Зеркальный принц

Глава 4. Военный поход

Начались спешные приготовления к походу на вражескую Менецию. Сборы немалой по численности армии и соответствующая всему этому подготовка не могла не остаться незамеченными. А в Азграде, несомненно, имелись в немалом количестве лазутчики и осведомители из сопредельных и даже дальних стран. Руссению правители тамошних стран без внимания не оставляли. Следовало ввести их в заблуждение. Потому была несколько раздута шумиха вокруг ареста одного из главных чинов государства – казначея Глусмана. Его обвиняли в хищения и растрате царской казны. О прочем умалчивалось. Было предано огласке преступное благоволение казначея к своему дяде, особенно выпячивались армейские поставки Авдера и, мол, теперь срочно приходится производить закупки всего необходимого у других купцов. Только это, ничего другого.

Распускались слухи о сокращении царской армии, потому проводились проверки и смотры, дабы оставить лучших. Солдаты вроде бы случайно проговаривались – под хмельком или в приступе дружеских чувств к собеседнику, – что их отчислят из армии (говорили это с грустью или злостью), другие радовались тому, что скоро получат отпуск. Если шпионы им верили, то ни о какой грядущей войне догадаться не могли.

В соседней Менеции имелись осведомители, но туда спешно послали руссенских разведчиков под видом торговцев, певцов, музыкантов и сказителей, бродяг и наёмных воинов, готовых поступить на службу к кому угодно, лишь бы платили…

При обсуждении планов похода Азван решился взять слово и сказал:

– А что, если послать в Менецию к королю Нерменду XI наше официальное посольство? Предложить укрепить дружбу и взаимовыгодное сотрудничество.

Деянт посмотрел на него и спросил:

– Можно это сделать. Но что сие нам даст?

– Наши посланники смогут открыто прибыть в Менецию, всё наблюдать, слушать и собранные сведения передавать сюда нам.

Главный советник царя лобастый Путислав сразу же с улыбкой одобрил идею Азвана:

– Очень дельное предложение. И легко исполнимое. Нужно его реализовать.

Зеркальный принц продолжил:

– А ежели вдруг король Нерменд XI предпочтёт жить с нами мирно, то тогда и воевать не придётся. Если же нет, изберёт иной путь, то это будет его вина, пусть потом сетует на себя.

Царь тут же повелел:

– Сегодня же собрать посольство и послать в Нермандию. Пусть уже здесь, а затем и в дороге и особенно там, твердят про наши самые мирные намерения и желании сотрудничать с менецтами. Ежели дело дойдёт до войны, то многие потом вспомнят наши предложения. И пусть послы глядят во все глаза, держат уши востро и обо всём доносят.

Азван вспомнил слышанное, что «война – это обман». Нужно уметь обманывать. Как, например, и в поединке. Без этого не победить.

Поднял руку. Деянт заметил её и спросил:

– Ты желаешь что-то добавить?

– Да. В делегацию нужно включить кого-то с магическими способностями. С ним можно будет общаться моему наставнику. Всё будем узнавать сразу же, а не спустя длительное время.

Зеркальный принц умолчал о том, что это он передал заклинание дальносвязи, которое получил с помощью своих способностей из недр памяти Бародура. А вот о способности мерцать умолчал. Слишком опасное было это знание. Какие-то негодяя могли воспользоваться им, стать практически невидимыми и совершить самые гнусные преступления.

Присутствующий на совете главный придворный маг Астерон заверил, что подходящего человека найдёт, включит его в состав делегации, обучив заклинанию дальносвязи. Последнее много времени не займёт.

После этого на Азвана стали посматривать с большим уважением, до этого он был здесь словно бы лишним, мало что понимая в затеваемых делах. Да и он сам почувствовал себя значительно увереннее, не совершенно бесполезным человеком.

Возглавить армию поручили старшему воеводе Звяге. При нём будет Азван – как представитель царя и советник.

