Звезданутые во мгле

Герман Лежнев, философ

Удивительно, но у Тианы не оказалось ни одного учебника по физике. Да вообще ни одного учебника, кроме, разве что, астронавигации. Не то чтобы они прямо должны быть, но вот, например, у самого Германа на ноутбуке было довольно много разных, казалось бы, совершенно не нужных материалов. Это еще до того, как они возвращались на Землю за дядей Максимом. Он тогда еще понятия не имел, что с ним может приключиться такая удивительная оказия, а вот все равно, накачал просто так, на всякий случай. А уж во время того недолгого визита, он и вовсе затарился по полной. Нельзя сказать, что ему так уж сильно хотелось восполнить пробелы в знаниях, но ощущать себя смешным неучем было обидно. Лежнев, в принципе, понимал, что стыдиться тут нечего: наука других цивилизаций ушла далеко вперед по сравнению с земной. И к тому же Тиана права — знания у него, возможно, и не глубокие, зато их специализация не такая узкая. И все равно смех подруги его здорово уязвил. «И чего мне мешало хотя бы в содружестве этих учебников набрать? Нужно обалдевать знаниями!»

Пока же все, что ему удалось найти в «библиотеке» Кусто — это классификатор военных и гражданских объектов технофанатиков с указанием основных характеристик и особенностей. Не совсем то, что требовалось, но парень решил не пренебрегать и этим, раз уж более подходящего ничего нет. «Эх, вот бы в библиотеку древних забраться! — расстроился Лежнев. — Быть такого не может, чтобы у них не осталось ничего такого. Их литература, небось, и для Тианы с Кусто стала бы откровением!»

Тихоход уже набрал приличную скорость, и они-таки выдвинулись к совсем недавно вспыхнувшей сверхновой. Лететь вроде бы не так уж далеко — по крайней мере, так утверждал Кусто. Охотника на борт пустили только на время разгона, потому что такого же ускорения, как тихоход, он выдать, конечно, не мог. Как же он возмущался! Самый мягкий эпитет, которыми он наградил создателей истребителя — криворукие недоумки. Тиана даже сочла необходимым его немного осадить:

— Не обольщайся! Ты и на своем крейсере не смог бы такого ускорения выдать. Вам, технофанатикам, этого никогда не добиться! А твою нынешнюю оболочку создали всего два инженера, причем у них было довольно ограниченное финансирование. Уж поверь, будь у них те возможности, какие есть у создателей твоего предыдущего тела, они бы сделали корабль намного лучший, чем какой-то крейсер класса Охотник. У них, в отличие от твоих создателей, есть фантазия!

— Мне плевать, чего у них там есть! Меня бесит эта медлительная груда железа! При таких размерах он должен разгоняться в пятеро быстрее! И должен быть впятеро маневреннее! Я уже не говорю о тех пукалках, которые установлены вместо нормальных пушек! Скафандр киннара пробить не могут! Ты, киннарка, вместо того, чтобы защищать тех, с позволения сказать, инженеров, лучше бы подумала, как меня улучшить. Я ведь, в конце концов, должен приносить какую-то пользу, раз уж вы милостиво соизволили меня с собой взять. И как ты прикажешь ее приносить, если я почти слепой, почти глухой, да еще медленный, как горнопроходчик?!

— Слушайте, ну это прямо невозможно. Кусто, ты можешь его заткнуть хотя бы на некоторое время? — взмолилась девушка.

— Да, вам-то хорошо! — тут же отреагировал ликс. — А я-то все равно буду его слышать. Это существо невозможно переспорить, он только и делает, что объясняет всем вокруг, какие они неправильные!

— А что делать, если вы такие и есть! — тут же ухватился Охотник. — Кто, кроме меня, вам об этом расскажет? Вы же все тут такие друг другом восхищенные!

Герман слушал этот диалог и с трудом сдерживал смех. Его технофанатик совершенно не раздражал. Бурчит что-то — и ладно. Гораздо сильнее его занимал справочник, который он всерьез взялся изучать. Если верить написанному, выходило, что появляться в областях, занятых технофанатиками для них будет почти смертельно опасно. «Это я, конечно, рановато о таком задумался, — одернул себя Лежнев. — Но черт, у них реально крутая техника, Охотник даже не особо преувеличивает. Нет, понятно, что Кусто со всех сторон круче, но Кусто — один, а этих гадов много!»

