Зеркало перемен. 1. Дарующая жизнь

* * *

Придворные и маги, если и заговаривали с ней об эльфах, никак не упоминали о ее роли, и Лена заподозрила, что они и не знают. В абсолютной монархии тоже есть свои плюсы: Родаг решил, и никто не решается обсуждать и тем более осуждать его решение, во всяком случае открыто. На эльфов в гвардейской форме косились с осторожным любопытством, а Лене они напоминали персонажи из какой-то серии «Властелина колец»: высокие, статные, красивые, с непроницаемыми лицами. Однажды Лена расспрашивала их о местной жизни, отвечали они без особой охоты. Нет, все нормально. Смотрят на них, как на диковинных зверей. Командиры их остерегаются – почему, неужели они не понимают, что такое истинная клятва верности? Маги людей их проверяли, знаешь, Светлая, так смешно: даже не проникли в глубину мыслей, совсем не знают особенностей эльфов. Только они могут не волноваться, эльфы знают свой долг. Король? Король нормально, как и положено, едва их замечает. Другие гвардейцы? А вот другие гвардейцы привыкают. Выпить зовут. Солдаты всегда найдут общий язык. Нет, солдаты точно не обижают, да и как человек может обидеть эльфа? Вот на занятиях стараются с ними в пару не вставать: кому понравится, если тебя раз за разом побеждают, но не поддаваться же им, правда? Бывает служба и хуже. А уж люди и подавно бывают хуже, тут к кресту не волокут и уши резать не пытаются. В город они одни не ходят, Милит велел быть осторожными, поэтому только вместе с людьми, и в таком случае никто и не понимает, что они эльфы. Странное королевство: эльфов навскидку из толпы не выделяют. Нет, Светлая, это как раз неплохо. Может, и правда люди – ничего?

Магом, которого Лиасс прислал во дворец, был Сим. К нему и подавно не приставали, но около него постоянно крутился кто-то из магов. Сим очень обрадовался появлению Лены, старался побольше времени проводить рядом с ними, смеялся шуткам Маркуса, подначивал шута – он был веселый и озорной, хотя изо всех сил старался быть солидным, дарил Лене цветы, которые не вяли очень долго. Гильдия магов старательно его изучала, но это так забавно, Светлая, ведь он, Сим, никак не из великих магов, так, вполне средний и никогда великим не станет – выше головы не прыгнешь, однако он вполне сравним по мощи с Верховным магом королевства. А что уж говорить об Ариане или тем более Кавене? О Владыке и упоминать не стоит. Королю при таких-то Верховных никак не помешают эльфийские маги. Сим уже научил их нескольким приемам. Природа магии одна и та же, просто человеческая… проще, что ли? облегченнее? да и количественно ее поменьше. Зато как охотно Верховные маги учатся, не чинясь, не смущаясь. Это замечательно.

Прощаясь с Симом у прохода в лагерь, Лена невольно сказала:

– Да пребудет с тобой великая сила.

Сим поклонился. Киношная фраза здесь оказалась уместна. Ох, верили они в то, что слова Лены могут материализоваться… Вот она и подбирала слова.

Палатки не было, что следовало воспринимать как намек: пора и в дом вселяться. Советник от щедрот выделил им две комнаты на четверых: одну Лене, а мужчин просто подселил к Карису, а себе, любимому, оставил четыре другие. Но небалованные мужчины восприняли это нормально. Комнатка у Лены была крохотная, с нормальной и никак уж не односпальной кроватью, а у мужчин роль ложа исполняли все те же то ли матрацы, то ли толстые попоны. А что ей еще надо? Кровать есть, столик, на котором таз для умывания… А не внедрить ли здесь чудо техники под названием «умывальник», он же «рукомойник»? Правда, из чего его тут делать… Но мысль подать можно. Очень ведь удобно. Еще был крохотный туалетный столик с зеркалом и несколькими баночками – это все забота Арианы. Одежда хранилась в сундуке, для плаща имелся крючок на стене. Главное, здесь было тепло: эльфы, оказывается, изобрели нечто вроде печек, и комнатка Лены была как раз с обратной стороны такой печки.