Перед этим Деянт поговорил наедине с сыном, объяснив ему:

– У меня имелись намерения поставить тебя во главе армии, но всё обдумав, я решил поручить войну Звяге. Ты пока ещё слишком молод, а дело очень ответственное. Но ты при старшем воеводе будешь моим представителем. Смотри во все глаза, всему учись. Весьма вероятно, что в следующий раз армию поведёшь уже именно ты. Это как бы пробный поход. Но предельно серьёзный.

Азван слушал, согласно кивал. Тайно радовался, что не поставлен руководить армией, слишком уж ответственное дело. Отец как всегда прав.

К своему немалому удивлению, Зеркальный принц убедился, что обязанности полководца, к чему его готовил отец, оказались намного труднее, чем он себе представлял. И сложнее иначе, чем он предполагал.

До этого ему казалось, что главное придумать правильный план действий, воодушевить воинов, правильно расположить их, а затем умело маневрировать. До того же вести учения, готовя войска к сражению.

Проведя часы рядом со старшим воеводой Звягой, он ничего из этого не увидел. Тот занимался подсчётами необходимого количества воинов, их местонахождением, степенью подготовки. Выяснял, сколько готово телег для перевозки различного имущества. И даже не столько доспехов, оружия и амуниции, сколько продовольствия, воды и кваса, палаток, различного инвентаря. Разнёс одного из своих подчинённых за то, что тот не сыскал нужного количества лекарей, кузнецов и шорников. За поваров же похвалил: кого-то из них старший воевода лично знал и был доволен их умением.

Подготовку воинов оставил на совесть предводителей дружин, лишь иногда являлся и некоторое время наблюдал за происходящим со стороны. Лишь иногда что-то советовал, а обычно одобрительно кивал и уходил заниматься совсем иными делами.

Азван понял, что это правильно. Каждый должен заниматься своим делом. Не мог полководец быть лучшим учителем и наставником, чем те, чьей профессией это являлось. В данном случае самое лучшее – не мешать.

Крепко запомнил, как говорится, намотал на ус многие наставления Звяги. В частности, «голодный солдат – не солдат», «усталый солдат – не солдат», «солдат без веры в победу – не солдат».

Заметил, что он знает имена чуть ли не каждого воина. Звяга заметил его удивление и пояснил:

– Для каждого человека его имя в числе самых приятных ему слов. И моё именование не только радует солдата, но и воодушевляет. Знаю по собственному опыту. Иные командиры не знали моего имени, переспрашивали многократно, и не запоминали. Было крайне неприятно. До сих пор помню, как воевода, с которым мы общались впервые – я проходил него мимо на плацу, – обратился ко мне по имени. Я так обрадовался тогда, что готов был за него ринуться и в огонь и в воду. Тогда и решил следовать этому примеру. Солдаты очень ценят хорошее отношение, и оно не остаётся безответным.

Азван заметил, что Звяга одевается просто, не гнушается солдатской пищей. Частенько участвует в их общих разговорах, сам шутить и смеётся над шутками других. Держался на равных практически со всеми.

Объяснял это:

– Мы же боевое братство. Жизнь каждого из нас порой зависит от того, кто находится рядом с тобой. Каждый за всех, а все за одного. Считаю, нужно напоминать об этом каждому, дабы крепче запомнилось.

Немало времени Звяга занимался финансами, старался выбить из казны побольше средств. Дал понять, что это не меркантильность, деньги очень и очень нужны.

– Даже на чужой территории, где мы имеем право реквизировать всё то, что нам необходимо, без денег трудно обойтись. Далеко не всё можно получить желаемое принуждением и угрозами, нередко куда действеннее материальный интерес. Так легче получить какие-то сведения или услуги. А уж на своей территории вообще без денег не обойтись. Например, остановились на ночь около какого-то селения, провиант, сено или ещё чего можно получить только за деньги. Нужно будет платить и за ночлег, хотя иные нередко готовы предоставить временный кров и бесплатно, но всё же лучше заплатить. Да и солдатам приятнее ощущать в кармане горсть монет, дабы где-то при оказии что-то на них приобрести. Так что я говорю всем командирам, дабы они чаще не только хвалили солдата, но и поощряли его геройские поступки звонкими монетами. И вдвойне приятно солдату, когда это делается публично. Он выделен перед всеми, испытывает гордость. И готов геройствовать впредь.

