Зарубежная фантастика из журнала «ЮНЫЙ ТЕХНИК» 1970-1975

ЗВЕЗДНАЯ МЫШЬ

Фредерик Браун

Фантастический рассказ

Перевод с английского Л. Этуш

Рис. З. Беньяминсона

«Юный техник» 1973'10

Имя Мигни мышонок получил не с первого дня жизни. Сначала он был самым обыкновенным мышонком, и, как все мыши, жил в доме под полом, и, как все мыши, не задумывался над тем, кто хозяин большого помещения, где ему всегда приходится держать ухо востро. А хозяином дома был великий Герр Профессор Обер-бюргер, в прошлом уважаемый ученый Вены и Гейдельберга, ныне переселившийся в Америку. Профессор покинул родные места не по собственному желанию, а из-за чрезмерного интереса своих соотечественников — сильных мира сего — разумеется, не к самому господину Обербюргеру, а к некоторым его работам, связанным с ракетостроением. Конечно, раскрыв им формулу одного расчета. Профессор продолжал бы жить в старой доброй Вене. Однако ближе к делу…

Живя в Коннектикуте, господин Обербюргер всеми силами старался овладеть английским. Видимо, в этом он не был так силен, как в технике, и имя Митки фактически было исковерканным «Микки», потому что Профессор Обербюргер тоже обожал всеми любимого Микки Мауса Уолта Диснея.

Итак, оба жили в Коннектикуте, и оба в одном доме — маленький серый мышонок и маленький седоволосый человек. В обоих не было ничего необычного, особенно в Митки. Он жил в щели за плинтусом, был главой довольно большой семьи, любил сыр, и, возможно, будь среди мышей ротарианцы[5], Митки примкнул бы к ним.

Что же касается поведения господина Профессора, то его можно было назвать странным. Убежденный холостяк, Герр Профессор часами разговаривал с самим собой. Как мы узнаем позже, это постоянное общение господина Обербюргера с собственной персоной сыграло важную роль в жизни мышонка. У Митки были отличные уши, и он часами слушал ночные монологи хозяина дома. Конечно, он не мог понять их, интерпретировал по-своему. И Профессор представлялся ему огромной шумливой сверхмышью, которая пищит слишком много.

Конструируя новую межпланетную машину, Профессор потерял счет времени. День сменялся ночью, месяц месяцем, постепенно упорный труд принес свои плоды, и проблески надежды засветились в глазах ученого.

Прошло еще некоторое время, и Профессор с отеческой любовью уже разглядывал свое детище. Машина, сплошь пронизанная проводами, точно человеческий организм кровеносными сосудами, была около трех с половиной футов в длину. Она покоилась на временной раме в комнате, которая служила господину Обербюргеру для самых различных целей. По правде говоря, Профессор мог пользоваться еще тремя комнатами, но, казалось, он их не замечал. Самая большая была не только лабораторией. Здесь же в одном углу стояла кровать-раскладушка, а в другом — на газовой горелке варился какой-то непонятный суп. Митки видел, как хозяин дома солил и перчил это варево, но, что самое странное, никогда не ел.

— А теперр я налью это в первой трубка. Если первая хорошо примыкает к вторая… Проверим, я дольшен получайт взрыв?..

Как видно, опыт подтвердил предположения ученого, потому что Митки в ту же ночь принял почти окончательное решение перебраться с семьей в другое жилище, которое бы не сотрясалось от взрывов. Но кое-что заставило его остаться в доме господина Обербюргера. Прежде всего новая, более просторная норка и радость всех радостей — щель в стенке холодильника, где хозяин дома хранил продукты.

Профессор ликовал. Опыты подтвердили его расчеты, и оставалось лишь одно — найти место для жилого отсека.

И как раз в тот момент, когда ученый решал этот последний вопрос, он впервые увидел Митки. Вернее, его взгляд остановился на паре серых бакенбард и черном блестящем носике, который протиснулся сквозь щель в плинтусе.

