Здоровенный ублюдок Поттер 2

Глава двадцать вторая. Гарри, ты яхтсмен!

//Великобритания, Англия, г. Кардифф, 26 сентября 1992 года//

– Чего мы тут забыли, Гарри? – недоуменно спросил Кай.

Они заехали в Кардифф рано утром, сделав перед этим остановку на ночёвку в дыре под названием Алвестон. Алвестон в будущем станет знаменит тем, что в одной из спален именно алвестонского отеля будущий Спаситель Британии Гарри Джеймс Поттер с оттяжечкой отжарил банши Миртл Уоррен в восемь подходов. Виной такому энтузиазму был как адреналиновый отходняк, так и слишком длительное, по его юношеским меркам, воздержание. Но пока что Алвестон остаётся заурядной британской дырой, где никогда и ничего не происходило.

Поэтому Гарри ехал в Кардифф очень довольным и умиротворённым.

– Именно здесь мы найдём себе каботажку, чтобы добраться до Ирландии, – ответил Гарри кузену. – Думаю, это не создаст нам проблем.

Тётя Гортензия, ещё в дороге, оказала себе квалифицированную медицинскую самопомощь, поэтому повреждённое лёгкое больше не было проблемой.

Ещё она как-то связалась с дядей Декстером, который теперь знал, что домой нельзя и нужно ехать сразу в Белфаст.

Ирландцев Гарри, как оно заведено у истинных англичан, недолюбливал. На его взгляд, они слишком сильно и часто бухали, а также совершенно беспричинно недолюбливали таких милых и отзывчивых людей как англичане.

Хотя чувство юмора их он ценил.

Особенно ему нравился один анекдот…

– Хотите анекдот? – спросил он, выруливая на главную улицу Кардиффа.

– Ну давай, – улыбнулся Кай.

– Пропал как-то Бог на 7 дней. Возвращается счастливый, довольный. Апостол Павел тут же спрашивает: Где пропадал? Ну и Бог говорит: Да создал новую планету, Земля называется. И все у меня получилось сбалансировано и контрастно. Вот, видишь Северную Америку, там будут жить богатые люди. А вот в Южной будут бедные. В Европе люди будут белые, а в Африке черные, – начал рассказывать Гарри. – Апостол Павел спрашивает: – А что это за маленький зелёный остров на севере? Бог отвечает: О, это Ирландия! Место, где будут рождаться весёлые люди, великие музыканты… Они будут много путешествовать и варить удивительный тёмный напиток Гиннесс. Апостол Павел резонно возражает: Но где же баланс и контраст? И Бог такой с превосходством усмехается: А, Павел, ты ещё не знаешь, каких ублюдков я заселю на соседний остров.

– Ха-ха! – рассмеялся Кай, а затем посерьёзнел. – Но это нихрена не патриотично.

– Знаю, – улыбаясь, ответил Гарри. – Но анекдот от этого хуже не становится.

– Хрен поспоришь, – кивнул Кай. – Северная Ирландия, значит? Никогда там не был.

– Ты в целом практически нигде не был, Кай, – произнёс Гарри. – И теперь, если этот бардак будет продолжаться, не скоро ещё побываешь.

– Мне тренер когда-то говорил, что для простых парней есть единственный способ поглядеть на мир: королевские вооружённые силы и флот, – Кай мечтательным взглядом посмотрел в окно.

– Но сейчас даже у них есть шанс увидеть побережье Британии и бесславно подохнуть там, – хмыкнул Гарри.

– Что, совсем не веришь в способность нашей армии защитить Британию? – недоуменно посмотрел на него Кай.

– Я примерно считал, окей? Просто примерно считал, сколько у красных общая численность армий, – на секунду прикрыл глаза Гарри. – Почти десять миллионов! А ещё у них танков больше, больше самолётов, выучка у них лучше, потому что они всегда знали, что от американцев добра не жди. Ну и от нас тоже.

– А нас-то за что? – спросил Кай оскорблённо.

– Наши тоже пустили ракеты, братец, – вздохнул Гарри. – Иногда у меня складывается впечатление, что они вообще не думают.

– Нет, думают, – не согласился с ним Кай, – но только жопой. Можно ведь было просто жить в мире…

– Нельзя было, – вступила в разговор тётя Гортензия.

– Почему это? – заинтересовался Кай. – Какие могут быть причины воевать с десятимиллионной армией?

