Затонувшая свобода

Глава 19. Семья

Жизнь на Амор Инсулае отличалась от всего, что Айви видела прежде. В венах Эви текла верховная магия сирен, которые жили в согласии и мире с русалками, русалами, нашедшими пристанище на островах, и даже с людьми. Среди сирен, коих было большинство, Эви считалась главной, но вот символом и главой Амор Инсулае негласно назначили Амару. Сама муза отнекивалась от титула, но последнее решение чаще всего осталось все же за ней. У них не было монет, и каждый был волен быть тем, кем хочет, независимо от пола или вида.

Быстро Айви поняла, что многого не знала о сиренах, ведь те подобно нимфам и музам могли ощущать биение чужой души, ее настроение и мольбы о помощи. Сирен оставалось все меньше. Закрытые на маленьких островах, они медленно вымирали, не все дочери перенимали их способности, некоторые рождались обычными русалками, ведь появлялись от браков с людьми. Что уж говорить про сыновей, которые сиренами быть не могли.

От этого душа обливалась кровью, но ничего нельзя было сделать. Виновен был Марибертус, который слишком давно ушел под воду, отрезал источник жизни и лишил сирен дома.

В один из дней Айви, Джека, Дженни и Стива позвали на урок по истории, чтобы и они могли познакомиться с историей места, где оказались. Они сидели в глуби острова в большой открытой веранде на подушках, разложенных на деревянном полу, в окружении десятка ребятишек от шести до девяти лет. Обычно уроки вела не Амара, но лучше древнейшего создания на островах вряд ли кто-то мог рассказать, как образовались земли Амор Инсулае, поэтому эту обязанность муза брала на себя.

– Были времена, когда наши острова были открыты, а скалы не окружали их. Тогда в мире было больше магии, ведь жил еще Марибертус, город, что ныне скрыт под водой, – говорила Амара, наслаждаясь вниманием детишек. Она встретилась взглядом со Стивом, который не мог свести с нее взгляд, улыбнулась и продолжила: – Но затем люди во главе с хранителями разума решили проклясть Марибертус. То было страшное время! И Майрин, морская богиня, решила спасти тех, кого сумеет, и вызвала извержение вулкана. Было оно не простое – магическое, сотворенное, чтобы закрыть острова скалами.

Амара театрально подняла руки, а ребятня, открыв рты, наблюдали за ней. Айви хмыкнула, понимая, что тема проклятия Марибертуса явно будет опущена и оставлена на потом – ученики слишком малы, чтобы понять и принять эту историю.

– Выросли скалы, коих прежде тут не было, укрыли успевших скрыться сирен, русалок и русалов, что бежали от злодеев, которые пытались истребить морской народ, боясь их силы, называя их другими. Сумели они найти выход в большой мир, поняв, что достаточно капли крови морского дитя, чтобы скалы расступились, но остались на Амор Инсулае. Построили себе жилища. Ловили рыбу. Выращивали овощи и фрукты. Жили сообща, помогали друг другу, делили все поровну. И решили, что не будут пускать к себе чужих, ведь помнили еще, как страшно было, когда пришла большая волна, унесшая целый город.

Амара замолчала, обвела взглядом детей, задержалась на Айви, которая покрылась мурашками и покрепче прижалась к Джеку, в объятиях которого сидела.

– Годы шли. Они узнали, что создали Тенебрис, страшную общину, о которой мы с вами уже говорили. Вы же помните, как живут в Тенебрисе?

Дети согласно загудели, кто-то выкрикивал все, что помнил с предыдущего урока, но Амара вскинула руку, останавливая поток.

– Тогда сирены приняли решения впускать к себе несчастных русалок и русалов, которым нужен был новый дом. И приманивали к себе несчастные души, которые кричали от боли и нуждались в крове. Не всех! Ох, не всех! Глава Тенебриса Рональд и так был жутко недоволен. Пускал слухи, что у этих скал живет страшное зло, чтобы русалки и русалы не плавали в этих водах, а сирены не могли их услышать.

Дети издали полный сожаления вопль, и Айви их понимала. Она и сама еще совсем недавно верила, что Амор Инсулае – зло, что пожирает души, не оставляя даже тела, что можно придать огню. Она посмотрела на Стива, который задумчиво кусал губы, размышляя, видно, что мог выбрать другую дорогу и укрыться здесь, а не в публичном доме в мире людей.

– Годы шли. И три тысячи лет назад на свет появилась я, едва предыдущая муза любви слилась с природой, слишком устав существовать. Я жила в мире, помогала кому могла, но в итоге услышала плач этих островов и пришла сюда. Здесь меня приняли, полюбили, а я поняла, что нужна именно здесь, чтобы хранить эти земли, оберегать от черной магии, что идет из Тенебриса. Ведь магия любви – самая сильная. Так сирены и русалы Тенебриса пришли к соглашению и оставили друг друга в покое: те не истребляли больше сирен, позволяя им всегда возвращаться сюда из открытого океана. А сирены обещали не воровать несчастных. Лукавили слегка, ведь все равно пускали тех, кто сам находил к ним путь.