— Ошень gut, — сказал Профессор. — Митки Маус собственная персона. Не хотите ли отправиться в путешествие?

Профессор не стал дожидаться согласия Митки. Он немедленно послал в город за клеткой для мышонка. И не успел ученый установить клетку на столе и сунуть между прутьев кусок сыра, как Митки, почуяв любимый запах, пошел за своим носом в плен.

Клетка с мышонком стояла на столе, и целыми днями и ночами, работая за столом, Профессор без умолку говорил с мышонком.

— Понимайт, я хотель взять белую мыша из лаборатория в Херфорд. Но зашем? Ты луше, здоровее и жиль под пол в темнота, знашит, меньше страдать от глазной болезнь. Видишь, как я приделал это крыло? Это нужно для плавное приземление в атмосфера. А этот амортизатор будет предохраняйт твоя голова от ударения. Я так хотель.

Действительно, господин Профессор был со странностями, если он беседовал с мышонком таким манером. И какой здравомыслящий примется в одиночку мастерить ракету, тем более что господин Профессор был не изобретатель, а инженер. Правда, он объяснил Митки, что все детали его ракеты не новые и что ему потребовались лишь точные математические расчеты и тщательная сборка.

— Земное притяжение мы, кажется, преотолель, правда, есть неизушенные факторы в тропосфера, стратосфера, но я хочу думайт, что ты доберешься до Луна и станешь первый мышонком в мир. Жаль, что я такой большой, а то отправились бы вместе, — сказал Профессор последние слова и простился с Митки.

И пока мышонок, одурманенный запахом свежего сыра и сильным шумом моторов, счастливо и бездумно расставался с планетой Земля, господина Обербюргера одолевала единственная мысль:

— Если ракета не достигнет Луна, вернется ли она на Землю?

Нет сомнений, что господин Профессор был большой ученый, однако и он мог не знать того, чего не знал ни один человек на Земле. Прекрасно разработанный план содружества человека и мышонка не был претворен в жизнь, и случилось это из-за Приксла.

Запустив ракету, Профессор всю ночь не отходил от телескопа. Восьмидюймовый отражатель проверял курс ракеты, когда она набирала скорость. Крохотный факел мог видеть только тот, кто знал, куда смотреть. Днем видимость пропала, и Профессор старался занять себя домашними делами, чтобы меньше думать о Митки. И вот, наводя порядок на рабочем столе, он вдруг услышал тревожное попискивание и увидел, что в клетке сидит серый мышонок с коротким хвостом и менее длинными, чем у Митки, бакенбардами.

— Ошень gut! — воскликнул Профессор. — Ви, фрау Минни, ищете Митки?

Профессор не был биологом, но случилось так, что он оказался прав. Это действительно была жена Митки. Какие неведомые пути ума заставили ее войти в клетку даже без приманки, Профессор не знал и не интересовался этим, но он был восхищен смелостью Минни и немедленно угостил ее сыром, затолкав через прутья основательный кусок.

Герр Обербюргер был счастлив появлению собеседника и решил смастерить мышонку новое жилище без железных прутьев. Не прошло и часа, как Минни получила просторную комнату — днище от упаковочной корзины площадью в квадратный фут. Видимого барьера не было. Но Профессор по краям пустил тонкую металлическую фольгу, под днище положил кусок металла, подсоединил к противоположным полюсам маленького трансформатора, и Минни свободно разгуливала по островку, окруженному легким электрическим полем. Через несколько дней она получила первый урок и, ощутив действие легкого электрического тока, уже больше не ходила по краю днища. Отныне господин Профессор не беспокоился о Минни, она была сыта и счастлива. А милый Митки — как-то он там сейчас? Он Далеко… И снова бессонная ночь У телескопа.