– Такие, что пока вы просто жили, ходили в школу и росли, в СССР происходили очень резкие изменения, – ответила тётя Гортензия. – По необъяснимым для Запада причинам в СССР начался бурный экономический рост, начались радикальные политические реформы, уровень жизни начал стремительно повышаться, а армии претерпевать очень настораживающие соседей метаморфозы. Ещё десять-пятнадцать лет такого мирного развития – Европа и США начнут отставать. Но хуже всего – потеряют ведущие позиции в мировой политике. А ещё советская система ПРО внезапно стала непроницаемой. Американцы поняли это первым. Военные спутники заполонили орбиту – это ведь тоже очень веская причина напрячься. И Запад напрягся. А затем у него не выдержали нервы. Вот вам результат. Ленин никого не обманывал, но все обманулись. Это его политика от начала и до конца. Это он установил и замаскировал ловушку, а Запад с упорством кабана влетел в неё. И теперь этот мир обречён идти только по одному пути.

– К светлому будущему? – скептически спросил Гарри.

– Вряд ли светлое будущее наступит так скоро, – с грустью вздохнула Гортензия. – Но то, что теперь однозначно будет лучше – это факт. У социалистических стран существенно меньше причин воевать между собой.

– Но ведь воевали! – зацепился Гарри.

– Ты про китайско-вьетнамскую войну? – уточнила Гортензия. – Причины были сугубо политическими.

– И в чём разница? – усмехнулся Гарри. – Война – это война, по каким бы там причинам она ни началась.

– Все капиталистические войны имеют одну причину – экономика, – объяснила тётя Гортензия. – В случае с китайско-вьетнамской войной имел место страх. Китай боялся, что СССР, который, опять же сугубо по политическим причинам и своему видению путей к коммунизму, начал обкладывание его государствами-саттелитами, что, в случае большой войны, будет очень опасно. Но, как выяснилось позже, ничего такого в СССР всерьёз не планировали. Ещё сказалась политическая борьба за лидерство в социалистическом сообществе, но тут, что уж сказать, Китаю ловить было нечего. Правда, Мао так не считал. Собственно, эти политические, а не экономические, противоречия послужили причиной для китайско-вьетнамской войны. Не экономика, ещё раз говорю. А в случае с капитализмом ничего не важно, кроме денег. И ты, Гарри, знаешь об этом как никто другой.

– Блин, я же золото не выложил! – вдруг вспомнил Гарри. – Фу-у-ух, хорошо, что не выложил!

Это, конечно, значило, что чарам на его рюкзаке придёт безальтернативный конец, но зато золото при нём.

– Так что, ракеты были пущены ради денег, – продолжила тётя Гортензия. – И люди сейчас умирают тоже ради денег. Многие сотни тысяч умрут, прежде, чем будет установлен мировой социалистический порядок. Это война, которая положит конец всем войнам.

– Где-то я это уже слышал, – усмехнулся Гарри. – Кажется, так говорили про Первую мировую.

– На этот раз всё серьёзно, – ответила тётя Гортензия.

– Нет, на словах всё это, конечно, красиво, – Гарри свернул на перекрёстке в порт. – Только пока лично не увижу, хрен поверю, что коммунисты что-то смогут поделать с человеческим фактором. Люди хотят быть богаче, влиятельнее и сильнее других. Что об этом говорит Маркс? Я «Капитал» не читал, но он лежит у меня в сумке, всё никак руки не доходят, но я уверен, он обошёл тему того, что делать с людьми. Что делать с людьми, тётя Гортензия?

– Система замены классических мотиваторов уже разработана и в тестовом режиме внедряется в столицах СССР и КНР, – ответила она. – Поверь, Гарри, мы сейчас ближе к коммунизму, чем когда-либо. Если всё пройдёт успешно, то в течение следующих двадцати лет произойдёт полный отказ от денег.

– То есть денег совсем не будет? – скептически вопросил Гарри. – А как же золото? А как же материальные ценности?

– Это долгая история, чтобы успеть рассказать её до приезда, – вздохнула тётя Гортензия. – Сам увидишь всё, если выживем.

– Да вроде как мы вырвались, – не понял Гарри.

– В Белфасте есть свой ковен вампиров, – ответила она. – Возможны проблемы и там.

– Засада… – процедил Гарри. – Куда ни сунься – везде какие-то проблемы.

– Когда мы победим, проблем, со временем, станет существенно меньше, – уверенно произнесла тётя Гортензия.

– С трудом верится, – сказал на это Гарри. – Всё-таки считаю, что бабки ничем не заменить. Бабки – это, курва их мать, бабки! Тысячи лет всё делалось бабками и ради бабок, а тут появляются какие-то коммунисты и находят решение! Ха! А что делать с теми, кто не хочет отказываться от старой жизни?

– Таких меньшинство, – ответила на это тётя Гортензия.