Маркус, наверное, провел с Карисом разъяснительную работу насчет того, где на самом деле будет ночевать шут. Почти всю первую ночь они отмечали новоселье: шут, оказывается, прихватил из Сайбы приличное количество вина и вкусностей, весьма порадовав Кариса. Кухня здесь, в лагере, была довольно однообразна: прокормить такое количество народу было трудно. Карис сказал, что через пару дней тут будет нечто вроде большой ярмарки: должны приехать не только крестьяне, но и всякие другие торговцы, хорошо, что эльфы прихватили с собой золото: по крайней мере, голодная зима их не ждет, вполне вероятно, что они сделают неплохие запасы. Владыка оказался очень практичным человеком, то есть, конечно, эльфом. Кроме того, в тот же день должны прибыть и представители других эльфийских поселений. Карис немножко нервничал по этому поводу: ему очень хотелось, чтобы у Лиасса получилось объединить всех эльфов Сайбии и вынудить или уговорить их стать настоящими подданными короны.

Стола в комнате не было, поэтому они сидели на матрацах, а вино и еда стояли прямо на полу. Шут обнимал Лену за плечи, а Карис старательно отводил глаза, не в силах видеть этакое святотатство. Маркус по обыкновению ухмылялся в отсутствующие усы и подливал в кружки вина, да так наподливался, что наутро им с Карисом было плохо, а Лену и шута, тоже изрядно набравшихся, наверное, выручил океан, бушевавший почти всю ночь. Это вообще было какое-то сумасшествие. У шута были совершенно одуревшие глаза, а Лена и подумать боялась, на что она похожа. Лиасса они пошли навещать, когда Маркус протошнился, а шут наиздевался над ним вдоволь.

В шатре Лиасса был и Милит. Лене показалось, что он мгновенно понял, что ее бледный вид и утомленная физиономия шута являются следствием не неумеренных возлияний, а неумеренной страсти. Лена почти демонстративно взяла шута за руку. Лиасс усмехнулся. А вот интересно, на чьей он стороне в душе? Разве не хочет счастья для собственного внука?

– Я рад тебя видеть, Аиллена. Ты приносишь покой в мое сердце, – сказал он вроде бы искренне, целуя ее ладонь. Милит повторил его жест, но не слова:

– Вот если бы ты приносила покой еще и в мое сердце, а ты его наоборот смущаешь.

– Вот беда, – сокрушенно вздохнула Лена. – Что-то смущения сердца на лице не видать. Здравствуй, Лиасс. Сим и гвардейцы просили передать, что у них все лучше ожиданий.

– Почему ты не осталась в Сайбе? – спросил Милит.

– Мне здесь больше нравится. Один недостаток…

– Я?

– Лиасс, у тебя умный внук. Далеко пойдет.

– Если раньше ему ноги не переломают, – в пространство добавил шут. И началось! Они пикировались целый час, Лене даже надоело их слушать, и Лиасс отвел ее в сторону, пока Маркус наслаждался диалогом.

– Пусть развлекаются. Я рад, что ты вернулась. Как тебе на новом месте? Не досаждал… посол?

– Пусть попробует. Или ты считаешь меня совершенно безропотной и бесхарактерной, Владыка?

– Тебя? – засмеялся он. – Ни в коей мере. Ты просто жалеешь людей – и эльфов тоже, поэтому долго сдерживаешь свои эмоции.

– Знаешь, – решилась Лена, – я давно хочу с тобой поговорить.

– О чем?

– О себе. То есть о Светлой. Подожди, Лиасс. Я слишком многого не понимаю и просто не знаю, а от меня все время чего-то ждут. То ли чудес, то ли проклятий. То все дружно признают, что надо мной нет ничьей власти, а мое слово едва ли не закон, то всячески демонстрируют, что я никто и звать меня никак, как этот недоумок посол. То передо мной благоговеют, то какие-то немытые бандиты уверены, что от меня силой можно добиться… силы… Глупо звучит, да? Мне не до стилистики. Маркус, который вроде как Странниц насмотрелся и с первого взгляда и вообще первый признал во мне Странницу, теперь вдруг заявляет, что я нисколько ни них не похожа. Я тридцать восемь лет прожила, и мужчины не очень-то обращали на меня внимания. Маркус говорит, что это свойственно всем Светлым – нас вроде как не замечают. А тут на меня просто обрушивается внимание мужчин: шут, Милит…

– И не только, – кивнул Лиасс.