Амара вновь замолчала, задумчиво глянула в сторону Айви и Стива, тяжело вздохнула, но тряхнула головой, избавляясь от дум.

– А я начала приводить сюда людей. Немного. Не часто. Лишь тех, чьи мольбы о помощи были столь сильны, что я не могла не услышать их. Их вела сюда любовь, ради которой они готовы были пожертвовать собой, лишь бы спасти любимых.

Айви вспомнила, как на Амор Инсулае попала ее мать: муза любви услышала крик о помощи и привела сюда беременную женщину, чтобы спасти ее саму, но главное – ее дитя от главы Тенебриса. Жаль, что не вышло, и Айви даже не помнит, что родилась в этом прекрасном месте.

– И ты не уйдешь от нас? – спросила девчонка из первого ряда, с восхищением глядя на Амару.

– Нет, сладкая. Мне нравится жить здесь с вами.

Дети захлопали в ладоши, радуясь. Амара велела им до следующего урока прочитать несколько глав в учебнике, а потом завершила урок. Дети врассыпную бросились по острову, радуясь свободе. А Айви подошла к Амаре.

– Могу я попросить кое-что? Я ходила к вашему лекарю, но он сказал, что беременных здесь ведешь ты.

Амара улыбнулась, глаза ее лукаво блеснули.

– Идем, дорогая. И Джек!

Тот обернулся на зов, подошел ближе.

– Думал, буду лишним.

– Ты же хочешь услышать биение души и сердца своего сына?

Они оказались в душном бунгало музы любви. Амара раскрыла шторы и настежь все окна, впуская солнце и теплый ветер. Шуршала ткань, поднималась пыль, которая светилась и мерцала, напитанная магией хозяйки дома.

Амара усадила Айви на кровать, подозвала Джека.

– Я не лекарь, конечно, – заговорила она, проводя по животу. – Меня ведет магия любви. А нет сильнее магии, чем любовь матери к ее ребенку.

Айви ощутила покалывание, тепло, которое разрасталось внутри, и от удивления даже задержала дыхание.

– Я словно… Он словно шевелится, – прошептала она.

– Рано еще. Не можешь ты это чувствовать, – улыбнулась Амара, вдавливая палец в живот. – Недель шесть, может, семь.

– Почти два месяца, получается? – спросил Джек, несмело садясь рядом.

Амара опустилась на колени, носом коснулась живота. Сердце Айви колотилось в груди, магия разливалась по венам, а жар растекался от каждого касания музы. Та лизнула ее живот, зажмурилась.

– Получается. Но он сильный. Душа так и рвется ко мне, чистая и светлая. И… о, взял все лучшее от вас! – Амара улыбнулась. – Он русал, но и хранитель разума.

– Так можно? – вскинул брови Джек.

– Можно. Разумеется можно. А стихия… тут пока не ясно. Характер у него непростой, вспыльчивый, как у отца. Может, и огнем будет владеть.

Амара протянула руку Джеку, приложила его ладонь к животу. Тот восхищенно замер, встретился глазами с Айви, заставляя ту таять от нежности и любви.

– Давай и ты тоже. – Амара кивнула Айви, и та тоже приложила руку.

Крохотная, но яркая душа билась под пальцами, стремилась к ней с такой скоростью, словно не могла по-другому жить. А потом Айви ощутила и сердечко сына. Она зажмурилась, не в силах скрыть улыбку, ощущая вдруг такое счастье, что стало трудно дышать.

– Он в порядке? – спросил Джек.

– Насколько я могу чувствовать – да. Здоровый малыш с сильной душой.

Они выходили из бунгало с чувством невероятного счастья, полные надежды. На пороге их ждала Тори, лукаво оглядывая пару.

– Что это вы делали в бунгало музы любви?

– Ребенка проверяли, Тори, не выдумывай глупости, – ответил Джек. Та пожала плечами и игриво закусила губу.

– Я приготовила обед. Пора нам уже как следует познакомиться. – Тори впилась взглядом в Айви. – Своих детей, может, не хочу, но вашего любить точно буду. Даже не надейтесь, что буду игнорировать… – Она задумалась, наморщила лоб, – кем он мне приходится?

– Племянник, – подсказал Джек. Тори щелкнула пальцами и поманила их за собой.

