Звенит, поет

12

Возле сарая бродил покоритель шоссейных дорог, молодой человек с коварным профилем — Яак. Я завел Марге за куст сирени, и под его прикрытием мы поспешили покинуть двор.

И, уже не таясь, я вынул коробочку, тщательно отобрал несколько камешков, сосредоточился, поправил галстук, и через мгновение мы приземлились на старой, заросшей густой травой узкоколейке.

Неподалеку чернело старое здание вокзала Икла, где в тишине и праздности проживал бывший начальник станции, теперь пенсионер. Тут же возле железнодорожного полотна высилась ажурная буровая вышка. В выведенных на поверхность трубах булькала солоноватая минеральная вода.

Мы молча шагали по шпалам на северо-восток. Железная дорога пахла старым, отслужившим свой срок, пропитанным маслом деревом, старым, отслужившим свой срок железом, одетым, как шубой, ржавчиной, пахла галькой и растущей на невысокой насыпи клубникой. Совсем недалеко, в Латвии, скрипел коростель.

— Итак, — сказал я с улыбкой, — мы сегодня славно с тобой пофантазировали, а теперь настало время заняться делом.

Небрежным движением я взял несколько камешков и лакированную палочку (пару точно таких же палочек вы можете купить вместе с детским барабаном в любом магазине игрушек). Марге наблюдала с любопытством, я зажал палочку между двумя пальцами и быстро взмахнул ею в воздухе. Воздух зазвенел, паровоз засвистел, словно флейта, я схватил Марге за руку, мы побежали к станции Икла, сонный и очень важный начальник станции в белой рубашке со слишком длинными, болтающимися рукавами поднял флажок, помахал фонарем, по узкоколейке подкатил поезд, состоящий из маленького паровозика и четырех вагончиков, мы вскочили в первый вагончик, паровозик засвистел на ноте «си» второй октавы, поезд тронулся. В тамбуре под тусклым фонарем дремал кондуктор. Я приложил палец к губам, и мы прошмыгнули в вагон.