Часть 6
Непонятное в горах
Марат не находил себе место от нетерпения. Он то ходил кругами по замкнутому в каменном кольце полю, то забирался на одну из скал и несколько часов к ряду смотрел вдаль, словно старался увидеть то место, о котором поведала зеленоглазая пришелица. Лишь только поняв из рассказа девушки, что она действительно знает место, где некогда жила его семья, Марат готов был, не медля сорваться и бежать туда. Зачем? Он не мог и сам себе ответить на этот вопрос. Ведь, если верить пришелице, все те, кого он считал своей первой семьей, давно мертвы. А дом, в котором он родился, почти разрушен. Но ему необходимо было самому побывать там, своими глазами увидеть могилы родных людей. Иначе он не обретет душевное спокойствие.
Марат высказал свое желание Большому отцу и большой матери. Шерстяные гиганты с его помощью кое-как расспросили девушку о местонахождении бывшего дома их приемного сына. Поняв лишь то, что путь к нему не близок, Дук заявил, что пойдет вместе с Маратом. Заодно и отведут девушек.
Идти собрались было на следующее утро. Дук уже посадил Машу с Тоськой на загривок Грома, и они направились к выходу из каменного кольца, когда за ними бросился Няшик. До того спокойно гулявший со своим сородичем возле озера лосенок каким-то образом сообразил, что Маша покидает его навсегда, и решительно отказался с ней расставаться. Жалобно трубя, он бросился вдогонку. И как большая мать У его не уговаривала, лосенок не пожелал остаться. В итоге пришлось остаться всем. Поход отложили до той поры, пока заживет нога лосенка.
Был еще один персонаж кроме Няшика, который радовался отсрочке. Этим персонажем являлась Тоська. Казимирка с первого взгляда влюбилась в воспитанного великанами дикаря, и грядущее расставание с ним угнетало ее примерно так же, как угнетало Няшика расставание с Машей. Девушка готова была даже отказаться от всех благ цивилизации и остаться здесь, в этом зеленом горном Эдеме. Тоська лишь не могла придумать, как сообщить о своей страсти Марату. А тот казалось, вовсе не замечал ее. После того, как Марийка рассказала ему о судьбе его сородичей, дикарь только о них и думал.
Но вот настал день, когда осмотрев ногу лосенка, большая мать У удовлетворительно пророкотала. Марат радостно сообщил загостившимся девушкам, что завтра с первыми лучами солнца они отправятся в путь.
Путешествие растянулось на несколько дней. Из-за лосенка приходилось обходить те пропасти и расщелины, которые Гром и Дук могли бы легко перепрыгнуть. Так объяснял девушкам Марат. Он постоянно сетовал на то, что вдвоем с большим отцом они прошли бы напрямик по горным тропам, по которым не сможет пройти даже Гром. На самом деле еще одной причиной неспешного передвижения было внушение, которое сделала Дуку большая мать У. Великанша своим природным чутьем определила, что зеленоглазая пришелица беременная, и наказала супругу следить, чтобы в пути девушка не подвергалась никаким стрессовым ситуациям. Вот большой отец и выбирал спокойную дорогу.
В первый же день пришлось задержаться, чтобы смазать целебным отваром ожоги на теле старого Ло. Этот гигантский змей был такой старый, что когда Дук только родился, этого исполинского змея уже звали старым. Никто и никогда не смел, не только напасть на него, но даже преградить ему дорогу. Лишь те, кого Ло выбирал в качестве жертвы, покорно замирали перед ним, словно окаменев под гипнотическим взглядом. Но ползучий исполин ел очень редко. Ему достаточно было проглотить одного оленя или взрослого вепря, и потом целый месяц блаженно греться на солнце, уползая на ночь в прогретые за день расселины.
Когда-то не ведавший страха маленький Марат любил бегать по длинному телу старого Ло. А иногда исполин даже мог прокатить мальчишку, переползая с места на место. Но однажды Марат увидел, как Ло заглатывает невесть, зачем забредшего в горы человека, и после этого не решался больше на панибратское отношение.
И вот кто-то посмел напасть на исполина с огнем. Сам Ло не мог ничего рассказать. Но и так не трудно было догадаться, что это были люди. Лесных пожаров в это время года быть не могло, а кто кроме людей еще владеет огнем? Да и пара утолщений в теле Ло соответствовали по размерам проглоченным людям.
- Бедненький, - гладила огромную голову питона Маша, пока Дук с Маратом собирали корешки и варили отвар, - приползай жить к нам на Холм. Мы не дадим тебя в обиду. Я познакомлю тебя с Малышом. Он такой прикольный. А ты можешь плавать? Вот было бы здорово прокатиться на тебе по озеру как на банане!
Старый Ло блаженно прикрыл глаза. По какой-то необъяснимой причине ему было приятно слышать голос и ощущать прикосновение этой двуногой. Он даже пощупал языком воздух вокруг человеческой самки, дабы запомнить ароматы и когда-нибудь при следующей встрече случайно не проглотить ее или ее детеныша, биение сердечка которого змей ясно ощущал в чреве матери.
Тоська в отличие от подруги не только не решалась подойти к гигантскому змею, но и держалась вместе с Няшиком так, чтобы Гром находился между ними и ползучим кошмаром. Ошалев от ужаса, казимирка выпученными глазами наблюдала, как пришелица обращается с огромным питоном, словно перед ней безобидный пушистый ягненок. А тот, несколько раз стрельнув кошмарным языком, вдруг прикрыл глаза и положил огромную голову перед Марийкой, позволяя ей столь бесцеремонно его наглаживать.
Няшик тоже не одобрял действия зеленоглазой подруги и выказывал робкие возмущения ворчливым мычанием.
Лишь Гром стоял спокойно, ожидая, когда Дук с Маратом закончат возиться с пятнистым червяком-переростком.
Наконец отвар был готов. Дук бросил в него несколько комков сухого мха, И когда тот впитал всю жидкость, наложил его на ожоги. По всему телу гигантского удава пробежала мелкая судорога. Он даже зашипел, подняв голову и открыв чудовищную пасть. Однако ласковое поглаживание Маши вновь успокоило старого Ло.
Когда пришло время продолжить путь, и Дук посадил пришелицу на загривок Грома, змей открыл глаза, и казалось, будто обычно без эмоциональный змеиный взгляд выражал сожаление из-за расставания с человеческой самкой.
Приползай к нам на Холм! Мы будем тебе рады! – помахала ему Маша. Затем крикнула через плечо сидевшей впереди Тоськи: – Марат, а он меня понимает?
Но Марат то ли проигнорировал ее вопрос, то ли попросту не услышал, слишком глубоко погрузившись в собственные мысли. Лишь казимирка недовольно поморщилась и поковыряла пальцем в ухе, заложенном от Марийкиного крика.
После встречи со Старым Ло Дук то и дело замечал следы непривычного оживления, какого ранее никогда в горах не было. И связано оно было с появлением в окрестностях большого количества людей. Впрочем, с самими людьми путники пока не встречались. Вернее сказать, не встречались с живыми людьми. А вот их останки в виде свеже обглоданных костей попались на глаза не раз. Если не считать тех двух бедолаг, которых переваривал Старый Ло, большой отец периодически указывал Марату то на разбросанные по поляне обглоданные львом кости человека и карвана, то на остатки пиршества гигантской обезьяны, которую росы называли черным татем. Один раз Марат и сам углядел Татя, обгладывающего человеческий труп. Заметив путников, тот поспешил убраться с глаз долой, не забыв прихватить добычу.
А потом и вовсе вышли на дорогу, протоптанную несколькими сотнями пар ног людей и карванов. Такого количества человеческих следов в горах отродясь не бывало. Остановившись, Дук озадаченно чесал левой рукой затылок, а правой живот. Игнорируя вопросы девушек о причине остановки, Марат спустился на землю по привязанной к рогу Грома веревке и тоже с интересом изучал следы.
В принципе жителей гор мало волновал тот факт, что лесное зверье получает такую лакомую пищу. Мир так устроен, что для продолжения жизни одним приходится поедать других. Но вот что заставило сняться с места и отправиться невесть куда сразу такое большое количество людей? Окрестное зверье вело себя спокойно. Да и большой отец Дук обладал чутьем, которому позавидует иной зверь. И никакой приближающейся беды, типа пожара или землетрясения он не ощущал. Дук привык ведать обо всем, что творится в ближайших горах, и потому непонятное поведение такого множества людей его беспокоило.
Догадайся Марат объяснить девушкам причину остановки, и те наверняка сразу сообразили бы, что это за люди прошли здесь, и какая нужда заставила их отправиться в путь в таком количестве. Но воспитанник горных великанов не снизошел до объяснений, а сами девушки не способны были разглядеть следы на каменистой почве.
Дук решил пройти по следам, чтобы разобраться в непонятном. Так-как следы шли примерно в том же направлении, куда двигались путники, Марату пришлось смириться с некоторой задержкой.
Вскоре в ложбине между двух пологих склонов снова обнаружились останки карванов и следы захоронения. Здесь люди уже не стали пищей для горных хищников, а были погребены сородичами. Но кто их убил? Ни один обитающий в горах зверь не нападет на такое количество людей. Будь он даже крайне голоден.
Пусть Марату и казалось, что движутся они медленно, но все равно Гром и Дук за день успевали пробежать такое расстояние, на преодоление которого обремененному обозом казимирскому войску требовалось несколько дней. И вот, в конце второго дня путники достигли рощи гледичий. Но еще на подходе к ней они поняли, что впереди произошло нечто, закончившееся печально для людей. Во-первых, На довольно ограниченной территории встретились сразу несколько крупных хищников разных видов, которые никогда не терпели близкого соседства конкурентов. А тут сразу несколько видов кошачьих – и семейство львов, и тигр, и лесной кот. В кустах промелькнули крупные волки, которые в это время уже должны разбиться на пары и не отходить далеко от логова. И даже встретился вовсе уж редкий в местных горах прямоходящий мохнатый ящер бурун. И все эти твари едва волочили ноги из-за свисающих почти до земли животов. Даже кот смог забраться только на самую нижнюю ветвь разлапистой сосны и лежалтам, свесив лапы и тяжело дыша.
Когда приблизились к роще гледичий, то поразились обилию более мелких падальщиков. В том числе и пернатых. Под кронами и в ветвях колючих деревьев тявканье, писк, свист и карканье сливались в невообразимый гвалт.
Ни Дук, ни Гром не могли зайти в рощу. Их рост не позволял им двигаться под кронами, а огромные шипы надежно пресекали желание продираться сквозь ветви. Да и поранить ноги об опавшие сухие ветви желания не возникало. Потому далее отправился один Марат. Вернувшись, он рассказал о десятках разодранных человеческих и карваньих тел, о брошенных повозках, о разбросанном имуществе. Марат принес несколько больших ножей, добротный лук и пару колчанов со стрелами. Продемонстрировав трофеи Дуку, он изъявил желание наведаться в рощу на обратном пути, ибо там осталось еще много такого добра.
Но большого отца волновало другое. Судя по рассказу воспитанника, тот не обнаружил следов того, кто мог устроить такое побоище. Мысль о том, что все окрестные хищники объединились для нападения на большое количество людей, не могла даже прийти в голову гиганта. Понятно, что все эти твари лишь воспользовались уже, так сказать, накрытым столом. Разве что, некоторые из них отлавливали разбежавшихся одиночек. Не сами же люди вдруг ни с того, ни с сего начали убивать друг друга…
- Чем он недоволен? – обратила внимание на бурчание Дука Маша.
- Большой отец Дук недоволен тем, что в горах появилось слишком много пищи, - пояснил Марат.
- Разве плохо, когда много пищи? – удивилась девушка, не подумав поинтересоваться, о какой пище идет речь.
Воспитанник великанов посмотрел на нее, как на неразумную, но все же пояснил:
- Если будет много пищи, выживет много больных и слабых животных. Они дадут такое же больное и слабое потомство. Потом больные смешают кровь со здоровыми, и новое потомство уже все будет больным.
Задумавшись над жестокой реальностью, Маша не нашлась, что ответить. Но тут Дук снова пророкотал что-то Марату, и тот во второй раз отправился в колючую рощу. На этот раз следопыт отсутствовал гораздо дольше и вернулся уже в сумерках. Он сообщил, что погибли не все люди. Судя по следам, достаточно большое количество все же покинуло рощу.