– И, как всегда, в стиле коммуняк, пожертвуем желанием меньшинства ради желаний большинства, да? – саркастически усмехнулся ей Гарри.

– А у нас разве иначе? – резонно возразила она.

– В смысле? – снова не понял Гарри.

– Вот есть в Британии меньшинство, социалисты, – объяснила Гортензия. – Их желаниями пренебрегли в угоду большинству, выходит так?

– Ну, так-то… вообще-то… – зашёл Гарри в тупик. – Эта задача не имеет решения.

– То есть, когда мы приходим к моменту, где коммунистов гноят в тюрьмах, преследуют, убивают – это задача не имеет решения? – усмехнулась тётя Гортензия. – А когда это делают коммунисты – ага, я так и знал, проклятые ублюдки хотят загнать всех в лагеря и медленно убить?

Гарри не нашёл, что ответить.

– Помни Гарри: всякий антикоммунист – сволочь, – добавила тётя Гортензия.

– Это ещё почему? – буркнул он.

– Потому что изначальная идея коммунизма – освобождение человечества, – объяснила тётя Гортензия. – До этого ни один строй не предполагал социального равенства и социальной справедливости, а также не закладывал в своей основе освобождение человечества. Всегда были угнетаемые, где угодно, хоть в феодализме, хоть в капитализме. Ты против социального равенства и социальной справедливости? Ты против освобождения человечества?

Это был ловкий демагогический ход, который Гарри считал, но контраргумента у него не было.

– Ну, вообще-то, если в целом, не против, – признался Гарри. – А антикомуннисты, получается, против социальных равенства и свободы?

– Антикоммунисты, выступающие против этого строя, также выступают против этих идей, – улыбнулась тётя Гортензия. – В идеале коммунизм – это наиболее справедливая форма социального строя. Только вот рецептов его достижения ни у кого нет. Зато есть социализм – нечто близкое к коммунизму. По сути, коммунизм – это высшая форма социализма, как империализм – высшая форма капитализма. И человечество, в лице развитых стран Запада, приложило невероятные усилия, чтобы достичь империализма, хотя, если подумать, это было очень и очень непросто. Так почему бы всем вместе не попытаться достичь высшей формы социализма? Запад этого очень не хотел, но он сам выбрал свою судьбу.

– Жестковато как-то, – покачал Гарри головой. – Насильно мил не будешь.

– И мы вновь возвращаемся к задаче, которая не имеет решения, – вновь улыбнулась тётя Гортензия.

– И снова, да, – согласился Гарри.

Они приехали в порт, а там происходило что-то, что кто-то менее избирательный в словах, охарактеризовал бы как пожар в борделе.

Тысячи машин были практически утрамбованы вдоль дороги, а также набиты на парковки. Десяток тысяч, а может и больше, людей, щемился в зону погрузки, с вещами, с детьми и домашними питомцами.

– М-да… – произнёс Кай. – Как здесь найти корабль в Белфаст?

– Знаю один способ, – ответила тётя Гортензия и зачем-то достала блокнот. – Гарри, припаркуй машину.

– Понял, – Гарри объехал неудачно торчащую корму красного минивэна и начал парковку.

Тётя Гортензия вышла из машины и начала что-то писать в блокнот.

– Ты понимаешь, что происходит? – спросил Кай у Гарри.

– Без понятия вообще, – ответил тот.

Гортензия Смит стояла и курила, записывая что-то в блокнот.

Затем со стороны порта приехал массивный грузовик. Из него вышел некий упитанный араб, крепко обнял Гортензию, после чего они начали вести беседу.

– А это ещё что за фрукт? – недоуменно спросил Кай.

– Ты о любой непонятной фигне будешь спрашивать? – раздражённо спросил Гарри. – Скоро всё узнаем.

Гортензия беседовала с арабом несколько минут, после чего дала Гарри знак выходить.

– Вот этот? – спросил араб. – Мархабан.

– И тебе мархабан, – ответил Гарри.

– Гарри вытаскивай пятьдесят слитков золота, – потребовала тётя Гортензия.

– С какой это стати? – возмутился Гарри, понявший, к чему всё это идёт.

– Мы покупаем яхту, – ответила тётя Гортензия. – И она будет принадлежать тебе.

– Я не хочу себе яхту! – воскликнул Гарри.

Он планировал купить себе яхту, но как-нибудь потом, в будущем.

– Либо так, либо едем через море на машине, – пожала плечами тётя Гортензия.

С деньгами расставаться было откровенно жалко. С другой стороны, надо было как-то добираться до Белфаста…

– Ладно, – тяжело вздохнул Гарри и снял рюкзак.

