Зона 54

Ч3. Глава 4

Очень быстро выяснилось, что главный враг Темы прямо сейчас отнюдь не радиация, а закат. Становилось темнее и искать бронетранспортер будет гораздо сложнее. Как и разглядеть врагов. Кто его знает, что сейчас делает тот снайпер? Может быть, отправился проверить как дела у незваных гостей?

У Темы аж мурашки по затылку пошли и очень сильно захотелось обернуться. Он представил как враг смотрит через прицел — точно такой же, как у него самого — и перекрестье прям чуть выше его головы, с поправкой на расстояние и ветер.

Он шел по верху, по железной дороге. Слева был склон плато, справа, внизу — лента шоссе. Так он надеялся, будет проще заметить БТР.

Невольно мысли стали работать так, как они должны работать в пустошах. Где остановиться на ночлег? Как обезопасить себя от незваных гостей? Не хотелось бы проснуться и увидеть темный провал дула, а за ним — ухмылку на обезображенном лице. Или того хуже — ускользающий и смертоносный оскал баскера.

А может вовсе не спать. Это всегда плохое решение, любой опытный собиратель предпочтет пусть немного и с риском, но поспать, чем быть вялым и несобранным, когда резко понадобится вся имеющаяся концентрация и сфокусированность.

Справа вдоль дороги стояли развалины ангарного или складского типа. Их не разрушило взрывами — просто обветшали от времени. Можно было укрыться там. А сразу за ними открывался провал — когда-то давно тут явно был карьер, часть его стен обвалилось, но все еще можно было угадать ступенчато уходящие вниз ярусы.

Подходило время обязательного сеанса связи с Атомом. Интересно, что будет говорить Максимов, если у них вообще этот радиообмен состоится? Что они потеряли члена команды? Что на них напали? Будет просить дать залп по району театра? Это было обидно — так глупо потеряться и отдать все в руки людей, которым он не доверяет.

Артем даже посмеялся про себя. Чуть ли не все участники отряда так или иначе ему угрожали, а некоторые прям даже пытались убить. Как быстро выяснится, что они не очень-то и горят желанием его искать?

Он дошел до скального выступа справа от насыпи, который венчала залитая бетоном горка камней и торчащий из них деревянный обломок. Поклонный крест — такие ставили вдоль дорог и на скальных вершинах. Когда-то он нависал над шоссе, напоминая водителям о том, что неплохо бы на дороге быть аккуратнее. Страшная сила ядерного огня и последующего времени снесла его, как и тех, кого он предупреждал.

Артем решил, что это хорошая точка, если он хочет, чтобы его заметили. Да, как команда, так и враги, но что поделать. Найтись сейчас гораздо важнее, чем осторожничать. Главное, наблюдать за дорогой и нависающим над железкой склоном.

Он лег ногами к ржавым рельсам, головой — к основанию креста, кисло подумав, что нашел себе удобную могилку. Рельсотрон положил поперек груди — чтобы быстро вскинуть в случае чего. Открывался отличный вид на вершину склона — если кто заявится с плато, то его будет видно сразу, как башка покажется над краем. Кроме того легкий поворот головы помогал следить за полотном в обе стороны.

Обидно, конечно, что так не видно шоссе и мало ли кто там на нем окажется, но с другой стороны и его, Артема, снизу видно не было.

Хотелось жрать. Команда наверняка уже поужинала и возможно сейчас дискутировала о целесообразности спасения одного мусорщика. А может быть и не дискутировали. Из Атома вполне мог прийти приказ не тратить ресурсы ради одного участника суицидальной экспедиции и просто двигаться дальше. Если Максимов решит, что они двинут в обход, через ТЭЦ-5 — то у Артема не будет никакой возможности их догнать.

Если прикинуть честно — особисту он скорее мешает, а потому капитан будет рад выполнить приказ. Панин будет за него, чтобы человек, знающий его секрет точно не уже никому ничего не рассказал. Сидит такой важный, двигает какую-нибудь речь про статистическую вероятность найти товарища живым в Пятне и при этом вежливо отказывается от еды… или он ел? Тема попытался припомнить хотя бы один момент приема пищи Романа и не вспомнил. Чертова железка.

С другой стороны есть Юрий Скай, который, вроде как, не лишен понятия чести и сострадания. И если ему дали оправиться от раны, то с ним мало кто решится спорить, если тот решит нарушить приказ, отданный не его правительством. Может быть, конечно, красноярский суперсолдат примет и другое решение… Меньше атомских — легче продвигать свою сибирскую повестку, если у него есть какое-то свое тайное задание насчет Пятна.

