Звездная академия. Дипломатия галактического уровня

Глава 1.

— Подъем, Верник! Подъем! — орала Хунька, практически запрыгнув на кровать и оседлав меня.

— Что случилось? Суббота же… Занятий нет, от нарядов освобождены, Серафиму Дормидонтовну и козу Машку пристроили несколько часов назад… — я растерянно хлопала глазами, пытаясь сфокусироваться на подруге, — слезь с меня, исчадье! Раздавишь!

— Верник! — насупилась она, — последний раз повторяю, вставай по-хорошему! У тебя комм надрывается уже четверть часа! Не встанешь — натравлю на тебя Феокла… с лейкой!

— Жестокосердная! — простонала ей в ответ, — где ты лейку на Кхарме найдешь? Она и на Земле уже раритет…

Потирая кулаками глаза и безбожно зевая, встала с кровати.

— Девять утра… — застонала, посмотрев на часы, — кому не спится…

Комм продолжал надрывно пиликать. Входящий вызов не определялся, и пришлось ответить.

— Кетарт Верник!

— Кетарт Верник, — раздался механический голос электронного оповещения, — срочно явиться к легару Соргу.

Нажав отбой, с силой швырнула комм на кровать.

— Кто это тебя с утра пораньше? — полюбопытствовала подруга.

— Дед, — скривившись, ответила я, уже топая в санблок.

— Опять семейный совет?

— Уверена, что нет. Если задействовали электронное оповещение, то вызов официальный. Кстати, у меня для всех наших есть два сообщения и оба очень приятные, — подмигнула я Хуньке, упаковываясь в форменный комбинезон.

— Колись, подруга!

— Вот вернусь от легара, сразу всем и расскажу, — улыбнулась опешившей от моей наглости Хуньке, и попыталась смыться.

— Верник! А ну-ка стоять! — отмерла она и кинулась за мной, — это кто из нас жестокосердная? Кто? Я тебя спрашиваю! От родной подружечки тайны?

— Все расскажу, когда вернусь! — припечатала я и скрылась в лифте, слушая страшные, но смешные проклятья Фархунды.

Легар Сорг, по совместительству мой дед, сидел за рабочим столом и сиял, как начищенный медный таз. В кабинете он был не один. Удобно развалившись, в кресле сидел «леденец».

— Кетарт Верник, явилась по вашему приказанию! — отрапортовала я.

— По моей просьбе, — поправил дед, — садись, Аленька.

Он бы еще «внученькой» меня назвал! Ну, никакой субординации у этих эленмарцев. Присев в свободное кресло, встретилась взглядом с тангиром. Элвэ смотрел на меня так, словно видел впервые: тепло и даже нежно… «Безусловно, сладкий, у меня есть на тебя планы, но смешивать службу и личные отношения не буду!» — именно это я попыталась донести, окунувшись в бирюзу с золотыми искрами, и спешно отвела взгляд, хотя ответный все еще чувствовала на себе.

— Зачем вызывали? — поинтересовалась у легара, который что-то внимательно изучал на голоэкране.

— Тут вот такое дело… — легар встал, подошел к небольшому столику, накрытому для чаепития, и через минуту поставил передо мной чашку с дымящимся какао, рядом на блюдце лежало печенье. Боже! Какао! Люблю деда все сильнее!

— Спасибо! — искренне поблагодарила я, — а вы?

— А мы уже, — усмехнулся дед, занимая свое место, — ты пей, не стесняйся. Изначально планировалось, что экспедицию на Лорну будут охранять два корабля: «Друг» и «Полкан», но сегодня я получил настоятельную рекомендацию свыше усилить этот пост еще одним кораблем. Причем мне настоятельно рекомендовали включить в вашу группу борт «Принцесса». Аля, как у помощника командира, у тебя есть возражения или комментарии?

Я подавилась какао, которое как раз в этот момент успела отпить. Хорошо не закашлялась. Быстро же энфина Беллим сориентировалась, нашла выход, как своего птенца поближе к жениху держать.

— Возражений нет, радости тоже, — ответила легару, переварив информацию.

— Тебя что-то беспокоит? — насторожился он.

— Не беспокоит, — улыбнулась я, — просто слишком велика концентрация Беллимов на отдельно взятую миссию, вы не находите?