Много подобного услышал Азван, общаясь со Звягой. Старался запомнить, понимая, что в будущем ему это обязательно пригодится.

Прибавилось у него рвения и на тренировках. Он попросил десятника сотника Стоянта пригласить для участия в тренировочных поединках лучших бойцов, прежние его уже не устраивали. Таковые пришли – Андрон и Дантин. Они оказались в схватках на мечах неплохи, но Азвану хотелось большего. Он раздражённо укорил Стоянта:

– Я же просил самых лучших.

– Они и есть самые лучшие.

– Самые лучшие? Лучше их никого нет во всём нашем войске?

– Говорят, что имеются.

– И кто же?

– Таковым теперь называют меня, – сообщил десятник с обезоруживающей простотой.

– Тебя?! – удивился Азван.

– Да, так говорят. Потому я и здесь, хожу в твоих наставниках.

– Понятно, а почему ты сказал «теперь»? Был кто-то, кто превосходил тебя?

– Да, твой брат, принц Светодол.

Услышав имя брата, ёкнуло сердце Азвана. В какой уж раз вспомнилась ожесточённая сеча бок о бок рядом с ним против Змияда… похищение Миляны… поражение… долгое выздоровление…

Покачал головой, отгоняя воспоминания. Максимально уважительно предложил Стоянту:

– А можно попросить тебя скрестить со мной меч, хочу лучше проверить всё то, чему ты меня научил.

Десятник не отказался.

Уже по первым минутам Азван ощутил, что Стоянт действительно хорош в бою на мечах, он превосходил Андрона и Дантина, но всё же уступал Зеркальному принцу, несмотря на действительно серьёзное старание.

После завершения поединка, десятник спросил Азвана:

– Похоже ты совсем не устал. Так?

– Да, мог бы снова поупражняться с Андроном и Дантином.

– Совсем как Светодол. Тот тоже был очень вынослив, утомить его никто не мог.

Юноше было приятно услышать подобное сравнение, а Стоянт продолжать:

– Ты и во всём другом подобен ему, используешь его любимые приёмы. Да и внешне после выздоровления заметно изменился, стал ещё больше похож на Светодола. Повзрослел, возмужал. Не уверен, что будь он жив и поставь вас рядом, можно было бы отличить одного от другого…

Позже, уже в своей комнате, Азван вспомнил о словах наставника, подошёл к зеркалу и оглядел себя в нём. Поразился: он давно уже не видел себя самого со стороны и в первое мгновение ему показалось, что он видит в зеркальном отражении своего брата. Высокого, широкоплечего, русоволосого с серо-голубыми глазами и прямым носом на чистом белом лице. Очень серьёзного внешне. Подумал: «А ведь Стоянт прав, я действительно похож на брата». Вспомнил, что он всегда мечтал быть таким, как Светодол. И вот, получается, он стал таковым. Даже обращается с мечом точно также, как тот. Почувствовал вместе с радостью и грусть от мысли, что уже никогда больше не увидит любимого брата. Проникся ненавистью к Змияду, которому он должен отмстить и вернуть Миляну домой.

С таким настроением он отправился на очередной урок к главному магу Астерону. Тот был занят другими делами, но по просьбе Зеркального принца выкроил время для него. Потренировал в применении различных волшебных заклинаний. Астерон обратил внимание на то, что с недавних пор Азван стал применять более мощную защитную магию, сказал:

– Наверное, тебя научил этому Светодол, только он один мог использовать такую. Никому другому такое оказывалось не под силу.

Чуть помедлив, придворный маг продолжил:

– Ты и во многом другом стал практически таким же, как твой брат. Даже в чём-то ты продвинулся дальше. Так мне кажется. Теперь мне тебя учить нечему.

Азван с трудом удержал себя от вопроса: «Вы что, сговорились со Стоинтом, оба говорите мне одно и тоже?!» Понял, что упрёк неуместен, не было никакого сговора. Правда заключалась в том, что он действительно стал очень похожим на брата. И раньше говорили об их большом сходстве, а после того, как в бою со Змиядом, он отзеркалил в себе брата – перенял многое у него – всё это у него и осталось. Это он постоянно обнаруживал. Действительно, юноша теперь знал и умел многое из того, чем до того не владел. Ему они передались непосредственно от брата без всякой учёбы.

