Зов крови

Глава 25 Магия бюрократии

Офис С.В.А. Тане чем-то не приглянулся с самого начала. Хотя ничего плохого с ней пока что не произошло. Просто было все здесь обставлено как-то уж слишком казенно — приблизительно то же самое она видела и у себя на работе.

Перед тем, как зайти в офис, Стас еще раз применил формулу вытрезвления: «А не то будет — с утра выпил, весь день свободен».

Сейчас было уже далеко не утро, но, судя по всему, магическое начальство пьяных недолюбливало.

— Ага, Татьяна Злотина, — охранник всмотрелся в список. — Вам — в отдел кадров.

— Куда? — изумилась Танечка.

— В отдел кадров, — совершенно невозмутимо повторил охранник, никак не отреагировав ни на удивление девушки, ни на знаки, которые отчаянно делал ей Стас — мол, не спорь, пошли скорее, нас ждут.

Отдел кадров располагался там же, где и приемная высокого начальства. За столом сидела самая обыкновенная довольно смазливая секретарша, какие встречаются повсеместно.

— Заждались уже вас, — недовольно проговорила она, имея в виду, прежде всего, Стаса. — Вам в кабинет, я предупредила, а вы присаживайтесь здесь, — секретарша кивнула Танечке, и на ее лице появилась оценивающе-любезная улыбка. — Вот анкета… — она протянула Тане какую-то бумажку.

Стас, тем временем, скрылся в кабинете. Танечка прислушалась, но, похоже, что со звукоизоляцией здесь было все в полном порядке.

Она всмотрелась в анкету.

— Следует заполнить, — предупредила секретарша, после чего, потеряв к Танечке всякий интерес, уткнулась в экран компьютера.

Танечка не знала, что анкеты — сравнительно недавнее изобретение шефа С.В.А. Санкт-Петербурга. Когда возникли очень серьезные проблемы, которые местное отделение решить не смогло, их пришлось доверить «варягам» самого крупного ранга. Шеф сделал тогда все, чтобы удержаться в своем кресле. Анкета была из числа самых обыкновенных ухищрений самых обыкновенных чиновников — тех самых чиновников, которые при очередном теракте опрометью бросаются убирать урны от станций метро, после чего образуется такая гора окурков и грязи, в которой можно спокойно спрятать не то что бомбу, а целый арсенал — было бы желание. Но это уже ерунда: самое главное — поскорее отрапортовать!

Фамилия, имя, отчество, год рождения — все это было стандартно. Вопрос «где, кем и когда вы были инициированы?» выглядел тоже вполне уместно (ей было неизвестно, как хохотал один из московских вождей С.В.А., шутки ради заполнив эту самую анкету, приложенную к рапорту из Питера: «Инициирован в 4467 году до нашей эры на территории, принадлежащей ныне Ираку либо Иордании — точное местоположение установить представляется невозможным, картографии тогда таки не существовало»).

А вот дальше началась полнейшая ерунда. «Имеются ли у вас родственники, состоящие в монотеистических конфессиях?»

Хорошенький вопросик, нечего сказать. Танечка, разумеется, обучалась в школе и даже потом закончила что-то, но сейчас она никак не могла вспомнить, что означает слово «монотеистический»? «Едино-» — что?

На всякий случай она поставила прочерк и перешла к следующему пункту: «Состояли ли вы когда-либо в секте (организации), исповедующей сатанизм?»

Хотя Танечка считала себя настоящей ведьмой, к сатанизму она, вроде бы, никакого отношения не имела.

«Если состояли, укажите лидеров секты (организации)…»

От этих вопросиков повеяло временами всеобщего доносительства, которые сейчас, в начале XXI века, усиленно пытались реанимировать все те же ретивые чины — правда, получалось у них это как-то не очень удачно. Люди все же имеют свойство умнеть.

Танечка заполнила анкету, самостоятельно смогла, наконец, отключить магическое зрение, после чего отдала бумагу секретарше.

Та даже не удостоила взглядом магический документ, который был отложен в какую-то стопку.