— Это не мое решение, — серьезно сказал дед, — у тебя, Дарин, есть аргументированные возражения?

— Аргументированных нет, есть просто возражения, но, боюсь, не в моей компетенции, что либо изменить и четверка Анвен Беллим поступает под мое командование на Лорне, — и этот наглый тип эльфийской наружности стащил МОЕ печенье с МОЕГО блюдца! Я гневно взирала на творящуюся под носом диверсию, вынашивая планы мести.

— Тогда решено! «Друг», «Полкан» и «Принцесса» приступают к вахте по охране экспедиции на Лорне с понедельника. Учебный процесс курсантов будет проходить в онлайн режиме, в свободное от вахты время. От экзаменов и зачетов никто из них не освобождается.

Меня это даже не удивило.

— Что будут делать оставшиеся два корабля? — спросила я.

— Пока патрулировать близлежащие сектора. Несмотря на то, что через несколько недель назначены мирные переговоры с представителями Темного Круга, обстановка остается напряженной.

— Где пройдут переговоры? — поинтересовался Элвэ.

— На базе ВЗА.

— Эрниль тер Куина тоже прибудет в составе делегации?

— Шаендарская делегация будет присутствовать, но приедет ли тер Куина, сказать пока не могу. Помню, как вы с ним были дружны в академии. Схожие привычки, вам даже один тип женщин нравился… — легар Сорг добродушно рассмеялся.

При упоминании женщин тангир метнул на меня извиняющийся взгляд. Мне, конечно, было несколько неприятно, но я сделала вид, что внимательно рассматриваю настенные панно и не расслышала, о чем говорят мужчины. Эрниль тер Куина. Что-то знакомое… Уж не тот ли это красавец, шаендарский лорд-префект, что взирал на меня с голоэкрана при изучении рас Коалиции, вызывая обильное слюноотделение? Да, на такой экземпляр мужественности я бы посмотрела воочию.

— Аля… — прервал мои мысли голос деда. Он, видимо, не первый раз пытался меня дозваться.

— Что? — растерянно переспросила я.

— О чем задумалась? — легар улыбался.

— Если вахта начнется только в понедельник, то и экспедиция тоже? А эти два дня отдых? — решила уточнить, пока была такая возможность.

— Считаю, что ваша четверка его заслужила. Отдыхайте! — ответил Белиготар Сорг, — только оставь немного свободного времени сегодня вечером, мы с бабушкой хотели бы с тобой поужинать.

— А энфина Яванна?

— Уже улетела на Эленмар, но с нетерпением будет ждать всех нас в гости.

— Проблемка… — усмехнулась я, — рогатая…

— О чем ты, птенчик?

— О Серафиме Дормидонтовне Селедкиной и ее козе Машке!

— А… Родственница Жоффрея… — добродушно рассмеялся дед, — думаю, приглашение распространяется и на нее.

— А на козу Машку? — настаивала я, зная, что староста всея Руси ни за какие коврижки не захочет разлучаться с животинкой. Мы Машку еле-еле в питомник пристроили, намекнув бабушке Жоффрея, что только там козе будет доступна свежая травка.

— И с козой Машкой мы тоже что-нибудь придумаем, — пообещал мне легар.

— Я могу идти? — спросила у деда, мысленно планируя разговор с ребятами.

— Иди, птенчик. Не забудь про ужин.

— Ни за что! — улыбнулась я, — бабушке привет передавай.

— Тангир Элвэ, вас я тоже не задерживаю, — сказал легар, обращаясь к «леденцу».

— До встречи, — попрощался он и вышел вместе со мной.

— Аля, — обратился ко мне Дарин Элвэ, когда мы очутились в коридоре, — если ужин у тебя занят, могу я рассчитывать, что ты пообедаешь со мной? Поздравление с Днем Рождения вышло… совсем не вышло…

Мой милый эльф грустно улыбнулся, рождая в моей душе что-то светлое и трепетное.

— Боюсь, что нет, тангир, — с сожалением ответила я, — обед уже обещан друзьям и приехавшей к Жорке бабушке Симе. Никак не могу.

Для убедительности развела руками.

— Может, тогда послеобеденная прогулка? Ведь ты же еще не видела Кхарму, а здесь немало интересного.

— Я не возражаю, тангир Элвэ, — улыбнулась смущенному мужчине.