Эта ночь принесла Профессору мессу беспокойств Уж в который раз он снова и снова проверял свои расчеты и сквозь отверстие в крыше направлял на цель восьмидюймовый рефлектор. Светового пунктира не было.

Обнаружил ракету Профессор только через два часа. Она уже отклонилась на 5° от курса и вела себя странно. Как говорят в авиации, двигалась штопором на хвост. Затем на глазах у недоумевающего ученого она пошла по суживающейся спирали, похожей на орбиту.

— Откуда появляться орбита? — недоумевал Профессор.

Но ракета уже исчезла в темноте. Профессор снова взялся за проверку расчетов. Ошибки не было. И тогда он сказал Минни:

— Значит, это есть сила, которых я не мог предусмотрейт при расчет. Но ведь этому никто не повериль.

Профессор надеялся лишь на то, что Митки вернется на Землю. Правда, после эдаких спиралей сам Эйнштейн не вычислил бы точку приземления. А виной всему был тот же Приксл.

Клэрлот — самый главный из ученых прикслиан — толкнул своего ассистента Беми в то место, которое у землян называют плечом.

— Взгляни, что это приближается к Прикслу? Какое-то искусственное движущееся тело.

Беми устремил взгляд на настенный экран, а затем направил свои умственные импульсы на механизм, который увеличил в несколько раз изменения, происходившие в электрическом поле. Изображение прыгало, расплывалось, затем сконцентрировалось.

— Сооружение в высшей степени примитивное, — сказал Беми. — Обыкновенная ракета, работающая на принципе реактивного движения. Сейчас проверю, с какой планеты.

Он проверил все показания по шкале под экраном, и через некоторое время счетно-вычислительная машина, переварив данные, подготовила ответ. Место отправления — Земля, первичное место назначения — Луна Земли. Кроме этого, они вычислили то, о чем уважаемый господин Профессор и подумать не мог, — траекторию отклонения от заданного курса благодаря гравитационному притяжению Приксла.

— Земля, — задумчиво сказал Клэрлот. — Последний раз, когда мы интересовались их цивилизацией, там и речи не могло быть о ракете.

— Они сделали гигантские успехи, — сказал Беми. — Что будем делать? Примем или уничтожим?

— Ни в коем случае. Обязательно примем. Да такая ракета нам и не страшна, — сказал Клэрлот. — Вызови станцию, прикажи подготовить силовое поле и перевести ракету на временную орбиту, пока не будет подготовлена посадочная площадка. Скажи, чтобы не забыли выключить двигатели перед посадкой.

Несмотря на почти полное отсутствие атмосферы, в которой могли бы работать лопасти винта, ракета спустилась благополучно и так плавно, что Митки, сидевший в темном отсеке, лишь услышал, что ужасный шум прекратился.

Тысячи приксллан, задравши так называемые головы, обозревали ракету. Клэрлот занял место у психографа и через несколько минут сказал Беми:

— Внутри ракеты есть живое существо. Впечатления путаные. Оно в единственном числе, но я не могу уловить ход его мыслей. Кажется, оно пускает в ход зубы.

— Это не землянин. Они же гиганты. Возможно, это первая опытная ракета. Она большая, но все же не настолько. Они не могли построить достаточно большую и послали экспериментальное животное вроде наших вурасов.

— Думаю, что ты прав, Беми, — сказал Клэрлот. — Нужно исследовать особенности мышления этого существа. Хочу рискнуть и открыть дверь.

— Но воздух? Землянин не выживет без плотной атмосферы, — сказал Беми.

— Мы же сохраним силовое поле, значит, и воздух. Кроме того, я убежден, что внутри есть приспособление для замены воздуха, иначе путешествие было бы невозможным, — ответил Клэрлот.

Через несколько минут с помощью силового поля невидимые руки открыли внешнюю дверь, а затем и внутреннюю. Увидев чудовищную серую голову с пухлыми бакенбардами, каждый такой длины, как весь прикслианин, Беми не скрыл чувства брезгливости.