Лена? Она выглядит человеком, который не оставил бы другого в беде. Тем более — своего спасителя. Человек, который видел, что бывает, когда группа разобщена и не вытаскивает своих. Конечно, ее легко задавить — она молода и неопытна, а вокруг суровые, познавшие жизнь мужики! Во всяком случае, Артем был уверен, что у Максимова будет именно такая картинка в голове, если Лена решит перечить.

А еще есть Марта… которая, скорее всего, просто рада, что сраный убийца ее дружков пропал. И будет всячески мешать поискам.

Кто остался? Илья? К сожалению, Тема не верил, что тот может пойти против группы и выступить за поиски. Слишком тихий. Слишком в себе. И вряд ли хоть в чем-то уверен. Во всяком случае, он, Тема, не был бы уверен вообще ни в чем в этой жизни, если бы потерял память.

В общем, собиратель уверился, что его шансы не очень-то и велики. Может быть, эти выводы больше говорили о нем самом, чем о команде. Возможно, прямо сейчас они строят план поисков. Переживают. Твердо стоят на том, что ни шагу дальше без потерянного друга! Но он, такой весь интроверт, одиночка, любитель гулять по пустошам в одиночку, не верит в людей и приписывает им худшие качества.

Впрочем, был еще один вариант. Вернуться. Пойти обратно в Атом. Да, пешком это займет прилично времени, но в конце концов, не умирать же здесь одному?

Но Артема останавливало две вещи. Первая — очевидная. Баскеры никуда не делись, и они явно стерегут дорогу на Матвеевке.

Со второй вещью сложнее, и она, пожалуй, страшнее баскеров, хотя казалось бы куда уж. И это воспоминания о родителях. Они тоже вернулись — лишь затем, чтобы медленно и мучительно умереть в полном бессилии. Артем вспомнил темно-бурое пятно перед входной дверью своей квартиры и вздрогнул. Может быть, именно поэтому он до сих пор не завел семьи. Боялся, что однажды вот также вернется и его сын или дочь будет с ужасом наблюдать, как с бати сходят лоскуты кожи…

Темнело. Край плато постепенно сливался с небом и разглядеть что-то становилось все сложнее. А еще Артем сообразил, что задремывает и, в порыве безрассудности, поддался этому чувству. Он в Пятне, прямо сейчас его тело бомбардируется радиацией, от которой обычный человек уже давно бы умер. Он здесь один. Чего еще боятся?

В один из первых выходов в пустоши Артем напоролся на медведя. Это была старая медведица с облезлой мордой, бугристыми опухолями на шее и вдоль позвоночника и гниющими от какой-то болезни лапами. Она все еще была крайне опасна, хоть и еле ходила и, кажется, была слепа на один глаз. Но от нее ужасно воняло, и рептильная часть мозга юного собирателя учуяла запах задолго до того, как Тема его осознал.

Тогда он посчитал это интуицией — неожиданно, будто не из-за чего стало тревожно. Он двигался по сосняку, совсем недалеко от стен города, но чем глубже в лес заходил, тем больше тревога усиливалась. Благодаря ей он заметил медведицу до того, как она заметила его и ему удалось отогнать ее криками и стуками пистолета о фляжку с водой. Полумертвый зверь предпочел отступить перед крикливым соперником и исчез среди деревьев. И только после этого вонь нагнала его — и он понял, что чувствовал ее уже какое-то время.

Это была вонь хищника. Да, раненого, да старого и немощного, но все еще опасного.

С тех пор Артем привык доверять своей тревоге и сейчас его из сна выдернула именно она.

Он резко проснулся, не вставая, перекатился под склон плато, стараясь не шуметь на ржавых рельсах и выхватил пистолет. Стал оглядываться в поисках опасности. Все еще было темно и мало что видно, наверняка он проспал не больше трех часов. Глаза, уши и нос ничего такого не улавливали, но каждый волосок на теле поднялся, вопя об опасности.

Железнодорожные пути были пусты до ближайшего изгиба. Глаза, натренированные пустошью, не улавливали никакого осмысленного движения. Шуршала жидкая трава, поскрипывала ржавчина, где-то вдалеке что-то металлическое билось друг о друга на ветру. Пахло металлом, холодной глиной, древесной гнилью.