– Эй, не здесь! – воскликнул араб. – Пройдёмте к машине.

У грузовика Гарри поочерёдно извлёк драгоценные кирпичики, всё сильнее грустнея с каждым слитком.

– Яхта хоть нормальная? – спросил он.

– Лучшая яхта в Кардиффе! – заверил его араб. – Меня Саддамом звать. Я знаю твоего дядю, Таргуса. Конкретный мужик!

– Ага, приятно познакомиться, – никак не выражая этого невербально, ответил Гарри. – Гарри Поттер.

– Знаю-знаю, – пожал ему руку араб Саддам. – Всё, вижу, что с вами можно иметь дело! Поехали к яхте! Пересаживайтесь в грузовик, машину придётся бросить.

Тётя Гортензия очень легко рассталась с машиной, лишь забрав несколько вещей, после чего они поехали с Саддамом.

Грузовик свободно проехал в закрытую зону, охраняемую силами королевской армии. Видимо, Саддама тут хорошо знают.

– А чего ты здесь вообще? – спросила у него Гортензия.

– Приказано было ехать сюда, – пожал плечами Саддам. – А у меня в Кардиффе конкретные связи, железобетонные! Ты же меня знаешь – я могу достать что надо. И генерал-майор Тренчард об этом тоже прекрасно знает! Поэтому меня наняли в логистическую службу, где я сейчас и служу. Тут такие возможности…

Очень быстро грузовик доехал до отдельного пирса, где стояла роскошная яхта.

– Эх, продешевил я, продешевил! – пожаловался Саддам. – Надо было сто слитков просить, эх, надо было! За такую красавицу и двести не жалко попросить!

Яхта была пусть и не самой большой, но зато очень представительной. Серебристого цвета, с парусом. На самом деле, Гарри вообще никак не разбирался в яхтах, поэтому не мог быть объективным.

– Прошу на борт! – патетически поклонился Саддам.

– А кто-нибудь умеет управлять этой штукой? – спросил Кай.

– Я умею, – ответила тётя Гортензия. – Не переживайте, доберёмся нормально.

Внутри яхты было довольно просторно, видно было, что она рассчитана человек на десять, а не на четверых. Но больше всего Гарри порадовал трюм. Трюм был просторным, а также с хранилищем на кодовом замке.

– На ней же не наркоту возили? – спросил Гарри.

– Зная Саддама – возможно, – пожала плечами тётя Гортензия.

– Сейф – мой, – заявил Гарри.

– Будешь хранить там своё золото и чахнуть над ним ночами? – усмехнулась тётя Гортензия.

– Может и буду, – не стал спорить Гарри. – Нет, точно буду!

Решив, что перегрузку золота в хранилище лучше будет осуществлять в открытом море, Гарри вышел на палубу и увидел в небе знакомый силуэт.

Птица начала пикирование и, в последний момент погасив инерцию крыльями, села на предплечье Гарри.

– Хедвиг, – удовлетворённо произнёс он. – Наконец-то!

На лапе её было письмо от Гермионы.

Гермиона сообщила, что всё ещё находится в Кардиффе. С круизным лайнером начались серьёзные проблемы, так как желающих слишком много и уже начались потасовки среди потенциальных пассажиров. Есть ещё безбилетники, проникающие на лайнер – погрузка сопряжена с большими сложностями. Очередь семьи Грейнджеров ещё не подошла и вряд ли подойдёт в ближайшие несколько дней. Задержки также объясняются человеческими жертвами, разбирательствами и прочими неурядицами. Когда люди считают, что их жизни что-то угрожает, они начинают глупить и их жизни действительно начинает что-то угрожать.

Гарри посчитал, что это отличная возможность встретиться.

Он сел на палубу и начал набирать текст письма. Вполне возможно, что Грейнджеры захотят добраться до Белфаста, а уже оттуда…

Гарри не знал точно, куда лучше отправиться, но точно знал, что в Северной Ирландии задерживаться смысла вообще нет. Приобретение яхты – это потрясающая возможность. Можно добраться куда угодно, если хорошо всё спланировать…

«Забрать тётю, возможно, захватить Грейнджеров, если захотят…» – размышлял Гарри. – «А потом рвануть куда-нибудь на Мальдивы? Гавайи? Нет, туда коммунисты обязательно шарахнут ракетами, США же, как-никак… Какие ещё есть острова? Канары? Не, слишком близко к Европе! Бора-Бора? А это вообще где? Может, необитаемый остров какой? Головняков дохрена… А, потом решу!»

Окрылённый открывшимся возможностями, Гарри начал писать письмо Гермионе.