Трудности начались сразу же, как только они удалились от системы. Сам момент перехода в другой поток отследить не мог даже Кусто, но то, что их тащит куда-то не туда, было очевидно сразу же. Если конкретно — то совсем не в сторону сверхновой. Ликс попробовал лететь поперек потока и очень быстро оказался в следующем, который тоже вел не в ту сторону. В результате, спустя четыре часа заполошных метаний расстояние до звезды увеличилось года на два, и ее стало почти не видно сквозь туман. За это время они успели сменить три потока — Кусто, можно сказать, рекорд скорости показал, перемещаясь на довольно приличные расстояния, отделяющие одно течение от другого.

— Может, нам туда и не надо? — с сомнением уточнил Лежнев. — Все-таки мы ж наугад выбрали. Несет куда-то и ладно. Заметим что-то интересное — остановимся.

Вообще-то Герман врал. Обострившаяся после приключений в гипере интуиция во все колокола стучала, пытаясь привлечь к этой яркой вспышке внимание. Причем была уверенность, что само светило им по большому счету неинтересно, а вот что-то, что находится совсем рядом… Но парень даже себе в последнее время старался не доверять. Что, если это шутки каких-нибудь очередных космических хищников? Он, конечно же, дисциплинированно выполнял упражнения, позволяющие оградить сознание, но вдруг влияние совсем ювелирное, незаметное?

— Не знаю, — вздохнула Тиана. — Вроде бы и понимаю, что нам совсем туда не обязательно, а все равно хочется. Но не так, как когда нас атаковали медузы! — тут же поспешно поправилась девушка.

— Тоже теперь боишься, что твои желания — не совсем твои? — сочувствующе спросил Герман.

— Ага. Даже и не знаю, как привыкнуть к такому, — вздохнула девушка. Все время кажется, что нами кто-то пытается манипулировать.

— Вами манипулирует исключительно ваша собственная тупость и желания левой пятки, — не замедлил вставить Охотник, которого ликс так и не отключил от «общего канала».

— Ой, да заткнись, — уже привычно отмахнулся Лежнев, и на этом обсуждение закончилось. Тем более Кусто все-таки удалось нащупать поток, который вел в относительно нужную сторону. Отклонение, по примерным расчетам составляло градусов тридцать — очень прилично, но сейчас они надеялись приблизиться хоть немного, чтобы не потерять звезду из виду.

Еще пару часов их несло с дикой скоростью. Лежнев даже попытался выспросить у Кусто, как это вообще возможно — потоки пространства. Но тихоход сообщил, что никаких идей, как это может работать, у него нет. Сказал только, что и в обычном космосе пространство бывает неоднородно, но такого эффекта как здесь, никто не только не наблюдал ни разу, но и предположить не мог.

«Так чего ж вы так ржали, когда я про временные парадоксы спросил, — с досадой подумал Герман, — Если есть еще полно всего, что вы даже предположить не можете?» Вслух задавать вопрос не стал, чтобы не нарываться на очередную порцию насмешек. Вместо этого отправился в свою каюту — штудировать справочник. Там его и нашла Тиана.

— Герман, мне кажется, тебе было неприятно, когда я засмеялась над твоей идеей с временем, — девушка была полна решимости разрешить все недоговоренности, и Лежнев тоскливо вздохнул. Он ведь не на Тиану обижался, а на свою необразованность. Можно сколько угодно бравировать своим «варварством», но выглядеть неучем перед девушкой все равно неприятно.

— Да ничего такого, — улыбнулся парень. — Я не обижаюсь и не злюсь, просто жалею, что мало знаю. Не переживай об этом.

Разведчица уселась рядом на кровать, потом подумала, и легла, положив голову Лежневу на колени. Тот даже опешил от такого. Нет, приятно, конечно, просто неожиданно.

— Ты ведь не думаешь, что я считаю тебя необразованным или глупым? — Тиана серьезно уставилась ему в глаза.

— Да ну, нет, конечно! — отмахнулся парень. — То есть насчет необразованности… я ведь действительно многого не знаю.

