Неоднородность вакуума означает и его многослойность. Сибрус говорит о семи слоях. Не менее... На разных этажах пси-фактор может проявиться по-разному. Может ли там человек сотворить себе нечто, заменяющее потерянную реальность и наслаждаться миражами собственного воображения? И какие это миражи, если они реально осязаемы?

От провала в рубке веет запахом Илоны. Ароматом мемфисских лотосов. Лотосы тянут за собой тени прошлого и будущего. Я не сплю, но меня окружают сновидения, бывшие и возможные. Сновидения Илоны, не мои. Сквозь сны пробивается ее голос. Странны для нее эти слова...

- ...не надо плакать, я совсем не потерялась. Я рядом. Ты никогда не был в Небесной России?

Опять враждебная Сибрусу Роза Мира. Илона, как и я, не доверяла цеховым жрецам. Чистое сердце не примет религиозного суррогата. И вот, она сообщает, что нашла прибежище в Небесной России. Таков путь восхождения: из Небесной России в Небесный Иерусалим, затем Синклит Мира, а на вершине Элита Шаданакара. Такова запредельная демократия Розы Мира.

Я вспомнил. Мы спорили о ценностях Цехов. По незрелой молодости я защищал "свой". Илона легко развалила мою защиту, посмеявшись над спецификой понимания любви, внедряемой в Розе Мира. И особенно - посмертной.

Как она смеялась над фундаментальной цеховой фразой! Я вспомнил и ее.

"Та любовь между мужчиной и женщиной в Энрофе, которая достойна именоваться великой, продолжается и здесь, освобожденная от всего отягощавшего, возросшая и углубившаяся. Между некоторыми существует и телесная близость, но от задач продолжения рода она совершенно откреплена и вообще не имеет ничего схожего с телесной близостью в Энрофе".

Это о той самой Небесной России. И что, теперь она станет опровергать себя ту, прежнюю? И почему, как это Небесная Россия смыкается с Антаресом? Смежные миры? Не Галактика получается, а коммунальная квартира.

- ...Алекс, о чем? Нам-то какая разница? Какое нам дело до Агуары? До всех других? Существуем только мы с тобой, мы вдвоем. Поодиночке нас нет...

Я перебил ее:

- Помнишь, мы искали клад? Кто-то кому-то сказал, что где-то что-то зарыто? Мы не нашли. Но ведь он существует. Кто-то найдет...

Эх, заняться бы сейчас поиском клада! И лучше не одного, а нескольких. Думаю, их предусмотрено столько, что хватит на всех живущих. Илона поправила меня:

- Мало ли что и где зарыто! Не существует для нас, - значит вообще не существует. Недоступность, недостижимость - все равно что отсутствие. Разве для тебя есть бесконечность? И у нас ее нет.

Вот: "для тебя", "у нас". Она разделила. Кто ее научил так делать? У нее в небесах тоже свои ограничения. И там никакой демократии... Мне стало скучно. Но я сказал, чтобы лучше понять себя:

- Кругом нас рассыпаны куски бесконечности. Маленькие, побольше... Бесконечность разбилась и разлетелась во всем мирам. Взяться всем вместе и собрать. И соединить в целое.

Сказал и засомневался. Разве мы с Илоной могли вот так думать и говорить? Да ни за что!

- Кто ты? - спросил я.

Раздался звонкий смех и последовал ответ. Как колокольчики прозвенели.

- Звента-Свентана... Я Звента-Свентана...

Безобразие, расстроился я. И тут обман. Не Илона, и не из Небесной России. Эта Звента... Я знаю, кто она. Это так называемая монада, символ Розы Мира. И обитать обязана на верхах Шаданакара. Воплощение женственности. В Цехе Гора ее зовут Изидой.

Было у Илоны любимое четверостишие, взятое у поэта Николая Гумилева.

У Лилит - недоступных созвездий венец,

В ее странах алмазные солнца цветут,

А у Евы - и дети, и стадо овец,

В огороде картофель, и в доме уют.

Почему она мне его читала не раз? Я не думал на Земле об этом. Хотела сказать, что в ней живут и день, и ночь? Кухонное полотенце в руках и звезды в глазах?

Тот поэт, по-моему, зря разделил Лилит и Еву. Мифы - всего лишь символ, что им верить? Впрочем, поэт имеет право. Я ведь тоже наполовину из мифов. Да вся Земля вертится в свете легенд.

Лилит... Луна, ночь... Лейла...

Лейлы нет без Меджнуна. Без Меджнуна Лейла - Ева. И я не стану Меджнуном для Звенты. В свете ночи легко быть прекрасной. Но ведь за ночью рассвет...

Галактическая Афродита, прославленная Розой Мира, предстала Звентой-Свентаной в роли Изиды. В Цехах такая путаница! Посвященный в Цехе Гора, - одновременно и мужчина и женщина. Как они этого добиваются? Может, Джино? Обезьянка-то у него, - дамочка. Нет, нет... Просто у него с психикой проблемы.

Надо бы уточнить у Кертиса. У них иерофант Цеха, - как бы копия Изиды. То есть спереди он самец, сзади - самка. Как там в одном из их первоисточников:

"Если Изида, по мифу, зачала Гора от "золотого фаллоса", то посвящаемый (то есть мужчина) должен был стать по отношению к учителю (иерофанту) пассивным, смиренным, кротким. Чтобы через его фаллос зачать в себе божественную энергию, которая преобразовывала адепта в бога. Только через "золотой фаллос" учителя к ученику перетекает божественная энергия. Это - тайна интима".

Вот так у них делается. Ну уж нет! И не зови меня, промежцеховая Свентана. Но она не отставала:

- Ты не понимаешь, капитан Алекс... Мужское и женское - внутреннее и внешнее. Связь сокрыта, но - есть. Вспомни: истинная реальность, - пустота. Она вмещает в себя всё. Всё - и ничего! Будь внутри и вне себя. Чтобы найтись, надо потеряться. Как Илона, твоё внешнее. Найди ее, капитан... Иди ко мне, и ты увидишь свою Илону.

Это уже не веяние пустоты. Это мир Антареса зовет меня к себе. Пространство чистой геометрии? Как бы не так! Они целенаправленно, по наводке, закрутили-завертели математическую ловушку для "Ареты".

Колодец пустоты, конечно, полон драгоценностей.

Но оно нам надо?

Самое время зеркала индивидуальные чистить.

Тогда и со Звентой разберемся, пусть она будет самой Лилит. Слушает она меня, что ли?

- Ты еще встретишь меня, настоящую и единственную...

Она сказала как истинная Илона. Меня поворачивают туда, куда я никогда не стремился.

Если верить приборам, температура в рубке только что опустилась ниже абсолютного нуля. Допустим, так и есть. Мы ведь на пороге перемен.

И опять я один. Вечный дежурный по кубрику. Обезличенный Шар обратился ко мне по-родственному:

- Ты очень устал, Сибирцев? Терпи. Впереди много работы. На меня замкнулся неизвестный информационный поток. Столько пришлось узнать... Ты слышал, что природные законы стоят не на себе самих? В их основе - процессы Соответствия. А их нет в сводах земного знания.

- Это как? - удивился я.

- Это так: каков ты - таков и твой мир. В общем и конкретно. Хочешь от ближнего чего-то, - вначале дай ему то же. Хочешь добра - дай добро. Церковь отлучила Толстого, или же Лев отлучил ее от себя? Кто из них ближе к истине? Ты пробовал разобраться?

Я действительно устал. И разозлился.

- Что ты несешь? Какая разница, кто кого отлучил?

- Чрезвычайная разница. В "Книге мертвых" Цеха Гора фараон Тутмос Четвертый записал: "Форма Сфинкса есть символ Хепера".

- Не понимаю.

- Хепер - символ бессмертия. Сфинкс - из краснокожих. И череп удлинен назад. Раса атлантов.

Я начал соображать.

- Уничтоженный народ... Куда-то они после делись, да... Антарес обещает бессмертие? И потому в него рвутся те, кто за Агуарой? На чьей стороне ты, "Арета"? Я не хочу в гости к Сфинксу...

Я пробовал разобраться. Где Лев, там нет сфинксов.

---- *** ----

"Аримойя - последний из великих затомисов, находящийся в состоянии творения. Будущий затомис общечеловеческой метакультуры, связанный с возникновением и господством грядущей интеррелигии Роза Мира. Материальность Аримойи, как и других затомисов, создается одной из ангельских иерархий - Господствами; великий человекодух, бывший в последнем воплощении на Земле Зороастром, руководит созданием того, что я решусь условно обозначить выражением "великий чертеж".

Библия Розы Мира.

Нигде ничего из ряда вон не произошло. Как будто бы нет...

А путевой Шар объявил тревогу. Население Ареты разбужено сиреной. Да, Арета, - это имя стало именем собственным.

На миниАрете ситуация аналогичная. По-видимому, у нее есть все: и Путевой Шар, и Перископ, и холодильники с ненужной едой... Маленькие, миниатюрные, но какое значение имеет масштаб?

Люди устало и нервно рассаживаются по своим креслам. Вид их не привлекает. Я наблюдаю за обезьянками.

Люди пользуются одновременно тремя теориями собственного происхождения. Одна говорит о божественном творении. Другая - о восхождении из обезьяньей дикости. Третья - смешивает в разных пропорциях то и другое.

Роза Мира в этом отношении печально материалистична. Патриарх Цеха сказал и адепты повторяют:

"Что касается так называемой зари человечества, то есть эры выделения человеческого вида из царства животных, то это была необычайно унылая и угрюмая заря. Человечество пещерного века можно и должно жалеть, но не надо его идеализировать; оно было жестоко, низменно и грубо утилитарно. Оно не знало абсолютно ничего духовного, кроме магии, а магия утилитарна и корыстна по самому своему существу".

Такая вот пещернокрылая интеррелигия. Достала она меня! Из чего вышли, туда и возвращаемся. И все из-за них, апологетов и апологеток. Лилит с Евой тоже были обезьянками?

Приходит век нашего возвращения в пещеры. Обезьяны сменят людей в городах и весях. Зародыш будущего затомиса перед глазами. Всё так и будет: мы отразимся в зеркалах Пустоты, и наши отражения займут наши места. Угрюмая заря уже на горизонте, - алый Антарес светит беспрепятственно.

Пытаюсь установить диалог с Белым Йогом, - не получается. Над рубкой проплывают подсвеченные алым облака. Фантомы-предвестники очередной революции. Неуютно, холодно, пещерно. Призрак алой Аримойи наблюдает за нами через призмы Перископа.

Джино улыбнулся мне. Как-то недостоверно, вымученно.

- Говори, капитан! - пробурчал Агуара. Выглядит он обеспокоенно.

- Ну что ж, - согласился я, - Что и как смогу. Нас ожидает царство обезьян. Как впереди. Так и позади.

Хотел я сказать: "Как спереди, так и сзади". Но не решился.

Кертис кивнул. Делает вид, что понимает. Андрий выразил свое мнение вслух, но тоже не очень уверенно:

- Перископ нельзя отключать. Он единственная нить в макромир. Скользнем в бездну, - потеряем надежду.

- Правильно.., - я формировал мысли и тут же их выкладывал, - Нет ни Перископа, ни Шара. Ни объединенного биомозга. Арета превратилась в единый мыслящий организм. Она способна к самостоятельным действиям. Если Арете понравится Антарес, мы будем там.

- А если Арете нравится капитан? - испуганно спросил Джино.

- Не знаю, - признался я, - Что спереди, что и сзади... У меня разброд и шатания.

Андрий словно очнулся:

- Но необходимо что-то делать! Алекс, ты способен вызвать Сибруса. Уверен, он предусмотрел и такое.

Как интересно он это произнес! Мягко, но как отчаянный приказ. Человек без начальственного опыта или иных оснований так не может. И Агуара насторожился.

Но я и сам желал этой беседы.

Сибрус виртуальный лучше, чем никакой. Но теперь Арета контролирует всё. В подтверждение этой мысли Арета наградила Сибруса роскошной седой бородой. Волшебник из детской доброй сказки, - такой не может не помочь.

- Вы так влюблены в самих себя... Готовы сожрать друг друга?

Начало многообещающее. Добрый маг Сибрус прямо излучает любовь и милосердие.

- Послушайте дедушку. Взвесьте свои мозги, загляните в них, погуляйте по извилинам. Попробуйте отыскать там себя. Да хоть что-нибудь найдите!

Дедушка рассыпался ехидненьким смешком. Затем снял бороду и помолодел.

- Когда-то я был юн и глуп. Прямо как вы. В один из бестолковых дней произошел со мной такой случай. Шел я по сибирскому селению и размышлял. Мечтал о величии и силе. Теперь не мечтаю... Так вот, иду я, а навстречу человек. Впервые его вижу. Весь в зеленом, словно тролль. У нас там такие не ходят. День был зимний, снег лежал чистый до ослепления, потому цвет его одежды так меня удивил. И спрашивает он:

- Мир тебе, отрок. О чем страдаешь?

Выложил я ему свои мечты. Зеленый тролль рассмеялся. Потом вытянул правую руку, прикоснулся к моей груди. Я чуть не вскрикнул - она была горячей, как уголек из костра. Подержал он так ладонь минуту-другую, отнял и показал. А на ладони, - зеркальце небольшое. Протер он его зеленым рукавом и поставил перед моими глазами. И сказал:

- Мечты твои исполнены. Посмотри, каким ты стал.

Заглянул я в зеркальце и ужаснулся: оттуда на меня смотрел зверь. Человекозверь. Глаза, переполненные злобой и ненавистью. От морды сочатся жирная сытость и самовлюбленность. В тот же момент я стал противен самому себе и мечты мои растаяли. Такие вот бывают зеркала. Вам интересно?

Странной показалась мне притча, обдумывания требовала. И остальные молчали. А Сибрус продолжал:

- С того дня много ветров пронеслось надо мной. Но: Роза Ветров крутила меня, а не Роза Мира. Я обрел многое, но еще больше потерял. Корни мои повисли в пустоте. Ты узнаешь меня, Алекс. Узнаешь и поймешь.

Сердце мое дрогнуло. Говорил настоящий Сибрус, и говорил правду. И правда его напрямую относилась ко мне. Не одна ли на двоих у нас Роза Ветров? Даже Агуара притих под магией правды.

- ...В каждом из вас живет маленькое зеркальце. А где-то вовне, - рядом или далеко, - большое Зеркало. В нем - всё. Но заглянуть в него можно только через свое, маленькое, забытое, запыленное, загрязненное. Сколько можно всматриваться в темные чужие отражения?