— Зови меня Дарин, когда мы наедине… — тихо сказал он, — Пожалуйста.

— Дарин, — послушно повторила я, и тангир улыбнулся, нежно и очень заразительно.

— Значит, охмуряем молоденьких курсанточек в служебное время? — раздался ехидный голос тангира Стшарсси.

— Ну, я хотя бы на женщин внимание обращаю, а не на здоровенных, мускулистых коллег, к тому же своего пола, — не остался в долгу «леденец».

С удовлетворением заметила, как под смуглой кожей запылали щеки тентурийца.

— Это было недоразумение! — сквозь зубы процедил он.

— Недоразумение, слишком странное для ласкового прозвища слово, не находите тангир? — и когда Элвэ успел понахвататься типично Хунькиной язвительности.

— Хорошего вам дня! — прошипел Стшарсси так, словно послал нас к черту и прошел мимо.

— Разрешите идти? — я тоже решила под шумок сбежать.

— Идите, — разрешил Элвэ, — о времени и месте я вам сообщу дополнительно.

Кивнув в ответ, поспешила к лифтам. Меня ждали друзья, баба Сима и… коза Машка.

Войдя в гостиную своего блока, я едва ее узнала. Посреди помещения были сдвинуты пуфы и любовно укрыты расшитой, домотканой скатертью. И этот импровизированный стол просто ломился от яств, а вокруг витал такой аромат, что можно было захлебнуться слюной. Квашенная капустка, маринованные подосиновики, соленые огурчики, грузди и рыжики, домашний каравай, копченая грудинка и рыба, домашние колбасы, сочные, осенние яблоки, груши, сливы, моченая брусника, посыпанные тертым лесным орехом крендели и посреди этого изобилия огромное блюдо с дымящейся, рассыпчатой, настоящей картошкой, щедро присыпанной зеленью и политой топленым маслом. Судорожно сглотнув, спросила:

— А вы где картофель отварили?

— Дак в лабалатории, — отозвалась староста всея Руси, которая здесь, видимо, и заправляла всем банкетом, — паряньков попросила и оня мяне в тярмостатя и сварганили!

— Ох, ну, баба Сима, вы и кудесница! — восхитилась я.

— Будя тябе, Алька, будя! — похлопала она меня по спине сухонькой ручонкой, — идитя вона с Хуняю руки ополоснитя, да к столу.

— Правда, Аль! — взмолился Погодин, развалившийся на кресле, — давайте быстрее, а то я тут уже почти умер от сумасшедших запахов.

— Ничаво с тобой, молодец, не сделаится! — грозно зыркнула на Стасика бабушка Жоффрея, — молодые посяретки сядуть! Дяван сюда выдвягяй, Жоффреюшка, унучик мой ненагляднай! А ты, Аюшка-лапушка, к няму ближе, ближе двинься. Чай, не съест покамест.

Четкие команды раздавались из гостиной, пока мы с Фархундой мыли руки в санблоке.

— И давно у нас тут застолье готовится? — шепотом поинтересовалась я.

— Сразу после твоего ухода и началось, — хмуро отозвалась подруга.

— Хунь, что случилось?

— Ничего, — буркнула она.

— Не первый день знакомы, признавайся! — продолжала допытываться.

— Гостя в дом — щастя в дом! — передразнила бабу Симу Фархунда.

— Конкретнее! — теперь уже я начала хмуриться.

— Она Беллимов пригласила. Обоих.

— И Анвен?

— Верник, «эльфийка» здесь живет, между прочим! — огрызнулась злая Хунька.

— Надо полагать, расстроилась ты из-за Фингорма? — спросила я, пропустив ее «шпильку» мимо ушей.

— Я за стаканами в столовую бегала, а там он… Опять с какой-то новенькой астерийкой был… Хорошо, что меня не заметили…

— Хунь, что происходит? — серьезно спросила подругу.

— Не знаю, Аль, ничего не знаю! Пошли за стол, нас ждут.

— Подожди! — я попыталась ее задержать, но она уже выбежала в гостиную, нацепив на лицо дежурную улыбку.

— А вот и мы! Куда нам сесть? — запела на публику Хунька.

— Стасяк, сдвинси! Сдвинси в бок, тябе говорю, там усе сядитя, — привычно закомандовала Серафима Дормидонтовна, усаживая нас на диван к Погодину, — щас еще гостя подойдуть.