— Как будто я знаю! С тех пор, как с тобой познакомилась, я поняла, что нас вообще почти ничему не учили! Только как управлять ликсом, и как проводить разведку. Но не всю разведку, а только в космосе. Ты вот программист, человек, который занимается алгоритмами, а и то знаешь про эту область больше, чем я! Я иногда даже думаю — почему так с нами? У меня ведь не такая уж уникальная ситуация. Случаи, когда разведчику приходится высаживаться на планету не так уж и редки, и, получается, нас просто должны были этому учить. Да и вообще… знаешь, как долго у нас продолжался курс обучения? Три года! И большая его часть — это настройка ликса и пилота друг на друга. Я тут посмотрела на ваши программы обучения в твоем ноутбуке — вы только в школе учитесь десять лет! При продолжительности жизни — семьдесят! Почему у нас не так?

Герман всерьез задумался.

— Знаешь, — осторожно начал парень, — мне кажется, тем, кто составлял программу вашего обучения, просто не очень важен результат. И разведчики, как и солдаты, им нужны вовсе не для того, чтобы воевать.

— А для чего? — ухватилась девушка.

— Ты только тоже не обижайся, ладно? — попросил Герман. — Есть у нас такая теория, кстати, считающаяся ненаучной и надуманной, по которой все люди различаются по уровню пассионарности. Пассионарность — это стремление к деятельности, к изменению себя и окружающей обстановки. Так вот, у большинства людей ее уровень не очень высок. То есть обычный человек не стремится что-то менять, предпочитает приспосабливаться. Но есть те, кому не все равно, и они всегда будут стремиться к этим самым изменениям. Так вот, считается, что несмотря на очевидную пользу, которую такой человек может принести обществу, в целом они очень неудобны. Ими трудно управлять, и все такое… Короче, мне кажется, ваше общество построено так, чтобы выявить пассионариев еще в детстве и отправить туда, где они не смогут ничего изменить. А еще лучше, если такие просто умрут, сами собой. Как говорится нет человека — нет проблемы. Где чаще всего умирают? На войне. И ты, опять-таки не обижайся, но мне кажется, что и война ваша с технофанатиками, для того и нужна, чтобы было куда отправлять пассионариев.

— Получается, я не нужна киннарам? — спросила девушка.

— Получается, они думают, что не нужна, — вздохнул Герман. — Но они ошибаются. Без таких, как ты, общество превратится в болото и со временем сгниет. Особенно если столкнется с какими-то непривычными сложностями. Новый враг, там, появится сильный, или еще что-нибудь в этом духе.

— Странно, — сказала Тиана, поудобнее устраивая голову. — Раньше мне наше общество казалось совершенным. Я думала, что киннары — это вершина эволюции, и что лучше, чем у нас, просто быть не может. А сейчас уже не кажется. Столько всего плохого вспоминаю о доме! И ведь раньше мне это казалось нормальным. Почему так?

— Ну так ты со стороны посмотрела. Изнутри это заметить невозможно. Но ты меня не сильно-то слушай. Я ведь мало знаю о киннарах. Может, я просто чего-то не понимаю, и на самом деле у вас действительно идеальное общество.

— Герман, Тиана, мы скоро опять от сверхновой удаляться начнем, — прервал разговор Кусто. — Нужно попробовать еще в другой поток перескочить.

Философские размышления были мгновенно забыты, и парочка отправилась смотреть, куда там можно попробовать перескочить.

— Слушайте, а вот это завихрение — это чего такое? — спросил Герман, разглядывая выведенную Кусто объемную карту с указанием их положения.

Действительно, вокруг звезды, на расстоянии пару световых лет, наблюдалось несколько вихрей из тумана. Как если бы взрывная волна от недавнего катаклизма нарушила обычное движение потоков или течений, заставив туман бурлить и вихриться.

— Слушайте, а ведь это потоки! — парень сам сообразил, — Я понятия не имею, как взрывная волна может распространяться в вакууме, но это ведь из-за взрыва все так перемешалось!

— Точно, — согласилась Тиана. — Похоже, что из-за взрыва устоявшиеся потоки сменили свое направление, и теперь их можно видеть издалека!