Кертис прерывисто вздохнул и не сдержал слов:

- Зеркало миров! О нем говорили мудрецы. Очень давно, до эры искусственного интеллекта...

Агуара понял ситуацию так: Арета с капитаном Алексом. А не со штурманом Агуара-Тунпой. А если так, цель его становится чистым миражом. Он не мог не вмешаться:

- Зеркала, кругом зеркала... Притчи, сказки... Да зеркальность присуща всей материи. Что тут нового да полезного? Отражения... Да чтобы получить маленькое отраженьице, необходимо иметь то, что способно отразиться. Иметь надо что-то. За реальность надо держаться, а не... А реальность, то есть спасение, перед нами. Или вы не видите очевидного?

Он махнул рукой на экран. Светились алые глаза скорпиона, Арета считала и выводила параметры планет Антареса. Несомненно, это была реальность, и единственная. Агуара сжал пальцы в кулак и твердо сказал, смотря сквозь меня:

- Хватит околонаучных споров и дискуссий. Надо всплывать!

Джино покачал головой из стороны в сторону:

- Все так переплелось... Так переплелось, что... Отражение отражения... Искаженные отражения... Алекс, может Агуара прав? Сделаем остановку, отдохнем, осмотримся...

Только сейчас я увидел, что Джино сидит почти голый. Пара тряпок на бедрах, да кусок дырявой накидки на плечах.

- Где твоя одежда, Джино? - спросил я.

- Нету, - вздохнул он, - Весь мой гардероб кто-то... Куда-то... Ничего не осталось.

Я едва удержался от улыбки. Вот она, женская ипостась. Сработала Лилит, вывела в реальность женские мечты Джино. Отразила, другим словом. Но, как часто бывает, потеряв одно, Джино обрел другое.

- Я верю Сибрусу. Отраженное, отражаемое, какая разница? Вселенные рождаются из Пустоты. Может, и не нужна остановка... Атман есть Брахман... Ведь так, Алекс? И мое маленькое зеркальце - часть большого...

Я прикрыл глаза. Не иначе, этот мальчик, который наполовину девочка, - гений! Сибрус улыбнулся как кот рядом с миской сметаны. И поскольку эту миску поставил ему Джино, он обратился к нему:

- Ты умница, Джино!

Так и сказал: "умница". Не "умник".

- Ты умница! Спокойные, чистые зеркала не искажают и при многократности отражений. Правильное сочетание прозрачных зеркал усиливает истинность восприятия. И действия. Но в мешке Майи много сюрпризов. Порождения ума человеческого...

- Да, - горячо воскликнул Джино, - Да, мое зеркальце должно соответствовать большому. Быть тождественным.

- Ты внук Гегеля, Джино, - ласково улыбнулся Сибрус, - Смой с себя грязь, и тебя охватит блаженство.

Ну причем тут блаженство? Эта парочка беседует так, словно впереди вечность, незамутненная и желанная. И я спросил:

- Что есть Зеркало Миров? Великая Пустота? Или то, к чему она прилегает?

- Жил человек. По имени Кукай. Японец, буддист, мудрец. Он считал: если наш мир иллюзия, то пустота, - Шухья, - реальна. Но достичь ее возможно лишь через медитацию. Отрешение от иллюзий... Тогда увидишь: нет разницы между иллюзорным нашим миром и пустотой. Мы ее частички, она - нирвана, а мы - Будды. Если сумеем это понять.

Итак, Пустота вне меня равна нирване, пустоте внутри меня. Арета, таким образом, плывет во мне. И я - в ней, то есть внутри себя. Замечательно.

И небо над рубкой такое солнечное, золотое... И нет на экране Антареса, и Лилит не притворяется Илоной. И не зовет меня в постель с красными простынями. Главное: взаимодействие зеркал, - оно уже действие, изменение, развитие, творение.

Хватит им болтать, Сибрусу и Джино. Мы не экипаж, мы пассажиры. Экипаж, - обезьянки, наши подобия, наши отражения. Не было еще "Ареты", не родился Сибрус, - а миниАрета с обезьянками уже существовала в Пустоте, ожидая нас.

Кто мне поможет?

Кертис, Джино, Андрий...

Арету тряхнуло, будто она коснулась днищем рифа. Золотое небо потемнело, склонившись к вечеру. По всем сторонам, - я бы сказал "горизонтам", но где они есть? - растеклась алая заря. А прямо над нами вырос многоглавый храм, с высокой башней в центре.

Мне ли, воспитаннику Розы Мира, не узнать? Вот они, затомисы, с Аримойей в центре. Каким я представлял ее символ, таким он нам и явился. Место вокруг храма предназначалось и для нас. Но не для обезьянок, тем наследовать Землю. Надо всплывать, высаживаться и искать свои пещеры.

Где это всё стоит или будет стоять? На центральной планете Красной Звезды?

Кертису видение не пришлось по душе. И он обратился к Андрию:

- Это правда, что Роза Мира практически поработила всю евразийскую территорию? Я слышал, у вас есть и тюрьма для инакомыслящих. Замок Забвения... Так она называется?

Это был вызов, удар. Андрий почему-то молчал. И Кертис сделал второй выпад:

- А еще, я слышал от знающих, из Москвы прорыли туннель в Антимоскву, которая где-то в Друккарге. Близ земного ядра, не так ли? А иначе где бы вы черпали энергию для противостояния Гору-Сфинксу!

Я подумал: какой-нибудь туннель есть. Роза Мира любит подземелья. Не так глубоко, но... А вот Замок Забвения? На тюрьмы - федеральный запрет.

Андрий отвечал спокойно, с достоинством:

- Наш Цех по происхождению славянский. Евразия - славянская территория. Хранящая кости предков, политая их кровью. Сие обстоятельство исторически объективно. Патриарх Даниил - славянский великомученик и святой. Церковь его времен и теперь действует в интересах Цеха.

- Не знал! - удивился Кертис; я тоже, - Церковь внутри Цеха! Принцип матрешки... А кости и кровь... Обычная имперская установка. Это понятно.

Не надо бы Андрию ввязываться в свару с Кертисом. Кертис интеллигентно изощрен и опытен. И я, желая увести диалог в сторону, задал глупый вопрос:

- Андрий! Почему ты не носишь цехового биочипа?

Цеховой биочип обязательно имплантируется в головы адептов. Но ведь я один знал, что Андрий без него! Мой маленький вопрос подействовал как неожиданный удар из темноты.

- Эх, капитан... И ты с Цехом Джеда! Но, видимо, пришло время.

Я расстроился так, что покраснел. Вот и выходит, что мы наследники Вавилона. Говорим будто на одном языке, но не понимаем друг друга. Не видать нам безопасного и нужного района Галактики. И не готовы земляне к встрече с другими мирами. Экспансию в Космос надо свернуть и забыть. Вавилон... Агуара думает, на Антаресе ключи к вечности. Но вечности среди звезд нет. Разве что в Зазеркалье.

Внедренный в затылок биочип - психокопия личности, закодированная и зашифрованная. У меня его нет, но я знаю: главное в чипе, - информация о ранге и степени полезности. Все "ордена и медали" - там. О наличии-отсутствии чипов в команде сообщила мне Арета сразу после старта. Лучше бы не надо, но капитану это знать положено. В соответствии с чиповыми записями планетарный мозг-учетчик наделяет человека набором благ. Без чипа не пройти в элитные цеховые распределители. И так далее. Очень важная штука.

Андрий, заглянув в глаза каждому, сделал приглашающий жест в сторону экрана. Того, что мы увидели, не ожидал никто. А увидели мы церемонию посвящения Андрия в элиту Розы Мира и вручение ему сертификата. Вот чем он обладает! Зачем ему чип?! Достоверность записи подтвердила Арета. Наступил общий шок. Ранг Андрия настолько высок, что мы могли себя считать муравьями перед слоном. Пси-программа, заложенная в сертификат, могла превратить любого из экипажа в раба Андрия.

Запорожский казак! Да уж...

А я размышлял еще, как обрести власть капитана...

Где ж ты, зеленая тень? Где "Шестой"?

- Алекс Сибирцев остается капитаном, - объявил Андрий, - Я - рядовой член экипажа. Мы будем стоять на якоре, пока не проясним ситуацию. После чего капитан примет решение.

Всё, споры окончены.

Мне вернули власть, которой не было, а я не рад.

"На якоре..."

Сертификат Посвященного... Страшная вещь. Для нас, людей. А для Ареты? Возможно, она мой защитник? А не невидимый "Шестой"?

--- * ---- * ---

Я опять остался один. Если не считать обезьянок. Небо не ушло, но обрело зеленоватый окрас.

О небесных городах писал еще Сведенборг. Небесные двойники... Что есть миры Антареса? Тут с десяток планет. Система, и могучая.

Как сказал любимый мной Борхес: "Мы легко принимаем действительность, может быть, потому, что интуитивно чувствуем: ничто реально не существует".

И еще, он же:

"Нам (неразличимому Разуму, действующему в нас) пригрезился мир. Мы увидели его плотным, таинственным, зримым, протяженным в пространстве и устойчивым во времени, но стоило допустить в его здание узкие и вечные щели безрассудства, как стало понятно, что он лжив".

Где мое безрассудство!?

История, о которой мы спорим, не имеет смысла. Мы его туда насильно вталкиваем. В историю, которую сами же и сочинили.

Русский шариат Розы Мира...

В истории есть сведения, что Гор (Тот) был андрогином. То есть женщиной внутри. И есть намеки, что андрогин Гор, - один из первопредков славян.

К позиции андрогина ближе всех Джино, безработный уборщик космического мусора.

Корни обоих Цехов восходят к Вавилону. Но ведь у шумеров мужское и женское разделялись очень четко. Существовали даже мужской и женский языки. Евнухи, само собой, говорили по-женски.

Я мысленно воззвал к Арете. Арета не отозвалась. Андрий и ее заставил задуматься...

Всё, сдаю дежурство. Пусть поработает Кертис, он самый умный.

---- *** ----

Родословная Кертиса тянется к жрецам "Города Солнца". Города под названием Он, или Каменная Колонна. Или просто Город. Позже - Гелиополь...

В нижнем мире существует антипод Гелиополя, вавилонский Гадес. Город этот в центре Дуата, места вечных мук и страданий. Оказавшийся там мечтает лишь о смерти. Но в вечности, - ни рождений, ни смертей.

И вот ему, Кертису, довелось приблизиться ко входу в Дуат. Пожалуй, в том правда, что Антарес и есть тот самый Дуат. Печальна участь экипажа.

Так думает Кертис. Так он думает, не понимая, куда приклониться.

Куда и к кому...

Арета стала разумным существом? Астроном Андрий оказался Посвященным, но и он ничего не сможет. Нет у них сил противиться зову Преисподней.

Кертис передвинул кресло ближе к миниАрете. Паруса маленькой шхуны обвисли серыми тряпицами, обезьянки лениво расположились на обычных своих местах и посматривают на него. С превосходством посматривают, как великаны на пигмея.

Джина за последние часы совсем лишилась обезьяньих отличий. Теперь это настоящая женщина-человек, разве что игрушечно-миниатюрная. И красавица, куда до нее щелкунчику Джино. Одежды на ней почти нет, и глаз Кертиса сам собой тянется к ее формам. Формочкам... Но как она смотрит на него: как философ на травинку. Джино тянется к Алексу. Но Джина не приближается к Белому Йогу, и очаровывает Казачка. Наверное, у того минисертификат в кармане.

Ведь Казачок этот смехоподобен! Голая лысина, вислые усы, дряблый животик явно подрос... Они питаются, что ли?

Пан - чертик из комиксов. Старается держаться поближе к Белому Йогу. Одежды на нем не больше, чем на Джине. Одичал. Потому на вид угрожающе страшен.

Седой, - самый слабый из них. Прячется в укромных уголочках, постоянно что-то вертит в кукольных ручках. Постарел, сгорбился. Ноша наша тяжеловата... Погладить бы его, приголубить.

Белый Йог в сочувствии не нуждается. Белый китель в последние времена украсился позументами и какими-то орденами. Строг, - только что сделал внушение Пану. И тот поплелся искать, чем бы получше прикрыть свои мужские достоинства. Алексу бы так.

Настоящий театр сатиры. Без юмора. Смех со слезами. А у нас разве не так? Алекс боится опоздать. Никуда мы не опоздаем. Поздно. Ключ от замочка не в наших руках. А в обезьяньих лапках.

Да, - Алекс имеет контакт с Белым Йогом. У меня тоже связь. Внутренняя, неизвестно с кем. Вот и сейчас.

- Ты когда-нибудь слышал запах черных роз?

- А он отличается от аромата красных или белых?

- Еще как. Ведь черные розы не имеют шипов. Запах таков, что голову легко потерять. Раз попробовал, - и не в силах расстаться.

- Может быть... Я в цветах не очень. Всю жизнь в науке...

- Дело не в профессии. Ты понял слишком буквально. За символами - тайна. Имя, цвет, форма, - все это символы. Ты погружен в океан символов. Черная роза... Как звучит? Прислушайся к ассоциациям.

Прислушался.

- Действительно. Видится что-то... Тяжелое, грозное. И манящее. Как... Как...

- Как чужое звездное небо? А теперь произнеси имя Аватары. Вслух. И послушай себя.

Произнес.

- Теперь понимаешь?

Еще бы!

- Они совместились! Черная роза и имя Аватары! Два символа стали одним.

- Две тайны слились в одну! И это не плод воображения. Вот почему Посвященные говорят: Аватара бел лишь снаружи. Изнутри он темен, как мрак. А теперь - Роза Мира... Что в этих знаках и звуках? Не в них ли скрыт ключ к метаморфозам земным? Трансформации не беспричинны, ты знаешь. Но причины таятся не вовне. Что же нужно для смены варианта бытия человеческого? И насколько легко обратить Арету к Антаресу...

Разговор на пределе понимания. Ни Арета... Ни Посвященный Андрий... Ни, тем более, Агуара... Никто из них в отдельности не способен. Великая сила прячется в Алексе. Он сам не знает. Он может, без сомнения. Но может и опоздать, если будет продолжать думать.

Инженер Путевого Шара... Должность чисто символическая. Не лучше, чем у Джино.

Небо-то какое! Гиперграфическое пространство на съемках пиратского ужастика. Детки Земли их обожают. Вот, Арета сообщает: вероятность попадания в капкан приблизилась к единице. Я так и знал.

Я и Седой... Кто из нас копия?

Еще вчера, - вчера? - я мыслил по Вергилию. В "Энеиде" он сказал: Altum siletium. Глубокое безмолвие... Я обвиняю Вергилия и таких как он. Проводники - они. Это они одним словом обозначили сразу две вещи: душу и зеркало. Психе...