Порокотав между собой на непонятном девушкам языке, Дук и Марат отправились выбирать место для ночлега.
На следующий день, обогнув рощу гледичий по неприметной горной тропе, путники вышли к спуску к предгорьям. Все опасные участки остались позади. Теперь можно было двигаться достаточно быстро, и не увяжись с ними Няшик, возможно они вышли бы к озеру уже к полудню. Однако лосенок не мог бежать с такой же скоростью, с которой перемещались Гром и Дук. Хотя конечно за ним не угнался бы ни один даже самый быстроногий карван. К тому же Няшик все настойчивее тыкался мордой в Машину ногу, требуя, чтобы та наконец-то пересела на него. Ведь ему так нравилось катать эту зеленоглазую наездницу. Тем более, что пораненная нога давно зажила, каменистые тропы остались позади, и бежать по пологим склонам было так приятно. Что касается сбруи, так привыкший к ней Няшик еще в горном обиталище великанов ревностно охранял ее, встревоженно мыча всякий раз, когда к ней подходил другой лосенок. Понятно, что при отправлении в поход, сбрую пришлось нацепить на него. Так как кроме Тоськи никто в данном деле не соображал, то сия забота легла на ее плечи. Впрочем, казимирка и не возражала. Ей даже нравилось чувствовать себя полезной. Особенно когда эту полезность осознавал Марат, который всякий раз внимательно наблюдал, как ловко она снимала сбрую после остановки на ночь, и так же ловко надевала ее на лосенка утром.
И вот, осознав, что вскоре предстоит встреча с друзьями, Маша решила появится как можно эффектнее. Конечно, приехать верхом на огромном Громе тоже было не плохо. Но на сохатом исполине она сидела не одна. Да и седоков почти не было видно за чудовищными рогами. Знай, Маша язык Дука, она могла бы попросить его посадить ее на плечо. Тоже было бы не плохо приветливо помахать друзьям с плеча, покрытого шерстью человекообразного гиганта. Но рокочущего языка горных великанов девушка не знала, а просить передать просьбуМарата, не было желания. Оставалось одно – вернуться в седло к Няшику. Все равно всегда такая приветливая Тоська последние дни стала какая-то не разговорчивая, и даже иной раз раздражительная. Маша не могла понять причину такой перемены в поведении казимирки, и потому лишний раз к ней не обращалась. А ехать молча, уткнувшись в спину подруги, было не выносимо. Лучше уж общаться с Няшиком.
В общем, идя навстречу не столько желанию пришелицы, сколько постоянным требованиям самого лосенка, Дук согласился, чтобы Маша пересела на спину Няшика и последние часы пути проехала на искренне обрадовавшемся четвероногом друге.
Однако вышли путники не к Холму. Держась небольшой каменистой речушки, они миновали густой подлесок. А дальше, за остатками пока еще не вырубленной лещины Маша узнала верхушки трех сосен, под которыми находились могилы родителей Марата. От осознания того, что скоро увидится с дорогими сердцу людьми, душа девушки переполнилась восторженными эмоциями.
- Ур-ра-а! Приехали! Не сдержавшись, закричала она. И словно поддавшись восторгу наездницы, Няшик игриво подпрыгнул, покосился на Машу, дабы убедиться, что та не свалилась от его неожиданного взбрыка, и радостно понесся вперед.
Гром укоризненно всхрапнул, но продолжил двигаться степенным шагом. Дук неодобрительно покачал головой и что-то пророкотал, соглашаясь с рогатым исполином.
Непрошенные гости
Первую весть о приближающихся казимирах жителям Холма принес одинокий карван, выбежавший из леса. Почуяв людское жилье животное, жалобно крича, немедленно побежало к нему.
- Это еще что за явление? – удивилась Зоя. Она с девушками собирала зелень к ужину на разбитых на склонах грядках.
- Казимиры! – громко закричала узнавшая низкорослого казимирского карвана Оксана.
Все девушки кроме Зои мгновенно схватили всегда имеющиеся под рукой луки. Наложив выдернутые из заплечных колчанов стрелы, они загородили собой пришелицу и, зорко вглядываясь в изрядно прореженный подлесок на опушке, начали пятиться к крепостным воротам.
А из ворот уже выбегали вооруженные рогатинами мужчины. На стене тоже засуетились люди.
Однако из леса никто не показался. Лишь жалобно кричавший малорослый карван наконец добежал до вышедших вперед росов и, не обращая внимания на оружие в их руках, тыкался мордой то к одному, то к другому. Он будто бы жаловался на выпавшие, на его долю невзгоды и укорял людей за то, что они оставили его одного в полных опасностей горах.
- Братцы, смотрите, у него в стремени сапог застрял, - указал Славий.
- А то не нога: - опасливо поинтересовался Ефрем. – Может, какая зверюга всадника откусила…
- Да нет, - Славий выдернул сапог из стремени и заглянул в него, - ноги тут нет.
- Значит, где-то она осталось, - логично рассудил один из прибежавших вместе с близнецами росов.
Карвана отвели в крепость. Кроме него в этот день никаких незваных гостей не появилось. Животина же была представлена на экспертный совет Круга. Осмотрев карвана и ощупав упряжь, все пришли к единодушному мнению, что он может принадлежать только казимирам. А значит, наихудшие прогнозы сбывались, и следовало ждать появления орды захватчиков. Однако и факт появления карвана без всадника вселял кое-какие надежды. Ведь пустой сапог в стремени говорил о том, что казимир либо выпал из седла, либо был выхвачен из него неведомым монстром. Хорошо бы, если такая же участь постигла и остальных интервентов. И тут же следовало новое опасение, а что за монстр выхватил казимира из седла? Что если это кто-то гораздо крупнее Малыша? А не придет ли он полакомиться человечинкой на Холм?
В любом случае решили усилить бдительность и на ближайшие дни прекратить выходы заготовщиков дерева для строительства. От охоты тоже пришлось отказаться. Благо копченого и вяленого мяса было заготовлено с достатком. А в леднике хватало свежей кабанятины. С избытком имелось и рыбы. Однако запас, как известно, никому еще не помешал. Потому рыбакам было разрешено выходить к берегу, но быть на чеку, и в случае предупреждающего сигнала старшинской дудки, немедленно бросать снасти и бежать в крепость.
***
Казимиры появились через день. Их приближение заметил дозор, посланный за золотоносный овраг. Засвистели дудки, созывая остальные дозоры.
- Если казимиры идут действительно по Машкиной наводке, то они полагают встретить здесь только троих, - задумчиво проговорил Сергей, стоя на стене рядом с Потапом. – А если так, то не готовы встретить вооруженное сопротивление.
- Придется им обмануться в своих ожиданиях, - усмехнулся Потап.
- Да я это к чему сказал-то, - повернулся к старшему росу попаданец, - если все владеющие луками бойцы сделают неожиданный наскок на врага, то могут урезать его количество на полсотни человек.
Стоявшие рядом росы уставились на парня.
Ты предлагаешь, начать их убивать даже не узнав, зачем они явились? – удивленно вопросил Потап. – А ежели казимиры явились с миром? А мы, не спрося, стрелами? Нет, брат. Росы никого не убьют первыми.
- Я о мирных гостях как-то не подумал, - смутился Сергей. – Мы же последнее время все к войне готовились…
-Мы готовились не к войне, а защитить свою землю, коей теперь считаем и Холм, - поправил его зверобой. – И защищать нам ее придется не столько от людей, сколько от иных хищных тварей. А с людьми, будет на то воля Вестника, лучше договориться миром. Даже если это казимиры…
Казимиры вышли из леса только к концу дня. Дневное светило к тому времени уже коснулось краем поверхности озера, и его свет не позволял не прошенным гостям, как следует рассмотреть построенную на холме крепость. Зато из крепости хорошо рассмотрели довольно потрепанный вид пришельцев.
Как и докладывали дозорные, казимиров было примерно полторы сотни. Лишь менее половины из них сидели верхом на карванах. Из пеших особо выделялись несколько десятков человек и вовсе уж в оборванных одеждах. Впрочем, те тряпки и одеждой-то назвать было нельзя. Просто какие-то лохмотья, кое-как прикрывающие тело. Сами оборванцы выглядели под стать своей одежке – худые, грязные, с не стриженными всклокоченными шевелюрами и бородами. Лица прочих казимиров тоже покрывала изрядная щетина. Ее даже уже можно назвать бородой, однако было понятно, что еще несколько дней назад их украшали только по-казимирски вислые усы.
Но один пришелец и сегодня выделялся гладко выбритым подбородком. Да и усы у него не свисали как у всех, а витыми стрелками топорщились в стороны, словно у жука-свистопляса. Отличался он так же высокой каракулевой шапкой и, самое главное, настоящей подзорной трубой, в которую рассматривал крепость, гордо сидя на карване.
Еще росы насчитали семь груженых телег. Особый интерес вызвал груз одной из них. Ее тащили сразу четыре карвана. На ней был явно какой-то разобранный механизм.
- Катапульта, - заявил Сергей, разглядев особенно длинную деталь с похожим на ложку расширением на одном конце. Покосившись на Потапа, с невеселой усмешкой добавил: - Вот вам и аргумент для мирных переговоров.
Пришлось объяснять росам, что такое катапульта. Информация их не обрадовала.
А тем временем казимиры рассредоточивались вдоль опушки. Основная часть их устало расположилась под отдельно стоявшими деревьями. Было заметно, что пришельцы стараются держаться дальше от стены леса. Но и особо на открытое пространство не выходят. Может, не желают дать возможность обитателям Холма как следует рассмотреть свое войско. Суетливо засновали бородатые оборванцы. Задымили костры. Лишь казимир в высокой шапке продолжал рассматривать крепость в подзорную трубу. Рядом с ним постоянно находился десяток всадников. Вот от них отделились трое и, размахивая серой тряпкой на рогатине, поскакали вверх по склону.
Не доезжая полсотни шагов до ворот, парламентеры остановились. Потап спустился со стены и выехал к ним навстречу в сопровождении сыновей.
- Владетельный пан и почетный делегат Верхней Палаты Королевского Сейма Эдмонд Поросяцкий передает вам свою волю, - начал казимир, державший рогатину с тряпкой, когда росы остановились перед ними. Говорил он по-росски, но с явным акцентом. – Отныне и навеки земли на семь дней пути вокруг переходят под руку владетельного пана. Вам же надлежит встретить пана, как своего господина, и присягнуть ему на вечную верность. Пан Эдмонд Поросяцкий готов проявить милость к своим новым подданным и позволить вам подготовиться к встрече своего господина. Но ежели с первыми лучами солнца он не увидит у своего шатра ваши склоненные головы, а ворота городища не будут гостеприимно распахнуты, то всех жителей ждет та же участь, что постигла неразумных москалей, вздумавших напасть на королевское войско. Такова воля владетельного пана и Делегата Верхней Палаты Королевского Сейма.
Не дожидаясь ответа росов, казимир развернул своего низкорослого карвана и погнал его прочь. Его сопровождающие последовали за ним. Но сперва один из них бросил к ногам росов мешок, внутри которого угадывались какие-то круглые предметы, формой и размерами напоминавшие капустные кочаны. Вот только смердело от мешка, словно от мертвечины.
Кивнув Славию, чтобы тот поднял мешок, Потап тоже развернул карвана. За воротами их ждали все жители Холма, за исключением тех, кто нес стражу на стене.
Морщась от смрада, Славий развязал мешок и вывалил содержимое под ноги соплеменникам. С глухим стуком на землю упали и раскатились отрубленные человеческие головы. Росы замерли в немом ужасе. Сомлевшая от кошмарного зрелища Зоя со стоном опустилась на землю. Сергей тут же подхватил супругу на руки и понес в дом. Охая и постоянно оглядываясь, его сопроводила одна из девушек. Девушка осталась с Зоей, а парень вернулся назад. Головы к тому времени уже собрали и прикрыли принесенной кем-то волчьей шкурой.
Всего голов было пять. Принадлежали они парням, которые ушли вместе с Михаилом. Соплеменники узнали Бурелома, Крута, Мерилу, Кирилла и Дурилу.
Живущие в диком мире люди привыкли к жертвам среди соплеменников, случалось видеть и разорванные когтями и клыками лесных зверей человеческие тела. Но чтобы люди вели себя подобно дикому зверью…
Потап смотрел в сторону все еще открытых крепостных ворот. За ними в уже сгущающихся сумерках, словно глаза чудовищных тварей плясали огни казимирских костров. И глаза зверобоя, отражающие огни костров, светились не свойственной ранее ненавистью.