Ничего такого.

Баскеры охотятся ночью? Баскеры пахнут? Издают звуки?

Если за Артемом сейчас охотится одна из этих тварей, то скорее всего он ничего не успеет сделать. У него силовой брони нет. И резвого суперсолдата в качестве поддержки.

И вдруг звук — шипение. Как… от рации. И бормотание. Приближается, становится громче.

Это было странно. Любая переносная рация, никак не экранированная, сдохнет в Пятне очень быстро…

Затем послушались шаги — мягкие, осторожные, но уверенные. Артем задержал дыхание. Увидел фигуру — двигалась по путям, та вывернула из-за склона.

Несомненно гуль — кто же это еще мог быть. Фигура была тонкой, очень ловкой на вид, несмотря на мешковатую форму и разгрузку… и с винтовкой. Точнее — с рельсотроном, точно таким же, как у самого Темы, только приклад и рукоять заводского производства.

Стрелок. Тот, кто навел на них минометы. Фигура приблизилась, и в свете звезд стало можно разглядеть лицо — изуродованное, с темным провалом вместо одного глаза. На голове капюшон, дающий дополнительную тень. Артем вздрогнул — будто на череп смотрел. К тому же это определенно была женщина — движения и формы тела подтверждали это.

К счастью, ее интересовало шоссе внизу, и она пока не заметила человека в небольшой канаве вдоль полотна. Она подошла к обломку креста, присела на колено.

— Я на позиции, — сообщила она в рацию. Голос был низкий, хриплый, даже какой-то треснутый, будто у нее не только с лицом, но и с голосовыми связками проблема.

Голос что-то забормотал в ответ. Удивительно, но Тема так и не мог различить слова, хотя хозяйка рации, кажется, все прекрасно понимала.

Он уперла приклад в плечо и стала смотреть в визор прицела. Неужели что-то видит? У нее тепловизор? Артема кольнула жадность собирателя. Очень захотелось присвоить штучку себе, уж больно редкая вещь. Свой он нашел случайно несколько лет назад и больше ничего подобного не встречал.

Вообще это был шанс. Она его не замечала и сосредоточенно смотрела вдаль вдоль шоссе. Искала следы транспортера, очевидно. Один рывок — и можно попытаться выбить оружие из рук. Или — просто направить пистолет и медленно подняться… но темно, опасно… и в рацию свою заорет. Да, это первое, что нужно сделать — лишить ее связи.

Так или иначе она его точно заметит — достаточно встать и обернуться. И лежа он против нее вряд ли что-то сделает.

Артем расположился не самым удобным образом, чтобы быстро и без шума вскочить. Поэтому она среагировала почти сразу — на звук. Но он все же успел раньше, винтовка за спиной не мешает, а у нее, по сути, весло в руках… Он сшиб ее с ног и сразу упер пистолет в мягкое — в бок, в бедро, непонятно куда, важно обозначить ей присутствие огнестрела.

Но удержать не получилось — противница явно была натренирована в ближнем бою. Секунда, и она его сбросила с себя, боль пронзила вывернутую руку с пистолетом. Артем стал бить левой не глядя, куда попадает и когда понял, что это не помогает — нажал на спуск.

Выстрел в ночной тишине показался оглушающе громким, казалось, его и в Атоме должны были слышать.

Соперница сдавленно вскрикнула, и ослабила хватку — куда-то попало, значит, затем рукой стала шарить на груди. Артем понял, что она ищет рацию, вырвал руку с пистолетом, ударил рукоятью, целясь в лицо и снова попытался остановить схватку: нацелил пистолет в грудь.

— Хватит! — рявкнул он. Он теперь находился сверху, зажав бердами лодыжки стрелка. — Руки от рации убрала!

И это было зря. Она явно не собиралась останавливаться и явно не боялась пистолета. Снова два ловких движения, Артем охнул, и вот уже его ноги в ловушке, но зато небольшой коробок рации — вот он, прямо перед носом, почти выпадает из подсумка — тесемки держателя распущены, чтобы удобно было доставать. Тема хватает рацию, дергает — и резко отбрасывает в сторону, она приземляется где-то на путях с глухим стуком.

И это почему-то производит очень сильное впечатление на женщину, она рефлекторно тянется руками в сторону рации, вскакивает, освобождая ноги Артема и этот глупый ход дает ему шанс просто напросто, стоя на коленях, пихнуть ее плечом в живот — и вот она уже катится кубарем со склона вниз, к шоссе.