– Не сбивай меня, – взмолилась Лена. – Я и так уже все забыла, что хотела сказать… Почему меня то не узнают совершенно. то падают ниц?

– Ну, это просто. Тебя обязательно узнают, если ты этого захочешь. Если ты не будешь думать о том, что ты Светлая, например, не станешь бояться, что тебя не узнают, то тебя и не заметят. Вы и правда незаметны… до поры.

– Ты видел Странниц раньше?

– Разумеется. Именно от Странницы я и узнал о том, что вы даете силу… и каким образом вы можете ее давать, в частности. Мне она не дала, если тебя интересует. Я был молод, здоров, полон сил и магии. Мы просто говорили. Потом я уже убедился, что Светлые похожи друг на друга, как близнецы. Они могут быть худыми и толстыми, маленькими и высокими, но все настолько неприметны и заурядны, хотя и милы, что их нетрудно перепутать.

– Ну так и я тоже.

– Внешне – да. Хотя на мой взгляд, ты посимпатичнее немного. Но ты не такая. Ты не равнодушная. Ты стесняешься многих своих чувств, но не скрываешь их. Тебе не просто больно за других. Поверь мне, любая Странница искренне бы мне посочувствовала и искренне бы постаралась утешить Ариану и Кайла, но ни одна из них не пошла бы спасать последнего эльфа Трехмирья. Любая пожалела бы об уничтожении эльфов, но пальцем не шевельнула бы для их спасения. Я не надеялся, что и ты шевельнешь. Просто я пробовал все. Я пытался договориться с Лотом. Когда это не помогло, я пытался навести ужас на людей. Это помогло, но людей слишком много, и даже самый великий маг не может справиться со всеми. Я убивал людей и разрушал их дома… и города. Это тоже не помогало. И я вспомнил, как ты упала в обморок, увидев казнь моего сына. Никогда я не видел, чтобы Светлая теряла сознание от ужаса. Вспомнил, что ты говорила о короле, а ты говорила о нем не только с уважением, но и с симпатией, хотя и не понимала и не оправдывала его поступков. Поэтому я пришел к тебе – и я не ошибся.

– Может быть, все дело в том, что я только начала?

– Они все когда-то только начинали. И я не верю, что женщина, не юная девочка, а взрослая женщина, способная кинуться очертя голову в чужой и враждебный мир только для того, чтобы спасти неизвестного ей представителя чуждой расы, даже через сто лет способна будет пройти мимо чужой боли.

– Только для того чтобы, – усмехнулась Лена, – Недурно звучит.

– Только, – кивнул Лиасс. – Светлые не спасают. Даже простых эльфов. Или людей. И тем более целые народы. И тем более Владыку.

– А я знала, что такое Владыка?

– Ты и сейчас не знаешь. Но и они тоже. Зато понимают, как и ты, что Владыка влияет на Историю. Они считают, что судьба – то же самое, что Равновесие. И раз судьба решила, что я должен умереть, значит, это нужно для Равновесия. Да, ты не знаешь, к чему может в будущем привести то, что мы здесь. Может быть, и к катастрофе. Но одну катастрофу ты предотвратила. Как бы там ни было, король послушал тебя. И спасибо Зеркалу: оно открылось вовремя.

– Но эти перемены могут быть совсем не вашим приходом.

– Они и не есть наш приход.

– У тебя тоже есть Зеркало? Или ты пророк?

– У меня нет Зеркала. И пророк я весьма посредственный. Бывают у меня видения, но нечасто и не особо значительные. Я обязательно скажу тебе, что это будут за перемены, но пока не могу. Еще не уверен.

– Но в них замешана я?

– Вы трое. Не пугайся. В чем я уверен, так это в твоих помыслах.

– О были б помыслы чисты, а остальное все приложится, – пробормотала Лена. – Песенка в моем мире такая есть.

– Одних помыслов, конечно, маловато… хотя если помысли чисты, уже хорошо. Милит, иди развлекай гостей.

Милит поклонился и безропотно вернулся к гостям. Шут сыто улыбнулся. Доволен.

– Ты, Аиллена, Источник. Первичный источник. Точно знать не могу, об этом имеются только разрозненные сведения. Первичный источник появляется в нужное время и в нужном месте. Появляется редко. Реже, чем Владыка. Появление Первичного источника предвещает великие события. Но вот какие, знать не дано. Твоя сила – в тебе. Ты можешь ее давать, но можешь в ней и отказывать. Ты способна научиться ее контролировать, но я бы не советовал, потому что не стоит контролировать себя в любви. У тебя уже получается куда лучше, чем сначала. Как ты вернула жизнь мне – и как Милиту.