- Ты получишь ответ до рассвета, владетельный пан, - тихо произнес он. Но его слова услышали все находившиеся рядом соплеменники. И их руки крепко сжали древки рогатин и рукояти сабель.
Достойный финал казимирского похода
Злость душила пана Поросяцкого. Он даже пожелтел от яростного чувства. Ставшие желтыми белки глаз расчертили налившиеся кровью прожилки. Он ненавидел все и вся за позорно испачканные последние красные штаны, за испытанный им дикий страх, за все постигшие в этом походе неудачи. Ненавидел оставшихся в благополучной столице троих делегатов во главе с председателем Сейма. Ненавидел и троих погибших коллег, гибели которых изначально радовался. Но ведь могли бы они погибнуть и на обратном пути, чтобы не оставлять на нем весь груз ответственности в самом начале… Ненавидел свалившуюся как снег на голову зеленоглазую москальку, нарушившую спокойный уклад казимирского королевства. Ненавидел семейство пана Дзенько. Дай Вестник заточенным в замковом подземелье Вадиму и Фриде дожить до его возвращения, и он сделает все, чтобы они пожалели об этом! А еще пан делегат ненавидел походных смердов. Это ж надо такому случиться! В то время, когда почти половину войска словно дойная карваниха языком слизнула, из полсотни походных смердов погиб всего десяток! Да и то, двоих он лично зарубил от злости. Но более всего Эдмонд ненавидел устраивающих подлые засады москалей! Дай Вестник ему добраться до москальских селений, и он прикажет повесить всех взрослых дикарей мужского пола рядом с их же жилищами, дабы остальные навеки запомнили, что бывает с теми, кто пойдет против воли Эдмонда Поросяцкого, и вознесли ему хвалу, за то, что оставил жизни им лично.
Впрочем, идти с остатками войска в Росскую равнину пан Поросяцкий не собирался. Ни его моральный дух, ни моральный дух потрепанного войска к этому были не готовы. Он бы и вовсе отдал приказ возвращаться назад, и после встречи с аспидом совсем уже был готов к тому. Не будь первой целью похода пришельцы из другого мира и обнаруженные ими золотые россыпи. А еще прирученный тиран. При мысли о тиране Эдмонд каждый раз не уставал проклинать пана Дзенько, позволившего сбежать зеленоглазой москальке. Эх, как же глупо она погибла. Надо было сразу забирать ее к себе в дом. Пусть бы его Ганька набилась ей в подруги. Глядишь, сейчас его дочка гарцевала бы на сохатом хозяине горных лесов. Ну, да что теперь сожалеть о том, чего не случилось.
Малое удовлетворение пану Поросяцкому доставляли пять отрубленных голов клятых москалей из тех, кто устроил засаду в роще глядичий. В той смертельной суматохе у прятавшихся на деревьях дикарей были все шансы уйти безнаказанными. И они, расстреляв запас стрел по мечущимся в панике казимирам, так бы и ушли. Но отличился десятник Парвуз. Десяток Парвуза шел в боковом дозоре, потому не пострадал в общей свалке. А когда устроившие засаду дикари спрыгнули с деревьев, то были замечены, благоразумно продолжавшим держаться поодаль десятником. Ринься дикари сразу наутек, дозорный десяток порубал бы их всех. Но наглые москали ловко отловили по одному мечущемуся карвану, прыгнули в седла и поскакали прочь. Тут-то и были встречены парнями десятника Парвуза. Парвуз уверяет, что было разбойников не менее полусотни. Но казимиры храбро преградили им дорогу и зарубили пятерых. Сами же потеряли всего троих.
Пан Поросяцкий велел отрубить москальским трупам головы и взять их с собой. Он пока не знал, что сделает с этими головами, но подобный трофей хоть как-то согревал его израненную душу.
И вот, когда казимиры вышли к озеру, то вместо описанного зеленоглазой пришелицей дома обнаружили на холме свеже построенную деревянную крепостицу. Поняв, что москали первыми нашли пришельцев, Эдмонд не знал, огорчаться ли, или радоваться. С одной стороны, он надеялся без лишних проблем прибрать себе и ценных попаданцев, и золотые россыпи. С другой стороны, его душа требовала отмщения за неоднократно испытанный позорный страх во время похода. И теперь вроде как было кому мстить. В такой крепостице не могло быть много народу. Да и, в случае слишком упорного сопротивления, поджечь деревянные стены труда не составит.
Но сначала надо попытаться захватить невредимыми пришельцев и приручённого детеныша тирана. Да и москальки с детьми тоже представляют немалую цену для казимиров. Эх, жаль, что у него дочь, а не сын. Сейчас бы нашлась ему жинка с новой кровью… М-да… Да и саму крепостицу в личные владения заиметь не помешает. Так что спешить сжигать почти, что уже свое имущество он не будет. И все же хорошо, что остальные делегаты погибли. Туда им и дорога… Не надо теперь будет ни с кем делится.
Разглядев в чудом сохранившуюся подзорную трубу, суровые лица выглядывающих из-за крепостной стены бородачей, пан Поросяцкий решил, что самому ехать на переговоры по сдаче крепости не стоит. Потому послал отличившегося десятника Парвуза, по случаю произведя его в хорунжие. Заодно велел передать москалям мешок с головами их соплеменников, дабы знали, что их ждет, еже ли откажутся подчиниться. С удовлетворением отметил, что после встречи с его посланниками крепостные ворота остались открытыми. Раз москали не закрыли и не забаррикадировали их, значит, о сопротивлении не помышляют. Остается дождаться повинной процессии.
Решив, что всякая демонстрация силы будет не лишней, пан Поросяцкий велел на виду у москалей начать собирать камнеметательную машину. Ну и что, что ни одного мастера не осталось, и никто не знает, как эту машину собирать. Пусть собирают, как могут. Все равно росские дикари никогда таких механизмов не видели, и сам вид загадочной машины должен внушать им страх и уважение.
Впервые за все время злополучного похода пан делегат Верхней Палаты Королевского Сейма ложился спать с чувством относительного удовлетворения. Как бы то ни было, а цель похода достигнута. Сомнений в том, что крепостица на холме падет к его ногам так или иначе, не было. Золотоносный овраг, о котором поведала пришелица, обнаружен. Правда по нему течет весьма полноводный ручей, но он наверняка пересохнет, как только с гор сойдут вешние воды. Делегаты-конкуренты благополучно погибли от рук дикарей. И как знать, может, став владетелем новых земель, а то и хозяином приручённых сохатых и тиранов, пан Поросяцкий объявит себя наследником Казимира Всевластного, отменит Сейм и будет править единовластно… Засыпая, он видел себя на высоком троне. На челе корона из чистого золота. В одной руке держава. В другой карающий меч… Но вот меч зашевелился, и пан Поросяцкий с ужасом обнаружил, что держит в руке извивающееся тело ярко-оранжевого аспида. Аспид злобно зашипел, завораживающе шевеля длинным черным раздвоенным языком, и на его бородатом росском лице расплылась злорадная ухмылка…
- А-а-а! – завопил пан Поросяцкий. Вскочил с походного ложа и спросонок врезался всем телом в центральный столб шатра. Столб завалился, обрушив и весь шатер.
Дремавшие у входа караульные подскочили, и продолжительное время не могли понять, что происходит. В конце концов, решив, что на них снова напали дикари, хотели было уже упасть на четвереньки и в таком положении сбежать куда подальше. Однако тут на шум появился новоиспеченный хорунжий Парвуз со своим героическим десятком. Узнав от испуганных караульных, что на шатер пана делегата совершено нападение, он приказал осветить факелами дергающееся и вопящее полотно обрушенного шатра. Но неровный свет факелов не внес понимания. А тут еще от слишком низко опущенного факела занялось полотно. Огонь едва удалось затоптать. При этом кто-то из прыгающих по шатру казимиров ухитрился заехать каблуком по голове беснующегося пана Поросяцкого. От удара тот лишился чувств. Сразу же наступила тишина.
Теперь казимиры смогли спокойно поднять рухнувший шатер. С находящегося в беспамятстве владетельного пана стянули очередные обгаженные портки. Взамен одели выстиранные давеча единственные оставшиеся красные штаны. Их Пан Поросяцкий хотел надеть на торжественную сдачу москалями крепости. Но других запасных не было, а отдавать собственные никто из казимиров не захотел. Даже хорунжий Парвуз. Какой же из него будет хорунжий без портков-то?
Отчего рухнул шатер так и осталось загадкой. Прогоревшие дыры пришлось наскоро прикрыть овечьими шкурами. А когда Пан Поросяцкий пришел в себя, ему поведали о нападении подлых москалей и героической обороне его шатра.
Выслушивая доклад Парвуза о героической ночной битве с превосходящими силами клятых дикарей, Эдмонд Поросяцкий даже не поинтересовался, есть ли потери среди казимиров, и скольких москалей удалось убить. Все его мысли бродили вокруг поселившегося в душе беспокойства. Разве же готовящиеся сдать крепость и признать его своим владетелем москали стали бы нападать ночью? А ежели напали, значит ни о какой покорной сдачи речи быть не может… И так ли мало дикарей скрывается в крепостице? Если верить этому недоумку Парвузу, то в ночном нападении участвовало не менее сотни москалей… Откуда у росов вообще взялось столько воинов? Ведь по достоверным сведениям их всего в Росской Равнине не более двух с половиной сотен, включая женщин, стариков и малых детей. Неужели они все свои силы перекинули сюда?
Голова владетельного пана пухла от думок. После пережитого кошмара он никак не мог уснуть. А тут еще стены шатра начали сотрясаться от богатырского храпа расположившихся вокруг сплошным кольцом охранников. Пан Поросяцкий несколько раз зло прикрикнул на нерадивых стражей. Но те, изрядно вымотанные продолжительным походом и ночным переполохом вряд ли проснулись бы, даже ори он им в самое ухо.
Невесть сколько времени ворочался пан делегат. Так и не сумев уснуть, поднялся и пошел к выходу из шатра с намерением как следует отхлестать плетью первого подвернувшегося под руку храпуна. Выйдя, сразу обратил внимание на россыпь непонятных огоньков со стороны холма. Пока пытался рассмотреть, что же это такое, огоньки роем взмыли ввысь, описали в ночном небе дугу и ярким звездопадом обрушились на лагерь казимиров.
И снова, как несколько дней назад в роще гледичий, вокруг Эдмонда Поросяцкого воцарился кошмарный хаос. Ночь взорвалась криками боли и ужаса, стонами раненых и топотом беспорядочно мечущихся людей. А на лагерь уже падал новый рой огненных стрел, разящих все живое и поджигающих все, что могло гореть.
Предводитель казимирского войска остолбенело смотрел на вонзившуюся в землю у его ног стрелу, на которой искрясь догорал пучок серебристой водоросли. А за его спиной занимался веселым пламенем истыканный такими же стрелами шатер. И на этот раз некому было его тушить. Ведь те воины, которые не пали, сраженные стрелами, сами метались в поисках спасения от огненного дождя.
Вот кто-то в горящем, воспламенившемся от вонзившейся в спину стрелы, кафтане, наткнулся на пана Поросяцкого. И только тогда, сбитый с ног, тот пришел в чувство. Не вставая, владетельный пан на четвереньках ринулся прочь. По пути он подхватил потерянный кем-то щит. Далее пришлось прыгать на трех конечностях, так как одной рукой предводитель казимиров держал щит над собой. Предосторожность оказалась не лишней. На лагерь один за другим обрушились еще два огненных роя, и сразу три стрелы вонзилось в прикрывающий голову пана Поросяцкого щит. Чудом оставшийся невредимым, он добрался до спасительной повозки и привычно забрался под нее. Трясясь от страха, Эдмонд все же постарался рассмотреть, что творится вокруг. И от увиденного, сердце владетельного казимира сжалось в едва трепещущий комок. Словно демоны ночи на лагерь летелитемные фигуры всадников. Отражая огненные всполохи в их руках, хищно сверкали поднятые над головами клинки. Иные же сжимали длинные рогатины. А из-за спин ночных демонов, словно указующие путь светляки продолжали лететь теперь уже редкие огненные стрелы. И самое страшное в этом действе было то, что всадники не издавали ни единого звука, ни крика, ни залихватского свиста. Лишь топот карваньих ног примешивался к воплям раненых и мечущихся в панике казимиров.