Ее бунгало находились в километре от пляжа, окруженное деревьями и кустами, цветами, от которых шел невероятный аромат. Внутри было светло и чисто. Все в нежно-розовых и голубых тонах, множество полочек, на которых лежали ракушки и украшения, разные статуэтки. В одной комнате была большая кухня и зона гостиной с мягким диваном, по краям которого стояли цветы в горшках, а у стены высился книжный шкаф. В спальню она их не пустила, но сквозь арку Айви разглядела большую кровать, заваленную подушками. Светлые шторы она подвязала, а тюль трепыхал ветер, проникающий сквозь открытое окно. От солнца жилище спасала природа, а потому в комнатах царила приятная прохлада. Винтовая лестница в углу вела на второй этаж, и Тори, игриво закусив губу, сообщила, что там ее мастерская.

Айви помогла накрыть на стол, с изумлением осознавая, что сестра Джека неплохо готовила, ведь от печеной картошки с курицей шел невероятный аромат.

– Ты живешь одна? – спросила Айви, неловко переминаясь с ноги на ногу. Тори надавила на ее плечо, заставляя сесть рядом с Джеком, поставила в центр большое блюдо с разными фруктами.

– Не создана для замужества и материнства, – улыбнулась Тори. – Предпочитаю спать в кровати одна.

Джек закатил глаза, промолчал, но Айви знала, о чем он думает: Тори – хранитель разума, а потому с возрастом скорее всего поймет, зачем заводить семью.

– Простите еще раз за то, как вела себя в первый день. – Тори села напротив, схватила ложку и принялась накладывать еду гостям. – Просто… все так неожиданно произошло. Брат умирает, у него беременная жена… напугали меня. Сильно.

– Мы вообще не знали, что ты тут, – пожал плечами Джек. – Я был уверен, ты в Марибертусе.

– О! Ты мне льстишь, милый братец.

– Как же. Ты пропала в открытом океане. Просто ночью исчезла с корабля. Я думал, тебя забрали русалы и помогли добраться до Марибертуса.

– Сирена, – кивнула Тори, улыбнулась, видя, как удивилась Айви. – Сразу после того, как я вызвала к себе музу любви, и та согласилась дать мне кров в красивом и уютном месте. Вижу цель – иду к цели!

– И кто-то совсем забыл мне сказать, куда отправляется, – тяжело вздохнул Джек и отложил вилку.

– Мы уже обсудили это, приняли и решили двигаться дальше. Хорош там бубнить!

Айви сжала руку Джека, видя, что тот начинает злиться, и попыталась сменить тему:

– Ты прекрасно готовишь! Работаешь на кухне?

Тори перевела взгляд на Айви, закатила глаза и вдруг широко улыбнулась.

– Шью одежду. Дженни уже оценила, кстати, сказала, у меня здорово получается.

– Ты? Шьешь? Держишь иголки и нитки в руках? Я помню, как ты воткнула иглу в руку матушки, когда та кричала на тебя, что ты самое ленивое существо на земле.

Тори поцокала языком, положила еще картошки в тарелку Айви, видно, считая, что беременной даме нужно как можно больше есть.

– Я давно не ребенок. И шить одежду… интересно. Создавать новые фасоны. Подбирать цвета. Делать вышивку!

Джек сложил руки на груди, а Айви поняла, что выбрала явно не ту тему. Как бы брат и сестра не убеждали, что поговорили и отпустили обиды, до этой ступени их отношений было еще очень далеко. Напряжение повисло в воздухе, Тори недовольно стучала пальцами по столу, буравя взглядом Джека.

– Ладно. Ты прав. Я виновата. Но я уже объяснила, почему ушла.

Тори облизала пересохшие губы, опустила глаза.

– И ты прости, – вдруг сказал Джек. – Знал ведь, как тебе плохо на корабле. Как тебе важен… дом, уют. Друзья.

Тори пожала плечами.

– Я очень злилась на тебя за то, что ты вытащил нас из дома. Маленькая была, наивная, не верила, что родители и правда бы продали тому жирному барану из совета города, у которого… ты помнишь. Думала, это шутки. Как… угроза, которая никогда не сбудется. Это сейчас я понимаю, как должна быть благодарна тебе. Правда. Спасибо, Джек.

Он кивнул в ответ, наконец расслабляясь.

– И прости, что сбежала. Я правда думала, так будет лучше. Не хотела, чтобы ты всю жизнь потерял, потому что опекаешь глупую сестру. Но я так смотрю, желание спасать религиозных девушек от страшной участи у тебя в крови.

Айви не сумела сдержать улыбку, встречаясь взглядом с Тори. Кажется, она и правда была рада за брата.

– Как Билл поживает? – Тори резко повернулась к Джеку.

– Стар. Болят суставы. Живет один посреди джунглей, к людям не хочет.

Тори надула губы, явно опечаленная участью старого капитана, и принялась засыпать Джека вопросами и вовсю готовить план по переезду Билла на Амор Инсулае, отказываясь верить, что он хочет жить в уединении.