— Мне кажется, он глупее наших вурасов.

— Преждевременное заключение, — прервал его Клэрлот. — Конечно, это неразумное существо, но подсознание каждого животного задерживает в его памяти любое впечатление и любой образ, оказавший на это существо какое-либо воздействие. Если оно слышало речь землян или присутствовало при создании любых конструкций, кроме этой ракеты, каждое слово и каждое изображение запечатлено в его мозгу.

— Ах, Клэрлот, я просто тупица, — сказал Беми. — Судя по всему, нам нечего бояться этой ракеты. Начнем с того, что это неразумное существо вспомнит все с момента своего рождения.

— В этом нет необходимости, — ответил Клэрлот. — Направь волны X—1Я на его мозговой центр. Не оказывая воздействия на память, они увеличат его интеллект, который сейчас равен лишь 0,0019. Во время этого процесса он восстановит в памяти нужные нам впечатления и осознает их.

— Но он не станет таким умным, как мы? — с беспокойством спросил Беми.

— Нет, конечно, — уверил его Клэрлот. — Его интеллект возрастет до 0,2.

И только ученые Приксла принялись осуществлять задуманный эксперимент, как Клэрлот сказал Беми:

— Взгляни на показания психографа. В его подсознании пробуждаются воспоминания о многих долгих беседах. Странно, что это только монологи. Но, видимо, он сможет разговаривать с нами на своем языке. Это будет проще, чем учить его нашему. Мы скорее приспособимся. Беми, одно слово повторяется много раз — Митки. Возможно, это его имя.

Сказать, что этот эксперимент был для Митки тяжелым, — значит ничего не сказать. Знания, приобретаемые постепенно, — ноша очень тяжелая, а тут они обрушились на мышонка лавиной, не считая множества непредвиденного.

— Язык, на который Вы говорит, общепринят?

— Нет, — ответил Митки. Хотя он раньше никогда не задумывался над этим. — Герр Профессор говориль мне о других язык. На этим он началь говорийт лишь в Америка. Это английский. Прекрасный язык, не правда ли?

Беми хмыкнул в ответ, а Клэрлот перевел разговор на другую тему.

— Вы сказаль, что зоветешь мышь? А с вашими собратьями хорошо обращаются на Земле?

— Большинство люди нас не любить, — сказал Митки, беспристрастно выложив суть дела.

— Митки, я хочу предупредийт тебе об одно. Будь осторожен с электричеством. Новая молекулярная структур твой мозг.

Однако Беми прервал Клэрлота, задав мышонку новый вопрос:

— Митки, ты уверен, что Герр Профессор достигаль наибольшие успех в ракета?

— Вообще уверен, — ответил Митки. — Я слышаль, что многие другие преуспель в какое-то одно направление, что касается всей комплект Г ерр Обербюргер вперед.

Маленький серый мышонок на фоне полудюймовых прикслиан казался динозавром. При желании он мог бы просто переломить любого из них пополам. Но он был ласковым от природы, и ему не приходила в голову такая мысль, как прикслианам не приходило в голову его бояться. Они буквально вывернули его наизнанку, анализируя умственные и психические способности мышонка. В конце концов они пришли в восторг от Митки, и Клэрлот сказал ему:

— Все цивилизованные земляне носит одежда, не так ли? Если ты хочешь выглядывайт как шеловек, не стоит ли и тебя надевайт платье?

— Ошень gut! Я даже знаю, какое я бы хошу. Герр Профессор однажды показаль мне портрет мыша великий художник Дисней. Ярко-красный панталон, два пуговица вперед, два сзад. Желтые башмаки для задние лапки и желтые перчатки для передние. Не забудьте о дырочку для мой хвост. Он дольшен свободно висеть.

— Очень gutl — сказал Беми. — Дайте немного времени.

Этот разговор состоялся накануне отправления Митки не родину.