Двери в блок отъехали в сторону и вошли Беллимы, в сопровождении… тангира Элвэ!

— Черт! — шепотом простонала я, но Хунька прекрасно меня услышала.

— Верник, а что происходит? — вернула она мне мой вопрос.

— Ничего, Хунечка, абсолютно ничего! — с притворным весельем отозвалась я, — все прекрасно.

— Верник!

— Я не буду вредничать, как ты и честно тебе скажу. Мы с тангиром расстались несколько минут назад, договорившись о свидании, и вот он уже заходит в наш блок со своей невестой!

— С кем?.. — скривилась Хунька.

— Ах, да! Ты же не знаешь. У эленмарцев почти все решает главная женщина рода — энфина. Так вот, энфины Элвэ и Беллим договорились поженить Анвен и Дарина. Так доступно?

— Доступно… — задумалась подруга, поглядывая на вошедших.

Элвэ стоял позади Беллимов, но блондинистая эленмарка нарочно касалась его спиной, словно облокачивалась в поисках опоры и поддержки. Фингорм улыбался, показывая ровные белые зубы, и не сводил глаз с Хуни.

— Позер! — прошипела подруга, растягивая губы в подобии улыбки, — цирк! Чисто цирк, Аля! Все эленмарцы — лживые козлы!

— Не все, — сразу возразила я, — например мой дед — замечательный!

— Сдаюсь, сдаюсь! — не удержалась и улыбнулась более искренне Хуня.

— Проходитя, гостя дорогия! — запела баба Сима, подтверждая слова жестами, указав на пустующий диван, — Анюшку и Фенюшку знаю, а ты хто таков будяшь, добрай молодец? — спросила она у Элвэ.

— Анюшку и Фенюшку… — заржал Стасик, — жжет баба Сима!

— Это мой жених! — выпалила Анвен и победно посмотрела на меня.

— Вот ведь, ссс…. собака-девочка! — выругалась рядом сидящая Хунька.

— Жаних?!! — радостно воскликнула Серафима Дормидонтовна, окинув пару взглядом.

— Боюсь, информация преждевременная, — процедил тангир в ответ бабе Симе, но смотрел при этом на меня.

А я… Да, что я. Была неприятна вся эта ситуация, в целом. Особенно, возмущало то, что назначив свидание мне «леденец» преспокойно встретился с Беллимами и даже не постеснялся прийти в наш блок. Чертовы эленмарцы! Смотреть в бирюзу с золотыми искрами я не стала, отвернувшись к Стасу.

— Случилось что? — шепотом поинтересовался Погодин.

— Ничего существенного, — ответила ему.

И это было правдой, потому что ничего не начиналось, ничего не закончилось и значит, ничего существенного действительно не произошло. Подумаешь, мужчина, пять минут назад пригласивший на свидание, пришел в гости с невестой. С кем не бывает!

— Да, все уже решено! — не унималась Анвен, — понимаете, у нашей расы традиция — о браке договариваются старшие женщины рода. Поэтому наш обряд состоится!

Эленмарка схватила тангира за руку, а тот мягко, но настойчиво забрал ее у Анвен.

— Сейчас не время и не место это обсуждать! — сказал он строго, посмотрев на крошку Беллим.

— Анвен! — предостерег ее брат и только после этого она замолчала, поплотнее придвинувшись к Элвэ.

— Ну, хорошо, — проворковала эленмарка, — такие интимные вещи мы обсудим наедине.

И снова мне достался победный взгляд. Было ли обидно? Может самую малость, в основном, было неприятно. Конечно, я понимала, что Анвен играла на публику, но ведь и Дарин не сказал ей нет.

— Вы покамест разбиретися, а у нас и свои жаних с нявестай имеются! — не стала заострять на инциденте внимание мудрая староста всея Руси, — мой унучик Жоффреюшка и яво Аюшка-лапушка. У нашай сямьи испакон вяков астерьянок-та не бывало, но больно уж девка хороша!

С этими словами Серафима Дормидонтовна, как заправский иллюзионист, извлекла из-под импровизированного стола огромную бутыль с чем-то темно-вишневым.

— События отметять надобна, как у людев крященых полагаеться! Разлявай, нявестин брат! — баба Сима впихнула бутыль Фингорму в руки и указала на стаканы.