Вспомнил слова Астерона – «Теперь мне тебя учить нечему». Неужели это правда?..

Принялся искать ответ. Всплыло в памяти единоборство с Бародуром, который был очень сильным магом. Астерон высказывался о нём как, минимум, о равном себе по силам. Азвану удалось победить его, отзеркалить все знания, память, а также забрать перстень силы колдуна, который ещё больше усилил его физическую и магическую силу. Несомненно, это тоже сказалось, наставники заметили в нём перемену, не понимая причины.

Принца порадовало признание его силы, но одновременно юноша огорчился: отныне он должен рассчитывать только на самого себя, никто другой его ничему не научит. А он должен учиться, дабы стать сильнее для мести Змияду. Принялся размышлять, как это ему сделать?..

Припомнил некоторые приёмы колдовства, которые он позаимствовал из памяти Бародура. Особенно силён тот был в обращении с огнём: умел извлекать его из любой части своего тела, формировать в шары и молнии и посылать в нужном направлении, поджигал даже то, что вообще не горело – в том числе и воду. Окутывался огнём. Попробовал сделать это, но тут же вся одежда сгорела на нём и превратилась в пепел. Спохватился, что не совсем верно применил заклинание, не включив в него то, что было на нём надето, иначе бы этого не случилось.

Тут же кинулся к своему гардеробу, собрал новую одежду и поспешил в ванну, отмываться от пепла.

Затем продолжил освоение магических приёмов, позаимствованных им у Бародура, пока его не пригласили на совет к отцу. Обсуждались планы весьма вероятной войны с Менецией.

…Посольство в Менецию отправилось сразу же после приказа царя, в него был включён тайный маг, через него должны будут идти все сообщения.

Спустя два дня двинулись пешие полки, но не в сторону врагов, а значительно севернее: мол, нужно защитить находящийся там Древлеград, старую столицу страны.

На следующий день из разных городских ворот отправились три группы конников по восемь человек. Им указывалось далее разделиться на четвёрки и взять под контроль основные дороги, дабы перехватить спешащих в Менецию лазутчиков с донесениями.

Ещё через два дня туда пошли конные полки, но не из самого города, до этого их вывели за его пределы под предлогом учений. Затем уже никому и ничего не говорили, а двигались походным маршем: максимально быстро, но не выматывая людей и лошадей.

В это время и пешие полки должны были резко изменить направление движения с Древлеграда в сторону Менеции. Около её границ было намечено место, где конница с пехотой должны стать единым целым неожиданно для противника. К тому времени уже должны были быть получены известия посольства, на что намерен пойти король Нерменд XI – на мир или на войну? Просчитывались все варианты, но наиболее тщательно наихудший – военных действий. Пока все действия предпринимались исходя из него.

На очередном совете Астерон сообщил, что посольство уже прибыло в Тартессум, было принято королём Нермендом XI и он заявил, что ему необходимо время, дабы всё обдумать.

– То есть, никакой определённости нет, – задумчиво произнёс старший воевода Звяга, и что он решил неизвестно. Пока и мы можем подождать. Послезавтра к нам подойдут пешие полки. Ну, ещё с день мы можем протянуть, а затем нам нужно будет определяться, иначе до Тартессума дойдут сведения о нашем появлении у их границы и эффект неожиданности начнёт резко понижаться.

– Так что же делать?

Звяга долго не думал и решил:

– Пусть требуют у короля ответа!

Азван добавил:

– Да, пусть требуют, но умно, дабы никто не догадался, что они поддерживают связь с нами. Что-нибудь придумать можно. Например, прикинуться виноватыми: мол, они не сказали сразу, что им был наказ – требовать немедленного ответа. Оробели при встрече с грозным владыкой Менеции, из головы вылетело. Потом опомнились. Ну и так далее. Пусть не боятся показаться простоватыми или не очень умными.