– Я не вернула ему жизнь.

– Он уверяет, что применил первый холод. Я хорошо знал пределы возможностей Милита. Он был великим магом, очень сильным, но на первый холод сил у него уже не могло хватить. Если бы в начале войны, но он уже так много израсходовал, что заклинание выжгло бы его до конца. И оно выжгло. Он действительно не дался бы живым, будь в нем хоть немного магии.

– Он был ранен, – напомнила Лена.

– Неважно. После казни Файна… это мой младший сын… после его казни я нашел одно заклинание, позволяющее магу остановить свое сердце. Это несложное заклинание, просто забытое. И научил ему своих детей. А Ариана научила Милита. Будь у него возможность умереть так легко, он предпочел бы крест? Ты вернула ему магию, Аиллена, а вместе с магией вернула жизнь. Сильный маг не может жить долго после того, как выжег себя. Милит слаб, он не восстановит свою мощь никогда, но он жив и совершенно здоров. А ты его только поцеловала.

– И что, я сегодняшняя могу помочь тебе восстановить силу без… без близости?

– Можешь. Не до конца, но можешь. Нет, я не прошу и даже не намекаю! Я по-прежнему сильнее любого эльфа и тем более человека. И тем более я не прошу тебя помочь Милиту. Ты и так вернула его мне. И… знаешь, ты вправе мне не верить, но тебе лучше жить среди нас. Какое-то время. Здесь тебе будет спокойнее. Всегда найдутся недовольные тем, что король позволил нам здесь поселиться. Просто потому, что мы чужие. И всегда найдутся те, кто обвинит в этом тебя. С тобой груб посол, тебе угрожали насилием разбойники – это плохие признаки. Ты не можешь знать, что думают о тебе окружающие люди, но я точно могу знать, как относятся к тебе эльфы. Особенно мои эльфы. Они верны тебе и без истинной клятвы. И защитят тебя любой ценой.

– Я вообще-то и не собираюсь, – сказала Лена, – Я и чувствую себя здесь лучше. Спокойнее. Мне нравятся эльфы, Лиасс. Наверное, они ко мне относятся не так, как ко всем людям…

– Конечно. Только ведь ты все равно человек. И Проводник – человек. И маг – человек.

– И посол.

– Вот к таким мы привычны. А к таким, как маг или Проводник, – не очень. Да и полукровка воспитан людьми и рассуждает, как человек. Может быть, вы и поможете нам понять друг друга.

– Принять. Понимать необязательно. Люди разные, есть хорошие, есть плохие. И маги разные, у кого светлая сила, у кого темная…

Эльф расхохотался.

– Откуда ты взяла такую глупость? Сила не бывает светлой или темной. Сила одинакова. Все идет от ее носителя. Все в человеке. Или в эльфе. Если душа черная, то и маг будет черный.

– Ну извини, – надулась Лена, – а ты не забыл, что вы все для меня – персонажи сказки?

– Прости, – стал серьезным Лиасс. – Я не хотел тебя обидеть. Вот Ариана – темная или светлая? Если она целитель и боевой маг одновременно? Ну вот видишь. Я хотел спросить тебя. Почему ты не веришь Милиту?

– В каком смысле не верю? В его нежные чувства? Потому что в зеркало смотрюсь почти каждый день. А вот магию ему вернуть очень хочется.

– Обманывая тебя? Нет, Аиллена, я хорошо знаю Милита. Как бы там ни было, как бы ни хотел он вернуть магию, но в тебе он видит не Светлую, не Источник, а женщину. Желанную женщину. И не верь зеркалам. Они так часто обманывают.

– Владыка, – позвал издалека Милит, – если ты немедленно меня не спасешь, останешься без любимого внука. Кайл осиротеет. Светлая будет понимать, что напрасно бегала в Трехмирье снимать меня с креста.

– Тебе было страшно, Милит? – спросила вдруг Лена.

