Зловещее сокровище

Глава XIII. Путешествие на родину

Ночь прошла спокойно, и никто Королева не беспокоил; он спал практически «мертвым сном», не содержащим в себе никаких сновидений; очевидно, Дух решил оставить его на какое-то время в покое, либо же он был занят делом куда более важным, чем просто давать напутствия своему невольному подопечному. Наутро, впервые за последние несколько дней, Семен проснулся воистину отдохнувшим. Немного повалявшись в постели и поразмыслив, он встал с твердо принятым за ночь решением. Озвучить его он решил, когда все отправились в близлежащее кафе и собрали́сь там за завтраком:

– Я знаю, где можно достать реагент, но мне необходимо на несколько дней отлучиться.

– Хорошо, – спокойно вставила Багирова, – мы поедем с тобой.

– Нет, – несговорчивым тоном выразил возражение Избранный, – я поеду один: дело представляется очень тонким, точнее, я буду вынужден встречаться с одним своим старым знакомым, а если вдруг перед ним предстанут незнакомые люди, то вся операция, направленная на добычу сверхопасного реактива, окажется под угрозой.

– Ладно, поезжай, – почему-то без колебаний, согласилась молодая и очень красивая женщина, – а нам что прикажешь здесь делать?

– Полагаю, что, находясь в самом красивом городе России, ее, так сказать, культурной столице, вы легко найдете, и чем заняться, и где убить свободное время; коротко говоря, посетите музеи, выставки, театры, другие развлекательные мероприятия, глядишь, мое отсутствие останется незамеченным.

– Только ты давай побыстрей, особо не задерживайся – да, и еще! – как прикажешь быть с уже добытым сокровищем?

– Одна нога здесь, другая – там… мне и самому необходимо спешить: отпуск у меня не резиновый, а работу пусть и нелегкую, но терять все же не хочется. Касаясь золотых монеток, их я спрячу в самом безопасном месте – в камере хранения, расположенной на железнодорожном вокзале.

Всё было разъяснено четко, ясно, понятно, поэтому непродолжительное совещание, проводимое членами миротворческой миссии, посчитали законченным, а следом, как только завершился и так непродолжительный завтрак, Королев стал собираться в дорогу. Нетрудно догадаться, его основной задачей было посещение Химико-Технологического Института – места, где с гарантией должен был находиться готовый реактив «фтороводород». Размышляя ночью, полицейский вдруг вспомнил, что его закадычный друг-однокурсник, доцент Барханов Дмитрий Константинович, около пяти лет назад был назначен заведующим кафедрой неорганической химии, что значительно облегчало продвижение к цели.

Весь далекий путь до города, где прошли его молодые годы, прошел без каких-нибудь происшествий. Оказавшись на железнодорожном вокзале, Семен тут же набрал номер давнего приятеля и сообщил ему о своем желании как можно быстрее увидеться. Рабочий день уже подходил к концу, поэтому офицеру была назначена «немедленная аудиенция», причем в стенах бывшего некогда родным института. Ни секунды не размышляя, Избранный посчитал, что просто обязан воспользоваться сделанным ему приглашением, и отправился в высшее учебное заведение.

Пост охраны он преодолел без особых препятствий: о его скором визите было дано соответствующее предупреждение, единственное, сотрудники службы безопасности сверили документы и установили личность подоспевшего посетителя. Как только все формальности были соблюдены, полицейский отправился в кабинет старого, то есть давнего, друга.

Прием был на удивление теплым; да, хотя приятелей и разбросала по свету жизнь (а виделись они крайне редко), однако та часть их далекой и бурной молодости, где им приходилось делить и еду, и кров, и беды, и радости, навсегда осталась у обоих в воспоминаниях, отложившись в сердцах невероятной привязанностью.