Вот ощетинившаяся сталью темная лавина накатила на лагерь пришедших из-за горного хребта завоевателей. И пан Поросяцкий едва не лишился чувств от нового звука частых глухих мяснитских ударов. Уж ему-то, любителю наблюдать за казнями, сей звук был хорошо знаком. Только теперь казни подвергалось все его войско. И судьба быть казненным была уготована и ему.
Трясущийся от страха Эдмонд попытался вжаться в землю так, чтобы его не смогли рассмотреть под повозкой. Но вдруг понял, что пространство вокруг него слишком ярко освещено. Тут только до Поросяцкого дошло, что повозка над ним горит. Не иначе в нее попали горящие стрелы, от них занялась подстеленная солома, а затем и деревянные борта. Ужом, выскользнув из-под полыхающего над ним костра, пан делегат осознал, что его красные штаны выделяются слишком ярким пятном на фоне общего серого однообразия. По случаю он как раз вляпался руками в карванью лепешку. Подчиняясь инстинкту самосохранения, владетельный казимир принялся замазывать карваньим дерьмом свеже отстиранные портки. Когда лавина ночных всадников достигла пылающего шатра предводителя явившихся в их земли захватчиков, он уже лежал под кустом, претворившись трухлявым бревном. Весь, включая и лицо, перемазанный дерьмом, пан Поросяцкий в темноте действительно походил на валяющуюся под кустом колоду. Потому гоняющие разбегавшихся казимиров всадники и не обратили на него внимания.
Встреча
- Казимиры стоят перед холмом! – сообщил примчавшийся Филька. - К крепости незаметно не пройти.
- Что будем делать? – обвел взглядом товарищей Емеля, обрабатывающий раны лежавшему без сознания старшине. – Игнату нужен знахарь и покой. Нужные отвары и я сварить могу. Но не посреди леса же…
Пойдем к жилищу наших предшественников, - предложил Михаил, Имея в виду полу разрушенное строение на берегу впадающей в озеро речушки, на которое попаданцы наткнулись почти год назад. – Там потолок хоть и осыпался совсем, но стены, какие-никакие есть.
Так как ничего лучшего никто не предложил, потрепанный отряд росских партизан двинулся в обозначенном Михаилом направлении.
После устроенной засады в роще гледичий от отряда осталось семь человек, включая находившегося без сознания Игната. Зверобою достался сабельный удар, рассекший кожу на лбу, и две стрелы, в грудь и в спину. Стрелы засели не глубоко, но выдирать или вырезать наконечники, не было ни времени, ни условий. Потому товарищи просто обломали черенки, присыпали раны порошком из толченых антисептических трав и перевязали. Несмотря на то, что карванов было предостаточно, старшину приходилось нести пешком на сооруженных носилках. Но и так, как не старались товарищи бережно нести носилки, была опасность, что засевшие в теле стрелы разбередят жизненно важные органы. Игнат даже в беспамятстве стонал при каждом неосторожном движении.
Если бы не бывший казимирский хорунжий Войка, лежать сейчас зверобою мертвым в роще гледичий с отрубленной головой. Но об участи погибших товарищей росы не ведали. Знали только, что погибли те не зря. Погибли достойно. Отдали свои жизни так, как следует это делать каждому мужчине, если он настоящий рос.
В засаде принимали участие десять человек. Филька с Михаилом остались с карванами. Все понимали, что уйти невредимыми, шансов очень мало, но надеялись на суматоху. Договорились уходить каждый сам по себе, кому как представится возможность. Если же все погибнут, тогда Фильке с Михаилом следовало во что бы то ни стало добраться до Холма и предупредить о нашествии.
И ведь действительно ушли бы все невредимыми в поднявшейся суматохе, не появись на пути боковой дозор. Да и тот бы боковой дозор могли легко смять вдесятером. Но по уговору разбегались в разные стороны. Потому с дозором столкнулись только шестеро росов. Да и те выскакивали по одному, по мере того, как удавалось отловить в суматохе карвана. И получали стрелы от успевших сообразить казимиров, что незнакомые бородачи являются врагами.
Расстреляв все стрелы и спрыгнув с дерева, Войка не сразу ринулся прочь. Он попытался отыскать ненавистного пана Поросяцкого, очень уж хотелось снести голову делегату, грозившему издевательствами над родителями молодого Дзенько. Однако быстро понял, что в такой панической толчее он либо сам напорется на кошмарные шипы гигантских гледичий, либо его затопчут мечущиеся обезумевшие от ран карваны. Решив, что если волею судьбы ненавистный делегат выживет, то еще будет случай с ним поквитаться, Войка поймал невредимого карвана, вскочил в седло и бросился наутек. Одежкой он не отличался от обозных смердов, потому на беглеца никто не обращал внимания. Да и многие из уцелевших казимиров так же старались покинуть побоище и убежать как можно дальше.
Войка придержал карвана, когда его внимание привлекла случившаяся шагах в ста правее рубка. Он увидел здоровяка Бурелома. Буквально истыканный стрелами, тот махал саблей в гуще казимиров. Рядом топтался карван, к шее которого безвольно припал Игнат. Лицо старшины было залито кровью, из спины торчала стрела. Невдалеке лежали истыканные стрелами еще два тела, в которых молодой Дзенько узнал новых товарищей. Понимая, что ничем не сможет помочь, а лишь погибнет сам, он все же направил своего скакуна к месту схватки. Когда поравнялся с карваном старшины, казимиры уже свалили Бурелома. Кто-то из них тут же спешился и принялся истерично рубить саблей тело уже поверженного врага. Войка схватил повод карвана Игната и повлек его прочь. Парня никто не преследовал. Через час окружными путями он добрался до места сбора. Лишь там знакомый со знахарским делом Филька оказал посильную помощь старшине.
К полуразрушенному строению вышли за пару часов до заката. Благо заготовщики лещины и камня убрали рухнувшую крышу и расчистили все внутри старого дома. А на стены одной половины даже набросали длинных жердей, чтобы можно было отдохнуть в тени. Под этим навесом и обосновались остатки партизанского отряда. Они намеревались, как следует отдохнуть, а ночью попытаться пробраться в крепость.
Только устроили ложе для Игната и развели бездымный костерок во второй половине строения, как привязанные за стеной карваны панически закричали. Вбежал отправившийся за водой Кулема.
- Там… Там… - так и не сумев пояснить, что такое он там увидел, парень неловко поставил котелок на землю, выплеснув при этом половину тех остатков воды, которые не расплескал по дороге. Затем схватил прислоненную к стене рогатину и встал перед входом.
Росы поняли, что надо ждать нападения кого-то неведомого и, судя по выпученным глазам Кулемы, до ужаса опасного. Мгновенно похватав, кто рогатины, кто луки, сгрудились у входа.
- Да кто тебя так напугал? – не увидев ни какой опасности, спросил Михаил.
- Там та-акой… - еще больше выпучил глаза парень. – Та-акой на задних лапах…
И тут из-за растущего вдоль берега речки молодого кустарника раздался громогласный рев. И в этом реве давяще-низкий рык совмещался с режущим слух высоким визгом. Росы невольно втянули головы в плечи. Кусты затрещали под тяжелыми лапами, и на свободное пространство выскочили один за другим два мохнатых ящера. От носа до кончика хвоста оба были не менее четырех метров. Однако росы не раз сталкивались с такими чудищами в зарослях лещины. Потому кое-кто удивленно воззрился на Кулему, мол, нешто эти ящерки заставили тебя наложить в штаны, братец? Но тут снова раздался одновременно и бьющий по голове, и режущий барабанные перепонки рев. И перед росами предстало не виданное ранее чудище. Подминая кусты мощными лапами, на поляну шагал гигантский прямоходящий ящер. Его пасти могли позавидовать самые крупные земные крокодилы. Кроме крокодильей морды все остальные пропорции тела чудовища примерно соответствовали телу кенгуру. Разве что задние ноги не были приспособлены для прыжков и больше походили на птичьи. Передние трехпалые лапы в сравнении с задними казались недоразвитыми коротышами. Но на самом деле каждая из них была размером с взрослого человека. Кроме того каждый палец передних лап заканчивался острым серповидным когтем. Когти соответствовали серпу не только формой, но и размерами. Мощный хвост во время движения ящер держал задранным кверху. Ну и, как и все местные пресмыкающиеся, гигант был покрыт густой отливающей сталью серой шерстью. Ростом монстр был, пожалуй, метров пять. Точнее из-за прыгающей походки нельзя было определить. Возможно, встань он на лапах ровно, то прибавил бы еще метр-полтора. Бежал он, по-птичьи переваливаясь с боку на бок, и так же по-птичьи качая головой взад-вперед.
Выскочив из зарослей, монстр быстро настиг убегающих ящеров и с молниеносной скоростью вонзил зубы в тело одного из них. Одновременно серповидные когти передних лап вонзились в жертву, буквально раздирая ее на части. Но охотник не удовлетворился пойманной дичью. Отбросив изуродованное тело, он кинулся вдогонку за вторым ящером. И тут на кошмарной сцене появился новый игрок.
Трудно представить, чтобы с виду неуклюжее тело массой более тонны двигалось с молниеносной стремительностью. Но именно с такой стремительностью откуда-то из-за строения выметнулось новое чудище. В тот момент, когда на хвосте жертвы сомкнулись чудовищные крокодильи челюсти, ее голову раздробил гигантский черепаший клюв.
На несколько мгновений воцарилась тишина. Два вцепившихся с разных сторон в добычу монстра уставились друг на друга, словно не осознавая, что нашелся какой-то наглец, посмевший покуситься на законную добычу.
Не проронили ни единого звука и росы. Сгрудившись возле выхода, они пялились на кошмарных созданий, осознавая себя загнанными в ловушку мышами. Шансов в схватке с любой из тварей у них не было никаких. Не было шансов и убежать. Впрочем, кинься они врассыпную, возможно половине и удалось бы уйти. Но подобной мысли не могло возникнуть в головах у росов. Тем более, когда пришлось бы оставить раненного беспамятного Игната. Не будь раненого, можно было бы попробовать перебраться через заднюю стену, вскочить на обезумевших карванов и скрыться, пока монстры делят добычу.
Но сейчас не пожелавшим оставить раненого Игната товарищам приходилось только надеяться, что твари либо убьют друг друга, либо насытятся довольно крупными ящерами.
Михаил, как впрочем, и остальные росы, впервые видел как мохнатого тиранозавра, так и крупного Тирана. Впрочем, этому тирану было еще далеко до того монстра, чью голову и другие останки попаданцы видели на второй день своего присутствия в этом мире. Тот монстр, пожалуй, легко перекусил бы и этого крокодиломордого кенгуру. Но и в сравнение с Малышом он казался раза в два крупнее.
Глухое клекотание прервало недолгую тишину. Глаза тирана начали наливаться кровью. Крокодиломордый тоже зарычал. Его хвост опустился и начал нервно бить по земле. При этом оба не желали выпускать добычу из пастей. И клекотание, и рык нарастали. Росы невольно попятились внутрь старой постройки.
Неизвестно, долго ли монстры буравили бы друг друга злобными взглядами. Но кусты вновь затрещали, послышался топот, и на площадку перед заброшенным строением выскочил лосенок. Ну, то, что это лосенок сообразили все, кроме Михаила. Попаданцу хоть и приходилось пару раз видеть местных сохатых гигантов, но все же он не мог представить, чтобы годовалый лосенок мог быть крупнее обыкновенного земного лося. Потому сейчас парень решил, что видит какого-то до селе неизвестного ему представителя местной фауны. Тем более, что взгляд Михаила лишь скользнул по выскочившему из зарослей скакуну и тут же остановился на наезднице. А в седле сидела ни кто иная, как его потерявшаяся Машка!
Михаил даже зажмурил глаза и потряс головой, боясь, что появление Машки всего лишь привиделось. Но нет, вот она восседает верхом на невиданном скакуне и во все свои зеленые глаза смотрит на вцепившихся в добычу монстров.
Не известно, приняли гигантскиехищники лосенка и всадницу за новых конкурентов, или за новую добычу. Но оба вновь замолчали.
- Малыш! – разрезал тишину радостный вопль Машки.
