай, читай, мы должны знать, как можно больше!

— По мне, с каждой страницей, узнаешь все меньше. У нас и без книжек достаточно средств для налаживания любых контактов, даже с божеством.

— Ты имеешь в виду этот звездолет?

— Не просто звездолет! Да будет известно тебе, неблагодарный, сей шедевр инженерного, заметь, не божественного гения, обошелся мне в кругленькую сумму. Это единственный в своем роде аналог военных кораблей, находящийся в частных руках.

— Обязательно было лететь на звездной крепости?

— Не крепости! Крепость, это сооружение оборонительного, э-э-э, свойства. Мы же — корабль наступательный…

— Читать будешь?

— Не хочу! — надулся Левицкий. — Надоело!

В нетерпении Дункан снова заметался по каюте.

— Капитан! — он активировал связь с рубкой.

— Да, мистер Трегарт, — ответил усталый голос.

— Долго еще?

Далекий командир судна вздохнул.

— С момента последнего запроса, приблизились к Валге на пять минут. По прежнему, ориентировочное время прибытия, по бортовому, — завтра к обеду.

Потрескавшуюся, вопиющую о ремонте площадку космодрома окружал массивный каменный забор — поглотитель не одной тысячи отпущенных на починку средств.

— Капитан, — Левицкий дотронулся до верхней пуговицы замшевого пальто.

— Вас слышу, — пропищало в воздухе, — и все-таки, мистер Левицкий, еще раз настоятельно советую согласиться на вооруженное сопровождение.

— Обойдемся, надеюсь, с радарами у этих ребят все в порядке, и они в состоянии отличить вооруженный эсминец от прогулочной яхты.

— Наша помощь с орбиты может не поспеть вовремя.

Антон отмахнулся, несмотря на то, что собеседник не видел его.

— Кроме радаров, будем надеяться, у местных в порядке с чувством самосохранения, в противном случае, что там континенту, всей планете сделается жарко.

Над забором возвышались плоские крыши бетонных домов, похожих на усеченные конусы, расшитые бисеринками круглых окон.

Над домами, подпирая кирпичное небо, возвышались… минареты!

Мозаичные бока отсвечивали в лучах полуденного солнца.

— Это он, оно, я узнаю минареты! — то ли от страха предчувствия, то ли от боязни разочарования, внутри у Дункана все сжалось.

— На сотнях, если не на тысячах планет возводят подобные башенки, — Левицкий, поежившись, плотнее запахнул пальто. Несмотря на солнце в зените, погода стояла довольно прохладная.

— Ты не понимаешь! Религия, бог, минареты — не может быть столько совпадений.

— Увидим. Капитан, мы идем.

— Я слежу за вами, мистер Левицкий.

Прохожих в городе было немного. То ли у аборигенов обозначилось что-то вроде сиесты, то ли они просто не любили покидать уютные конусы, то ли… работали. Почти вровень с минаретами, частоколами, возвышались нещадно дымящие трубы.

— Партия зеленых здесь не в чести. Перспективное место, если удастся столковаться, я бы поставил на планетенке пару тройку заводиков.

Аборигены представляли собой гуманоидов с серой, в складках, кожей, большим безгубым ртом и узкими, глубоко запрятанными в складках, глазами. На людей, во всяком случае, на Дункана, они произвели впечатление хмурых, замкнутых существ.

Наконец, показался дворец бога.

— Ничего себе! — присвистнул Левицкий. — А неплохо устроился, я тоже не прочь поруководить этим местом.

Вопреки военной науке, сооружение располагалось в низине. Вездесущие конусы присутствовали и здесь — от невысоких, плоских, словно колесо, до гигантов, высотой в несколько этажей. Свежесрубленными пеньками, они усеивали дно, и даже стены низины, занимающей площадь в несколько акров. Между пеньками — горизонтально, вертикально, зигзагообразно, обвивая, подобно змеям или экзотическим лианам, образуя сложный и на первый взгляд хаотичный узор, плелись всевозможные переходы, мосты, арки и балконы.

— Я бы на месте обитателей, без компаса из комнаты ни ногой. А ты чего молчишь? Язык от счастья проглотил!

Экзотическая архитектура убавила настроения Дункану. Конечно, он не ожидал обнаружить точную копию храма Орты, или дворца Кецаля, но хотя бы какие-то общие черты… западное крыло… потайной ход… где, в какой из башен этого муравейника искать западное крыло, да и нужны ли потайные ходы, когда основные образовывали лабиринт почище критского.

Хорошо хоть идентификация центрального входа не вызывала трудностей.