К самой звезде ни одно из течений близко не подходило, но если они не ошиблись в своих предположениях, теперь можно было хоть как-то планировать свое передвижение, ориентируясь на завихрения тумана.

— Вы чего, рехнулись? — тут же сварливо включился Охотник. — Что, не видите, как там все закрутилось? Да нас, небось, разорвет, если мы приблизимся!

— И ничего не разорвет! — тут же начал горячиться Кусто.

«А ведь ликс его как конкурента воспринял! — сообразил вдруг Герман. — Соперничает! Вот почему они так собачатся все время!»

— Я, в отличие от некоторых железяк, знаю, как и куда двигаться, чтобы меня не травмировало. Мы, по-настоящему космические существа, отлично умеем приспосабливаться к изменениям обстановки.

— Ага. То-то такое совершеннство пришлось обстреливать плазмой, чтобы спасти от какого-то светящегося желе, — не замедлил вступить в полемику Охотник. — И как, нормально тебе быть спасенным обычной железякой?

— Спасали меня Тиана и Герман, а тебя и в проекте не было. И еще неизвестно, как бы ты вышел из той ситуации!

— Так, девочки, не ссорьтесь, — не выдержал Герман. Если тихоход с охотником начинали друг к другу цепляться, это грозило затянуться до бесконечности.

— В самом деле! Кусто, переходи вот в это течение, — Тиана указала на поток, который, судя по всему, обходил сверхновую, ближе всего, почти касаясь внезапно образовавшегося облака светящегося газа. — Посмотрите, вон там, дальше, он уходит в сторону края. Может, удастся выбраться за пределы туманности?

— Будет исполнено, Тиана! — бодро ответил Кусто. И добавил: — Я, в отличие от некоторых приблуд, не угнетаю своих друзей пессимизмом!

— Ага. Зато радостно тащишь их на смерть! Давай, раскрывай свой сфинктер, я на этом инвалиде за тобой не угонюсь. И как только твоим людям не противно! Живут практически в заднице у гигантской тихоходки!

— А ты можешь с нами и не лететь, раз тебе неприятно! И ничего это не задница! Это утроба, практически как материнская!

Герман махнул рукой, и ушел в свою каюту. Слушать подобные перебранки было забавно, но только первые минут двадцать. Еще около часа было вполне терпимо, а потом становилось совершенно невыносимо. Тиана в конце концов не выдержала, и жестко запретила Кусто транслировать переговоры с Охотником куда-то, кроме кают-компании, так что теперь, чтобы все это не выслушивать, достаточно было выйти.

Поначалу движение в потревоженном потоке ничем не отличалось от обычного, но по мере приближения к светилу, разница стала ощутимой. В какой-то момент это заметил даже искин, который после перехода в нужный поток снова летел в некотором отдалении. Герман даже заскучал и вернулся в кают-компанию, и был крайне удивлен, застав Тиану за вдумчивым изучением механической советской мясорубки, неизвестным образом там оказавшейся. Лежнев, например, ей не пользовался, и даже не знал о том, что она вообще у них есть.

— Эй, космическое существо! Ты в курсе, что тебя растянуло чуть ли не вдвое? Нормально себя чувствуешь? А сейчас сжало…

— Ты бредишь! — неуверенно ответил тихоход.

— А вот и не брежу. Смотри!

По всей видимости Охотник переслал Кусто видео, потому что тихоход надолго замолчал, а потом вывел полученное для Тианы и Германа.

— Странно да?

— Это из-за пространственной бури, — прокомментировала девушку. — А что мы ждали? Что на нас это не повлияет? Пространство растягивается и сжимается, где-то оно и вовсе будет перекручиваться. И мы вместе с ним.

— И нахрена мы туда летим? — поинтересовался Охотник. — Острых ощущений захотелось?

— Ну, например, затем, что вон там, далеко впереди, я вижу что-то интересное, — объявила Тиана. — Кусто, увеличь вот этот участок. Сможешь рассмотреть поподробнее?

Тихоход послушно увеличил. Сильно детальнее не стало — как будто в молочном тумане появилось множество каких-то огоньков разного размера и разного цвета. Этакий застывший фейрверк. Впрочем, не совсем застывший. «Светлячки» периодически вспыхивали и гасли, меняли свое положение в пространстве и спектр света.

