Земной муравейник

Глава 17

Билли стояла у «наблюдательного окна», следя за потоками света, струящимися подобно тонким изогнутым трубкам неонового освещения на фоне темного неба. Не так много времени довелось Билли провести в космосе, включая детские годы, поэтому такой вид путешествия был для нее внове. Она вглядывалась в темноту, пытаясь вспомнить отца и мать в те счастливые времена, но в мысли постоянно врывалось зрелище кровавой смерти родителей. С тех пор как Уилкс посетил ее в больнице, кошмары, которые доктора безуспешно пытались вытравить из ее памяти, постоянно возвращались, как поплавок, упрямо всплывающий из глубины к поверхности водоема. Все, что помнила Билли, произошло на самом деле, и отрицать это бесполезно.

— Это лишь иллюзия, вы знаете это? — раздался позади девушки незнакомый голос.

Билли обернулась и увидела невесть откуда взявшегося десантника. Кажется, его звали Бюллер.

— Усовершенствованные гравитационные двигатели позволяют нам меньше времени находиться в состоянии гиперсна, но нельзя переусердствовать. Если сделать двигатели чересчур мощными, отвалятся многомерные матрицы полей, развернутых, как крылья бабочки... В общем, это связано с какими-то загадочными частицами — хрононами, импиотическими зонами или чем-то в этом роде.

— Интересно, а что видел Исли в последние секунды жизни? — спросила девушка.

Вопрос был риторический, но в ответ Бюллер покачал головой:

— Не знаю. Я просто не представляю, каким образом он оказался в открытом космосе, да еще с гранатой в руках.

— Полковник объяснил это особым видом депрессии. А может быть, Исли побоялся встречи с чудовищами?

Бюллер снова покачал головой:

— Я так не думаю. Мы были с ним довольно близки. Зачем ему было убивать себя? Да и способы самоубийства есть гораздо более приятные.

Билли согласно кивнула. Взорвать себя в космической пустоте ей казалось самым неподходящим для сведения счетов с жизнью. Бюллер продолжил:

— Я не доверяю Стефенсу, у него нет никакого опыта командования, и мне кажется, он хочет замять этот случай. Если нам повезет, то начальство не обратит внимания на потери. А если операция провалится, ему поставят в вину малейшее упущение.

— Я не хочу разочаровывать вас, Бюллер, но провал операции означает, что мы будем просто сожраны большими тварями с огромными зубами или превратимся в пишу их детенышам с маленькими зубками. Мы все погибнем на неведомой планете, превратившись в кучи навоза чужих, над которыми будут летать насекомые.

— Очень живописно, — сказал Бюллер.

— Что знаю, то и говорю. Я все это видела.

— Вы говорите, как Уилкс.

Она почувствовала, что десантнику неловко.

— Пойдемте. Не выпить ли нам по стаканчику того, что здесь заменяет кофе, — предложила Билли.

— Да, пожалуй.

В столовой сидел Рамирес. Он ждал, пока будет готов саморазогревающийся пакет с едой. Десантник улыбнулся вошедшим Билли и Бюллеру. Взяв бумажные стаканчики дрянного напитка, они уселись за раскладной пластиковый стол.

— Уилкс должен был основательно поразмыслить, прежде чем взять вас с собой. Вы знаете, что бы Стефенс ни говорил сейчас, в надежде сохранить лицо, он буквально растерзает сержанта, когда мы вернемся.

— Да. Мы с Уилксом понимаем друг друга, — ответила Билли и, отпив кофе, скривилась.

— Хорошо, если так, — сказал Рамирес, ставя свой поднос на соседний стол. — Уилкс, он что, специалист по краже из колыбели? Так, что ли?

— Заткнись, Рамирес, — отрезал Бюллер.

— Эй, я тоже не прочь развлекаться с малышками, но не с такими же зелеными...

Бюллер вскочил и разведенными в виде буквы V большим и указательным пальцами обхватил горло Рамиреса, приподнял того над полом и пригвоздил к стене.

— Я же велел тебе заткнуться!

Рамирес испуганно заголосил:

— Ладно, ладно, пусти!

