Зеркало перемен. 3. Приносящая надежду

* * *

Поддавшись на уговоры, она все тянула с уходом и дотянулась до очередного приключения на свое битое место, да такого, какого до сих пор еще все-таки не было. Они гуляли с шутом по лесу. Собственно, даже не по лесу, а в двух шагах от Тауларма, потому что цели никакой не было, кроме как подышать свежим воздухом. Правда, в этом мире несвежий воздух водился разве что в городских трущобах, да и то несло там не химией или выхлопными газами, а помоями, выгребными ямами и немытыми телами тамошних бродяг. Но здесь, на берегу, негусто поросшему лесом, воздух был такой вкусный, с легкой предосенней горчинкой, что Лена и шут раздурились, как дети. Они поиграли в догоняшки, и Лена, разумеется, проиграла, потанцевали на крохотной полянке под шутовское «тарам-тарам-пам» и поиграли в прятки, и шут спрятался так хорошо, что Лена все не могла его найти, кричала: «Сдаюсь, выходи», а он не выходил, и Лена начала нервничать, в голосе появились истерические повизгивания. Тогда она сосредоточилась и позвала, но он не откликнулся, и Лена впала в панику и заорала диким голосом. Близнецы, ошивавшиеся в деликатном, но несущественном отдалении, примчались тут же, выломился из кустов Гару. Шута не было. Эльфы, долго не думая, подхватили вверенное им для защиты тело и потащили его к Тауларму, несмотря на отчаянное сопротивление: Лена брыкалась и колотила кулаками по спине одного из близнецов, вися на его плече. Второй, зыркая глазами по сторонам, бежал следом и утешал Лену, раз сто повторив, что Владыка уж точно лучше организует поиски, он и магически может, и вообще без него никуда. По дороге подвернулся всадник, которого мгновенно скинули с лошади, взгромоздили не нее Лену, птицей взлетел эльф и погнал бедную животину галопом, и тем же галопом скакал рядом черный с рыжими подпалами зверь, ничем не напоминавший весельчака Гару.

Владыка действительно поставил на уши весь город, провел какие-то магические манипуляции, но этого Лена не видела: ее заперли в комнате в компании Маркуса и основательно расцарапанного Марта или Апреля. Неужели это я его так, тускло подумала Лена, ведь и ногти обрезаны короче некуда, а всю физиономию располосовала, за что, спрашивается, ведь свое дело делал, а ему велено меня охранять, вот меня из виду они и не выпускали, потому и не заметили исчезновения шута…

Он был, несомненно, жив. И был где-то так далеко, что ответить не мог. В другом мире? Да, в другом мире. Запирать меня? Ага. Заперли одни такие Странницу, будто ей стены преграда или пара охранников помеха. Сидя она уже Шаг делала, значит, надо попробовать лежа. Не ляжет же с ней на кровать даже Маркус, а эльфу этакое кощунство и в страшном сне не приснится. Да и Гару на полу валяется у двери…

Маркус продолжал уговаривать ее, словно нутром чувствуя ее намерения. Да, конечно, защитница и спасительница из нее та еще, ни драться не умеет, ни огненными шарами швыряться, вот разве что царапаться, да против серьезных врагов этого умения маловато – и так далее. А ей и не надо мечом махать. Ей достаточно оказаться рядом и взять за руку – пусть потом догоняют. Хоть братья Умо, хоть Кристиан, хоть кто. В конце концов в безвыходном положении она может и дракона позвать, даже интересно будет посмотреть, как неведомые (или ведомые?) враги удирают от этого летучего огнемета.

Она прилегла поверх одеяла и уставилась в окно, где все чернее становилась беззвездная ночь. Нет, дружище, и не надейся, тебя с собой не возьму, против меня – маги, а ты против магов, увы, еще беспомощнее меня, я хоть сбежать могу или на помощь позвать. Твой меч против магии бессилен. Не Эскалибур и не Гвендаль… Вот Гвендаль – откуда это? Огромный двуручник, который носили не в ножнах, а на плече, как дубинку, потому что этакую махину невозможно было вытянуть из ножен – размаха руки не хватало… Из книжки, ясное дело, только вот из какой? Как давно это было, когда магия и меч – только в книжках, от которых культурные люди носы воротят, потому что не бывает… Не бывает, как же… Прости, Маркус. Я вернусь.