Мраморная лестница, опускающаяся с верхнего края низины, заканчивалась у широких, гостеприимно распахнутых трапецевидных дверей.

— Нас, небось, заждались. Чего стал? — Левицкий начал спуск, неожиданно ступени пришли в движение — лестница оказалась гигантским эскалатором. — Ничего себе, проедемся с комфортом.

У дверей путешественников ожидал высокий абориген при цветастом переднике, золотом жезле с солнцем на конце и головном уборе, вроде шлема, по гребню которого змеились разновеликие перья.

Дункан мог поклясться, когда они начинали спуск, аборигена внизу не было.

— Мистер Левицкий, — поклонился привратник, и перья согласно качнулись на блестящем помосте, — рады приветствовать выдающегося представителя рода людского на Валге.

Антон подмигнул Дункану, мол, знай наших.

— Следуйте за мной. Его Всемогущество ждет вас!

В тусклом освещении полутемных переходов не представлялось возможным рассмотреть интерьер дворца.

Шаги сопровождающего шлепали впереди.

Дункан вовсю вращал головой. Серые стены украшали рисунки. Содержание их могло бы много сказать Трегарту, во всяком случае, хоть немного укрепить пошатнувшуюся уверенность.

Трегарт тихо выругался, проклиная темноту.

Трапециевидные двери возникли неожиданно. Гости свернули за очередной поворот и — вот они.

У створок несли почетный караул никак не менее дюжины роскошно разодетых аборигенов.

Сопровождающий загавкал на них на местном наречии, стража с поклоном расступилась. Поклонился и проводник.

— Вам туда. Мне без особого дозволения не разрешено преступать порог покоев Всевидящего.

— Отлично! — Левицкий бодрым шагом проследовал к двери и толкнул створку.

В помещении оказалось не светлее, чем в коридоре. Несмотря на то, что высокие стены усеивали круглые окна. Из-за матовых стекол, они выполняли, скорее, декоративную функцию, нежели служили полноценным источником света.

— Чем обязан посещению моей скромной обители одним из самых влиятельных людей известного мира.

Привыкшие к темноте глаза различили массивный трон, на возвышении в центре зала.

Они подошли ближе.

На троне восседал… старик, распознать признаки возраста, даже у инопланетян не вызывало трудностей — более морщинистая, истонченная годами кожа, жилистые руки, усталая посадка головы, глаза, давно утратившие задор молодости. Головной убор из роскошных перьев едва заметно колыхался от легкого подрагивания головы.

— Нам обращаться к вам, Ваше Всемогущество?

Морщины лица растянула улыбка.

— Я понимаю, передо мной трезво мыслящие люди, мало верящие в местные суеверия, к тому же, имеющие власть, много превышающую мою, так называемую, божественную. Да, я не бог, я — простой смертный, не упустивший в свое время подвернувшийся шанс.

— Откуда вы, с Валги? — встрял в разговор Трегарт.

— Позвольте не отвечать на этот вопрос. Все мы имеем свои маленькие тайны и на то они тайны, дабы оставаться таковыми как можно дольше, в идеале — всегда.

— Довольно необычно, для руководства, вы выбрали образ бога. Не императора, диктатора, президента, а — бога. Так сказать — сакральной сущности.

— Увы, увы — монархов убивают, диктаторов свергают, политиков не переизбирают. А бог — он вечен!

— Не скажите, и вы когда-нибудь уйдете в мир иной.

— Но до последнего момента, я останусь богом.

— Вы уже остаетесь им, достаточно долго, если не ошибаюсь, — Дункан сделал вид, что прикидывает в уме, — сто десять местных лет — больше века. Немного затянуто, учитывая, что средняя продолжительность жизни валганена около сорока.

Перья на голове старика колыхнулись немного сильнее.

— Мистер Левицкий, простите не расслышал, как вы сказали, зовут вашего спутника?

— Я не говорил. Дункан Трегарт — знаменитый в определенных кругах, гм, путешественник.

— Так что привело двух столь уважаемых людей в мое скромное жилище?

— А знаете, есть теория, согласно которой, наша вселенная не одинока в этом бескрайнем мире, — Дункан не сводил взгляда с «бога». — Согласно ей существует почти бесконечное множество иных вселенных, со своими звездами, планетами, даже физическими законами.

— Весьма занимательно, как теория.

Или Дункану показалось, или перья на голове старика увеличили амплитуду.

— Мало того, между этими вселенными возможны контакты, перемещения, путешествия. Конечно, в строго определенных местах.

— Метафизические рассуждения никогда не привлекали меня. Несмотря на божественный статус я — прагматик и любые теории рассматриваю с точки зрения практического применения.