После обеда Тори повела их смотреть ее мастерскую. Она и правда шила прекрасные костюмы: рубашки и брюки, юбки и топики, разнообразные платья и сарафаны. Каждое изделие с интересной вышивкой, на некоторых с такой сложной и интересной, что Айви открывала рот от изумления.

И после этого отношения Джека и Тори все же пошли на поправку. Медленно они возвращали в общение доверие и заботу, тепло, которое покрылось льдом, едва сестренка просто сбежала, не оставив даже записки.

Тори оказалась веселой и общительной, хоть иногда и казалось, что ее слишком много. Вспыльчивая, активная, она врывалась в любое дело, словно ураган, снося все на своем пути, отдавая всю душу. А потому Айви и сама удивилась, что сумела сдружиться с ней.

Айви бродила по темным коридорам лабораторий. Сердце стучало. Кожа покрывалась чешуей. А страх сжирал заживо, хрустя костями.

Шаг. Еще шаг. Свет мигнул и окончательно потух. Ноги подкосились, едва плеча коснулась ледяная рука морского дьявола. Только сейчас он выглядел как настоящий ужас из глубин океана: черные глаза, кожа, сползающая кусками, что оставляла черные дыры. Он хищно улыбнулся, освещая лицо огнем.

– Тьма тебе поглотит, – сказал он, оказываясь так близко, что Айви ощутила дыхание. – Тьма внутри тебя. Ждет часа.

– Джек спасен, – выдавила Айви.

Аластер склонил голову, взглядом говоря, что Айви может верить во что хочет, но вот как оно на самом деле…

– Иди в бездну! – крикнула Айви, пытаясь вызвать дракона, но тот не откликнулся. Зато страх усиливался. В глазах темнело, грудь сжимало, словно она оказалась меж двух домов. Айви пыталась сделать судорожный вдох, а Аластер с печальной улыбкой сделал шаг назад.

Айви упала. Вместо удара она ощутила, как что-то холодное коснулось спины. Она резко села, понимая, что ее уложили на каменный стол в одной из комнат лабораторий: в той, где она встретилась с отцом пару недель назад.

– Так нужно, Айви, – сказал Майкл, выходя на свет. В нарядном костюме, как на Амор Инсулае, он подошел ближе, положил руку на плечо, заставляя Айви лечь. – Мне очень жаль.

Айви вспомнила, как он ее бил. Ненависть, что зажглась в отцовских глазах, едва он осознал, что она беременна от Джека. Как он ее отдал, словно вещь. Подарил… избавился…

– Я делаю это ради тебя, – пояснил Майкл, доставая скальпель. – Так нужно, Айви. Знаю, не поверишь, но я тебя люблю.

Руки и ноги оказались привязаны к столу. Айви ударилась затылком, так сильно дергалась, пытаясь выбраться.

А в голове все стучало, что она вещь. Всего лишь русалка, которая должна принадлежать русалу или мужчине. Безвольная кукла, игрушка, которую можно сломать, если захочешь. И этот взгляд… Как Майкл на нее смотрел… смесь горечи, разочарования и злобы. Он ненавидел ее, ведь она посмела родиться русалкой, посмела сбежать, влюбиться…

Скальпель коснулся живота. Тьма расползлась по телу.

Айви закричала.

Проснулась.

Она выпуталась из мокрого от пота одеяла, села, понимая, что плачет. Зарыдала еще сильнее, не в силах вырваться в реальность. В голове все стучали картинки: Аластер, отец, их взгляды, ненависть, боль, страх, паника…

– Я рядом, все хорошо. – Горячий шепот обдал ухо, а сильные руки прижали к груди. – Это был сон, я рядом.

Айви посильнее прижалась к Джеку, хватаясь за него, ведь только он мог спасти. Кошмары мучали ее теперь каждую ночь. Чаще снился отец, но иногда добавлялся и Аластер. И каждый раз Айви неизменно оказывалась в объятиях Джека, который долго ее успокаивал и напоминал, что она в безопасности.

– Чаю? Амара дала травы для лучшего сна.

Айви кивнула, схватила Джека за руку, не давая тому уйти в камбуз без нее. В итоге они вместе перебрались на верхнюю палубу, сели за стол, освещаемые несколькими свечами. Джек заварил чай, разлил по чашкам, пока Айви, забравшись с ногами на стул, наблюдала за своим мужем, вытирая остатки слез со щек.

– Прости.

– Прекрати.

Джек подвинул к ней чашку, сел рядом. Айви сделала глоток, зажмурилась, наслаждаясь жаром, который расползался по телу и, казалось, отпугнул страхи и кошмары.

Днем она забывалась, радовалась жизни в новом месте, знакомилась с местными, восстанавливала дружбу со Стивом. По ночам же приходили кошмары, которые оплетали горло, тянули к ней руки, желая сделать больно.