С тех пор так: мы думаем, что путешествуем по миру, а на деле странствуем в пределах души. А мир оказывается всего лишь отражением чего-то непостижимого и невероятного. И у меня две родины - материя и дух. Разграниченные тем самым Зеркалом. Сибрус велик. Но он вовне или во мне?

А страшный вакуум - всего лишь средство. Инструмент для Зеркала. И - для зеркал.

На зеленом небе - две звезды. Не мерцают уже, а светят, ровно и багрово. Мы сближаемся. Арета и всегалактический ад. Сильным мира земного очень сюда хочется. Мы тут, - лишь проводники. Вергилии, все пятеро.

Церковь Патриарха Розы Мира подчинила ад дьяволу. У них мир двухосновен. С одной стороны Творец, с другой сатана. Отсюда следствие об ограниченности Творца. Так кто же сотворил сатану?! Не бывает двух хозяев в одном доме! Когда так случается, дом немедленно разрушается. Чем они думают? А в моем Цехе разве не тем же местом?

Нет, ключи как от рая, так и от ада - в одних руках. Всё в одних руках.

Разделение на Цеха - искусственно, условно.

И Андрию это известно. Андрий - великий хитрец. И может оказаться пострашнее Агуары.

О, вот и началось!

Вспышка темноты, и передо мной каюта Андрия. Как он ее интересно обустроил! Людям одеть нечего, а у него все стены задрапированы цветными тканями. Уютно получилось. И свет сверху... Мягкий, шелковистый, желто-оранжевый. Всё располагает к неге, к блаженству. А что, имеет право, с сертификатом ходит.

Вот и хозяин люкс-каюты. Возлежит на кровати, украшенной цветочными гирляндами, словно султан Багдада. Запаха не слышу, нет запаха. Нос мой в рубке остался. Стоп, а цветы откуда? Из Пустоты, это понятно. Но как у него получается?

Вместо ответа сверху сконденсировалось розовое облачко и обрело формы женского тела. По поведению Андрия я понял, - он ждал ее появления. Женщина с небес приземлилась, - или прикроватилась? - и я решил, что далее мое присутствие в каюте не является необходимым. Так как далее все пошло по известному алгоритму, моему возрасту не совсем подходящему. Любовь у них или прозаический секс, меня не интересует.

Осознав себя в рубке, я поразился: как умеют устраиваться Посвященные! Для моего Цеха такое - норма. Но Роза Мира... Нет, не отстает Роза Мира. Вспомнил, как записано в ее первоисточнике:

"Следующая религиозная эпоха потому и будет новой, что провозгласит и будет стремиться осуществить охват любовью всего человечества, всех царств Природы и всех восходящих иерархий. В далеком будущем откроются еще большие духовные возможности. Станет доступной и необходимой даже любовь к демонам. Уже и в прошлом некоторые из святых возвышались до такой любви".

Вот и пришло далекое будущее. Любовь, приравненная к животному сексу, обрела всеобщность и вездесущность. И Андрий приобщился к святости.

Ай да патриарх! Видно, сильно беспокоила его межполовая проблема.

Мир Антареса явно демонический. Так что и Андрий не союзник Алексу. Положение складывается щекотливое. На борту шхуны хозяйничает нечистая сила, предаваясь утехам как у себя дома.

И если я с Алексом, то нас мало.

Просветленные любовью набираются сил, и вот-вот приступят к приобщению остальных. Я содрогнулся, представив, что предстоит. И как раз в этот момент мимо меня пронеслось облачко, еще сохраняющее очертания женского тела. Пресыщенный взгляд равнодушно скользнул по мне, и демоница исчезла через экран Перископа в месте, где светит пятнышко самой большой планеты системы Антареса. Ситуация прояснилась для меня окончательно.

Что было делать? И, подчинившись внутреннему импульсу, я приказал Арете возвращаться в Пустоту. Лучше в Ничто, чем в Антарес.

Но ничего не произошло. Мало того, красные звезды заметно усилили свой блеск. И Андрий прибыл в рубку, поднявшись из провала перед запасным выходом на палубу.

- Решил убрать Перископ? - улыбнулся он, - И ничего?

- Но ведь шхуна совершенно нами не управляема! - растерянно сказал я, не понимая, как себя вести и что говорить или делать.

- А управляемости и не было, - Андрий, не переставая улыбаться, приблизился к Шару. На плечах его висела накидка, похожая на тогу римского сенатора.

Тут я заметил, краем зрения, но вполне отчетливо: следом за Андрием в рубку проникла зеленоватая человеческая тень. И, замерев у выхода, сквозь закрытую дверь прошла на палубу. Экран тут же померк, дышать стало полегче. Что это было? Или кто? Демонический любовник перестал улыбаться и заговорил с предельной твердостью:

- Души наши волнуются, взбаламученные всплесками недоброты, исторгаемых сердцами. И волны деформации искажают мир. Тебе недостает любви и ласки, дорогой мой Кертис.

Сейчас он вызовет демоницу и предложит мне уединиться с ней в его будуарной каюте, подумал я. Деформация Шаданакара в сравнении с этим вариантом, - мелочь недостойная. Но Андрий, видимо, был озабочен другим. Взглянув на девственный экран, он подошел к миниАрете. И строго сказал:

- О вы, отраженные преформы, деформированные прообразы! Доколе будете вы пребывать в возражении? Казачок, или ты наведешь порядок, или...

Обезьянки замерли в растерянности. Озадачен был и Казачок. Андрий махнул рукой и повернулся ко мне:

- Тебе будет интересно, брат мой! У меня с Зеркалом особые отношения. Только что я прошел еще один сеанс очищения. Еще немного, и я освобожусь от иллюзий, страданий, кармы... Ты видел, как дрогнули небеса!?

Ну и что? Искривление геометрии не следствие гравитационных возмущений. Колеблется вакуум, - и меняется каркас внешних миров. Но вакуум не самопроизволен, он сам лишь отражение в Зеркале миров. И не найти нигде универсальной системы отсчета, не отыскать единых теорий и всеобщих уравнений.

Ибо Дух неподвластен геометрии. Так же, как и малые его отражения.

---- *** ----

Пока я отдыхал, Кертис узнал много чего. Но это "много чего" ничего нам не дает. "Нам" - это мне и Кертису. И еще - Арете. В последней уверен не на сто. Обособившийся биомозг, сделавший шхуну своим телом - феномен неслышанный, невиданный и единственный.

Андрий и Агуара - против нас, но они не вместе. Джино пока не в счет. Пока. Всё пока... В установившемся "якорном" спокойствии угроза ненужных перемен.

Люди отказались от сна и бродят по большой Арете как обезьянки по малой.

Любая моя активность не имеет смысла. Арета сообщила, что она ничего не может. Вяло сообщила, без энтузиазма. Я впервые подумал, что Арета не имеет пола, она скорее среднего рода. Переменить ей имя?

Джино с Кертисом устроились рядом с моделью Ареты. Я прислушался. Что-то о пропорциональности миров видимых и скрытых. Дюрер, Леонардо, кто-то из китайцев... Они только что измерили Казачка. Оказывается, его тело, как и человеческое, вписывается и в круг, и в квадрат. Удовлетворившись этим, они перешли к соотношению между временем и вечностью. Тут к ним присоединился Андрий, взяв с собой Брюсова и Соловьева.

Очень образованный экипаж. Элита Земли. Хотят жить вечно. Или, по крайней мере, подай им минимум тысячу лет. Если б на Антаресе не было смерти или чего-то приравненного ей, у них там не было бы зависти. А ее у них хватает. Но, думаю, они завидуют не всем землянам. И не всех ненавидят.

Соловьев хотел воссоединить в жизни настоящей прошлое и будущее и таким образом освободиться из плена времени. У него не было ключей к вечности.

И я отвернулся от них. Где и что Агуара?

Вот он, прилег на полу у Путевого Шара и упорным взглядом сверлит пустое небо. Я подошел и сказал как можно дружелюбнее:

- Устал я... Посидишь за меня?

Решение у меня созрело. "Иду на вы!", как говорили когда-то. Пора всколыхнуть застоявшееся болото.

-----

**

*----

Войдя в свою каюту, я надежно запер дверь и осмотрелся. У меня всё как в момент старта. В левом от входа углу, - резервный ручной пульт управления Путевым Шаром и Перископом, а также их основой, биомозгом шхуны. Теперь он бесполезен, - Арета может его блокировать по своему желанию. Правее на стене - иллюминатор. Персональный экран обзора. Окошко в четырехмерность. Еще правее, у смежной стены, напротив входа, - кокон для отдыха. Я его называю "койка". На правой стене, - пульт формирования заказов на еду и питье. Тоже бесполезная вещь. Рядом - вход в ванную. Она у меня просторней основной комнаты. Здесь дежурит капитанский личный робот-универсал "Юнга". Шесть рук-манипуляторов, настоящий паук. Или скорпион. Я подозвал его, преодолевая дрожь в руках и ногах. Пока "Юнга" докладывал, я набрал на пульте нужный код. Открылось окошко, я протянул руку и взял холодный стакан, наполненный пенистой розовой жидкостью. Необходимая мне сейчас порция наркотика.

Делая неспешные глотки, я мысленно пересмотрел все пункты задуманного плана. Отведенное мне время заканчивалось, следовало торопиться. Антарес увеличивал силу притяжения.

За пять минут "Юнга" приготовит все необходимое. Арета не будет мешать, ей тоже интересно, что получится. Она уже отключила все коммуникации, ведущие к моей каюте.

Я прилег на койку и постарался расслабиться. Наркотик делал свое дело. Сознание освобождалось от последних более-менее четких образов.

Вот пришел и склонился над койкой Аристотель, еще молодой, с красивой курчавой бородой, пронизанной несколькими серебряными нитями. Я извинился и отослал его к Кертису. Аристотель послушно ретировался. За ним пришли сразу двое: Платон и Лукреций. Прекрасное сочетание чистых первоидей и сладострастия! Им место рядом с Андрием и Джино. Идите, идите!

Я ждал другого, и он явился, похожий на курсанта Космоколледжа Алекса Сибирцева. Только костюм выдавал в госте знатного лорда: парча и шелк, воротничок, кружева, воланчики...

- Бэкон, друг мой, вот и ты! - обрадовался я, - Что ты думаешь о том, что творится здесь?

Хрустко колыхнулись белоснежные волны жабо, дрогнул на них ухоженный подбородок. На глазах, - влажная пелена печали. Но голос оптимистичен:

- Ты забыл, Алекс? Разве Илона не говорила тебе? Все изменения во Вселенной укладываются в три состояния. Первое, - свободное движение. Во втором природа выведена из равновесия; она - чудовище, поглощающее гармонию и выделяющее энтропию. Третье же состояние, - развитие в соответствии с волей разума. Человеческого тоже...

Фрэнсис успокоил меня. Я прав. Да. В соответствии с моей волей!

Я вошел в ванную. "Юнга" доложил: все готово. В бассейне - вязкая масса биораствора. Средства реанимации - на стене рядом.

В шаге от края бассейна, - подставка для мозга. Полупрозрачный оранжевый купол над емкостью с питательным составом. От полусферы к потолку тянется цветной канат связи с Аретой. Около - подвижной столик с медицинским инструментом.

Осталось проверить силовой кокон для удержания тела.

Теперь успех дела определялся степенью хирургического мастерства "Юнги". Воображение мое, как ни странно, еще работало. Я вдруг предельно четко, во всех крохотнейших подробностях, увидел, как со дна бассейна всплывает и поднимается, разводя тяжелые густые круги биожидкости, блестящее обнаженное тело. Когда-то оно было капитаном "Ареты", Алексеем Сибирцевым. Опершись рукой на манипулятор "Юнги", тело делает шаг, взмахивает другой рукой и наносит ею удар по оранжевому полушарию.

По полу и стенам разлетаются серые комочки, оставляя грязные влажные потеки. Бессмысленные зрачки смотрят в никуда, бледные губы шепчут:

- Шалтай-болтай, шахсей-вахсей...

И тело, переставляя негнущиеся ноги, направляется к выходу.

...Страх жертвы, смертный ужас сковали меня. Я затряс головой, надавил пальцами на глазные яблоки. Видение исчезло. "Юнга" протянул мне последний стакан анестезирующего напитка. Проглотив разом прохладную жидкость, стараясь не поворачиваться к оранжевому куполу, я вложил в нишу питания мозга три резервные ампулы стимулятора. Теперь должно хватить. Больше мое серое вещество не способно выдержать.

Решающий шаг в бассейн дался легко.

-----------***---------

Жуткий сплошной черный занавес...

Но вот он раздвинулся, и открылась алая бездонная пасть, прорезанная беспощадным хищным блеском изогнутых клыков. Черная дыра изнутри выглядит именно так.

Между клыками, удерживая в металлических лапах лазерный скальпель, застрял "Юнга". С лезвия прямо на клык капает кровь. Из глубины алого зева вытянулись клейкие щупальца, окутали "Юнгу" и втянули в закрутившийся кровавый вихрь. Тут же все исчезло.

Бесцветная аморфная пустота распространилась всюду. Личностное самосознание возвращалось медленно.

Вначале я понял, что существую только я, - один-единственный. Информация о себе проявлялась постепенно, раздвигая и увеличивая грань между знанием и незнанием. Когда я услышал свое имя, бесцветная ночь осветилась мерцанием звезд. Их первый робкий свет вызвал к жизни мрак. Несколькими прыжками он по-хозяйски расположился в межзвездном пространстве, искривляя лучи, очерчивая углы. Мир обретал формы.

Я попытался осмотреться и увидеть себя. Не вышло, нигде не было ни рук, ни ног... Ничего. Но Алексей Сибирцев был. Вся эта рассыпанная всюду масса звездных искр, - это и было моей теперешней сущностью. Самопроявление продолжалось. Сияние звезд скрылось за вспышкой, рассредоточенной всюду. Мрак, сгустившийся там и тут, растворился в новом свете. Я понял вдруг: из нейронных сетей я перешел на субклеточный уровень. Звезды здесь тоже имелись, но их было неисчислимо больше и местами они сливались в яркие плотные образования. И все это сияющее звездно-лучевое облако окружала радужно-многоцветная прозрачная оболочка.