Тангир Элвэ пожирал меня взглядом, я же упорно отводила свой, отвлекаясь на разговоры с соседями.

— Что в бутылке? — спросила у бабушки Жоффрея.

— Дак клюквяночка, ноняшнява урожая! С ног ня валит, в ей крепастя всяво абаротав сорок и будя! — подмигнула мне старушка, заставив призадуматься.

Все же не одни мы тут. Получается, земляне спаивают инопланетных гостей. А если организмы эленмарцев и астерийцев не воспринимают алкоголь?

— Аль, не переживай! — прошептал Погодин, словно прочитав мои мысли, — мы с ними в столовой из одних аппаратов еду берем. Выживут.

— Ну, гостя дорогия! — Дормидонтовна встала и подняла полнехонький стакан клюквянки, — уыпьем за мояво унучика Жоффреюшку и яво нявесту!

Мы, разумеется, все встали. Эленмарцы повторили за нами.

— Ба, не вздумай! — о чем-то предупредил ее не заикающийся Жоффрей.

— Ня учи мяня! — отмахнулась она и махом опрокинула в себя жидкость.

Стас последовал ее примеру. Мы с Хуней сделали по осторожному глотку, зная о сорокоградусной крепости натурпродукта. Горло обожгло, и приятное тепло разлилось по телу. Эленмарские мужики последовали примеру бабы Симы и Стаса, выпив все до дна. И лица у них стали… интересные лица! Загадочные! К их чести, никто не закашлялся, лишь глаза стали заметно больше, да задышали чаще. Меньше повезло Анвен. Маханув четверть стакана, она покраснела и, высунув язык, скривилась. Из глаз эленмарки покатились крупные слезы.

— Закуси, милая! — сжалилась сердобольная баба Сима, протягивая ей вилку с хорошо проквашенным бочковым огурчиком.

Хватая ртом воздух «эльфийка» запихала в рот огурец и стала быстро его пережевывать. Ядрено-кислый вкус ее, видимо, тоже не впечатлил. Вытащив из нагрудного кармана платок, она сплюнула туда все, что было во рту, и запищала.

— Вы что отравить меня вздумали? — при этом крошка Беллим опять смотрела на меня, — конкурентку с дороги убираете?

— Анвен, — предостерег ее Погодин, — напилась — веди себя достойно. Видишь, все живы. А то, что тебе угощение не понравилось… Об этом не принято говорить вслух.

— Хорошия огурчики! Ядреныя! — озадаченно и растроенно ворчала Серафима Дормидонтовна, завлекательно хрустя овощем.

— Вы уж ее простите, баба Сима. Не привычные они, — постарался поддержать старушку Стас, — разные культуры, разная пища…

— А-а-а… — протянула староста всея Руси, светлея лицом, — дак она чо жа, ня специально?

— Скорее от плохого воспитания! — влезла Хунька, зло зыркнув на Фингорма, — она же не знает, что вы, баб Сима, энфина рода Селедкиных!

— Хто я? — наивно переспросила старушка.

— Энфина, — повторил для нее Погодин, — у эленмарцев это означает самая старшая и уважаемая женщина рода.

— Ой, ня знаю… — улыбнулась Серафима Дормидонтовна. Щеки ее раскраснелись то ли от клюквяночки, то ли от смущения, — ежеля па возрасту брать, так бабка Агафья годков початай на десять постарша мяня будя. А вот за советом, да за напутствиям, эт да… все к мяне идуть!

— Вот Хуня и говорит, что энфина рода Селедкиных — вы! — подвел итог Стасик.

— Простите, — вдруг сказала Анвен, перестав утирать слезы, — я же не знала, что вы энфина.

— Я тябе так скажу, девка, — баба Сима ласково взглянула на эленмарку, так смотрят на неразумное дитя, пытаясь втолковать истину, но без особой надежды на это, — янфина, ня янфина — ня важно. Главноя, чтоба чалавек был добрай, а гнялова чалавека никака должнасть ня красит…

— Надо за это выпить! — попытался разрядить обстановку Погодин.

— Налявай, нявестин брат! — скомандовала энфина рода Селедкиных.

Фингорм усмехнулся, прямо взглянув на потупившуюся Хуньку, и наполнил стаканы — всем налил клюквяночки, а сестре — воды.