Айви положила голову на плечо Джека, закрыла глаза. Он подвинулся ближе, чтобы обнять.

– Скоро все забудется, – сказал Джек. – Я рядом.

– Ты не боишься? – прошептала Айви. – Ну… то есть…

Айви зажмурилась, подбирая слова, чтобы высказать то, что ее волновало уже несколько недель. Отдалилась.

– Не боишься, что все так быстро? Скрепление душ, ребенок? Ты готов?

Джек схватил ее руки, внимательно смотря в глаза, открыто и искренне.

– С тобой – я готов. Готов провести всю жизнь и растить детей. Не знаю, метки виноваты, о которых Аластер говорил, или я просто умудрился влюбиться с первого взгляда… Но мне не страшно. Потому что я вижу, как ты смотришь на детей, как сильно ты этого хочешь.

– Ты сам хочешь?

Джек широко улыбнулся, поцеловал ее руку.

– Хочу, Айви. Очень хочу.

Она выдохнула, снова обняла его, пытаясь отпустить прошлое. Этой ночью не вышло, но она стала ближе на еще один маленький шаг. И знала, что вместе с Джеком сумеет преодолеть весь путь.

Четыре месяца на Амор Инсулае пролетели незаметно. Айви и Джек и сами не поняли, как осели там и стали полноправными жителями, хоть и предпочитали ночевать на «Пламенной свободе».

Они проверили компас, вставили на место стрелки кость, но ничего не произошло. Не сильно пытаясь решить эту проблему, они просто убрали его в ящик.

Джек ходил под парусом с рыбаками, следил за лодкой, пока те ловили рыбу, а потом помогал разгружаться. Айви еще в Тенебрисе больше всего нравились дни, когда ее распределяли на кухню, поэтому и на Амор Инсулае с большим удовольствием она готовила на общие обеды и ужины из овощей и фруктов, что выращивали стихийники земли в глуби острова, из рыбы, кур и свиней, которых держали местные.

Айви плавала с сиренами и русалками, наслаждалась открытым океаном в их компании, вспоминая, как хорошо иметь друзей. Они показали ей все проходы в скалах, рассказали куда плавать не стоит, если не хочешь встретить русалов из Тенебриса.

Даже Стив отказался уезжать в Марадео, заявляя, что с места не двинется, пока Айви не родит. Их отношения почти сразу наладились, они вспомнили, как дружили в детстве, сумели вернуть тепло и радость. Оказалось, что Стив не растерял другие навыки, пока работал в постели, и пришелся очень кстати на островах, ведь неплохо умел строить. Так на острове появилось несколько новых беседок, таких красивых, с витыми колоннами и даже лепниной в виде стихийных драконов, что Эви, смеясь, заявила, что не отпустит русала на большую землю. Все знали, что это шутка, но, кажется, Стив и сам уже сомневался, что хотел возвращаться к прежней жизни.

Каждый вечер жители собирались на пляже, разжигали костры и факелы и долго общались, танцевали и наслаждались прохладой. В один из дней Айви сидела с Эви и Беллой на одном покрывале и наблюдала, как Эмма танцует под звуки гитары. Одетая в платье, сшитое Тори под руководством Дженни, которое сверкало от огня, словно было расшито камнями, она умело двигала бедрами и руками, заигрывала со зрителями. Вскоре к ней вышел парень, схватил за руку и резко подтянул к себе. Они начали танцевать вместе, и Айви даже немного покраснела, видя напряжение и страсть между ними.

– Эмма же следующая глава? – спросила Айви.

– Если захочет, – улыбнулась Эви.

Парень закрутил Эмму в танце, длинная юбка казалась еще одним участником, ведь разлеталась, создавая солнце, воланы перекидывались на ветру, создавая узоры. Движения становились интимнее, парень подтянул Эмму ближе к себе, прижал спиной к груди, провал рукой по ее ноге, виднеющейся сквозь огромный разрез.

– Вы не против? – прошептала Айви. – Сколько ей?

– Едва исполнилось восемнадцать, – ответила Эви и улыбнулась.

– И Чарли хороший парень, – добавила Белла. – Он – хранитель разума (один из немногих на островах), что уже хорошо. Вот я связала жизнь с человеком. И эта жизнь была удивительной и потрясающей, но крайне короткой. И я бы не хотела такой судьбы для своей внучки.

Айви вскинула брови, понимая, о чем они говорят, ведь и сама боялась представить, какого было бы смотреть, как стареет Джек, уходит от нее, еще молодой и полной сил русалки, потому что его время подошло к концу… Кожа покрылась мурашками, а облегчение прокатилось по телу: Джек – хранитель разума. Они состарятся вместе.