Я добрался до физических границ собственной сущности. Далее простиралось Иное. Ради него, Иного, я и снял свою телесную оболочку. Для того, чтобы достичь с Иным полного контакта. Может быть, и слияния. Да, - вспомнил я, - Иное зовется вакуумом, и именно в нем, через него я смогу реализовать свой план. Свою программу. Дубль-копия которой находится в другой сущности. Еще точнее: в другом мозге. В мозге Ареты. Но где же она? Ведь без Ареты мне понадобится очень много времени. А времени у меня, - ограниченный промежуток. Не успею, - зло, таящееся в том же вакууме, поглотит меня. И Арету.

Арета... И я. И я тоже - мозг. Всего лишь мозг, изолированный от тела. Лишенный тела. Странно, но потеря меня не расстроила. Я по-прежнему я, только другой. Свободный, не ограниченный... Точнее, неотграниченный от поля действия. От поля боя...

А поле - оно во мне. Враг вот-вот начнет битву. Пучок сигналов сверхсветовой скорости... Арета ответила немедленно, даже одновременно. Новая вспышка в моей новой истории, - и рядом возникла еще одна микровселенная. Следующий шаг, - нам надо соединиться, чтобы получился один мощный биокомпьютер, имеющий два начала, - человеческое и искусственное. Искусственное, но не уступающее мозгу человека по нужным теперь параметрам.

Арета - моя защита, моя гарантия. И - усилитель.

Мы протянули друг к другу световые пучки, и я заметил опасность. Она грозила отовсюду. Между моими и Ареты звездами летели юркие красные кометы с коническими багровыми хвостами. Хвосты стегали по световым пучкам, одна за другой гасли искры разума, моего и Ареты. Молнии комет тысячами вихрились в диком танце уничтожения. В зазвездной вакуумной глубине витым клубком обозначилась змеиная тугая спираль, шевельнулась и стала скручиваться. Спираль-пружина стягивала нас, лишая меня воли. Пора принимать допинг.

Подконтрольный Арете и "Юнге" механизм, ответственный за питание мозга под оранжевой полусферой, вскрыл резервную ампулу стимулятора.

Сноп зеленых стрел ударил по змеиным кольцам, давление ослабло. Я вспомнил нашу общую с Аретой задачу: создать образ действия, который позволит нам оторваться от притяжения Антареса. Создать и внедрить его в вакуум. Только тогда моя программа будет иметь шансы на материализацию. Эту, первую программу, догонит вторая. Первая приведет к полному погружению в вакуум, вторая позволит всплыть в нужном мне участке четырехмерности.

Я не могу и предположить, какова будет протяженность всей операции: мгновение, годы, столетия... И не знаю, сохраняют ли скользящие в "шубе" биоорганизмы внутренние часы, свои ритмы, свои точки отсчета. Возвращение в тело может и не состояться. Но переживаний по этому поводу нет, - Алексею Сибирцеву в новом, третьем состоянии совсем неплохо. Он только начинает осваивать свои возможности в новом мире. Особое спасибо моему другу в прошлом бытии Фрэнсису Бэкону.

Мысль о Бэконе всколыхнула пласты моей человеческой памяти. Сибирцев в земном детстве иногда находил в себе нечто, не соответствующее земному. Такое, что и словами не пересказать. Будто в нем живет и иногда показывается какое-то волшебное, могущественное и доброе существо. Покажется и, - спрячется. Иногда сны приносили красочные картинки из странных миров, в которых он тоже был дома. Но приходило настоящее утро, и ночные картинки превращались в недосказанные, недосмотренные сказки.

Со взрослением такое случалось все реже. Но это все было с Сибирцевым, который не совсем я.

Теперь, став тем самым волшебным существом, я начал понимать...

Времени хватит. Обе программы пошли, вакуум принял их с готовностью. С ожиданием.

Арета тоже обретала могущество и самобытие.

Вот только открытая в юности бинарность мира тревожила. Где ангел, там где-то крутится дьявол. Рядом с Кертисом всегда будет Агуара.

Как они там, полностью изолированные и беспомощные?

Добренькие они или злые, любящие Землю или Антарес, - всё же они люди. И если другой Алексей Сибирцев не вернется к ним, они так и останутся в неведении. И злые уже не станут добрыми, а добренькие не обретут крыльев.

Кольца змеи напряглись, исторгнув мириады красных искр. Антарес бросил в битву резервы. Но и они не всемогущи. Я скомандовал инъекцию в свой земной мозг оставшегося стимулятора. Нейронную сеть надо сохранить. Вновь переменилась звездная картина в контактном с вакуумом слое.

И отсюда, из вакуума, я ощутил удар, нанесенный по Перископу. Шхуну затрясло, обезьянкам придется особенно туго. Но они выдержат, как и люди. Ибо смерти здесь нет. Смерть их ждет не здесь.

Что теперь будет? Независимо от того, вернусь я в тело или нет, мое "Я", полностью отпечатанное, отраженное в одном из слоев вакуума, уже обрело независимое существование. Если я вернусь, меня станет двое. Один - человек, другой - не знаю... И оба "Я" будут связаны между собой. Один - в мире явлений, другой - в мире действия... Возвращение, - это соединение обновленного мозга с телом, которое неизбежно будет преобразовано тоже. Каким станет мое первое "Я"?

Нет, все-таки это буду один "Я". Хотя бы потому, что тот, который в вакууме, присутствовал там до начала эксперимента с мозгом. Ибо отсюда он, - то есть Я, - способен проникать в любой временной слой верхнего, непрерывно меняющегося мира.

И там, на Земле, я буду навещать себя. И там, на Земле, буду встречать себя в себе. Возможно, немного не так, как в детстве.

---- *** ----

Это было как в эпицентре землетрясения по полной шкале. Очнувшись, Агуара вполз в кресло и, морщась от боли, ощупал себя. Все органы оказались на своих местах.

С Аретой что-то случилось. На экране демонстрируется хроника атомной войны. Где, на какой планете, не понять. Если такое творится рядом, надо ждать новых ударов.

Все, кроме капитана, лежат на полу рубки в различных позах. Агуара присмотрелся. Живы. Где же капитан? Ах да, перед землетрясением он ушел к себе. В каюте с ним ничего не случится. Происходящее вовне воздействует в основном на пространство рубки.

Обезьянки тоже лежат вповалку. Кроме Белого Йога, без сознания. А этот, расправляя белый костюм, пристально наблюдает за ними. Агуара хотел погрозить ему пальцем, но усилие потребовало слишком большого напряжения.

Надо бы войти в транс, освободиться от болей и прояснить ситуацию. Он не делал этого сто лет, придется восстанавливать знания и навык. Послушная память отыскала наставления жреца-опекуна:

"К своим упражнениям-медитациям адепт подключает свой фаллос и поднимает энергию огненного змея Кундалини по позвоночнику-чакрам вверх в голову. Отчего чакры обретают яркость и интенсивность своего цвета..."

Агуара вспоминал инструкции и расслаблялся, готовя тело и сознание к очищению.

Небо изменилось, но он понимал, что эти изменения не объективны, они только отражают наиболее четкие образы из его подсознания.

Вот и они, глаза желанного Антареса. Смотрят одобрительно, их жаркая краснота обещает исполнение желаний. Посадка на одну из планет неизбежна. Хорошо бы на Цитадель. Его ждут. Он пройдет нужные ступени обряда, и его вернут на Землю. И вернется уже не Агуара-Тунпой, а Айпуатом.

На Земле Айпуат, - Открывающий Пути, станет Единственным. Вначале он обретет власть над Цехом Гора-Сфинкса, затем... Обретя власть над планетой, он прежде всего наладит вакуум-мост Земля-Антарес. Таков его обет, данный красным мирам.

Пирамиды Цеха наконец исполнят свое предназначение. Геродоту было что-то известно. Это он написал:

"Пирамида была построена богами и в ее конструкции были заложены знания, выходящие за пределы "золотого сечения", и принес их великий Тот Гермес Трисмегист, и при постройке пирамиды Тотом были даны таинственные буквы IPWT".

Да, Трисмегист стал первым Айпуатом. Агуара-Тунпа будет последним. Геродот не во всем разобрался. Боги тут ни при чем.

====================

Я - капитан Алекс.

Передо мной возник экран, показывающий Федеральный Дворец. Панорама перемещалась, и когда я оказался в части Дворца, отведенной Цеху Гора, то понял, что глазами Белого Йога наблюдаю видения, извлекаемые из памяти Агуары. А сам Агуара медитирует, расположившись в кресле дежурного по Арете.

Это Арета предлагает мне посмотреть. Что-то важное... Громадное помещение, напоминающее главный зал Большого Театра в Москве. Зрительские места заполнены служителями Цеха Гора. Оказывается, у них столько высших чинов! Видно по одеяниям.

На сцене проводится ритуал под названием "Сброс излишней жестокости". Я о таком не слышал. Жестокость бывает и излишней?

В программе - два акта.

Первый акт, - действия с хамелеоном. На сцене дерево, почти лишенное листьев. На ветке застыл большой хамелеон, напуганный непривычной обстановкой. К дереву подходят двое: жрец Цеха в красно-золотом и его ученик, юноша в скромной серой мешковине. Я узнаю ученика, - юный Агуара!

Хамелеон пытается отползти, но жрец простирает руку и животное замирает под магическим жестом. Ученик деревянной указкой щекочет голову хамелеона, тот раскрывает пасть, и второй рукой Агуара всыпает туда солидную для мелкой твари щепоть серого порошка.

Табак, понимаю я.

Хамелеон начинает изгибаться, меняя свой цвет. Вначале из оранжевого становится зеленым, а затем черным. Несколько конвульсий, - и к животному приходит мучительная смерть.

Так вот как начинал свой путь к звездам штурман Агуара!

Зрители наблюдают за ритуалом молча, степенно.

Второй акт. Сцена меняется. На месте дерева в пустыне, - зимний пейзаж. Похоже на северное поселение в снежную зиму. В отдалении домики с дымящими трубами, перед ними улица, плотно укрытая снегом.

На сей раз действующее лицо одно, - повзрослевший Агуара, перешедший на другую ступень в иерархии. В руках его оказывается кошка. Он ставит ее в снег, обкладывает им кошку так, что снаружи остаются голова и хвост. Снег влажный, и через минуту кошка не способна даже шевельнуться. Агуара раскладывает под дергающимся хвостом кусочки дерева и поджигает.

Огонь опаляет шерсть, по залу разносится запах горелой плоти. Кошка визжит от боли и беспомощности, и зал взрывается диким хохотом.

Так они освобождаются от избытка жестокости? Я не выдерживаю и мысленно закрываю глаза. Что еще можно предпринять? Или нужно? Скажем, совершить путешествие в раннее детство Агуары и оторвать ему голову?.. Тогда и будет снят кусок жестокости с планеты. Разве что без ритуала.

Белый Йог смотрит на спящего в кресле Агуару. Смотрит с ненавистью. Он готов к действию, но не его время застыло внутри Ареты. Его время не здесь.


---- *** ----

Персик и слива не говорят,

Много весен прожив.

Дым и туман не имеют следов -

Это то, что жило в старину.

Сугавара Фумитоки (899-981)

Агуара целенаправлен и полон энергии. Вакуум спокоен, в трехмерности порядок. С четвертым измерением, временем, не всё ясно, но можно и подождать. И, по всему, немного.

Агуара узнал капсулу в момент ее появления в поле Перископа. Могла бы всплыть и поближе к системе Антареса. На таком удалении гравитационный захват не сработает.

Если по правилам, надо будить капитана. Но тот уже проспал столько интересного! Устал человек, надо бы отнестись гуманно. Пусть еще отдохнет, силы ему понадобятся. Илона жива и невредима, встретятся перед посадкой на планету. Пройдут предстоящие испытания вдвоем, - им будет легче, чем другим. Или тяжелее, что наверняка. Посмотреть бы на муки этого идиота, любимца Сибруса! Нашли капитана! Он и собой-то руководить не умеет.

К тому же капитан Алекс слишком долго просидел тут один. Наедине с Великой Пустотой. Вдруг вышел на какой-нибудь опасный контакт? Так что пусть спит и любуется своим внутренним зеркалом. Как говорится в Упанишадах:

"Когда он спит, то, забрав из этого всеохватывающего мира вещество, он сам разрушает его, сам создает... Там нет ни колесниц, ни животных, запряженных в колесницы, ни дорог, но он творит там и колесницы, и животных, запряженных в колесницы, и дороги. Там не бывает ни блаженства, ни радостей, ни удовольствий, но он творит и блаженство, и радости, и удовольствия. Там не бывает ни водоемов, ни прудов с лотосами, ни рек, но он творит там и водоемы, и пруды с лотосами, и реки. Ибо он - Творец".

Так что пусть спит, творит и наслаждается. Недолго ему осталось.

А Агуара всплывет ради капсулы. Это и можно, и возможно. Капсула ведь как появилась, так же может и исчезнуть. Он, Агуара, не бастард Галактики. И не раб капитана Сибирцева. Но приятное капитану отчего не сделать?

Агуара осмотрелся перед установкой прямой связи с Аретой. Народ все еще без сознания, обезьянки тоже. Кроме Белого Йога, крепеньким оказался. Ведь всем прилично досталось. Добавить бы крепенькому, но это успеется.

Шхуна подчинилась штурману. Удивительно легко подчинилась. Засверкал Путевой Шар, заработала панорама обзора реального мира.

Агуара с трудом удерживал эмоции. Вот он, решающий миг! Арета вне вакуума! Впервые за плавание, по его воле, и там где надо!

Арета провела захват капсулы идеально. Касание прошло так мягко, что и грузовой отсек не дрогнул. Минуты уйдут на нормализацию атмосферы, на необходимое обследование. Впрочем, атмосфера, - дань регламенту. Всего лишь.

Экран переключился на грузовой отсек и Агуара видит: да, это Илона! Чудеснейшее спасение! Он еще успеет с ней поговорить до пробуждения капитана. Удостовериться не помешает. Тот же Андрий, - усатый запорожец, способный только горилку хлестать. Так Агуара думал. А оказалось, - сертификат... Раньше надо было его раскрутить!

Шхуна мягко покачивалась. Имитировалась легкая волна. Для комфорта, видимо. Увлеченный процедурой акклиматизации, Агуара не заметил появления рядом Андрия.

Посвященный достаточно быстро разобрался в деталях происходящего. Агуара чуть было не вздрогнул, увидев его, стоящего чуть позади.

- Принял решение сам? Без капитана?

Но вопрос Андрия не был неожиданным. Андрий наверняка осведомлен об истории с Илоной. И Агуара кратко обосновал свое решение на всплытие именно здесь и сейчас. Андрий то ли улыбнулся, то ли усмехнулся:

- Хоть на час, но император? А знаешь, что было символами императорской власти в древней Японии? Нет? Меч, яшма, и зеркало. Зеркало! Зеркало, Агуара... Зеркало властителя хранилось в его дворце. В зале Придворных Дам. Самая надежная защита, не так ли?