Главный придворный маг закивал:

– Можно и так. Не впервой, выкрутятся…

Через два дня ближе к вечеру конные и пешие полки сошлись у богатого селения Привольное, в котором почти у каждого добротного дома имелся сад или садик. До границы с Менецией было рукой подать. Далее за селением линией выстроились дозорные, перекрыв все дороги и даже тропинки, ведущие туда и никого не пропуская. Это было нужно для того, чтобы не допустить к врагам их шпионов с информацией о продвижении армии Руссении.

Астерон сообщил Звяге с Азваном, что Нерменд XI озлился на посольство, обвинил в неуважении, оскорблении трона и соглядатайстве. Последнее обвинение было чуть ли не стандартным в подобной ситуации, которое невозможно было опровергнуть: все послы в любой стране имели глаза и уши, многое видели и слышали, а потом нужное сообщали своим властям.

– Ну, что ж, – веско произнёс Звяга: – Значит – война! Утром выступаем!..

Сразу же были посланы вперёд лазутчики, а на следующий день ещё далеко до полудня армия пересекла границу. Продвигались вперёд так быстро по той причине, что всадники на время передали своих запасных лошадей пехотинцам. Обозы последовали за ними, заметно отставая.

Скоро оказались у стен огромного города Шутгарт. Он считался не менее богатым, чем столица Менеции и Кентер, уступая им лишь в численности населения.

Здесь не подозревали о приближении вражеской армии и слишком поздно подняли тревогу, но всё же успели в самый последний момент закрыть тяжёлые городские ворота. Со стен полетели копья и стрелы. Защитники города стали получать ответку.

Звяга с командирами принялись обсуждать план дальнейших действий. Зазвучали предложения о немедленном штурме, но тут было доложено о том, что гарнизон Шутгарта оказался более многочисленным, чем донесла разведка. На стенах собралось немало вооружённых солдат, готовых дать отпор противнику. Их количество произвело такое сильное впечатление, что один из руссенских командиров даже высказался не только против штурма, но и против осады: мол, только зря потеряем время.

С ним не согласились. День уже перешёл в вечер, приближалась ночь.

Армия остановилась на отдых, заняв подходящие постройки, находившиеся вне городской черты. Их хозяева укрылись в городе, оставив в своих домах немало того, что пригодилось солдатам, так как обозы ещё не подошли.

На всякий случай из походящего материала между воинским лагерем и городом была устроена стенка и выставлены дозоры.

Азван всех слушал, за всем наблюдал. В нём роились различные планы. Он произвёл магическую разведку города. Уловил магическую сеть вдоль всей стены Шутгарта, она простиралась довольно высоко вверх и должна была предупредить горожан, ежели бы кто задумал проникнуть внутрь. Сделал соответствующую отметку о ней в своей памяти.

В это время стрела угодила в край щита одного из грозных воинов на верху стены, и он тут же заколебался и исчез. Словно бы сдулся, как надутый пузырь, или лопнул, как мыльный пузырь.

Зеркальный принц хорошо разглядел это и сильно удивился, в его памяти что-то пробудилось: он вспомнил, что его учили созданию образов кого-либо или чего-либо. Он тогда пропустил мимо ушей поучения и заклинания не запомнил. Значит, в городе находится чародей, использовавший таковое.

Направился к Звяге и сообщил о своём открытии. Тот обрадовался:

– Вот оно как! А я уж сомневался, стоит ли осаждать город? Теперь на душе стало легче! Нужно поведать сотникам, пусть передадут десятникам, что им противостоят в том числе и лже-воины. Пусть ведут себя смелей и приглядываются: кто есть кто?

Старший воевода перед приходом Азвана изучал карту города. Зеркальный принц тоже пригляделся к ней. У него появилось желание реализовать один из своих планов. Он тут же поведал его старшему воеводе.

Звяга выслушал с некоторым недоверием, но спорить с царским сыном не посмел. Правда, в процессе обсуждения деталей он стал проникаться реальностью замысла. В данный момент армия Руссении блокировала главные ворота Шутгарта, но имелись и ещё три, находившиеся в отдалении.