Тиран выпустил из клюва добычу и повернул голову на крик. От неожиданности мохнатый тиранозавр опрокинулся на спину и тоже выпустил тушу ящера. Но быстро вскочил, принял боевую стойку и, вертя крокодильей мордой то к сопернику, то к лосенку, разъяренно проревел.
Осознав, что Машке угрожает смертельная опасность сразу и от прямоходящего ящера, и от тирана, коего она приняла за Малыша, Михаил наконец-то вышел из ступора. Видя, что крокодилоголовый монстр присел, готовясь броситься в новую атаку на появившихся существ, Михаил растолкал товарищей и ринулся наружу.
- Машка-а! – заорал он и изо всех сил метнул рогатину в кошмарную тварь, угрожающею его любимой.
Рогатина бесполезно тюкнула в защищенное густой толстой шерстью бедро гиганта, и упало на землю. Да и разве можно было ожидать иного результата от нападения жалкого человечишки на ужасную помесь мамонта, кенгуру и крокодила…
И все же вопль Михаила привлек внимание ящера. Вероятно оценив наглого человека, как более доступную дичь, монстр поддался инстинкту охотника и сменил направление атаки.
Увидев мгновенно разверзшуюся перед ним зловонную пасть, парень даже не успел подумать о смерти. Он просто инстинктивно зажмурил глаза. В следующий момент нечто мощное отбросило его в сторону. Покатившись по земле, он услышал треск, словно в гигантских тисках ломаются кости, и испуганный Машкин вопль. Крик девушки заставил его вскочить на ноги и найти ее взглядом. С облегчением Михаил увидел, что любимая была невредима. Она как раз слазила со своего скакуна. Следующие несколько секунд понадобились парню, чтобы осознать, кто является его спасителем. В трех шагах от него лежали, сцепившись пастями два гигантских кошмара. Крокодилозверь накрыл верхней челюстью клюв и голову тирана. Тиран в свою очередь сомкнул мощный клюв на нижней челюсти противника. Судя по конвульсивным попыткам мохнатого тиранозавра освободиться, в схватке побеждал черепахоголовый тиран. Его мощный клюв с зубодробительным треском крошил нижнюю крокодилью челюсть. Пожалуй, отпусти сейчас тиран соперника, тому без нижней челюсти все равно пришлось бы подохнуть от голода. Но черепахоголовый и не думал отпускать жертву. Окончательно раздавив нижнюю челюсть ящера, он рывком освободил голову от вонзившихся в нее кошмарных зубов верхней челюсти. Подался вперед и сомкнул клюв на шее мохнатого тиранозавра. Хрустнули позвонки. Обезглавленная туша еще минуту назад грозного зверя завалилась на бок и конвульсивно задергала конечностями.
Но и для победителя смертельная схватка не прошла даром. Его черепашья голова была покрыта чудовищными ранами, из правой глазницы вытекало кровавое месиво. Повернув голову в сторону спешившейся Маши, монстр жалобно заклекотал. И только теперь на загривке зверя Михаил разглядел некогда красную, а теперь выцветшую почти до белизны ленточку. Это каким-то чудом сохранились остатки бантика, который Машка привязала Малышу еще осенью. Кто бы мог подумать, что тот исхудавший за зиму звереныш, за пару месяцев вольной охоты отожрется до таких размеров…
Но мысли о Малыше лишь мельком проскользнули на задворках сознания Михаила. Все его внимание занимала Машка. Он немедленно бросился к ней. Девушка устремилась к нему навстречу. Они слились в объятиях перед окровавленным клювом тирана.
- Машка, милая, где же ты пропадала…
- Мишка, любимый, ты даже представить не можешь, сколько мне надо тебе рассказать… Я наверное неделю буду говорить без перерыва…
А рядом обиженный отсутствием внимания двуногих жалобно клекотал израненный черепахоголовый монстр. Вдруг он на мгновение затих, и теперь из гигантского клюва вырвалось угрожающе-настороженное урчание. Освещенные лучами заходящего солнца мелькнули две исполинские фигуры. И росы в очередной раз потеряли дар речи, продолжая изображать застывшие статуи, беспорядочно расставленные у входа в полуразрушенное строение.
Перемахнув через заросли молодой лещины, перед завороженными зрителями предстали Исполинский лось и человекоподобный великан. Если видом сохатого росов было не удивить, То покрытого светло-бежевой шерстью двуногого гиганта они видели впервые. Тот совершенно не походил на злобного черного татя. Пропорциями тела он больше соответствовал людям. Да и ростом был гораздо выше татя, не уступая поверженному тираном крокодилоголовому чудищу.
- Белый вой… - изумленно прошептал Войка.
Увидев приподнявшегося в боевой стойке молодого тирана, сохатый исполин всхрапнул, наклонил могучие рога и приподнял вооруженную острым копытом ногу. Человекоподобный гигант сжимал в руках чудовищную дубину и тоже был готов ринуться в схватку.
Ничего не понимающий Михаил разглядел за склоненными рогами исполинского лося сидевшего у того на загривке бородатого мужика. Мужик целился в их сторону из лука. А из-за его спины выглядывала какая-то деваха.
Попаданец освободился от объятий вновь обретенной любимой девушки и постарался прикрыть ее собой. Однако Маша решительно отстранила его и вышла навстречу появившимся гигантам.
- Это мой муж Миша, - Радостно прокричала она, указывая на Михаила. – А это мой бедненький Малыш. Он сильно ранен. Вылечи его, пожалуйста, Дук…
А годы летят…
- Марийка, а ежели вы и вправду уйдете в энтот ваш мир и более не вернетесь? А как же мы? А детки? А внуки? – дородная седовласая женщина шмыгнула крупным носом и смахнула ладошкой навернувшуюся слезу.
- Да пойми ты, Тось. Ну не можем мы не попытаться вернуться. Дети наши скоро уже сами станут дедушками и бабушками. Им наши заботы давно не нужны. И в нашем мире им делать нечего. Не примут они его. Внуки тем более. А мы еще тридцать шесть лет можем не дождаться. Сейчас мы еще наверняка застанем родственников. Я увижу брата. А может, даст Вестник, еще и родители живы… - стройная зеленоглазая Марийка, в чьих каштановых волнистых волосах тоже выделялись седые пряди, увидела, куда направила взгляд собеседница и смущенно замолчала.
А Тоська при упоминании подругой родителей с грустью посмотрела на маленькое хуторское кладбище. Там над могилами некогда попавших сюда родителей ее мужа и их друзей стояли четыре разлапистые сосны. Стволы деревьев различались толщиной. Самой могучей сосне было уже семьдесят лет. Самую молодую сосну посадили тридцать шесть лет назад четверо друзей, попавших в этот мир, заплыв в туман на рыбалке. Они же похоронили останки последнего из четверки их предшественников. Позже рядом с соснами появились два клена. Под ними лежали родители Тоськи. Почти двадцать лет прошло с того дня, как умер пан Вадим Дзенько. Пани Фрида пережила мужа на двенадцать лет, успев подарить свою ласку шестерым внукам.
Когда-то, когда Тоська с зеленоглазой пришелицей Марийкой сбежали из казимирского королевства, обозленные делегаты Верхней Палаты Казимирского Сейма, посадили Тоськиных родителей в сырые подвальные камеры замковой тюрьмы. Немолодые уже супруги провели в подземелье не один месяц, пока их старший сын не вернулся в родные края во главе отряда пошедших под его руку оставшихся от разгромленного росами войска казимиров. С ним же пришли и жаждавшие приключений молодые росы. Впрочем, росы жаждали не только приключений, но и хотели найти себе в жены молодых казимирок. А пока двигались к столице, попутно собрали еще изрядное количество недовольных правлением Сейма. Замок штурмовать не пришлось, ибо в столице никто не ожидал такого поворота событий. Делегатов взяли тепленькими и прилюдно утопили в замковом рву.
Но месть делегатам не радовала Войку и вернувшуюся вместе с ним Тоську. Здоровье освобожденных из подземелий родителей оказалось подорванным настолько, что столичные медики лишь беспомощно разводили руками. Тогда сопровождавший Тоську Марат заявил, что стариков необходимо отвезти к большой матери У.
Да, Марат теперь был с Тоськой. Когда Марийка привела их к развалившемуся строению, в котором когда-то родился и жил до шести лет маленький Марат, он пару дней молча бродил по ближайшим окрестностям, иногда часами сидел возле могил родителей, потом вдруг подошел к Тоське и заявил, что собирается построить здесь свой дом, а она, Тоська, должна стать его У и матерью его детей. Девушка долгую минуту пучила глаза на мужчину, словно не веря своим ушам. Затем схватила воспитанника горных великанов на руки, как малого ребенка, крепко прижала к себе и разрыдалась от избытка чувств.
Понятно, что после такого Марат не мог отпустить свою молодую У одну в опасный поход в казимирские земли. А Тоська желала непременно увидеть родителей, о злосчастной судьбе которых узнала от Войки. Именно себя она справедливо считала виновницей случившейся с ними беды.
Большая мать У действительно помогла. Но Вадиму с Фридой пришлось пробыть в горной обители великанов до осени. Дук построил для них временное жилище, ибо в огромной пещере больные чувствовали себя не уютно. Да и У вскоре родила крикливого шерстяного малыша, и теперь уделяла родителям Тоськи гораздо меньше времени. Благо они уже чувствовали себя более-менее сносно и вскоре, сердечно поблагодарив великанов, покинули горную обитель. За ними приехали Марат и Тоська. Молодожены к тому времени уже отстроили просторный дом на месте разрушенного жилища у ручья. Разумеется, им помогли жители Холма. Благодаря патрулирующему местность Малышу, крупные хищники, как и в прошлом году, обходили окрестности, как холма, так и нового хутора.
А вот Войка не смог тогда встретить родителей. Но он заезжал к ним месяцем раньше, когда направлялся в казимирскую столицу. Вообще-то молодой Дзенько не собирался возвращаться в родные земли. Свергнув делегатов и освободив родителей, он решил навсегда обосноваться на росской стороне. Слишком уж свежа была рана предательства людьми, которых он с детства считал друзьями. Никто из соотечественников не вступился не за него, не за его родителей, когда пришла беда. Разве смог бы он теперь жить рядом с теми, кого считал предателем? Да и после того, как сам лишил жизни многих казимиров, Не мог смотреть в глаза их родственникам.
В общем, обосновался Войка в Холмограде, как теперь именовали Холм. А там пришлась ему по душе дочь старшины зверобоев Ксения. Девушка ответила взаимностью. Войка-то помнил ее еще по зимнему походу, когда их отряд спас из лап похитителя зеленоглазую пришелицу, заодно пленив и ее саму, и оказавшуюся рядом Ксению. Но хитрой росске удалось бежать. С того-то дня и начались перемены в жизни Войки, едва не закончившиеся позорным утоплением в выгребной яме. Впрочем, не менее радикально перемены коснулись не только молодого казимира, но как всех его соотечественников, так и росов.
Круг дал добро на то, чтобы Войка и Ксения соединили свои судьбы. Им уже было определено место для будущего дома в ряду других строящихся домов. А молодых семей в этом году образовалось как никогда много. Тут и явилась делегация из казимирских земель.
Владетельные паны отыскали Войку. Тот как раз, засучив рукава, вкапывал столбы под каркас будущих перегородок. Сняв, каракулевые шапки и почтительно поклонившись, паны сообщили о смуте в лишенном власти королевстве.
- Мне-то какое дело до вашего королевства? – удивился парень, вытирая локтем пот со лба. – Чего вдруг понадобилось владетельным панам от смерда, которого лишь милостью депутатов не утопили в выгребной яме?
Казимиры переглянулись. Вперед вышел низкорослый худосочный пан. Важно пригладив пальцем топорщащиеся в стороны, закрученные в стрелки усы, он вторично поклонился и решительно выдал:
- Коли твоя воля лишила королевство власти, так пусть теперь оно твоей волею и управляется.Собрание владетельных панов казимирских земель решило, что не нужен больше королевству Сейм. Королевству нужно единовластие. Быть тебе Войка нашим королем!
И паны, прижав шапки к груди, опустились на одно колено.
- Каким еще королем? А меня тут кто-нибудь спросил? – нарушил повисшую тишину низкий женский голос.
Казимиры оглянулись и, увидев стоявшую за их спинами русоволосую девушку с трехметровым бревнышком на плече, поднялись и невольно отступили на шаг.