Как только Семен оказался в просторном кабинете заведующего кафедрой, тот, совершенно не смущаясь своего высокого положения, заключил офицера в крепкие, мужские объятья. Барханов представлялся солидным мужчиной, достигшим точно такого же возраста, как и бывший оперативный сотрудник, и выделялся следующими отличительными чертами: рост являлся высоким; плотная фигура выдавала умеренную, слегка заметную, полноту; круглое, немного вытянутое книзу лицо выглядело приятным и украшалось аккуратно подстриженными усами, пестревшими черной окраской, и совместимой с ними бородкой, обритой по щекам и посередине имевшей частичную проседь; зоркие темно-карие глаза слегка прикрывались нависшими над ними густыми бровями и «светились» невероятным умом, холодной рассудительностью и въедливой проницательностью; ровная голова, в своей верхней части полысевшая, в височной и задней части скрывалась за черными волосами, только-только начинающими седеть; прямой, красивый нос удерживал на себе прямоугольные очки, окаймленные в золотую оправу – в частности, по всему было видно, что человек этот вполне достоин своего научного места и что он обладает твердым характером, четкой жизненной позицией, огромными знаниями, а значит, в полной мере способен руководить ученым персоналом провинциального института. В отличии от своего гостя, одетого, как уже говорилось, в матерчатые брюки, кожаную куртку и ботинки военного образца, одеяние типичного представителя Российской науки на момент встречи составляло темно-зеленый костюм, полосатый и лоснящийся дороговизной пошитого материала, белую, накрахмаленную рубашку, дорогостоящий клетчатый галстук и черные туфли, начищенные до зеркального блеска. Несмотря на различие в общественном положении, встреча некогда неразлучных друзей прошла, как будто повстречались два молодых приятеля-однокурсника.

Вдоволь насладившись радостными эмоциями, охватившими их в результате долгожданной и нечаянной встречи, Барханов открыл в шкафу потайную ячейку и достал оттуда едва початую бутылку элитного коньяку. Ловко нарезав «лимончик», он сложил его на тарелку и, поставив нехитрое угощение на длинный, широкий стол, оббитый зеленой материей, сел напротив и долгожданного, и желанного гостя, после чего стал разливать напиток по стопкам.

Когда небольшие чарки были наполнены, доцент выложил знаменательный тост, краткий, но и содержательный по переполнявшим встретившихся людей положительным чувствам:

– Ну, за встречу, что ли?

– За встречу, – растроганным голосом вторил ему Королев.

Далее, последовала еще не одна череда торжественных спичей, а когда закончилась первая бутылка, то за ней тут же была выставлена вторая. Почав ее, «собутыльники» пустились в воспоминания.

– Вспоминаешь ли ты, Сеня, дни нашей студенческой жизни? – произнес Дмитрий заплетавшимся голосом.

– Да, конечно, – соглашался с ним собеседник.

– Тогда скажи, а помнишь ли ты, как мы – вот такие же полупьяные! – лазили в общагу к девчонкам, самым что ни на есть невероятным и довольно опасным способом?

– Разумеется, по балконам… и добирались аж до девятого этажа.

– Вот именно, – грустно проговорил Дмитрий Константинович, – вот именно… ну, а смог бы ты и сейчас повторить точно такой же «подвиг»?

– Если быть до конца откровенным, то в силу своей работы мне приходится делать вещи и куда более сложные, – ничуть не преувеличивая, отвечал товарищу бывший оперативник.

– Да, тут, пожалуй, ты прав, – вдруг что-то как будто вспомнив, грустно промолвил Барханов, – твоей работе не позавидуешь.

– Тем не менее она позволяет мне всегда держать себя в физической форме.

– Молодец! Я же вот себя совсем запустил – никаких «физнагрузок» и дополнительных упражнений, а единственное, дом, жена, работа и дети; в общем, никаких развлечений, никакого адреналина в крови, а ведь его присутствие просто необходимо для нормальной жизнедеятельности всего организма.

– Зато у меня его переизбыток, и, если продолжать оставаться честным, я бы с радостью им поделился – вот только не знаю, как это сделать?