Глаза Андрия изучали лицо Агуары. Несколько секунд молчания и новый вопрос:

- Где твое священное зеркало, Агуара-Тунпа?

Поведение Андрия и его вопросы соответствовали рангу Посвященного. Агуара заколебался. Приготовления в грузовом отсеке завершались, все шло нормально, вот-вот Илона окажется в жилом секторе. Говорить с ней придется втроем, раньше зондирования Илоны Агуара не мог дать команду не сопротивляться притяжению Антареса. Арета обязана вначале завершить операцию по приему нового пассажира. Он был уверен, - Андрий не станет возражать.

Но все пошло не так! Вначале изогнулись волнами стены, следом заколебался пол. Путевой Шар обрел форму многогранника. Деформация, обусловленная неслучайной флуктуацией вакуума. О контроле над Аретой не могло быть и речи. Агуара, игнорируя регламент, попытался направить шхуну на Антарес, но получил в ответ лишь откровенную усмешку Андрия.

Арета проваливалась обратно, в Пустоту.

---- *** ----

"Чувство берется неведомо откуда и теряется в недостижимых глубинах, умертвляет живое и оживляет мертвое; когда же живой не ведает смерти, а мертвый не возвращается вновь к жизни, нет здесь подлинного чувства".

Тан Сян Цзу (16-17 вв. Китай)

Время пустых блужданий принесло плоды. Но нет, нет ничего в мирах пустого и бесцельного.

Я узнал много больше, чем имел ранее. И все равно, могу судить лишь кое о чем, и более-менее приблизительно.

Агуара, Андрий... Оба не те, кем казались. Арета и я обрели связь, которая будет сохраняться в любом случае. Но считать ли Арету живой? Сколько еще открытий предстоит?

Страх, с которым я погружался в третье состояние Фрэнсиса Бэкона, пропал бесследно. Третье состояние прекрасно!

Андрий с Агуарой приняли капсулу с Илоной. Так думает Агуара, вновь потерявший близость к своей цели. Илону буду тестировать я, а не он. Капсулу обнаружила Арета, и всплывала она ради нее по моей команде. Но если быть точным, мы с Аретой действовали как единое существо. И остаемся им.

Я мечтал о встрече с Илоной. И вот, Илона на Арете. А я озадачен.

Потому тоже, что проблема с Илоной - не первая среди новых целей моего нового бытия. Первая по времени, по очередности, - воссоединение с телом. Обретение тела землянина Алексея Сибирцева - для чего? Возвращения целостности и жизненной активности? По классической земной оценке я не могу считаться одним из живых. Известно, что мозговая активность сохраняется длительно после смерти тела. Без дополнительного питания, как в моем случае. Но то - вне связи с вакуумом.

Возвращение в зависимость от белковой формы... В то время как сознание перешло на иной уровень. Не такого ли состояния добиваются жрецы Цеха Гора-Сфинкса в погоне за вечностью?

Но, в то же время, я знаю, - и понимаю! - что для наличия личности одного мозга недостаточно. Необходимо то, что содержится в сердце. То, что не обнаруживается и не измеряется никакими приборами. Сердце мое - в глубине ванны, наполненной биораствором. Почему же я ощущаю себя личностью? Сохранена связь с сердцем? Но как?

Да, имеются сомнения-колебания. Но решено, - я возвращаюсь. Пока Агуара не стал монстром-Айпуатом. Пока никто не открыл мое присутствие в сознании каждого из них. Тогда лишенный тела, беспомощный мозг капитана Алекса может стать объектом нападения. Для Агуары что кошка, что человеческий мозг...

"Юнга" - умница. Конструкторы - молодцы. Операция оказалась более быстрой, простой и легкой. Боли нет, но она еще придет. Возвратившись в тело, я удивился тому, что решился на такой ход. Все еще не понимаю, почему сработало. Останутся шрам и память. Как у джинна, запертого в кувшине? Пожалуй, нет. Я обрел себя в Пустоте, и это теперь со мной навсегда.

Требуется еще раз выделить главные моменты. Сибрус из Ареты сообщил мне о сейфе. Сейф в рубке... Никто из нас его и не замечал. Инициатива Сибруса, скрытая от всех, кто готовил Арету к старту.

Покрывала Иллюзии-Майи снимаются одно за другим. Но сколько их?! Ложные отражения... Так ли они ложны, как я думал вначале? Одежда Истины не полностью скрывает ее формы...

Я не смог уединиться с Илоной в своей каюте. Мое кресло теперь стоит на новом месте, спинкой к сейфу. Ее кресло - рядом слева. Оба экипажа, - в пределах видимости и слышимости.

Илона спокойна и невозмутима. Но ведь мы в Пустоте. Здесь не определишь, кто более жив, чем мертв, а кто более мертв, чем жив. Она не такая как прежде. Это естественно и понятно. Взрыв, кружение в Пустоте, встреча с Аретой...

- Любовь на Земле - великая сила. Но не величайшая, потому что она земная. Ведь так, Алекс?

Так сказала Илона. Илона теперешняя. Земная Илона так не говорила. Тоже понятно и естественно. Но то, что она сказала это мне не наедине, - непонятно и неестественно.

- Не бывает несчастных случаев.


Она сказала это, завершив фразу точкой. Она больше не употребляет запятых и многоточий. Я смотрю на нее вместе со всеми. Возможно, продолжается адаптация. Много чего продолжается.

Лицо, - то же, родное, земное, уютное... Платон сказал: на каждого из нас имеется идея-первообраз. Матрица, с которой можно напечатать сколь угодно копий? Лазарь поднялся из могилы точно таким же, каким был?

Времени мы не знаем. Сколько лет или веков не было Илоны? Сколько дней или тысячелетий Арета вне Земли? Примерно так сказал только что Кертис.

- Земное летоисчисление продолжается, - загадочно отреагировала Илона, - Агуара, ты совсем не изменился. Но ты поменял Сияющую Звезду на другую.

Наконец-то! Откуда она могла узнать, что Агуара переменил Сириус на Антарес? Сдал собачью звезду вместе со всем своим Цехом. А может, не только со своим.

А вот глаза Илоны не как море. Они - как песок... Как пустыня. Человек должен состоять из воды, а не из песка. Земной человек. А если она - сгущенная Тень Пустоты, кусочек непостижимой Майи, преломленное отражение из неизвестного Зеркала...

- Разве нельзя любить Майю? Как Рамакришна?

Так спросила Илона. За время своего отсутствия Илона успела закончить еще один колледж? Я думаю вслух или она читает мои мысли?

- Подарок Майи... Проверка, испытание...

Эти мои слова услышали все: и люди, и обезьянки, и... У Кертиса дрогнуло веко.

В рубке снова присутствовал "Шестой", ставший седьмым.

---- *** ----

МиниАрета стала показывать и то, что прилегает к ней. А, следовательно, и к большой Арете. Но есть и отличия. Пространством это "то" можно назвать условно, но на вид - сфера. Ее нижняя часть уходит под крышу сундука и обзору не поддается.

Облака, наплывшие слева и сверху над миниАретой и снизу Ареты большой выглядят по-разному.

Снизу они светлые, легкие и перламутровые. Сверху, - мутные, темные и отвратительные. Но там и тут мерцают искры. В облаках что-то таится. Поскольку в нормальной Пустоте облачности не бывает, я призадумался. К тому же застонал свежий шрам, охвативший шею бледно-розовым обручем. Само собой, к перемене погоды. Рано я уверил себя в неизбежности возвращения на Землю.

Белый Йог стоит напротив Пана и рассматривает его в упор. Тот, обхватив лапками лохматую грудь, замер, словно в трансе или под воздействием гипноза. Это был явный намек. Я посмотрел на Агуару. Штурман, повторяя позу Пана, стоит с закрытыми глазами у Путевого Шара.

Что-то происходит, и я установил связь с Белым Йогом. После возвращения из Пустоты это дается легко, но сопровождается болями в шее, и я стараюсь не злоупотреблять. Белый Йог контролирует мозговую деятельность Агуары, используя Пана как ретранслятор! Это - настоящий сюрприз! Но открытие, которое я сделал, много весомее.

Агуара выудил из Ареты откровение Сибруса о сейфе. Арета передавала ему сведения помимо капитана, с которым составляла практические одно целое. Но Арета не может знать, какая в точности информация спрятана в титановом ящике. Агуара же уверен, что там, - конкретный план высадки на одну из планет Антареса. Дезинформация от Ареты или это действительно так?

Похоже, предстоит борьба. Драка за содержимое сейфа. Сибрус из Ареты сообщил мне: алмазные носители должны вернуться на Землю. Арета заинтересовала Агуару иным сообщением, Арета сталкивает нас! Желание провести несколько часов с Илоной в капитанской каюте придется отложить. Все равно Илона пока в медотсеке под наблюдением "Юнги".

Тем временем на миниАрете началось настоящее побоище. Жестокое, с кровопролитием, с участием всех, в том числе, - впервые, - Белого Йога. Тоже знак, со значением.

Майя, всюду Майя... С ходу ничего не поймешь. Зеркало Миров - оно и есть Маха-Майя? В гибком зеркале природы... Да-а... Но Зеркало не однослойно... Радость, горе, гнев... Все это - рябь на поверхности. Рябь может и в шторм перерасти.

Агуара то ходит вокруг, то садится рядом с сейфом. Ничего похожего ни на замок, ни на дверцу. Я знаю, во что это хождение выльется. На шхуне имеется набор инструментов. А в нем - лазерный резак. Никто, кроме меня, не захочет и не решится остановить Агуару. Так же и потому, что сейф более никому не интересен. А включенный резак, - великая опасность. Для Агуары без разницы, что резать: сейф, хамелеона, кошку, обезьянку, капитана Алекса... В Цехе он прошел хорошую выучку.

Облака вдруг остановили движение. Затем образовали кольцо, в центре которого сформировался плотный черный сгусток. И, - кольцо закрутилось, притягивая к себе клочья белесого тумана, не успевшие сгуститься в облака. Из внутренней части кольца-тора к центральному сгустку протянулись изогнутыми спицами два светящихся рукава.

Я внутренне дрогнул. Агуара отвлекся от сейфа.

Картина особенно впечатляет, если смотреть на нее со стороны. Или, - над моделью Ареты. Кружение светящегося вещества, замкнутого на черную дыру! Пока еще мини-дыру. Дырочку в ткани нашего мира, которая обещает увлечь в себя и модель, и большую Арету.

С чего вдруг? Откуда? Или кто?

Вихрь вопросов вытянул из памяти кусочек истории Египта. Той истории, из которой и вырос Цех Гора-Сфинкса.

Тутмос Третий, царь-полководец, искусный и жестокий воин. Первый в череде императоров, фараонов. Жрецы пели гимны в его честь. В них были и такие слова:

"Я заставил их узреть твою мощь, подобную мощи вращающейся звезды".

Жрецы не пустословили. "Вращающаяся звезда", - в те темные века?! Они умели создавать что-то подобное черной дыре? Закручивать вещество, пространство и время? И теперь используют свое умение здесь, у Антареса, в новом воплощении? Впрочем, те темные века не темнее многих последующих.

Побоище на миниАрете прекратилось. Обезьянки зализывали раны, тревожно посматривая на вертящееся над головами колесо. Верхняя часть мачты уже изогнулась в направлении черного сгустка. Арету втягивало в центр вращения.

Если все так, как видится, гибель неизбежна. Земля не знает способов спасения из объятий черной дыры. Мощь Антареса превосходит земную неизмеримо. Если это происходит так, как видится.

Арета на запросы капитана не отвечала. Оставалось одно: обратиться к Агуаре.

- Что это?

Агуара вместо ответа указал рукой на сейф. Я понял: предлагается обмен. Сейф или гибель внутри коллапсирующего сгустка материи... Какой уж тут выбор! Я уже решил: пусть себе забирают, что бы там ни хранилось, как что-то меня остановило.

Вот оно, - паруса всех трех мачт миниАреты с мягким хлопком оторвались от рей, взметнулись вверх и образовали над моделью шхуны полупрозрачный купол. Изогнувшаяся мачта тут же вернулась в походное состояние. Я сделал из пальцев кукиш и показал его Агуаре. Последний раз я использовал этот магический жест отказа в очень раннем детстве. Агуара вырос в другой культуре, но понял. И побледнел, что было замечательным признаком. Чтобы темное само по себе стало светлым, - тут требуется хорошее потрясение. По-видимому, арсенал хозяев Агуары исчерпался. Больше они ничего не могли.

Колесо сжалось в точку и исчезло. Вернулись облака, отяжелели и ударили молниями по обеим Аретам. Обезьянки скрылись под палубой; мачты стояли голые, с обвисшими нитями канатов. Разряды били по палубе и переборкам, оставляя обугленные пятна.

Рубка подверглась деформации, на этот раз основательной. Экран Перископа стал овальным и стянулся в малую площадь, что невозможно по всем известным законам. Пол сделался кафельным и скользким, верх рубки обратился в провисшую парусину. Один сейф оставался на своем месте, неизменный. Агуара, - как и я, - ничего не понимал. Удача вновь покинула его, коснувшись крылом свершенного желания.

---- *** ----

После долгой задержки-паузы Агуара ответил на мой вопрос словами из какого-то древнего источника:

- "Деление пятого часа - это царство ужасного Сокара, бога подземного мира с тремя человеческими головами, телом змеи и могучими крыльями сокола. Он живет в темном тайном месте, охраняемом свирепыми сфинксами. Рядом находится бездонный омут, который стерегут пять богов с человеческими телами и головами животных. Над ними парят странные, загадочные создания, и в глубине омута подвергаются пыткам демоны, их головы пылают вечным огнем".

Я его понял: тот омут и есть дно черной дыры. Ад, место для демонов, духов зла. И - равных им человеков. А видимые миры Антареса, - внешние слои этого самого ада-Дуата. По Агуаре, правят Дуатом тоже демоны, во главе с трехголовым Сокаром. Тут все очень не так! Демоны сторожат и наказывают демонов? Неужели Агуара не видит несостыковок, путаницы в своей картине мира?

И кто на самом деле правит адскими мирами Дуата Антареса? Кто владеет столь могучей властью над материей? Или, - не исключено, - умеет творить иллюзии, неотличимые от реальности... Все-таки, Пустота не необитаема, не безлична.