Пока муж копал ямки, Ксения носила столбы. Она подошла как раз в тот момент, когда один из послов высказал Войке звучавшее как ультимативное требование стать казимирским королем.
- А тебя, дочь, Круг спросит.
Не отошедшие от первого удивления молодожены пораженно вытаращились на подошедшего Потапа в компании членов Круга. Да не местного круга, а Большого Росского.
Как оказалось, казимирские послы, не ведая, что Войка обосновался на Холме, направились в Росскую равнину. Узнав о причине появления неожиданных гостей, росы собрали Круг. Собственно, изначально они лишь посмеялись над проблемами казимиров да хотели послать их к Войке, дабы он сам решил свою судьбу.
Но случилось так, что на равнине как раз гостили Михаил и Мария. Девушке, несмотря на уже заметный срок беременности, приспичило непременно посмотреть на поселения росов. Кроме того, узнав о ручных стадах мамонтов, ей срочно захотелось разведать ситуацию на предмет приобретения мамонтенка. Ну, а желание беременной женщины – закон. Тем более, если эта женщина является зеленоглазой пришелицей, приручившей молодого тирана и теленка сохатого исполина, а так же сведшей дружбу с горными великанами.
Приглашенный на Круг Михаил выслушал, как росы дали отповедь казимирам, подождал, пока послы удалятся, и взял слово. Он откровенно обвинил росских старшин и настоятелей в недальновидности, попенял им на нежелание смотреть в будущее.
- Ну, разгромили мы казимирское войско, ну привезли наши парни себе молодых казимирок. И что? Предлагаете на этом успокоиться и оставить наших захребетных друзей на произвол судьбы? Пусть опять взращивают ростки русофобии и лет через полсотни снова явятся на нашу сторону? А ведь явятся они, уже более основательно подготовившись с учетом прошлых ошибок.
- Что же ты мыслишь сделать, чтобы стало иначе? – не выдержал словоизлияний Михаила старшина Первой общины Добрыня.
- А чего тут мыслить-то, если казимиры сами предлагают назначить своим королем нашего человека…
В общем, послам предложили погостить до завтрашнего утра, а сами судили-рядили весь оставшийся день и почти всю ночь. Мало кому из Круга хотелось взваливать на себя заботу о далеких казимирских землях. Всех вполне устраивал ровный и почти незыблемый порядок, сложившийся на Росской равнине до появления четверки беспокойных попаданцев. Заботы последних месяцев изрядно измотали нервы ответственным за уклад общины. Хотя нельзя было не отметить и здоровое оживление среди молодых росов. Особо радовало неожиданное решение извечной проблемы замкнутого общества с недопущением родственных браков. Наведавшиеся в казимирские земли парни все до единого привезли невест в родной дом. Вот бы и росским девушкам женихов с новой кровью. Некоторые отчаянные девичьи головы уже собирались совершить собственный поход за женихами. Да слава Вестнику, главной заводиле дочери старшины Потапа приглянулся пришедший с отрядом росов беглый казимир Войка. М-да… Тот самый Войка, которому нынче предлагают королевскую корону явившиеся послы.
Возможность увеличить численность росской общины за счет переселенцев из-за гор и была главным плюсом в пользу доводов Михаила. Однако кое-кто высказывал опасения, что при доступных отношениях двух народов может снова повториться исход части росского населения в казимирские земли.
- Наоборот, - горячился попаданец. – Вот почему ушли ваши соотечественники к казимирам полсотни лет назад? Да потому, что ничего не знали о настоящих реалиях жизни за горным хребтом. А по слухам, сами знаете, везде хорошо, где нас нет. А вот знали бы они, какова жизнь казимиров на самом деле, так и мало кто решился бы на переселение. Сами же рассказывали, что большая часть из ушедших хотела вернуться назад.
В конце концов, Круг принял решения в пользу назначения собственного подконтрольного короля в казимирское королевство. Однако последнее слово все же оставалось за самим Войкой, а так же его супругой Ксенией. Да и слово ее отца Потапа немало значило. Потому часть Круга отправилась на Холм вместе с казимирскими послами.
И вот теперь Войка с Оксаной сидели огорошенные неожиданно свалившейся сомнительной честью. Первым порывом обоих было немедленно отказаться. Но Михаил пообещал рассказать им о великой миссии какого-то загадочного Штирлица, которому пришлось героически прожить много лет на чужбине ради блага родного Отечества. Впрочем, для Войки казимирское королевство вовсе не было чужбиной, однако высокопарные слова попаданца подействовали на чистый разум аборигена, заставив его почувствовать себя подобным неизвестному, но уже весьма им уважаемому, Штирлицу.
Ксении же не давало собраться с мыслями бесконечное щебетание присевшей рядом Маши.
- Представляешь, Ксюха, у нас с Зойкой будет подруга-королева! Нет, Ксюха, тебе этого не понять. Это надо почувствовать. Я сама этого пока не чувствую. Вот когда приеду к тебе в гости во дворец…Вот только извини, Ксюх, я наверное долго не смогу принять твое приглашение… Мне же скоро рожать. Да и с грудным младенцем по вашим горам не поездишь. Ох, Ксюх, я как вспомню тех кровожадных обезьян… Прямо жуть… Тебе-то хорошо. Ты тогда сбежала, оставила меня одну…
Принимать королевство Войка и Ксения отправились в сопровождении дюжины специально отряженных старших послушников. Послушникам предстояло пробыть на чужой стороне два года. Кроме роли личной гвардии короля им рекомендовалось по окончанию срока службы вернуться на росскую сторону с невестами. К тому времени им на смену пришлют новых уже специально подготовленных гвардейцев. Понятно, что подобная идея аналога срочной службы тоже была высказана попаданцами. У Круга возражений не нашлось. Разве что возникли прения по поводу посылать ли в числе послушников и юных дев. Однако на первый раз решили ограничиться только юношами.
Вот по пути в теперь уже свое личное королевство Войка и завернул в обиталище горных великанов повидать находившихся на лечение родителей. В последствие государственные дела буквально завалили его ворохом неотложных проблем. Увидеть родителей и сестру удавалось разок в год, а иной раз и в два. Молодой король приглашал их пожить у него в гостях, а то и вовсе переселиться в прежний дом. Однако Вадим и Фрида то ли не хотели возвращаться туда, где едва не сгинули в сырых подвалах, в одночасье, поседев от известий о гибели дочери и неминуемой казни сына, То ли прикипели к новому месту и беспокойным внукам-погодкам, которыми их радовали Тоська с Маратом.
И все же пережитое сильно подорвало здоровье родителей. Когда первому внуку миновал девятый годок, неожиданно во сне умер пан Вадим. Пани Фрида прожила еще двенадцать лет и успела понянчить двоих правнуков.
***
Мария с Тоськой прошли к хуторскому кладбищу, молча постояли у прибранных могилок и вернулись во двор. А там уже гомонила вышедшая из дома компания. Мужчины чинно беседовали. Зоя держала в обеих руках свертки с двухмесячными двойняшками. Эти милые карапузы окончательно породнили Сергея с Зоей и Тоську с Маратом. Год назад они отгуляли свадьбу, соединившую дочку попаданцев Валерию и сына хозяев хутора Керима. И вот два месяца как в очередной раз стали счастливыми бабушками и дедушками.
Глядя на собравшихся детей и внуков Зоя невольно желала, чтобы их сегодняшний поход закончился так же, как предыдущие. С первого дня попадания в этот мир четверо друзей почти ежедневно обсуждали перспективы возвращения. Разве что после похищения Маши некоторое время было не до досужих мечтаний. Да и потом, когда практически одновременно у обеих пар родились первые младенцы, семейные заботы вкупе с общинными поглощали все свободное время. Но когда по достижения двенадцатилетнего возраста самые младшие дети отправились на Росскую равнину для обучения в артели, а старшие уже жили собственными семьями, четверо попаданцев вновь стали предаваться мечтам о возвращении в родной мир. Много раз они обсуждали, нужно ли им это возвращение, пойдут ли с ними дети, смогут ли вернуться, если все-таки получится пройти через туман в обратную сторону.
В конце концов, собрались в первую экспедицию. Тогда еще были целы резиновые лодки. Кроме старших детей их сопровождала целая компания любопытных росов. Через озера половину компании перевез на себе Малыш, половине пришлось переправляться на заранее подготовленных плотах. Малыш к тому времени уже вырос до полноценного тирана. Когда-то при первой встречи с попаданцами он походил на вынутую из панциря черепаху. Теперь же пропорциями его тело соответствовало как раз черепахе вместе с панцирем, если можно представить покрытую густой серой шерстью черепаху размером со слона. После злополучной схватки с крокодилоголовым прямоходящим ящером он лишился одного глаза, и теперь Сергей с Михаилом звали его Пиратом. Однако после того, как черепахоголовый зверь спас ему жизнь, Михаил относился к Машиному питомцу с большим уважением и, не оставив увлечение рыбалкой, всегда оставлял ему самую крупную рыбу. Да и присутствовавшие при схватке росы не забывали подкидывать Малышу что-нибудь из охотничьих трофеев. Благо, как и любой другой тиран, после достижения взрослых размеров монстр вел в основном неподвижный образ жизни, не требующий больших энергозатрат и, соответственно, больших объемов пищи. В плане питания тираны как раз соответствовали крупным земным ящерам, типа крокодилов.
Первый раз Малыш сопроводил попаданцев до конца, переплывая от гребня к гребню. Несколько раз, ныряя за кем-то на глубину, он едва не переворачивал лодки, заставляя находящихся в них людей орать благим матом.
Точно определить гребень, на который когда-то высадились в тумане, ребята так и не смогли. Оставалось лишь сетовать на себя за то, что не догадались оставить на нем каких-либо заметных знаков. В конце концов, решили остановиться на ночевку на похожем гребне, а утром отправились обратно, где их ждала группа сопровождения. Увидев возвращающихся попаданцев, все вздохнули с облегчением и радостно загомонили.
И дети, и друзья решили, что неудачная попытка возвращения в родной мир навсегда охладит стремления четверых друзей. Казалось, так оно и было. Однако через пару лет они неожиданно решились на повторную попытку. И снова неудача. И снова двухлетний перерыв. И так шесть раз. Сегодня седьмой. Росы уже воспринимали причуды попаданцев, как своеобразный ритуал. Последние три раза вместе с ними посылали отряд послушников для заготовки серебристой водоросли. Теперь у росов кроме Малыша имелось еще два черепахоголовых питомца. Хрум и Проглот появились с разницей в пять лет. Обоих совсем маленькими принес в клюве Малыш. Достигнув половозрелого возраста, он исчезал после зимней спячки на пару месяцев. Вероятно, уходил в места брачных игр. Маша ожидала, что питомец приведет когда-нибудь подругу, но вместо этого тот принес ей двух детенышей. Людям так и не удалось узнать, являются ли тираны живородящими, или откладывают яйца.
Обоих детенышей пытались поселить на Росской равнине. Однако, достигнув половозрелого возраста и уйдя в свою первую брачную отлучку, те решительно отказались возвращаться на равнину. Хрум жил теперь в окрестностях хутора. А молодой Проглот поселился вместе с Малышом возле Холмограда. Здесь он стал любимцем детворы, которая готова была сутками напролет таскать ему рыбу из озера.
Кроме нежелания жить на Росской равнине во всем остальном молодые тираны подчинялись воле вырастивших их послушников. Когда те являлись, монстры покорно позволяли надеть на себя специальную упряжь и отправлялись в походы за серебристой водорослью или навозом гиппопатамодонтов. Некогда совместная росско-казимирская научно-исследовательская экспедиция обнаружила в испражнении живых камней какое-то невероятное множество ценных элементов. В итоге был сделан огромный прорыв в местной медицине. А вот к какому типу животных относятся гиппопотамодонты выяснить так и не смогли. Более того, не смогли даже выяснить, чем они питаются. Первоначальное предположение, что живые камни питаются травой, не оправдалось. Передвигаясь по болотистой равнине, гиганты лишь приминали траву, оставляя листья и стебли целыми. При этом они регулярно раз в сутки испражнялись огромными зловонными кучами. Да и зубы в периодически открывающихся пастях говорили о том, что предназначены для перетирания растительной пищи. Трое исследователей - два казимирских и один росский – сгинули бесследно, решив, во что бы то ни стало разгадать тайну питания гиппопатамодонтов и поселившись рядом с ними. В итоге и Круг, и король Войка Справедливый запретили ученым без особого позволения и специальной охраны отправляться куда-либо за пределы безопасных территорий.