– Страшно? – задумался он. – Нет. Мне очень не хотелось умирать так. Я даже собак разлюбил. Но страха не было. Вообще ничего не было. Знаешь, Светлая, когда ты полностью осознаешь неизбежность, страх исчезает. Бойся, не бойся, все равно умрешь. Вот сейчас мне вспоминать страшновато. Знаешь, как я удивился, когда ты сообщила, что забираешь с собой «этого эльфа»? Только и думал: куда и зачем. А когда камнем в лоб засветили, и думать временно перестал.

– Временно? –уточнил шут с самым невинным видом. Маркус фыркнул. Что странно, Милит и шут смотрели друг на друга без неприязни. Они вполне могли бы стать друзьями, если бы Милит не вбил себе в голову, что ему нравится Лена. Когда он провожал их до дома, то постоянно грызся с шутом, но забавно и без оскорблений. Шут был язвителен, но Милит ему не уступал, а Лена прекрасно поняла, откуда у шута столько недоброжелателей в Сайбе.

Посол встретил их у самой двери и высокомерно заявил Милиту, что эльфы в его дом без приглашения входить не должны. Милиту это сильно не понравилось (не привык, чтоб на него смотрели, как на насекомое), но он сдержанно поклонился и собрался уходить. Лена схватила его за руку.

– Дорогой королевский посол, – сказала она, не скрывая раздражения, – это не только твой дом, но и мой, и эльф пришел ко мне, а не к тебе. Ко мне эльфы могут приходить без приглашения.

– Светлая, ты много на себя берешь.

Маркус вульгарно присвистнул.

– Советник, ты в своем уме?

– В чем? – усмехнулся шут. – Он его никогда не имел.

– Знаешь, советник, – произнесла Лена задушевно, – ты рано или поздно основательно меня разозлишь, честное слово. Как ты думаешь, твое благополучное существование оказывает значительное влияние на равновесие?

– Ты угрожаешь мне, Светлая? – подбоченился тот. Вел он себя, как классический мелкий злодей из сериала, – глупо. Впрочем, и Лена вела себя не умнее.

– Нет, советник. Живи как хочешь. Но не мешай мне, пожалуйста. У нас есть свои комнаты, где мы можем принимать тех гостей, каких захочется. Людей и эльфов.

– У нас? Уж позволь мне высказаться без обиняков. Ты ведешь себя, как распутная девка, Светлая.

Милит успел первым. Или руки у него были длиннее. Советник пролетел пару метров и врезался в стену так, что дом вздрогнул. Защитнички дружно шагнули к нему, но Лена рявкнула:

– Стоять! Идиоты! Готовы поддаться на любую провокацию?

Выскочил Карис, ахнул испуганно и кинулся к начальнику. Тот слабо постанывал. Карис положил руки ему на грудь и прислушался.

– Да ничего я ему не сломал, – проворчал Милит с сожалением. – Не успел еще. Когда очухается, скажи ему, что я нарушил закон короля, но готов за это заплатить по законам людей. Пусть радуется. А здесь эльфов и правда просто вешают или меня просто успокаивали?

Карис оторвался от советника и посмотрел снизу вверх.

– Дурак ты, Милит. Твой дед столько сил потратил, чтобы примирить людей и эльфов, а ты…

– Совершенно согласен, – кивнул Маркус. – Мог бы и нам дорогу уступить. А теперь тебя выпорют.

– Всего-то? – обрадовался Милит. – Да хоть сейчас!

«Хоть сейчас» не получилось. Советник полночи простонал в своей кровати, нещадно гоняя беднягу Кариса то за водой, то за примочками, то за травным отваром, пока наконец не заснул. Карис успел как раз на пятую серию скандала, который Светлая учиняла своим спутникам, которые смотрели в пол, но упорно твердили, что такого прощать нельзя никому, разве что королю, а король точно никогда ничего подобного не скажет, потому что женщин уважает, да и королю вообще-то этакое прощать не след. Карис устало поинтересовался, почему же Милит все-таки так злодейски обошелся с его начальником, а услышав, взъярился так, что шут едва успел ухватить его за куртку. Лена к словам советника отнеслась без обиды, но с той брезгливостью, с какой относилась к доносящемуся из подворотни родному русскому мату. В этом не было и крупицы правды. Во-первых, по местным законам и даже традициям свободный мужчина и свободная женщина имела полное право проводить ночи вместе, не прячась от соседских глаз. А во-вторых, на людях Лена и шут никаких особых вольностей себе не позволяли, а уж на фоне вольного поведения эльфов вообще являли собой эталон целомудрия. Ну, за руки могли держаться. Ну, мог шут украдкой ее чмокнуть или обнять за плечи. Ничего больше. И уж чего-чего, а распутства точно не было.