Азван попросил отправить к каждому из них по сотне воинов, они должны были скрытно подойти и затаиться вблизи, но вне досягаемости глаз городской стражи. Сам же он намеревался проникнуть в Шутгарт и открыть сначала дальние ворота, а затем и те, что имелись по сторонам. Тогда в них должны проникнуть по сотне нападающих. Когда они будут обнаружены, враги должны будут бросить немалые силы на отражение их атаки. Звяга же должен будет послать им подкрепление, и так, дабы это видели с городской стены: пусть много воинов туда пойдёт, но большей части следует сразу же незаметно возвратиться. Когда у главных ворот останется мало охранников, Азван их откроет и именно через них должен начаться главный штурм всеми имеющими силами.

Пригласили главного придворного мага, он был нужен для общения с Азваном на расстоянии, дабы все маневры совершались в должное время, согласованно.

Звяга принялся действовать, отдавать нужные распоряжения. Азван отправился с первой сотней к самым дальним воротам, держась вне поля зрения тех, кто мог бы увидеть его со стен города. Темнота ему благоприятствовала.

Оказавшись на нужном месте, юноша приказал всем ждать и следить за воротами – как только они откроются, то сразу же бежать к ним. Сам же отошёл в сторону, применил зеркальное заклинание, которое сделало его практически невидимым, и взмыл высоко в небо. Туда, где оканчивалась магическая сторожевая сеть, через неё перелетел внутрь города.

Ворота сторожили двенадцать солдат, некоторое их количество находилось по обеим сторонам на стенах. Он мог бы напасть на них с мечом фактически со спины, но не хотел убивать кого-либо без особой необходимости. Воспользовался формулой обездвиживания. Его тревожило то обстоятельство, что вместе с заклинанием он извлёк тогда из памяти Бародура то, что ему удавалось сделать такое не более, чем с двадцатью людей. Тут же их находилось куда более.

К его радости оказалось, что он смог парализовать почти вдвое больше. Наверное, разница в его пользу объяснялась большей магической силой принца.

Затем он приступил к запорам ворот, и одну за другой распахнул створки. И когда засадная сотня ринулась в город, он уже висел в воздухе над ними, никому не видимый.

Воины исполняли приказ, обездвиженных врагов не убивали, а только связывали.

Азван направился к правым боковым воротам. Там же он повторил всё выше сказанное, дав возможность и второй сотне проникнуть в Шутгарт.

Через несколько минут были открыты и третьи ворота. Азван сразу же вышел на связь с Астероном и по магической дальносвязи известил о сделанном. К открытым воротам поспешили подкрепления извне.

Между тем в Шутгарте началась нарастающая суматоха, усилилось движение, стал нарастать шум, к воротам поспешили воинские группы.

Спустился к ним и, пользуясь своей невидимостью, принялся подставлять ноги, дергать за руки, дабы воины падали. Порой образовывалась куча-мала. Устроив её в одном месте, Азван перелетал в другое.

По пути незаметно совершил поджог казармы, пламя быстро разгорелось, и горожане принялись его тушить…

Постепенно оказался у главных ворот. Принялся приглядываться. Там уже находилось около полусотни стражей. Но лишь с десяток около самих ворот, остальные располагались по сторонам и на стенах. Принялся обездвиживать их, одновременно послал Астерону весть о том, что воинам следует приготовиться к атаке…

Подошёл к рукояти ворота и принялся вращать его, опуская мост через ров. Это должны были делать, как минимум, двое, а то и трое-четверо. Азвану пришлось прибегнуть к перстню силы и вдвое увеличить свою мощь.

Подбежали пятеро воинов, удивленно глядя на сам собой вращающийся ворот и почти опустившийся мост. Азвана они не видели, он тотчас же превратил в их в недвижные изваяния. А по мосту в ворота уже вбегала людская масса, тогда он взмыл в воздух, дабы не быть растоптанным. Намеренно пролетел через магическую сторожевую сеть, пусть больше шутгартцев узнают о проникновении врагов в город, это увеличит панику.

По воздуху добрался до группы деревьев недалеко от ставки старшего воеводы, убрал невидимость и по земле направился к его шатру.