Билли увидела, как напряглись сухожилия на руке Бюллера, когда он оторвал от пола своего противника довольно крупного человека, и прижал его к стене словно трепещущее насекомое. Он казался слишком сильным для своего роста.

Внезапно Бюллер убрал руку. Рамирес съехал вниз по стене, потом вскочил на ноги, потирая горло.

— Да ты просто сумасшедший! — пролепетал он и выбежал из столовой, оставив на столе дымящийся обед.

— Зачем же вы так? — спросила Билли. Бюллер выглядел взволнованным и смущенным.

— У него слишком длинный язык, и он слишком часто пускает его в ход.

— Разве?

— Да.

Билли вышла, оставив Бюллера одного. Нет, здесь что-то явно не так, но что именно, она не знала. Более того, девушка не была уверена, что хочет это узнать.

Мэсси сидел в своих апартаментах в позе «сейза» и концентрировался на дыхании. Он никогда не учился медитации под руководством наставника, но умел использовать ее для достижения спокойствия и собранности. Он тренировал свое тело, шлифовал технику боя, подолгу упражнялся с оружием, но эти занятия не приносили ему радости. Они помогали сохранить крепость мышц и остроту реакции, но ничего больше. Быть всегда в форме — часть его обязанностей, жизненная необходимость, и он постоянно тренировался так, как тренируют для выставки животных: соответствующая диета, полноценный отдых, совершенствование технического мастерства, не больше, но и не меньше. Его физическому состоянию позавидовал бы любой олимпийский чемпион по многоборью, а выступая против тех, кто мог оказаться в лучшей физической форме или имел более быструю реакцию, можно использовать допинг, а то и откровенный обман. Если вы хотите убить человека, лучше это сделать, выстрелив ему в спину с большого расстояния, а, не биться с ним в рукопашной, как некоторые герои голографических видеофильмов. Это дурацкая игра, и, поскольку победителем в ней оказывается уцелевший, всегда лучше самому выбирать оружие, если это, конечно, возможно.

Ну, а теперь ему предстоит новое испытание. Он должен приготовиться как следует. Мэсси сидел, но не бессмысленно медитируя, а погрузившись в размышления о предстоящей операции. В этом соревновании второго места не будет. Быть в нем вторым — значит оказаться последним, а в этой игре последний — значит мертвый.

— А как вас звать? — спросила Билли, когда они вошли на склад. Здесь стояли пирамиды с карабинами, баллоны с газом, гранаты и другое военное имущество, надежно хранящееся под пломбой старшины.

— Митчел, — ответил Бюллер.

— Митчел, — повторила она, как бы пробуя его имя на вкус. — Митч?

— Ну, если вам так нравится.

Билли стала рассматривать полки с ручным оружием в прозрачных чехлах. Бюллер положил руку ей на плечо, чтобы привлечь внимание к одной из моделей карабина.

— Не трогайте меня, — попросила она. Он тут же отдернул руку:

— Извините, я ничего такого не имел в виду...

— Это хорошо. В больнице этот жест всегда означал неприятность. За прикосновением руки всегда следует или успокаивающий пластырь, или инжектор, из которого впрыскивают наркоту. В любом случае превращаешься в ленивого идиота. Он вздохнул.

— Да, я это понимаю — Вы можете это понять? Вы знаете, что значит провести большую часть жизни в психушке в окружении сумасшедших?

— Нет, но я достаточно провалялся в госпиталях. Это не слишком весело, — ответил он и переменил тему. — Вот основное оружие, которое мы используем в этой операции. — Он взял в руки демонстрационную модель карабина. — Это — полностью автоматический электронно управляемый безгильзовый десятимиллиметровый М41-Е, — произнес он как молитву. — Весит карабин четыре и восемь десятых килограмма. Он имеет эффективную дальность стрельбы пятьсот метров, содержит или стозарядныи магазин для подавления живой силы, или стозарядныи магазин бронебойных пуль, или семидесятизарядный магазин трассирующих пуль, а кроме того — тридцатимиллиметровый гранатомет под стволом с дальностью сто метров. Это — официальные данные.