— В течение недели вам сообщат, положительно ли решен вопрос о зачислении в С.В.А., — равнодушно проговорила девица. — Да не волнуйтесь, чистая анкета — чистая совесть. Можете идти.

— Я хотела бы дождаться Стаса, — сказала Танечка.

— A-а… Он там надолго. Хотя — можете подождать.

Она вновь уткнулась в свой комп. Танечке захотелось узнать, над чем же эта юная ведьма так увлеченно работает. Судя по тому, как резво секретарша щелкала клавишами и мышкой, о распечатке документов не было и речи. Вероятно, сейчас на экране происходила какая-нибудь очередная баталия с коварными монстрами, захватившими Землю.

Стас, вопреки ожиданиям, вышел из кабинета довольно быстро. Выглядел он мрачным и усталым.

— Все в порядке? — спросил он Танечку.

— Да. Вот, анкету заполнила, — она посмотрела на секретаршу.

— Ладно, значит, проблем не будет. До дома тебя довезти?

— Угу, — печально кивнула девушка. Она и хотела бы, чтобы ее довезли до дома — вот только не до ее. Только у Стаса было, наверное, какое-то серьезное задание, какое ему сейчас дело до новообращенной ведьмы!

Оказавшись на улице, Стас словно бы прочитал ее мысли и пожелания. А может, и на самом деле прочитал — в конце концов, он-то уже наверняка давным-давно работает в этом С.В.А.

— Поехали ко мне? — предложил он. — Время еще не позднее…

Девушка согласно кивнула, хотя понимала, что сейчас парню не до праздника в честь ее обращения.

Всю дорогу до Васильевского острова Стас молчал, как воды в рот набрал. Только когда они выехали на Большой проспект, Танечка не выдержала:

— Слушай, а почему ты привел Исгерд? Ты хотел, чтобы я… — она не смогла произнести «стала бы ревновать», и смущенно замолчала.

— Именно. Чтобы ты стала ревновать, хорошенько бы взбесилась — вот тут тебя и можно инициировать. Если бы все было в порядке, могло ничего и не получиться.

— И часто такое будет? — надула губки Танечка. — В смысле, ты будешь притаскивать всяких-разных…

— В первый раз. И последний, — он вздохнул. — Это — инициация, понимаешь?

Он снова надолго замолчал.

— …Ну вот, все что ни делается — к лучшему, — говорил Стасу шеф, расхаживая по кабинету. — Противник уверен, что мы у него на крючке — и заглотил наживку. А наживка будет очень кусачей! — он довольно зажмурился, видимо, представляя себе перекошенное от злости лицо своего главного недруга Эйно — почему-то именно глава «Умбры», идущих по пути Тьмы, вызывал его самую бешеную неприязнь. — Читай…

Шеф протянул Стасу кипу каких-то листков.

— Ксерокопия материалов по поводу одного из городских преданий, — пояснил он.

Стас всмотрелся в расплывающиеся буквы.

— Отчет подрядчика о том, что работники боятся рыть канал? — удивленно спросил он.

— Именно! Дальше читай!

— Это может быть в действительности? — спросил он.

— Да! — гордо заявил шеф. — В действительности, голубчик мой. И катализатором должен стать некий маг. Или — ведьма. Можно взять небольшой уровень, думаю, это даже лучше. Ты меня понял?

— Татьяна? — все еще не веря, спросил Стас, глядя на шефа. Он сжал кулаки так, что побелели костяшки пальцев. — Она же только-только…

— Ты всегда все понимаешь с полумысли. — Шеф будто бы и забыл про недавний разнос. — Молодец, мог бы и не называть. В случае чего — окажем помощь. Так вот, именно — только-только. И небольшого уровня. Следовательно, сопротивления не окажет. К тому же, наши дорогие заклятые друзья формально окажутся чисты: она — сотрудник С.В.А. Да, вот что — отказываться не советую. Ты же не хочешь оказаться вместо нее в нужное время и в нужном месте?

Стас этого не хотел. Очень не хотел.

Он отложил кипу листков.