— Стало быть, уыпьем! — весело воскликнула неугомонная старушка и снова опрокинула в себя содержимое стакана.

— Ба… — многозначительно произнес Жоффрей.

— Што ба? — блаженно разулыбалась Серафима Дормидонтовна и наигранно скривилась, — горька мяне! Горька!

Намек был понят. Под взглядами ничего непонимающих эленмарцев, я, Хунька и Погодин вскочили со своих мест и, проглотив содержимое своих стопок, заорали:

— Горько! Горько!

— Ну, ба… Я же просил… — воскликнул Селедкин, но встал и притянул к себе Айю.

«Мальвина» трогательно смутилась, отчего на щеках выступил нежный румянец, и потупила взгляд. Жоффрей приподнял ее подбородок, заставляя посмотреть в глаза, и… поцеловал…

— О-о-о-о-о-о-о!!!! — завопили мы.

— Раз! Два! Три! — начала считать неугомонная староста, привлекая и нас.

На счете «пятнадцать» поцелуй прервался, и под наши громкие аплодисменты тяжело дышащие жених и невеста оторвались друг от друга.

— Ну, будя! — сказала Жоркина бабушка, усаживаясь на свое место, — чай ня свадьба еще! Картошка вона остываить.

Долго никого уговаривать не пришлось. Тарелки наполнились быстро. Эленмарцы пробовали земные деликатесы осторожно, помня о недавней выходке Анвен. Впрочем, больше никакие продукты не вызвали у нее негативную реакцию. Мерный стук вилок говорил скорее об обратном — угощение пришлось по нраву инопланетным гостям. Надо сказать, что вторая порция клюквяночки у эльфов пошла неплохо, бодро так, словно они к ней привыкшие. На четвертой стопке уже начал завязываться разговор.

— Интересные у землян традиции, — усмехнулся Фингорм, — поцелуи на глазах у всех…

— А у вас разве не так? — живо поинтересовалась Хуня.

— У нас чаще всего мужчина до обряда свою женщину и не знает, — заметил «нявестин брат», в голосе эльфа чувствовалась грусть.

— Да хто ж им цылавацца та запрятит? Влюбленныя оня ж завсегда друг дружку потрогать норовят, — ответила Фингорму баба Сима, — супружника сердцам выбирають, сердцам!

— А я вот буду разумом выбирать, — встрял Погодин, — я искренне полагаю, что жениться нужно на той женщине, с которой ты бы дружил, если бы она была мужиком!

— Стас! — я укоризненно покачала головой.

— Расслабься, Верник! — отозвался он и тут же по-мальчишески подмигнул, — на тебе бы я женился в любом случае, только намекни!

— Ну и шутки у тебя! — отмахнулась, с удовольствием отмечая, как напрягся Элвэ, погнув в пальцах ни в чем не повинную вилку.

— Аль, ну когда я шутил с такими вещами… — надулся Стасик.

— Еще один жаних? — оживилась Серафима Дормидонтовна.

— Потенциальный! — мудро и тактично изрек Погодин.

— Дак, ето ж хорошо, када у жаниха с потенцияй все хорошо, хуже када нет ее… — пустилась в размышления староста всея Руси.

— Кого нет? Невесты? — полюбопытствовала улыбающаяся Хунька. Определенно, бабушка Жоффрея всех нас веселила.

— Потенции! А для таво штоба была, я и привязла Машку!

— А что… — спросил, еле сдерживая смех, Стасик, — у Жорика без Машки проблемы с… потенцией?

Последнее слова Погодин еле выдавил, разразившись громким хохотом, к которому присоединились все земляне. Эленмарцы взирали на нас с недоумением, пытаясь связать человеческую физиологию с козлиной.

— Ох, и силен ты охальничать! — отсмеявшись, упрекнула Стаса Жоркина бабушка, — ничаво, вот встретишь любоф та свою, враз усе слова растеряш.

— Никакие чувства не отражаются на изобилии моего лексикона… — театрально вздохнут Погодин.

— Это патаму шта ня встретил судьбинушку сваю, вот и мятеш языком, как помялом. А как встретишь — усе слова та и порастеряш, — добродушно заметила старушка, похлопав его по плечу.

— А мне кажется, что чувства только все усложняют между мужчиной женщиной, — сказала Анвен, отправляя в рот маринованный грибок. Распробовала!!!

