Звёздная Кровь. Изгой VIII

350.

Диги, обезумевшие от ужаса, вели шквальный огонь, но гаргульи уже начали рвать броню наших машин. Мой лагерь, моя команда, всё, что я пытался защитить, превращалось в кровавое побоище на моих глазах.

Я лежал на земле, истекая кровью, и смотрел, как безжизненно лежит тело Ами. Слезы непроизвольно катились по моим небритым щекам, смешиваясь с кровью и грязью.

«Мы – не пример для подражания. Хищники, опьяненные от силы Звёздной Крови,» – эхом прозвучали в голове её слова. Я пытался быть другим. Я пытался быть человеком в этом проклятом мире. «И за что? – думал я, чувствуя, как сознание уплывает. – За это?»

Боль в груди смешалась с невыносимой болью утраты.

«Ты не такой, как все Восходящие, Кир,» – снова её голос.

Выбор у меня небогатый. Умереть здесь или… или что? Снова попытаться обрушить потолок, рискуя истечь кровью за секунды? Или броситься в последнюю атаку, зная, что это самоубийство? Ни один вариант не работал. Я был обречен. Если я погибну здесь, как все остальные Восходящие, то к чему тогда всё это? За что я боролся? За что я рисковал? За что я потерял Ами? Если я погибну как все миллионы миллионов Восходящих до меня, то её смерть станет бессмысленной. Но если я попробую… если я рискну… может, это не будет бессмысленной жертвой.

«Если прогнуть силой не получается…» – слова Чора.

Нет. Я не умру вот так. Не здесь.

Собрав последние крохи сил, я активировал Руны Исцеления и Телепортации. Вспышка. Я оказался под самым потолком, рядом с гигантским сталактитом. Прямое столкновение со Стражем в текущей ситуации – это самоубийство. Значит, только смекалка. Я вложил всю оставшуюся силу в удар и рубанул опору каменной сосульки.

Он заметил меня. Не взглядом – под этим шлемом не было ничего, кроме пляшущей тьмы, – а каким-то иным чувством. Его поза изменилась, он перестал быть статичным монументом смерти и превратился в нацеленный вектор аннигиляции. Он взмыл вверх, игнорируя гравитацию, как досадное недоразумение, его темный меч был нацелен мне в сердце, обещая не просто смерть, а стирание из самой ткани реальности.

Но я уже был готов.

Телепорт.

Реальность вывернуло наизнанку. В следующую секунду я уже оказался у соседнего сталактита, в то время как клинок Рыцаря пронзил пустоту, где я только что был, оставив за собой шлейф ледяного вакуума. Мой удар по опоре первого камня достиг цели. Каменные глыбы, каждая размером с паромобиль, начали срываться вниз, устраивая локальный армагеддон.

Рыцарь был вынужден отступить. Он двигался с нечеловеческой грацией, отбиваясь от падающих валунов своим клинком, который рассекал тонны камня, как бумагу. Он был силой природы, и мой жалкий камнепад был для него лишь досадным неудобством вроде дождя.

В этот момент, когда все внимание этого аватара энтропии было сосредоточено на потолке, раздался короткий, злобный шипящий выстрел.

Чор. Его лицо было искажено гримасой, похожей одновременно на предсмертную агонию и на яростную ухмылку. Его выстрел был плевком в лицо урагану. Разогнанная игла ударила в броню рыцаря и бесследно исчезла, не оставив даже царапины.

Но Рыцарь вздрогнул. Он повернул шлем в сторону зоргха. Космический сбой. Запятая, поставленная не в том месте повествования, которая меняла весь смысл предложения.

Этой доли секунды, этого космического сбоя, мне хватило.

Вспышка. Я нырнул в щель между мгновениями, просочился сквозь ткань реальности. Весь мир сузился до одной точки – незащищенного сочленения под его шлемом, там, где эбонитовый воротник встречался с основанием черепа. Я вложил в него отчаяние, ярость и память о том, как безжизненно рухнуло тело Ами.

На этот раз клинок не отскочил.

Он вошел по самую рукоять с отвратительным, влажным хрустом. Это был звук, который не должен существовать во вселенной. Смесь ломающегося металла, рвущейся плоти и чего-то еще, чего-то нематериального, что кричало в беззвучной агонии.

Рыцарь замер. Тьма вокруг него вздрогнула, пошла рябью, как вода, в которую бросили камень, и начала рассеиваться, втягиваясь обратно в пробоину, оставленную иллиумовым мечом. Он медленно, с механическим скрипом, повернулся ко мне, словно хотел что-то спросить. Может, он хотел узнать, как это – умирать. А может, просто хотел посмотреть на того, кто нарушил его безупречную статистику и поставил точку.

А потом он просто рассыпался в прах. Не в чистый, благородный пепел, а в жирную, черную пыль, которая на мгновение зависла в воздухе, а затем осела на землю, оставляя после себя лишь запах озона и смрад потустороннего тлена.

С его смертью единая воля, управлявшая некросами, исчезла. Твари, только что бывшие слаженным механизмом смерти, превратились в агрессивное стадо. Они заметались, натыкаясь друг на друга, а затем… Затем они бросились бежать. Словно кто-то отдал им приказ к отходу.