Чарли вновь закрутил Эмму, та хохотала, не забывала двигать бедрами в такт музыки. Она резко прижалась к нему, а он помог ей наклониться, удерживая за спину. Эмма игриво коснулась песка, чуть откинув в зрителей. Быстро поднялась и оказалась в плену рук Чарли. Он поцеловал ее. На секунду она забылась, отдалась губам, но потом оттолкнула парня, закрыла рот ладошками, смотря на родных.

Эви вытянула руку с бокалом, склонила голову, давая понять, что не против. Эмма чуть расслабилась, что-то горячо зашептала Чарли, но тот просто потащил ее подальше от глаз.

Айви уставилась на Эви и Беллу, вздернув брови. Те пожали плечами.

– Она взрослая. Я ощущаю, как тянутся их души друг к другу, – ответила Эви, и, заметив непонимание в глазах Айви, добавила: – Верховная магия позволяет ощущать эту тягу. И это одно из самых прекрасных чувств.

– А еще, – заговорила Белла, – мы преподаем уроки интимной жизни, едва детям исполняется четырнадцать. Будет лучше, если они будут понимать, как избежать болезней и нежелательных детей. Ведь прятаться от нас они будут в любом случае. Юные сердца и души! Они такие!

Место танцующих уже занимали другие. Одной из пар оказались Тори и Дженни, которые неожиданно сдружились. Вместе они занимались пошивом, даря жителям столько красивой одежды, что те решили наряжаться как на праздник каждый вечер.

Джек сел позади Айви, протянул ей тарелку с фруктами. Она устроилась в его руках, прижимаясь к спине, жуя манго и бананы, такие сладкие и вкусные, что невольно морщилась от удовольствия. К Эви же подсел ее муж – русал.

– Как ты? – спросил Джек, гладя Айви по животу, который начал округляться.

– Ну, пока ты прохлаждался в океане, я успела посетить Амару, и она вновь сказала, что беременность протекает прекрасно.

– Я не прохлаждался, а учился ловить рыбу. Представляешь, меня заставили задерживать дыхание аж на четыре минуты! И потом еще смеялись, когда я заявлял, что мне нужен воздух.

Айви улыбнулась, облизывая сладкие пальцы, понимая вдруг, как хорошо на душе. Так, как еще никогда не было. Словно она получила все, о чем когда-либо мечтала.

Айви по привычке без стука зашла в бунгало Стива. Улыбка застыла на лице, а удивление оплело душу, пригвоздив к месту.

– Простите! – выпалила она и понеслась вон из жилища.

Стив вскочил с кровати и схватил ее за руку, прикрываясь одеялом. Дженни уже надевала платье, нисколько не смущаясь, кидая лукавые взгляды на покрасневшую Айви.

– Ну мы… – залепетал Стив, не выпуская Айви. – Мы…

– Уроки женского тела, моя прекрасная, – пояснила Дженни, подходя ближе. – Кое-кому ох как нужны были!

– Это как-то… Ты же муза прекрасного! – ответила Айви, краснея все сильнее. Дженни шикнула на Стива, велела тому найти брюки.

– А кто сказал, что секс не прекрасен?

– Если по любви… а так…

– А кто сказал, что нельзя просто наслаждаться моментом? Если тебе не подходит просто секс, кто сказал, что всем не подходит? А после моих уроков – уж ты должна понимать точно! – Стиву потом будет гораздо легче… просто легче.

Дженни облизала опухшие губы, довольно вздохнула, оглядываясь на Стива, который натягивал штаны, задержала взгляд на его упругих ягодицах.

– Нет ничего плохого в том, чтобы жить так, как хочешь ты, – продолжила Дженни. – Если вам обоим комфортно, удобно и приятно – значит, это правильно. А нам со Стивом было крайне приятно, правда?

Теперь и Стив раскраснелся так, что покрылся пятнами. Он победил брюки и подошел к дамам, несмело пожал плечами, словно и сам не мог объяснить, как оказался в одной кровати с музой прекрасного. Айви тоже уже догадалась, что зря в это лезет.

– Я решил, что не вернусь в публичный дом, – твердо заявил Стив.

– Это тоже я постаралась, – сказала Дженни, хлопнула Айви по плечу и пошла к выходу из бунгало.

Айви удивленно вскинула брови, резко выдохнула, не понимая даже, как реагировать. Духота обволакивала тело, полумрак стягивался вокруг потной груди, лаская и нашептывая непристойности. Смятые простыни и разбросанные подушки ярко намекали, что происходило тут еще минуту назад.

– Это… а как же «мне нравится?»

Они вышли и сели на ступеньки, ведущие ко входу. Стив подставил красное лицо ветру, довольно улыбнулся. Айви немного расслабилась, оказываясь на воздухе, вдыхая полной грудью утреннюю свежесть.

– Я понял, что прожигаю так свою жизнь. И не хочу этим заниматься. Это… весело. Но в душе-то у меня пусто.

