Зодчий смерти

Глава 30

После уроков Каминская сразу укатила. Но я уже знал, с кем у неё вышла драка — спросил Бестужеву.

— С Маринкой, — ответила та. — А что, прикидываешь, с кем драться придётся? Или ты не собираешься выступать за свою суженную?

— Видимо, придётся. И да, прикидываю.

— Кто приходит на ум?

— Подозреваю, что Хомутов из кожи вон вылезет, чтобы оказаться её представителем.

— Поклонник, да?

— Не совсем. Претендент на руку.

— Но не на сердце? Понимаю. Его предки нацелились на её приданое, а тут ты вылез поперёк дороги. Так?

— Лучше и не скажешь. Только я не вылезал. Девчонка сама втюрилась и Хомутова бортанула.

— Ну, тогда точно тебе с ним махаться.

— Слушай, а что вы такого им сказали, что они решили до дуэли дело довести?

Бестужева невесело усмехнулась.

— Да много, чего было сказано, Коль. Не в этом дело. Просто эту парочку бомбит из-за того, что со мной ты за одной партой сидишь, а с Глашкой обручился. Плюс мы с тобой в одном классе учимся. Вот и сдали нервы у них.

— Так, может, они ещё передумают? И отзовут претензии?

Бестужева покачала головой.

— Это возможно при условии примирения сторон. Вот только для этого мы должны извиниться.

— А вы, конечно, не станете.

— Учитывая, что это они заявились к нам с наездами, увы, Коля. Мне жаль, но извиняться мы не станем. Это будет выглядеть совсем уж жалко. Но если хочешь, попробуй их уговорить. Может, они тебя послушают. Но сомневаюсь, если честно. Не после того, как мы их так отделали. Честно говоря, даже не знаю, что их задело больше: ревность или обида на то, что огребли от девчонок помладше.

Да, сейчас соваться к Жене и Марине смысла нет. Обе на взводе. Подождать, пока улягутся первые эмоции, и попробовать вразумить? Но они наверняка решат, что я защищаю Лену и Глашу. А это делу не поможет. Надо подумать. Вроде, время пока есть.

Дома я занялся приёмом вассалов. Большинство кандидатов я даже не знал, так как их нанимали Антонов, Андронова или ещё кто-нибудь, но все они были в списках Ригеля, а значит, считались нужными и важными для будущего моего рода людьми. Мужчина и женщины проходили передо мной длинной рыжеволосой вереницей, слушали поздравительную речь, уже набившую мне на языке оскомину, получали по шее и отправлялись перекрашивать волосы в вожделенный зелёный.

Из серого сектора перебирались люди Каминских, расселялись, получали должности и довольствия. Целыми днями до замка доносились звуки техники: шёл ремонт того, что повредили гули. Также я поручил Андроновой усилить внешний рубеж. Этим она и занималась, так что я генерала практически не видел. Антон тоже, и его это, кажется, беспокоило, потому что он то и дело упоминал амазонку по поводу и без. Как по мне, так любви и детишек вам, ребята, только бы ваши шашни не мешали думать о делах. А так, хоть все кровати переломайте.

В конце дня явился Ригель и подал ещё один список.

— Это кто? — нахмурился я. — Ещё представленные? Я думал, мы уже определились с кандидатурами.

— Нет, Ваша Милость, это выжившие вассалы Пешкова. Те, которые захотели поступить под ваше крыло.

— Эм, и что, они все автоматически станут моими вассалами?

— Не совсем, господин барон. Видите ли, эти люди уже имеют личное дворянство, однако присягали они Пешковым. Поэтому есть два варианта: либо вы примете у них присягу и сделаете вассалами, либо возьмёте к себе на испытательный срок. В таком случае они не будут считаться вашими вассалами, пока не принесут обет верности вашему роду.

— То есть, будут наравне с рыжими?

— Опять же, не совсем. Они сохранят цвет клана, плюс у них останется личное дворянство. Но перед вами да, они будут, всё равно что рыжие.

— Как-то малость запутанно. Но ладно, я понял. Что посоветуете? Как лучше сделать?

— Честно говоря, я бы к этому вопросу подходил индивидуально. Есть люди, которые не станут долго ждать. Они знают, что их и в другой род примут с распростёртыми. Ценные кадры. Я позволил себе выделить их красным. Инженеры, финансисты, военные. Думаю, их можно принять сразу. Так они уже никуда не денутся. Тем более, таких немного.

— Да, вижу. Восемнадцать человек.

— Остальные не так важны. Их я бы оставил на испытательном. Уйдут — и чёрт с ними. Невелика потеря. Ну, а кто останется и докажет полезность, тех можно через пару месяцев и привести к присяге.

— Хорошо, Семён Олегович. Я в этом вопросе полностью полагаюсь на вас. Так и сделаем. Подготовьте документы на тех, кого выделили, и пригласите последними. Когда у нас там иссякнет поток, наконец?

— Послезавтра, господин барон.

— Вот через два дня их и приглашайте. Семейных много среди них, не в курсе?

— Семеро осталось.

— Осталось? А, ясно. Гули.

— Именно они, Ваша Милость. Не всем удалось сохранить семьи, к сожалению.

— Да, это трагедия. Что ж, значит, решено: примем их через два дня. Пока передайте Антону, чтобы подыскал, куда их поселить. И пусть сразу определит на должности. Особенно тех, кто потерял родных. Работа в этом плане — лучшее лекарство.

— Да, мой барон, разумеется. Благодарю, что уделили время.

— Вам спасибо.

Спустя полчаса после ухода юриста, позвонил Каминский. Поздновато, так что дело, видимо, не в переселенцах и не в технике, которая продолжала поступать.

— Да, Игорь Григорьевич, — проговорил я, беря трубку, на которую дворецкий перевёл звонок. — Добрый вечер. Чем могу?

— Простите, что беспокою, Николай Семёнович, но вы, наверное, в курсе, что учудила Глафира?

— Я так понял, что не совсем она.

— Уверен, без её провокации не обошлось. Я знаю свою сестру. В общем, хочу спросить: нужно ли объявлять о поиске защитника, или вы возьмёте это на себя?

— Разумеется. Полагаю, это мой долг.

Да, не только танки, вертолёты, экзоскелеты и беспилотники с солдатами принесла мне помолвка.

— Благодарю. Я и не сомневался, что вы так скажете, барон. Ещё раз извините за поздний звонок и доброй ночи.

Как же, доброй!