Да собственно возникший в свете союза росской и казимирской сторон исследовательский бум не ограничивался только гиппопотамодонтами. Живя в этом мире невесть сколько лет, люди практически ничего о нем не знали. Если для росов основной целью существования было банальное выживание, то казимиры, обитая в более благополучных землях, отдавали все силы на междоусобные распри. Теперь же, стезя исследователя-первооткрывателя стала самой популярной среди молодежи и подрастающего поколения. Пару раз даже приходилось обращаться за помощью к семейству белых воев, дабы те помогли отыскать сбежавших из дома малолетних исследователей.
Одним из популярных направлений был поиск мест переходов из земного мира. Популярных, но не результативных. За долгие годы постоянных поисков не удалось обнаружить ни одного точного места. Впрочем, с росской стороны, как уже было сказано выше, поиском занимались только основатели Холмограда. А вот за хребтом точки перехода искали сразу несколько экспедиций. Как известно, все земляне попадали в этот мир, будучи на воде и попав в густой туман. Причем попадали не с морей-океанов, а с лесных озер. Этим объяснялось скудное имущество, имеющееся у попаданцев. Даже удивительно, как в этом мире оказалось несколько цветных журналов. Ну, вот как они могли оказаться в лодке посреди лесного озера? Опять же, исходя из условий, попадали в основном рыбаки. Ну а за какой еще надобностью, кроме рыбалки, можно отправиться на лесное озеро. Разве что переплыть к более подходящему месту для пикника, как когда-то сделали родители Марата.
Если на Земле переход случался только на озерах, то здесь попаданцы всегда оказывались в водах местного то ли моря, то ли океана. Со стороны поселений казимиров не было таких гребней, которые попаданцы увидели в первый день своего пребывания в новом мире. То ли эти гребни были скрыты глубоко под водой, то ли горный хребет погасил последствия случившегося миллионы, а может, и миллиарды, лет назад чудовищного катаклизма. А отсутствие гребней затрудняло ориентирование на воде, а значит и поиск предполагаемых мест переходов.
По легенде переходы предзнаменовались появляющимся дымком с вершины Вестника. Точного промежутка между появлением дымки не было, но возникала она примерно раз в два года. Именно к этому явлению приурочивали свои экспедиции как росские попаданцы, так и казимирские исследователи. Однако за прошедшие десятилетия ни тем, ни другим удача не улыбнулась. Зато казимиры наткнулись на юного попаданца.
Вообще за прошедшие годы было замечено два попадания. И кстати, оба подтвердили легенду о Вестнике, ибо в обоих случаях Вулкан сигнализировал дымовым оповещением. Однажды, когда поисковики возвращались из очередного безрезультатного поиска, они увидели дрейфующую алюминиевую лодку. В лодке, завернувшись в брезентовый полог, прямо на застилающей дно деревянной решетке спал семилетний мальчишка. Микко, так звали мальчишку, оказался финном. Его семья выехала на уикенд к лесному озеру. Пока взрослые обустраивались в арендованной беседке, детишки резвились на берегу. Микко спрятался от старших сестер в лодке под накрывающем ее пологом. Из-за крон окружающих озеро высоких сосен никто не заметил надвигающуюся грозовую тучу. На порывы ветра просто не обращали внимания. В полузакрытой беседке ветер возможно и вовсе не ощущался. Когда из-за накрывшей солнце тучи неожиданно резко потемнело, и сильный порыв ветра оттолкнул оказавшуюся не привязанной лодку от берега, мальчик испугался и хотел закричать родителям. Однако в этот момент на землю обрушился сильный ливень, заставивший его снова юркнуть под полог. Ливень продолжался максимум четверть часа, но мальчишке показалось, что заглушающие его плач бьющие по брезенту потоки воды льются уже целую вечность. Когда же дождь так же резко прекратился, и Микко выбрался из-под брезента, то вокруг оказался такой густой туман, что нельзя было разглядеть пальцы вытянутой руки. На плач и крики о помощи никто не отозвался. Выплакавшись и накричавшись до изнеможения, мальчик уснул, Проснулся от того, что замерз. Туман уже рассеялся. Вокруг была только вода. Лишь на западе едва просматривалась полоска берега. Стуча зубами от холода Микко смог отвязать полог от бортов лодки и, завернувшись в него, снова уснул. Как долго он спал, и как далеко его отнесло от места попадания, юный финн естественно поведать не мог. А погода в тот день стояла ветреная, да еще и ветер пару раз менял направление. Оставалось только благодарить Вестника, что лодку не унесло в обратную сторону от берега.
В общем-то, Микко повезло. А вот от попаданцев, перенесшихся в здешний суровый мир за десять лет до него, поисковики обнаружили только кровавые ошметки резиновой лодки, да разбитый смартфон. Ни тел, ни даже обрывков одежды обнаружить не удалось. Понятно, что в местных условиях извлечь хоть какую-то информацию из разбитого смартфона не представлялось возможным. О предназначении гаджета аборигены узнали от четверки росских попаданцев, тщательно все записали и теперь хранили его в королевском музее как реликвию.
За тридцать лет исследовательского бума люди изучили природу окрестного мира больше, чем за былые столетия. Конечно же, для настоящих полномасштабных исследований не хватало людских ресурсов. Изучались в основном территории к северу от казимирских равнин. С росской стороны болотистые равнины пока оставались недоступны. Слишком много ужасных гигантов обитало на них в летнее время. А зимой занесенные снегом замерзшие озера и болота не представляли никакого интереса. Уповать же в экспедициях на защиту одноглазого Малыша или молодых тиранов сильно не приходилось. Попаданцы хорошо помнили свою первую ночь на материке и обнаруженные утром кровавые останки родителя прибившегося черепахоголового детеныша.
До исследования горного хребта пока дело не дошло. Сказывалось и то, что белые вои особо не приветствовали шастанье людей по своей вотчине. Более того, великаны признавали право горного зверья считать людей своей законной добычей. Потому по дороге, соединяющей росскую и казимирскую сторону, люди передвигались числом не менее двух десятков. До сих пор в горах не встречалось твари, способной напасть на такое количество вооруженных людей. А от назойливости желающих посмотреть на легендарных белых воев паломников великаны избавились радикальным решением. Просто на тропе, ведущей к их обиталищу, поселился Старый Ло. Ходили слухи, что гигантский горный удав проглотил десяток самых настырных людишек. Свободно мимо него могли пройти только Марат и Маша. Если к воспитаннику великанов Старый Ло относился со свойственным ползучим существам равнодушием, то при появлении зеленоглазой девушки гигант оживлялся, ласкал стремительным языком воздух вокруг нее и блаженно прикрывал глаза, когда та не менее получаса гладила его огромную плоскую голову.
Надо сказать еще об одном преимуществе казимирской стороны перед росской. Заключалось оно в более безопасном доступе к морскому берегу. Опасных для одинокого рыбака тварей хватало и здесь, потому не возникло прибрежных поселений. Но артель из дюжины вооруженных рогатинами рыбаков могла не опасаться нападения как земных, так и земноводных хищников. С местными аналогами кровожадных акул здесь пока не встречались. Неведомых гигантов, изредка показывающихся на поверхности, видели. Но никакого гастрономического интереса к людям те не проявляли. И вот год назад казимиры совместно с росами основали на берегу укрепленный поселок и начали строительство настоящего корабля. Так как корабелов ни у тех, ни у других не было и в помине, строительство продвигалось медленно. Но и корабль требовался не для покорения морских далей, а для экспедиции вдоль берега. Предания гласили, что где-то далеко на севере есть земли, населенные людьми, говорящими на языке отличающимся как от росского, так и казимирского. Пять лет назад к тем далеким землям отправилась совместная экспедиция, да так и сгинула без вести. В небольших в общем-то человеческих колониях и без того не хватало рук для решения более насущных проблем, потому далекие экспедиции окончательно попали под запрет. Но вот кто-то высказал идею путешествия вдоль берега по воде. После долгих обсуждений решено было начать строительство корабля. Да и к освоению прибрежных районов давно намеревались приступить. Вот и собрали все имеющиеся крупицы знаний о кораблестроении, кликнули добровольцев из плотницких артелей и приступили к водворению плана в жизнь.
Почему нельзя было отправиться в экспедицию на лодках, коль уж все равно путь пролегал вдоль берега? Да потому, что в лодках нельзя ночевать и готовить еду. А высаживаться каждую ночь в незнакомых местах, где обитает неведомое зверье… Высадки планировались только днем, только большими вооруженными группами и только с исследовательскими целями.
Еще стоит отметить, что к концу третьего десятилетия после свержения Сейма практически исчезли смерды. Некоторые из этих опустившихся до состояния скота существ смогли перестроиться и, в конце концов, стали почти нормальными людьми. Но основной массе не помогли никакие добрые отношения, и они так и прожили до скончания своих коротких лет безвольными существами, лишь внешне похожими на людей. Да и не удивительно. Ведь большинство из них родились смердами уже не в первом поколении. А изначально попадали в эту категорию только физически или умственно неполноценные, родившиеся в результате родственных браков.
Теперь же, переняв пример у росов, Войка учредил пост министра крови. Тому потребовался целый штат писарей, дабы описать родословное древо каждого подданного. Да и самих казимиров обязали иметь родословную книгу. В каждом владении была введена должность регистратора. Обязанности регистратора времени почти не занимали, потому из казны не оплачивались. Заключались они в том, чтобы проверять родословные книги у пожелавших вступить в брак. Надо сказать, нашлись желающие выразить протест против таких ограничений личных прав. Однако молодой король быстро и радикально пресек протесты, изгнав недовольных из столицы и запретив под страхом смерти, когда- либо в ней появляться как им самим, так и их семьям, и даже потомкам. А владетельным панам настоятельно порекомендовал гнать любителей инцеста и из своих владений.
***
В общем, жизньобразовавшемся союзе росов и казимиров последние три с половиной десятка лет буквально кипела. Однако попаданцы, вроде бы сроднившись с новым миром, с годами проникались все большей ностальгией по Земле. И нынешняя дымка над вершиной Вестника вновь погнала их на поиски портала между мирами. Тридцать шесть лет назад они нашли крест, к которому была привязана стеклянная бутылка. В бутылке обнаружилась записка от предыдущих пришельцев с Земли. Предшественники кроме данных о себе сообщили и о следах более ранних попаданцев, которые и установили крест. Судя по указанным на кресте и в записке датам, между попаданиями в данном месте проходил промежуток в тридцать шесть земных лет. Впрочем, земной год соответствовал продолжительности года и в новом мире.
- Ребята, знаете, как я представляю расположение точек перехода? – спросила как-то Зоя. На заинтересованные взгляды друзей она пояснила: - Вестник находится в центре некоего циферблата. Каждая точка перехода соответствует цифре на циферблате. Всего цифр тридцать шесть. Где-то под землей двигается по кругу какое-то подобие часовой стрелки. И когда стрелка касается очередной точки, происходит пробой между мирами, о котором Вестник сообщает дымком из кратера.
И вот, если предположение Зои верно, сегодня стрелка неведомого механизма проделала полный круг и вернулась к точке, через которую тридцать шесть лет назад ребята попали в этот мир. Оттого-то и на душе почти у всех царило смутное беспокойство. Казалось бы уже шесть раз ранее пытались найти переход, и пора бы уже привыкнуть к неудачам. Но вот именно сегодня верилось в удачу. И в этой вере присутствовала некая обреченность.
Даже Няшик, никогда ранее не приходивший провожать свою двуногую зеленоглазую подругу, примчался сегодня один без семейства.
И старичок Малыш издает ворчливое клекотание, косясь на некогда приласкавшую его пришелицу единственным глазом. Он проводит людей до большой воды. Проводит последний раз. Он это знает. Он знает, что пришло его время, навсегда уйти от людей. Здесь и так тесно сразу трем тиранам. Он уйдет, чтобы завершить свой жизненный путь в краю северных болот.