- Твой Сириус ушел за горизонт навсегда, - успокоил я Агуару, - Что ты будешь делать по возвращении? Где ты возьмешь себе новое Око Ра?

Глаза Агуары горели бессильной жестокостью. Ему нужен ритуал сброса, но нет объекта для жертвоприношения. Точнее, живого субъекта, которого с муками можно сделать мертвым. Делать из мертвого живое он не учился.

- Откуда пришли, туда и вернемся, - непонятно сказал Агуара, стараясь не смотреть на меня, - Судьба-Хатхор не оставит меня. Между мною и тобой, - двести стадий.

Парсеков, уточнил я для себя. Расстояние от Антареса до Солнца. Непреодолимое в обычном космосе. Я хотел что-то сказать, но Агуара опередил меня неожиданным предложением:

- Капитан, ты вправе кое-что решить. Но на борту Посвященный. И - гость из Пустоты. Ты не имеешь права на единоличность. Собери всех. Будем голосовать.

Развеселил он меня. Но не соглашаться не было оснований, - я сам не знал, что и как пойдет дальше. Мы оба одинаково беспомощны. Но беспомощность зла не равна беспомощности добра. Эмоции наши весьма противоположны.

Илона устроилась рядом со мной. Она выглядела свежей, глаза смотрели почти так, как у Илоны до Пустоты. Вместо скафандра из комплекта "Дикобраза", - легкое голубенькое платье в красный горошек. Где она его откопала?

Джино посматривает на нее с недружелюбием. Андрий с Кертисом явно очарованы обретшей земные черты Илоной. Агуара не признавал ни земной любви, ни земной красоты. Но он видел в ней возможного союзника.

Обезьянки не принимались в расчет никем, но наблюдали за нами с интересом. МиниАрета, лишенная парусов, выглядела пережившей жестокий шторм.

Как-то само собой получилось, что роль ведущего, или председателя, возлегла на Агуару.

- Мы с капитаном посоветовались...

Он смотрел открыто, говорил уверенно. От него прямо струились надежность и знание правильного пути. Харизма... Несомненно, в демоническом мире его ожидает карьера. Царство Сокара может стать царством Агуары. Это вам не Айпуат на маленькой Земле.

- Мы с капитаном предлагаем сделать выбор из трех вариантов...

И Агуара очень красочно обрисовал прелести каждого из трех путей. Бытие в Пустоте с обретением беспредельных возможностей и, предположительно, бессмертия. Возвращение на Землю, где нас ожидают нескончаемые тесты, проверки, изоляция... И третий путь, - приобщение к цивилизации Антареса, готовой предложить каждому нескончаемые и многочисленные блага с наслаждениями. Третий путь ему удалось расцветить весьма. Чем заинтриговал даже Андрия, который слушал его совсем не как Посвященный иного Цеха, а как юноша, впервые обретший свободу выбора.

- Мы будем голосовать? - живо заинтересовалась Илона, - Без согласования со своими Цехами? Как интересно!

Да, демократия имеет великую силу притяжения. Человек начинает думать, что его голос в общем хоре звучит независимой и значимой арией. И забывает, что демократия без вождей не бывает. Хор без дирижера-регента и не хор вовсе. Мне стало ясно: или я овладею дирижерской палочкой, или Агуара отдаст меня на корм краснозвездной толпе демонов. И не только меня. Так бесславно закончится одиссея первого и последнего вакуумкорабля Земли. Самой же планете предстоит стать колонией Антареса. Что я выберу, вино или молоко?

Ведь, как только что сказал Андрий, комментируя предложения Агуары:

- ...метакосмологически черные зеркала земных шрастр напрямую связаны с верхними жизненными слоями планет Антареса...

Шрастры... Это он о четырехмерном пространстве, расположенном где-то внутри Земли. Тоннель под Москвой, видимо, продолжают рыть-копать.

Пора...

- Дорогой и драгоценный Андрий, - сказал вдруг Кертис и улыбнулся ему любезно, как брату после долгой разлуки, - И почему я столь долго уверял себя, будто между Цехами какая-то грань пролегла? В твоих шрастрах, как и в подвалах Антареса, хозяйничают потомки вавилонских колдунов и знаменитой Лилит. Привет старушке, если жива. Эти детки, - мне точно известно, - способны воплощаться в любой точке Вселенной, причем в прелестном женском обличии. Не столь прелестном, как Илона, но... Дорогой Андрий, не встречался ли ты с такой прелестницей-демоницей? В обозримом прошлом?

То был крепкий удар. Посвященного, как и Агуару, смутить нельзя. Нечем. Но обнажение первого нутра, - такое лицемеры не любят. Такое должно происходить в кругу своих и по особой причине. И Андрий вынужден был отступить, внутренне отдалиться от Агуары. Ведь в исходе голосования он не был уверен.

Одним противником меньше. Ай да Кертис! Так глубоко знать личные тайны столь высокого иерарха, - сложное дело. А уж выдать их постороннему обществу, - дело опасное.

- Разделение овнов и козлищ.., - в задумчивости негромко сказал Джино, - Процесс пошел...

Так! Молодец! Андрий наконец понял, что его сертификат для меня, - все равно что овес для овцы. Или картина маслом для козлища. Не будет им никакой демократии. А будут им капитан и долгая дорога.

- Агуара! - рассмеялся я, - Спрячь хвост. Как бы Путевой Шар не повредить.

Агуара непроизвольно потянулся руками за спину, чем вызвал смех и Джино, и Илоны. Ее первое веселье после возвращения... У нее тоже право голоса, но они, голоса, мне не понадобятся. Все равно будет так, как пожелает Пустота. То, что в ней. И то, что за ней. За Большим Зеркалом. А я - наполовину там, в Пустоте. О чем и болит так сейчас моя шея. И мои желания, - только наполовину мои. Максимум. А кто тут из нас более прав или менее, - не имеет никакого значения.

Теперь я знаю: вакуум ближе к миру духовному, нежели вся земная цеховая рать с ее храмами и жрецами-иерархами. И геометрия сама по себе более нравственна, чем Джино с его непонятной образованностью. Или тот же капитан Алекс с его путаными устремлениями.

Слова и поступки - всего лишь оболочка желаний. Но действовать предписано, потому будем бороться. Я поднял правую руку и мягко сказал:

- Благодарю всех за участие... Вопрос решен. Мы возвращаемся. Земляне не готовы к межзвездным контактам.

Арета дрогнула всем телом. Есть контакт! Реакция на мои слова всех пятерых была удивительно одинакова: полный ступор. Я отвернулся, чтобы посмотреть, как там Белый Йог. Палуба оказалась пуста, но миниАрета обзавелась новыми парусами. Незримый попутный ветер натянул белые полотнища и радостно скрипел мачтами и прочим сотворенным из Пустоты деревом.

Перископ не работал, - связь с макромиром пропала.

3.

Поля Иару

Дороги в Пустоте - даже не направления. И вовсе не бездорожье или горная тропа, проложенная не человеком. Ассоциаций тут нет и быть не может. Движение в Пустоте, - может есть, а может и нет. Определить, где ты находишься в данный момент, - никак. Во-первых, какой такой момент? А слово "где", - оно вовсе бессмысленно.

И если человек что-то видит на этой пустой дороге, то это не значит, что видимого нет. Но и не значит, что оно обязательно где-то есть. Помнить и соблюдать сразу оба условия для человека невозможно.

"Приходит тот, кого зовут".

Это изречение приписывают Хуфу. Но фараонам принадлежит все, что творится в их время на их земле.

У Ареты есть капитан, но нет экипажа. Есть капитан и пассажиры. Каждый сам по себе. И все - колдуны. Каждый призывает своё... Чей зов сильнее?

Ностальгия по Земле отсутствует. Возможно, Земля была сновидением, общим для всех. Возможно, они всегда принадлежали Пустоте. И существуют лишь в чьем-то сне. Кончится сон, - кончится их дорога.

Илона не расстается со мной. Часто к нам присоединяется Кертис. Остальные предпочитают уединение. Илона украсила рубку гирляндами цветов и шумом тихого морского прибоя. Кертис иногда добавляет к цветам красочные переливы, гуляющие по имитации небосвода. Запахи не получаются. Мы втроем развлекаемся беседами ни о чем. Я беседую еще и с миражом Сибруса, бережно хранимым памятью Ареты. Время от времени пытаюсь отыскать ключ к сейфу. Он может быть чьим-то прикосновением, словом, даже смесью запахов. Задача логически неразрешима. И потому никто из нас троих не счел за реальность видение, вдруг возникшее на экране Перископа.

Горная гряда с укрытыми снегом вершинами; над ней сияющее голубизной небо, в отдалении становящееся изумрудно-синим; у горных подножий, - река, пузырящаяся огнем расплавленной магмы. Над всей этой безлюдной картиной, где-то за горизонтом, сияет красивый многобашенный замок. Или храм...

- Такое было на твоей Земле? - спросил меня Кертис.

- Нет. Но я знаю, - это Иару. Там, за горами, рай Цеха Андрия.

- Сон Андрия, - с завистью сказала Илона.

Ей не удавалось заснуть даже принудительно.

- От Дуата Агуары мы освободились, - нейтрально улыбнулся Кертис, - Теперь нас несет к вершинам Розы Мира. Сведения об этом храме в Иару они держат в великом секрете. Ты ведь знаешь...

Я, конечно, знаю. И еще я знаю, что любое видение, - неважно, реальное оно или фантомное, - управляется Зеркалом миров. Чтобы увидеть истину, отличить мираж от действительности, требуется приблизиться к Зеркалу. Но нет нигде такой силы, чтобы проложила нам этот путь.

Между тем панорама Полей Иару, как именовали Рай в Розе Мира, приближалась.

- Всего лишь преддверие Иару, - утешил я Кертиса, обеспокоенно изучающего огненную реку. Ее отсветы уже гуляли красными бликами по рубке.

- А если река настоящая? Шхуна-то деревянная. В секунду сгорим.

- Может, и не сгорим, - заверил его я. Но тоже насторожился, - Надо разбудить Андрия.

Арета занялась Посвященным, назвав его Арлекином. Оживший Путевой Шар предложил свое объяснение видению, нисколько не умаляя возможной угрозы.

- Мы вступили в мир гипербол, метафор, иносказаний. Развлечений здесь на миллиард лет. Вы не будете скучать. Гипербола Розы Мира складывалась долго и многими. Послушайте, что выгравировано на кирпичике, вложенном в его стены женщиной по имени Анни Безант. Послушайте, прямо красота словесная...

"Большая река открыта и светла. Она совершенно неподвижна, на ней совсем не видно течения, и кажется она огромным зеркалом, до того ярко отражает ее поверхность. Не видно ни цветов, ни трав и ничто не нарушает ее тихую гладь. Ученики приближаются один за другим к ее краям, молча глядят в ее глубину и затем уступают место входящим. Толпа не очень велика.

Мало кто в состоянии выдержать это испытание. Многие, прошедшие через все предыдущие, надеялись найти силу и для этого труднейшего переживания, но не выдерживали, слабели и отступали, даже приблизившись к самому входу в Храм. Некоторые, уже вошедшие, поворачивали назад при виде неподвижной реки, которая в своей мертвой тишине и немом покое таит испытание.

Ибо в час рождения, в верховный миг, душа созерцает себя самое в этих вещах. Лишь немногие способны вынести это.

В тихой воде возникают картины, которые складываются для каждого иначе. Там он видит свою собственную жизнь, весь развернувшийся свиток пережитого, отраженный в зеркале, без неясности и без смягчения, ничем не прикрытый. Все факты тут перед глазами, во всей своей наготе, без оправдания и без личины. Иные повести, передаваемые водой, иные выступающие картины прекрасны до того, что сам гуляющий бывает потрясен неожиданной красотой своего поступка из давнего прошлого. Возможно, что он действительно забыл о нем, или старался забыть, стыдясь его, ибо иногда люди понуждаются своим высшим "Я" к делам, гораздо более прекрасным и великодушным, чем сами могут вместить.

Другие картины выступают в постыдной яркости, иные грязные, иные ужасные. Ученик смотрит как зачарованный на эту неумолимую книгу жизни, в эти обнаженные итоги, которые развертываются перед ним картина за картиной, как длинный свиток, пока все не будет прочитано до конца и вся сумма жизни не подведется с неумолимой точностью"

Анни Безант. В Преддверии Храма.

Андрий явился бесшумно, незаметно.

Кертис сразу обратился к нему:

- Арлекин! То, что перед нами, есть Иару? Только без полей почему-то.

- Поля Иару символические, примыкают они к Храму. На вид - заросли камыша, осока, мята речная... Зачем звали?

В допрос вступила Илона:

- Не очень светлая река... И мало похожа на зеркало. Что в ней может отразиться?

Андрий наконец понял:

- Вы боитесь сгореть... Будете бояться - сгорите. И не раз.

И я выделил страх в словах Илоны. Она, выжившая в вакууме, страшится миража огненной речки? Или не желает быть отраженной в той, предваряющей Храм по иной версии?

Андрий освободился от остатков сна, огляделся.

- А у вас тут красиво. Умеет капитан устроиться. Одобряю.

И я уверился: перед нами действительно Иару. От одного полюса Розы Мира к другому? Пустота вмещает в себя всё. Любой мираж способен обратиться в материально-вещественное состояние. А застрять в пределах гиперболы Розы Мира, - неважно, на какой ее ветви, - не улыбалось. И, что интересно, приближение к Храму не радует ни Агуару, ни Андрия. Арлекин... Любопытно... Следовательно, плывем не по воле человеческой. Негодовать не на кого.

Жар огненной реки достиг Ареты, проник в рубку. Сначала запылают паруса на миниАрете, затем... Я с трудом оторвался от наступающей панорамы, и перевел взгляд на миниАрету. Следовало бы раньше. На месте крышки сундука скорой помощи - зеркальный круг. На вид серебряный. Обезьянки, склонившись над ограждением борта, внимательно разглядывают свои отражения.

Пожалуй, миниАрета опережает большую по времени. Но насколько? И что предстоит сделать, чтобы превратить огненную реку в зеркальную? Иначе говоря: что мы сделали? И мы ли...

Река кипит, выбрасывая фонтанчики раскаленной магмы, вздымая волны пламени. Река не позволит нам пройти в рай Розы Мира. Но разве кто-нибудь из нас желает туда?

- Андрий, я знаю, ты Посвященный, - сказала Илона, с тревогой поглядывая на приближающееся пламя, - Мы плывем по ветрам твоего Цеха. Почему ты бездействуешь?

Андрий просто, как человек обычный, неискушенный в возвышенных тонкостях жизни, развел руками.

- А что я могу? Я не знаю...

