Зодчий смерти

Глава 9

Не успели мы перебраться через стену, как со стороны удела Самсонова появились боевые вертолёты и рой беспилотников: барон отправил войска очистить наши будущие территории от гулей. Дворцом они займутся в последнюю очередь, разумеется.

Вернувшись в замок, я проследил за тем, чтобы спасённых девушек устроили в гостевых комнатах, и приставил к ним охрану, напомнив, чтобы не велись на иллюзии, если таковые появятся. Конечно, легче сказать, чем сделать, но лучше предупредить, чем вообще забить. С другой стороны, зачем бы девушкам по пробуждению пытаться сбежать? Они на территории своего клана, в безопасности. К тому же, в комнатах есть камеры. Секьюрити заметят, когда девушки очнутся, и доложат мне.

Спустя полчаса начался массовый исход остатков орды с земель Пешкова. Войска Самсонова и других соседей барона начали обстрел с бастионов, так что гули решили сматываться. Я наблюдал за ними в телескоп, время от времени отпихивая ногой увязавшегося за мной на башню шушика. Тот возмущённо и обиженно тявкал, скулил и порыкивал, но мне пока было не до него.

Мои люди уже начали разбирать погром, оставленный ордой. Конечно, на окраинах, где возвращавшиеся за стену города гули не пробегали, и вокруг замка. По моему приказу тела погибших складывали, сортируя по признаку «семейный», «одиночка». Первых предстояло отдать родственникам, когда те вернутся из эвакуации. Вторых отправляли в подвалы замка, где находились огромные холодильники. Им суждено было стать запасами мяса для гулей, которых я поработил. Обычная практика в городе — я узнавал. Ни кощунственным, ни безнравственным это не считалось. Обычная практическая необходимость. Тем более, что, поступая на службу аристократу, человек автоматически отдавал всего себя — и в жизни, и в смерти.

Отдельные группы собирали оружие и доспехи. Другие проверяли, не найдётся ли среди мёртвых гулей целых. Тут критерии были довольно жёсткие: никаких проломленных черепов, сломанных и, тем более, оторванных или отрубленных конечностей. Экземпляры должны были быть в идеальном состоянии. Допускалось только наличие ран, приведших к смерти.

На данный момент у меня было семь гулей, из которых четверых ещё предстояло привести к повиновению. Этим я и занялся, когда сигнал сирены объявил, что удел Пешкова зачищен, и тварей в нём не осталось, а мои наблюдатели доложили, что все гули покинули земли Скуратовых.

Прихватив четыре Иглы Малика, я спустился в подземелье. Там царило оживление. Рудаев возился с симуранами в компании пары Псарей. Ещё несколько человек разбирали снаряжение.

— Ваша Милость, — проговорил, заметив меня, старик. — Поздравляю! У вас стало на четыре гуля больше. Пришли на них поглядеть?

Я показал иглы.

— Не только. Заодно и приручить. Где они?

— В камерах. Мёртвые. Прикажете проводить?

— Да, Прокофий Васильевич, составьте компанию.

Мы пошли по каменному коридору с низкими потолками, к которым были привинчены круглые плоские лампы, закрытые прочными стальными сетками. Можно даже сказать, решётками.

— Велики ли потери в вашей команде? — поинтересовался я по дороге.

— Четыре человека и три симурана. Про двоих я вам уже докладывал. Оказалось, погиб ещё один, — старик тяжело вздохнул. — На Дикой охоте обычно потери куда меньше. Что неудивительно. Если б не серебряные сети, дела обстояли бы ещё хуже.

— Ваши люди слишком отдалились от замка. Им не следовало этого делать.

Рудаев нехотя кивнул.

— Тут вы правы, господин барон. Увлеклись по неопытности, вошли в раж. Как первого гуля скрутили, так у них азарт проснулся. Решили, что и дальше легко будет. Спасибо, что приехали нас выручать. Не ожидал.

— Ваша команда представляет для меня большую ценность. Было бы глупо допустить ещё больших потерь.

— Всё равно. Спасибо.

— Пожалуйста. За какой срок вы сможете восстановить численность своры и персонала?

— С людьми будет проще. Думаю, за пару месяцев натаскаю. А вот симуранов растить, дрессировать и так далее придётся дольше. К счастью, у нас есть подрастающие щенки. Хорошо, что вы позаботились обзавестись суками, господин барон.