Адреналиновый шторм в моей крови стих так же внезапно, как и начался, оставив после себя лишь выжженную пустыню. Ноги подкосились. Я рухнул на колени рядом с Ами. Моя собственная рана на груди зияла, ещё не успев зарости, каждый вдох отдавался битым стеклом в легких, но я не обращал на нее внимания. Все мое существо было сосредоточено на неподвижной фигуре в песчаной броне.

Я приложил дрожащие пальцы к её шее, под подбородок, отчаянно ища то, чего там уже могло и не быть. Секунда растянулась в вечность. Ничего. Еще секунда. И тут… под подушечками пальцев… едва заметный, нитевидный толчок. Словно телеграмма с того света, отправленная с последней искрой надежды.

Пульс. Едва заметный, но он был.

Жива!

Это слово взорвалось в моем мозгу не радостью, а каким-то отчаянным, животным облегчением. Я активировал Руну Исцеления, вливая в неё последние капли Звёздной Крови, которые Скрижаль наскребла по сусекам моего организма. Мир начал тускнеть, цвета поблекли, звуки отдалились. Я чувствовал, как жизнь утекает из меня.

Сначала ей.

Только потом – себе. Если, конечно, на себя еще что-то останется.

Темнота жарко сжала меня в своих ледяных объятиях. Последнее, что я ощутил перед потерей сознания – чьи-то руки, хватающие меня за плечи, и приглушенный крик Ами, прорезающий туман уходящей жизни. Я пытался удержаться, но тело больше не слушалось.

– Кир! Кир, держись! – голос Ами звучал откуда-то из глубины колодца, когда я вновь открыл глаза.

Я не мог ответить. Мои губы шевелились в беззвучной мольбе – оставь меня. Спаси себя. Но она не послушала.

Чор, весь в царапинах и с запекшейся кровью на лице, присел рядом.

– Глупец, – прохрипел он, но в его голосе не было злобы, только усталость и что-то похожее на уважение. – Ты мог умереть. Идиотски умереть. Что бы мы тогда делать стали?

Ами резко обернулась, и в её глазах вспыхнула искра былой ярости.

– Заткнись, Чор. И помоги мне его перевязать.

Чор фыркнул, но подчинился. Его пальцы, несмотря на повреждения, оказались удивительно точными, когда он стягивал мою грудь.

– Некросы ушли, – сообщил он, перебинтовывая мою рану. – Но это не значит, что они не вернутся…

– Он… он не был один, – прошептала Ами. – Это был лишь первый.

Чор кивнул.

– У нас есть немного времени. Может, день. Может, два. Но они придут. И в следующий раз их будет больше. Может уберёмся покуда целы?

– Может и уберёмся, – согласился я. – Давайте в себя придём сначала.

Чор фыркнул.

– Ладно. Пока проверю наших бравых вояк в консервных банках. А то, может, в штаны себе наложили от страха. Надо их взбодрить, пока мы тут трофеи собираем. Чтобы не расслаблялись.

– И сущностные ядра вырежьте, – бросила ему в спину кочевница.

– Само собой, леди-совершенство, – с серьезным видом подколол её он и, прихрамывая, побрел к паромобилям.

Я остался наедине с Ами и гулкой тишиной, пришедшей на смену грохоту битвы. Руна Исцеления, активированная на последнем издыхании, начала свою работу. Это было странное ощущение. Сначала – тепло, разливающееся по груди, как глоток горячительного в промозглый день. Затем тепло сменилось зудом, когда ткани начали срастаться, а сломанные ребра – вставать на место. Боль не ушла полностью, она притупилась, превратилась из острого клинка в тупой, ноющий груз. Я чувствовал, как энергия Звёздной Крови, латает повреждения. Странное чувство.

И вместе с физическим облегчением пришло осознание. Холодное, как поцелуй покойника. Я снова был на грани. Не просто ранен, не просто в опасности – я стоял на самом краю пропасти, заглядывая в бездну, и лишь отчаянный рывок, основанный на чистой удаче и последней искре упрямства, позволил мне уцепиться за край.

Тем временем Чор, выкрикивая ругательства и подбадривающие оскорбления, выгнал из паромобилей дигов. Под его чутким руководством эта небольшая команда приступила к сбору трофеев. Они двигались по полю боя, как стервятники, методично и без лишних эмоций. Острые ножи вспарывали гаргулий и плоть некроморфов, извлекая сущностные ядра. Чор подбирал Руны, выпавшие с тварей, и собирал все, что могло пригодиться в качестве экзоресурсов – клыки, когти, фрагменты брони. Это была грязная, кровавая работа, но необходимая. Я смотрел, как они работают, и думал, что вот он, истинный облик этого мира – не героические битвы, а методичный сбор ресурсов. И я, со своими рефлексиями о человечности, выглядел на этом фоне непроходимым идиотом. Но почему-то, даже сейчас, лежа в луже собственной крови, я не мог заставить себя думать иначе. В этом, наверное, и была моя главная проблема. И, возможно, единственное, что удержало меня от того чтобы не превратиться в монстра окончательно.