Айви смотрела на Стива и видела своего друга из детства. Все тот же мальчишка, добрый и искренний, мечтающий о свободе для всех. Вот только он стал старше, жизненный опыт и ошибки отложили свой отпечаток, добавив грусть в глазах, пару морщинок.

– Как говорит Дженни, мы очень молоды и можем все изменить, – сказала Айви, сжимая ладонь Стива, тот улыбнулся, вернулись искорки в глазах.

– Дженни потрясающая. Она напомнила мне, объяснила, как важна семья. Как важно быть честным с собой и с другими. Как важно уметь любить, искренне и честно.

Стив тряхнул головой, длинные волосы рассыпались по плечам.

– Я хочу забрать сына и жену на поверхность. Семьей… с женой вряд ли станем. Но сына я хочу видеть, воспитывать. Не знаю только пока как.

– Стив, я…

– Нет, Айви! Я справлюсь. Я не смею просить тебя или Джека о помощи. Даже не будь ты беременна, я бы не стал. Это моя ошибка. И я сам ее исправлю.

Айви кивнула, понимая, что Дженни и правда вернула мозги Стива на место, вернула того мальчишку, что вечно твердил о чести.

– Я очень испугался, когда Лизи забеременела. Знал, что не люблю ее, а она не любит меня. Морская богиня ошиблась, соединив нас… Лизи хотела ребенка, говорила, так будет легче. Но едва я узнал, что стану отцом… Я так испугался, Айви. И столько дел натворил!

– Ты был юным и глупым, – Айви потрепала Стива по щеке, как делала в детстве, – ошибаться – это нормально. Особенно принимать свои ошибки и исправлять их. А твой сын… – Она зажмурилась, невольно ощущая тепло внутри себя, заполняясь надеждой и счастьем, ведь скоро и сама станет мамой, – потрясающий малыш. Очень любознательный и активный. Его зовут Сэми.

Стив отвернулся, скрывая влажные глаза.

– Я найду способ забрать их, – твердо сказал он. – Я хочу, чтобы они узнали, что есть настоящая жизнь. На свободе. Под солнцем.

Айви кивнула, улыбнулась, а потом ощутила шевеление в животе. Впервые. Слабый пинок, едва заметный, но второй был уже куда мощнее. Едва не крича, она схватила руку Стива и приложила к себе. Тот вздернул брови, широко улыбнулся.

– Надо Джека найти, – пролепетала Айви, вскакивая.

Она понеслась к пляжу, надеясь, что он все еще помогает разгружать лодки рыбаков, боясь, что опоздает, ведь ей так хотелось разделить этот момент вместе с ним. Джек нашелся по дороге, похоже, он и сам искал ее. Без слов она схватила его руку и положила на живот, зажмурилась, ожидая нового пинка ребенка, затаила дыхание, думая, что уже все, но…

– Это потрясающе, – выдохнул Джек, притягивая Айви к себе. Долгую минуту они стояли, наслаждаясь новыми ощущениями.

– У меня для тебя сюрприз, кстати. Идем?

Они перешли на крайний остров, держась за руки. Айви пыталась представить, что за сюрприз мог подготовить Джек, но все ее догадки разбились о скалы, едва он указал на свободное место у самой воды, укрытое пальмами.

– Нам разрешили построить здесь дом, – торжественно заявил Джек. Айви уставилась на него, пытаясь осознать смысл, поверить в сказанное.

– Джек, я… я знаю, ты не хочешь оседать на одном месте.

Он пожал плечами, а взгляд его горел, ведь, похоже, и ему самому очень нравилась идея поселиться на чудных островах.

– У нас будет ребенок, которому нужны друзья. А нам нужна поддержка. Растить детей… не просто.

– Перед тобой няня со стажем. Я умею обращаться с детьми.

Она заглянула в его глаза, все еще не разрешая себе в это поверить.

– Кто сказал, что нельзя на пару месяцев уходить в путешествие? Потом возвращаться сюда. Снова путешествовать. Снова возвращаться. Почему нет? Здесь… хорошо. Дженни думает здесь остаться.

– И Стив тоже.

Айви зажмурилась, впуская в себя радость и надежду. Ей нравилось на Амор Инсулае. Слишком нравилось.

– Спасибо! – Она бросилась на его шею, а он закружил ее.

– Только Билла проведаем, да? Отдадим Мире компас, надеюсь, она согласится доставить его Аластеру, и пусть он сам пытается понять, почему эта штука не работает. И потом сюда, чтобы роды могла принять Амара. Согласна?

– Билла не хочешь сюда перевезти?

Джек сморщился, а Айви поняла, что задела больное место.

– Надеюсь, что наш сын изменит его решение доживать в одиночестве вдали от мира. Мне было бы спокойнее, поселись он тут.

– Может, и согласится. Он тебя любит. И, кажется, очень хочет внуков!