— Надеюсь, вы их на охоту не отправляли?

— Обижаете, Ваша Милость. Я из ума пока не выжил. Кстати, вот мы и пришли. Ваши гули, господин барон.

Рудаев отодвинул тяжёлые засовы и отворил дверь, за которой обнаружился монстр. Он лежал на полу безо всяких оков и сетей. Просто труп с раной в шее.

Подойдя, я опустился на корточки и взял в правую руку одну из игл. Так, ну, попробуем. Надеюсь, получится, и ожившая тварь меня не прикончит. Я аккуратно вонзил острие в шею гуля и протолкнул иглу до конца, так что снаружи остался только золотой шарик. Затем вытащил из ножен меч. Рудаев наблюдал за моими действиями молча, никак их не комментируя. Наверное, я всё делал правильно. Почему-то я не сомневался, что старик в курсе, как приручают гулей. В конце концов, он ловил их множество раз. Уж должен был видеть, как в них втыкают иголки.

Примерившись, я вонзил чудищу в грудь меч. Как только выдернул, глаза гуля открылись и зажглись бледным, мерцающим светом. Отступив на пару шагов, я сказал:

— Не вставай.

Монстр не шевельнулся. Так и лежал, глядя в потолок.

— Ваша Милость, сначала нужно дать ему имя, — кашлянув, проговорил Рудаев. — Если позволите напомнить. Нарекаю тебя так-то. Именем Малика отныне и вовек ты мой покорный раб.

— Да, точно, — кивнул я. — Спасибо, Прокофий Васильевич.

Так, имена гулям дают в честь демонов. Жаль, я не прихватил «Гоэтию». Кажется, в библиотеке есть пара изданий. Но тащиться за книгой не охота.

— Если затрудняетесь, могу предложить несколько вариантов, господин барон, — сказал Псарь. — Память на имена у меня хорошая, хоть этих тварей и нарекают так, что чёрта с два выговоришь.

— Буду весьма признателен, Прокофий Васильевич. Что-то ничего на ум не приходит.

Рудаев принялся медленно перечислять причудливые имена. Я остановил его на третьем.

— Пойдёт. В конце концов, какая разница? Да и для остальных нужно что-то приберечь. Итак… Хм… Нарекаю тебя Ахерон. Именем Малика отныне и вовек ты мой покорный раб.

Как только я это произнёс, глаза у гуля ярко вспыхнули, а затем начали медленно угасать, пока не стали обычными. Я вопросительно взглянул на Рудаева. Тот ободряюще кивнул.

— Ахерон, не вставай, — сказал я.

Чудище тут же село, оперлось на руки и встало, почти касаясь головой потолка.

— Можно его так оставить? — спросил я Псаря, хотя помнил, что гули Шуваловых именно так и «хранились».

— Да, господин барон. Он никуда не денется.

— Тогда давай навестим остальных. Хватит имён на всех?

— Не извольте беспокоиться, Ваша Милость. Припомню.

Мы обошли ещё три камеры, и в каждой я оставил по золотой игле. Гули получили имена Уфир, Нисрок и Верделет. Память у старика, и правда, была потрясающая.

Закончив с гулями, я попрощался с Псарём и поднялся в холл, где на меня тут же набросился дожидавшийся шушик. С таким азартом, будто мы не виделись неделю. Я поднял его на руки, и питомец зажмурился от восторга. Его тело вытянулось в струну и затрепетало, будто внутри включился вибромоторчик.

— Что ж мне с тобой делать, неугомонный?! Имя тебе придумать пора, видимо…

— Ваша Милость, вы приказали сообщить, когда девушки придут в себя, — раздался голос справа. Это был Антон. — Одна из них очнулась.

— В какой комнате?

— Серая спальня.

— Спасибо. Схожу пообщаюсь. Может, и ты, наконец, пригодишься, — добавил я, обращаясь к шушику. — Если будешь хорошо себя вести, оставлю тебя в приятной компании.

Сунув его подмышку, я направился к лифту. Интересно, которая из девушек пришла в себя и — главное — обладает ли она Даром иллюзии. Если нет, от неё придётся избавиться. А если да, то придумать, как уговорить остаться погостить. Бессрочно.