Откровенное признание почти вернуло ему народную симпатию. И Джино тоже открыто волновался, но его волнение не располагало к нему. Как и оцепенение Агуары, отрешенно скрестившего на груди руки.

Иару с окрестностями, - искусственный мир, созданный по человеческому образцу. Созданное одним человеком безусловно уничтожимо человеком другим. Как уничтожить чужой образ, воплотившийся в реальность? До Храма нам не добраться, огнеупорности не хватит. И никто не сказал, что люди в Пустоте бессмертны.

- Огненный потоп искоренит грех, поселившийся в Пустоте, - пророчески заявил Кертис, - Тогда, может быть, мы освободимся и от страхов. И от боязни заглянуть в себя самого.

- Иару, - он принадлежит не только Розе Мира, - сказал Андрий, обращаясь к Кертису, - О нем говорится и в ваших известных "Текстах пирамид".

- Как же! - согласился Кертис, - Там так и говорится:

"Он на восточном небе, где восходит Ра. Вместе с покойным фараоном Ра совершает утреннее омовение в озере, расположенном в Иару, куда их перевозит на лодке "перевозчик Иару". Так говорится... И предстоит нам, по-видимому, стать Осирисами. Возродимся по ту сторону гор...

Успокоил. Замечательная перспектива. Зажаренный Осирис... Сбрасывая приступ дрожи, я спросил Агуару:

- Штурман! Тебя учили гасить огонь. Как такое делается?

Агуара вышел из оцепенения.

- Способов множество. Но нечем. Воды нет.

Я рассмеялся и назвал себя идиотом, в который уже раз. Детям известно: огонь тушат водой. Арету оснастили всем необходимым. И на ней обязательно имеются средства пожаротушения. Воды нет? И что? Пустота содержит в себе всё! И воды в ней должно быть неограниченное количество.

- Штурман! - весело приказал я, - Где ближайший брандспойт?

- За дверью, - удивленно ответил Агуара, - У выхода на палубу.

И через секунду двинулся к выходу из рубки, не замечая провала в трюм. Он не заметил провала, - и не провалился! Еще секунда, и Агуара, обхватив руками красный распылитель, тащит за собой классическую брезентовую кишку. Смешное стало необходимым.

- Включай! - скомандовал я.

Струя воды рванула с такой силой, что Агуара едва удержался на ногах. Саламандры реки зло зашипели, отплевываясь горячим паром. Воды оказалось больше, чем огня. Я любовался работой Агуары. С брандспойтом в руках он выглядел настоящим героем-пожарником из Дуата. Как символично: человек из преддверий ада тушит пожар в преддвериях рая!

Вода лилась, жар спадал. Огненная река бледнела и съеживалась, уступая место реке водной. Агуара отказался от помощи Кертиса и стоял с брандспойтом до момента, пока вода не заполнила все пространство от шхуны до подножия снежных гор. В тот же момент прекратила движение Арета.

За бортом распростерлось громадное жидкое зеркало. Еще раз оглянувшись на обезьянок, я предложил выйти на палубу. Только так можно было убедиться в истинности того, что происходило в рубке. Все-таки не каждый день пожар за пределами корабля тушат, направив пожарный шланг на экран Перископа. Все-таки любопытство обычно сильнее страха.

Но мое предложение привело к странному результату. Вначале Андрий, затем Илона вскрикнули и потеряли сознание. Пока Кертис разбирался в причинах двойного обморока, видение Иару исчезло, уступив место отражению Пустоты.

---- ***

----

После освобождения от плена Иару меня потянуло в сон так, что еле доплелся до спецотсека. Свою каюту я предоставил Илоне, все еще находившейся без сознания. Тяга ко сну - вещь тут противоестественная. Скорее всего, меня приглашает к себе двойник из Пустоты. К себе или с собой. У него побольше возможностей... Оттуда мне будет легче контролировать действия Агуары и Андрия. В отличие от Илоны, Андрий быстренько пришел в себя от обморока. В Цехе Агуары считают происходящее в сновидениях не менее реальным, чем события в бодрствовании. Как там у них:

"Ка покидает физическое тело во время сна или когда человек лежит в глубоком трансе. При этом оно путешествует, посещая различные места, и приобретенный им опыт сохраняется в памяти".

Я очнулся на берегу зеркальной реки. За рекой дыбились серо-красные скалистые горы. Слева от меня начиналась длинная камышовая полоса, тянущаяся вдоль берега до моста через реку. Камыш колыхался под слабым ветерком и легонько шуршал. Справа на травке устроился Радамант, сияя золотом одежд и густых кудрей. Конечно же, я близко знаю Радаманта, сына Европы и Зевса, издателя критских законов, "которые нужны лишь в мирах беззаконных". Ради меня он на пару часов оставил работу; он служит судьей в преддверии Иару.

После теплого рукопожатия мы устроились на зеленой, остро пахнущей свежестью травке, украшенной нечастыми цветами.

- Рад тебя видеть, Алекс, - тепло улыбнулся он, - Порыбачим?

Мне не хотелось нарушать спокойствие реки, и я сказал:

- Ни удочки не прихватил, ни... В другой раз.

- Хорошо, в другой, - согласился Радамант, взглянув на золотой диск, застывший над нашими головами, - Тогда поехали? На одну поездку у нас времени хватит.

- Поехали! - легко согласился я.

Какой яркий белый день! Крупно искрящийся снег лежит на шершавом льду редкими островками. Лед на реке мартовский, - иглами длиной в палец, мягко слепленными одна с другой. Они легко разъединяются, и долго не тают. Положишь их на язык, - и такая вкуснотища разливается... А запах от такого льда, - никакой клумбе не сравниться.

Мы на речке моего детства, отделяющей окраину от центра города. Радамант, конечно же, знает это. И я не стал оборачиваться, чтобы отыскать взглядом дом детства. Не для этого мы здесь.

Ниже по течению, шагах в двадцати, чернеет то ли прорубь, то ли вымоина. Радамант подвел меня к ней, указал в вяло текущую черноту и приказал:

- Достань!

Я послушно опустил руку и дотянулся до дна. Река обжигала, не оставляя на коже красноты. Пальцы сразу наткнулись на ящичек с ручкой сверху. Я вытащил и поставил на хрустнувший лед маленький сундучок. Нет, - ларец! Настоящий хрустальный ларец! Только не прозрачный, а пропитанный темной тяжелой синевой.

Подчиняясь жесту Радаманта, поднимаю ларец обоими руками, осторожно прижимаю к груди. В этом месте речку пересекает улица моего детства, сейчас безлюдная и замершая в ожидании времени. Я стою спиной к дому, в котором мать готовит гречневую кашу в чугунном горшке, а отец только что принес охапку мерзлых поленьев, открыл дверцу печи и добавляет в разгорающееся пламя полено за поленом. От печи струится уютное тепло, растекается по дому, заглядывает в мою комнату...

Стоп! Мне в противоположную сторону. Позади, к дому, берег круче. Впереди он поднимается медленно, долго, и через тысячу или две шагов упирается в железобетонную башню. Остаток древней крепости. Отсюда моя улица начинается, здесь кончается мой сегодняшний путь.

Перед башней, - аркой ворота. Прежде, когда я был маленьким, их не было. Неважно. Мне надо пройти через ворота, - это обязательно, - войти внутрь башни и зарыть ларец в указанном месте.

Я останавливаюсь и осматриваю Врата. Да, они требуют именно такого названия, чужестранного, многозначащего. Сложенные из каменных блоков, они покрыты хитрой резьбой: листья, животные, знаки...

Делаю шаг под арку и...

Время сна заканчивается. Под занавес слышу прощальное напутствие Радаманта:

- "Пребывай в готовности до тех пор,

Пока тебе ответят".

---- *** ----

Я проснулся по зову Ареты.

Сновидение мое имеет значение, оставшееся тайной.

Жил когда-то человек-жрец, - то есть ученый человек, - умеющий гулять в космосе по собственному желанию. Посещал и райские планеты. Звали его Ангираса. Как звали Арету Ангирасы, и где она присутствовала - вне или внутри него?

Арета сказала: "Прости, капитан, но мне стало трудно. Твой экипаж и женщина из Пустоты объединились против тебя. Они не хотят возвращения. И каждый из них желает своего. При такой разнонаправленности желаний неизбежна дезориентация. Никакая цель плавания в таких условиях достигнута быть не может. Действуй, капитан"...

Они разобрали переборки и соорудили одну большую каюту для всех. Кают-компанию. Шар им был не нужен, а Перископ обеспечивал видимость и тут.

Я не стал заходить в свое бывшее жилье. Арета показала мне: кресла расставлены у большого стола, в центре которого ваза с букетом красных лилий. Они сидят молча, устремив взгляды на букет.

Всеобщее помешательство, определил я.

В рубке Арета постаралась создать все удобства. Сундук с миниАретой рядом с выходом на палубу. Сейф - напротив. Между ними в центре - Путевой Шар. Рядом - капитанское кресло. Стола с пультом нет. И правильно, - он здесь лишний. Рубка оказалась достаточно просторной. Перископ транслировал цветомузыку. Что-то из забытой классики. На Земле она не в почете. А в Пустоте - очень к месту.

На передней стенке сейфа - фотография из моего прерванного сна: каменные Врата с резьбой. Сколько лет понадобится для разгадки его смысла? Но сейфе я заметил следы применения лазера, - пятна и полосы, выделяющиеся чуть более темным оттенком. Агуара попытался все-таки.

Почему-то я нисколько не удивился переходу Илоны в другой лагерь. Я тосковал по ней, искал ее. Так было. Она нашлась, - и между нами поставили холодную стеклянную стену. Видеть друг друга видим, а тепла нет, не проходит тепло...

Я коснулся фотографии пальцами правой руки и прошептал:

- Врата Иштар...

Не знал я, как они выглядели. Так сказал, по дальней ассоциации. А в ответ раздался щелчок, за ним - нотная строка из некогда любимого мной "Марша десантников". И стенки сейфа просветлели.

Оказалось, вовсе это не сейф. То есть в принципе сейф, но не такой, каким могли его представить я или Агуара. Стенки просветлели и я увидел несколько кристаллов, укрепленных в ячейках воспроизведения.

- Привет тебе, Алексей, - сказал сейф.

Один кристалл из прозрачного стал зеленым.

Я узнал голос Сибруса. Умеет старик преподносить сюрпризы! Все важное он перенес на край Пустоты. Как он умудрился скрыть от всех и сейф, и его содержимое? И для чего проделана столь серьезная и энергоемкая работа?

Мы слушали вдвоем: Арета и я. Сибрус говорил о том, что нам было неизвестно. Это во-первых. А во-вторых - крайне важно.

...Семь - мера Пустоты. Непростая цифра. И не просто цифра. 7, 70, 700... Этими числами обозначаются неподсчитанные множества. Не подлежащие человеческому подсчету. Он, Сибрус, как и всякий человек, более простой семерки на себя взять не в состоянии.

Итак, семь слоев или состояний вакуума...

Первый - физический, наш родной, псевдовиртуальный.

Второй - виртуальный субквантовый.

В этих-то двух слоях и кипит известный нам мир. Арета, вероятнее всего, - в пределах второго. Далее, - грань доступности, не позволяющая нам проникнуть в третий слой - психофизический, где и происходит непрерывное творение известного нам мира, откуда контролируются все виды симметрий, обеспечивающих нашу устойчивость во времени.

Тут Сибрус сделал маленький исторический экскурс. Оказывается, фараоны и жрецы Египта и Вавилона стремились в вечность именно через третий слой. И, отброшенные Гранью доступности, уходили в иную вечность, совсем не райскую.

Я улыбнулся: умница Сибрус. Цивилизацию Антареса никак нельзя назвать внеземной. Там, - знакомые всем лица. Они учились завидовать и ненавидеть еще на Земле.

А грань доступности, - посмотрим.

Четвертый слой, - пограничный. Слой Могущества. Среда абстрактной жизни. Обиталище отражений существ из высших, глубинных слоев-состояний. Тут можно найти точные планы любого мира. Здесь же можно отыскать многогранные основы пространственных, временных и иных измерений.

Следующие три слоя человеческий интеллект не может объяснить даже приблизительно. Здесь Амальгама Зеркала чрезвычайно сгущена.

Вот оно что! Семь слоев Пустоты, взятые вместе, и есть Зеркало Миров. По Сибрусу. Преддверие Зазеркалья! Именно в Зазеркалье - мир Истины, истинный Мир. Но нет туда дороги даже для мысли.

Я попытался вместить в себя образы, которыми оперирует Сибрус. И застонал от бессилия.

Получалось: все что мне известно и не известно, - всего лишь тонкий слой Амальгамы на волшебном бесконечном Зеркале. Арета блуждает внутри тоненькой пленочки. И если столь сложна и многообразна отражающая структура Зеркала, то где взять слова и образы для описания миров Зазеркалья! Нигде и никогда! Куда же они идут, все эти Рамзесы и Агуары? Наша родимая Вселенная - всего лишь пузырек на краю Пустоты! Где там, в бесконечности пузырька, отыскать пылинку-точку по имени Алексей Сибирцев; точку, пытающуюся вместить в себя и этот "пузырек", и все то, что кругом него?

Все царства-государства, все Цеха со жрецами-иерархами, что оно есть? А есть оно всего лишь невидимое колебание отражающей Амальгамы в одной какой-то её капельке-точечке. Ложная реальность, в которой нет опоры для прыжка в вечность. Маха-Майя, Великая Иллюзия.

Земля людей... Бедный Агуара! На Земле уже есть свой Айпуат! Как я раньше не додумался? Тарантул - компьютерная сеть-администратор всепланетной инфраструктуры. Арета меньше Тарантула, и Арета способна как мыслить, так и действовать. Насколько же объемнее возможности Тарантула!

Сплошь восклицания пошли. Есть отчего. Борьба земных гигантов-Цехов... Достаточно заглянуть в хранилища Тарантула, - и станет ясно, кто возится под ковром. Достаточно изменить какую-нибудь из его программ, - и в ходе истории появится нежданный зигзаг. Или пауза. И кто поймет, что перемена искусственная? И кто может гарантировать, что до сих пор подобного вмешательства не происходило? Да и есть ли вообще так называемая искусственность?

Самый тяжелый вопрос: куда возвращаться?

Пустота полна жизни в самых немыслимых формах. Арета может притащить за собой такой хвост...

Кто есть новая Илона? Ведь почему-то я не могу относиться к ней так, как прежде... Новая... Новая, - не обязательно обновленная.