Проснувшись к полудню, советник, кряхтя и кашляя, выполз на свет божий и долго демонстрировал Лене синяк на рыхлой, почти женской груди. Действительно, впечатляющий. Очень может быть, что пара ребер у него все же были сломаны. Он потребовал, чтобы все свидетели пошли с ним к Лиассу. Никому не позволено безнаказанно бить королевского советника! А уж тем более посла.

– А с наказанием можно? – с надеждой спросил шут. – Я готов пожертвовать своей спиной ради такого удовольствия.

Лена стукнула его по затылку.

– Конечно, мы пойдем с тобой.

– Карис, и ты пойдешь! Мне может понадобиться твоя помощь.

– Я плохой целитель, – мрачно предупредил маг, но подчинился. По дороге Лена тихонько пилила Маркуса и шута, понимая, что это занятие совершенно бессмысленное. Они ее не понимали. И действительно готовы были получить по полсотни плетей авансом за счастье расквасить советнику нос. Как дети.

Лиасс их принял. Он неизменно бросал все дела, чтобы принять советника и выслушать все, что он говорит. И чаще всего все равно делал по-своему. Но почтения выказывал больше необходимого. Советник красочно описал происшедшее, продемонстрировал синяк – Лиасс немедленно велел позвать Ариану – и даже не постеснялся рассказать о причине. Лиасс удивился. Как показалось Лене, удивился он тому, что советник после такого оскорбления еще жив.

– Видишь ли, посол, – медленно сказал он, – у эльфов не принято оскорблять женщин.

– Мы бы разобрались и без эльфов! Он нарушил закон! Я требую его наказания!

– Он будет наказан, – после паузы согласился Лиасс. – Какого наказания ты требуешь?

– Отправить его в цепях в Сайбу!

– От двадцати до пятидесяти плетей, – сообщил Карис. – Либо заключение в крепость на полгода, но это если есть доказательства оскорбления не человека, а чиновника короны. Я усматриваю оскорбление только человека. К тому же спровоцированное. У людей тоже не принято оскорблять женщин. И я обязательно доложу об этом королю.

– Доложит, – подтвердил шут. – Он ябеда известный.

После долгих препирательств, в которых Лиасс не участвовал, сошлись на тридцати плетях в исполнении королевских гвардейцев. В старательность эльфов советник благоразумно не верил. Вызванный Милит не выглядел даже расстроенным.

– Всего тридцать? Надо было на пятьдесят наподдавать!

Маркус задумчиво спросил, нельзя ли ему заранее получить десяток или два плетей, потому что он все равно этого не спустит, и шут его активно поддержал. Пришлось Лене приказывать им заткнуться и даже не помышлять о том, чтоб прикоснуться в советнику хоть пальцем. Милита увели гвардейцы, но на их лицах Лена тоже не прочитала энтузиазма. Они неплохо прижились среди эльфов, а советника заслуженно не любили.

– Прости, Владыка, – сказал Карис. – Мне стыдно за людей. Я доложу королю сегодня же.

– Как ты смеешь! – заорал советник и замахнулся. Миляга Карис оскалился и выставил руку – советника отмело прямо в объятия Маркуса.

– Не забывай, что я – придворный маг! Я подотчетен только Гильдии и короне, так что я не стал бы обострять со мной отношения.

– Знаешь, Светлая, Карис особенно силен в насылании чирьев на самые неудобные места, – мечтательно улыбнулся шут. Чиновник выскочил из шатра, забыв об Ариане, приготовившейся его исцелять.

– Да что вы так всполошились? – всплеснула руками Лена. – Ну дурак, хам, это понятно и привычно.

– Нельзя оскорблять женщину! – отрезал Карис. – Я доложу и Гильдии. Никому не дозволено быть грубым со Светлой. Твое терпение, Делиена, говорит о твоем великодушии, но я этого терпеть больше не стану.

Карис был неузнаваем. Лена растерялась.

– А он дело говорит, – кивнул Маркус. – Оскорбить Светлую – это пострашнее, чем ударить королевского чиновника.