— Ты не можешь так всерьез думать! — удивленно воскликнул Фингорм.

— Чем дальше, тем я все больше и больше убеждаюсь в мудрости наших традиций! — глядя на брата, вскинула подбородок эльфийка.

— Что с тобой происходит? — тихо спросил он.

— Всего лишь борюсь за свое счастье! — воскликнула блондинка с остатками укладки Принцессы в прическе.

— Счастья без любви та ня бываит, милая, — улыбнулась баба Сима, — можно принудить, да заставить, но счастья от етава ня будит.

— После обряда, как я скажу, так и будет! — прищурила глаза эльфийка. Фингорм вздрогнул и оценивающе посмотрел на сестру.

— Анв, прекрати! — тихо предостерег он.

— Что прекрати? — эльфийку несло не по-детски, — да, мы! Мы — эленмарки, спасаем вас! А вы даже этого не цените. Если бы не мы, то наша планета давно бы опустела!

— Мне всегда казалось, что для зачатия нужны двое, если это, конечно, не почкование, — философски заметила Хунька, глядя в напряженное лицо Фингорма. Откровения сестры были ему явно в новинку и далеко не по вкусу.

Я же играла в гляделки с тангиром. Он явно намеревался донести до меня что-то важное.

— Это у вас — у примитивных рас двое, да еще по надуманной любви, а у нас все решает обряд! А после обряда — женщина! — визжала меж тем Анвен, устремив на меня взгляд.

— Эк ее развезло то, с клюквяночки вашей, баб Сима! — хмыкнул Стас, обнимая старушку за плечи.

— Ня понямаю… — отозвалась та, — традиции да обряды народа, оня ж мудрастью наполняны… А то, что волю однаго подчиняить да подавляить… злая ворожба!

— А знаете, Серафима Дормидонтовна, — ответила погрустневшей старушке Хуня, — я с вами соглашусь. Что за жизнь, если ты знаешь, что мужик с тобой, только потому, что уйти не может? Всю жизнь себя неполноценной чувствуешь

— Да что бы вы — землянки, понимали! — зарычала на подругу Анвен, — мы — спасительницы своей расы, в этом наш долг и смысл. В отличие от вас, мы чужих мужчин не соблазняем!

И снова эльфийка с ненавистью уставилась на меня. Ее выпады уже начали утомлять.

— А скажи мне, Анвен, — тихо спросила я, — почему, говоря о вероломности землянок, ты так грозно смотришь именно на меня? Я тебе где-то дорогу перешла?

— Верник! — зашипела она. Неужели глоток клюквянки так развязал ей язык? Хотя эленмарка и до этого особой сдержанностью не отличалась, — не старайся казаться глупее, чем ты есть на самом деле!

— Спасибо за такую лестную оценку моему интеллекту, — вежливо кивнула я.

— Девки, ня ссорьтеся! — попыталась угомонить нас баба Сима, но Анвен уже было не остановить.

— Только слепой не увидит, как ты смотришь на моего жениха, Верник! Моего, слышишь? Еще немного и он о тебе и думать забудет, поверь! Так всегда случается! Все мужчины Эленмара склоняют голову перед женщинами! Все!

— Пусть склоняют, если им так хочется, — ответила, встретив прямой взгляд молчащего Элвэ, — но я не намерена сидеть здесь и выслушивать ерунду. Баба Сима, спасибо огромное. Все было очень вкусно. Жорик, Айа, еще раз поздравляю.

Самым сложным оказалось пробраться мимо Погодина.

— Аль, ты куда? — разволновался Стас.

— Ня мешай ей, пущай девка мозги проветрит, — остановила его мудрая бабушка Жоффрея.

Но, если Погодин последовал совету мудрой пожилой женщины, то Элвэ нет. Не успев сделать несколько шагов по коридору, почувствовала, как на мои плечи легли ладони «леденца».

— Аля, я бы хотел все объяснить! — начал он.

— Зачем? — тихо спросила, обернувшись. Я мило улыбалась тангиру, а на душе… кошки там скребли, а еще пусто как-то было… пусто, холодно и темно.