Тема сразу подобрал рельсотрон, удержался, чтобы не начать его рассматривать — закинул за спину к своему. Подошел к краю.

Женщина встала, отряхнулась, посмотрела наверх. Артем прицелился, держа пистолет двумя руками, чтобы в случае чего уж в третий раз выстрелить по-настоящему и не промазать.

Он старался не думать, почему противник после пули и падения по скалистому склону с острыми гранитными выступами, стоит на ногах.

Капюшон слетел и стало видно, что вместо одного глаза у нее повязка, а голова совершенно лысая.

— Все кончено, — громко сказал Артем, стараясь вложить в голос всю уверенность, — я стою выше тебя.

Какое-то время она молчала. А потом вдруг начала смеяться — очень звонко и заливисто. Тема поднял бровь. Странная реакция.

— Ты недооцениваешь мою мощь! — вдруг крикнула она в ответ, намеренно сделав голос злым и басовитым… будто пародировала мужчину.

— Что ты несешь?! — крикнул он.

— Да ты не поймешь, человек, — ответила женщина. — Мало годков на свете прожил, чтобы понять…

— Сдавайся.

— Ну сдаюсь, например. Ты все равно уже мертв.

— Почему это?

— Ты частицу Пришедшего осквернил. Такое не прощается.

— Кем?

— Да всем. Теперь каждый предмет, каждая пылинка, каждое дуновение воздуха тебя будет пытаться убить.

Артем усмехнулся. Как будто не это делает отравленная окружающая среда каждый день всю его жизнь.

— Что за частица Пришедшего?

— Семя бога… — она запнулась, — да кому я объясняю… Рация. В рации частица, дурачок. Как по-твоему обычная полевая связь тут работает?

— Не дергайся, — приказал Тема, отошел к полотну, быстро нашел рацию, — ничего, выжила, — выключил и сунул в карман. В нормальной ситуации, положить на рельсу, да шарахнуть сверху камнем, но инстинкт собирателя сильнее. Штука ценная. С частицей их дурацкого бога или нет, неважно.

— У меня побудет твоя святая вещица, — сообщил он, вернувшись к склону, — и если вздумаешь что-то сделать, что мне не понравится — разломаю сразу. А теперь ответь на мои вопросы.

— Может я поднимусь все-таки? Или так и будем орать другу?

— Будем орать, — отрезал Артем. Не могло быть и речи снова сравнять шансы. Пусть он и вооружен, но она явно ловчее и сильнее. И, судя по всему, очень стойкая к ранам… прям как Скай… как суперсолдат.

— Здесь еще кто-то есть из ваших людей? Поблизости?

— Так я прям и сказала.

— Пулю хочешь?

— Ладно, — она легкомысленно пожала плечами. — Нет никого.

— Лжешь.

— Лгу. Пятьдесят бойцов уже движутся в нашу сторону, а мой приятель снайпер уже смотрит на твой красивый висок через прицел.

Она игралась. Не пугали ее ни пуля, ни создавшееся положение. Ничего она не будет говорить.

— Где ваше поселение?

— А может тебе еще карту нарисовать? Ты вперся в наши владения, человек, это уже дерзость. Прийти к Храму — святотатство.

Снова “человек”… а себя она таковой не считает?

— Ладно, начнем просто. Как тебя зовут?

— Для тебя — Елизавета Сергеевна.

— Прям вот по имени-отчеству?

— Ага. Прям. Имей уважение к старым людям.

Она выглядела не старше, чем сам Артем. Да, лицо — полный кошмар, но очевидно, что оно принадлежит женщине немного за тридцать. Снова какая-то игра?

— Артемий, — ответил он. — Павлович. Приятно познакомиться.

— И что ты тут делаешь, Артемий? И почему ты до сих пор не сдох? Ваши и до первой заставы как правило не доходят.

— Я тут задаю вопросы.

Разговор не складывался, и Тема чувствовал себя в тупике. Нужен численный и силовой перевес, чтобы она перестала кривляться и стала говорить. А для этого придется искать своих.

— Делаем так, — сообщил он, помахав пушкой для убедительности, — ты идешь понизу, я иду поверху. И все время держу тебя на прицеле. Понятно?

— Что, прям пешком? А где же ваша колымага?

Артем решил не отвечать.

— А, — понимающе кивнула Елизавета, — понятно. Так тебя тут бросили.

Нет, подумал Тема. Не верю.