Придется теперь жить с осознанием собственной ничтожности. Где теперь искать утерянный смысл самореализации? Результаты экспедиции всколыхнут всё земное бытие. Снесет и цеховые крыши. Нужна мне эта революция?

Нужна или нет, но "сейф" открыл процесс, и не мне препятствовать его развитию. Как известно, информация сама в себе содержит как возможности, так и необходимость движения. А сконцентрированная Сибрусом таким образом, - это цифровая бомба глобальной мощности.

- Арета, где мы находимся? - глупо спросил я.

- Нигде, - мудро отвечала она.

Признаться, я и не сомневался в этом. И задал второй вопрос:

- А куда двинемся?

- Куда прикажет капитан.

И в этом я был убежден. Но ведь, прибыв в выбранное место, я уже едва ли вырвусь из него. Иллюзии верхнего слоя особенно изощрены и коварны. Эта дверь открывается только с одной стороны. Может, заняться следующими кристаллами? Нет, хватит, моя голова не выдержит. Что я буду делать на Земле один, если против одного моего голоса здесь пять других? Уговорить Илону и осесть на маленькой малообитаемой планетке? Остальные... Остальные четверо пусть плывут сразу в четыре стороны.

- Один? Но ведь ты не один! - вложив в слова сопереживание, сказал Арета.

- А сколько меня?

- Трое! По меньшей мере. Я, Арета; и двое тебя.

"Двое тебя..." На самом деле, кто еще, кроме меня, имеет двойника в вакууме?! А на Земле его, моего родного вакуума, разве нет? Мудрая Арета... Да, и плюс мудрая Арета.

Один или не один, - качественно значимо.

Что бы на это сказал старейшина Кертис? Поморгал бы синими глазами, парой движений усилил беспорядок в одежде и:

- Вначале был создан Атман. Был он большим и одиноким. В Упанишадах сказано: "Но он не имел радости, поэтому и никто не имеет радости, если он один. Тогда он возжелал о другом. Он был таким же большим, как мужчина и женщина, если они обнялись. Это свое Я он разделил на две части: отсюда получились муж и жена. Поэтому тело в своем Я подобно половине... Поэтому эта недостающая часть восполняется женщиной".

Так сказал бы седой Кертис. Нет, скорее, такие слова принадлежат девичествующему юноше Джино. Я однажды предположил, что у него на одно ребро больше, чем у меня. А сам он не знает о том, и отсюда - завихрения в психике. Но ведь кто-то его просунул на Арету!

О первичной половой неразъединенности имеется много преданий. А если они имеются, то где-то что-то есть. Или - было. Что это "что-то"? Влечение к самому себе... Та Илона была моей прежней половиной, а эта Илона - нет? А половину Андрия зовут Лилит... Впрочем, Лилит хватало на многих, и по земному счету она уже слишком преклонна. Лилит обезличилась и стала, по тому же Андрию, стихиалью, монадой.

Положеньице... Какое решение я не приму, оно не совпадет с желаниями народа. Он, народ, будет мне мстить всю оставшуюся жизнь.

Одно я знаю точно: задолго до моего рождения Земля была чище и светлее. Никакой синтетики ни в еде, ни в одежде, ни в мыслях. Никаких Цехов и Тарантулов. От зачатия до рождения - девять дней, и сразу пешком. Человек рождался красивым, разумным, бесстрашным. Может, туда двинуть?

Нельзя - десант с Ареты быстренько обратит земную идиллию в филиал Антареса.

А еще было бы неплохо побродить по прошлым векам с приличной винтовкой. Чтобы отстрелять в самом зародыше отцов-основателей. И тех, кто травит хамелеонов да хвосты кошкам поджигает. Но патронов не хватит. И полномочий тоже. К тому же мне плохо известно, где их берут, полномочия.

Очень многое мне известно плохо. И получается, возвращаться придется в свое-собственное пространство-время. Только там я доберусь до нужных мне хранилищ. В Цеховых подвалах много чего закопано. Тарантула запустим вперед, и за дело...

Да, сокрытого там много больше, чем явного. Покопаюсь, и ясность придет. Вакуум рядом, Арету на металлолом и дрова им не распилить, силенок не хватит. Могут попытаться изолировать экс-капитана. Пусть попытаются.

Зеленая Тень накрыла сейф, скользнула по фотографии, запечатлевшей кадр из жизни в Пустоте. "Шестой" никуда не пропадал! Как-то легче даже стало. Определенно, "Шестой" не против меня. Вот и еще один голос на моей стороне.

Решено!

- Арета! Вперед. Ты знаешь, куда...

Арета знала, куда...

Тень колыхнулась вправо, влево... Возражений нет.


Часть вторая

Замок Забвения


1. Возвращение

Солнце Ра сказало Тоту из Гермополя:

"Для тебя, о Тот, я сделаю прекрасное жилище в самых потаенных глубинах подземного мира, имя которому Дуат. Ты будешь записывать грехи людей и имена тех, кто является моим врагом. В Дуате ты будешь держать их в заточении. Ты будешь временным обитателем в моем дворце. Ты мой наместник. Слушай! Я дам тебе посланников".

Как Тот мог предвидеть, что среди посланников будет бабуин? И что, этому Ра людей не хватило?

А мои предположения начали сбываться с первого часа Возвращения. Никакого шума, профессионально... Команда встречи будто точно знала время и место. Широкому обществу, похоже, неизвестно ни о возвращении, ни о старте Ареты. Ни о самой "Арете".

Просторный коттедж за высоким забором, никаких опознавательных знаков. Каждому по комнате, и не без учета индивидуальных склонностей. Кто-то здесь умеет серьезно просчитывать варианты. Не Тарантул? На предстартовой планете подобные вещи держали бы в секрете и от мегакомпьютера.

Впрочем, увидим. Предположить можно самое фантастическое. Можно и всю планету представить погрузившейся в "шубу". Для Пустоты масса объекта без разницы.

Я попытался уточнить, какова обстановка в Надземелье, но получил уклончивые, ничего не проясняющие ответы. Уже неделю нас обследуют медики всех мастей и направлений. Явные отклонения - только у Агуары, и то локальные. Я не особенно вникал и понял только, что его мозг непрерывно излучает мрачные видения, неразличимые в подробностях. Темные тени в густом алом тумане. Я знаю, кто это и что это. Полное собрание земных жрецов и фараонов, погруженных в кровавое вино Антареса. Возможно... Нет, обязательно! И при том не только земных!

Свой мозг я окутал завесой. На нее проецируется то, что считается нормой. Они меня изучают, а я о них пока не знаю почти ничего. В такой игре надо играть по своим правилам. По чужим не выиграть. Без объяснений понятно: те, кто принял, встретил нас, считают вернувшихся из Пустоты опасными и чужими. Мы не оправдали надежд.

Наши контакты ограничены до предела. Друг друга почти не видим. На каждого по несколько специалистов, сменяющихся через день. Привыкнуть не успеваю. Не считая незаметной охраны внутри и снаружи. Я успел прощупать их расписание.

Не с кем поделиться настоящим открытием: встретившая нас планета подвержена полиморфизму! Как и Арета в Пустоте. И они этого не замечают! Привыкли? Или... Кто тогда они?

Нам не запрещено встречаться. Но встреч нет. Илона ни разу не навестила меня. Видел Кертиса. В нескольких шагах, меняли точки тестирования. Он отвел от меня глаза.

Прошло две недели, и я призадумался. Где федералы, иерархи Цехов? Под чьей мы крышей? Видимо, придется предпринять что-то экстраординарное.

Но не успел, - пропал Агуара-Тунпа. Исчез глубоким вечером, после занявшей весь день томительной череды проверок реактивности вегетативной нервной системы. В коттедже его не нашли; периметр, по данным приборов наблюдения, он не пересекал.

Агуару обнаружила дежурный врач рано утром, в его комнате, мирно спящим. Скука с меня слетела, и я решил вечером поговорить с экс-штурманом.

Агуара при виде меня не дрогнул ни одним нервом. Пожелав ему здоровья, я спросил:

- Ты провел демонстрацию. Ведь мог оставить копию. Фантом.

Ответ он обдумывал долго, больше минуты. Из чего я заключил: Агуара начал размежевание со своим Цехом. Ему не позволили покинуть место предварительного заключения. Это им дорого обойдется, - с кандидатом в Айпуаты так вести себя нельзя.

- А ты, капитан, совершил ошибку. Или не видишь: сегодняшний день здесь не равен вчерашнему.

Он смотрел на стену с вмонтированным в нее телеприемником. О, вот первое следствие его демонстрации: экран ожил, передавали программу новостей. Отфильтрованную, конечно, но все же... Но Агуара говорил не об этом. Экран приемника имел странный вид: падающей вверх капли. Изображение искажалось соответственно форме.

- Деформация, - подтвердил я, - Третий день как...

И внимательно осмотрел его комнату. Голые стены, кровать, столик, душевая кабина, встроенный в стену туалет, два кресла... Вот так Цех Гора определил потребности своего преданного слуги?! Моя обстановочка роскошнее будет.

- Ты думаешь, что вернулся туда, откуда начал свой путь?

Он спросил так, для себя. Верить мне Агуара не собирался. Но этот вопрос и я задавал себе. И не один раз. Но в Агуаре жило величие Антареса и терпел он только потому, что не имел нужной ясности. Картина земного мира пока не складывалась.

- Я думаю, что ты прав, Агуара, - я как бы протянул ему руку солидарности, - Одним наблюдением нужного не добиться. И меня игнорируют.

- И Сибрус? - вяло поинтересовался он.

- И Сибрус, - подтвердил я, - Ни одного федерала не видел. Нас пишут?

Агуара оживился.

- Я отрубил все микрофоны и глазочки. Сначала давал им посмотреть всякое. Надоело.

Он не спрашивал: как ты? Он знал, что капитан Сибирцев привез из Пустоты не меньше него. Но соревноваться мы не будем. Пока не столкнутся лоб в лоб наши интересы. Тут я понял, зачем пришел. Деформации! Все тот же полиморфизм. Я пришел с предложением союза.

- Если выходить отсюда, то всем сразу, - сформулировал я свою позицию, - Обстановку изучим в процессе. Нас боятся больше, чем мы...

Мы легко и быстро договорились о деталях взаимодействия. Враги обязаны стать союзниками перед угрозой общего противника. Вербовку остальных членов экипажа взял на себя Агуара. Кроме Илоны.

Я понимал, что не знаю себя. Чтобы выяснить, каким я стал, вернувшись из Пустоты, требовалось окунуться в жизнь. В лабораториях от нас ничего не добьются. Сегодня они закончили анализ видеозаписей с Ареты. Кто мог догадаться, что нас записывали-фотографировали? Сибрус, а потом и Арета, посчитали сей факт не достойным внимания.

Психоаналитик со стеклянным взглядом разложил на столике передо мной пачку фотоснимков. Первый же взгляд позволил мне сделать вывод: Арета контролировала процесс. И перед моментом всплытия уничтожила часть информации. В том числе всё, что относилось к моей операции с мозгом. Умница! Откуда у меня шрам, опоясывающий шею, не знает никто, в том числе и Илона. И не узнают.

- Хорошие снимки, - похвалил я.

Он нацелил на меня пустые психоаналитические глаза. Наверное, он был лучшим в своей профессии. Ему приказали вывернуть меня наизнанку, сделать полнометражную копию моей души и представить ее в распоряжение... Не имеет значения, кого. Я им нужен, пока нет этого слепка. Который день он со мной мучается, отрезая кусочек за кусочком. Где-то у себя, по ночам, складывает из них картинку. Получается, - ничего особенного, каким был Сибирцев, таким и остался. Что само по себе подозрительно, но не обязывает... Он, психоаналитик, понимает, что я закрылся. Но никому не скажет. Иначе его просто дисквалифицируют и заменят. Придет другой, не такой стеклянный, потом еще... Я тоже никому не скажу, что он ничего не умеет. Он и это понимает. Такой у нас бессловесный уговор.

А потому его вопросы и мои ответы, показания датчиков и все прочее, - он мог бы их зафиксировать без меня и выложить своему шефу хоть на месяц вперед. Но будем соблюдать приличия и приступим.

Но на этот раз приличия отошли в сторону. Соображает аналитик! Он сделал замечательную подборку. На всех снимках - та самая Зеленая Тень. Тень "Шестого". Или "Седьмого" после Илоны.

- Знаете-ли, капитан...

Какой все-таки у него голос противный! Психоаналитик обязан располагать к себе всем, что у него снаружи, а этот... Нечто скрипучее, среднее между карканьем и кваканьем. Плюс глаза... Никакой он не психиатр, а скорее, - высокополномочный агент одного из Цехов.

- Знаете-ли, капитан, тень получается в результате слияния света и тьмы. Японцы обозначают тень звуком-иероглифом "кагэ". Этот иероглиф имеет еще смысл "отражение". И еще, - он может читаться и как "инь".

Молодец! Умница! Инь, ян... Он о двоичности мира. И о темной его стороне, откуда и приходят тени. Мне не пристало отвечать не соответственно:

- Знаете-ли, господин доктор, Арета преодолела множество дорог. И все они расположились между светом и тьмой. Мы не видели обочин. А на обочине обязательно, всегда и везде, кто-то да стоит, идет... К тому же Пустота просто переполнена миражами-иллюзиями.

Он согласно покивал, показывая, что полностью разделяет мою точку зрения на издержки дорожного движения в Пустоте.

- Компьютерный анализ снимков... Несомненно: тень эта принадлежит человеку, которые прошел с вами все ваши дороги.

Все-таки человеку! А я сомневался.

- Человек-невидимка? - удивился я, - Такое возможно?

Впрочем, Агуара недавно показал, что возможно. Но он не отбрасывал тени. И посему никто не может доказать, что Агуара-Тунпа хоть на секунду покидал гостеприимный коттедж.

- Мы воспроизвели примерные характеристики субъекта, не попавшего ни разу в объективы записывающих устройств. По секрету скажу: отождествления не получилось. Анализ предстартовой подготовки позволяет сделать один вывод: только Генеральный Конструктор мог внедрить в экипаж неучтенного... Как вы думаете?

ТЕЛЕГРАМ

Канал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками

Книжный Вестник

Бот для удобного поиска и скачивания книг

Книжный Бот

Свежие любовные романы в удобных форматах

Любовные романы

О психологии, саморазвитии и личностном росте

Саморазвитие

Детективы и триллеры, все новинки

Детективы

Фантастика и фэнтези, все новинки

Фантастика
ВКОНТАКТЕ

Цитаты, афоризмы, стихи, книжные подборки, обсуждения и многое другое

Книжный Вестник