— Мы сделаль все, чтобы ты вернулся дома. Не огорчайся, если ты приземлился не там, где живет Герр Профессор. Мы уверяйт, что это будет где-то недалеко.

— Спасибо, герр Клэрлот и герр Беми. Жаль, что мы расстаемся. До свидания.

Преодолев путь в один миллион с четвертью миль, ракета приземлилась чрезвычайно точно — в шестидесяти милях от Хартфорда, где жил Профессор. Отдадим должное ученым Приксла. Они предусмотрели все на случай приводнения ракеты. Митки мог бы неделю держаться на воде, имея при себе запас синтетической пищи, но, к счастью, ему не пришлось этим воспользоваться. В это время шел пароход из Бостона в Бриджпорт. Отныне Митки думал лишь об одном: как, миновав все препоны, добраться до Профессора и поведать ему о пережитом. И Митки сообразил, как быть. Он примостился за ближайшей бензоколонкой, и, как только остановилась машина с табличкой «Хартфорд», он нырнул под сиденье и через полчаса был уже в доме господина Профессора.

— Пррривет, Герр Профессор!

— Што? Кто это есть? — сказал Профессор, с беспокойством оглядываясь по сторонам.

— Профессор, это я, Митки. Вы меня посылайт на Луна, а я вместо это…

— Кто так зло шутка? Или я совсем заработалься, нервы шалят?

— Да нет, Герр Профессор, просто я тепер тоже умейт говорить, как Вы.

— Покажись, Митки, где ты есть?

— Я спрятался в стена за большая дыра. Кто это знайт, может. Вы от волнения швырнет мне шем-либо тяжелым, и никто не узнавайт о Приксл.

— Что ты, Митки. Ты забыль, что я не мог тебя обижать?

После этих слов мышонок вышел на середину комнаты, и при виде красных штанов Профессор окончательно решил, что он тронулся.

— Мираж?!

— Герр Профессор, не надо волнуйтесь. Давайте все по порядок.

И он поведал ученому неслыханную историю своего путешествия. Они проговорили всю ночь. Когда забрезжил рассвет, Митки и Профессор все еще продолжали разговаривать.

— Да, Митки, ведь фрау Минни, твоя жена, живет у меня в твоей комнате.

— Жена? — удивился Митки. Он, конечно, забыл о своей семье, но Профессор напомнил ему, и Митки немедленно юркнул в дверь другой комнаты. А затем…

А затем случилось то, что нельзя было предугадать. Ведь Профессор Обербюргер не знал о том, что Клэрлот велел Митки остерегаться электрического поля. Не успел Профессор упомянуть имя Минни, как воспоминания о покинутой семье, точно молния, пронзили мозг Митки. Увидев сладко спящую Минни, он одним прыжком оказался в ее квартире. Дотронувшись лапкой до барьера, чуть вскрикнул от удара током, а затем…

— Митки, — позвал Профессор, — куда ты делся, ведь мы же не обсудиль целый ряд вопрос.

Ему никто не ответил.

Войдя в комнату. Профессор увидел двух серых мышат, прижавшихся друг к другу. Митки трудно было опознать, потому что он уже успел изгрызть в клочья одежду, ставшую ему ненавистной.

— Митки, поговори со мной!

Полная тишина.

— Мой милый Митки! Ты снова простой мышка. Но возвратиться в свой семья — разве это не шастливый?

Некоторое время Профессор с улыбкой наблюдал за мышатами, затем посадил их на ладонь и опустил на пол. Один мышонок юркнул в щель немедленно, другой с недоумением в маленьких черных глазках долго смотрел на господина Обербюргера, а затем тоже юркнул под пол.

— Пока, Митки! Живи мышиной жизнью, и в моем доме для тебя всегда будет масса сыр.

— Пик-вик, пик-вик, — ответил маленький серый мышонок.

Может быть, он хотел сказать «прощай», а может быть, и не хотел.