— Да, пока можешь занять ее небольшим заданием. Пускай проконтролирует, что там делается с твоей несостоявшейся подопечной. Правда, вряд ли она узнает что-то дельное.

— Когда? — хрипло спросил Стас.

— Примерно, через неделю. Тебе все будет доведено. Ну так как?

Шеф испытующе, хотя и очень ласково, смотрел на своего подчиненного.

Стас кивнул и так же молча вышел из кабинета в приемную — туда, где ждала его Таня.

Таня не придала значения тому, что Стас неожиданно обернулся — и, кажется, то, что он увидел в заднее стекло автомобиля, ему очень не понравилось. Почему-то, прежде чем доехать до дома, где он жил, машина петляла по нескольким линиям, а когда, наконец, они добрались, Стас выдал деньги водиле — вдвое больше суммы, которую тот запросил.

Но все это показалось девушке не очень существенным.

Когда остатки ирландского ликера были допиты, Стас, вроде бы, немного повеселел.

Таня предложила сходить в магазин и чего-нибудь приготовить, а он, улыбнувшись, указал рукой на холодильник. Там нашелся настоящий склад всего, чего только можно пожелать.

— Хорошо живет на свете Винни-Пух! — Он рассмеялся. — Да, нам можно позавидовать. Скоро у тебя такое будет — при любом раскладе и кризисе! Будущим жалованием не поинтересовалась?

— Нет, а что, разве они уже что-то начислили?

— Не сомневаюсь. Можешь в следующий раз спросить секретаршу. Обязательно спроси!

Его лицо на мгновение стало мрачным. «Если он будет, следующий раз», — подумал Стас. Нет, скорее всего, Танечка сегодня побывала в офисе для проформы. Если только шеф не испытывает своего сотрудника на предмет лояльности. Но надежды — даже на это — почти не оставалось.

— Можно видик включить. Или музыку. Ты что любишь?

— А тебе что нравится? — вопросом на вопрос ответила Таня.

— Ну, «Лакримоза», например. Есть у них такая вещь — в альбоме «Сатура». — Стас щелкнул кнопкой магнитофона. Из динамика полилась мелодия — мрачноватая, но совершенно непохожая на типичный блэк-металл — слишком она была для этого плавной и какой-то медитативной, похожей на песнопения в католическом храме. Ее не портили даже голоса, поющие что-то по-немецки — язык, который чаще всего звучал как слишком отрывистый и резкий, здесь оказался неожиданно мягок.

— О чем они поют? — спросила Таня.

— Не знаю, — задумчиво пожал он плечами, раздумывая совсем о другом.

И вдруг, уже не читая никаких мыслей, протянул руку и слегка обнял девушку, которая не стала кокетливо отстраняться, и говорить, что они друг друга знают еще очень недолго — и прочие глупости, которые положено говорить согласно ритуалу, а просто прижалась к нему. Стас легонько провел пальцами по ее щеке, слегка откинул челку.

— Давай не будем сегодня о грустном. Хватит с тебя переживаний.

— Давай, — немедленно согласилась Танечка.

— Я отключил мобилу. Вряд ли сегодня будут беспокоить.

— А если задание? — тревожно спросила она.

— Все задания — на потом, — усмехнулся Стас, и его улыбка получилась слегка мрачноватой — как мелодия «Лакримозы».

Стас отлично знал — не вызовут. Ни сегодня, ни завтра. В крайнем случае, поинтересуются для проформы, связывалась ли Танечка со своей подругой Ольгой, и что ответили на другом конце провода. Шеф разыгрывал большую многоходовку, в которой мнение рядового сотрудника С.В.А. во внимание не принималось. Оно просто не учитывалось. А мнение ведьмы Танечки Злотиной — тем более. Но некоторое число дней им все-таки подарили.

…Он и сам не представлял, что может быть способен на такую нежность. Нет, женщины до Тани у него были, и достаточно много. Если бы Стас пожелал, он смог бы стать самым настоящим дон-жуаном, — вот только не хотел он этого. Его увлекала работа, и, скорее, даже не работа — Служение. Именно так — Служение Тьме — с большой буквы.