— Если имеются вселенные, и между ними имеются Проходы, — Дункан сделал ударение на последнем слове, — несложно пойти в рассуждениях дальше. Просто обязана существовать некая организация, владеющая данными Проходами.

На этот раз, он был уверен — перья дрожали, и не сквозняк был тому причиной.

— Как любая организация, она обязана заботится о своем существовании, развитии, расширять сферы влияния. Наиболее простой способ — оставлять в подконтрольных областях собственных наместников…

— К чему вы все это мне рассказываете?

— Вы даже не представляете, насколько в плане вышесказанного, удобная штука — религия. Хотя нет — вы-то как раз представляете.

— Мистер Левицкий, мне кажется, ваш друг…

— Так вот, эта организация, назовем ее, ну скажем… Гильдия!

Несмотря на выдержку, подкрепленную годами божественной власти, старик вздрогнул.

— Гильдия со своей религией, господин всемогущий, точнее, религиями, насаждаемыми агентами…

В этот момент, прозвучала мелодия. Колокольные переливы, сопровождаемые волшебными звуками органа.

— Э-э-э, что это?

Старик поднялся. Дункан был почти уверен — серая кожа стала бледнее, нежели с начале аудиенции.

— Боюсь, это — сигнал мне. Увы, увы — божественные обязанности взыскуют. Прошу простить, дорогие гости, я вынужден вас оставить. Не надолго, думаю, дело замет не больше минуты.

— Мы еще не закончили, — процедил Дункан.

— Конечно, — «бог» поклонился, — чувствуйте себя, как дома.

Старик не спеша, скрылся за небольшой, почти неприметной дверью, позади трона.

— Ты видел, видел! — Дункан подскочил к Антону. — Видел, как он побледнел! Это он, он, Гильдия!

— Меня больше волнует, куда он пошел.

— Не настолько же глуп старикашка, чтобы сориться с одним из самых влиятельных людей, он сам тебя так назвал.

— Надеюсь, он не забыл о присутствии на орбите нашего звездолета.

— Скоро узнаем.

— Не в моих правилах бездействовать, — Левицкий нажал пуговицу на пальто. — Капитан.

— Да, господин Левицкий.

— Следите за нами?

— Конечно.

— Опуститесь-ка пониже, зависните над самым дворцом, так, чтобы вас было видно из каждого круглого окошка этого чертова муравейника. Особо не церемоньтесь, напомните о своем присутствии.

— Вас понял.

— Не слишком круто? — засомневался Дункан.

— Убережем хозяина от опрометчивых поступков, для его же блага.

Минуты тянулись, возомнив себя вечностью.

Одна, вторая, третья.

Поглядывая на часы, Трегарт в волнении расхаживал по залу.

От предчувствия предстоящей словесной баталии, внутри все трепетало. В том, что он на верном пути, отпали всяческие сомнения, оставалось заставить, лучше уговорить «бога» открыть Проход. В конце концов, Трегарт не какой-нибудь захватчик — ему есть что предложить Гильдии — расшифровку Карты, путь к планете Санникова, ради этого можно простить многие, очень многие прегрешения. А ведь ему так мало надо — остаться там, рядом с Ортой!

— Однако, хозяин заставляет себя ждать, — Антон также взглянул на хронометр, — или у них так принято обращаться с гостями.

— Нет, это невозможно вынести! Слуги! Э-эй, слуги! — закричал Трегарт.

В щели входных дверей показалась испуганная физиономия их провожатого.

— Высоким гостям что-либо угодно?

— Гостям угодно знать, где твой хозяин!

— Пути Всемогущего неисповедимы, не нам — простым смертным…

— Иди отсюда! — прикрикнул Дункан.

Голова исчезла.

— Похоже, ты не в духе?

— Еще как! — Трегарт решительно направился к двери, за которой скрылся бог.

— Погоди, что ты делаешь!..

Она оказалась не заперта.

За ней, тускло освещенная единственной лампой, находилась небольшая комнатка. Голые стены, на одной — неглубокая ниша с неуместной дверью.

И все.

— Бежал! — из-за плеча высунулась физиономия Левицкого. — Вот шельма, так и знал — потайной ход! Ничего, сейчас задействуем сканирующую аппаратуру, живо отыщем этого супчика!

— Не стоит, — Дункан смотрел на нишу. Знакомые ощущения заполнили тело. Проход он не спутает ни с чем. Проход, через который, вне сомнений, скрылся правитель. Еще не вызывало сомнений, что дверь с той стороны — заперта.