Десантник улыбнулся:

— Ну а неофициально, любая цель размером меньше чем вагон метро, на расстоянии пары сотен метров, ускользнет от вас, потому что прицел дерьмовый, а если граната пролетит больше пятидесяти метров, прежде чем окажется на земле, значит, вам повезло... На малом расстоянии это вполне приличная машина. И если вы забыли надеть жилетку из брони «Паучий шелк» класса 7, то лучше не оказываться там, куда летят пули. Иначе вы превратитесь в кровавое месиво.

Он протянул девушке карабин:

— Посмотрите на него, он не кусается.

Билли постаралась сдержать улыбку. Номер модели изменился, но в остальном это оружие почти не отличалось от того, о котором она мечтала. Нет, не мечтала — вспоминала. Именно этот сон возвращался к ней десятки раз в течение многих лет, и то, что кричал ей Уилкс, въелось в память. Она взяла карабин, вынула магазин и, увидев, что он пуст, снова вставила его на место. Затем убедилась, что пуст и патронник, и в заключение дважды двинула ручку подачи зарядов гранатомета, чтобы быть уверенной, что там ничего нет. Она подняла карабин к плечу, не зажмуриваясь прицелилась в дальнюю стену и нажала спусковой крючок. Электронный спусковой механизм был выполнен так, что производил хорошо слышный щелчок, — этот щелчок раздался. Она опустила оружие, затем, повертев его в руках, бросила Бюллеру. Больше десяти лет, в течение которых она не прикасалась к таким смертоносным предметам, но теперь все вспомнилось, разве что карабин стал легче и меньше, чем когда ей было лет десять.

Он был удивлен, но сумел поймать карабин.

— Спуск немного туговат и имеет большой свободный ход, местный оружейный мастер должен сделать диагностику этому образчику, если, конечно, будет возможность, — сказала она.

Он рассмеялся:

— Просто потрясен. Где вы всему этому научились?

— Я прошла через ад, когда была ребенком. — Тут она сделала паузу, затем продолжала:

— Из-за чудовищ. Мы собирались поохотиться на них, но они уничтожили мою семью и всех моих знакомых.

— Боже! — воскликнул он. — Мне очень жаль. Она пожала плечами:

— Ну а вы? У вас есть семья?

— Нет. Десантники — вот моя семья. Билли задумалась над этим. «Это хорошо. Все идущие на смерть имеют нечто общее — у них нет семей».

— Послушайте... А сержант Уилкс... — начал он. — Если у вас что-нибудь было с ним... Она перебила его:

— Когда чужие захватили нашу колонию, Уилкс и его отделение прилетели к нам. Он и я — единственные, кто остался в живых и покинул планету прежде, чем ее обработали ядерными бомбами. Он спас меня. Мне было десять лет. И после этого я увидела его за несколько дней до отлета с Земли...

— Мне очень жаль, я и не собирался допытываться...

— Уверена, что собирались. Но это ничего — я уже привыкла отвечать на вопросы экспертов. Бюллер опустил глаза.

— Можно мне вас о чем-то спросить?

— Хорошо. Так будет честно.

— Зачем вы все-таки прижали Рамиреса в столовой? — Он вздохнул:

— За то, что он сказал о вас и Уилксе. Мне не хотелось, чтобы это было правдой.

— А почему нет?

Он покачал головой и снова опустил глаза.

И тут ее осенило. Господи! Разве ты теперь глотаешь эти дурацкие таблетки? Ты же нравишься этому парню! Он совсем не такой, как один из санитаров, который набросился на тебя в постели, или тот, овладевший тобой, когда ты лежала напичканная лекарствами так, что не могла пошевелиться. Нет, ты по-настоящему интересуешь его! Мы идем на смерть, а вот этот десантник увлечен тобой. Что с этим делать? Вдруг она увидела Митчела в новом свете. Он — ее ровесник, тот, у кого нет никого, кроме товарищей-десантников... И вот их вместе послали на смерть. Он одинок — а Билли знала, что это такое.

Девушка подошла к нему и тронула за плечо.

— Эй, Митч, — сказала она.

Он посмотрел на нее, глаза его блестели ясно и ожидающе.

— Да?

— Может быть, вы мне покажете на корабле еще что-нибудь?

Он улыбнулся, как ребенок, получивший новую игрушку:

— Да, с удовольствием.

Билли была почти уверена, что и он начинает ей нравится.