А когда он догадался о том, что на самом деле представляет из себя С.В.А., было уже поздно менять хоть что-либо…

…Когда Таня принялась расстегивать пуговки на своей ужасной кофте, Стас неожиданно встал.

— Подожди секунду, — проговорил он, хотя девушка и так не собиралась никуда уходить.

Он подошел к окну и с непонятным остервенением задернул шторы. В комнате сгустились тени. Ерундовая это мера, конечно, — если соглядатаям шефа понадобится его контролировать, они все прекрасно разглядят — на то оно и магическое, это их зрение, будь оно неладно! А то, что за ним следят, он уже чувствовал — с той самой минуты, как заметил «хвост» за попуткой.

— Теперь — порядок. — Стас ободряюще улыбнулся, вновь усаживаясь на диван.

Его руки гладили ее грудь, спускались все ниже и ниже. Таня закрыла глаза, чувствуя его ставшее вдруг прерывистым дыхание. Музыка все продолжала играть — кажется, на диске была записана только эта композиция. И она подходила сейчас лучше всего.

Стас помог ей освободиться от одежды, и Таня тихо застонала, когда они слились вместе. Она, конечно, хотела, чтобы он стал ее парнем, но и не думала, что это случится так скоро… и так прекрасно.

— Не смущайся, — шепнул он ей. — Все хорошо.

Когда наслаждение достигло высшей точки, Танечка не выдержала и вскрикнула. Ей сейчас хотелось только одного — чтобы мгновение продолжалось вечно.

Стас даже ошибся — им отвели немного больше времени. Целых десять дней. Иногда звонили, узнавали, как идут дела с заданием, которое получила Таня. На неизменный вопрос следовал ответ: «Там сказали, что Оля болеет». «Продолжайте звонки, — говорили ей. — Если она в больнице, не следует ее тревожить…»

Когда Танечка говорила об этом Стасу, тот пожимал плечами, догадываясь, что из той самой «больницы», которая прозывается О.С.Б., Олю не смог бы достать и сам шеф.

Стаса не беспокоили вообще. Он знал, что рано или поздно ему сообщат о «нужном месте и времени». И всякий раз, как только он показывался на улице, Стас чувствовал на себе отвратительно-внимательный взгляд. «Большой Брат смотрит на тебя… — говорил взгляд. — И не думай рыпаться, ты же — умный мальчик…»

Можно было сделать многое. Например, можно было воспользоваться моментом, когда Таня будет в очередной раз звонить Оле и в очередной раз нарвется на О.С.Б. (Стас нисколько не сомневался в том, кто подходит к телефону) — а там уж выкрикнуть «помогите!» Результат оказался бы тем же — на это слово его хватит, а потом «Большой Брат» найдет способ его прикончить. В конце концов, можно было взять Татьяну и попробовать убежать.

Чем может окончиться побег или «левый» разговор, он отлично знал. Невидимая простым смертным рука протянется через комнату — и нежелательного свидетеля уберут. И даже операцию не отменят — просто спешно отыщут другую жертву.

Стасом овладела какая-то странная апатия. Он жил, двигался, дышал — и усиленно делал вид, что ничего особенного не происходит. Что никто однажды не позвонит и не скажет: «Собирайся, пора…»

Он даже не знал, как относиться к Танечке, и с чего это вдруг ведьма, которая намного ниже его по рангу, вдруг стала для него существом, которое невыносимо больно будет потерять. Ведь все тогда, на дне рождения, заметили, что она бывает непробиваемо глупой, что не умеет одеться и уж тем более подать себя. Возможно, дело было в том, что прежде никто рядом с ним не был счастлив. А Танечка — была. Она радовалась жизни, с удовольствием хлопотала на кухне. Несколько кастрюль, пара сковородок и пластмассовый электрический чайник (Танечка по случайности поставила его на газовую плиту) уже стали жертвами этих хлопот. При всем при том она настолько искренне переживала из-за своих промахов, что сердиться на нее было просто немыслимо.

И совершенно не замечала Танечка, как меняется лицо Стаса, когда он думает, что она его не видит. Иногда самообман бывает спасительным.