Мамонт Степка нервно покачивал головой и мотал хоботом. Он знал, что расположившиеся рядом с людским жилищем три черепахоголовых исполина не тронут его. Но инстинкты шептали, что его сородичи являются лакомой дичью для этих монстров, и многолетние попытки зеленоглазой пришелицы заставить мамонтов подружиться с тиранами ни к чему не привели. Да, данная тройка монстров никогда не нападала на сородичей Степки, а иной раз даже оберегала пасущееся в окрестностях Холмограда стадо. Но как заяц никогда не привыкнет к присутствию волка, будь серый хищник трижды миролюбивым, так и мамонты всегда будут держаться как можно дальше от обладателей чудовищных клювов. Потому-то Степка пришел один, оставив семью пастись за холмом.
Вот отправлявшиеся на заготовку серебристой водоросли послушники расселись на спинах Хрума и Проглота, и гиганты, повинуясь командам людей, шустро и удивительно легко для таких массивных тел побежали вперед. Вряд ли кто-то сможет представить легко бегущую черепаху. А представить легко бегущего черепахоподобного многотонного монстра еще труднее. Но тираны бежали именно легко, Не вызывая ожидаемого сотрясения почвы.
Попрощавшись с родными и друзьями, залезли на Малыша и попаданцы. На этот раз никто из детей не поехал с ними. Таково было желание родителей. Чем оно было вызвано, они не могли объяснить и сами. Отговорились тем, что не хотят в очередной раз никого отвлекать от дел.
Малыш не сорвался с места, как молодые Тираны, а сперва зашагал медленно, постепенно набирая разбег. Путь лежал в обход озера. В принципе тираны могли спокойно пересечь озеро вплавь. Однако на плаву они не могли постоянно держать спину на поверхности, и седокам, если их целью не было купание, пришлось бы изрядно промокнуть. Потому верхом на черепахоголовых монстрах напрямую пересекали только мелкие озера, которые звери переходили по дну, не скрываясь под водой.
- Муоаш-ша! – гулкий, словно раскат грома, окрик заставил четверых друзей вздрогнуть. Обернувшись на звук, они увидели вышедшего на опушку покрытого светло-бежевой шерстью человека подобного великана. Великан поднял обе руки, прощально помахал, развернулся и скрылся в лесу.
Маша, а за ней и остальные, запоздало помахали в ответ. Малыш никак не отреагировал на появление белого воя и продолжал бежать вдоль берега. А вот сопровождавший людей Няшик остановился, задрал увенчанную исполинскими рогами голову и протрубил. Протрубил долго и грустно. Затем склонил голову к земле, развернулся и медленно побрел в том направлении, где скрылся великан.
Глаза Маши наполнились слезами. – Они все сегодня пришли с нами попрощаться, - всхлипнула она и прильнула к груди обнявшего ее Михаила, - значит, на этот раз мы точно не вернемся.
Настроение подруги передалось Зое, и теперь обе женщины плакали в объятиях своих мужчин. Да и Михаил с Сергеем молчаливо прятали глаза, порой, будто смахивая ладонью со щеки какую-то соринку.
Переночевали в построенном несколько лет назад послушниками доме возле каменной стелы. Стеллу поставили на месте креста попаданцев. На плоском камне у основания стелы была краткая инструкция с пояснениями, как пройти к Холмограду. Такая же стела с каменной инструкцией стояла на месте высадки четверки землян, случившейся тридцать шесть лет назад. За почти тридцать лет существования этих маяков для попаданцев ими никто не воспользовался. Но как знать, может, в будущем они спасут не одну жизнь. Ведь кроме инструкции в поставленных рядом крепких срубах имелись железные сундуки с многими необходимыми для выживания вещами.
***
- Машка, ты ему в клюве дырку протрешь, - Михаилу надоело наблюдать, как супруга уже почти полчаса гладит клюв Малыша. – Нам еще целый день грести до места.
- Ну почему мы не можем взять его с собой, - захныкала женщина.
- Да потому, что если бы здешние монстры могли проникать через портал, они бы уже давно наводили ужас на земные деревеньки, - с показной усталостью ответил супруг.
- Знать бы еще пройдем ли мы сами в обратную сторону. А если пройдем, то на Земле ли окажемся… - почесав седой затылок, Сергей обратился к Зое: - Зая, бери подругу, и пойдем прощаться с ребятами. У нас действительно нет времени долго рассиживаться. Мы с Мишакой уже не те шустрые парни, а грести действительно предстоит прилично.
Среди пришедших за серебристой водорослью послушников не было ни детей, ни внуков попаданцев. Но многих они знали. Некоторые выросли на их глазах, играя с их детьми.
Прощание не затянулось. И через четверть часа послушники проводили их на своих лодках до первого гребня. Здесь молодые росы занялись добычей водоросли, которую скирдовали на плоты.
Деревянная лодка, подгоняемая двумя гребцами, шла ходко. Огибать по протокам гребни на ней получалось куда быстрее, чем попаданцы некогда делали это на резиновых лодках. Зато там, где они перетаскивали резиновые лодки через ставшие низкими гребни, на значительно более тяжелом деревянном плавсредстве приходилось огибать их все так же по ближайшим протокам. Благо, чем дальше от материка, тем гребни чаще прерывались протоками.
Наконец, когда солнце уже заметно клонилось к западу, лодка уткнулась в берег гребня, на котором возвышалась небольшая пирамидка из камней. Такими пирамидами друзья отмечали места, где проводили ночи во время прошлых попыток найти портал.
- Все, ночуем здесь, - решительно заявил Сергей. – иначе завтра я не только грести не смогу, но и руки не подниму.
- Аналогично, - устало согласился Михаил.
- Да ладно вам притворяться. Вы у нас с Зоей те еще орлы. Всего-то седьмой десяток разменяли, - подмигнула подруге Мария. – А будете из себя старичков изображать, найдем себе помоложе. Да, Зой?
- Серый, давай ночью по-тихому уплывем. Оставим этих молодух тут. Пусть ищут себеюных кавалеров.
Шутливо переругиваясь, друзья сообща вытянули лодку на пологий в этом месте берег. Никаких кустов, к которым ее можно было привязать, на гребнях не росло. А забить колышек в скрытый под тонким слоем почвы камень было не возможно.
С собой взяли не только продукты на несколько дней, но и рыболовные снасти, и еще кое-какие необходимые для выживания вещи. На подобной экипировке еще в первую экспедицию настоял Сергей. Мотивировал тем, что даже если они найдут портал, то не факт, что их забросит в родной мир. А вдруг они снова окажутся в диком мире…
Сейчас женщины распаковывали свертки с провизией, а мужчины размышляли, стоит ли закинуть удочки на вечерней зорьке, если рыбу все равно девать некуда.
- Ребята, смотрите! – крик Маши заставил Михаила и Сергея схватиться за рогатины.Быстро окинув взором окрестности, они вопросительно уставились на возмутительницу вечерней тишины. А она указала на воду: - На воду смотрите. Видите?
А по воде стелилась пока еще легкая дымка. Но она с каждой минутой сгущалась, превращаясь в туманную пелену.
- Туман! – первым отреагировал Михаил. – Серый, сталкиваем лодку! Девчонки. Давайте в темпе собирайте все и грузитесь!
Когда отчалили от берега, туман уже заволок окружающее пространство такой густой пеленой, что с кормы лодки нельзя было рассмотреть нос.
- Ну, туман, и что? – только теперь подал голос Сергей. – Куда плыть-то? Как мы в этом молоке найдем портал?
Друзья ответили общим молчанием. И действительно, за все прошедшие годы они ни разу не озадачились вопросом, как в тумане искать место перехода из одного мира в другой.
Давай грести прямо, пока не упремся в следующий гребень, - после долгого молчания предложил Михаил, - а там видно будет.
Так и поступили. Гребли в полном молчании. Казалось, уже должны были достигнуть следующего гребня. Хотя в таком тумане вполне могли сбиться с курса и грести вдоль гребней, а то и вовсе кружить между ними.
- Я что-то вижу, - указала вперед сидевшая на носу Зоя.
Казалось, туман начал редеть, и по курсу лодки темнела какая-то стена. Ничего подобного здесь быть не могло. Такие высокие гребни остались в половине дня пути к материку. Никто не успел высказать предположение, что бы это могло быть, как продолжавшая двигаться по инерции лодка зашуршала подминаемыми камышами и остановилась, завязнув в густых зарослях.
- Мне кажется, мы куда-то перенеслись, прошептала Зоя. Та же мысль посетила всех четверых. По берегам гребней росла только осока. Камышей они здесь никогда не встречали. Но высказывать предположения пока никто не решался.
- Серый, давай выгребать на свободную воду.
Ребята повели лодку вдоль стены камыша. С воды периодически доносились всплески. В другой раз такие всплески непременно разожгли бы азарт в душах заядлых рыбаков, но сейчас мужчины даже не обращали на них внимания. В стене камыша появилась протока, и Сергей с Михаилом, не сговариваясь, повернули в нее. Через пару гребков камыши остались позади, и лодка вышла на свободную воду. Туман сразу начал быстро истаивать. Опустился к воде тонкой пеленой и исчез совсем.
Друзья завороженно осматривались вокруг. А вокруг было окруженное лесистыми берегами озеро. То самое озеро, к которому они приехали тридцать шесть лет назад.
Зоя громко всхлипнула, закрыла лицо ладошками и зарыдала.
- Мы вернулись? – непонятно, кого спросила Маша и указала на берег: - Смотрите, на нашем месте кто-то есть.
Действительно, чуть выше того пляжика, от которого они когда-то отчалили, горел костер. Возле костра суетились человеческие фигуры.
Продолжая пребывать в немом шоке, мужчины погребли в сторону костра. Зоя перестала рыдать и завороженно смотрела на приближающийся берег.
Нос лодки зашуршал по песку. Михаил и Сергей спрыгнули, помогли сойти женам и все четверо направились к разбившим лагерь людям.
От костра навстречу им поднялся высокий молодой мужчина. При виде пришельцев глаза его удивленно округлились.
- Машка, это что за маскарад? – вопросил он.
- А-андрей? – удивленно протянула Маша, уставившись на ничуть не изменившегося за прошедшие годы старшего брата.
- Эй, Машка, ты чего так на меня смотришь? Парни, хоть вы мне объясните, что это за розыгрыш?
Но парни ничего не могли объяснить. Они завороженно смотрели то на своих жен, то друг на друга. И то, что они видели, могло запросто лишить рассудка кого угодно. Но их-то рассудки были закалены переносом в чужой дикий мир и тридцатью шестью годами проживания в нем. Впрочем, сейчас все они сильно сомневались в том, что действительно прошло тридцать шесть лет. Дело в том, что все четверо выглядели такими же молодыми, какими когда-то приехали на злополучное озеро. И лишь одежда из шкур и грубого полотна говорила о вменяемости их рассудков.
- Бред какой-то, - мотнул головой молодой Михаил.
- Эти слова ты произнес первым утром в том мире, - как-то отстраненно вспомнил молодой Сергей и крепче обнял прильнувшую к нему такую же молодую супругу.
От машин с пакетами в руках подошла Татьяна.
- Ой, ребята, а я-то думаю, что это за гости к нам пожаловали? Даже слегка испугалась. Это что у вас за ролевые костюмы? Ого, Маш, это золото? – супруга Андрея заметила массивные браслеты на запястьях девушки.
- Это? Да, золото, - Маша посмотрела на свои браслеты, оглянулась и вдруг, вырвавшись из-под руки Михаила, бросилась назад к берегу с криком: - Лодка!
Легкий ветерок отогнал лодку от берега уже почти на метр. Михаил опередил супругу, забежал в воду почти по пояс, схватил за борт суденышко и подтащил его к берегу.
- Фу-ух, я уже испугалась, - Маша принялась тащить из лодки какой-то тяжелый мешок.
- Да погоди ты, надорвешься, - отстранил ее от мешка супруг. – Мы с Серым вдвоем его еле поднимаем.
- Что там у вас? – спросил Андрей. Они с Татьяной удивленно разглядывали деревянное суденышко, на котором вернулась Маша с друзьями через полчаса после того, как все они отплыли на двух резиновых лодках.
- Это золото! - ответила Андрею сестра. - Представляешь, Андрюш, целый мешок…
Книга завершена
Оформление обложки Татьяны Горбовской
ТЕЛЕГРАМКанал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками
Книжный Вестник
Бот для удобного поиска и скачивания книг
Книжный Бот
Свежие любовные романы в удобных форматах
Любовные романы
О психологии, саморазвитии и личностном росте
Саморазвитие
Детективы и триллеры, все новинки
Детективы
Фантастика и фэнтези, все новинки
Фантастика
ВКОНТАКТЕ