— Похоже на картину боя, — сказала Тиана. — Я с самого начала, еще в слиянии это заметила, только мы были далеко, и я разглядеть не могла. Я думаю, там много чужих кораблей.

— А по-моему, совсем не похоже, — ответил охотник. — Где ты видела такие бои, киннарка? Даже если представить, что мы видим не только вспышки орудий, но и замершие в пространстве двигатели ракет и пучки плазмы, все равно великоваты флоты получаются. Или за то время, что я просидел на планете древних стало нормой проводить космические сражения с тысячами кораблей с каждой стороны?

— И все же мне хотелось бы проверить. — Упрямо поджала губы девушка. И Герман, что удивительно, был с ней на этот раз согласен.

«Либо меня тоже кто-то заморочил, либо нам туда действительно надо, — решил парень. — Осталось только определить, какой из вариантов правильный». Он все же склонялся ко второму. Ощущения отличались. Было нетерпение — очень уж надоело слоняться в этом гигантском болоте и хотелось найти хоть что-нибудь, что поможет выбраться. Причем уже даже не важно куда. Герман постепенно начал осознавать, как угнетающе действует на него этот туман вокруг. Даже когда он внутри ликса и не в слиянии, кажется, что окружающая туманность ощущается даже кожей. Как будто дышать чуть-чуть тяжелее. Как будто понемногу устаешь, даже если ничего не делаешь. «Такое впечатление, что тут не только медузы — само вот это вот нечто из нас силы тянет. Понемногу, по капельке, но постоянно и без перерывов. Поневоле задумаешься — а не зря ли мы ту установку Древних разрушили?» Ничего удивительного, что от этой тяжести хотелось избавиться любыми способами. «За любую соломинку ухватишься, — подумал Лежнев. — За любую неправильность, даже если эта неправильность внешне никак не связана с возможностью выбраться!» Но почему-то эта россыпь ярких точек, парень был уверен, все-таки связана. Неизвестно как, но Лежневу казалась правильной решимость Тианы подобраться к этим точкам поближе. Это предчувствие казалось… естественным, что ли, в отличие от тех ощущений, что навевали медузы или охранная установка Древних.

Между тем, путешествие в «неправильном» потоке стало заметным не только для Охотника. Даже сам Герман иногда краем глаза замечал, как изменяется пространство вокруг. Кают-компания то вдруг разрасталась чуть ли не вдвое, то уменьшалась до совсем крохотного объема — при этом они все так же оставались внутри, и тесно не становилось. Искин, у которого нервы не выдержали, потребова, чтобы его пустили внутрь тихохода.

— Не хочу на это смотреть! — буркнул на удивление немногословный Охотник, когда от него потребовали объяснения. — Подыхать, так уж сразу, чтобы этого не видеть. А ведь я только ощутил вкус к жизни!

— Хватит каркать, — разозлился Герман.

— Зато мы перемещаемся очень быстро! Намного быстрее, чем я мог предположить! Если меня мои чувства не обманывают — несколько световых лет в час. Огоньки стали намного ближе! И мне кажется, это не огоньки. И не космическая битва.

Пассажиры, вздохнув, отправились в слияние. Зачем слушать описание, если можно самим посмотреть? Герман не сразу смог определить, что ему напоминает это зрелище, а когда понял, здорово удивился. Как будто в черноте космоса были разбросаны тысячи и тысячи бриллиантовых осколков. Они не светились сами, а сияли отраженным светом, переливались и преломляли попавшие в них лучи. «Да уж, ошиблась Тиана. Никакой это не бой. Как будто кто-то расколотил целую хрустальную гору!» — подумал Лежнев. Осколки были разной величины и формы, блестели острыми гранями, при этом почти не двигаясь и не меняя своего положения в пространстве, только поворачивались медленно. Поток как бы обходил их стороной. Кусто, повинуясь указанию Тианы вышел из потока, и стал медленно пробираться между полыхающими отраженным светом хрусталиками. Герман однажды в босоногом детстве расколотил мячом люстру — результат очень похож. «Это ж какой должен быть мячик, чтобы расколотить такую люстру? — подумал парень, — Хотя, ясно, какой. Наверное, сверхновая и расколотила».