— Нужно, — ответил Дарин, — мне нужно, очень. Понимаю, что земляне и эленмарцы только внешне похожи, а на самом деле мы отличаемся и довольно сильно, но все же, надеюсь, что ты поймешь, почему я промолчал и не ответил Анвен. Мужчина-эленмарец не может оскорбить женщину-эленмарку, особенно в обществе. Это закон, это табу, которое впитывается с молоком матери.

— Тангир Элвэ, я не понимаю, зачем вы мне все это рассказываете. Очень рада, что в вашей жизни намечаются столь важные изменения, — старалась говорить спокойно, глядя в хмурое лицо Элвэ.

— Никакого обряда не будет, Аля, — жестко сказал он, — я давно принял такое решение.

— Это ваше личное дело, тангир. Оно никаким боком не касается меня, — я попыталась сбросить его руки с плеч.

— Ошибаешься! Касается! — Элвэ прижал меня к себе, — единственная женщина, с которой я готов пройти любой обряд любой расы — это ты, Аля.

Он склонился, намереваясь меня поцеловать, но я отклонилась.

— Знаешь, мужчина-землянин никогда не позволит, чтобы женщина, которая ему небезразлична, слушала ложь о нем из уст другой. Ты прав, земляне и эленмарцы очень разные, непреодолимо разные…

— Но ты эленмарка! — возразил Элвэ.

— Только генетически, тангир, — грустно улыбнувшись, я отстранилась и на этот раз меня отпустили.

— Прости меня, — тихо сказал «леденец».

Столько раскаяния в таких простых и знакомых словах я не слышала никогда. Конечно, неприятный червячок обиды еще грыз где-то изнутри, но… Неужели я позволю этой Анвен вот так просто взять то, что стало мне дорого? Не дождется! Но и простить сразу было выше моих скромных сил.

— Мы поговорим об этом. Позже, — развернувшись, направилась к лифтам.

— А как же наша прогулка, Аля? — спросил тангир.

— Мне нужно побыть одной, Дарин, — ответила я, не оборачиваясь, чтобы не показывать ему предательскую улыбку.

— Дарин… Аля, ты назвала меня по имени… — рассмеялся белобрысый гад, — что ж, увидимся позже, птенчик…

***************************************************************

А когда изящная фигурка девушки скрылась в лифте, тангир Элвэ добавил:

— … мой!

В отсек он вернулся, застав развязку семейной ссоры.

— Никогда не думал, что ты такая же, как наша мать! — прошипел Фингорм.

— Постой! Ты не так все понял, — захлопала ресницами Анвен, начиная соображать, что ситуация вышла из-под контроля.

— Я думал, что ты другая: добрая и чистая, а ты просто меня использовала. Всегда.

Фингорм встал и молча, вышел.

— Зря ты так с братом, Анвен, — сказала Айа, — да и вообще, зря…

— Ничего, — поджав губы, процедила эленмарка, — сам вернется. Очень скоро. А, дорогой…

Она лучезарно улыбнулась, взглянув на тангира Элвэ.

— Кадет Беллим, — произнес эленмарец, — мне жаль, что мое желание встретиться с вами вы восприняли, как согласие. Получив информацию от своей энфины, я хотел поставить вас в известность, что проведение обряда невозможно. Даже если мой род откажется от меня, я не отступлюсь от своих слов и не свяжу свое сердце с вашим.

— Ну, наконец-то, — усмехнулась Хунька.

— Это из-за Верник, да? — прошипела Анвен.

— Нет, — улыбнулся Дарин Элвэ, — потому что таков мой добровольный выбор.

Лицо эленмарки перекосилось от злости.

— Выбор? — чуть слышно произнесла она, — самое смешное… что у вас нет никакого выбора… но об этом вы узнаете тогда, когда станет слишком поздно.

Эльфийка поднялась и, гордо подняв голову, удалилась в свою спальню.

— Пошла планы мести вынашивать, — резюмировал Стас.

— Прошу прощения за своих соотечественников, — Элвэ поклонился бабе Симе.

— Нячаво, — улыбнулась старушка, — правда она, как квашня из кадки, сколько ня утрамбовувай все обратно лезет. А ты, милай, все правильно сделал.

И Серафима Дормидонтовна обняла опешившего тангира.

— Жалко мяне вас сердешных. Мыкаятесь, как неприкаянные…

— Хунька, это надо заснять для Альки! — шепотом сказал Стасик.

— Уже! — подмигнул ему… Жоффрей.