– Ага, тогда его переработкой мы с тобой сегодня вечером и займемся, – сказал руководитель кафедры, набирая номер на своем сотовом телефоне, – ты выплеснешь свой, а я заряжусь своим.

Далее, он позвонил супруге и предупредил ее, что должен значительно задержаться на «нелюбимой работе», причем в институте ему, возможно, придется даже заночевать. По-видимому, похожие эксперименты в его трудовой деятельности были далеко не в диковинку, потому как жена ничуть не удивилась и, нисколько не сопротивляясь, сразу же согласилась, казалось бы, с полностью ненормальным решением, выдвинутым «загулявшимся в доску» супругом.

– И где мы будем отдохновением заниматься? – поинтересовался полицейский сотрудник, уже основательно захмелевший.

– Узнаешь, – отвечал довольный преподаватель, радуясь, что наконец-то ему представился повод отойти от житейских и будничных дел и предаться естественному желанию, необузданному в каждом живом человеке и влекущему к мирским утехам и развлечениям, – сейчас допьем вторую бутылку и поедем в одно миленькое местечко, где есть молодые и красивые девушки; только на этот раз мы не полезем наверх, а напротив, спустимся вниз.

Заинтригованный предстоящим увеселением, Королев охотно согласился принять в нем самое непосредственное участие; следовательно, едва лишь закончился элитный коньяк, два изрядно подвыпивших приятеля вышли из института и, поймав такси, отправились по назначенному Бархановым, как он заявил, невероятно привлекательному маршруту.

Заведующий кафедрой неорганической химии привез своего былого товарища в место, нисколько не соответствующее его высокому рангу, – как не пытался участковый гнать от себя тревожную мысль, но их увеселительная прогулка продолжилась в стриптиз-баре. Подивившись неординарному выбору человека, в высшей степени интеллигентного и порядочного (видно, ничто человеческое ему оказалось не чуждо), гость, находившийся под воздействием алкоголя, но больше все-таки опекой преданного товарища, полностью расслабился и принялся наслаждаться программой предложенных ему развлечений.

В тот вечер наиболее запоминающимися стали две молодые и невероятно красивые девушки, находившиеся к двум друзьям ближе всех остальных.

Первая была ростом чуть ниже среднего и ей едва ли исполнилось восемнадцать лет; худощавое телосложение ее выделялось довольно изящными формами и в общем сочетании выглядело просто великолепно: маленькие стройные ноги эффектно удлинялись за счет изящных туфелек, имевших довольно высокий каблук; лицо казалось настолько миловидным, что невольно приводило к вопросу – что?! – столь прекрасная девушка может делать в таком неприглядном и губительном месте; сверх перечисленного, особенно выделялись голубые глаза, большие и выразительные, изящными бровями сведенные в маленький, немного вздернутый, носик; дополнялось представленное великолепие пухленькими губами, окаймленными ровной, практически идеальной, формой; ко всему прочему, она была, конечно, блондинкой.

Вторая девушка была немного постарше первой: возраст ее настойчиво приближался к двадцати двум годам от рождения; по своим внешним данным она виделась чуть выше, что вполне соответствовало исключительной истине; фигура ее была выразительной, где грудь, обозначенная бюстгальтером третьего номера, удачно гармонировала с чрезмерно зауженной талией и расширенной ягодичной областью; прямые ноги, и без того великолепные, и выглядевшие невероятно длинными, еще и подчеркивались обутыми на них остроносыми туфлями, оказавшимися на чуть завышенном каблуке; круглое лицо, обозначенное каре-зелеными глазками, большими, словно готовыми выскочить из орбит, отличалось невероятной привлекательностью и было украшено маленьким носиком, прямым и не имевшим никаких недостатков, тонкими губками, а также аккуратными, детскими ямочками, выступавшими на обеих щеках; завершали портрет каштановые волосы, пышные и волнистые, во время ее откровенного танца длинными локонами поочередно оказывавшиеся то спереди, то сзади ее поистине великолепного туловища.