– Милит – эльф. И я буду соблюдать законы людей еще более строго, чем сами люди, – уронил Лиасс. – К тому же что для Милита тридцать плетей! Спина почешется пару дней.

– Я тоже буду соблюдать законы Сайбии, – сухо бросил Карис, – и действовать строго в соответствии с указаниями короля. Есть возражения?

– Это насчет настучать куда надо? – уточнил шут. – Да никаких. Стучи. Одобряю. Родаг его порвет на мелкие кусочки, половину съест, а половину в сортир спустит. Или собакам скормит… Ох… Прости меня, Владыка.

Он встал на одно колено и склонил голову. Лиасс опустил руку на его макушку.

– Встань, полукровка. Меня радует, что в вашем мире это всего лишь шутка.

– В нашем, – нахально поправил Маркус. – Привыкай, Владыка. Ариана, а если этот прибежит за исцелением, не исцеляй его, а? Скажи, что никак нельзя, что эльфийская магия для королевских чиновников вредна.

Они подождали Милита. Тот вернулся через полчаса.

– Прости, Владыка, но…

– Ты не помнишь, о чем я тебе говорил, Милит? Сдержанность! Если тебя оскорбят – стерпи, плюнут в лицо – молчи.

– Если бы он оскорбил меня, я бы и смолчал.

– Мы б и без тебя разобрались, – осуждающе сказал Маркус. – Эта скотина и правда может раздуть целое дело. Не успели, мол, появиться, эльфы, как начали избивать королевских чиновников.

– Люди понимают! А ты, эльф, – нет!

Всегда спокойный Лиасс был в гневе. Милит упрямо наклонил голову.

– Я приму твое наказание, Владыка, но если при мне кто-то оскорбит Светлую, я не стану этого терпеть, будь это эльф или человек, крестьянин или сановник.

Лиасс вполне по-человечески отвесил ему оплеуху, свалившую здоровяка Милита с ног. Лена ойкнула.

– Вы с ума посходили? Милит, я, по-твоему, не могу за себя постоять?

Милит сел на полу и потряс головой.

– Не можешь, – ответил за него шут. – Лена, в Сайбии действительно нельзя так обращаться с женщинами. Это наказуемо даже для королевского чиновника. Тем более что он имел глупость сделать это при мне.

– Почему? – поинтересовался снизу Милит. Шут скосил на него глаза.

– Потому что советник может обвинить в лжи любого свидетеля, и поверят советнику. Только если этот свидетель не шут. Общеизвестно, что шут не может лгать.

– А ты пристрастен, – буркнула Лена. – Из-за кого меня обругали?

– В любом случае. Суд не может не принять свидетельство шута.

– Владыка, ты еще будешь драться или я могу встать?

– Прости его, Владыка, – почти потребовал Карис, – он поступил честно. Я, придворный маг Карис Кимрин, прошу тебя избавить Милита от наказания по вашим законам… или по твоему желанию. В общем… даже требую, Владыка.

Шут улыбнулся Лене и прошептал:

– А ты думала, Карис такой простачок, каким кажется? И напрасно.

В итоге Лиасс смилостивился над внуком, но запретил Ариане подлечить его спину, Карис отбыл в Сайбу, а Лена загнала шута и Проводника в дом и продолжила разборки, которые все равно ни к чему не привели. Ей уже хотелось только одного: чтобы эти два дурачка с повышенным джентльменством не пошли бить советнику морду. Карис вернулся поздно вечером, одновременно расстроенный и разгневанный. Король передал Лене извинения за поведение своего посла, но просил оставить его проступок без последствий, потому что ситуация в королевстве не самая благоприятная. Лена, естественно, согласилась. а эти два бунтаря при молчаливом одобрении Кариса долго выражали свое возмущение, пока наконец Лена не потребовала от них клятвы не трогать советника. Обещали повиноваться – повинуйтесь, иначе грош цена всем вашим клятвам, единожды солгав и так далее. Крайне неохотно они пообещали.

Для советника Карис тоже привез послание короля, видно, не самое ласковое, потому что тот утром принес Лене официальные извинения и столь же официально был прощен, хотя и с дружеским советом в следующий раз тщательнее обдумывать свои слова. Конечно, послу было обидно: Лену эльфы чтили куда больше, чем его, да и эльфов он не любил, потому что они эльфы.