Джек пожал плечами. А потом они обсуждали, какой дом можно построить: обязательно с двумя этажами, чтобы у детей были свои комнаты. Светлый и просторный. Но главное – свой.

– И собаку заведем. Приучим ее под парусом ходить! – заявил Джек, а Айви снова обняла его, не в силах скрыть радость.

Джек остановился у бунгало Тори, нерешительно потоптался, понимая, что сестра не заметила его, и можно уйти.

Тори сидела на крыльце, длинная серебристая ткань, мерцающая от лучей солнца – явно подарок Дженни – переливалась в ее руках, пальцы умело орудовали иголкой с синей ниткой. Яркие цветы показывались на будущем платье, а Джек невольно загляделся, как легко Тори дается вышивка. Сестра вдруг подняла глаза, заметила Джека.

– Ай! – Тори укололась, ткнула иглу в подушечку и засунула палец в рот.

Джек понял, что отступать поздно, и поднялся по ступенькам. Вблизи платье и синие цветы восхищали еще сильнее: аккуратные, словно бы махровые, созданные из ровных стежков.

– Чего стоишь? Садись, – промямлила Тори, затем вытащила палец изо рта, оглядела рану, но заметила, что кровь все еще идет. Слизнула ее. – Слышала, уезжаете завтра? Попрощаться зашел?

– Надеялся, ты выйдешь нас проводить. – Джек сел рядом, встретился с синими глазами Тори, невольно улыбнулся, ощущая тепло в груди, ведь наконец знал, что она не просто жива, но и в полном порядке. – С нами не хочешь? Кроссман будет рад.

– Не хочу быть третьей лишней, – пожала плечами Тори, еще раз слизнула кровь и отложила платье.

– Мы с Айви всегда рады тебе на борту.

– Я буду здесь, ладно?

Тори заглянула в глаза Джека, осторожно, словно боялась его ответа, напряглась, заставляя того тяжело вздыхать.

– Прости, – сказал Джек. Тори изумленно вскинула брови. – Я только недавно понял, что… душил тебя своей заботой. И что сам заставил тебя сбежать. Иначе… заставил бы тебя всю жизнь жить так, как хочу я, а не ты.

– Наконец ты это понял. Но я говорю правду: я не сказала, куда ушла, чтобы… в общем, мы разные. И хотим жить слишком разные жизни.

Джек кивнул. По правде, только найдя сестру на Амор Инсулае, он понял, что встреча с Айви изменила его, показала, как глупо он себя вел, пытаясь опекать сестру и принимать все решения за нее. Потому, наверно, и вовремя осознал, как важно давать Айви выбор.

Джек знал, что Тори хочет свободы, жить на суше и знать всех соседей по именам. Не команду корабля. Соседей. Но так боялся, что сама она не справится, что держал при себе, именно там, где она быть не хотела. Запрещал принимать решения, водил за собой, как маленького ребенка.

Даже когда она сбежала, он во всем винил ее, искал, чтобы вернуть под свою опеку, не понимая, что больше всего Тори нуждалась в свободе.

– Ты счастлива?

Тори опустила глаза, а Джек вдруг понял, что в какой-то мере Амор Инсулае – новая клетка для Тори. Да, тут определенно лучше, чем на пиратском корабле, но она все еще заперта.

– Да.

– Честно, Тори. Пожалуйста.

Она тряхнула плечами, сложила руки на груди, снимая вдруг маску довольной девчонки, показывая, что душа не совсем довольна.

– Я не знаю, Джек. Не знаю, чего хочу. Тут… здорово! Но понимаешь… я же не могу отсюда сама уходить? Нужно просить людей… сирен, вернее, они не любят, если их людьми называют. Но ноги есть? Руки есть? Значит, люди!

Джек усмехнулся, удивляясь, как Тори умудрялась шутить в любой ситуации.

– Я могу помочь тебе устроиться на Луорских островах. Любой город. Дженни остается тут, значит, ее квартира в Марадео будет пустовать…

– И тогда я попаду в клетку побольше? – вздернула брови Тори. – У меня тут друзья. Даже Дженни! И ты! Захочу вас повидать и что мне делать? Сама сюда никогда не доберусь.

– У меня судно…

– Нет, Джек. Я не хочу быть зависимой от других. Хочу сама выбирать где и когда я буду, ладно? Так что я останусь тут. С друзьями.

– Подумай, ладно? Я всегда готов тебе помочь.

Джек сжал руку Тори, та кивнула и вернула беспечную маску на лицо, широко улыбнулась.

– А провожать завтра обязательно приду! И сегодня на ужин жду!

Джек кивнул, радуясь как никогда, что сестра нашлась и что с ней все хорошо.

На следующий день Джек и Айви отправились в путь. Снова вдвоем, ведь Дженни и Стив остались дожидаться их на островах. И все было хорошо. Сначала.